Позови меня…

Глава 3

Не чувствуя ног, ощущая покалывание в пальцах и бешеное биение сердца, я открыла ноутбук. Меня трясло. Еще никогда в жизни меня так не лихорадило, как сейчас. Я понимала, что всему есть рациональное объяснение. Возможно, я указала свой адрес при регистрации, и просто пришло уведомление о новом аккаунте. Я открыла свою почту и шумно выдохнула, прочитав имя отправителя. Как удар кнута. Всего лишь имя. Придуманное мною. Я должна успокоиться. Дрожащими пальцами нажала курсором «открыть» и несколько секунд смотрела на экран. Дышать становилось все труднее, замерзли кончики пальцев. Я не помню, сколько раз перечитала. Возможно, десять или больше.

Внезапно, внизу, в правом углу появилось окошко чата, и возле имени отправителя замигала зеленая точка «онлайн». Мне стало нехорошо, до тошноты, до головокружения. Я открыла еще одну вкладку и вошла в тот аккаунт. Мое письмо светилось непрочитанным. Зашевелились волосы на затылке. Именно зашевелились. Мгновенная реакция организма на панику, на грани с истерикой. Проверила безопасность. Все ай-пи входа только мои. Я вернулась в свой мейл и бросила взгляд на окошко чата. Сглотнув и подкурив сигарету, решительно вбила в окошко:

Я:

– Кто это? Это шутка? Ты взломал мой аккаунт?

Замерла. Конечно, мне не ответят. Это был глюк системы. Я не могла получить мейл оттуда… Это просто невозможно. Тогда почему… почему это так походило на ответ? Внутри все сжалось, когда увидела, что собеседник пишет ответ. Пишет в тот момент, когда у меня открыты оба аккаунта, и это явно делаю не я.

Он:

– Когда-то я сломал тебе жизнь, а ты беспокоишься из-за аккаунта, малыш?

Я закрыла глаза, чувствуя, как сердце начало биться в горле и каждый нерв на теле натянут, как струна. Тихо… Тихо. Это может быть кто угодно. Кто угодно из твоей огромной аудитории. Какой-то невменяемый псих. Тебе иногда пишут такие, возможно, этот по совместительству хакер. Кто-то, кто отлично знает твои тексты и пытается тебя разыграть. Дыши, Лия, дыши.

Я:

– Это идиотская шутка. Совсем не смешно. Кем бы ты ни был. Как ты смеешь влезть в мое личное пространство, еще и иметь наглость писать мне!

Он:

– Было время, когда я писал своим языком по бархату твоей кожи… Помнишь, малыш?

По телу прошла волна дрожи, я отпрянула от монитора, стараясь успокоиться. Я слышала собственное сердцебиение и шумное дыхание в кромешной темноте и тишине. Жестокий розыгрыш, но, кроме меня, разве кто-то может предполагать, насколько жестокий? Ведь никто ничего не знает, кроме Карен.

Я:

– Кто ты? И почему я должна помнить то, чего никогда не было?

Он:

– А разве у тебя несколько вариантов того, кто это может быть, Лия?

Я:

– У меня вообще нет никаких вариантов, кроме того, что ты псих.

Внутри возникло странное чувство… совершенно необъяснимое… Он знает, что их нет. Точно. Стопроцентно знает. Я ждала ответ. Всматривалась в квадрат чата и внутри все то замирало, то вибрировал каждый нерв. За окном послышался раскат грома и шелест дождя, а я не могла оторвать взгляд от экрана ноутбука.

Это чья-то шутка, или меня взломали. Вот и все. Я сейчас сменю пароль, и этот бред закончится не начавшись. Вошла во второй аккаунт и поменяла пароль. С облегчением выдохнула, когда после закрытия вкладки точка «онлайн» напротив его имени погасла. Вот и все. Проклятье. Так можно и с ума сойти. Нервно закурила еще одну сигарету и откинулась на спинку кресла. Завтра куплю таблетки. Тело все еще продолжало дрожать. Если бы я сейчас встала со стула, то наверняка бы с трудом устояла на ногах.

И вдруг у меня на глазах точка «онлайн» снова стала зеленой. Я поперхнулась дымом и резко подалась вперед.

Он:

– Лия… расскажи мне о себе.

Я:

– Как ты это делаешь? Зачем? Кто ты, черт тебя подери, и что тебе нужно? Откуда ты вообще меня знаешь?

Мной начала овладевать паника. Мне казалось, я задыхаюсь, а кровь пульсирует у меня в висках. Я близка к истерике, и мне страшно… Нет, я не боюсь хакеров или взлома… мне страшно, что я схожу с ума.

Он:

– Я отвечу на один твой вопрос, Лия, если ты расскажешь мне о себе.

Это слишком. Это переходит все границы. Кто бы он ни был, но это не смешно. Потому что это не может быть ОН. Его не существует. Он – плод моей фантазии. А тот, кто пишет мне сейчас, явно из крови и плоти. И этот кто-то сводит меня с ума намеренно.

Я:

– Набери мое имя в поисковике и почитай. Не знаю, зачем тебе все это. Но шутка затянулась!

Он:

– Расскажи мне о себе, и я расскажу о мужчине, который снится тебе так часто.

Я:

– Всем женщинам снятся мужчины, и иногда очень часто. Мне это не интересно.

Он:

– Хорошо, Лия. Тогда ты не узнаешь, почему тебе так больно в каждом из этих снов.

Что он может знать о моей боли?… О ней знаю только я. И даже мне она непонятна, и я ее ненавижу, потому что она реальна… а тот, кто мне ее причиняет, нет.

Я:

– У каждого есть своя боль. Кто бы ты ни был, это не твое дело. Ты не можешь знать мои сны. Тебе не кажется, что пора прекратить этот фарс?

Он:

– До свидания, Лия. Но я жду тебя здесь, в это же время, через три дня, маленькая моя. И знаешь, почему ты придешь?

Я:

– Я не приду, я уничтожу этот мейл, но мне интересно, что ты мне скажешь. Почему?

Он:

– Ты придешь, Лия. Ты придешь. Хотя бы для того, чтобы спросить, что кричит мужчина из твоих снов.

Точка «онлайн» исчезла, а я, застыв, смотрела на монитор. У меня невыносимо пульсировало в висках и пересохло в горле. Появилось непреодолимое чувство дежавю, которого я так боялась. Все тело покрывалось мурашками, и меня бил озноб. Я должна успокоиться. Я должна дышать ровнее, взять себя в руки. Это не может быть он. Его не существует. Как не существует ничего и никого из всего, что я придумала. Господи, неужели я схожу с ума? Но открытая в чате переписка была более чем настоящей. Буквы плясали у меня перед глазами, и я несколько раз перечитала диалог. Знакомые интонации, напор, властность. Ведь я придумала этот характер… Ложь. Не придумывала. Он сам проявлялся, словно прописывался невидимой рукой. Кому, как не мне, знать, КАК он может разговаривать с другими. Значит, не только мне, а и кому-то, кто придумал поиграть со мной в какие-то идиотские игры. Я зашла в настройки аккаунта и замерла возле кнопки «удалить». И в эту секунду я вдруг поняла, что не могу этого сделать… нет, хуже – я не хочу этого делать.

Научный исследовательский центр.

Особо секретный сектор «А».

Вторник. 13 ноября. 02:15

Георг Орни, системный администратор сектора «А», почти окончил ночную смену.

Он сидел за полированным белым столом напротив десяти включенных мониторов, жевал сэндвич и кивал головой в такт музыке, орущей в наушниках. В пепельнице тлела сигарета. Его засаленные, неопределенного цвета волосы упали на полное лицо. Все мониторы показывали различные графики и мигали одинаково голубыми экранами. Белый халат Орни отливал голубизной, и на кармане отчетливо виднелось пятно от кока-колы. Он повернулся к одному из мониторов, на котором молодая блондинка в камеру онлайн танцевала стриптиз, поглаживая себя по пышной обнаженной груди. На дощечке между экранами предупреждение большими черными буквами: «Не есть, не пить, не курить на рабочем месте!»

– Да, детка! Давай! Потряси ими! Порадуй папочку!

В этот момент один из мониторов сменил цвет на фиолетовый, в углу загорелся красный квадрат с надписью:

«ВНИМАНИЕ! ВТОРЖЕНИЕ! СИСТЕМА БЕЗОПАСНОСТИ ВЗЛОМАНА».

Экран менял цвет на ярко-красный. Орни не слышал звука, он выстукивал мелодию по столу и жадно следил за танцующей блондинкой. И вдруг заметил, выронил сэндвич, смахнул пластиковый стакан с кока-колой.

– Твою мать!

Быстро набрал код доступа на центральном компьютере, запустил скан-программу. Сорвал трубку внутреннего телефона, набирая кого-то, но ему не отвечали. Он вскочил с круглого стула, наступая на лужицу под ногами, сминая с хрустом стакан. Вглядываясь в красный экран, на котором настойчиво мигала надпись с предупреждением.

– Ну, давай! Давай, сука, отвечай!

Наконец-то на том конце провода раздалось сонное «алло».

– Кто-то взломал систему. Есть прорыв! – закричал Георг в трубку, стуча по клавиатуре, запуская сканирование еще раз. Предыдущее выдало ноль обнаружений.

– Систему невозможно взломать. Это исключено. Защита имеет пять уровней. Доступа нет ни у кого. Проверь еще раз. Ложная тревога. Так бывает. Связь заблокирована. Код доступа отсутствует.

– Не бывает. Сработала система оповещения о вторжении. Впервые.

– Откуда вторжение? Это совершенно невозможно. Отследил сигнал?

– Я не нахожу ай-пи взломщика. Система слежения отсканировала всю сеть. Но датчик продолжает показывать прорыв.

– Вот и прекрати панику. Система сразу вычисляет, откуда было проникновение, и уничтожает возможность повтора автоматически, именно поэтому даже если была какая-то попытка, то она уже заблокирована и ликвидирована. Да и само вторжение невозможно. Стопроцентная защита. Не было ни одного проникновения с момента возникновения сети. Связь вообще отсутствует.

– Мы оба знаем, что это возможно в одном случае.

– Невозможно. Их не существует здесь. Иначе мы бы об этом знали. Исключено.

– Но теоретически это возможно, и ты знаешь об этом.

– Прекрати панику.

– Мы обязаны сообщить.

– Если ты это сделаешь, начнется зачистка и проверки. Они ничего не найдут, кроме твоих и моих косяков.

– А если моя теория верна? Ты понимаешь, что может быть? Граница открыта, и никто об этом не знает. Достаточно одного…

– Хватит! Не зли меня! Наблюдай. Это ошибочная тревога. Перезапусти систему, отключи предупреждение. Завтра трудный день. Только зря разбудил меня. Вали домой.

– Я сделаю запись в журнале.

– Сделай! Все! Отбой!

Орни отключил мигающий монитор и перезапустил систему. Красное окошко исчезло. Все заработало в штатном режиме. Только сейчас Георг заметил, что блондинка давно исчезла и на мониторе высветился счет. Сэндвич раскис в луже пролитой кока-колы.

– Сука! Твою ж мать! Гребаная смена!

Нажал кнопку «оплатить» и снова откинулся на спинку кресла, закурил.

– Давай, детка! Успокой меня! Станцуй еще раз!

Запись в журнале он так и не сделал.

Утром Георга обнаружила уборщица. Он был мертв. Орни убило током. Его тело обуглилось почти до кости. Разорванный провод, пролитая кока-кола, и его нога в луже пенящейся, коричневой жидкости. Замыкание вывело из строя весь сектор «А» на три часа.

Предварительная версия произошедшего – несчастный случай. Орни уснул на рабочем месте, сигарета прожгла провода, а опрокинутый стакан с кока-колой послужил причиной замыкания.

Под ногами вязкий песок, он забивается между пальцами, обжигает босые ноги.

В спину то и дело врезается приклад карабина. Точно между лопатками. Подгоняя, не давая ни секунды передышки. И я морщусь от боли. Моя спина исполосована кнутом с железными шипами, материя липнет к коже, каждый шаг причиняет мучительную боль. Руки заломаны назад, и веревка натирает затекшие запястья. Нас всего трое. Мы одеты в робы заключенных-смертников. Черные балахоны до колен. Двое мужчин и я. Мне страшно. Я знаю, что сегодня умру. Нас будут пытать: отрезать пальцы, выдергивать ногти, протыкать барабанные перепонки раскаленными спицами, а потом расстреляют в упор, а, скорее всего, отрубят голову и снимут это все на камеру, чтобы показывать остальным. Держать их в страхе и покорности, отбивая любое желание бежать с Острова. Порождая в них фанатический ужас перед наказанием, чтоб против системы не смели идти низшие твари, взращенные как материал, как правительственный эксперимент, предназначенный для использования в их целях.

Я иду вперед, и меня слепит солнце, волосы лезут в лицо и липнут к потной коже, покрасневшей от жары. Мне хочется пить, но мне скорее покажут, как поят шакалов, чем дадут хоть глоток.

Моя роба липнет к спине, причиняя невыносимую боль, и я понимаю, что раны не зажили. Там все разодрано до мяса после последней экзекуции. Я бросаю взгляды на мужчин, таких же приговоренных, как и я, и понимаю, что они смирились, сломались. Они хотят смерти. А я нет. Я хочу жить. Я хочу еще немного пожить, чтобы увидеть его последний раз. Увидеть, что он жив, и тогда можно умирать. Я спотыкаюсь и падаю, меня бьют ногами, и я закрываю лицо, сворачиваюсь клубком, чтобы избежать ударов, чувствую, как волоком тянут за волосы по раскаленному песку, а потом швыряют с такой силой, что я пролетаю несколько метров. В рот и в глаза набивается песок. Я кашляю и захлебываюсь. Мне больно. Мне страшно. Падаю плашмя у чьих-то ног, вижу перед глазами носки сапог, начищенные до зеркального блеска. На подошве выбит знак армии правительства Единого Континента и латинская буква «М». Приподнимаю голову и вижу железные пряжки, высокое голенище, черные брюки, заправлены в сапоги. Пытаюсь встать на локти, и в этот момент чьи-то руки рывком поднимают с песка, и мне кажется, я лечу в пропасть, меня раздирает на части, мое сердце колотится так громко и сильно, что вот-вот раздробит грудную клетку, потому что я вижу его глаза. Синие. Как небо. Холодные и горячие одновременно. Он что-то кричит мне, а я не могу разобрать ни слова.

Вскочила на постели, задыхаясь, истекая ледяным потом. Во рту все еще привкус песка, болят глаза, и горло пересохло от жажды. Несколько минут сижу в темноте, пытаясь успокоиться, чувствуя, как горит моя кожа, словно от долгого пребывания под солнцем. Закрываю глаза.

«Ты придешь, Лия. Ты придешь. Хотя бы для того, чтобы спросить, что кричит мужчина из твоих снов».