Поймать волка

Глава 9

Что-что Кейтен должен сделать?!

Жениться?! На какой ещё обесчещенной девушке? Где братец успел таковую узреть?!

Я перехватила изумлённый взгляд оборотня, тоже не иначе как пытающегося сообразить, кого и когда он обесчестил.

— Ланс, — я метнулась к брату, клещом вцепилась в его локоть, — ты что делаешь?

— Не беспокойся, Дани, всё под контролем, — самодовольно заявил Ланс. — Кейтен, как я уже говорил вам, Дани мне близка и дорога и поэтому я не могу позволить порочить её доброе имя.

— Никто не будет порочить моё имя, — возразила я.

— Моя сестра провела с вами ночь… — пафосно продолжил братец.

— Ничего не было, — прошипела я. Владычица океана, да Кейтен наверняка даже в одной со мной постели не спал! Ночевал, поди, на диване в гостиной.

— Уверен, мне нет нужды объяснять вам, что сие означает для честной девушки благородного рождения…

— Я русалка, а не леди!

— …и дочери морского царя.

Вот же… краб!

Кейтен перестал с задумчивым исследовательским интересом учёного разглядывать молодого человека и посмотрел на меня. Внимательного, удивлённо и чуть недоверчиво.

— Вы не знали? — правильно истолковал взгляд оборотня Ланс. — Странно, мне казалось, это всем известно — в Приморском испокон веков принято связывать королевских детей с русалками королевского же происхождения. Подобное к подобному, сами понимаете… — и тон такой небрежный, снисходительный.

С намёком.

Ну, братик, да чтоб тебя акула сож… нет, лучше Люсинда в тёмном уголке зажала и грязно надругалась!

Я виновато посмотрела на Кейтена. Он чуть прищурился, словно пытаясь разглядеть во мне нечто, прежде не виденное, и отвернулся.

— Так каков ваш ответ, добрый господин? — не унимался молодой человек, игнорируя и мрачную тень в глазах оборотня, и немые призывы к благоразумию лорда Брука.

— Я подумаю над неожиданным и щедрым предложением Вашего высочества, — сухо произнёс Кейтен.

— Надеюсь, вы уведомите меня о своих намерениях в течение двух недель. Можете лично, можете письменно, на ваше усмотрение. Отсутствие какого-либо, как положительного, так и отрицательного, ответа от вас по истечению вышеназванного срока я буду вынужден трактовать как ваше нежелание поступать надлежащим образом, — Ланс выдержал минутную театральную паузу и добавил: — У вас ведь нет проблем с законом? Вы не занимаетесь разного рода махинациями или аферами и не имеете связей с преступными элементами?

Не знаю, чего хотелось сейчас сильнее всего: то ли покусать себя за то, что сразу не рассказала о своём происхождении, то ли сбегать за подушкой и попытаться придушить ею брата.

— Нет, — отрезал Кейтен.

— Хорошо, — Ланс стряхнул мою руку, шагнул к оборотню и фамильярно хлопнул его по плечу. — Тогда в случае вашего отказа от высокой чести взять мою сестру в жёны у вас не возникнет никаких проблем, которые могут несколько подпортить вам жизнь.

Кажется, оборотень с трудом сдержался, чтобы не перехватить конечность будущего монарха и не сломать её к старцу морскому.

— Что ж, мы насладились вашим гостеприимством, однако пора и честь знать. Дани, одевайся, мы возвращаемся в замок.

Я помедлила в нерешительности, по-глупому надеясь, что Кейтен возразит, как-то заявит свои права на меня… да вообще хоть что-нибудь скажет, но оборотень молчал, по-прежнему избегая смотреть в мою сторону. Пришлось подняться обратно в спальню, переодеться в своё платье и, взяв в руки сумочку и туфли — залезать на каблуки совсем не хотелось, — снова спуститься в холл. За время моего недолгого отсутствия мужчины даже не поменяли положение, и лишь когда я поравнялась с братом, Кейтен открыл дверь и отступил, выпуская нас из дома. Брук покинул холл первым, мы с Лансом за ним.

— Мне жаль, — неловко пробормотала я на пороге.

— Да, мне тоже, — последовал усталый ответ, и дверь захлопнулась за нашими спинами.

Мы спустились с невысокого крыльца, миновали небольшой чистый дворик и вышли на улицу, широкую и длинную, с аккуратными двухэтажными домами по обеим её сторонам.

— У тебя от предстоящей свадьбы рассудок помутился? — спросила я, оглядывая два соседних дома. И в каком из них живёт Киаран?

— Дани, это ради твоего же блага, — неожиданно раздражённо отозвался Ланс. — Если этот бармен имеет в отношении тебя серьёзные намерения, то согласится жениться на тебе, независимо, кто ты и откуда. А если нет… то, поверь, тебя он точно не стоит.

— Так ты решил устроить проверку? — опешила я.

— А зачем ещё, по-твоему, я разыграл весь этот спектакль?

— А тебе в голову не приходило, что мы с Кейтеном слишком мало знакомы для серьёзных отношений?

— Откуда, если ты не посвящаешь меня в подробности своего внезапного романа?

— Прости, но ты мне не лучшая подружка и не сестра, чтобы подробностями делиться! И как ты нашёл меня?

Брук отвязал от низкой зелёной ограды поводья лошадей, неодобрительно поглядывая то на нас, то по сторонам. И зачем беспокоится — улица тихая, прохожих мало и внимания на нас толком не обращали.

— С утра пораньше в замок принесли записку на моё имя, в которой подробно указали, где ты была ночью и по какому адресу можно найти тебя сейчас, — пояснил Ланс.

— Кто принёс? — насторожилась я.

— Стража сказала, какая-то девчонка светловолосая, просила срочно мне передать.

Киаран? Разумеется, как минимум половина персонала кабаре знала, что к боссу пришла его девушка — кто не видел лично, тому наверняка охотно поведали остальные, — и уж вряд ли адрес начальства для многих такой уж большой и великий секрет, но у волчицы есть мотив, и весьма весомый. Тем более что ей стоит обернуться и на четырёх лапах окольными путями добежать до замка?

Словно догадавшись о ходе моих мыслей — или, что вероятнее, попросту понаблюдав за нами из окна, — на крыльце белого дома слева появилась Киаран. Вежливо кивнула принцу и по-соседски приветливо помахала мне ручкой.

На суше рыбьему хвосту нечего противопоставить клыкам, когтям и силе оборотня, но это вовсе не означает, что и хвостовым плавником нельзя ударить.

Я сунула брату сумочку и туфли и решительно направилась к дому Киаран.

— Дани, а теперь-то ты куда? — полетел мне в спину возмущённый вопрос Ланса.

— Поболтать о нашем, о девичьем, — процедила я сквозь зубы.

Низкую калитку ничего не стоило открыть, просто перегнувшись через створку и откинув крючок запора с внутренней стороны. Киаран выжидающе наблюдала за моими манипуляциями и, когда я поднялась на крыльцо, отступила под защиту резной деревянной решётки, до самого козырька оплетённой вьющейся пурпурной ипомеей. Предусмотрительно — вроде мы и на общем обозрении стоим, на виду у Ланса и Брука, и в то же время Кейтен из своего дома вряд ли нас услышит или прочитает по губам, если, конечно же, вообще это умеет.

— Догадываюсь, что именно рассказал тебе Кейтен, — безо всяких предисловий начала волчица. — Он тебя не то чтобы обманывает, скорее пользуется твоим незнанием наших законов и немного заблуждается сам. Как я подозреваю, его родители, вернее, его мать Ривер не всё поведала сыну. Мой отец победил отца Кейтена, Кейрена, в бою и по правилам должен был убить поверженного противника. Иных вариантов не было и быть не могло и выкупить жизнь обречённого на смерть можно лишь ценой другой жизни. Жизнь за жизнь, кровь за кровь, понимаешь? Это древний обычай и ныне к нему редко обращаются, в основном, потому, что нечего предложить взамен.

Что поделать, мы живём в суровое время — никакого тебе альтруизма и самопожертвования ради ближнего своего.

— Можно выкупить своей жизнью или жизнью того, кто кровно связан с тобой. Если речь идёт о детях, даже нерождённых, то считается, что это есть воля предназначения, судьба связывает две жизни в одну и такой союз будет крепче и надёжнее любого увлечения и самой пылкой любви. Мы чуем беременность на ранних сроках и мой дед, зная, что Ривер ждёт волчонка, предложил ей откуп…

— Жизнью малыша, который ещё и не родился? — опешила я.

— Дед был старой закалки, верил в силу давних обычаев. Ривер тогда клялась, что сделает всё, что от неё потребуют, лишь бы Кейрен остался жив, и ей пришлось согласиться, хотела она того или нет.

— А выбор уйти или остаться?

— Он был следующим. Что предпочла Ривер, ты, полагаю, уже знаешь. Возможно, она надеялась, что если они уедут подальше, то о долге крови все забудут. Но о нём нельзя забыть, нельзя им пренебречь. И время только доказало, что мы с Кейтеном действительно предназначены друг другу.

— Да? И как? — осторожно уточнила я.

— Очень просто, — пожала плечами Киаран. — У моих родителей мог родиться мальчик и наоборот — у Ривер и Кейрена девочка. Мы могли не дожить до совершеннолетия. Кейтен мог сгинуть без следа в этих своих путешествиях по миру. Никто не полагал, что мой отец однажды станет вожаком. Но всё сложилось так, как сложилось, один к одному, и то, что сейчас происходит в стае, лишь подтверждает необходимость в нашем союзе.

Я смотрела в спокойные васильковые глаза под длиннющими чёрными ресницами и отчётливо понимала — Киаран и впрямь верит в то, что говорит. Не было в волчице ни фанатичной экспрессии, ни возвышенно-одержимой, пусть и не разделённой любви. Её действительно воспитали с твёрдым убеждением, что где-то там ходит мужчина, который будет принадлежать только ей, и точка. И Киаран с малых лет приняла и срослась с этой мыслью, не допуская никакого иного развития событий, или что у назначенного мужчины могут быть другие интересы в жизни. При Приморском дворе я видела множество похожих на Киаран девушек, сговорённых едва ли не с колыбели, правильно взращённых, словно элитные породистые собаки, чтобы в их хорошеньких головках не возникало сомнительных мятежных идей. Эти нежные девы могли быть интересными собеседницами, начитанными, с хорошим образованием, но стоило в разговоре коснуться темы их женихов, как в очах девушек сразу появлялось похожее выражение спокойного, непреклонного убеждения. Они не мечтали о прекрасных принцах, не флиртовали с придворными кавалерами и вообще не видели собственной жизни за пределами замужества. И, признаться, меня они всегда пугали, не живые люди, а набор одинаковых кукол, усаженных рядочком на полку. Даже странно, как Киаран дозрела до желания танцевать профессионально и как ей позволили подобное вольнодумство.

Волчица скрестила руки на груди и прислонилась к дверному косяку.

— И не надейся, что твои русалочьи штучки что-либо изменят, — добавила Киаран.

— Какие… штучки? — растерялась я.

— Я вижу, как ты окрутила его своим запахом и чем ещё вы там пользуетесь, чтобы завлекать мужчин. Мой отец прав — Кейтен будет хорошим вожаком, к тому же, что бы он сам ни говорил, это и его стая тоже. Он полностью устраивает меня как супруг.

— Избавляет от необходимости выбора, — ввернула я.

— Да, — и не подумала возразить волчица. — И с Кейтеном я смогу продолжить заниматься танцами.

О-о, вот мы и дошли наконец до личной выгоды!

А чего ты хотела, Дани? Не полагала же всерьёз, что Киаран спит и видит, как бы удержать при себе завидного женишка, не имея при этом никаких собственных корыстных интересов?

— Сомневаюсь, что Кейтен станет вожаком и продолжит управлять кабаре, — заметила я.

— Я могу заниматься «Лепестком», почему бы и нет?

Ещё лучше. Начали с предназначения, закончили банальными меркантильными целями.

— Ты не представляешь, что я испытала, когда узнала, что Кейтен стал владельцем кабаре. Это всё равно что… что в лотерею неожиданно выиграть, — Киаран улыбнулась не столько мне, сколько своим мыслям. — Так внезапно, удивительно… чудесно всё, чего я хотела для себя, воплотилось в жизнь. В бездну мужа, в бездну стаю — моя мечта стала явью. Не интересы отца, не желания матери, не нужды стаи, а мои! Только мои, понимаешь? Здесь меня не контролируют, охрана не следит за каждым моим шагом, я могу делать что захочу, общаться с кем захочу, хоть с самой наследной принцессой!

— А если однажды ты встретишь мужчину, которого полюбишь и с которым захочешь быть вместе, создать семью, родить детей? — в конце концов, кто знает, за каким поворотом тебя настигнет то самое, чистое, светлое, возвышенное и, возможно, с перспективой на всю жизнь?

Или на какой кривой лесной тропинке догонит…

Правда, на нашей тропинке с возвышенностью было туговато, ну да ладно, я не гордая.

Волчица вдруг рассмеялась с искренним весельем, беззлобно и снисходительно.

— Полюбить? Я тебя умоляю! Кому в наше время нужна такая глупость, как любовь к мужчине, тем более мужу? Она только всё усложнит, особенно если супруг начнёт искать удовольствия на стороне или станет уделять тебе мало внимания, а оба этих пункта неизбежны, к сожалению. Мама по молодости лет была безумно влюблена в моего папу, а он в упор её не замечал. Ещё бы, — Киаран презрительно передёрнула плечами, — столько юных волчиц вокруг и все готовы на всё ради его благосклонности. Мама была лишь одной из этого гарема, а папа не видел никого, кроме Ривер. Ещё мама мечтала о сцене, но времена были другие и родители её были другими.

Старой закалки, надо думать. И сцена — любая — для них наверняка была синонимом борделя.

Странная свобода у волчиц — вроде и выбираешь сама, и одновременно твоё мнение значит не больше, чем мнение высокородной юной леди, воспитанной с единственным в жизни назначением выйти замуж на благо семьи. Да и безусловная верность оборотней своей паре, похоже, всего лишь очередной миф.

Люсинда даже не представляет, насколько ей повезло: её вырастили в любви и удивительной для наследницы трона свободе, её ограничивали гораздо меньше, чем могли бы, из неё не лепили такую вот куклу, у которой и образование-то присутствует сугубо для улучшения экстерьера. И я раньше тоже как-то не представляла в полной мере, насколько повезло мне родиться свободной русалкой, не стеснённой запретами и навязанным браком в качестве венца женской эволюции.

И ещё понятно, кто посеял в Киаран эту страсть к танцам. Попытка реализовать в дочери собственные несбывшиеся мечты.

— После ухода Ривер и Кейрена мама всё же смогла добиться своего, — продолжила Киаран тише, глядя мимо меня на лужайку перед домом. — Она всегда была рядом, поддерживала во всём, терпела папины выходки и капризы. Мама потратила на него молодость и красоту, отказалась от мечты, не теряла связь с Ривер, не корила отца за неудачи и что получила взамен? Ничего. Она стала женой вожака, родила девочку, но даже мой пол преподносился так, словно это исключительно папина заслуга. Он хорошо к ней относится, пусть и несколько снисходительно, но не любит и не любил никогда, и он ей изменяет, о чём прекрасно осведомлены все в стае. Так скажи мне, Адаани, зачем любить мужа? Нет, я не опущусь до этого унизительного и бесполезного чувства. Я люблю танцы, музыку, красивые вещи, ценю комфорт и поддерживаю тех, кто готов бороться за справедливость в этом мире. Я буду очень-очень любить наших детей. Но Кейтена я не люблю и не полюблю никогда, — неожиданно волчица посмотрела на меня пристально, серьёзно. — Поэтому будь добра, сними свой приворот, или чем ты там ещё его окрутила, и больше не приближайся к нему. Я знаю, Кейтен считает меня этакой избалованной прицессочкой, помешанной на идее высшего предназначения, но происходящее не только и не столько божественный каприз, но и, прежде всего, судьба, определённая до нашего с ним рождения. Традиции, которые должны соблюдаться и сохраняться, если мы не хотим окончательно впасть в хаос и неразбериху, столь свойственные людям. Долг, от которого ни я, ни он не можем отказаться, как бы ни желали обратного. И, в конечном итоге, в наших с ним силах сделать наш брак и наше дальнейшее совместное существование максимально удобным и взаимовыгодным. В любом случае я могу дать ему гораздо больше, чем можешь ты, и он может дать мне больше, чем когда-то мой папа дал моей маме. Пожалуйста, не лезь в то, что тебя не касается. Если бы ты была человеком, я бы ещё поняла твою настойчивость, но ты русалка, ради луны, зачем тебе оборотень? Поразвлечься — на здоровье, мне всё равно, с кем спит Кейтен сейчас и с кем будет спать впоследствии, но серьёзные отношения между волком и русалкой? Неужели твои же сородичи одобрят подобное?

Я царевна морская, я сама выбираю себе мужчин и никто, даже венценосный батюшка, не может повлиять на моё решение. Я четвёртая, но не последняя дочь, и у нашего отца и без меня хватает головной боли. Неважно, что я стану делать — выскочу замуж по человеческим обычаям за первого своего мужчину, заведу гарем из дюжины любовников или вообще буду вспоминать о сексе раз в пятилетку. Сёстрам — особенно Аресте, хе-хе, — главное, чтобы у меня в принципе мужик был, папеньке и в голову не придёт оспаривать мой выбор, каким бы тот ни был, — учитывая выводок в шесть юных и взбалмошных русалочек, трудно винить отца за некоторое равнодушие в данном вопросе, — ну а подданным так и вовсе дела нет до личной жизни царевен. У нас многое что иначе, чем у людей… или оборотней.

— Мне жаль тебя, — произнесла я наконец и совершенно искренне.

— Разве? — в синих очах мелькнуло то ли раздражение, то ли презрение. — Себя пожалей. Если ты продолжишь… настаивать, мне придётся применить меры посерьёзнее передачи записок твоему названому брату.

Я покачала головой и, не удостоив Киаран ответом, развернулась, спустилась по ступенькам крыльца и направилась через двор к Лансу и Бруку, настороженно наблюдавшим за нами через ограду.