Последняя любовь

5

Наверное, он издал какой-то звук, который прорвался к парочке сквозь громкую музыку и умопомрачительное объятие. Оуэн искренне надеялся, что сдержал крик. Тем не менее мать – в распахнутом халате поверх пижамных трусов и полупрозрачной (даже слишком!) майке – отступила назад. Мигнула, встретившись взглядом с Оуэном, и рассмеялась.

Она рассмеялась!

У Вилли Би хватило приличия покраснеть так, что его лицо стало почти одного цвета с взъерошенной рыжей шевелюрой и аккуратно подстриженной бородой.

– Что… – выдавил потрясенный до мозга костей Оуэн. – Что вы… Что?!

– Я готовлю завтрак, – весело сказала Жюстина. – Похоже, нужно разбить еще пару яиц.

– Ты… что?.. мама…

– Оуэн, постарайся произнести предложение полностью. Выпей кофе.

Она достала стакан.

– Э-э… Я должен… – Все еще пунцовый от смущения, Вилли Би переминался на огромных ногах. – Надеть штаны.

– Да! – Оуэн непроизвольно всплеснул руками. – Это… штаны… Ради бога!

Проворчав что-то невнятное, Вилли Би улепетнул из кухни как медведь к берлоге.

– Мама.

Жюстина взяла щипцы, чтобы снять со сковороды бекон.

– Давай, заканчивай. Я тебе помогу, начну сама. Что…

– Что… – Оуэн с трудом сглотнул колючий комок в горле. – Что вы с ним делали? Здесь. Голые.

Жюстина подняла брови и оглядела себя.

– Я не голая.

– Почти.

Явно сдерживая улыбку, Жюстина запахнула и завязала халат.

– Так лучше?

– Да. Нет. Не знаю. Моя голова. Она взорвалась?

Оуэн провел по голове руками.

Жюстина с невозмутимым видом достала из большого холодильника яйца и молоко.

– Вообще-то я хотела сделать омлет, но, учитывая обстоятельства, нажарю французских гренков. Ты любишь французские гренки. Ты ведь еще не завтракал, да?

– Нет. Мама, я не понимаю.

– Что именно, детка?

– Ничего. Все.

– Хорошо, давай объясню. Когда люди взрослеют, им часто хочется, чтобы рядом кто-то был. Лучше всего, когда люди по-настоящему любят и уважают друг друга. Секс составляет важную часть этой близости, значит…

– Мама! – Оуэн почувствовал, как жар заливает шею, но не знал, какая эмоция была тому причиной. – Прекрати.

– Ага, это ты понимаешь. Мы с Вилли Би любим и уважаем друг друга и время от времени занимаемся сексом.

– Не упоминай себя, Вилли Би и секс в одном предложении!

– Тогда я не смогу ничего объяснить. Значит, смирись, – посоветовала мать и протянула ему кусок бекона.

– Но…

Оуэн взял бекон. Мысли путались, мешая высказаться связно.

– Я любила твоего отца. Очень любила. Мне было всего восемнадцать, когда я устроилась на работу в строительную фирму и в первый же день увидела его. В рваных джинсах и тяжелых ботинках он стоял на стремянке. Без рубашки, только в поясе для инструментов. Бог мой, у меня в глазах потемнело… Том Монтгомери. Мой Томми.

Она достала миску, начала вилкой взбивать яйца и молоко.

– Я даже не смогла притвориться скромницей, когда он позвал меня на свидание. После я ни с кем не встречалась. Да и не хотела. Я любила только его, твоего папу.

– Знаю, мама.

– Мы прожили хорошую жизнь. Он был замечательный человек, сильный, умный, веселый. Прекрасный муж и отец. Мы вместе создали собственное дело, потому что оба этого хотели. Наш дом, семья – все это заслуга Томми. Его частица живет в вас, проявляется в характере и внешности. У тебя отцовский рот, у Бекетта – глаза, у Райдера – руки. Много еще чего. И я этим дорожу.

– Прости. – Оуэн смотрел на мать, слушал, и его сердце разрывалось на части. – Прости. Не плачь.

– Это слезы благодарности, а не печали. – Жюстина добавила в миску сахар, ваниль, щедро сыпнула корицы. – У нас была замечательная, интересная, полная событий жизнь… а он умер. Вы не знаете – я никогда этого не показывала! – как я злилась из-за того, что он взял и умер. Я злилась на него много недель, даже месяцев. Очень долго. Он не должен был умирать! Мы собирались всегда быть вместе, а его вдруг не стало. Он умер, Оуэн, и я все жизнь буду по нему скучать.

– Я тоже.

Протянув через стол руку, Жюстина погладила ладонь сына, затем повернулась и взяла буханку хлеба.

– Вилли Би любил Томми. Они были как братья.

– Я знаю, мам, знаю.

– Когда Томми умер, мы были нужны друг другу. Мы оба нуждались в человеке, который любил Томми, мог о нем поговорить. Нуждались в ком-то надежным, с кем можно поплакать и посмеяться. Долгое время наши отношения оставались просто дружескими. А потом, пару лет назад, мы… короче говоря, я стала иногда готовить ему завтрак.

– Пару лет?

– Наверное, следовало вам сказать. – Жюстина пожала плечами и опустила ломоть хлеба в яично-молочную смесь. – Мне не хотелось обсуждать свою сексуальную жизнь с взрослыми сыновьями. К тому же Вилли Би очень застенчивый.

– Ты его… любишь?

– Много лет он был моим другом. Ты же знаешь, он хороший человек. И хороший отец – ему пришлось одному воспитывать Эйвери, когда ее мать их бросила. Он очень добрый. Влюблена ли я?

Пропитанный хлеб скворчал на сковородке. Жюстина немного помолчала и продолжила:

– Нам хорошо друг с другом, Оуэн. Нам нравится бывать вместе, когда есть время. У каждого своя собственная жизнь, дом, семья. Нас вполне устраивают нынешние отношения. А теперь, может, я позову его и мы позавтракаем?

– Да, конечно. Наверное, мне лучше уйти.

– Нет уж, сиди. Я наготовила на целую армию.

Жюстина вышла из кухни, встала, уперев руки в бока, и крикнула:

– Вилли Би, ты уже надел штаны? Спускайся, будем завтракать!

Вернувшись на кухню, она перевернула поджаривающийся хлеб, разложила тосты и бекон, поставила тарелки на стол. К тому времени, как пришел Вилли Би, она успела положить на сковороду еще несколько кусков.

– Садись и ешь, – скомандовала Жюстина, – а то остынет.

– Выглядит очень аппетитно, – пробормотал Вилли Би и опустился на табурет рядом с Оуэном.

Жюстина бросила на сына многозначительный взгляд.

– Э-э… как дела, Вилли Би?

– Да вот так…

– Ага.

Не зная, что сказать, Оуэн полил гренки сиропом.

– А… гостиница становится все лучше и лучше, – рискнул заметить Вилли Би. – Настоящее украшение площади. Ваш отец был бы доволен.

– Наверняка. – Оуэн вздохнул. – Женщины расставили там твои работы. Отлично смотрятся.

– О чем еще мечтать художнику?

У плиты Жюстина жарила очередную порцию хлеба и улыбалась, глядя, как двое мужчин пытаются поддержать застольную беседу.

Оуэн вынес испытание. Мысли все еще путались, но он пережил трапезу в компании матери и Вилли Би. А после завтрака пошел в мастерскую. Собаки увязались за ним, причем Кус, как всегда полный надежд, нес мячик.

Оуэн зажег свет, включил радио и отопление, однако, полчаса провозившись, сдался. Мозг словно оцепенел, не стоит браться за тонкую работу. Оуэн потушил свет, выключил радио и отопление, вышел из мастерской. Собаки послушно следовали за ним. Он пнул мячик, чтобы порадовать Куса, и залез в грузовичок.

Направляясь к дому Бекетта, Оуэн решил заняться утомительной, но несложной плотницкой работой. Что-что, а установить деревянную обшивку в пристроенных для сыновей Клэр комнатах у него мозгов хватит.

Оуэн заметил машины братьев и никак не мог решить, радоваться или огорчаться. Что им сказать? И стоит ли? Все-таки сказать надо – по крайней мере, тогда не ему одному придется краснеть и чувствовать себя неловко.

Под стук молотка, жужжание пилы и грохот музыки из Бекеттова айпада Оуэн достал из грузовичка пояс с инструментами и вошел в дом. Стройка двигалась, и весьма неплохо, учитывая, что большую часть времени и сил они с братьями отдавали гостинице. Комнаты пристраивали к незаконченному каркасу дома. Слава богу, хоть крышу успели возвести, при такой-то погоде! Окна выглядят неплохо, решил Оуэн, и вид из них будет отличный. Террасы и патио подождут, но если закончить все остальное к апрелю, то Бекетт и его новая семья смогут переехать сюда сразу после свадьбы.

Оуэн вошел через дверь будущей кухни, наскоро осмотрел первый этаж и только потом поднялся по временной лестнице на второй. По его мнению, дом был слишком большим, но, с другой стороны, и семья не маленькая – пять человек. Просторную хозяйскую спальню с ванной комнатой украшал большой камин, о котором, как признались Бекетту мальчишки, их мать всегда мечтала. Другая ванная соединяла две спальни поменьше. Оуэн вспомнил, что на втором этаже находятся еще две спальни с общей ванной.

Он пошел на шум, и ему навстречу выбежал Тупорылый. Пес плюхнулся на пол и поднял голову, виляя хвостом.

– У меня ничего нет.

Оуэн развел пустыми руками, потом погладил собаку. Он специально не произнес слов «еда» или «кушать», чтобы Тэ-Эр не тешился пустыми надеждами.

В одной из спален Бекетт что-то пилил, а Райдер устанавливал каркас для стенного шкафа.

– Не звоните мне, не пишете, – шутливо пожаловался Оуэн, стараясь перекрыть шум.

Бекетт с улыбкой выпрямился, поднял защитные очки на лоб.

– Рай только что подъехал. Надо было сразу догадаться, что ты тоже не задержишься. Спасибо.

– Пончики есть? – спросил Райдер, и Тэ-Эр завилял хвостом.

– У меня нет.

– Клэр утром открывает магазин, а днем заберет детей у своих родителей и поедет по делам. Она может по дороге захватить бутербродов, все равно собирается привезти сюда мальчишек – помогать.

– Сочувствую, – вставил Райдер.

Бекетт пожал плечами.

– Папа уже вовсю учил нас работать, когда мы были в их возрасте.

– В то время я был слишком глуп, чтобы ему сочувствовать. Кстати, о времени – ты бы мог его сэкономить, если бы сократил количество комнат. Зачем тебе пять спален? Разве что Клэр не захочет с тобой спать.

– По комнате на ребенка, – посчитал Оуэн, – спальня для взрослых плюс гостевая.

– Для гостей сойдет и раздвижной диван в общей комнате. Или в кабинете.

– Вообще-то, нам нужно пять спален. Мы хотим еще одного ребенка.

Оуэн замер, не успев снять пальто.

– Клэр беременна?

– Еще нет. Как только поженимся, сразу вперед на всех парах.

– От пара дети не рождаются, – заметил Райдер, потом опустил молоток. – Четверо детей? Ты серьезно?

– Подумаешь, одним больше.

Оуэн покачал головой.

– Похоже, количество детей возрастает в геометрической прогрессии. Впрочем, какая разница? Вы отлично управляетесь с тремя, справитесь и с четырьмя.

– Мама с ума сойдет от радости, когда узнает, что еще один внук на подходе.

– Да, раз уж речь зашла о маме. Я заезжал к ней сегодня утром, хотел поработать в мастерской.

– Позавтракать на халяву, – уточнил Райдер.

– И это тоже. Так вот, там был Билли Би.

– Еще один любитель дармовых завтраков.

Бекетт опустил защитные очки, взял пилу.

– Пока не включай, – предупредил Оуэн, не желая, чтобы брат лишился пальца.

Нахмурившись, Бекетт снова снял очки.

– Что-то случилось? У мамы неприятности?

– Нет. Не знаю. У нее-то их нет.

– А у кого есть? – требовательно спросил Райдер.

– Дайте же мне закончить, черт возьми!.. Я зашел на кухню, мама готовила завтрак, и Вилли Би тоже там был. В одних трусах, и они с мамой… ну, вы понимаете.

Райдер отложил молоток.

– Они что? Уточни.

– Они… – Оуэн описал руками круг. – В общем, Вилли Би держал маму за задницу, а на маме был только халат, распахнутый. И я не хочу это обсуждать.

– Говоришь, он ее лапал? – тихо произнес Райдер. – Ладно, Вилли Би, конечно, здоровенный, но уже старый. Я с ним справлюсь.

– Постой! – Бекетт толкнул Райдера на место. – Ты хочешь сказать, что мама и Вилли…

– Вот именно. Уже несколько лет.

– Твою мать! – пробормотал Райдер.

– Не выражайся, когда он говорит о маме и Вилли Би. Не хочу, чтобы это звучало в одном предложении. – Бекетт взял литровую бутылку колы, которую принес с собой, и глотнул прямо из горлышка. – Так, все делаем глубокий вдох… Значит, ты утверждаешь, что мама… встречается с Вилли Би?

– По ее словам, да… время от времени. Она мне призналась, пока он ходил надевать штаны. Они всегда были друзьями, оба любили папу. Вы же знаете, Вилли Би обожал нашего отца.

– Ага, как же.

– Рай, хватит, – буркнул Бекетт.

– Ладно, черт возьми. Хорошо, признаю, они были неразлейвода. Но если маму это устраивает, почему они с Вилли Би скрытничали?

– Думаю, из соображений скромности, во всяком случае, мне так показалось. Она говорила о том, что чувствовала после смерти отца, и плакала.

– Вот дерьмо!

Райдер подошел к окну, выглянул на улицу.

– Мы знаем, что они с Вилли Би заботятся друг о друге. И когда папа умер, они поддерживали друг друга. Очевидно, через некоторое время они…

– Стали поддерживать друг друга голыми.

– Черт побери, Райдер! – Бекетт прижал пальцы к глазам. – Теперь мне так и видится эта картина!

– Вот, а я ее и в самом деле видел… Нет, мне все равно хочется его как следует стукнуть, хотя бы разок. Из принципа.

– Ей это не понравится, – сказал Оуэн, пожав плечами. – А он все тот же Вилли Би и позволит себя ударить, если тебе приспичило.

– Пожалуй. Так не пойдет. Надо подумать.

Стиснув зубы, Райдер взял молоток, приложил к стене гвоздь и с размаху ударил.

– Нам всем надо, – сказал Бекетт, надел защитные очки и включил пилу.

Оуэн кивнул и надел пояс с инструментами. Лучше занять себя работой и под запах опилок и стук молотка, забивающего гвозди, пережить странный сегодняшний день.

К тому времени, как приехала Клэр с детьми и едой, братья закончили обшивку на втором этаже и приступили к основному перекрытию.

– А вы быстро работаете! – удивилась Клэр, которая хотела посмотреть, где будет ее собственный домашний офис.

– У нас своя система, – пояснил Бекетт, обняв ее за плечи, пока мальчишки с громким топотом бегали по деревянному настилу.

– Похоже, очень эффективная. Вообще-то мы приехали помочь. А в качестве оплаты я приготовила тушеную говядину. Мужская еда для настоящих мужчин.

– Я согласен, – сказал Оуэн.

– Жаль, я не могу, у меня свидание.

Райдер, не глядя, подбросил кусок бутерброда. Тупорылый поймал подачку прямо в воздухе, как опытный центральный принимающий бейсбольной команды.

– Можешь научить так Кена и Йоду? – спросил Лиам.

– Тэ-Эр умел ловить еду с самого рождения, но попробуем научить и твоих псов.

– Только не в доме, – рассеянно предупредила Клэр, разглядывая чертежи.

Райдер ухмыльнулся мальчугану, отломил еще кусок.

– Давай, потренируйся на Тэ-Эре.

– Тэ-Эр это сокращенно от «Тупорылый», – объявил Мерфи, – но нам нельзя говорить «рыло». Это плохое слово.

– Не всегда.

– Как это?

– Смотри. – Немного подумав, Райдер вытащил из кармашка на поясе для инструментов карандаш, нарисовал что-то на полу. – Это что?

– Свинка. Ты хорошо рисуешь.

– Не, это рыло.

– Мама, Райдер порисовал рыло на полу!

– Нарисовал, – поправила Клэр, бросив на Райдера сердитый взгляд.

– Я люблю рисовать. А мне можно рисовать на полу?

Райдер вручил Мерфи карандаш.

– Вперед, малявка.

Счастливый Мерфи сел на пол и нарисовал прямоугольник, а сверху – треугольник.

– Это будет наш дом, когда мы поженимся.

Лиам приставал к Оуэну.

– Мне нужен еще кусочек, пусть Тэ-Эр поймает.

Оуэн послушно отдал ему остатки бутерброда.

– Ты будешь нашим дядей.

– Да, мне говорили.

– Значит, ты должен купить нам подарки на Рождество.

– Похоже на то.

– У меня есть список.

– Наш человек! И где он?

– Дома, на холодильнике. До Рождества осталось только десять дней.

– Значит, мне нужно срочно заняться делом.

Лиам посмотрел на другой конец комнаты, где Бекетт учил Гарри забивать гвозди.

– Я тоже хочу молоток.

– Ладно, поможешь мне закончить обшивку кладовой.

– А что это такое?

– Место, где твоя мама будет хранить еду.

– Холодильник?

– Не все продукты кладут в холодильник. Как насчет банок с супом?

– Я люблю куриный суп со звездочками.

– Кто его не любит? Давай-ка начнем.

Несмотря на бесконечный поток вопросов, Оуэну понравилось учить парнишку, как измерять, отмечать, держать молоток. Лиам проработал почти час, прежде чем присоединился к Мерфи, который играл на полу с пластиковыми фигурками. А молодчина Клэр без устали что-то приносила, подавала и даже сама забила пару гвоздей, попутно присматривая за детьми.

Оуэну польстило, что после того, как закончили работу, Лиам попросился к нему в грузовичок. Они закрепили на сиденье детское автомобильное кресло, пристегнули Лиама.

– А где твой дом? – поинтересовался мальчуган.

– Чуть дальше по дороге или через лесок, если идти пешком.

– Можно посмотреть?

– Конечно.

Путешествие было недолгим. Оуэн заранее установил перед окном гостиной рождественскую елку, украсил ее гирляндами с автоматическим включателем, и теперь в темноте декабрьской ночи светились яркие огоньки.

– У нас дом больше, – заявил Лиам.

– Ну да, вас тоже больше.

– И ты живешь здесь совсем один?

– Верно.

– Почему?

– Потому что это мой дом.

– Значит, тебе не с кем играть?

Вопрос заставил Оуэна задуматься.

– Выходит, так. Но неподалеку живет Райдер, а когда закончим ваш дом, вы тоже будете жить совсем рядом.

– А мне можно прийти к тебе поиграть?

– Конечно. – Об этом Оуэн тоже раньше не думал. – Приходи.

– Ладно.

Оуэн развернул грузовичок и поехал к дороге.

– Я хочу завести собаку.

– Собаки хорошие, – с умным видом кивнул Лиам. – Их нужно кормить и учить командам. Они отгоняют плохих людей. Однажды в наш дом пришел плохой человек… Собаки тогда были щенками.

Оуэн помедлил с ответом. Он не знал, что именно мальчикам известно о Сэме Фримонте.

– У вас славные собаки.

– Они немного подросли, но все еще маленькие. А когда вырастут, будут охранять от плохих людей. Плохой человек пришел и напугал маму.

– Ничего, сейчас с ней все в порядке, а плохого человека отправили в тюрьму.

– Бекетт пришел и помешал ему. И вы с Райдером тоже.

– Правильно. – Оуэн решил, что раз Лиаму нужно выговориться, тот случай до сих пор его беспокоит. – Мы вам помогли.

– Потому что Бекетт и мама скоро поженятся.

– Не только из-за этого.

– Если плохой человек вернется, когда Бекетта не будет рядом, мы с Гарри станем защищаться, а Мерфи позвонит девять-один-один и Бекетту. Мы договорились.

– Умно придумано.

– А если он попробует вернуться, когда вырастут собаки, они его укусят. – Лиам перевел взгляд на Оуэна. – Схватят за задницу.

Рассмеявшись, Оуэн легонько шлепнул Лиама по голове.

– Чертовски верно.

После ужина, когда Клэр позвала мальчишек наверх купаться, Оуэн пересказал этот разговор Бекетту.

– Схватят за задницу! А парнишка-то соображает! Мы с Клэр обсуждали тот случай с детьми, конечно, в общих чертах, но в школе всякое болтают, вот Гарри и собрал братьев на совет, а потом привел их ко мне.

– Решили не втягивать в это дело женщин?

Бекетт бросил взгляд на лестницу.

– Может, это не политкорректно и вообще не правильно, но в этом случае оправданно. Они должны чувствовать, что мы защищены и что я доверяю им заботу о матери.

– Мы бы сделали то же самое.

– Точно. Да, кстати о маме, по дороге домой мне удалось поговорить с Клэр. Нужно только включить радио на определенную громкость, и тогда можно разговаривать, не опасаясь, что тебя услышат на задних сиденьях. К тому же мы использовали код.

– Что она сказала?

– Примерно то, что и ожидалось. Жизнь продолжается, мама еще полна энергии, а Вилли Би – достойный человек. В общем, все в таком духе. Нет, я понимаю, что она права, тем не менее…

– Это не ее мать вместе с Вилли Би были почти без одежды на кухне.

Бекетт со вздохом закрыл глаза.

– Спасибо за то, что добавил еще один мысленный образ в мою растущую коллекцию.

– Можно ими обмениваться, как бейсбольными карточками.

Засмеявшись, Бекетт покачал головой.

– Знаешь, что самое интересное? Похоже, Клэр совсем не удивилась.

– Неужели? – Оуэн опустил бутылку с пивом. – Она знала?

– Видимо, сработало пресловутое женское чутье. У женщин радар как у летучих мышей – чувствуют все за милю. В общем, я хотел ее спросить, но тут Гарри затеял ссору с Мерфи, и на этом взрослые разговоры закончились.