Потому что люблю

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На следующее утро они вернулись домой.

Машину Лаклан оставил на стоянке в аэропорту, от которого до Розмонта было три с половиной часа езды. По пути они остановились в Леннокс-Хеде, чтобы позавтракать и зайти в офис Клэр.

Несмотря на выходной, Сью работала, а, увидев их, бросилась встречать с распростертыми объятиями.

– Похоже, у нее все в порядке, – сказала Клэр, когда они снова очутились в машине.

– Успокоилась?

– Немного.

– Думаю, это хорошее доказательство того, что у тебя в конторе все великолепно устроено и налажено.

– Спасибо. Кстати, ты, наверное, тоже волнуешься по поводу своего бизнеса? – озорно улыбнулась она.

– В общем, да.

– Ну что ж – с богом. Считай, что ты получил мое благословение. Мне надо распаковаться и… В общем, дел много.

Он взглянул на нее одним из своих абсолютно непроницаемых взглядов, сменившимся вдруг проказливой улыбкой.

– Тебе совершенно не обязательно кидаться в прачечную, Клэр.

– Я как-нибудь сама решу это, Лаклан, – улыбнулась в ответ она.

Они медленно ехали по аллее к дому. Навстречу выбежали Пэдди и Флинн.

– А где наш маленький индеец? – грустно спросила Клэр.

Лаклан нахмурился. Рядом с домом была припаркована незнакомая машина – маленький серебристый «мерседес». На веранду вышли двое. Лаклан выругался.

Клэр удивленно открыла глаза:

– Неужели?..

– Точно. Серина и ее новый приятель.

– Прошлой ночью… ты знал?

– Нет, конечно, – мрачно отозвался он и вышел из машины.

В этот момент появилась Мей. Она выглядела чем-то очень озабоченной. Но Лаклан без малейшей тени смущения помог Клэр выйти из машины и под ручку с ней направился прямо к бывшей жене.

– Итак, Серина, чем объясняется этот неожиданный визит?

Она помолчала, рассматривая Клэр с головы до ног. Клэр ответила ей тем же и за несколько секунд успела составить собственное мнение. Серина была по-прежнему головокружительно прекрасна. Ее золотые волосы ослепительно блестели на солнце, безупречную фигуру подчеркивали узкие джинсы и облегающая шелковая блузка. Васильковые глаза в обрамлении густых ресниц были глубоки и выразительны.

– А ты не терял времени даром, а, Лаклан? – послышался очаровательный голос с легкой хрипотцой. – Надеюсь, ты уже предупредил свою новую жену, что ей предстоит стать фабрикой по производству детей?

– Серина, – холодно и с видимым отвращением сказал Лаклан, – тебя это не касается.

Но она только улыбнулась.

– А мы отдыхали неподалеку и решили взять Шона с собой на несколько дней. Только возникла маленькая проблема. Интересно, как к ней отнесется семейный суд? Может быть, твоя новая жена сможет просветить нас на этот счет?

– Что за проблема? – резко спросил Лаклан, и голос его был жестче стали.

– Ты отдалил от меня Шона, Лаклан, – голос Серины тоже стал суровым. – Ты дошел даже до того, что сделал беременной своего адвоката, чтобы жениться на ней и таким образом сохранить у себя Шона. Да, боюсь, у тебя будут проблемы в суде, – мягко закончила она.

– Я ничего не делал, чтобы отдалить от тебя Шона. Ты сама прекрасно знаешь, что он всегда хотел остаться в Розмонте, и была всем довольна.

– Расскажи ему, Мей.

Мей тяжело вздохнула:

– Шон заперся у себя в комнате и объявил голодовку. Он не хочет уезжать с Сериной.

От голодовки Шон отказался, как только услышал отцовский голос, и сразу же отпер дверь своей комнаты. Матери он сказал:

– Серина, не воспринимай это, пожалуйста, как мое отношение к тебе, просто я хочу жить здесь. Я буду часто приезжать к тебе. Ты всегда будешь моей мамой, а я буду твоим ребенком.

В глазах Серины полыхнуло неистовое пламя гнева, но – надо отдать ей должное – она рассмеялась и обняла мальчика.

Ее приятель, бывший до сих пор всего лишь зрителем разыгравшейся сцены, в этот момент протянул Лаклану руку и представился: «Брус Дэйвидсон».

Он уступал Лаклану в росте, но и только. Приземистый и коренастый, наголо обритый, он был видным мужчиной. Единственное, что поражало, так это количество разных маленьких доказательств того, что он был очень и очень состоятельным человеком. Золотая цепь на шее и золотые наручные часы, стоящие, должно быть, несколько тысяч. Модные ботинки от Гуччи и рубашка бутылочно-зеленого цвета от Версаче. На пальце – золотое кольцо с бриллиантом, которое он время от времени теребил.

Но, несмотря на все это, Клэр он понравился.

Вскоре Мей позвала всех пить чай.

За столом Серина поначалу молчала, но, видя, что Брус болтает одновременно и с Лакланом, и с Клэр, она почувствовала себя вдруг выброшенной из коллектива. Тем не менее, постепенно начала оттаивать. Однако взгляды, которые она время от времени бросала на Клэр, совершенно не нравились последней.

Клэр, хотя и была несколько озадачена происходящим и чувствовала себя как Алиса на никогда не прекращающемся чаепитии у Шляпочника, с радостью отозвалась на предложенное Брусом перемирие и вскоре обнаружила в нем приятного собеседника и очень, очень неплохого человека. Проницательный и практичный, с блестящим чувством юмора и не лишенный доброты, он нравился ей все больше и больше. Судя по всему, он был на несколько лет старше Лаклана.

А еще становилось ясно, что Серина вряд ли останется с ним надолго, несмотря на его очевидную преданность ей. Он открыто признался им, что это его первый брак и он с нетерпением ждет, когда у них появятся собственные дети.

– Похоже, мне предстоит иметь братьев и сестер по всей стране, – печально прокомментировал Шон, за что получил неодобрительный взгляд отца.

– Знаете, я, похоже, недооценил этого ребенка, – задумчиво признался Брус Клэр. – Серина сказала, что он очень смышленый, но он ведь только ребенок. А насколько смышленым может быть ребенок?

– Этот – весьма и весьма, – осторожно ответила Клэр.

– Может, я говорил несколько свысока с ним и отпугнул его?

– Э… может быть.

Брус дотронулся до кольца.

– Я подумаю об этом. Кстати, о детях. Я слышал, у вас будут близнецы?

– Да. Теперь это все заметнее и заметнее.

Брус беззастенчиво скользнул по ней взглядом – по лицу и фигуре, угадывающейся под белыми лосинами и ярко-желтым блузоном.

– По-моему, ты выглядишь великолепно!

Случилось так, что на другом конце стола именно в этот момент в разговоре образовалась небольшая пауза, так что Серина услышала эти слова и послала Клэр короткий убийственный взгляд. Было очевидно, что она ненавидит вторую жену Лаклана, даже не зная ее хорошенько.

Но и этого оказалось недостаточно. Уезжая, Брус в последний раз окинул усадьбу взглядом и сказал:

– Классное место. Думаю, я позаимствую у вас парочку идей.

– Брус мне понравился. А вот Серина, похоже, не собирается относиться ко мне хорошо, что бы я ни делала, – сказала Клэр несколькими часами позже, когда они сидели на веранде, наслаждаясь прохладными сумерками. Шон уже спал, а Мей была на кухне.

– Серина переоценила свои силы. Это по поводу твоего первого замечания. А любит она тебя или нет, не имеет ни малейшего значения. Не обращай внимания. Первые жены вообще редко любят тех, кого находят им на замену.

«Особенно если они все еще любят или хотят своих первых мужей», – подумала Клэр.

– Кстати, я совершенно не ожидаю от тебя, чтобы ты стала фабрикой по производству детей.

Клэр посмотрела на Лаклана, сидящего вполоборота к ней прямо на полу, так что она не могла видеть его глаз, но зато ей предоставлялась непривычная возможность созерцать его макушку, чего обычно не случалось.

– Даже если я чувствую себя так, то очень редко и не по твоей вине, – улыбнулась она. – А что, это была причина для развода? То, что Серина не хотела больше иметь детей, а?

Он долго не отвечал, потом медленно и с видимым трудом заговорил:

– Да, я хотел иметь еще детей. Я думал, это будет полезно для Шона и для Серины тоже. Надеялся, это уменьшит ее поглощенность собой. К тому же мне не нравится, когда в семье только один ребенок. А тебе, Клэр? – Он наконец взглянул на нее.

– Не знаю. Я как-то уже привыкла к тому, что у меня нет братьев и сестер. Помню, я всегда завидовала тем, у кого они есть, и считала, что… это помогает детям учиться общаться с другими детьми. Ну, и потом, когда они вырастут, – с окружающими людьми.

Он кивнул.

– Конечно, в больших семьях, – продолжала Клэр, – чаще случаются ссоры, много зависти и ревности, не говоря уже о том, что каждому ребенку в отдельности уделяется меньше внимания.

– Да и родителям тяжелее, – согласился он. – Кстати об усталости, ты выглядишь очень усталой.

Она зевнула.

– Да…

– Тогда в постель, миссис Хьюитт.

Он поднялся и, отряхнув джинсы, помог ей встать с кресла.

– Да, между прочим, ты была неподражаема сегодня.

– Правда? – расцвела она. – Спасибо!

– Здесь хорошо, – заметила она, внимательно осматривая свою новую спальню.

Вся комната была выполнена в нежных тонах – бледно-желтые обои, розовые шторы на окнах и такое же покрывало на постели. Перед кроватью стояли два удобных кресла, обитые кремовым бархатом. Мебель была старинная, с блестящими медными ручками, а кровать отличалась завидной шириной.

Их багаж, все еще не распакованный, стоял на полу посредине комнаты.

Задергивая шторы, Лаклан сказал:

– Вообще-то это была спальня для официальных гостей, но, поскольку она самая красивая, я решил, что она станет нашей.

Немного подумав, Клэр пришла к выводу, что это был тактичный способ намекнуть ей, что он и Серина никогда не были именно в этой спальне.

Клэр буквально упала на постель, чувствуя себя совершенно беспомощной. Она была не в силах даже осмыслить все происшедшее за этот долгий, очень долгий день.

Мгновение Лаклан смотрел на нее, а потом достал из чемодана ее халат и умывальные принадлежности.

– Иди умойся и почисти зубы, – мягко сказал он. – Ванная вон там.

Затем он помог ей раздеться и надеть ночную рубашку.

– Залезай, – пригласил он, приподнимая одеяло.

Она заколебалась.

– А ты?

– Я не устал, и у меня есть дела. Если что – я в кабинете.

Она легла, уютно устроившись на мягкой перине, и блаженно вздохнула. Постель оказалась очень удобной.

– Закрой глаза, – попросил он. – Спокойной ночи, миссис Хьюитт, приятных сновидений.

Он выключил свет и оставил ее одну.

Клэр перевернулась на бок и, сунув руку под щеку, удивилась собственному спокойствию. Во взаимоотношениях Лаклана и Серины было явно что-то не так. У нее не оставалось в этом ни малейшего сомнения.

К бывшей жене своего мужа она не испытывала никакой ненависти, она даже не беспокоилась о том, сможет ли Лаклан когда-нибудь избавиться от воспоминаний о своей привязанности к женщине, которую он теперь презирал.

Положив другую руку на живот, она почувствовала целую серию легких ударов изнутри.

«Ну и пусть», – подумала она. Внутри нее были две новые жизни, и все остальное ее просто больше не касалось.

Клэр заснула, довольная и счастливая, и проснулась только на следующий день, когда уже ярко светило солнце и рядом спал Лаклан. Она даже не заметила, как он пришел к ней ночью.

– Я бы не хотела очень торопиться, но ты теперь здесь хозяйка, и нам многое надо обсудить с тобой, – сказала Мей на следующий день. Они как раз пили после завтрака кофе на веранде. Лаклан и Шон только что ушли осматривать плантации. – Если ты хочешь, чтобы все здесь принадлежало только тебе, Клэр, ты скажи, я пойму.

– Мей, я не знаю, какие у вас были отношения с Сериной, но я бы хотела, чтобы ты осталась. Не только потому, что ты мне нравишься и я знаю, что этот дом в большей степени твой, чем мой…

– Клэр, это не так, – встревоженно отозвалась Мей. – У меня, конечно, есть акции нашей компании, но контрольный пакет акций у Лаклана, и он, а не я, унаследовал имение и всю прочую собственность…

Тут она сделала паузу. Было видно, что она не знает, как продолжить свою мысль. Клэр терпеливо выжидала.

– В общем, Серина решила, что для нее будет удобно сделать так, чтобы я содержала дом и воспитывала Шона, а она могла только наслаждаться жизнью. Я до сих пор очень сожалею, что попалась на эту удочку.

Клэр удивленно открыла глаза.

– Было бы лучше, если бы они были полностью предоставлены самим себе, – сказала Мей, покраснела и запнулась.

– Все в порядке, тебе не надо все время бояться за свои слова. Я совсем не буду задета и все пойму. Но если ты считаешь, что нам с Лакланом, возможно, лучше жить вдвоем, то… я пока не знаю, что тебе ответить.

– Я никогда не прощу себе, если это случится снова и я буду хоть как-то причастна к этому. Но с другой стороны, воспитывать близнецов да еще Шона… – Она вздохнула.

– Тебе станет легче, если я скажу, что ты, наверное, права и нам с Лакланом лучше было бы остаться вдвоем?

На этот раз вздох Мей был полон облегчения, а не заботы. Но она тут же забеспокоилась:

– Ты правда понимаешь меня? Если я понадоблюсь, я приеду. И, конечно же, я не брошу тебя одну с двумя малышами…

– Мей, для меня ты навсегда останешься неотъемлемой частью Розмонта.

Мей высморкалась и украдкой вытерла платочком глаза.

– Спасибо. Знаешь, мне уже шестьдесят пять, но я всегда мечтала попутешествовать. Раньше я всегда была очень занята, но теперь я свободна, как птица, и хотела бы заняться тем, чем всегда мечтала заниматься, – археологией.

– Ради бога, Мей. Только дай мне неделю, надо привыкнуть ко всему этому. И… ведь управление домашним хозяйством не может сильно отличаться от управления юридической конторой, верно?

– Ты – прелесть, – умиленно отозвалась пожилая женщина со слезами на глазах. – И не беспокойся о Серине. Она, может быть, самая красивая женщина со времен Клеопатры, но я не могла не радоваться, когда Лаклан наконец развелся с ней.

Мей рассказала о своих планах за ужином, чем немало удивила Лаклана.

– Я уверен, – сказал он, – что тебе совершенно не обязательно уезжать.

– Клэр не против, – пробормотала Мей.

– Точно. К тому же ты всегда восхищался тем, как у меня все налажено в офисе. Дома будет точно так же, – озорно подмигнула ему Клэр.

– Я знаю, но то была работа…

Казалось, он хотел сказать еще что-то, но, видя, что Шон готов принять участие в дискуссии, передумал и вместо этого попросил тетю сообщить о ее планах.

А вечером он потребовал у Клэр объяснений. Сидя перед зеркалом и расчесывая на ночь волосы, она просто рассказала ему, в чем дело.

– Понятно, – коротко произнес он. А потом добавил: – Я не знаю, как ты будешь справляться, и не уверен, что она действительно хочет уехать.

– Лаклан… – Клэр положила расческу на столик и внимательно взглянула на Лаклана. Он явно был не в радужном расположении духа, и главная причина тому – она сама. До сих пор она еще ни разу не видела его в таком состоянии. Что это – издержки семейной жизни?

– Что? – невозмутимо спросил он.

– Я думаю, тебе следует больше доверять мне, – так же невозмутимо ответила она.

– А я думаю, тебе не следует забывать о том, что ты уже почти на пятом месяце беременности, а ты хочешь продолжать работать, и еще есть Шон. О нем тоже надо заботиться.

– Хорошо, давай во всем разберемся, – твердо ответила она. – Начнем с конца. Для Шона самое важное в жизни – это ты. Сейчас, возможно, ему будет тяжело расстаться с Мей, но он не так давно заявил мне, что может выносить меня сколько угодно, если только он останется в Розмонте – с тобой.

– Клэр…

– Дай мне закончить. А я, если смогу, обязательно сделаю так, чтобы он чувствовал себя со мной спокойно и уверенно, как и подобает ребенку. Я не собираюсь окружать его ненастоящими любовью и заботой, стараясь заменить ему мать. Он не хочет, чтобы к нему относились как к ребенку. И если он не будет чувствовать, что я пытаюсь встать между ним и тобой, с ним все будет в порядке.

– Все это очень хорошо в теории, Клэр, а на практике это звучит как цитата из учебника «Как обращаться с неродными детьми». Это может и не сработать.

– Но ты, похоже, считаешь, что я обижаюсь на Шона или что Шон обижается на меня.

– Это не всегда очевидно.

– Я знаю, что я не обижаюсь на него, а у него не будет причин обижаться на меня. Следующий пункт – близнецы и пять месяцев беременности. При нормальном ходе событий это ни в коем случае не может сделать меня больной или несообразительной. Безусловно, я, как ты выражаешься, на некоторое время стану медлительной и неповоротливой, но я могу нанять кого-нибудь себе в помощь.

– Ты пропустила один важный пункт. Работа.

Не так давно ты говорила, что работа для тебя важнее всего и что тебе лучше быть матерью-одиночкой.

Это было уж слишком. Она встала, глаза ее горели как угольки. Еле сдерживая ярость, она очень мягко сказала:

– Послушай. Я сама постелила себе постель, теперь хочу лечь в нее, и я не собираюсь силой заставлять Мей быть моим костылем. Если тебе нужно – иди работай, а я ложусь спать.

Лаклан без единого слова расправил плечи и вышел за дверь.

На этот раз она не спала, когда он залезал в постель.

Он обнял ее, несмотря на все ее протесты.

– Извини, пожалуйста. Я знаю, тебе тяжело и ты сама волнуешься из-за ведения домашнего хозяйства. Наверное, именно поэтому я так удивился, что Мей уезжает.

Она немного расслабилась, но не сказала ни слова.

– Я включу свет?

– Пожалуйста.

Внимательно оглядев ее при свете лампы, он сказал:

– Такая сердитая и такая красивая! – Он нежно провел по ее волосам, погладил по щеке. – Сначала Серина, потом Мей. Слишком много всего и слишком быстро. Мне очень жаль. Я бы отдал все на свете, лишь бы ты не огорчалась из-за Серины, лишь бы она не цеплялась к тебе.

– Раньше даже мысль о ней огорчала меня, но теперь мне все равно.

Он хотел еще что-то сказать, но потом передумал.

– Как они там?

– Кто? – не поняла Клэр.

– Труляля и Траляля.

– А, они в порядке. Отдыхают, наверное.

– Хорошо. Надеюсь, они не очень сердятся за то, что я так разозлил тебя.

Грустная улыбка тронула губы Клэр.

– Боюсь, они даже не заметили. Я однажды читала статью про детей, чьи мамы жили совсем близко от токийского аэропорта.

– Это никак не повлияло на них?

– Даже напротив. Родившись, они гораздо комфортнее чувствовали себя рядом с самолетами, нежели в тишине.

– Ну, и что это значит? Это вообще что-нибудь значит?

– Мне только сейчас пришло в голову. Думаю, тебе не стоит волноваться оттого, что все происходящее снаружи может на них как-то повлиять. Хотя я, конечно, не хотела бы быть несчастной слишком часто.

– А ты чувствуешь себя несчастной? Прямо сейчас?

– Ну, хорошим настроением похвастаться не могу.

– Ты была такой официальной, пока не упомянула постель.

– Что ж, это было самое лучшее, что я могла сказать, и первое, что мне пришло в голову, – улыбнулась она.

Он наклонился и поцеловал ее.

– Так вот, о постели. Тебе не кажется, что это и моя постель тоже?

– Риторический вопрос…

– Знаешь, ты была очень убедительна, когда выгоняла меня из спальни. Или это все было сказано в порыве гнева?

– Если честно, – потянулась она, – последнее, что мне тогда хотелось, так это разделить с тобой постель.

– А сейчас?

– Ты… очень хочешь этого?

Что-то зажглось в его глазах.

– Разреши мне самому высказаться за себя, – и он начал нежно ласкать ее, пока она наконец не прошептала:

– Ты выиграл!

– Нет, наоборот, ты выиграла этот раунд, – хрипло шепнул он и положил голову ей на грудь.

На следующее утро, когда Лаклан проснулся, Клэр не спала. Лежа на своей половине кровати, она любовалась им.

Открыв глаза, он сладко потянулся и прижал ее к себе.

– Интересно, чем я заслужил это?

– Заслужил что?

– Прекрасное обнаженное существо вроде тебя, лежащее в моей постели, – ослепительное, как солнце, и такое желанное для меня.

– Я без одежды, потому что, когда я засыпала, кто-то снял ее с меня. – Клэр сурово взглянула на него. – И… о, нет! – тут же задохнулась она, когда он легонько сдавил ее сосок зубами.

– Больно? – встревожился он.

– Нет… не совсем… то есть…

Она не могла найти слов, чтобы объяснить ему: слишком много наслаждения сразу! Ей трудно было выносить это. К счастью, объяснять ничего не пришлось, ибо он сказал:

– Не волнуйся, я не буду настаивать, но только потому, что мне надо вставать и одеваться. И на все про все у меня осталось ровно две минуты и двенадцать секунд.

– Откуда ты знаешь?

– Так ты не хочешь, чтобы мы воздерживались? – спросил он. В его серых глазах появился озорной огонек.

– Я не об этом. Ты ведь даже не взглянул на часы!

– Мне не нужны часы, чтобы определить время. Я по солнцу вижу, что проспал. Впрочем, тот, с кем я договорился встретиться через минуту и пятьдесят семь секунд, вполне может начать и без меня.

– Ты думаешь? По-моему, тебе не стоит приучать персонал к своим опозданиям, а то они начнут брать пример с тебя.

– Да ты никак читаешь мне нотации?!

– Конечно, нет. Даже не думала никогда об этом.

– Все равно читаешь. Или ты просто не хочешь, чтобы я остался? Потому что ты все еще не простила меня?

– Конечно, я все еще не простила тебя. Посмотри, что со мной стало!

– Тебе не понравилось?

– Понравилось, просто я не была к этому готова.

– Что ж, тогда мы можем позволить себе повторить представление.

В этот самый момент зазвонил телефон. Лаклан выругался и взял трубку.

Когда он закончил говорить, Клэр безудержно смеялась.

– Ну конечно! Я знала, что они без тебя никуда.

– Не в этом дело. Просто он не может завести комбайн. К тому же…

Тут послышался легкий стук в дверь, и голос Шона сообщил, что ему надо накачать футбольный мяч, так как у них начинается физкультура и вообще ему пора в школу.

– Иду-иду, – отозвался Лаклан. – Черт возьми, похоже, у меня сегодня будет тяжелый день, а ты только и можешь, что смеяться.

– Ты такой милый! – сквозь смех проговорила Клэр.

– Милый?

– Ну конечно! Иди давай, разберись там со всем.

– Я не уйду, пока…

– Пока я не прощу тебя?

– Так ты прощаешь?

– Прощаю, – торжественно провозгласила она.

– Я знал, что добьюсь этого! – воскликнул он и уже мгновение спустя был на ногах. – Оставайся здесь, я принесу чай и тосты, чтобы у тебя не было возможности жаловаться на отсутствие заботы со стороны мужа.

Уже полностью одетый, он озорно подмигнул ей и скрылся за дверью.

За чаем Клэр невольно задалась вопросом, что же такое произошло. Еще вчера он был так холоден и раздражен, а сегодня – весел и услужлив, как никогда. Она что-то сделала? Или, наоборот, не сделала?

Ответы, однако, не пришли сами собой на ум, так что она решила – лучше встать и одеться.

Что бы там ни было, а она не позволит никому и ничему испортить ей сегодняшний день. Впрочем, как и все последующие.

На работу она ходила теперь редко – всего пару раз за неделю. Вместе с Мей они занимались тем, что обходили весь дом и близлежащие постройки. Мей объясняла, что где лежит и как со всем этим управляться. Вплоть до того, как пользоваться колодцем.

– Вообще-то, – говорила Мей, – для питья мы собираем дождевую воду, а для полива – воду из речки. Но иногда воды может не хватать, тогда нужен колодец.

– И часто не хватает?

– Не очень. Это на самый крайний случай. Крыши у нас большие, да и дождей много за год проходит, так что особых проблем не возникает. Но к концу засушливого сезона мы все-таки начинаем пользоваться колодцем. Вот он. Видишь?

– Да. А это что?

– Насос. Только надо всегда следить за тем, чтобы туда не падали пауки и змеи.

По лицу Клэр прошла судорога.

– Не бойся, их немного, – засмеялась Мей. – Змей, я имею в виду. Пэдди и Флинн ловко справляются с ними. Ну а пауки – они везде есть.

– Рада слышать, что хоть змей немного.

– Ничего, ты еще привыкнешь ко всем прелестям сельской жизни. Лягушки, тростниковые жабы, кролики и лисы – со всем этим достаточно хлопот.

Гораздо приятнее было изучать хозяйство в самом доме. За те несколько дней, что Клэр посвятила этому, она узнала много нового. Куда надо звонить, если начали дымить трубы. Где продается самая лучшая древесина. К какому электрику и к какому водопроводчику обычно обращаются в Розмонте, когда возникают соответствующие проблемы. Когда надо давать Пэдди и Флинну таблетки от глистов и как часто менять им специальные ошейники для борьбы с блохами и клещами. И еще – как нужно каждый день расчесывать им шерсть. Последнее, к счастью, было обязанностью Шона, так что Клэр благополучно пропустила все мимо ушей.

Еще она узнала, как не позволять моли заводиться в бельевом шкафу и что лавровый лист очень хорошо помогает против всех остальных насекомых.

Но что действительно очаровало ее, так это многочисленные предметы искусства, расставленные по всему дому. До сих пор она даже не представляла себе, что их столько.

– Коллекционировать посуду начала моя бабушка. Мой дедушка пригласил ее сюда только после того, как прожил здесь пять лет, можешь себе представить? Они не были женаты, но она все равно ждала его. Она же купила этот замечательный сервиз, медные подносы, каминные решетки и еще дедушкины часы. А этот персидский ковер они привезли из Средней Азии. Они много путешествовали. Но, к сожалению, обстановка их времен не сохранилась. Мой отец все переделал по своему вкусу. Он был страстным коллекционером всяких древностей.

– А Серина? Неужели она не приложила ко всему этому руку?

– Лаклан не позволил бы ей.

– Что?! Простите, но тогда… что же он нашел в ней?

Мей задумчиво пожевала губу.

– Я часто задавала себе этот вопрос, но всегда напоминала себе, что сначала она мне очень понравилась. Серина умеет быть приятной с людьми. Она остроумна и привлекательна. На первый взгляд она показалась мне не так плоха, как выяснилось позже.

– Тогда что же пошло не так?

Мей вздохнула.

– Все началось с беременности. Она не хотела детей. И не то чтобы она уж очень страдала, просто это мешало ей вести привычную жизнь. Я уверена, она по-своему любит Шона, но у нее не получилось наладить с ним отношения. Лаклан преуспел в этом больше, чем она.

– Лаклан – ходячая энциклопедия, знает все, что касается беременности, – мрачновато отозвалась Клэр.

– Я нисколько не удивлена. Серина никогда не упускала случая жаловаться даже на самые незначительные неудобства. Но хуже всего то, что она сделала мужчин своей профессией.

Клэр удивленно подняла бровь.

– Ей больше нечем зарабатывать себе на жизнь, – объяснила Мей. – Когда у нее нет возможности флиртовать с ними и заставлять делать все, что она хочет, ей становится скучно. У нее нет больше никаких интересов в жизни. Ее внешность и влияние, которое она оказывает на мужчин, просто невероятны. Что поделать – она ведь по профессии модель. – Мей пожала плечами.

– Понятно, – сказала Клэр.

– Имей в виду, Брус Дэйвидсон тоже скоро останется ни с чем.

– Смешно, но я тоже так подумала, когда увидела их вместе… Кто-то пришел?

Они прошли на веранду. На лужайке рядом с домом стоял почтальон, а рядом с ним – огромная коробка. Пэдди и Флинн с самым грозным видом загораживали собой ступень крыльца. Нервно поглядывая на собак, почтальон осведомился:

– Скажите, здесь проживает мистер Шон Хьюитт?

– Да, здесь. А что?

– Посылка из Сиднея. Мне нужна его подпись.

– Ему только восемь, и он сейчас в школе. Я могу расписаться за него. А от кого это?

– Ммм… От мистера Б. Дэйвидсона. Думаю, вы в самом деле можете расписаться за него. Вот здесь, пожалуйста.

– Это телескоп! – воскликнула Клэр, рассматривая надписи на коробке.

– Ну, конечно, – ответил почтальон. – И весьма дорогой, скажу я вам. Знаете, на какую сумму он застрахован на время перелета? Страшно сказать. Вы уверены, что мальчику только восемь?

– Интересно, Лаклан разрешит ему оставить телескоп себе? – забеспокоилась Мей, когда почтальон уже ушел.

– Это зависит от того, кто доберется до телескопа первым. Думаю, Шон ни за что не отдаст его. А вообще это умно!

И она рассказала Мей о разговоре с Брусом.

– Конечно, это вид взятки…

– Что?

Из-за угла дома вышел Лаклан и быстро поднялся по ступенькам.

– Что это, черт возьми?

Клэр объяснила и увидела, как он нахмурился. Неужели такие ситуации станут теперь ее повседневной жизнью? Она мысленно вздохнула.

Но тут же взяла себя в руки и тихо сказала:

– Я знаю, это слишком дорогой подарок, но я думаю, он правда хочет достичь с Шоном взаимопонимания. Это не так уж плохо.

Клэр еще раз рассказала о разговоре с Брусом. На мгновение воцарилась тишина. Потом Лаклан несказанно удивил ее, заявив:

– На этот раз я приму твои доводы, Худышка, но, если это будет повторяться слишком часто, тебе придется придумать новые.

– Вряд ли он настолько глуп. Так что не стоит беспокоиться.

– Что я люблю в тебе больше всего, миссис Хьюитт, так это твою рассудительность.

И он протянул ей руку. Мей деликатно исчезла.

– Ты знаешь, что теперь произойдет? – мягко спросил Лаклан, притягивая ее к себе.

– В общем, у меня есть смутные предположения на этот счет. Думаю, мы все станем астрономами-энтузиастами, только он был бы счастлив.

– Ну, и это тоже. Но вообще-то я имел в виду вот это, – и приник губами к ее губам. Затем, подняв голову, он заглянул ей в глаза: – Когда ты идешь к врачу?

Клэр нахмурилась.

– А что, что-то не так?

– Да нет, если ты чувствуешь себя хорошо…

– Со мной все в порядке!

– Тогда я просто спросил. Дело в том, что я хочу пойти с тобой. Давай сядем.

Они сели, и он обнял ее за плечи. Клэр расслабилась.

– Я бы хотела походить на какие-нибудь занятия для будущих родителей, но тебе их посещать не надо.

– Почему?

– Ты уже там был и все знаешь, а мне лучше ходить одной. Если честно, я не могу себе представить ничего хуже.

– Именно поэтому тебе лучше ходить туда со мной. Когда ты увидишь, что не одинока в своей беременности, возможно, тебе станет легче. Я уверен, там подробно расскажут, что такое роды и почему их не надо бояться.

– Я наверняка окажусь там самой старой.

– Что ж, в таком случае мы с тобой будем чудесной пожилой парой.

– Ты смеешься надо мной, – обвиняющим тоном заявила она.

– Полностью отрицаю все обвинения, ваша честь.

– Все равно, я знаю, что смеешься! – Она вздохнула.

– Почему бы тебе не поговорить об этом с Валери? Если тебя это так беспокоит.

– Хорошо, только я наизусть знаю, что она мне скажет. Она назначила мне прием как раз на следующей неделе, в среду.

– Замечательно. Кстати, ты не хотела бы пригласить родителей на пару дней?

– Очень хотела бы! Мама так интересуется всем, что связано с малышами. И папа тоже. Это странно, но беременность очень сблизила меня с мамой. Я стала лучше понимать ее.

– Давай пригласим их на следующие выходные, а?

– Согласна.

Она положила голову ему на плечо.

Несколько минут они так и сидели, наслаждаясь покоем и тишиной, пока Пэдди и Флинн, безмятежно лежавшие у их ног, не бросились вдруг вниз по дорожке – по направлению к воротам.

– Кто-то пришел? – встревожилась Клэр.

– Это школьный автобус.

– Но я ничего не слышала.

– Неважно. Если еще не приехал, значит, вот-вот появится. Он каждый день приезжает в одно и то же время, так что у собак выработался условный рефлекс. Они всегда встречают Шона.

Спустя несколько минут они появились все втроем – Пэдди и Флинн мчались к дому со скоростью хороших скаковых лошадок, а Шон бешено крутил педали, стараясь не отстать от них. Велосипед он каждое утро оставлял у ворот ради этой гонки после занятий.

– Что это? – Шон указал на коробку.

Лаклан объяснил ему причину появления телескопа.

Впервые в жизни Шон Хьюитт был удивлен так, что не мог вымолвить ни слова. Впрочем, это длилось всего лишь мгновение, а потом он осторожно спросил:

– И что я должен делать?

– Написать Брусу, что ты очень рад и от всей души благодаришь его.

– И он не будет ждать, что я стану жить с ними?

– Думаю, тебе стоит посмотреть, не выразил ли он прямо этого намерения. Вполне возможно, что к подарку прилагается записка.

Записка действительно была. Она гласила:

«Извини, что обращался с тобой как с маленьким. Понимаешь, я не так уж много знаю о таких детях, как ты, и о детях вообще. Но теперь я знаю, есть, по крайней мере, один ребенок, способный понять, что внутри, и использовать подарок по назначению. Надеюсь, тебе понравится. Тебя это ни к чему не обязывает».

– Может, он и не такой уж плохой парень, – заключил Шон, после того как прочел записку два раза подряд.

– Ты можешь оказаться прав, – прокомментировал Лаклан.

И после этого безудержная радость Шона наконец дала о себе знать.

– Пап, ты хоть представляешь себе, как долго я мечтал посмотреть на звезды вблизи? А хорошенько рассмотреть Луну?

– Сначала его надо собрать. Я тебе помогу.

Клэр с удовольствием наблюдала за тем, как отец и сын роются в коробке, громко обсуждая, где они поставят телескоп, и чувствовала себя совершенно довольной.