Последователи Хаоса

7. Дамиан

– Тебе не нужно прощаться с ней, – прошептал Дамиан, стоя у двери квартиры матери Роз. – Ты можешь остаться здесь.

Испепеляющий взгляд заставил его сердце дрогнуть.

– Поэтому ты захотел пойти со мной? Мы уже все обсудили, и я не собираюсь возвращаться к этому разговору.

Он не поэтому решил проводить ее наверх. Ей будет сложно рассказать Каприс о том, что они уезжают, и Дамиан хотел быть рядом на случай, если Роз понадобится его поддержка. Не то чтобы эта девушка вообще когда-то нуждалась в поддержке. На самом деле она взбесится, если он произнесет это вслух, поэтому Дамиан помалкивал о своих истинных мотивах.

– Ты последовательница, – вместо этого сказал он. – Тебя вообще не должны были арестовывать. Если бы я не медлил на том корабле, мы ушли бы задолго до того, как Руссо объявился, и он никого из нас не увидел бы.

Роз сглотнула, и ее голос стал жестким, когда она заговорила вновь.

– Перестань винить во всем себя. Я заставила тебя дезертировать, хотя не имела права принимать это решение за тебя, и мы оба это знаем. Я просто не могла потерять тебя во второй раз. Но если бы могла вернуться, – если бы могла пережить этот день вновь, – я бы не стала ничего менять. Прости меня за это ужасное лицемерие. Но я становлюсь эгоисткой, когда дело касается тебя.

Дамиан не знал, что на это ответить.

– Роз… – начал он, но она перебила его.

– Позже.

С этими словами она вошла в маленькую квартирку. Дамиан был не против подождать снаружи, но Роз скованным жестом поманила его за собой.

Обстановка в комнате давно устарела. Внутри почти отсутствовала мебель и пахло чистящим средством. К тому же стояла ужасная жара – в печи пылал огонь, несмотря на то что ночь была теплой. Дамиан оглянулся, но не увидел ничего, что напоминало бы ему о Роз. Здесь было слишком чисто. Стерильно. Ни следа безумного беспорядка, который всегда царил в ее детской спальне. Это место, очевидно, предназначалось для матери Роз, а не для нее самой. Эта мысль почему-то расстроила Дамиана.

Каприс Ласертоза сидела на зеленой бархатной софе, придвинутой вплотную к стене.

Три недели назад Дамиан видел ее в окне их старой квартиры и думал, что был готов к новой встрече. Но он ошибся. Ничто не могло подготовить его к тому, что женщина, которую он считал второй матерью, будет выглядеть… так. Она сидела, сгорбив худые плечи и сложив руки на коленях. Ее глаза – на оттенок темнее, чем у Роз, – смотрели в пустоту.

Дамиан напрягся. В их последнюю встречу Каприс закричала, увидев его. Он подобрался, боясь, что это повторится.

Но мать Роз не закричала. Она повернулась, и на ее лице появилась улыбка. Искренняя душераздирающая улыбка.

– Дамиан, – выдохнула она, и в этот момент Каприс так сильно походила на себя прежнюю, что тот пошатнулся.

– Здравствуйте, signora.

Он не знал, что еще сказать. Рядом с ним ошеломленно замерла Роз, и черты ее лица исказились в мучительной гримасе. Они вместе смотрели, как Каприс встала с дивана и направилась к Дамиану. Она слабо обняла его, и Дамиан замер, словно под дулом пистолета. Что-то в его груди до боли сжалось, и он внезапно вспомнил, как мать обнимала его до того, как заболела.

– Ты вернулся, – сказала Каприс и обхватила лицо Дамиана ладонями.

Ее глаза сияли. На мгновение ему показалось, что он вновь стал ребенком.

– Да, – хрипло ответил он. – Да, я вернулся.

Теперь на лице Роз отразилась еще большая мука. Она взяла мать за руку и повела ее обратно к софе, держа спину неестественно прямо.

– Мама, – произнесла она. – Мы с Дамианом должны ненадолго уехать.

Замешательство затмило радость Каприс.

– Почему?

Это был простой вопрос, но Роз смутилась и перевела на Дамиана взгляд распахнутых в панике глаз. Она не придумала заранее, как солгать матери, что совсем на нее не походило.

– Это… ну-у, мы собираемся…

– Навестить мою семью, – вмешался Дамиан. – В северной Омбразии.

Если Каприс все еще жила в прошлом, она наверняка думала, что его родители живы. Возможно, она помнила, как они переехали на север, когда Баттиста получил повышение по службе. Да, эта женщина немного не в себе, но она всегда была очень проницательной, и Дамиан не сомневался, что могла начать в чем-то их подозревать, если Роз слишком долго будет придумывать подходящую историю.

– Ох. – Каприс моргнула и перевела взгляд на Дамиана. В уголках ее глаз собрались морщины. – Я скучаю по твоей матери. Надеюсь, у нее все хорошо.

– Очень хорошо, спасибо, – ответил он, не колеблясь ни мгновения. – Она будет рада узнать, что вы спрашивали о ней.

Взгляд, которым наградила его Роз, был в равной степени угрюмым и благодарным. Она сжала плечо матери.

– Ты помнишь Аликса? Он несколько раз приносил тебе еду. Я попрошу его присмотреть за тобой, пока нас не будет, хорошо?

Каприс нахмурилась, и на мгновение Дамиан испугался, что она откажется.

– Хорошо, – просто ответила она.

– Отлично.

Роз заметно расслабилась.

– Почему Пьера не навещает меня?

Дамиан побледнел. Неужели Роз не рассказала матери о смерти Пьеры?

Роз сглотнула, и ее тонкая шея дернулась.

– Пьеры больше нет, Mamma[4]. Помнишь? Мы говорили об этом.

Дамиан не ожидал, что в этот раз Роз скажет правду. Ощутив укол печали и неловкости, он увидел, как глаза Каприс наполнились слезами. Она склонила голову Роз на плечо, и та сжала ее руки. На мгновение в комнате повисла тишина.

– Я скучаю по ней, – прошептала Каприс, и Роз кивнула.

– Я тоже.

Ее мать судорожно вздохнула.

– Как долго вас не будет?

Роз бросила взгляд на Дамиана, прежде чем ответить.

– Может, неделю. Не очень долго. – Она сжала пальцы матери. – Не хочу, чтобы ты волновалась о нас.

– Я всегда волнуюсь о тебе, tesoro[5]. Двум заурядным опасно путешествовать по городу в одиночестве.

Дамиан отчаянно постарался скрыть свое изумление. Это потребовало невероятного количества усилий, и он, видимо, не очень хорошо справился с этой задачей, потому что Каприс вновь перевела взгляд на него.

– Тебе нехорошо? – нахмурилась она.

Судя по взгляду Роз, брошенному в его сторону, она планировала убить его во сне.

– Я в порядке, – сипло отозвался он.

Роз встала перед ним, загораживая его от взгляда матери.

– Тебе не стоит беспокоиться о нас, Mamma. Ты видела, каким Дамиан вымахал? – Она напряженно рассмеялась. – А теперь позволь помочь тебе лечь в постель. Уже поздно.

Дамиан сел на опустевшую софу и невидяще уставился на неровный паркет. Каприс не знала, что ее дочь – последовательница. Как такое возможно? Неужели она действительно была так изолирована от внешнего мира, что Роз удалось скрыть от нее правду?

И теперь они планировали оставить Каприс одну в этой квартире, без постоянного присмотра, чтобы сбежать из страны. Это казалось неправильным. К тому же Дамиан тоже чувствовал себя неправильно. Если бы он уже не утратил веру в святых, то в этот момент окончательно убедился бы, что попадет в ад за свои грехи.

– Ладно, – произнесла Роз, возвращаясь в комнату, и со вздохом опустилась на софу рядом с ним. – Прости. Я не знала, что она…

– Почему ты утаила это от нее? – спросил Дамиан, не в силах сдержаться. – То, что ты последовательница.

– Мне кажется, это не твое дело, – ощетинилась она.

– Я просто спросил.

– Как ты думаешь, почему я утаила это от нее? – Внезапно голос Роз стал невозможно усталым. – Когда мой отец впервые вернулся с войны, он ненавидел все, связанное с последователями. Можно ли винить его в этом? – Она изучающе посмотрела на пряди своих волос. – Моя мать ненавидела их не меньше, и в итоге я тоже переняла это отношение. Ты видел, как спутанно ее сознание. Как я должна была сообщить ей, что стала последовательницей Терпения? От этого маме стало бы только хуже.

– Но ты постоянно ходишь в храм Терпения, – сказал Дамиан, пытаясь переварить слова Роз. – Или, по крайней мере, ходила.

– Она об этом не знает. Ведь редко говорит с кем-то, кроме меня. Ты представляешь, как сложно было перевезти ее из нашей старой квартиры сюда? Она боится находиться на улице.

– Ох…

– Ага.

Резкость не исчезла из голоса Роз. Она изучала лицо Дамиана, словно бросая ему вызов. Словно ожидала, что он скажет, что подруга не права и плохо заботится о матери. Но он не скажет. Конечно, не скажет.

– Роз, насчет поездки на север… – начал Дамиан и посмотрел на нее. Ее глаза горели голубым пламенем, а волосы темным каскадом обрамляли лицо. Слова выскользнули наружу прежде, чем он смог их проглотить. – Когда я вернусь туда… Не знаю, смогу ли остаться таким, каким ты привыкла меня видеть.

– Перестань! – яростно воскликнула Роз. – Мне неважно, какого тебя вижу, Дамиан. Я хочу узнать каждую версию тебя.

Но правда ли это? Хотела ли она знать Дамиана, который боялся, что его все еще мучают остатки влияния Энцо? Хотела ли она знать Дамиана, который чувствовал, как это влияние отравляет его? Ему хотелось поведать ей обо всем, что он узнал от старой женщины в тюрьме, и неважно, правдивы были ее слова или нет. Но он уже столько раз рассказывал Роз о своих странных ощущениях, что сбился со счета. Конечно, она пыталась успокоить его, но Дамиан знал, что, по ее мнению, с ним все было нормально. И пускай Дамиан любил Роз за веру в него, он не мог избавиться от ощущения, что это ему не поможет.

«Я вижу тебя, Дамиан, – призналась она той ночью, когда он убил Энцо. – Даже все твои темные стороны».

Но он не хотел, чтобы она видела его темные стороны. Никто не захотел бы.

– Роз… – хрипло начал он.

– Заткнись, – сказала она и схватила его за плечи. – Заткнись.

Она скользнула руками по его шее, переплела пальцы между собой у него на затылке, и перенесла вес на колени, став почти одного с ним роста. Дамиан подцепил ее подбородок пальцем. Роз была так красива, что это казалось несправедливым. От ее красоты разумные мысли испарялись из его сознания, а возражения исчезали с языка. Ему все равно, если ее красота – это оружие. Он позволит ей пронзить его сердце насквозь.

– Я почти убил ее сегодня, – тихо признался Дамиан. – Фалько. Думаю, что убил бы, если бы не услышал твой крик.

Роз замерла, изучающе глядя ему в лицо.

– И?

– Я не… в смысле это не я. Я ненавижу убивать.

Он попытался отстраниться, чувствуя, как пылают щеки, но Роз не позволила.

– Все хорошо, – убежденно произнесла она. – Иногда некоторые люди должны умирать. Иногда они этого заслуживают.

– Я чувствовал себя так, словно потерял контроль. Словно сам не знал, что сделаю дальше.

Роз вскинула бровь, пальцем выводя круги на его шее.

– Дамиан, гнев – это естественное чувство. – Прежде чем он успел ответить, она подалась вперед и прижалась губами к впадинке на его горле. – Ты не можешь вечно подавлять его.

Мурашки побежали по коже Дамиана, и он закрыл глаза.

– Я чувствую… чувствую, словно забываю, каково это – быть хорошим.

Эти слова заставили Роз замереть. Она выпрямилась, затем потянула его на себя, заставляя подняться.

– Раз ты все еще переживаешь об этом, значит, не забыл. До тех пор, пока беспокоишься, хороший ли ты человек, ответ, скорее всего, будет положительным.

– А ты?

Роз склонила голову вбок, и в ее глазах вспыхнул озорной огонек.

– А что я?

– Ты об этом беспокоишься?

– Нет. Нечасто. Но мне плевать, хорошая ли я. Просто хочу сделать мир лучше. И если мне придется быть плохой, чтобы добиться своей цели, то так тому и быть.

Дамиан опустил руку на ее талию. Ее черная рубашка все еще липла к ребрам, пропитавшись потом после долгого бега, но его это не беспокоило. Роз была идеальна; от нее пахло корицей, дождем и ночью.

Но когда она поцеловала его, Дамиан подумал, что у этого поцелуя был вкус финала. Не потому что Роз быстро отстранилась, не желая задерживаться, а потому что глубоко внутри него что-то пробудилось.

И это что-то пугало его куда больше, чем грядущее путешествие на север.