Поверь в мою Любовь

62. Не доброе утро

Утро начиналось тихо и безмятежно. Я лежала на своей пушистой подушке. Мне удалось вчера всё же успокоиться и благополучно уснуть. Я наслаждалась последними мгновениями сна, как вдруг резкий стук в дверь заставил меня резко открыть глаза. Я покосилась на Олеську, которая всё ещё мирно дремала рядом. Она лишь ворчливо потянулась, не желая никуда спешить.

Стук в дверь повторился, и на этот раз подруга немного встрепенулась. Я встала, размяла тело и подошла к двери. Открыв её, я увидела куратора. Лицо её было серьезным, и это меня насторожило.

— Доброе утро, девочки. Лера, тебя вызывает к себе ректор. — произнесла она простым, но строгим тоном. В этот момент вся радость утра как будто улетучилась.

Словно кто-то вырвал у меня землю из-под ног, я замерла на секунду.

— Доброе утро. Почему ректор хочет меня видеть? — вырвалось у меня.

— Не знаю. Не задерживайся, быстро собирайся, он ждёт тебя. — проговорила Анна и ушла.

Все мысли в голове запутались. Я не могла представить, зачем я понадобилась дяде. Вдруг в памяти всплыла машина, которую я видела вчера. Значит я была права, эта была машина моего отца. Паника охватила меня. Он всё узнал…

«Мне конец,» — прошептала я сама себе, пытаясь собраться с мыслями. В голове кружились образы: его злое лицо, крики и упреки. Я почувствовала, как руки начинают трястись и вся моя уверенность растаяла.

Я быстро вернулась в комнату, не зная, как реагировать на эту новость. У меня всё сжималось от волнения. Олеся сразу же заметила, что я нервничаю, и стала меня успокаивать.

— Не накручивай себя, Лер! Может, дядя вызывает тебя к себе по какому-нибудь вопросу академии. Сколько раз он уже тебя так вызывал. — Олеська улыбнулась, пытаясь меня подбодрить.

Я кивнула, пытаясь создать видимость, что всё в порядке, но внутри меня бушевал шторм.

Собираться было довольно сложно: руки дрожали, мысли путались. Я торопливо натянула свитер и джинсы. Олеся стояла рядом и старалась успокоить меня:

— Помни, что я с тобой! Я не позволю твоему отцу забрать тебя! Мы всей академией станем на вашу с Димкой защиту.

Я чувствовала её искреннюю заботу, но, несмотря на её слова, успокоиться не получалось. Тревога заполнила каждый уголок моего сознания.

Каждый предмет в комнате стал для меня родным. Я вспомнила, как мы здесь разделяли и горечь и радость. Эта комната хранит в себе много воспоминаний, а теперь, это всё может закончиться именно сегодня. Когда я была полностью собранной, я посмотрела на Олеську и хотела сказать ей что-то ободряющее, но слова застряли в горле.

Собравшись с силами, я была готова покинуть комнату — моё убежище.

— Я буду ждать тебя! — бросила мне Олеська напоследок. Я улыбнулась ей в ответ, сделала несколько шагов к двери и предприняла усилие над собой, чтобы не застыть на месте от страха.

Когда я пересекала коридор, сердце колотилось так, будто оно вот-вот выскочит наружу. С каждым шагом к кабинету дяди глаза продолжали замечать детали: знакомые стены, запах кофе из столовой, но внутри всё горело от страха. Я уже почти дошла до двери кабинета, и вот, когда я колебалась, собираясь постучать, мысль о том, что это может быть моей последней встречей с преподавателями, с любимым, друзьями, слабым светом загорелась в сознании.

«Ну что ж», — подумала я и решительно постучала.

В тишине коридора вдруг раздался знакомый голос. «Войдите», — прозвучал он ровно, без всякой эмоциональной окраски. Это было немного настораживающе. Сердце забилось чаще, но я собралась с силами и открыла дверь.

Когда я вошла, холодок пробежал по спине, и я почувствовала, как моё лицо побледнело. Передо мной сидел не только дядя, но и мой отец — в строгом костюме, с угрюмым выражением лица. Рядом с ним стояла охрана, а в углу комнаты, словно призрак, стоял Дима. Все трое смотрели на меня, и в воздухе повисло напряжение.

— Наконец-то явилась! — зло рыкнул мой отец, его голос звучал грозно и осуждающе, словно он был готов разразиться громом. Но в этот момент я совершенно не обратила внимания на его выпад. Мои глаза были прикованы к Диме, он выглядел напряжённым и встревоженным. Его привычная улыбка исчезла, и вместо этого я увидела тревогу в его взгляде. Это тронуло меня глубже, чем слова отца.

Я решительно сделала шаг к Диме, но мне перегородили путь охранники отца. Их тела встали передо мной, как живые барьеры, отрезавшие меня от любимого.

— Эй, пропустите меня! — вырвалось у меня, но они оставались непреклонными. В этот момент я ощутила себя как будто в ловушке, и злость переполнила меня.

— Папа, что происходит? — тихо произнесла я, но мой голос звучал слабым и тревожным, как будто я была совершенно не готова к тому, что меня ждёт впереди. Отец даже не посмотрел на меня. Его взгляд был направлен на Диму, и его ярость была не на шутку. Я пыталась отодвинуться от охраны, но они оставались непоколебимыми.

— Это я у тебя хочу спросить! Что это всё значит, дорогая доченька⁈ — произнёс яростно отец. Его голос был полон гнева, мне захотелось провалиться сквозь землю, укрыться от этого давления, от его злости. Я чувствовала, как внутри меня все сжимается.

— Я могу всё объяснить. Мы… — подал голос Дима, но его прервал отец.

— Я не с тобой разговариваю, щенок! — отец ещё сильнее разозлился, и порыве злости ударил по столу. Я от страха подпрыгнула. — Ты вздумала, за моей спиной с сыном конкурента шашни крутить⁈ Отвечай мне!

— Да, решила! — не знаю как, но мой страх куда-то ушёл, вместо него появилась храбрость, я отодвинула охрану и подошла к отцу. — Потому что мы любим друг друга, и нас не волнует ваша борьба за деньги и власть!

— Не волнует говоришь? Когда ты останешься с голой задницей, так же будешь говорить, идиотка⁈ Или ты думаешь нужна ему будешь потом? — зловеще засмеялся отец.

— Нужна будет! Я люблю вашу дочь! — возразил ему Дима.

— Любит он, ты здесь никто! Только мне решать с кем она будет! И точно не с тобой.

— Нет, отец, ты не разлучишь нас! Не посмеешь!

— Замолчи! — и тут я ощущаю резкий удар пощёчины, слезы тут же появляются на глазах. — Смеешь мне перечить? Дрянь!

— Ах ты, урод! — яростно рычит Дима и бросается к отцу, но его задерживают охранники.

— Не посмею говоришь? Уведи её.

Приказывает отец своему охраннику, он берёт и закидывает меня на плечо. Я начинаю кричать и бить его по спине.

— Убери руки от неё! Тварь! — кричит Дима и вырывается.

— Нет, отец! Не делай этого! — рыдаю я и тянусь к Диме, мы успеваем ненадолго соприкоснуться пальцами. — Дима!

— Любимая!

И больше я ничего не слышу, потому меня уносят из кабинета.