ГЛАВА ШЕСТАЯ

Сердце у Лии глухо забилось. Соблазнительный аромат Зандро, казалось, обволакивал ее. У него вырвалось глухое восклицание, и она увидела горящие черные глаза, высокие скулы и трепещущие ноздри. И вдруг на его лице появилось выражение гнева и мучительной боли, как будто в нем шла внутренняя борьба.

Не медля ни секунды, он приник к ее губам поцелуем, от которого у Лии перехватило дыхание, а кровь горячей тяжелой волной потекла по жилам. Зандро, держа ее за подбородок, не дал ей возможности уклониться. Властно завладев губами Лии, он заставил их раскрыться и принялся исследовать свежесть ее рта с неистовым желанием и сдерживаемой яростью.

Водоворот ощущений закружил Лию, погрузив в темную пучину страсти. Оказавшись в плену рук и всего тела Зандро, она уступила поцелую, не знавшему жалости и снисхождения.

Когда он, наконец, опустил руки, его лицо вновь превратилось в непроницаемую маску.

Это недопустимо. Опасно. Ей нужно как-то овладеть собой, с отчаянием подумала Лия.

– Что за черт, – прошептала она, убирая со лба прядь волос. – Что это было?

Губы Зандро искривились в гримасе, которая мало походила на улыбку.

– Мужчина и женщина, – сказал он, сопровождая свои слова легким пожатием плеч. – Импульс. Вероятно, роковая неизбежность.

Лия яростно потрясла головой.

– Потому что… – удалось произнести ей, – ты не можешь удержаться от поцелуя, если рядом какая-нибудь женщина?

На этот раз его улыбка была почти искренней, хотя в ней чувствовалась легкая насмешка – возможно, над собой, а не над ней.

– Я не так неразборчив, Лия. И я не почувствовал, что ты воспротивилась.

– Я не успела!

Зандро молча поднял брови, и она закусила губу, сознавая, что не сделала никаких попыток протестовать и бороться; его ошеломительная вспышка чувственности, если и не возбудила у нее ответной реакции, то, во всяком случае, вызвала невольное согласие.

Не желая углубляться в размышления, Лия сказала:

– Мы даже не нравимся друг другу. Ты презираешь меня!

– То, что постепенно назревало между нами с тех пор, как мы снова встретились, – в его взгляде проскользнула растерянность, – не связано с чувством взаимного расположения.

– В этом ты прав!

– Но если ты действительно отказалась от употребления наркотиков, – нехотя сказал Зандро, – я должен сказать, что уважаю тебя за это.

Лия удивленно моргнула.

– Ты мне не веришь. Яснее не скажешь.

– Скажем, я непредубежден.

– Скажем, что ты способен на это.

Неожиданно он рассмеялся. Это был искренний смех, и, когда Зандро снова внимательно посмотрел на нее, ей показалось, что он задумал что-то. Не в первый раз она ловила на себе взгляд, который заставлял ее нервничать.

– Может быть, – предложил он, – ты тоже попыталась бы избавиться от предубеждения? Мои родители не чудовища, Лия. Они поступали так, как тогда казалось правильным. Никто не совершенен, в том числе и я, конечно. Но, клянусь тебе, я всегда делал и буду делать все ради сына Рико.

– Это «все» может оказаться не самым правильным для него.

– А ты полагаешь, что могла бы сделать лучше просто потому, что ты его мать?

Стараясь не признавать, что его скептицизм может быть оправдан, она возразила:

– Неженатый мужчина, у которого даже нет ребенка, едва ли может быть идеальным родителем.

– Поэтому я нанял няню. И у Ники есть бабушка и дедушка. Ты говорила, что твои родители умерли.

– Да, но…

Зандро поднял руки.

– Давай не будем спорить. Ты пока еще не знаешь Ники.

– А чья это вина? – возмутилась она.

– Если ты хочешь, чтобы я признал свою ответственность, – пожалуйста. Только не могу сказать, что сожалею об этом. В то время другого выхода я не видел.


По дороге домой, когда они проезжали скудно поросшие травой сельскохозяйственные угодья, которые показались ей странно безлюдными, у нее внезапно возникло подозрение. Среди ссоры, открыто выразив презрение за то, что она употребляла наркотики, Зандро поцеловал ее – с явной страстью и гневом, который ему не удалось скрыть.

Он обладает превосходным самообладанием. Если даже поцелуй был вызван внезапным порывом, у него, вероятно, был какой-то мотив.

Сексуальной харизмы у Зандро больше, чем нужно, и он знает, как использовать ее. Он нажал на все пружины, чтобы получить опекунство над ребенком, но тогда ему не пришло в голову, что женщина, оплакивающая недавно умершего любовника, поддастся сексуальным поползновениям.

Эта новая стратегия оказалась непредвиденной и тревожащей.

На мгновение Лии показалось, что она могла бы воспользоваться ею в своих интересах – если Зандро действительно чувствует к ней влечение.

Эта мысль вызвала у нее отвращение к себе, и она попыталась отогнать ее, но после того, как они приехали домой и Лия поднялась в свою спальню, эта идея вновь овладела ею. Чувствуя, что одежда липнет к телу, она решила принять душ и переодеться.

Вступив под струи, Лия задрожала, хотя вода была теплая.

– Нет, – громко сказала она. Использование секса в качестве средства, которое может помочь ей добиться того, что нужно, идет вразрез со всеми ее принципами. Кроме того, эта идея чревата страшным риском.

Ей уже пришлось пережить тяжелую внутреннюю борьбу и поступиться несколькими укоренившимися принципами, одним из которых является честность, и сейчас она ежедневно подвергает риску свою репутацию, возможно, даже физическую безопасность, если Зандро обнаружит ее обман.

В воскресное утро вся семья отправилась в церковь. Ники сидел спокойно, зачарованный огоньками свечей и пением; даже во время проповеди его удалось занять книжкой с картинками и четками миссис Брунеллески.

Когда они вернулись, дом наполнился людьми.

У Доменико не было родственников в Австралии, но сестра миссис Брунеллески, ее муж и двое дочерей с семьями приехали к позднему воскресному завтраку.

– Вы помните Лию, – сказал Зандро, обнимая ее за талию.

Его кузины расцеловали ее в обе щеки, и мужья последовали их примеру. Две маленькие девочки прямиком направились к Ники, явно наслаждавшемуся всеобщим вниманием.

Запомнить все имена оказалось нелегко, но еще труднее было отвечать на вопросы о жизни в Новой Зеландии так, чтобы не выдать себя. Правда и полуправда казались Лии минным полем, по которому ей приходилось продвигаться с крайней осторожностью, потому что Зандро, беседуя с другими родственниками, внимательно прислушивался к ее ответам.

Лия никак не могла избавиться от воспоминания о том, что произошло днем раньше. Даже не глядя на Зандро, она точно знала, где он находится, как будто невидимая неразрывная нить привязала ее к нему.

После отъезда родственников в большом доме стало очень тихо. Дневной сон Ники затянулся, и миссис Брунеллески тоже задремала в кресле. Доменико объявил, что отправляется на прогулку, и удалился, постукивая тростью по выложенному плитками полу.

– У тебя усталый вид, Лия, – заметил Зандро, глядя, как она собирает игрушки, которые Ники и его кузины разбросали на полу, и кладет их в пластиковую корзину.

– Твоя семья в полном составе довольно… внушительная.

– Ники любит их.

Лия огляделась в поисках других игрушек. Зандро протянул ей деревянный кубик.

– Я слышал, как ты сказала, что у тебя нет родственников в Новой Зеландии.

Лия почувствовала, что у нее на глазах закипают слезы, и отвернулась.

– У меня есть хорошие друзья.

Но, если ей удастся осуществить свои намерения, она должна будет порвать с ними и начать жизнь заново где-нибудь в новом месте.

– Разве у тебя нет сестры? – спросил Зандро.

Лия замерла, затаив дыхание. Едва шевеля губами, она тихо произнесла:

– Больше нет.

Спустя мгновение он тихо спросил:

– Она умерла?

У нее в горле встал ком, и она молча кивнула. Можно было отрицать наличие сестры, но это выглядело бы как предательство.

– Мне очень жаль, Лия, – Зандро помолчал. – Недавно?

– Да, – коротко ответила она. – Всего несколько недель назад. Я не хочу говорить об этом.

Зандро решительно забрал у нее корзину и поставил ее на стол. Потом поймал Лию за руку, и она испуганно вздрогнула.

– Успокойся, – сказал он, твердо, но нежно взяв ее за вторую руку. – Я не враг тебе, Лия.

Внутренний голос призвал ее быть настороже. Зандро избрал новую тактику, чтобы добиться своей цели? Он пытается вынудить ее бросить борьбу? Знает ли то, что его прикосновение затуманивает ей разум, заставляет тело вспоминать ошеломляющий вчерашний поцелуй и вызывает предательскую дрожь?

Лия с усилием высвободила руки и прижала их к бокам.

Лицо Зандро застыло.

– Ты думала о том, чтобы переселиться в Австралию? – спросил он.

– Я не могу сделать этого!

– Не можешь? – Зандро нахмурился. – Но нам нужно найти какой-то компромисс.

С его точки зрения это кажется вполне логичным. Откуда ему знать, что для нее компромисс невозможен? Если только…

– А ты отдал бы мне Ники? – спросила она. – Если бы я жила здесь?

Несколько секунд Зандро молчал.

– Такого обещания я дать не могу, – откровенно сказал он.

По крайней мере, это честный ответ. Но ее беспокоила собственная клятва. Она дала ее от всей души, не зная, с какими трудностями столкнется.

– Хочешь отдохнуть перед обедом? – спросил Зандро.

Девушка криво улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– А ты что будешь делать?

– Плавать. – Зандро кивнул в сторону окна, в котором через кованые ворота виднелось море. Посмотрев на JIию, он отрывисто сказал: – Можешь пойти со мной, если хочешь.

Лия замеру от удивления. В его глазах она увидела молчаливый вызов, и точно электрический разряд проскочил между ними; сердце у нее учащенно забилось, и кровь быстрее побежала по жилам. Почему-то она была убеждена, что Зандро не собирался приглашать ее и уже сожалеет о своих словах, но не в его характере идти на попятный.

Ей следует отказаться. Разум подсказывает, что нужно избегать опасного сдвига, произошедшего в их отношениях – если их общение можно назвать отношениями.

Но в ней зародилось безрассудное любопытство, острая потребность ближе узнать этого мужчину с его сложной противоречивой душой и опаляющей чувственностью.

– Хорошо, – неожиданно для себя согласилась Лия, едва узнавая свой голос. – Я пойду и переоденусь.

– Надень какую-нибудь обувь, – посоветовал Зандро.

Это сумасшествие, сказала она себе несколько минут спустя, бросив в зеркало быстрый взгляд: тело едва прикрыто купальным костюмом, подчеркивающим все изгибы ее тела и длинные ноги; глубокий вырез обнажает грудь больше, чем ей это казалось прежде.

Лия надела плетеные сандалии, взяла большое полотенце и, обернув его вокруг тела наподобие саронга, вышла из спальни. Зандро, в плавках и с полотенцем на шее, наблюдал, как она спускается по лестнице. Сохраняя невозмутимое выражение, Лия, не дрогнув, встретила его взгляд.

Он молча открыл перед ней дверь, и они пошли по подъездной аллее к парку.

Лия бросилась в море вслед за Зандро и, ловя воздух, вынырнула на другой стороне большой волны. Спустя всего несколько секунд на поверхности показалась его голова.

Она поплыла от него брассом, но он последовал за ней, не делая попыток догнать.

Как только прошло первое ощущение холода, вода показалась ей восхитительной – более освежающей, чем в плавательном бассейне, где она нагревалась солнцем. Когда они вышли на берег, энергия в девушке вновь била ключом, кожа, по которой стекала соленая вода, приятно горела.

Пока она вытирала волосы полотенцем, Зандро улегся на песке и, подперев голову рукой, принялся лениво рассматривать ее.

После некоторого колебания Лия расстелила полотенце и легла на живот, уткнувшись лицом в согнутые перед собой руки. Лучи солнца скользили по спине, осушая и согревая ее. Несмотря на безветренную погоду, в это время дня не было сильной жары.

Перед закрытыми глазами Лии все еще стояло великолепное тело Зандро, растянувшегося рядом с ней и невозмутимо разглядывавшего ее с проблеском чисто мужского интереса и одобрения. В его взгляде не было ничего от нарочито оскорбительной грубости, которую он продемонстрировал в саду дома престарелых.

По ней пробежала приятная волнующая дрожь, и Зандро спросил:

– Тебе холодно?

Она почувствовала легкое прикосновение его руки.

Невольно вздрогнув, Лия подняла голову, чувствуя, что ситуация чревата опасностью.

Зандро все еще наблюдал за ней, изменив положение и упершись локтем в песок. Убрав руку, он удивленно поднял брови.

– Я не причиню тебе боли, Лия.

Нет, причинишь, если я дам тебе малейшую возможность, промелькнула у нее мысль. Особенно, если он узнает, что она обманывает его, Зандро, несомненно, придет в ярость и беспощадно отомстит ей. Его мягкое настроение – всего лишь иллюзия, возможно, даже ловушка.

Лия перевернулась на спину и села, собираясь уйти.

– Ты замерзла, – сказал Зандро.

– Да, – солгала она, ухватившись за этот предлог, и начала подниматься.

– Не убегай. – Зандро подвинулся, взял свое полотенце и накинул ей на плечи. – Останься, – попросил он и улыбнулся.

Противоречивые чувства охватили Лию. Смущение, чувство вины от собственного предательства, невольное влечение к своему заклятому врагу – и лихорадочное желание, вызванное слабой улыбкой, появившейся у него на губах, и особым блеском в глазах, который говорил о том, что он признает ее женственность и ему нравится смотреть на нее.

– Надеюсь, ты не боишься меня? – спросил он.

– Нет, – ответила Лия. Она не думает, что он может причинить ей физический вред, – ее пугает острый ум и железная воля Зандро, а сексуальный магнетизм, который он невольно – или, возможно, умышленно – использует против нее, вызывает подозрение. – Нет, конечно.

Зандро снова улыбнулся, и у нее возникло чувство, что он не поверил ей.

– Ты действительно изменилась, – задумчиво заметил он. – Иногда ты кажешься мне другим человеком, совсем не похожим на Лию, которую я знал.

Он опасно восприимчив и проницателен. Сердце у нее глухо забилось. Ради собственного блага и успешного выполнения своего опасного плана она должна держаться от него как можно дальше.

– Ты вообще не знал меня.

– Может быть, ты права. В то время меня больше беспокоил брат, а потом – Ники.

Лия значилась в самом конце его списка неотложных забот. Она в одиночестве переживала свою утрату и боль. Но…

– По крайней мере, ты позаботился о Ники.

– Я пытался позаботиться и о тебе… ради Рико.

Лия повернулась к нему лицом.

– Ты пытался? – Услышав умоляющую нотку в собственном голосе, она снова отвернулась. – Запугивание – не лучший способ проявить заботу.

Какое-то время Зандро молчал. Она бросила на него быстрый взгляд и увидела, что он недоуменно хмурится.

– Мне жаль, что ты рассматривала это подобным образом, – заметил Зандро.

Плечи Лии поникли в молчаливом согласии. Его мягкость почти убедила ее, что он пытался сделать все, что можно, и для Ники, и для его матери. Можно ли доверять ему?

Но если у нее вырвется признание, будет ли он доверять ей?

– Мне все еще холодно, – сказала Лия.

Так и было. Ее сотрясала внутренняя дрожь.

– Я вернусь в дом. – Она поднялась, полотенце, лежавшее у нее на плечах, упало на песок. Подняв свое, она обернула его вокруг тела, закрепив концы. Видя, что Зандро медленно встает, Лия сказала: – Тебе не нужно идти со мной.

Он не ответил и пошел рядом. В полном молчании они поднялись по берегу, поросшему травой, и направились к дому.

– Это смерть сестры заставила тебя решиться на то, чтобы вернуть себе Ники? – спросил Зандро, когда они входили во двор. – Потому что у тебя не осталось ни одного родственника?

Лия быстро посмотрела ему в лицо широко раскрытыми испуганными глазами. Ком в горле мешал ей говорить.

– Ты думаешь, что я такая эгоистичная? Что я смотрю на него как на живую игрушку, как на забаву?

Зандро нахмурился.

– Когда-то я мог думать так. Сейчас… не знаю. Возможно, горе повлияло на твое решение.

– Это не было внезапным решением, – возразила она. – Я просто не могла приехать раньше… Сестра нуждалась во мне.

Как только они вошли в дом, Лия направилась к себе в комнату. Закрыв за собой дверь, она поняла, что ей едва удалось избежать опасности невольно выдать себя и уклониться от эмоциональной угрозы, которую представляет Зандро. Особенно, когда он добр, когда глаза его полны сочувствия, а в голосе появляются бархатные нотки.

Ни один мужчина не выбивал ее из колеи так, как Алессандро Брунеллески.

Его сочувствие кажется искренним, однако он немедленно замечает любое слабое место в ее намерении забрать Ники. Все возвращается к этому. Причина, заставившая ее появиться в доме Брунеллески, занимает главное место в его мыслях. Впрочем, как и в ее.

Лия прошла в ванную комнату, бросила влажное полотенце в корзину для грязного белья и, посмотревшись в зеркало, невольно почувствовала удовольствие, вспомнив, как Зандро с молчаливым одобрением разглядывал ее, когда на ней был облегающий купальный костюм.

Она быстро разделась и встала под душ.


Смертельно боясь, что опасное влечение застигнет ее врасплох, Лия решила прибегнуть к трусости: спастись бегством, замкнуться в себе и обращаться с Зандро с высокомерной вежливостью – так, как ведет себя с ней его отец.

Ей пришлось испытать сильнейшее разочарование, когда она применила новый метод на практике, потому что Зандро это явно забавляло. Легкая улыбка играла в уголках его рта, а взгляд был полон раздражающе терпеливым пониманием. Более того, что-то заставляло трепетать ее сердце и вызывало сладкую дрожь ожидания и позорного, как со стыдом думала Лия, возбуждения.

В четверг, войдя в гостиную перед обедом, она узнала, что ожидают гостей и что Барбара не сядет с ними за стол. Лия сразу предложила, что тоже пообедает в кухне.

– Нет, нет! – запротестовала миссис Брунеллески.

– Конечно, нет, – поддержал ее Зандро, протягивая девушке бокал. – Ты будешь обедать с нами как обычно.

Даже Доменико нахмурился.

Раздался звонок в дверь, и Зандро, извинившись, вышел из комнаты. Вскоре он ввел двух женщин и мужчину; каждому из них было около тридцати лет.

Зандро представил ее.

– Лия. Она гостит у нас, – сказал он, ограничившись этой информацией.

Мужчина занимался торговлей вином. Одна из женщин – журналистка, пишущая для какого-то журнала, – была его деловым партнером.

Вторую женщину, поразительно красивую темноглазую брюнетку в узком платье, подчеркивавшем потрясающую фигуру, звали Ровена Хейз. Имя и лицо показались ей смутно знакомыми, и, когда Зандро упомянул некую телевизионную программу, Лия вспомнила. Ровена, бывшая модель, известная по обе стороны Тасманова моря, ведущая популярного местного ток-шоу!

За столом Ровена сидела между Зандро и его отцом. Доменико значительно смягчился под действием ее обворожительных взглядов, сопровождаемых экстравагантными жестами и ослепительными улыбками. Но основное внимание она уделяла сыну почтенного джентльмена. Распущенные волосы волнами разметались у нее по плечам, и, разговаривая с Зандро, она то и дело отбрасывала их назад, выставляя на всеобщее обозрение идеальный профиль.

Подавляющее большинство мужчин были бы ослеплены. Зандро сохранял обычную выдержку, но в его глазах появлялась теплота, когда он смотрел на нее. За десертом Ровена снова повернулась к Зандро и тихо сказала что-то. Зандро наклонил к ней голову, чтобы расслышать ее слова, затем медленно улыбнулся и ответил, не повышая голоса. Ровена засмеялась, дотронулась до его руки, лежавшей на столе, и бросила на него кокетливый взгляд из-под невероятно длинных ресниц.

Они флиртуют, мелькнула у Лии мысль. Зандро не связан брачными узами, а такой мужчина, как он, не может воздерживаться от женского общества.

– Чем вы занимаетесь, Лия?

Все еще погруженная в размышления о Зандро и Ровене, она не сразу повернулась к сидевшему рядом с ней гостю.

– Простите, вы что-то сказали?

– Я спросил, чем вы зарабатываете на жизнь.

– Я библиотекарь, – машинально ответила она.

Зандро бросил на нее острый взгляд.

– Мне казалось, что ты занималась туристическим бизнесом.

Какая глупая оговорка! Лия подцепила вилкой кусочек сыра.

– Некоторое время.

Снова повернувшись к соседу, она принялась расспрашивать его о торговле австралийскими винами, и ей почти удалось бы забыть о паре на другом конце стола, если бы до нее не доносился тихий смех Зандро и интимный голос Ровены. Необъяснимое желание отвесить обоим по пощечине охватило ее с такой силой, что она крепко сжала пальцами вилку.

У нее вырвался вздох облегчения, когда обед подошел к концу и они перешли в другую комнату, чтобы пить кофе. Зандро усадил Ровену на диван и подошел к матери, чтобы помочь ей наливать кофе. Он протянул чашку Ровене и затем спросил:

– Лия?

– Спасибо, не надо.

Она пожелала всем спокойной ночи и вышла из комнаты, чувствуя, что почему-то привела Зандро в раздражение. Ему следует радоваться, что он избавился от пятого колеса в телеге и теперь может спокойно развлекать свою знаменитую подружку.

Алессандро Брунеллески – загадка. В деловом мире он известен своей хитростью и жесткостью. В домашней обстановке проявляется другая сторона его личности: он уважителен к отцу, хотя не боится выразить ему свое несогласие, любит мать, с нежностью относится к малышу, всегда вежлив с прислугой и даже прислушивается к профессиональному мнению Барбары.

Однако ей известна его жестокость, полное непонимание собственного брата, бесчувственное отношение к убитой горем матери ребенка Рико.

Сначала Лия вошла в детскую, где горел неяркий свет. Ники спал, обняв пухленькой ручкой игрушечного зайца. Он выглядел как ангелок; вероятно, все спящие маленькие дети похожи на ангелов, мелькнула у Лии мысль, и ее сердце переполнилось любовью к мальчику.

Она отвечает за это беззащитное маленькое существо. Каким бы ни было истинное положение дел, как бы ни сплеталась вокруг нее паутина лжи и полуправды, она должна выполнить священный долг, от которого нельзя уклониться или отмахнуться.

Лия наклонилась и поцеловала Ники в теплую мягкую щечку. Он даже не пошевелился, и вскоре она тихо вышла из комнаты.


Сон никак не приходил. Гости уехали поздно, хлопали двери машин, в открытые окна доносились голоса – низкий голос Зандро, мелодичный смех Ровены.

Подумывает ли Зандро о том, чтобы жениться на ней? Он может воспользоваться браком, чтобы укрепить свое право на Ники. Если дело дойдет до суда, преимущество в получении опекунства будет иметь супружеская пара, а не одинокая незамужняя женщина.

Станет ли телезвезда, привыкшая к общественному вниманию, хорошей матерью?

Несправедливо, упрекнула себя Лия, судить о Ровене по одному вечеру, проведенному в ее компании. Слава не лишает женщин материнского инстинкта.

Машины выехали за ворота, парадная дверь закрылась, и в доме воцарилась тишина.

Дети, из-за которых возникают споры и тяжбы, всегда вызывают сочувствие, пробуждая душевную боль, потому что они – несчастные маленькие пешки в печальных играх взрослых.

Как она попала в эту проигрышную ситуацию? Почему?

Отчаянная просьба, высказанная на смертном одре, заставила ее согласиться.

Тебя терзает чувство вины, прошептал внутренний голос. Ты хочешь наверстать упущенное. Искупить свою вину.

Думая о спящем мальчике, Лия попыталась бесстрастно взглянуть на явно неразрешимую проблему. Как может она оставить Ники семейству Брунеллески, которое было отвергнуто их собственным сыном и братом? Позволить им исковеркать жизнь Ники и превратить в несчастного обозленного человека?

Однако разве можно увезти малыша в другую страну, забрать из единственной семьи, которую он знает, оторвать от привычного уюта и лишить чувства безопасности? Зандро не оставит такой поступок безнаказанным, он будет повсюду искать их. Жизнь в бегах, когда матери придется все время оглядываться через плечо, не будет благотворно сказываться на ребенке.

За дверью послышались шаги, затем другие звуки заставили ее насторожиться. Неужели что-то случилось с Ники? Лия услышала жалобный крик, потом еще один, громче и пронзительнее.

В мгновение ока вскочив с постели, она выбежала из комнаты и устремилась в конец слабо освещенного коридора.

Дверь в комнату Ники была открыта. Большая темная фигура склонилась над детской кроваткой. Лия услышала, как Зандро тихо говорит что-то, успокаивая плачущего Ники.

В дверях появилась Барбара, застегивающая халат.

– Давайте я…

Подняв ребенка из кроватки, Зандро прижал его к себе.

– Не беспокойтесь, Барбара, – сказал он, не оборачиваясь. – Я позову вас, если будет нужно.

Поколебавшись, няня вернулась в свою спальню. Зандро не заметил, что она была не единственной женщиной, которая откликнулась на плач Ники. Он поглаживал малыша по спине и, наконец, повернулся к двери.

– Лия?

Она вошла в комнату.

– Я услышала, что он плачет.

Рыдания уже утихали. Ники ухватился ручкой за рубашку Зандро и склонил голову ему на плечо.

– Дя-я… – сонно пробормотал он и дотронулся пальчиками до подбородка Зандро.

Зубы Зандро блеснули в улыбке. Придерживая ладонью головку малыша, он поцеловал его в темные кудряшки и приложил пальцы к его щеке.

– Температуры у него нет. Возможно, ему приснилось что-то.

– Его могли разбудить гости, когда они отъезжали, – предположила Лия, глядя, как Ники, обмякнув, привалился к груди Зандро. Удивительно длинные темные ресницы малыша слабо затрепетали, потом замерли. – По-моему, он опять уснул.

– Они разбудили тебя? – тихо спросил Зандро, шевеля своим дыханием волосики на голове Ники.

– Нет, я не спала.

– Ты ушла от нас очень рано, – неодобрительно заметил он.

Она не ответила, лишь слегка пожала плечами.

Зандро очень осторожно положил Ники в кроватку. Затем накрыл его, тщательно подоткнул одеяло и коснулся губами лба ребенка. Несколько секунд он наблюдал, как спит его племянник.

– Он очень похож на своего отца, – тихо сказал Зандро, и ей показалось, что его тон изменился.

– Твоя мать тоже так думает. Она рассказала мне, каким веселым и счастливым маленьким мальчиком был Рико. Но ты… ты сказал, что он был избалованным.

– Это не мешало мне любить его. – Зандро повернулся к ней. – Все любили Рико.

Услышав горькую нотку в его голосе, она осмелела и спросила:

– Ты думал, что тебя не могут любить так, как его?

Полумрак скрывал лицо Зандро, но легкое движение выдало какое-то тревожившее его чувство. Внезапно он тихо рассмеялся.

– Мы оба знаем, каким был Рико. Разве ты могла не влюбиться в него?

Вопрос, на который у нее нет ответа, и, к счастью, риторический. После недолгого молчания Зандро отошел от кроватки, взял Лию под руку и вывел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Он отпустил ее и посмотрел на короткую тонкую ночную рубашку, задержав взгляд на голых ногах. Затем поднял глаза и взял Лию за подбородок.

– Спокойной ночи, – сказал он и, быстро наклонив голову, решительно поцеловал.

Приложив палец к ее губам, Зандро отступил назад, повернулся и быстро направился в свою комнату. Не оглянувшись, закрыл дверь, прежде чем Лия заставила себя вернуться в спальню и лечь в постель.

Должно быть, Зандро завидовал жизнерадостному характеру брата, его беззаботному детству. Но так же, как его родители, он горевал, когда Рико исчез из их жизни.

Наверное, они находят утешение в заботе о его сыне. Любовь миссис Брунеллески к мальчику очевидна, и сомнений в том, что Зандро тоже любит его, больше нет. Ребенок платит ему доверчивой невинной привязанностью.

Она видела, как малыш без опаски подходит к Доменико, а тот рассеянно сажает его на колени и безропотно терпит, когда Ники с любопытством исследует одежду или перстни, которые украшают два пальца деда. Иногда малыш засыпает, приникнув к груди старшего Брунеллески.

Лия беспокойно ворочалась в постели до рассвета. Слезы текли по ее лицу. Когда солнце золотыми лучами заиграло на воде и рассеяло серые облака на горизонте, у нее, наконец, созрело решение.


На следующий вечер Зандро не появился к ужину, и миссис Брунеллески сказала, что он задерживается в офисе. После бурного дня, в течение которого часто шел дождь, Ники капризничал, и Барбара уложила его спать немного раньше обычного.

Наконец в гостиную вошел Зандро.

Мать приветствовала его и предложила кофе, но он отрицательно покачал головой.

– Мне нужно поговорить с тобой, Лия. – Обратившись к родителям, Зандро добавил: – Извините нас, пожалуйста.

Миссис Брунеллески удивилась, отец бросил на него проницательный взгляд, но Зандро уже не смотрел на них.

– Лия! – повелительно сказал он. – Мы побеседуем в моем кабинете.

Когда-нибудь ей все-таки придется поговорить с ним, и, оттягивая разговор, она не избавит себя от свинцовой тяжести в сердце.

– О чем? – спросила Лия, осторожно ставя чашку на стол и поднимаясь. Сердце у нее глухо стучало, ноги подгибались.

– Не думаю, что тебе захочется обсуждать это здесь, – мрачно произнес Зандро.

Движением руки он указал, что жертва должна идти впереди него. Шагая по коридору в комнату, где прежде ей не приходилось бывать, она чувствовала себя так, будто ее сопровождает тюремщик.

Когда они вошли, Зандро включил свет и закрыл дверь. В комнате стоял большой стол с компьютером и принтером, офисный стул и два удобных кресла. На полках, тянущихся от пола до потолка, аккуратными рядами стояли книги и лежали стопки бумаг. Очевидно, здесь он занимался серьезной работой.

– Сядь, – приказал Зандро.

Он стоял перед дверью, как будто решив лишить ее попытки спастись бегством.

– Нет. – Лия повернулась к нему лицом, не желая садиться, если он останется стоять. – В чем дело?

– Я мог бы задать этот вопрос тебе.

Лицо Зандро показалось ей бледнее, чем обычно, и она поняла, что он с усилием держит себя в руках. Во всем его теле ощущалось напряжение. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что спокойная внешность скрывает неукротимую ярость.

От страха у нее сжалось сердце, но она попыталась не делать преждевременных выводов. Лучше пусть он выскажет то, что его беспокоит, и таким образом отодвинет страшный момент, когда ей придется сделать признание.

– Я не знаю, о чем ты говоришь.

Маска спала, и глаза Зандро гневно вспыхнули. Ей пришлось стиснуть пальцы в кулаки, чтоб не отступить перед ним и не забиться в угол.

– Прекрати мистифицировать меня! Твоя карта бита. Я не знаю, как ты могла подумать, что это сойдет тебе с рук.

Что… что сойдет?

Глупо, но у нее теплилась слабая надежда, что удастся объяснить ему все. Быть может, если она расскажет свою историю, Зандро, прежде чем назвать ее лгуньей и самозванкой – кем она на самом деле является, – поймет, что заставило ее прибегнуть к обману.

Он подошел ближе, с осуждением глядя на нее.

– Этот фарс, – услышала она резкий неумолимый голос.

Сейчас у нее расколется голова, ее вырвет прямо на дорогой ковер, лежащий на полу. С трудом подавив тошноту, она посмотрела в гневные темные глаза, которые вызывали у нее такой страх, что сердце замирало в груди.

– Лия Кэмерон умерла два месяца назад, – заявил Зандро. – После ее смерти остался только один член семьи – ее сестра-близнец Кара.

Загрузка...