Потаенные узы любви

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Ты, – сквозь зубы произнес Зандро, – ты – Кара, не так ли? – Не дождавшись ответа, он схватил ее за подбородок, безжалостно рассматривая гневно сверкавшими глазами. – Если б я знал, что Лия и ее сестра – близнецы, у меня, возможно, возникло бы подозрение. Ты казалась мне другой. Но Рико никогда не упоминал об этом интересном факте.

– Как… как ты узнал? – удалось произнести ей.

Зандро опустил руку.

– Когда ты появилась здесь, я нанял частного детектива, чтобы разузнать о тебе, вернее, о Лии.

Почему это не пришло ей в голову?

– Я… я собиралась сказать тебе. – Она почувствовала, что ее слова прозвучали крайне неубедительно. Теперь он никогда не поверит, что прошлой ночью она примирилась с тем, что не сможет забрать Ники из семьи его отца.

Он должен жить с бабушкой и дедушкой, с двоюродными сестрами, которые обожают его, с дядей, который питает к нему искреннюю любовь и заботится о нем наилучшим образом. Она может только надеяться, что сможет оказывать небольшое влияние на его воспитание, и только от Ники будет зависеть, почувствует ли он необходимость в родственнице со стороны матери. Но сейчас Зандро менее чем когда-либо будет склонен поддерживать в ней эту надежду.

Холодная ярость на его лице сменилась презрением.

– Когда?

– Се… сегодня вечером, вероятно, – запинаясь, ответила она. – Понимаешь, Лия… – Слезы помешали ей договорить.

– Мне жаль, что ты потеряла сестру, – заметил он с едва заметным намеком на сочувствие в резком голосе. – Если бы ты пришла к нам, мы могли бы выработать какое-нибудь соглашение… Но этот обман… почему?

– Потому что Лия хотела, чтобы Ники был у меня! И Рико не желал, чтобы с его сыном обращались так, как с ним!

Зандро потерял терпение. Его темные глаза засверкали так, что Кара в испуге сделала шаг назад.

– С Рико, черт подери, обращались, как с принцем! Наши родители сделали для него все!

Горячность Зандро превратила ранее возникшие у нее подозрения в уверенность. Так ты завидовал ему! Он нетерпеливо отмахнулся от этой мысли.

– Нет. Наоборот, вероятно. – Его лицо помрачнело.

– Наоборот? – повторила она.

Зандро пожал плечами.

– Один из упреков, который Рико бросил нам, прежде чем в гневе покинуть дом, заключался в том, что теперь отцу не нужно скрывать предпочтение, которое он оказывает любимому сыну – мне. А я, по его словам, счастлив, что могу следовать по стопам своего родителя. Или быть его скамеечкой для ног.

Она едва не рассмеялась: Зандро никогда не будет ничьей скамеечкой для ног. Странно, их семейные отношения, представшие перед ней в новом свете, совпали с ее собственными размышлениями о характере братьев.

– Очевидно, – продолжал Зандро, – Рико чувствовал, что отец позволял матери баловать его под влиянием равнодушия, а не любви. И когда отец попытался исправить свою ошибку и заручиться моей помощью, было уже слишком поздно. Никто не хотел сделать его несчастным. Теперь я стараюсь примириться с ним посредством его сына.

– Лия не так понимала это. Она приехала домой больная, убитая горем, с разбитым сердцем. И сказала, что это твоя вина.

– Ты тоже так думаешь?

Его взгляд буквально испепелял ее.

Кара заколебалась.

– Не знаю, – призналась она тихо, чувствуя, что предает сестру. – Ты отнял у нее ребенка…

– Тебе известно, почему я сделал это!

– Тогда я не знала. Она сказала мне, что в больнице, где она лежала после катастрофы, ей давали болеутоляющие и снотворные средства, и они помогли ей пережить горе, вызванное смертью Рико. Потом она уже не могла обойтись без них. Но Лия твердо решила, что избавится от зависимости и вернет ребенка…

– Она говорила тебе, – спросил Зандро, – что, когда Рико разбил машину, в его крови обнаружили тяжелые наркотики?

Кара покачала головой.

– Несчастный случай стерся из ее памяти из-за сотрясения мозга и других травм. Она была рада, что Доминик – Ники – не пострадал. Если бы она связалась со мной тогда! – с болью воскликнула Кара. Смерть Рико была так похожа на то, как погибли их родители, что не могла не вызвать у сестры тяжелого нервного потрясения. – Я ничего не знала, пока она не приехала домой.

– Ничего? Она не поддерживала с тобой связь?

– Изредка. Но после того как она встретила Рико…

Кара говорила себе, что радуется за сестру, нашедшую родственную душу. Она пыталась не чувствовать себя покинутой, перестав получать почтовые открытки, а по телефону они разговаривали все реже и реже. Когда Кара звонила, Лия бурно приветствовала ее, но постепенно их разговор становился отвлеченным и бессвязным, как будто Лия думала о чем-то другом.

– У тебя не возникло никаких подозрений?

Кара кашлянула, пытаясь избавиться от спазма, перехватившего ей горло.

– Я хотела приехать к ним, – призналась она, – когда Лия забеременела, но она сказала, чтобы я подождала до рождения ребенка. Мне не хотелось навязываться. – Кара предпочла умолчать о причине, которая заставила ее почувствовать, что она не в состоянии поехать к сестре.

– Ты была лучше информирована, чем мы, – раздраженно сказал Зандро. – Мы ничего не знали о ребенке, пока нам не позвонили из больницы, чтобы сообщить о смерти Рико. На визитной карточке, которую нашли у него, наши родители были указаны как ближайшие родственники. Мама подняла трубку.

Бедная миссис Брунеллески.

– Лия временами приходила в сознание, – продолжал Зандро, – но она не разрешала нам отвезти ребенка домой. Позже она сбежала из больницы и унесла его с собой. Когда я снова нашел ее, она жила в убогой грязной квартирке с парой других… людей. Мебели там почти не было, и соседи колотили в стену, когда Ники плакал – а он, похоже, плакал постоянно.

У Кары перехватило дыхание.

– Ты не преувеличиваешь?

– Нет. Чтобы заставить ее приехать сюда вместе с Ники, мне пришлось пригрозить, что я сообщу о происходящем, куда следует.

Разве Лия не связалась бы с ней, если бы все было так плохо? Не намекнула бы ей, что она в страшной беде? Но, с другой стороны, Кара даже не знала об автомобильной катастрофе и смерти Рико до тех пор, пока сестра не вернулась домой.

Она ощутила страшную пустоту.

– Когда я звонила, никто не поднимал трубку, а потом их телефон отключили. Наконец Лия позвонила сама и сказала, что переехала и что я должна приехать к ней, когда она будет готова принять меня. Почему она ничего не объяснила? Она ведь знала, что я помогу ей!

– Может быть, Лия не хотела, чтобы ты узнала, во что она превратила свою жизнь.

Кара закрыла глаза, затем заставила себя открыть их.

– После смерти родителей она решила стать независимой, – прошептала она. – Поэтому она уехала в Австралию. Одна.

В незнакомом окружении, вдали от всего, что напоминает ей об утрате и горе, она начнет новую жизнь, сказала ей Лия. В отличие от Кары, которая находила некоторое утешение, живя в семейном доме, окруженная напоминаниями о родителях, Лии нужно было отдалиться от прошлого.

Кара немедленно решила ехать с ней, боясь позволить сестре самостоятельно сделать такой шаг. Но Лия была непреклонна. У них произошла одна из редких ссор. Самая серьезная из всех, какие были.

– Но она вернулась к тебе, – сказал Зандро.

– После передозировки снотворного.

Или это было что-то хуже? Кара почувствовала себя предательницей, когда у нее мелькнула эта страшная мысль.

– Тебя, наверное, удивило, что она не привезла с собой Ники? – хмуро спросил Зандро.

– Я думала, что она летит вместе с малышом, но когда увидела ее…

Женщина, представшая перед ней в аэропорту, была неузнаваема: худая, с чересчур коротко постриженными волосами, подчеркивавшими мертвенно-бледные ввалившиеся щеки и синие круги под безжизненными глазами.

– Только когда я привезла ее домой, она рассказала, что случилось с Рико и Ники.

Лия изливала свое горе, сотрясаясь от неудержимых рыданий, в течение нескольких часов, пока не лишилась сил. Каре пришлось на руках дотащить ее до кровати.

Затем она сварила себе кофе и села, чтобы обдумать все, о чем рассказала ей Лия, включая то, что Зандро Брунеллески буквально силой заставил сестру оставить ему сына Рико.

– Ей было трудно отказаться от таблеток. И… передозировка разрушила ее печень. Врачи ничего не могли сделать. В конце ей пришлось принимать что-то, чтобы облегчить боли, хотя она продержалась без болеутоляющих средств, сколько смогла.

Кара задрожала и, обхватив себя руками, отвернулась, проведя тыльной стороной ладони по глазам.

Зандро схватил ее за плечи и повернул лицом к себе.

Ей пришлось посмотреть ему в глаза – бездонные и непроницаемые.

– Ты действительно пытался помочь ей? – умоляюще спросила она.

– Я организовал для нее психологические тренинги, но она перестала посещать их. Оказалось, что она нашла здесь поставщика и ходила к нему вместо того, чтобы присутствовать на занятиях.

– По… поставщика?

– Она не могла доставать все таблетки легально, Кара. Не говоря уже о тяжелых наркотиках.

Внезапно ощутив безмерную усталость, Кара склонила голову ему на плечо, положив ладони на его широкую грудь. Странно, ведь теперь он снова презирает ее и осуждает за обман, но она чувствует себя в безопасности.

Лия лгала ей или, по крайней мере, умалчивала о многом.

Внезапно ужасная мысль заставила Кару поднять голову.

– Если она принимала наркотики во время беременности…

Он пристально, но холодно посмотрел на нее.

– Врач тщательно осмотрел Ники, и, кажется, долговременных отрицательных последствий не было. Моя мать и няня следили за регулярным питанием, и при хорошем уходе он начал прекрасно развиваться.

– Лия никогда бы не подвергла опасности своего ребенка, – сказала Кара. – Ее убило то, что ты забрал у нее сына. Она была на грани самоубийства.

Увидев, что Кара сердито вздернула подбородок, Зандро быстро произнес:

– У наркоманов искаженное восприятие действительности. Для них нет ничего важнее очередной дозы. Весьма возможно, что ребенок даже не казался ей реальностью до тех пор, пока не родился.

Кара вспомнила, что сестра говорила ей то же самое.

– А потом, – продолжал Зандро, – она была не в состоянии поставить на первое место его нужды.

– Она сделала это, когда ты убедил ее, что ему будет лучше без нее!

Кара попыталась высвободиться, но он не отпустил ее.

– Да, когда я предложил ей деньги.

– Нет! – Запрокинув голову, она взглянула Зандро в лицо. – Ты хочешь сказать, что она продала своего ребенка?

Он задумчиво смотрел на нее, не отводя глаз.

– Я думаю, что по-своему она любила его. Но ей нельзя было доверять, Кара. Она могла положить ребенка на пеленальный столик, забыть о нем и просто уйти. Мне не удалось заставить ее лечиться, но я мог спасти Ники. И я был готов использовать любые средства, чтобы сделать это.

Кара вздрогнула. Она не сомневалась, что Зандро добился своего с исключительной жестокостью. В этом Лия убедила ее.

– Ты угрожал ей…

– … предать гласности ее наркотическую зависимость и неспособность выполнять материнские обязанности. Я предоставил ей возможность выбора. Или она лишится родительских прав, или передаст мне опекунство над Ники. Но решающую роль сыграло другое: я предложил ей денег для того, чтобы она уехала и не поддерживала контактов с Ники… – Легкое сожаление смягчило резкие черты его лица. – Хотя я знал, что вынуждаю ее вернуться к той жизни, которую она вела с Рико.

– Но на этот раз без него! Как ты мог…

– Я должен был думать о Ники! – Его глаза вспыхнули. – Предел моему терпению наступил, когда она накричала на няню, схватила Ники и заперлась с ним в комнате. Он был страшно испуган, и мы не знали, что она может сделать. Когда мы, наконец, проникли в комнату, она напала на мою мать и ударила ее. Отец хотел немедленно вышвырнуть ее из дома. Я не мог допустить, чтобы подобное продолжалось.

Кара приехала в Австралию, полагая, что Зандро – безжалостное чудовище, но, прожив с ним некоторое время, она поняла, что он человечен. Целостность характера не позволит ему унизиться до клеветы на умершую женщину, которая не может оправдаться. Болезненный ком встал у Кары в горле. Сердце ныло, в висках стучало.

– Тебе лучше сесть, – сказал Зандро. – Ты побледнела.

Она позволила подвести себя к креслу, и он, нахмурившись, встал перед ней, держа руки в карманах.

– Кому пришла в голову сумасшедшая мысль прибегнуть к этому обману? – поинтересовался он.

– Сестре. Я обещала ей официально потребовать опекунство, но она была уверена, что незамужняя женщина не будет иметь никаких шансов в борьбе с твоей семьей и адвокатами, которых вы можете нанять.

– Если бы этот план осуществился, ты всю оставшуюся жизнь жила бы под именем твоей сестры?

– Я намеревалась исчезнуть вместе с Ники, – призналась Кара. – Уехать туда, где нас никто не знает. Может быть, сменить имя.

– Я нашел бы тебя. – У Зандро был неумолимый, угрожающий вид. – Не обольщайся.

Он перевернул бы небо и землю, использовал бы все свои возможности, чтобы отыскать ее. Должно быть, она лишилась рассудка, когда думала, что ей удастся сбежать от него.

– Ты даже не мать ему!

– Я знаю. – Чувство вины, которое она старалась подавить, вспыхнуло с новой силой. – Лия и Рико…

– Рико не захотел бы, чтобы его сына воспитывала чужая женщина.

– Он не хотел, чтобы его ребенок рос в вашей семье. Он ведь даже не сказал тебе о том, что у него родился сын!

Зандро снова сжал губы, сдерживая гнев, который вот-вот готов был прорваться наружу.

– И моя мать очень страдает от этого.

– Лия сказала…

Он решительно отмахнулся.

– Лия была ненадежным свидетелем. Возможно, мой отец бывал резок, терял самообладание. Он итальянец и не умеет скрывать свои чувства. Но этот дикий план… О чем ты, черт подери, думала?

– Я думала о Ники, – сказала она.

Чувство облегчения, возникшее от сознания, что ей больше не нужно притворяться, сменилось безнадежным ощущением провала ее миссии.

Рико преувеличивал, когда рассказывал Лии, что ради денег его семья жертвует человеческими отношениями, и она передала это убеждение Каре. Сестра солгала, скрывая свою вину.

– Полагаю, что теперь ты выгонишь меня. Но я не собираюсь прерывать все контакты с Ники, – заявила Кара и, собравшись с духом, добавила: – Я – его тетя.

– Выгоню тебя? – Очевидно, эта мысль не приходила Зандро в голову. – Это ничего не решит. Но если ты все еще лелеешь мысль похитить его, выбрось ее из головы. Я выслежу тебя, и ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Он открыто угрожает ей. Несмотря на внутреннюю дрожь, Кара смело посмотрела ему в глаза.

– Не нужно запугивать меня. Ты выиграл. Разве тебе этого мало?

– Я буду защищать свою семью всеми средствами, какие есть в моем распоряжении, – сказал Зандро. – А Ники – член семьи, родной мне человек.

– Я бы никогда не причинила зла Ники! И я не буду пытаться забрать его. Несмотря на то… – ее голос дрогнул, – что нарушу обещание, данное сестре.

– Обещания, которые просят выполнить умирающие, – эмоциональный шантаж, – возразил Зандро. – Не следует думать, что их надо неукоснительно выполнять.

– Лия была в отчаянии. Но… это было неправильно. Я сказала тебе, что поняла это, прежде чем ты узнал…

– Ты измучена. Тебе надо отдохнуть. Я сам все объясню родителям.

Кара поднялась.

– Я должна сделать это.

Он пристально посмотрел на нее.

– Я не буду выставлять тебя как закоренелую обманщицу. Ты действительно была готова дать ложное показание под присягой?

– Я надеялась, что мне не придется зайти так далеко.

Подойдя к двери, Зандро распахнул ее, давая понять, что интервью окончено. Когда Кара приблизилась к нему, он вдруг снова схватил ее за плечи, поцеловал – и отстранил от себя. Его взгляд, несмотря на откровенное желание, пылал гневом.

– Не люблю, когда меня дурачат, – заявил Зандро скрипучим голосом. Как будто поцелуй был чем-то вроде возмездия. – Иди. Я сам разберусь с этим.

Кара поднялась наверх и вошла в комнату Ники. Она провела там много времени: мотрела, как он спит, прислушивалась к его спокойному дыханию. Ники – это все, что осталось у нее от любимой сестры.

– Она любила тебя, – прошептала Кара, отводя назад кудряшку, упавшую на гладкий лоб ребенка. – Твоя мамочка очень любила тебя.

Обстановка за завтраком была напряженной. Когда Кара вошла в комнату, Доменико устремил на нее взгляд, полный высокомерного порицания; у миссис Брунеллески был растерянный и смущенный вид. Зандро встал, чтобы подставить ей стул, но прежде чем сесть, Кара сказала:

– Простите, что обманула вас, но я сделала это ради сестры. У меня не было выбора.

Доменико холодно кивнул:

– Мы сожалеем о смерти вашей сестры.

Его жена неуверенно улыбнулась Каре.

– Очень печальная утрата, – сочувственно заметила она. – Зандро говорит, что ты не можешь забрать у нас Ники.

– Тебе не нужно волноваться, мама, – вмешался Зандро. – Ники наш.

– Он сын моей сестры, – возразила Кара.

– И моего брата, – напомнил ей Зандро. – Мы обсудим все позже и придем к какому-нибудь соглашению.

Вечером, когда Зандро возвратился из офиса, Кара сказала, что ей нужно поговорить с ним в его кабинете.

– Я могла бы переехать в Австралию и жить поблизости, – предложила она, стараясь, чтобы ее голос не звучал умоляюще.

Зандро снял пиджак, затем галстук.

– Помнится, право посещения тебя не устраивает.

– Боюсь, что теперь мне нельзя надеяться на большее. Но если у меня возникнут подозрения, что Ники подвергается физическому или эмоциональному насилию, я обращусь в суд и буду оспаривать твою опеку.

– В этом доме с Ники никогда не будут плохо обращаться.

Зандро задумчиво смотрел на нее. Что-то неуловимо изменилось в его взгляде. Суровый изгиб красивых губ слегка смягчился, и он прикоснулся к ним кончиком языка.

У нее лихорадочно забилось сердце, жар охватил тело.

Кара не могла пошевелиться, загипнотизированная чисто мужской силой, исходившей от него. Этот человек – воплощение эротизма, и он опасен.

Зандро потянулся к ней, и его руки сомкнулись на ее плечах.

– Есть один выход из этой дилеммы, если ты согласишься.

Кара с опаской посмотрела на него.

– Соглашусь? На что?

– Выйти за меня замуж.