Потаповы&Potapoffs (СИ)

29. Павел и Петрушка

Петрушка нехотя оставила работу и вышла к Павлу, взглянула краем глаза на чемодан с подарками и изрекла: «Спасибо, конечно, но мог и не напрягаться, у нас здесь все свое есть, в презентах от сомнительных личностей не нуждаемся».

— Ты мне это брось! Сомнительные личности! Ревела? — наехал на Ренату дядя Леша без лишней дипломатии. — Сразу вижу, что ревела. Говори, что стряслось.

— А не пошел бы ты…, — начала Петрушка, но ее перебил Павел:

— Рената, Петрушечка, пожалуйста, расскажите, что вам сегодня прислали. Вы понимаете, на нас, на американских Потапофф, кто-то ополчился. Вчера в интернете появился компромат на Боба. Это фейк. Это неправда.

— Какая же это неправда, если документ имеется. Вы мужики все одним миром мазаны.

— Покажи документ, — скомандовал дядя Леша.

Петрушка достала из кармана телефон и показала фотку. Павел глянул и начал смеяться. Он смеялся, смеялся и не мог остановиться. Понимал, что ведет себя неприлично, но ничего с собой поделать не мог. Дядя Леша с Петрушкой смотрели на него, как на ненормального. Петрушка даже предложила Павлу попить водички.

— Вы знаете, с кем, якобы, Боб лежит в постели? — спросил Павел, когда наконец пришел в себя.

— Как с кем? С какой-то молодой бабой, причем аккурат в ту ночь, когда, кобель, мне звонил и в вечной любви клялся.

— Дорогая Петрушка, эта баба — моя жена Клара двадцатилетней давности. Подождите чуть-чуть, — Павел достал телефон и начал набирать Боба.

— Ты что Борьке звонишь? — забеспокоилась Петрушка. — У вас же ночь, его величество почивает.

— Ничего, проснется.

Боб быстро откликнулся, как будто ждал телефонного звонка.

Павел не стал ходить вокруг да около:

— У тебя есть фотка, где я с Кларой в постели? Ты вроде перефотографировал ее тогда у отца. Перешли ее на телефон мне и Ренате.

— Что, даже заморачиваться не стали? — сразу же все понял Боб.

— Нет, не стали, а зачем? Раз прокатило, почему не прокатит во второй?

Подал голос телефон, Павел открыл СМС и показал изображение Петрушке:

— А теперь, дорогая моя, полюбуйся на меня молодого, который, якобы, тоже кувыркается с Кларой в постели, — Павел не заметил, как перешел с Петрушкой на ты. — Поищи десять отличий моей фотки от твоей. Мне моя фотка стоила разрыва с любимой женой. На сем моя жизнь завершилась. Не иди по моим стопам, не порти себе жизнь из-за какой-то сволочи. Почему-то ей очень надо, чтобы нам было плохо. Боб тебя любит.

— Скажи, Паша, почему бабы — такие дуры? — дядю Лешу распирало от негодования. — Нет чтобы подумать, внимательно фотку изучить. Эта дура, Ренка то есть, — художница, ее же учили, как свет падает. Смотри, на руки и на грудь мужика свет падает слева, а на Борькину рожу — справа. Разве так бывает? И ты подумай, Паша, дура мозги напрягать не стала, фотку внимательно не рассмотрела, а приговор вынесла: Борька — козел, кобель, сомнительная личность и тэде и тэпэ, а потом реветь, реветь… Борька не велит, говорит, сам справится, но я точно когда-нибудь Петрушку выдеру.

Петрушка показала дяде Леше язык и собралась идти работать:

— Спасибо тебе, Паша, за все: и что тряпки американские привез, и за то, что все разобъяснил. Свадебное платье для Надюшки — с меня. Я раньше все никак понять не могла. Ты вроде такой успешный, богатством от тебя за версту несет, а внутри все выгорело. Теперь все ясно. Держи нос по ветру! Будет и на твоей улице праздник. Лизка, т. е. Бетти твоя, любит тебя. Только чего-то боится. Найдете с Борькой злодея, и все наладится.