Повторная помолвка

Глава 2

Фрайерз-Вуд был выстроен около столетия тому назад на месте средневековой капеллы, где в свое время отслужили бесчисленное количество месс по усопшим. Хотя дом и не представлял особой архитектурной ценности, в его многочисленных уютных каминах, украшенных скульптурами, и узорчатых оконных рамах чувствовалось настоящее очарование истинно английской усадьбы. Крыша веранды на первом этаже являлась балконом второго этажа, и чугунная балконная решетка два раза в году покрывалась великолепными пурпурными цветками вьюнков.

Когда Том и Френсис Дисарт после свадьбы переехали во Фрайерз-Вуд, родители Тома и его младшая сестра Рейчел поселились в бывшей конюшне, переделанной во вполне современный и комфортабельный жилой дом. После смерти родителей Тома Рейчел переселилась в Лондон, а конюшни превратились в дом для гостей рядом с основным зданием. Когда Адаму исполнилось восемнадцать лет, родители предоставили ему конюшню в полное распоряжение.

В этот холодный вечер здесь царило оживление — в каждой комнате горел свет, а друзья Адама толпились в каждом углу и в ожидании начала праздника жевали приготовленные миссис Дисарт бутерброды.

— Идем, идем, Кейт! — подбодрила Леони младшую сестру, которая, по обыкновению, спряталась за нее, едва они приблизились к конюшне.

— Давай, дорогая! — подхватила Джесс. — Распрями плечи, выше подбородок — и улыбайся!

Она пощекотала Кейт, подталкивая ее вперед, к открытой двери, где на пороге стояло несколько улыбающихся ребят.

— Иди-ка сюда, Дисарт! — воскликнул один из них. — У меня видение! Причем тройное!

— Это три грации! — предположил другой.

— Повежливее, — вмешался появившийся Адам, это мои сестры, Леони, Джессами и Кэтрин, к которым, если они вам позволят, вы можете обращаться как к Лео, Джесс и Кейт.

Пока Адам представлял их, шумная толпа юношей и девушек высыпала из дома и окружила сестер, предлагая им что-нибудь выпить.

— Никакого алкоголя до ужина, — объяснил Адам, протягивая Леони стакан с апельсиновым соком.

— И они не возражают? — удивилась Леони.

— Ничуть! У нас была безумная вечеринка в Эдинбурге, но здесь, в родительском доме, я установил твердые правила: выпивка только после ужина, никаких любовных шалостей и так далее. — Адам улыбнулся. — И не беспокойтесь о Кейт. Я позабочусь, чтобы она чувствовала себя в своей тарелке! — Повысив голос, он крикнул:

— Эй, послушайте все! Мои сестры забирают девушек в дом, чтобы переодеться и распределить комнаты, а мужскую часть компании я представлю своим родителям попозже!

В приготовлениях к празднику время пролетело незаметно. Девушек разместили в спальнях, где до этого располагались дочери хозяев, и они незамедлительно сменили свои свитера и джинсы на очаровательные легкие вечерние наряды.

Сестры спустились вниз, в холл, чтобы выпить по бокалу вина с родителями и познакомиться с вновь прибывающими гостями. Фенни, облаченная в платье из розовой тафты и кружевные колготки, в нетерпении прыгала рядом.

— Вы все такие шикарные! — восклицала она, в восхищении подбегая то к одной, то к другой сестре.

— Фенни права, — улыбаясь, подтвердил Том, с гордостью поглядывая на дочерей.

— Да, удивительная вещь генетика, — вздохнула Френсис. — У вас у всех есть что-то от Тома и что-то от меня, но в разных вариантах.

— Только мне не повезло, — вздохнула Кейт, опуская голову. — Действительно не повезло!

— Ты выглядишь потрясающе, — твердо заявила Леони. — Не гневи Бога! Только такая изящная куколка, как ты, могла бы надеть такое платье!

В мини-платье из светло-зеленой органзы и с пышной копной вьющихся волос Кейт мало напоминала обычную девочку-школьницу.

Леони тоже решила отказаться от своей обычной строгой прически и позволила каскаду рыжеватых волос свободно струиться по плечам, а ее алое шелковое платье великолепного покроя заставило Джесс восторженно вздохнуть.

— Мне так нравится твой стиль, — прошептала она. Наверное, такое платье стоит кучу денег! И как необычно этот цвет сочетается с цветом твоих волос! Я знала, что подружки Адама все наденут очень сексуальные разноцветные мини-платья, поэтому сегодня выбрала очень сексапильный черный цвет.

— Да, как все изменилось! — вздохнула их мама. На двадцать первый день рождения Леони все девушки были в атласных бальных платьях!

— Но только не сама Лео! — возразила Джесс. — Я помню, что она достала вас, требуя, чтобы ей купили обтягивающее платье из золотистой парчи со шлейфом. Потом мы все чувствовали себя так, словно надели на себя абажуры.

В этот момент изрядное смятение было вызвано появлением мужской части гостей, прибывшей из конюшни, — девушки высыпали в холл и на лестницу, возбужденно щебеча. Смутный гул голосов перекрыл Адам, громко возвестивший, что приехали соседи с музыкальной аппаратурой и диск-жокеем.

Том Дисарт начал тут же руководить установкой музыкального оборудования в гостиной, а Френсис направилась поприветствовать новых гостей.

— Надолго домой, Лео? — спросила Джесс.

— Думаю, недели на две, — ответила Леони и рассказала про эпидемию гриппа.

Джесс присвистнула.

— И этому твоему Роберто тоже не повезло?

— Да, не повезло.

— Он чувствовал бы себя еще более несчастным, знай он, что тут объявился Джон Сэвэдж. Или он не подозревает о его существовании?

— Не подозревает. Впрочем, вряд ли это что-то бы изменило. — Леони пожала плечами. — Мне почти тридцать, Джесс. Было бы странно, если бы я не завела себе приятеля.

Джесс бросила на сестру ироничный взгляд:

— Приятеля? Да ладно тебе, Лео! Когда-то вы с Джоном были без ума друг от друга!

— Теперь все изменилось. Пойдем к гостям, Джесс! Пора и нам присоединиться ко всей компании.

— Подожди-ка… — Джесс взяла ее за руку. — Послушай, Лео, я бы не стала затевать весь этот разговор, если бы Джон снова не объявился в нашем доме. Но сейчас, когда прошло столько лет, разве ты не можешь наконец рассказать, что у вас произошло?

Прошу тебя! Клянусь, я никогда больше не заговорю с тобой об этом!

— Что произошло? Да ничего необычного — выяснилось, что он был с кое-кем другим. — Губы Леони изогнулись в жесткой, горькой улыбке. — И поэтому я умчалась в Италию и, вместо того чтобы в конце учебного года приехать домой и выйти замуж, осталась там преподавать.

Джесс тихо присвистнула.

— Я так и думала. Что-то в этом роде… Но я просто не могла поверить, что… Ну ладно, не волнуйся, я никому не скажу.

— Да, пожалуйста. Все, включая папу с мамой, думают, что я просто раздумала выходить замуж.

— Все, кроме Джона Сэвэджа, разумеется.

— Включая Джона. Он так и не узнал, что мне стало все известно.

— Что? — Джесс нахмурилась. — А кто была эта женщина, Лео?

— Это не моя тайна, чтобы я тебе ее открыла, Джесс!

— Ну, кто бы она ни была, эта интрижка быстро сошла на нет… Ты знаешь, мой босс — его близкий друг. Он говорит, что у Джона много знакомых женщин, но нет никого постоянного… А Роберто — это серьезно?

— Думаю, он не против.

— А ты? Чего ты хочешь?

Леони ослепительно улыбнулась:

— В настоящий момент — праздника! Давай начинать веселиться, Джесс!

Одна из гостиных первого этажа вскоре наполнилась друзьями и соседями, в то время как молодежь собралась в столовой, где с пола заранее убрали старинный персидский ковер, а обеденный стол и стулья сдвинули к одной из стен, освободив для танцев как можно больше пространства. Ужин-фуршет, по замыслу Френсис Дисарт, должен был начаться после прибытия всех гостей, но до танцев.

Джон Сэвэдж появился, когда Леони увлеченно рассказывала о своей жизни во Флоренции друзьям родителей. Она увидела, как напряглась стоявшая рядом Кейт, но Фенни радостно бросилась ему навстречу с сияющим лицом, схватила за руку и увлекла в тот конец комнаты, где находились родители. Он кивал и улыбался, здоровался со знакомыми. Леони решила сосредоточить свое внимание на Андерсонах, которых знала всю свою жизнь и которые теперь старательно делали вид, что никогда не получали приглашения на свадьбу Леони Дисарт и Джона Сэвэджа.

Лишь неимоверным усилием воли Леони заставила себя есть ужин, болтать со знакомыми и вести себя так, словно ее бывший жених был всего лишь одним из гостей. Однако заботливая Кейт постаралась отвлечь ее, поручив уносить на кухню грязную посуду, где командовала миссис Бриггз, которая обычно помогала по дому один раз в неделю. Леони некоторое время посидела на кухне, разговаривая с почтенной экономкой и ее дочерью, приглашенной в помощь по случаю праздника, потом решительно взяла Кейт под руку:

— Пойдем, дорогая! Тебе пора присоединиться к молодежи!

— Но я не могу просто вот так, одна…

— Вовсе не одна! Я иду с тобой.

Как и обещал Адам, Кейт сразу же окружила стайка веселых молодых людей, а Леони, жаждущая только одного — побыстрее уснуть в тишине и одиночестве, вернулась назад, в гостиную, и принялась помогать Джесс разносить гостям вино.

Джон Сэвэдж был занят беседой с одним из друзей Тома Дисарта, когда Леони и Джесс подошли, чтобы забрать грязные тарелки и наполнить бокалы вином.

— Принести тебе еще чего-нибудь поесть, Джон? спросила Леони, ослепительно улыбаясь.

Он не успел ответить, так как по дому разнеслись громовые раскаты барабана. Фенни запрыгала в радостном возбуждении:

— Это диско! Мама, пожалуйста, можно мне теперь пойти туда на танцы?

— Если позволите, я пойду с ней, — предложил Джон.

Френсис кивнула, и он церемонно поклонился своей шестилетней даме:

— Вы потанцуете со мной, мисс Дисарт?

Едва Леони и Джесс вошли в столовую, их тут же увлекли в круг танцующих, среди которых была и Кейт с одним из друзей Адама. Она самозабвенно танцевала без малейших признаков прежней застенчивости, а старшие гости безуспешно пытались попасть в такт весьма энергичной музыке, пока Адам не взял микрофон у диск-жокея и не объявил новую песню «Мой смешной Валентин» Фрэнка Синатры.

Френсис Дисарт послала сыну воздушный поцелуй, а Адам посадил себе на плечо сияющую Фенни и медленно закружился с ней по залу.

— Вы позволите пригласить вашу даму? — спросил Джон, и молодой, весьма ловкий партнер, с которым до этого танцевала Леони, уступил с улыбкой сожаления.

Леони двигалась под звуки медленной музыки в полном единении с Джоном, как всегда бывало в прошлом, и не только в танцевальном зале. Он держал ее очень осторожно и легко, но все равно, казалось, его рука прожигает насквозь ее платье.

— Как давно мы танцевали в последний раз, — тихо произнес Джон и сильнее прижал ее к себе.

Ощутив его тело так близко, Леони задрожала, и сердце ее замерло. Она постаралась отодвинуться, но его рука крепко удерживала ее все в той же опасной близости. Казалось, платье вдруг стало ей тесно — так бурно вздымалась ее грудь. Леони задыхалась под наплывом чувств, которые уже не могла контролировать.

Уставясь невидящим взглядом поверх его плеча, Леони старалась не обращать внимания на жар, который охватил их обоих.

Когда музыка кончилась и Джон отпустил ее, его глаза сияли. Он поблагодарил ее с безукоризненной учтивостью, а затем, к пущей ярости Леони, пригласил на танец Джесс.

Леони поднялась наверх, в комнату Фенни, чтобы немного прийти в себя. Потом она снова спустилась вниз, помогала разносить кофе и напитки в гостиной, болтала с гостями, пока мама не попросила ее отправиться в столовую, чтобы увести оттуда Фенни.

— Ты знаешь, она готова сделать для тебя все что угодно, но сейчас тебе придется проявить твердость, — наставлял Леони Том Дисарт, куря толстенную сигару.

— Не волнуйся, — заверила его Леони. — Сейчас она, должно быть, уже очень устала.

Фенни устала, но со слезами на глазах отказывалась покинуть вечеринку. Вцепившись в руку Джона, она умоляла сестру позволить ей побыть здесь еще немного.

— Дорогая, уже очень поздно, — мягко уговаривала ее Леони. — Ну, будь же умницей, скажи всем «до свидания».

Адам отчасти помог решить проблему, остановив музыку и через микрофон попросив присутствующих попрощаться с мисс Фенеллой Дисарт. Получив пожелания спокойной ночи и сотню воздушных поцелуев, Фенни наконец позволила Джону увести ее из зала.

— Ты поднимешься наверх, Джон? — захныкала она. — Я хочу, чтобы ты почитал мне на ночь!

Леони предложила:

— Давай зайдем пожелать спокойной ночи маме с папой, а потом, когда ты ляжешь в постель, Джон, возможно, будет так любезен, что почитает тебе одну и очень короткую историю, правда, Джон? — Она бросила на него быстрый взгляд.

— Конечно, — с готовностью отозвался он.

В спальне родителей Леони быстро помогла малышке умыться перед сном и раздеться, потом постелила ей раскладушку и вышла в коридор, чтобы позвать Джона.

Ей тяжело было слушать, как он читает Фенни.

Острая, жестокая боль разрывала ее грудь при мысли о том, как могла сложиться их жизнь, и эта боль не утихла и тогда, когда они вместе вышли из комнаты, стараясь не разбудить уснувшую девочку.

— Спасибо, — сказала она вежливо. — Ты можешь спуститься вниз. Мне нужно на минуту зайти к себе, потом я тоже спущусь к гостям.

— Я подожду тебя здесь.

— Пожалуйста, не надо, — холодно ответила она.

Его глаза сузились.

— А, понятно! Отошли на прежние позиции.

— Ты ожидал чего-то другого?

— Ожидал? Ты имеешь в виду, что я начал строить какие-то планы, когда мы танцевали? — сердито спросил он.

— Нет, — фыркнула она. — Я не отрицаю, что мы… мы очень совместимы в некотором смысле. Но секс это как антибиотик, Джон! Есть вещи, которые не излечит и секс.

— Секс… — повторил он после напряженного молчания. — Какие исчерпывающие и ясные определения. Жаль, что ты не можешь так же ловко объяснить и все прочие проблемы. Нашу разорванную помолвку, к примеру.

— Лицемер! Ты сам знаешь… — Она резко обернулась, потому что в этот момент на лестницу выбежала оживленная стайка девушек. — Увидимся позже, громко заключила она и послала ему сияющую прощальную улыбку.

Когда потом она заглянула в танцевальный зал, то увидела там вполне довольных праздником Адама, Кейт и Джесс, но, чувствуя себя на сто лет старше, чем ее родные, не ощутила в себе сил присоединиться к их веселью. Поэтому она вернулась в менее оживленную атмосферу гостиной, разнося напитки и останавливаясь поболтать то там, то сям.

Она постаралась, чтобы ее улыбка и голос ничуть не менялись, когда она оказывалась поблизости от Джона, хотя не сомневалась, что все присутствующие уже сплетничают об этой их встрече и еще долго будут перемывать им косточки. Когда гости родителей стали расходиться, она провожала их до дверей, поэтому в какой-то момент очутилась у выхода наедине с Джоном.

— Передай от меня привет Адаму и сестрам, — холодно сказал он.

— Ты больше не танцуешь?

Он прикрыл глаза:

— Мне от многого пришлось отказаться, Лео.

Включая надежду.

Леони задрожала от налетевшего с улицы порыва ледяного ветра.

— Очень жаль, — вежливо сказала она.

— Правда? — Он пожал плечами. — Знаешь, на мгновение, когда я держал тебя в своих объятиях, я обезумел настолько, что поверил — что-то может измениться.

— Ничего не может измениться, — сказала она с внезапной резкостью. — Как ты можешь строить из себя саму невинность, когда все это время… — Она вдруг замолкла, словно ее силы иссякли. — Да какой в этом смысл? Мы оба знаем, что произошло. Как ты думаешь, почему я так долго держалась подальше от дома?

— Хотел бы я знать! Просвети меня, пожалуйста!

Она бросила на него негодующий взгляд и покачала головой:

— Какой ты хороший актер, Джон Сэвэдж! Ты просто великолепен в роли обиженного жениха… Она широко улыбнулась, увидев родителей, которые, провожая своих последних гостей, направлялись к ним из холла. — Спасибо, что заехал к нам сегодня, — громко сказала она. — Фенни была просто в восторге.

— Я очень рад, — ответил он так же громко и вежливо. — Она прелестный ребенок. — Он обернулся к Тому и Френсис:

— Великолепный праздник! Спасибо за приглашение.

Джон уехал вместе с Андерсонами после обычной церемонии прощания, которая не потребовала от Леони ничего, кроме дежурной улыбки, намертво приклеившейся к ее лицу. Затем она заявила родителям, что слишком устала, чтобы танцевать.

— Тебе вряд ли удастся заснуть, — сказала мама. Музыка будет по меньшей мере до двух часов ночи!

— Ничего! — Леони с ненавистью взглянула на свои туфли на высоких каблуках-шпильках. — По крайней мере я смогу избавиться хоть от этого!

И когда, свернувшись калачиком на груде матрасов, наваленных у стены возле широкой кровати Фенни, Леони размышляла обо всем, что произошло, она убедилась, что, даже если бы в доме царила абсолютная тишина, вряд ли ей удалось бы уснуть.

Увидеть Джона и — больше того — обнаружить, что его прежнее таинственное очарование все еще властно над ней… Нет, разве тут заснешь! Семь долгих лет прошло, с горечью думала она, а боль так же остра, как и в первый момент. В ту роковую весну, когда она отослала Джону обручальное кольцо и спаслась бегством в Италию, ее родители предприняли много отчаянных попыток переубедить дочь, прежде чем согласились принять ее единственное объяснение: она просто передумала. Они сразу же приняли Джона как члена семьи и, очевидно, до сих пор воспринимали его как пострадавшую сторону. Леони в ярости заскрипела зубами. Теперь он оказался в опасной близости, и ситуация представлялась просто невозможной! К тому же, раз она рассказала всем о двухнедельных каникулах в школе, простое бегство назад, во Флоренцию, невозможно. И потом, она не может позволить Джону испортить ее импровизированный отпуск!

— Ты не спишь? — прошептала Джесс, осторожно приоткрывая дверь.

— Шутишь! — Леони села и зажгла лампу.

Джесс плюхнулась рядом с Леони и зевнула.

— Если будешь вставать ночью, смотри не разбуди меня, — сказала Леони.

— Ты и с Роберто такая же деспотичная?

Леони сдержанно улыбнулась:

— Нет, он не дает собой командовать.

Джесс посмотрела на нее.

— Да уж, этот твой Роберто должен быть чем-то из ряда вон выходящим, чтобы ты ради него забыла Джона Сэвэджа.

— Джон — это давнее прошлое, — уклончиво ответила Леони.

— Кого ты хочешь обмануть? — Темные глаза Джесс иронично сверкнули. — Я видела, как вы танцевали в начале вечеринки.

Леони почувствовала, как вся краска бросилась ей в лицо.

— Ты видела?

— Да, потому что я была совсем рядом, позади тебя. Больше никто не заметил, Лео. Но я-то видела…

Ух, это было…

Застонав, Леони уронила голову на колени, потом произнесла:

— Джон решил поставить эксперимент, чтобы доказать мне… И это сработало, черт его возьми! — Леони подняла голову, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами. — Это было так унизительно, Джесс. Мое тело все еще отвечает на прикосновения Джона, как бы мозг ни старался затормозить… Впрочем, какое это имеет значение! Вряд ли я увижу его еще…

Джесс нахмурилась:

— Но если после стольких лет Джон тебе все еще нравится, Лео, разве не проще заставить себя забыть о его проступке? Простить и снова быть вместе… Ведь это случилось только однажды, как я понимаю?

— Не надо обманываться, Джесс. Я не вернусь к Джону. Никогда!

— Жалко! — Джесс вздохнула и поднялась, чтобы снять платье. — Только, знаешь, не стоит искушать судьбу, Лео. Никогда не говори «никогда».