Поймать волка

Глава 10

Моя жизнь превратилась в болото. Дни и ночи сменяли друг друга, от Кейтена не было никаких вестей, а сама я больше не решалась заявляться к нему без приглашения, будь то кабаре или дом. Замок кипел и бурлил едва ли не в прямом смысле слова: все, начиная с прачки и закачивая королевой, занимались подготовкой к близящемуся балу и только нам троим — а именно мне и виновникам торжества — было абсолютно нечего делать, кроме как терпеливо сносить примерку нарядов для праздника. Ланс и Люсинда демонстративно друг друга игнорировали, словно показное равнодушие могло хоть что-то изменить. Ланс на досуге проводил со мной душеспасительные беседы, уверяя, что раз Кейтен не готов жениться на мне, то и не стоит моих переживаний. Спорить с доводами брата и возражать я даже не пыталась, равно как и говорить, что, справедливости ради, наши с ним пути тоже скоро разойдутся и близкие доверительные отношения неизбежно превратятся в суховатое, официальное общение родственников, встречающихся два-три раза в год на крупных семейных торжествах. Порой я удивлялась тому, как Ланс может не понимать настолько простых вещей, но потом вспоминала о склонности людей закрывать глаза на очевидное, притворяться, будто ничего особенного не происходит и не произойдёт в дальнейшем, и начинала жалеть брата.

Впрочем, я и сама не лучше.

Встречалась с Кейтеном, не думая, что может случиться через месяц, неделю или и вовсе завтра. Не анализировала ни оговорки оборотня, коих было с избытком, ни намёки Киаран, скрывать которые она себе труда не давала, и даже не сообразила сразу, что нет у простого бармена денег, чтобы водить девушку в дорогую ресторацию. Вообще ни о чём не думала, кроме текущего момента да нового свидания. С другой стороны, вела я себя, как и положено истинной дочери морей — жила одним днём, в котором есть сегодня и сейчас, есть сиюминутные удовольствия и радости, а что будет потом, не так уж и важно. Мы русалки, мы не выходим замуж по человеческим представлениям, не заводим долгих отношений, мужчин других рас используем исключительно для секса, максимум для короткого необременительного романа. Мы свободолюбивы и независимы и желаем лишь день-деньской беззаботно резвиться в океане, думая только о собственной персоне.

Да-а, Дани, а ты ещё удивляешься, почему Кейтен ушёл в глубокую несознанку. Он или жениться пока не хочет в принципе, или не вдохновляет его перспектива связывать жизнь с легкомысленной русалкой. Поставь себя на его место — у бедного волка ни с того, ни с сего случилось ароматическое помутнение, он на девушку накинулся с самыми грязными намерениями, а жертва потенциального насилия вместо криков и сопротивления стала его домогаться. Мужик-то в себя пришёл, однако ж осадочек, как говорится, остался.

Ну а с третьей стороны — зачем тогда Кейтен ко мне в спальню заявился? Тогда он уже точно был в своём уме и вполне трезвой памяти.

Дабы тратить свалившееся свободное время с пользой и заодно найти ответы на вопросы, я принялась за изучение традиций оборотней. В конце концов, все мои познания в данной области основывались на малой порции общеизвестных сведений и рассказах Кейтена, ну и Киаран немного. Волчица уверяла, что Кейтен пользуется моей неосведомлённостью, но где гарантия, что и она не поступила так же? Что надо дочери альфы? Правильно, отвадить нежданно-негаданно возникшую соперницу. Удобные во всех отношениях женихи на дороге не валяются, мне ли этого не знать, и, соответственно, Киаран пойдёт на многое, лишь бы сохранить за собой выгодного самца. Отцу её нужен Кейтен с точки зрения куда более практичной, по крайней мере, не столь откровенно прикрывающейся рассуждениями о предназначении. Ещё есть мать, внёсшая свою лепту в становление взглядов единственной дочери. Что надо ей? Как и большинство матерей, она хочет счастья для своего ребёнка и одновременно понимает, что есть рамки, выйти за которые не дано ни ей, ни Киаран. И есть пример родителей, убедивший молодую волчицу, что муж должен быть удобным, но не любимым. Просто, безопасно и насквозь прагматично.

Начала я с замковой библиотеки. Зеркало Террены оставила на крайний случай — нужный ответ от него вполне можно и не получить, зато вопросами засыплет наверняка, а я пока морально не готова делиться всеми нюансами отношений с Кейтеном.

Оборотни, особенно в стаях, действительно старательно соблюдали традиции, в частности, трепетно относились к чистоте крови. Объяснение тому было элементарное — о причудливой наследственности полукровок известно всем. В случае сокращения численности стаи допускался выбор пары в другой, однако это редко приветствовалось: молодых волчиц меньше, и соперники со стороны никого не радовали. В процессе изысканий выяснилась довольно забавная вещь — подчас юные волчицы предпочитали бегство выбору из мужской половины соплеменников. Оно и понятно, вдруг никто из стаи тебе не понравится, а там, в большом мире, ты встретишь свою любовь? Не говоря уже о соблазнах свободной жизни…

Решение оставалось за волчицей, однако родители сплошь и рядом контролировали выбор дочерей, а вожаки не гнушались вмешиваться по своему усмотрению, что лишний раз подталкивало девушек к бегству.

Кровный долг, или откуп тоже существовали, как и старое поверье о высшем предназначении случайно связанных судеб. В принципе, в том или ином виде оно имелось у многих рас, людей включая, но в наше время жило скорее сказкой, нежели руководством к действию. Предназначение обжалованию не подлежало, и только боги могли изменить высшую волю. По ароматическому помутнению на почве случайно проходившей мимо девицы сколько-нибудь познавательной информации не нашлось. Я и без книг понимала, что оборотням природой положено в большей степени полагаться на обоняние и слух, чем на зрение, однако ясности в нашу ситуацию эта элементарная мысль не вносила.

Проведя в библиотеке несколько дней и поняв, что ответа на главный вопрос здесь точно не найдётся, я с некоторым трудом подловила Террену и попросилась на поклон к зеркалу. В последнее время из-за подписания контракта и подготовки к балу королева в колдовском покое бывала редко. Конечно, она разрешила бы мне подняться в башню одной, но мне казалось неправильным находиться в личных апартаментах в отсутствие хозяйки.

Нынче в обычно аккуратно прибранной комнате царил беспорядок: книги неровными стопками на столе, грязные бутылочки вперемешку с чистыми, ингредиенты для зелий кучками на полках, на полу скомканная в шары исписанная бумага.

— Начала работу над новым зельем, потом пришло письмо от Его величества Теодора и стало не до исследований, — с сожалением призналась Террена, с грустью рассматривая бардак.

— Я поговорю с зеркалом и помогу вам с наведением порядка, — предложила я.

— Не стоит, не беспокойся, — отмахнулась королева и наклонилась за бумагой.

Насколько я знала, в колдовской покой маги пускали лишь самых доверенных слуг, если таковые вообще были, а дух при входе выполнял обязанности привратника и охранника, но никак не уборщицы. Да и, подозреваю, не настолько Террена доверяла обитателям замка, чтобы приставить кого-то из прислуги следить за чистотой в покое. Пыль пылью, а недосчитаешься вдруг зелья какого, возможно, опасного, и кто виноват будет, если до нехороших последствий дойдёт? Правильно, злобная колдунья, которая эти самые богопротивные декокты варит, но никак не тот нечистый на руку человек, который склянку умыкнёт, о содержании оной не задумавшись.

Я прошла к зеркалу, опустилась на пуфик.

— Зеркало, зеркало, здравствуй.

Молчание. И на гладком серебристом овале ничего не появилось, даже моего отражения.

— Зеркало, ты меня слышишь? — неуверенно позвала я.

— Слышу, — раздался недовольный глас. — Но ни с кем не разговариваю. Я обиделся.

— На кого?

— На всех. Бросили тут меня в одиночестве, голоде и холоде…

— Ты же не чувствуешь ни голода, ни холода, — справедливости ради напомнила я.

— А раз не чувствую, значит, я совсем бесчувственный? Не способен на страдания, что облагораживают душу, и со мной можно вовсе не считаться? Забыть обо мне, вышвырнуть на произвол судьбы, словно я мусор ненужный? Меня?! О-о, этот жестокий, жестокий мир…

— Прости, — искренне повинилась я. — В последнее время всё как-то… странно складывалось.

В зеркале появились золотистые кошачьи глаза, прищурились чуть, всматриваясь в меня.

— Дани? Ты ли это? — спросил на удивление обеспокоенно. — Побледнела, осунулась, и глаза не горят.

Владычица океана, я что, так плохо выгляжу?!

— Что случилось, милочка? — заботливо осведомилось зеркало тоном профессиональной ярмарочной гадалки. — Не высыпаешься, недоедаешь и на сердце груз тяжкий, тревожит сердечко-то да думы великие, печальные навевает. Ничего не укроется от очей моих зорких, всё вижу и всё подмечаю я.

Я обернулась. Террена — по-простому и совершенно не по-королевски — с мусорной корзиной в руке ходила по комнате, собирала бумажные шары и к нам вроде не прислушивалась. Я повернулась обратно к зеркалу, склонилась едва ли не впритык к холодному металлу и понизила голос:

— Признаюсь тебе по секрету — меня действительно кое-что волнует. У… одной моей подруги… она русалка, как и я, и тоже является морской сестрой… одного знатного человека… и потому много времени проводит вместе с ним на суше. В общем, с ней приключилось нечто очень и очень странное. Недавно шла она себе по лесу, никого не трогала, и вдруг на неё напал оборотень. С определёнными намерениями напал…

— Гастрономическими? — деловито уточнило зеркало.

— Нет. С… э-э… эротическими.

— Кхм. Я полагал, такие эротические намерения караются законодательством всех Радужных королевств.

— Я… то есть моя подруга тоже так решила. И ей не пришло в голову ничего умнее, кроме как… расслабиться и попытаться получить удовольствие. В процессе она так увлеклась, что… — не думала, что окажется настолько тяжело пересказывать эту историю в сокращённом и немного переделанном варианте. — Короче, никакого насилия не было, а позже выяснилось, что оборотень был не в себе…

— А в ком?

Этот вполне невинный вопрос только для меня прозвучал двусмысленно?

— У него случилось нечто вроде помутнения. В тот день он тоже бежал себе по лесу, никого не трогал и не собирался, как вдруг почуял запах… моей подруги и…

— У волчонка крышу снесло, с катушек слетел, сбрендил, обезумел, башню сорвало?

— Ну… да. Понимаешь, я никогда не слышала и нигде не читала, чтобы запах русалки мог так повлиять на оборотня, — подытожила я. — Разве подобное в принципе возможно?

— Мур-р, Дани, милочка, в нашем мире многое возможно, — снисходительно заметило зеркало.

— То есть я… тьфу, подруга может быть… истинной парой того оборотня? — с замиранием сердца предположила я.

— Понятие истинная пара слишком расплывчатое и чересчур уж человеческое. Быть может, двое просто встретились… или не совсем просто, учитывая пикантные особенности встречи… но встретились, благодаря чему-то или вопреки всему. И так ли важно, истинные они там друг другу или как, если их сердца потянулись друг к другу, а судьбы и руки соединились?

Впервые слышу от зеркала подобные возвышенно-философские речи. Однако, признаться, было в них что-то… трогательное.

Мы же с Кейтеном встретились. При странноватых обстоятельствах, но всё же. А так ведь вполне могли пройти мимо.

— А вообще, если верить старым преданиям, — неожиданно продолжил мой собеседник, — единоразовые приступы помутнения случались во все времена независимо от расы. Энциклопедию по мифам и легендам Радужных королевств читала? Нет? Почитай, заодно и выспишься. Если некий индивидуум ни с того, ни с сего рехнулся, хотя не имел к сему печальному происшествию никаких предпосылок, а вскоре приступ безумия прошёл, как его и ни бывало, то говорили, что это боги снизошли до смертных. Правда, никаких научных и магически обоснованных доказательств данной теории до сих пор не найдено.

И вот всё опять упёрлось в некую высшую волю. Ладно, предположим, таковая действительно имела место, только почему в качестве объектов были выбраны мы?

— Да-ани, а тебя поздравить можно али рано ещё? — глаза лукаво прищурились, изучающе рассматривая меня.

— С чем поздравить? — насторожилась я.

— Со счастливым обретением мужчины твоей мечты. Или, скорее, мечты твоей подруги?

— Я… ещё не знаю. Мы… с подругой последние несколько дней… не общались, — полагаю, на этом сеанс можно считать оконченным, вряд ли зеркало скажет что-то полезное к уже изложенному.

— Красотка ты наша, а странное происшествие с твоей так называемой подругой как-то связано со значком некоего кабаре, м-м?

— Клятвенно обещаю, что ещё зайду к тебе на днях, просто поболтать, — заверила я и встала. — Спасибо тебе, ты самый лучший и незаменимый.

— А на свадьбу пригласишь? — не унималось зеркало.

— Не думаю, что гости королевской свадьбы правильно оценят… говорящее зеркало.

— Я не о королевской свадьбе, а о твоей.

— Пока-пока, — помахала я рукой и побыстрее ретировалась к Террене.

— Свадьба? — задумчиво повторила королева, разбирая содержимое рабочего стола.

— У моей подруги, — поспешно соврала я. — Да он ещё и предложение не сделал… а она русалка, сами понимаете, какая уж тут свадьба, — я рассмеялась, немного нервно и, подозреваю, неубедительно.

— Не сомневаюсь, — согласилась Террена, с преувеличенным вниманием разглядывая на просвет содержимое одного из флакончиков.

— Я хотела бы сейчас прогуляться… за пределами замка, — сменила я тему.

— Одна?

— Да. Я не буду уходить далеко и постараюсь быть осторожной.

Королева отставила флакончик, глянула на меня и лишь тяжело вздохнула.

Спустя несколько минут я покинула колдовской покой, помахивая свёрнутым в трубочку разрешением. Вышла за окованную железом массивную дверь в коридор и едва ли не нос к носу столкнулась с Люсиндой.

— Доброе утро, Адаани, — сухо поздоровалась принцесса и насупилась, демонстрируя отсутствие должного восторга от встречи с моей скромной персоной.

— Доброе, — кивнула я.

— Тётушка у себя? — указала девушка на створку за моей спиной.

— Да.

— Хорошо.

Я вежливо улыбнулась и отступила в сторону, пропуская Люсинду к двери — с духом-привратником пусть сама разбирается, — и намереваясь поскорее вернуться в свою комнату, переодеться и уйти из замка, пока Ланс меня где-нибудь не перехватил. Принцесса шагнула мимо меня и вдруг замерла, обернулась.

— Адаани, ты рассказала Ланселю о… той ночи?

— Какой ночи? — я тоже оглянулась на девушку, силясь сообразить, что она имеет в виду.

— Той, — Люсинда повела плечом, избегая смотреть на меня прямо. — Когда Его высочество изволили напиться, а я… проходила мимо твоей спальни.

Ах, об этой!

— Нет, — к своему стыду, я и думать о ней забыла.

— А собираешься?

— Что?

— Рассказать?

С одной стороны, стоило бы, наверное. С другой — стоит ли?

— Не расскажу, — честно ответила я. — Если тебе больше не придёт в голову глупостей столь… паршивого свойства.

Девушка отвернулась, посопела, громко и как-то по-детски.

— Спасибо, — наконец изрекла неохотно и далёким от искренней благодарности тоном.

— Не за что, — отозвалась я и направилась в свою комнату.

Замок мне удалось покинуть незамеченной, во всяком случае, для бдительного ока брата, и до реки я добралась без проблем. Спрятав понадёжнее лёгкие сандальки и платье в полом стволе давно поваленного, заросшего мхом дерева, я осмотрелась, убеждаясь, что поблизости не наблюдается никаких нежелательных свидетелей, и с разбегу прыгнула с высокого берега в реку. Погрузилась в прохладную, пронизанную лучами солнца воду, привычным усилием воли сменила ипостась и спустя несколько секунд заскользила изумрудной змейкой над неровным песчаным дном, среди зелёных извивов растений.

Плавала я долго, наслаждаясь каждой минутой долгожданной свободы, ласковыми объятиями реки, ощущением иного мира вокруг. Любой русалке необходимо время от времени возвращаться в родную стихию, отпускать человеческие правила, установки и земные тревоги. И пусть река — не море, но и не ванна всё-таки. Несколько раз я поднималась на поверхность, переворачивалась на спину и, раскинув руки, позволяла течению нести меня. Бездумно всматривалась в небо над собой, бескрайнее, лазурное, с редкими островками облачков, а затем резко уходила на глубину и снова плыла в неизвестность, то стремительно обгоняя стайки рыб, то неспешно исследуя речное дно. Наконец, решив, что не стоит слишком уж удаляться от более-менее знакомых мест, я повернула обратно. Добралась до капища — удивительное дело, но с реки оно нашлось гораздо быстрее, чем с берега, — устроилась там на мелководье под ивами. Солнце серебрило ровную гладь, играло россыпью бирюзовых искр на зелёных чешуйках, превращая каждую в сверкающий драгоценный камень. Я откинула с лица мокрые волосы, встряхнула ими — пусть посушатся немного, — и задумалась о насущном.

Энциклопедию по мифам и легендам Радужных королевств я не читала, но слышала о запечатлённых в старых преданиях случаях внезапного кратковременного безумия как знака снисхождения кого-то из божественного пантеона. Сама я в это не верила — наверняка боги могут и как-нибудь иначе донести свою волю до смертных, чем организовывать этому несчастному избранному бедолаге временное помутнение, из которого всё равно ясно только то, что ничего не ясно. Так что сильно сомневаюсь, что Кейтена тогда кто-то из богов посетил. Разве что дух какой озабоченный вселился.

Или зеркало имело в виду что-то другое?

Вот поэтому я и не хотела консультироваться у нашего самого-самого — вроде с одной стороны и ответило, а с другой без пол-литра не разберёшь, что оно, собственно, ответило. Зато на мою свадьбу напросилось — будто мало грядущей женитьбы Ланса. И вовсе я не собираюсь замуж! Тут даже из моего ритуала посвящения в зрелость ничего путного не вышло, а зеркало уже о свадьбе речи ведёт…

О, ведь и фея из кабаре тоже какие-то непонятные намёки делала. Что же Динайя говорила?

Что такими вещами не шутят. А такими — это какими?

И что Киаран не обрадуется, она, мол, всё решила и распланировала, а тут… я? С русалочьими штучками, как изволила выразиться сама волчица. Дескать, я окрутила Кейтена своим запахом или чем-то ещё для завлечения мужчин. Ну да, ничто так не привлечёт оборотня, как пахнущая ёлками русалка, в неурочный час решившая побегать по лесу.

Окрутила, значит. Заманила, соблазнила, в общем, поступила как истинная морская сирена, уводящая честных мужиков из семьи.

На всякий случай я принюхалась к себе, но пахло от меня водой и самую малость солью, как и положено всякой уважающей себя русалке.

В воде я способна почувствовать приближение кого-то или чего-то на большом расстоянии, ещё не видя и не слыша этого кого-то, но на суше представители морского народа слепы и глухи почти так же, как и люди. И поэтому треск сухой ветки, неожиданно прозвучавший за моей спиной, заставил меня вздрогнуть и резко обернуться.

Позади, между капищем и линией берега, обрамлявшей заводь, стоял волк.