Поверь в любовь

Глава 17

Стоя перед жалким осколком зеркала, висевшим на стене убогой комнаты, Элизабет туго завязала под подбородком темно-синий бант, одернула мешковатый жакет и дрожащими пальцами поправила воротничок накрахмаленной белой блузки. А потом в который уже раз попыталась успокоить бешено колотившееся сердце.

– Послушай, Элизабет Кэган! Ты пойдешь в церковь и ничто, ничто тебя не остановит!

И все-таки ей понадобилось собрать все свое мужество, чтобы выйти из комнаты.

Боже, как долго еще она сможет так жить?! Всего лишь месяц прошел с того дня, как она ушла от Джеймса, но не было ни единой ночи, чтобы в ее дверь не постучался какой-нибудь любитель сомнительных развлечений.

Элизабет из дома не могла выйти, чтобы не наткнуться на одного из них. Они преследовали ее по пятам, спрашивали, дорого ли она берет, и всячески отравляли ей жизнь.

Вечерами, закончив работу в магазине Симонсонов, ей снова приходилось прокладывать себе дорогу через толпу этих подонков, ощущать на себе их потные, жадные руки, и все это только для того, чтобы попасть в дом. К тому времени большинство уже были пьяны. Усевшись под ее окном, они горланили похабные песенки, отчего Элизабет чуть не плакала в ярости. Шериф Бродмен два раза в день прогонял их прочь, но они неизменно возвращались. А может, это были другие – Элизабет не знала.

– Не имеет значения, – говорила она себе. – Нельзя, чтобы из-за этих окаянных грешников ты не ходила в церковь. Это все происки дьявола, которым нельзя потакать. – Вздохнув, она натянула чистейшие перчатки. – А теперь иди, Элизабет Кэган! Вот так, хорошо. – Она приоткрыла дверь и тут же отшатнулась.

– Доброе утро, Элизабет!

– Натан! – Она недоуменно разглядывала высокого мужчину, стоявшего на пороге. Он сорвал с себя шляпу и широко улыбнулся. – Вы вернулись! – воскликнула она со слезами на глазах. Ей не хватало этого единственного друга. – Ох, Натан! – Она бросилась к нему, и он подхватил ее на руки.

– Я вернулся, – прошептал он, прижимая ее к себе. – Вернулся две недели назад, но Вирджил запретил мне приезжать, – он заглянул ей в глаза, – а Лос-Роблес стоит пустой. Я уж подумал, может, вы с Джимом куда уехали. А потом Вирдж рассказал, что случилось. Я просто ушам своим не поверил!

– Да. Мисс Вудсен воскресла из мертвых, – кивнула Элизабет. – Впрочем, наверное, вы уже знаете.

– Да, Вирджил мне сказал. Плутовка Мэгги. – Он саркастически хмыкнул. – Просто невозможно уехать ненадолго, чтобы что-то не случилось! – Заметив горечь в улыбке девушки, он виновато погладил ее по руке. – Ради Бога, простите, Элизабет! Жаль, что меня здесь не было, когда это случилось. Может, мне удалось бы уговорить вас остаться с Джимом.

– Нет, – печально прошептала она, – но я и вправду скучала без вас, Натан!

– Я бы сразу навестил вас, – сказал он, – но Вирджил мне отсоветовал. Сказал, что вам и так сейчас нелегко, так что мой приход только добавит масла в огонь.

– Что толку? Мое имя и без того треплют на всех углах! Натан молча сжал ее руку.

– Не забивайте себе голову всякой чепухой, – грубовато посоветовал он. – Поговорят и перестанут. А друзьям до этого дела нет.

– Надеюсь.

– Вот увидите! – с жаром выпалил он. – Готов заложить ранчо, что так оно и есть.

– Лучше скажите это Симонсонам. Бедняги скоро разорятся, и все из-за меня. Кое-кто из городских дамочек отказывается у них покупать, торговля идет прахом.

– Старые склочницы! – презрительно фыркнул Натан.

– Напрасно ваш брат просил их дать мне работу, – вздохнула Элизабет. – Я заикнулась о расчете, но они и слышать об этом не хотят! Конечно, я стараюсь отплатить им за их доброту, работаю изо всех сил, но разве это компенсирует их убытки?!

– Держу пари, Бену и Рэчел приходилось переживать и худшие времена, – улыбнулся Натан. – Когда они только появились, местные встретили их хуже некуда. Они евреи, в том-то все и дело. Но шло время, и все утряслось само собой. Вот увидите, так же будет и с вами.

– Хорошо бы. – На лице Элизабет отразилось сомнение.

– Кстати, хочу сказать, было бы куда хуже, если бы Джим не взял вину на себя. Разве вы не знаете людей? Они ничего не имеют против, если мужчина вильнет на сторону, но когда речь идет о женщине – тут дело другое.

Элизабет нахмурилась.

– Я страшно рассердилась, когда узнала об этом, – сказала она. – И на вашего брата тоже. Ведь он мне обещал совсем другое.

Через два дня после отъезда Элизабет из Лос-Роблес Вирджил Киркленд пригласил ее в контору, чтобы подписать кое-какие документы. Само собой, прочитать их она не могла, поэтому пришлось положиться на него. В конце каждого листа стояла размашистая подпись Джеймса, и тут же подписалась Элизабет – точь-в-точь как учил ее отец, не отрывая пера от бумаги, крупными, разборчивыми буквами: «ЛИЗА».

Только после этого Вирджил сообщил ей о том, что говорилось в документах.

Оказывается, Джеймс признавал факт супружеской неверности, брал вину на себя и соглашался дать ей развод. Ярость и возмущение Элизабет ничуть не тронули адвоката.

«Это Джеймс, – сухо сообщил он, – настоял на том, чтобы нести всю ответственность за развод». А он, Киркленд, в свою очередь, брался устроить все тихо и без огласки. Не будет ни судебного разбирательства, ни сообщения в газетах – ничего. Хотя Вирджил и не скрывал, что сочтет просто чудом, если все они, и он в том числе, не окажутся в результате за решеткой.

В конце концов Элизабет пришлось смириться. По правде говоря, она даже испытала некоторое облегчение при мысли, что ей не придется лгать. Но потом снова разбушевалась, когда Вирджил сообщил, что Джеймс поместил на ее имя десять тысяч долларов в местном отделении банка.

– Мне не нужны его деньги, – отрезала она. Адвокат сокрушенно покачал головой.

– Ваше дело, Элизабет. Но вынужден сообщить, что деньги уже в банке.

– Надеюсь, они там сгниют, – буркнула она и хлопнула дверью.

На другой день на пороге ее дома появилась Рэчел Симонсон и предложила ей работу в их магазине. Несмотря на робкие протесты Элизабет, Рэчел и слышать ничего не хотела. Впрочем, Симонсоны с самого начала не отрицали, что берут ее по рекомендации Вирджила. Шли недели, и покупателей в магазине становилось все меньше и меньше. Однако они и слышать не хотели об уходе Элизабет, сколько она ни просила ее отпустить.

– Я вам вот что скажу: Джим просто выполнил свой долг, – стоял на своем Натан, – и я рад, что брат его вразумил. Иначе если бы я вернулся в город и узнал, что он взвалил всю вину на вас – и Вирджил приложил к этому руку, то наверняка устроил бы такое, о чем потом горько бы пожалел. Да разве это дело – разводиться? Да еще из-за такой штучки, как Мэгги?! – Он покачал головой. – Глупо, очень глупо, вот что я вам скажу.

– Ну что ж, – миролюбиво сказала Элизабет, – дело сделано, теперь уж ничего не изменишь. И прошу вас, Натан, не думайте дурно о Джеймсе! Вы ведь его лучший друг, и не надо ссориться из-за меня. Поверьте, сейчас он как никогда нуждается в вашей дружбе.

Натан смущенно мял в руках шляпу.

– Джим и вправду мой друг, но ведь и вы тоже! Глупо делать вид, что ничего не произошло.

– Знаю. И все равно прошу – будьте с ним помягче.

– Конечно! Можете не волноваться. Слишком многое нам пришлось пережить вместе. Просто странно все как-то.

– Само собой, – кивнула она и вдруг, приглядевшись повнимательнее, заметила перемены в его внешности. – Ой, Натан, да вы постриглись!

Зардевшись, тот смущенно пригладил волосы.

– Э... да, мэм. Только вчера! Вам нравится?

– Чудесно, – объявила она. – Бог ты мой, да на вас костюм! Вы выглядите настоящим франтом!

На этот раз Натан побагровел до слез.

– Спасибо.

Элизабет ласково улыбнулась.

– Собираетесь за кем-то поухаживать? Ваша леди будет просто в восторге!

Багровые щеки Натана, казалось, вот-вот займутся пламенем.

– Нет, что вы! Вовсе нет. Подумал, может, вы позволите проводить вас нынче в церковь?

Элизабет от удивления раскрыла рот.

– Если вы, конечно, не против, – поспешно добавил Натан.

– Боже мой, Натан Киркленд, это так любезно с вашей стороны, но я вынуждена отказаться! Люди... нельзя, чтобы вас видели рядом со мной! Боюсь, что вы и так уж изрядно подпортили свою репутацию тем, что зашли ко мне.

– Меня это не волнует, Элизабет. Пусть болтают что угодно!

– Нет, Натан! Нельзя вести себя столь легкомысленно, особенно сейчас, когда вы собираетесь жениться. Вы же понимаете: кто позволит вам ухаживать за своей дочерью после того, что увидят вас со мной?

– Почему? – искренне удивился Натан. – Только потому, что вы просите о разводе?! – Он вдруг разъярился. – А раз так, пусть их драгоценные доченьки остаются при них!

– Это не шутка! – с упреком сказала она.

– А я и не думал шутить. – Натан нахлобучил на голову шляпу. – В жизни никогда не был так серьезен! Прошу позволения проводить вас в церковь, мэм. – Он церемонно подал ей руку. – Вы окажете мне эту честь?

Элизабет в замешательстве уставилась на него, только сейчас сообразив, что впервые пойдет с ним под руку.

– Но вы ведь не ходите в церковь, – осмелилась напомнить она.

– Решил вернуться к старой доброй привычке. С сегодняшнего дня.

И Элизабет сдалась. В конце концов, он взрослый человек, подумала она. Странно было идти, опираясь на его крепкую руку, но еще более странно – видеть, как он бережно поддерживает ее.

– Что ж, вы сами напросились!

– Да, мэм – звенящим от счастья голосом ответил Натан. – Точно!

– Знаете, – заговорила она, когда они уже приближались к церкви, – я готова поклясться, что сегодня ночью слышала у себя под дверью голос Барни Шредера. – Барни был вечным проклятием Элизабет. Он как никто другой отравлял ей жизнь.

– Да, забавная штука вышла с этим Барни, – хмыкнул Натан. – Налетел на столб, возвращаясь домой. Видно, был сильно пьян. Похоже, недосчитался парочки зубов.

– О Господи! – ахнула Элизабет.

– Да, мэм. Сами можете полюбоваться – все его зубы как раз под вашим окном. Держу пари, больше он не станет вам докучать.

Через минуту они подошли к церкви. Все прихожане к этому времени уже заняли свои места на скамьях.

– Вот сюда, – шепнула Элизабет, потянув Натана к самой дальней скамейке, которая каждое воскресенье служила ей прибежищем. Похоже, все знали, что она сядет здесь, поэтому на скамье не было ни единого человека.

– Не хочу сидеть сзади, – громко заявил Натан, совершенно упустив из виду, что они в церкви.

– Ш-ш-ш, – зашипела Элизабет.

– Не хочу сидеть сзади, – громким шепотом повторил Натан. – Давайте пройдем вперед, там лучше слышно.

В душе Элизабет поднялась волна привычного страха.

– Нет, Натан, лучше здесь. Он потянул ее за руку.

– Мы же тут ничего не услышим! Пойдемте!

– Нет! Натан, прошу вас!

Раскланиваясь и расточая улыбки знакомым, он принялся настойчиво проталкиваться вперед, в первый ряд.

– Добрый день, – приветствовал он какого-то мужчину, который расположился там вместе с супругой. – Надеюсь, вы не против немного потесниться. Спасибо.

Элизабет сгорала от стыда. Руки у нее затряслись, она сжала кулаки.

– Вот и чудесно, – весело сказал Натан, усаживая Элизабет. Потом сел сам. – Ну, так лучше? – с улыбкой спросил он.

Элизабет прикрыла глаза, стараясь не обращать внимания на смутный ропот за спиной. Люди вокруг задвигались, кое-кто встал, пересел назад, и через пару минут вокруг них не осталось ни единого человека.

– Вот и отлично, сразу столько места, – хмыкнул Натан. Элизабет же только мечтала сквозь землю провалиться.

Повисла гнетущая тишина. Элизабет взмолилась, чтобы преподобный Тэлбот начал проповедь, но он молчал, и ей стало страшно. Еще минута, и она разрыдается. В душе она была страшно зла на Натана, который как ни в чем не бывало сиял самодовольной улыбкой.

Вдруг она услышала шум шагов, шарканье сразу нескольких ног и скрип скамейки.

Робко подняв глаза, девушка чуть было не ахнула: Вирджил и Энн Киркленд с детьми, Беатрис и Джеральдом, спокойно рассаживались на пустой скамейке как раз у нее за спиной. Вирджил, усаживаясь последним, помедлил, окинув презрительным взглядом всю остальную паству, в глубоком изумлении наблюдавшую этот спектакль.

Наконец Энн потянула его за рукав и шепотом велела не валять дурака.

Перегнувшись через Элизабет, Натан улыбнулся своей семье, и не успел он раскрыть рот, чтобы поздороваться, как Эстелла Тэлбот, супруга преподобного Тэлбота, гордо подняв голову и ведя за собой сына Элайю, промаршировала через проход и уселась возле Элизабет и семейства Кирклендов. Ее супруг, стоя за кафедрой, одобрительно улыбнулся.

Дождавшись, пока стихнет шум, он окинул паству орлиным взором.

– Двенадцатый псалом, братья и сестры, – «Блаженны верующие!».

– Прекрасная проповедь, – удовлетворенно проговорил Натан, взял предложенное Элизабет блюдо и положил себе бобов. – Много же я потерял, что прежде не ходил в церковь!

Брат в удивлении воззрился на него и едва сдержался, чтобы не рассмеяться.

– Да уж! Я думал, от твоих «аминь» обрушится крыша! А преподобный готов был поменяться с тобой местами!

– Что, неужто так громко? – Натан с искренним беспокойством покосился на Элизабет.

– Вполне достаточно, – хихикнул Вирджил. – Да, кстати, что это была за проповедь, которая произвела на тебя столь сильное впечатление?

– «Не судите, да не судимы будете»! – ухмыльнулся Натан. – Что, разве не так? К тому же добрейший преподобный постарался хорошенько вдолбить это им в головы! – Они с Вирджилом дружно расхохотались.

Элизабет смущенно кашлянула, и немедленно вмешалась Энн Киркленд:

– Эй вы, потише! Прекратите болтать! Что о вас подумает Элизабет? Как дети, ей-богу!

– Нет-нет, мэм, – запротестовала Элизабет. – Мне нравится, когда разговаривают за столом. Ведь я выросла с двумя братьями и сестрой, у нас в семье тоже порой было шумно.

– Элизабет – из Теннесси, – добавил Натан.

– Никогда бы не подумал, – удивился Вирджил. – А я было решил, что вы из Нью-Йорка, судя по вашему выговору. – Он шутливо подмигнул Элизабет. Она улыбнулась и снова повернулась к Энн:

– Спасибо за обед, мэм. Все гак вкусно!

– Прошу вас, не благодарите, Элизабет. Мы всегда рады видеть вас. Жаль, что не сделали этого сразу, но вы всегда так поспешно убегали из церкви...

Элизабет вспыхнула, вспомнив, как старалась прошмыгнуть мимо старых ханжей, чтобы поскорее скрыться дома. Она и сегодня собиралась уйти пораньше, но Натан не позволил. Крепко взяв ее под руку, он удерживал ее возле себя все время, пока приятели и просто знакомые раскланивались и здоровались с ним. И Элизабет вдруг с удивлением поняла, что разговаривает, снова разговаривает с теми, кого успела узнать за эти годы и кто теперь порой отворачивался при встрече.

После обеда все перешли в гостиную, и Натан уселся за рояль.

– Спойте, Элизабет, – попросил он.

Она уже хотела была отказаться, но тут Натана поддержала Энн:

– Спойте, прошу вас! У вас такой чудесный голос!

Тяжело вздохнув, Элизабет робко уселась рядом с Натаном и запела. Он аккомпанировал ей, и оба они смеялись как дети, когда один из них фальшивил. Два часа пролетели незаметно, и не успела она оглянуться, как пришло время уходить.

Натан проводил ее домой. Он по-прежнему вел ее под руку. Солнце уже клонилось к закату, и, сменив одуряющую дневную жару, в воздухе разливалась прохлада. Свежий ветерок приятно обдувал их разгоряченные лица.

– Это был, наверное, самый лучший день в моей жизни, – тихо признался он, склонив темную голову и жадно вдыхая аромат ее волос.

– Да... я так благодарна вам!

– Счастлив служить вам, Элизабет. Только это мне следует вас благодарить.

– Нет. – Покраснев, она уже серьезнее добавила: – Вы настоящий друг, Натан. И всегда таким были... и Джеймсу, и мне. Мне так вас не хватало!

– Больше я никуда не уеду.

Она принялась расспрашивать его о поездке в Сакраменто, и остаток пути он с жаром рассказывал ей о контрактах на поставку лошадей, которые успел заключить, и о том, к чему это приведет в будущем.

– Конечно, я не так богат, как Джим, но и в моем доме женщина ни в чем нуждаться не будет. Я смогу дарить своей жене подарки... все, что она захочет! И постараюсь, чтобы она была счастлива.

– Я так рада, – с улыбкой сказала Элизабет, доставая из кармана ключ. – Но любая и так будет счастлива стать вашей женой, Натан! Вы чудесный человек. Неужели вы сами не знаете?

Он сдернул шляпу, и его синевато-черные волосы блеснули в лучах заходящего солнца.

– Осталось только найти ту единственную, которая меня в этом убедит, – шутливо сказал он и вдруг опустил глаза. – Элизабет, может, вы согласитесь завтра пообедать со мной? Мы могли бы пойти в ресторан миссис Грир.

– Миссис Грир? – недоверчиво переспросила Элизабет. – О нет, Натан, что вы!

Он смущенно закашлялся.

– Ну... я ничего такого не имел в виду... только обед. – Натан заглянул ей в глаза; он улыбался, но в глазах его читалась мольба. – Это же просто обед.

– Но я никогда не была в ресторане, – объяснила она. Такого облегчения Натан не испытывал уже давно.

– И всего-то? – рассмеялся он. – Что ж, это не проблема. Я никому не позволю вас укусить.

– Дело не в том, – смутилась Элизабет. – Мне нечего надеть. И читать я не умею. Натан... – она вдруг посуровела, – вас не должны видеть со мной!

– Почему? Думаете, я боюсь сплетен?

– Знаю, что не боитесь, – пробормотала она, – но не хочу, чтобы вы краснели из-за меня.

– Элизабет Кэган, – невозмутимо заявил он, – что бы вы ни выкинули, клянусь, я и бровью не поведу! Так что надевайте свое самое роскошное платье и ждите меня в субботу.

– Но, Натан...

– Ни слова больше, мэм. – Взяв у нее из рук ключ, он открыл дверь и пропустил ее вперед. – До субботы, Элизабет. И не вешайте нос.

– Натан, послушайте... – снова начала она и только потом сообразила, что его уже и след простыл.

Весело насвистывая, Натан торопливо шагал к дому брата.