Позднее счастье (СИ)

Глава 8 Перестала бояться

Ночью Зинаида долго не могла уснуть, а всё потому, что затаила жгучую обиду на племянницу. Она ворочалась на своей широкой кровати и вспоминала, как обошлась с ней эта грубиянка. Взяла и смылась в спальне, даже не поговорив с родной тёткой, как следует.

С вечера женщина дала себе зарок никогда больше не переступать порог дома снохи, но потом пересмотрела своё решение. В конце концов это дом покойного брата и она вольна бывать там, когда захочет.

Ещё не хватало идти на поводу у этой оторвы и лишать себя удовольствия время от времени мотать Райке нервы. А то ишь, больной прикинулась, лежит и стонет, ох, да ах. Усиленно изображает страдалицу, как будто одна такая. Все болеют, не только она.

Может у самой Зинаиды болячек будет поболее, как знать? За Раисой хотя бы есть кому присматривать, Файка точно мать не оставит и будет ездить, пока та не скопытится. А вот о тётке родной даже не подумает, добро бы хоть на похороны приехала.

И так Зине стало себя жалко, что она расплакалась от обиды. Ведь живёт одна, как перст, и некому руку подать, поддержать в трудную минуту, утешить, утереть слёзоньки. Эх, судьба ты, судьбинушка горькая.

Горячо любимый муж умер рано, болел сердешный, да помалкивал, видно жалел свою Зинаиду. И осталась она одинёшенька в целом мире. В тишине большого дома ещё долго были слышны всхлипывания и стенания бедной женщины. Но потом она вдруг встрепенулась:

— Ну всё, хватит, поплакала и будя, чего изводить себя попусту? Всё равно золотая слеза не выкатится. Рано себя хоронить, я ещё поживу и всем им покажу. Завтра прямо с раннего утра пойду к Райке и всё выскажу этой несносной девчонке, поучу уму разуму, раз матери недосуг.

Решительно повернувшись набок, Зинаида закрыла глаза и сразу же провалилась в глубокий сон, в котором увидела себя совсем ещё юной задорной девушкой, играючи разбивающей парням сердца.

Они бились на кулаках за право потанцевать с ней, но самым прытким оказался будущий муж. Женщина проснулась с блаженной улыбкой на губах и долго ещё вспоминала подробности своей супружеской жизни. Жаль всё-таки, что Бог так и не дал им детишек.

Едва продрав глаза, Зинаида умылась, оделась потеплее и выскочила во двор. Кинула корм индоуткам и курям, покормила собаку и кота, а сама завтракать не стала, надеясь на то, что Раиса и Файка её покормят. Да куды они денутся?

Захватила с полки в качестве гостинца завалявшуюся пачку чая и пошла прямиком к снохе и племяннице, ничуть не волнуясь, что те возможно ещё спят. Нечего, пусть встают обе, пора приниматься за домашние дела, солнце уже высоко.

Оказалось, в доме не только не спят, а уже вовсю выясняют отношения. Подойдя ближе, Зина услышала страшную ругань. Это ещё что такое? Кто там буянит с раннего утра? По голосу слышно, что мужик. Не иначе Файка ухажёра в дом привела? Это при живом-то муже?

Хотя, чему уж тут удивляться? Племянница всегда была себе на уме, поди изменяет Кольке своему, он же старше почти на 13 годочков, может у него там не фурычит давно, а ей наоборот только давай?

Сгорая от нетерпения узнать подробности, любопытная тётка вошла в дом и наконец увидела всю картину происходящего. Бледная Раиса стояла возле дверей спальни, откуда раздавались бешеные крики:

— Живо собирай свои манатки и поехали, я с тобой дома разберусь. Фаина, не выводи меня из себя, не стой истуканом, а то хуже будет.

— Ну и что ты мне сделаешь, ударишь?

— Надо будет, ударю, лучше не буди во мне зверя.

— Попробуй, тронь только, я не посмотрю, что мужик, враз чем-нибудь тяжёлым охожу.

После своей вечерней прогулки в роще, закончившейся на сеновале, Фаина резко перестала бояться. Испытывая на прочность терпение мужа она уже в открытую насмехалась, чем выводила его из себя.

— Ах ты, стерва, ты ещё и скалиться вздумала? Всё, больше повторять не буду, поехали, я сказал.

— Нет, не поеду, мне и здесь хорошо. Кончилось твоё время, ухожу я от тебя.

— Смотрю мужичка другого попробовала и крылья за спиной выросли? Так я их тебе быстро обломаю.

— Да, представь себе, выросли, прямо сейчас взмахнула бы и полетела куда глаза глядят, лишь бы тебя постылого не видеть. Ты об мои отросшие крылья не только руки, но и зубы свои обломаешь.

— Признавайся, кто он?

— А тебе какая разница? Кто бы ни был, не твоё дело.

— Совсем на старости лет охренела?

— Да какая же я старая? Ты меня-то с собой не равняй, я тебя намного моложе, ещё и родить смогу запросто.

— Что? Не смеши мои подковы, любимая. Да ты же пустая, родила своего ублюдка и всё на этом, застопорилась. Сколько я ни старался над тобой, всё впустую. А если бы было по-другому, ещё бы парочкой разродилась.

— Ты разве не слышал, что не даёт Бог детей от нелюбимых? К тому же ты ещё и насильник.

— Насильник говоришь? А что же ты замуж тогда за меня пошла?

— Дура малолетняя была, что родителей послушала, они приказали, я и пошла.

— Ну конечно, рассказывай сказки. Да ты и сама рада была, что я грех твой перед другими прикрыл. Знаю с кем ты обжималась, да по кустам шарахалась, пока я не подвернулся. Видно поняла, что со мной будет лучше, и быстро отправила этого недоноска Илюшеньку в отставку. Под венец бежала так, что только пятки сверкали.

— Думай, что хочешь, мне всё равно. А сейчас убирайся, пшёл вон, я сказала.

— Неужто не боишься больше, что байстрюка твоего порешу?

— Нет, устала уже бояться. Руки коротки, не достанешь. Вот вернётся Димка из армии и намылит тебе шею, всё ему расскажу, кто ты есть на самом деле.

— Не забудь рассказать и про то, как нагуляла его в девках.

Стараясь ничего не упустить, Зинаида заворожённо прислушивалась к потоку информации, нёсшегося на неё настолько стремительно, что она не успевала всё переварить. Одно было понятно, племянница та ещё лярва, ушлая до невозможности, не смотри, что тихоня.

Как интересно, оказывается родила она своего Димку от какого-то Илюхи. Мало того, до сих пор своему бедолаге мужу рога наставляет. Видно поймал он её с любовником, вот и беснуется, как ошалелый.

А ещё Файка сказала, будто снасильничал её Колька, потому и замуж за него пошла. Чудны дела твои, Господи. Одно непонятно, почему самой Зинаиде только сейчас стало об этом известно? Ведь Райка тогда даже словом не обмолвилась, да и брат ничего не рассказывал.

Тут она увидела, как сноха стала медленно сползать по стене. Прежде чем осесть на пол, Раиса почувствовала, что ноги стали ватными. Беспомощно оглянувшись в поисках поддержки, она наткнулась взглядом на любопытную золовку, открывшую рот от удивления.

— Господи, час от часу не легче, она же теперь всем растрезвонит.

Сердце резко пронзила тугая боль, в ушах заложило так, что голоса зятя и дочери стали еле слышны, а потом совсем перестали доноситься. Женщина ловила ртом воздух, пока сознание полностью не отключилось.

— Люди добрые, помогите, Райка померла. Ой, лёшеньки, да что же это такое деется? Фаюшка, Колька, сделайте хоть что-нибудь.

Заполошная Зинаида бегала вокруг снохи, не зная, как той помочь. Хорошо Фаина сообразила сунуть матери таблетку, но та никак не желала приходить в себя, хотя задышала значительно ровнее.

— Может скорую помощь лучше вызвать, Фаечка? — вопрошала тётка, продолжая причитать над Раисой.

— Да какая ещё скорая, неизвестно сколько придётся ждать? Я сам её отвезу. Фая, ну-ка, собери всё самое необходимое, — вдруг резко засуетившись, скомандовал Николай.

Он быстро завёл машину, положил тёщу на заднее сиденье, рядом посадил насмерть перепуганную жену и покатил в райцентровскую больницу. Тётка уже не поместилась и вынуждена была остаться дома.

Она не теряла времени даром и уже к обеду чуть ли не вся деревня знала про её неблагодарную племянницу, почти вогнавшую мать в гроб своими гульками. Хорошо зять Раисе хороший попался, иначе бы точно померла.

Слухи о том, что Фаина уехала в город вместе с мужем и матерью дошли до Ильи. Ну и что с того, что мать заболела? Могла бы и к нему обратиться, знала ведь, что он на колёсах? Но нет, она предпочла поехать с Николаем и даже не попрощалась, хотя вчера клялась и божилась, что любит.