Правило Диксон

Глава девятая Диана

Вечеринка стихает, а вот мое сердцебиение так и не приходит в норму.

Я поцеловала Шейна Линдли.

Да, я сделала это назло и чтобы моя команда выиграла, но все же.

Это неприемлемый поступок. Вопиющий. Это просто…

Самый потрясающий поцелуй в моей жизни?

О господи. Я мысленно советую предательскому внутреннему голосу заткнуться. Как тут расслабиться, когда собственное подсознание вставляет палки в колеса?

И все же мне никак не отделаться от этой мысли. Ну и что, что я капельку – совсем капельку – возбудилась от этого поцелуя? Как можно было сохранить хладнокровие, когда ко мне прижимался его возбужденный член? И кстати, весьма… значительный. Как говорила моя подруга Брук, описывая достоинство одного своего парня, щедрый пенис.

К сожалению, пресловутый щедрый пенис принадлежит невыносимому нахалу Шейну Линдли. Так что приближаться к этому пенису я не буду, спасибо большое.

Я как раз складываю в мусорный мешок пустые пивные бутылки (кстати, я сама не понимаю, как меня приобщили к уборке, – это ведь даже не моя вечеринка), когда меня отводит в сторонку Уилл Ларсен.

– Слушай, можно я сегодня переночую у тебя? – потихоньку спрашивает он.

Я одариваю его непонимающим взглядом.

– Зачем? Ты же близко живешь. И ты не так много выпил – несколько кварталов пройдешь.

– Да, я даже не захмелел, – он оглядывается через плечо.

Проследив за его взглядом, я замечаю Беккетта и Лили. Я слышала, что она согласилась пойти сегодня к нему, а теперь обвилась вокруг него, как кашемировый шарф.

– Да ладно, Ди. Пусти меня. И… э-э-э… ты не могла бы подыграть, как будто мы с тобой замутить решили?

Я фыркаю.

– Я серьезно, – настаивает Уилл. – Просто… знаешь… чтобы казалось, что у меня есть причина подняться к тебе.

Карие глаза взирают на меня с такой мольбой, что я начинаю беспокоиться. Уилл только недавно съехался с Бекком и Райдером – как раз после того, как Шейн перебрался в «Медоу-Хилл». Так почему же он не хочет домой? Всего неделя прошла. Вряд ли у них так быстро возникли какие-то проблемы.

Так или иначе, я не в состоянии отказать человеку, когда он расстроен, и, когда к нам присоединяется Шейн, я сую ему мешок с мусором, а сама беру за руку его сокомандника.

Наши пальцы переплетаются, и Уилл, подмигнув мне, кричит Беккетту:

– Эй, возвращайся домой без меня. Я заночую здесь.

Беккетт на мгновение застывает. Потом замечает наши сцепленные руки, и уголок рта у него ползет вверх.

– Понятненько. Увидимся завтра.

Как только Беккетт с Лили уходят, я тащу Уилла за собой.

– Пойдем уже.

Шейн пялится на нас, открыв рот.

– Серьезно? Вы, гады, даже не поможете? – он обводит рукой столики, заваленные коробками из-под пиццы и пустыми бутылками.

Я ухмыляюсь.

– Не моя вечеринка, не моя ответственность.

Уилл только плечами пожимает.

– Прости, брат. У меня другие планы.

Шейн испепеляет его взглядом.

– Старик, не надо. Она же тебя живьем сожрет. Еще можно принять правильное решение.

– Он просто ревнует, – заверяю я Уилла. – Клянусь, он мной одержим.

– Мечтай, – ворчит Шейн. – И не забывай, кто кого поцеловал.

– Не забывай, у кого член встал и чья вагина осталась сухой.

– Да ты была сырее воды в Атлантическом океане, – не остается в долгу он.

– Я была суше Сахары. Но ничего страшного. Уверена, однажды тебе удастся возбудить женщину. А пока попрактикуйся на секс-кукле.

Небрежно помахав ему на прощание, я утаскиваю Уилла подальше от бассейна, по направлению к дому. Оглянувшись, я вижу, как расстроенный Шейн, ссутулившись, убирает оставшийся мусор.

– Ты могла бы быть с ним помягче, – говорит Уилл. В свете луны я вижу, что он слегка улыбается.

– Могла бы, – соглашаюсь я. – Но не буду.

И ни за что не позволю ему узнать, как мне понравилось с ним целоваться. Почему наглые придурки всегда целуются лучше всех?

Оказавшись в безопасности моей квартиры в «Ред-Берч», за закрытой дверью, Уилл поворачивается ко мне и говорит:

– Спасибо за то, что ты сделала.

Говорит он, кстати, совершенно искренне.

– Ты правда останешься на ночь?

Он кивает.

– Ты ведь не против, да?

– Не против, конечно, просто…

– Не волнуйся, я не рассчитываю, что между нами что-то произойдет.

– И славно. Потому что ничего не произойдет. Но за хлеб и кров я требую нормального объяснения.

– У тебя найдется лишняя простыня и одеяло или что-нибудь, что можно постелить на диван?

– Не глупи. Будешь спать в моей постели. Мы оба прекрасно поместимся, она большая. Правда, тебе придется вытерпеть мой вечерний моцион – я никогда не ложусь спать, не уделив должного внимания коже. – Я внимательно изучаю его. – Знаешь, тебе немного заботы о себе тоже не повредит. Ты, кажется, немного обгорел.

– Я всю неделю работал на воздухе.

– Отлично. Прошу в мой кабинет.

Он улыбается, и я невольно замечаю, что он хорош собой – в нем есть простота и очарование этакого соседского мальчишки. Уилл – прямо-таки типичный американский паренек из тех, что в старших классах носят куртку с эмблемой школы и играют за школьную команду, потом заканчивают колледж, получив практичную профессию, берут в жены ту, кто родит им двух с половиной детишек и будет печь печенье по выходным. Потом осенью они вместе отправляются на тыквенное поле, фотографируются всей семьей в одинаковых оранжевых свитерах.

– Ты в порядке? – прерывает мои размышления голос Уилла.

– Прости. Представляла тебя на тыквенном поле.

– Голым?

– Нет, конечно. Это бы отпугнуло остальные семьи.

Теперь вид у Уилла откровенно озадаченный.

– Ты меня с семьей представляла?

– Долгая история.

– Как скажешь, – смеется он.

Мы заходим в ванную, и я достаю скраб, которым пользуюсь раз в неделю. Откручиваю крышечку тюбика и выдавливаю немного бело-розовой субстанции на руку.

– Сначала надо отскрабить кожу, – объясняю я.

К чести Уилла, он даже не жалуется. Следует всем моим инструкциям, и мы смеемся до одури, когда я начинаю растирать зернистую массу по его лицу. Потом мы оба смываем скраб, и я достаю следующее средство.

– Теперь маска. Ее надо держать пятнадцать минут.

При виде черной скользкой массы, которую я выдавливаю на пальцы, Уилл встает на дыбы.

– Это еще что за чертовщина? Уголь?

– Уголь тут и правда есть. Поверь мне, утром твои мешки под глазами скажут мне спасибо.

Я наношу маску себе и ему на лицо, и мы заходим в спальню – выждать нужное время.

Уилл замирает в нескольких шагах от кровати, поглядывая на свои плавки.

– Они до сих пор влажные. У тебя, случайно, не завалялось дома мужских боксеров?

– Вообще-то завалялись! – радостно объявляю я.

Он щурится.

– Пожалуйста, скажи, что они чистые.

– Чистые-чистые. Я отвела младшему брату ящик комода на тот случай, если он заночует у меня, – говорю я, открывая комод. В нижнем ящике и правда находится пара клетчатых боксеров. Удерживая их за резинку, я изучаю бедра Уилла. – Вы примерно одного размера, так что они тебе должны подойти. Может, будут немного тесноваты, но это значит, что мне удастся поглазеть на твое туго обтянутое достоинство.

Ухмыляясь, он ловит трусы на лето. Я хватаю пижаму и отправляюсь переодеваться в ванную, а к моему возвращению Уилл уже с комфортом расположился на кровати, вытянув перед собой голые ноги, покрытые светло-коричневыми волосками. На груди у него тоже есть растительность, хоть и небольшая, а еще у него кубики пресса, как у любого хоккеиста.

– Итак, в чем дело? Тебе не нравится жить с Райдером и Беккеттом? Слишком много народу или что? Потому что Райдер после свадьбы съедет, – напоминаю я. Джиджи с мужем уже подписали договор аренды на квартиру, которая освободиться как раз в сентябре.

– Нет, мне там очень нравится. В миллион раз лучше, чем в общежитии. И Райдера никогда не бывает дома.

– Ясненько. То есть мы избегаем Беккетта.

– Мы никого не избегаем.

– Тогда почему ты не пошел сегодня домой?

– Не хотелось идти пешком.

– Так вот чем мы теперь занимаемся, врем друг другу? Мы вроде как лучшие друзья, Уильям.

Он хмыкает.

– Вообще-то нет.

– Ладно. Мы почти лучшие друзья. Вы с Джиджи близки. Стало быть, мы с тобой тоже близки. – Я плюхаюсь на матрас рядом с ним. – Выкладывай.

– Не-а. Давай лучше обсудим, как вы сегодня сосались с Линдли. По-моему, ему понравилось.

– Определенно. Некоторые его части чуть не порвали ему плавки.

– Части?

– Ладно, одна часть. Его член, – любезно сообщаю я.

Уилл смеется.

– Да я понял.

– И прекрати менять тему. Почему мы избегаем Беккетта?

– Все… все сложно.

Он тяжело вздыхает, и мне становится еще интереснее.

– Погоди-ка. Вы с ним… – я с намеком изгибаю бровь.

– Нет.

– Нет? – переспрашиваю. – В любом случае это не мое дело.

– Да нет, не в этом дело.

– Тогда в чем?

Уилл кусает губу, ему явно неловко. Однако по выражению его лица я могу сказать, что ему отчаянно хочется с кем-то поговорить.

– Я никому не скажу, – уверяю я. – Даже Джиджи.

– Я тебе не верю.

– Я серьезно. Я отлично умею хранить секреты. Спроси меня, что Брук Сато делала прошлой зимой в Мексике.

– И что же она делала?

– Не скажу, это секрет.

Похоже, я неплохо справляюсь, потому что Уилл снова смеется.

– Ладно, ты прошла первую проверку.

– Никому ни слова, обещаю.

Уилл зарывается пальцами в волосы, потом начинает тереть загривок.

– Мы в последнее время занимались… ну… Хотя вообще мы занимались этим с тех пор, как подружились.

– Чем?

– Ну… – он неловко дергает плечом. – Устраивали тройнички.

Я пытаюсь сохранить невозмутимое выражение лица.

– Так…

Возможно, я кое-что об этом уже слышала – до меня доходили слухи (а точнее, их приносила на хвосте Джиджи), что Уилл и Бекк несколько раз мутили с одной девчонкой. Правда, мне об этом рассказали по секрету, так что я притворяюсь, что впервые слышу такую новость.

– В тройничках бывает весело, – говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

– Они просто огонь, – признается он.

– Ладно.

– Серьезно, просто огнище.

– Ладно, – теперь я пытаюсь всем своим видом его подбодрить. Надеюсь, он выдавит из себя предложение подлиннее. – И в чем же проблема?

Ответом мне служит отчаянный стон.

– Проблема в том, что мне нельзя думать, будто они огонь.

Я закусываю губу, чтобы не рассмеяться. Похоже, его это здорово мучает.

– Тебе позволено получать удовольствие от группового секса, Уилл.

– Просто… – он замолкает и, не успеваю я подтолкнуть его к продолжению, указывает на свое лицо: – Ее не пора смывать?

– Черт, точно, – я поспешно скатываюсь с кровати. – Пойдем умоемся, а не то кожа пересохнет.

Мы возвращаемся в ванную и по очереди умываемся. Потом я достаю из шкафчика с увлажняющими средствами маленький серебристый тюбик.

– Последний штрих. Лучшее увлажняющее средство в твоей жизни. Оно содержит коллаген, но это чуть ли не единственный ингредиент, который доподлинно известен потребителям. Производитель держит формулу в тайне, так что там вполне могут оказаться слезы зебры и семя аллигатора…

Уилл хохочет так, что сгибается пополам.

– …но, что бы они туда ни положили, это средство изменит твою жизнь. Поверь мне, тебе понравится. Давай сюда свое лицо.

Он покорно склоняет голову, чтобы не возвышаться надо мной, и я растираю гель с коллагеном по его очищенной коже. Щетина слегка царапает мне пальцы, когда я провожу по его щекам, по линии подбородка. У него острая челюсть, будто высеченная из камня. Понятно, почему женщины вешаются на него не реже, чем на Беккетта.

– Итак, – говорю я, изучая его отражение в зеркале и увлажняя собственное лицо. – Возвращаемся к вашим тройничкам, которыми ты не хочешь наслаждаться.

– Дело не только в этом. В смысле… понимаешь, я всю жизнь занимался сексом, так?

– Всю жизнь? Во сколько же ты начал?

Он закатывает глаза.

– Ты понимаешь, о чем я. Я не какой-то там девственник, которому все в новинку. Я спал с достаточным числом женщин, чтобы понять, что люблю секс.

– Понятно. Мы уже установили, что ты любишь секс.

– И вот на прошлых выходных я поехал в Бостон, повидаться с кузеном, и мы встретили в баре девушек. Тусили с ними весь вечер. Они оказались соседками по квартире и пригласили нас к себе, и мы, разумеется, пошли. Мой кузен с одной девчонкой пошли к ней в спальню, а я остался с ее соседкой. Она была просто шикарная – и с чувством юмора, и прямо мой типаж. Слово за слово… в общем, нам хорошо было. Не пойми меня неправильно, было неплохо, но… – он что-то бормочет себе под нос.

– Что?

Щеки у него полыхают, и я подозреваю, что активный уход за кожей тут ни при чем.

– Кончил я не сразу.

Мне приходится призвать на помощь все свои запасы такта.

– Вот как. Что ж, ладно. Это же совершенно нормально. Она что, ожидала, что ты по команде кончишь, или как? Эякулируешь по щелчку ее пальцев?

– Нет, она не жаловалась. Проблема исключительно во мне. Я знаю, что некоторым мужчинам надо много времени, у меня такой проблемы никогда не было, – он печально улыбается. – На самом деле я бы, наверное, смог кончить по команде. – Он встречается со мной взглядом в зеркале. – Мне понадобилось больше времени, потому что я никак не мог перестать думать, насколько все было бы сексуальнее, будь нас трое.

Я моргаю, не сводя глаз с нашего отражения.

– Ого.

– Да.

– Ого, – повторяю я.

Уилл выходит из ванной, и я плетусь следом.

– Да.

– В каком смысле сексуальнее? – я не могу удержаться, мне надо спросить.

Он отвечает, только когда мы оба усаживаемся на кровать.

– Я все думал, что она получила бы куда больше удовольствия, если бы, скажем, Беккет играл с ее грудью. Или целовал ее, пока я ее трахаю. Или если бы она сосала ему… – Уилл, смутившись, отводит взгляд. – Серьезно, у меня от этого шарики за ролики зашли. Я отвлекся. Потом у меня прошел стояк, а снова встало не сразу.

Он закрывает лицо руками и стонет.

– Ну-ну, – я придвигаюсь ближе, беру его под руку и кладу голову ему на плечо. – Ты прав. Это большой стресс.

– Гребаное преуменьшение века. Я той ночью глаз не сомкнул, все думал о том, что случилось. И вот тогда-то я пришел к выводу, что мне больше нравится, когда секс…

– Более интерактивный? – подсказываю я.

Уилл слегка усмехается, но ситуация его явно мучит.

– Это ненормально, Диана. Я, блин, какой-то извращенец.

– Кто сказал?

– Не знаю. Общество, – он снова стонет. – В общем, я решил от всего этого отдохнуть. Я точно знал, что произойдет, если я пойду домой с Бекком и Лили. Она же просто бомба.

Я киваю.

– И она прямо сказала, что ее заинтересовали мы оба. Если бы я пошел с ними, мы бы втроем оказались в одной постели, а я… я так больше не хочу.

– Но ты сказал, что это доставляет тебе удовольствие.

– Это не должно войти в привычку. – В голосе его прорезается решимость. – Я хочу в какой-то момент завести девушку. Не могу же я встречаться с человеком, а потом сказать, мол, «эй, а можно, мой лучший друг тебя трахнет?»

– Справедливо. Если бы мне парень такое сказал, было бы охрененно неприятно.

– Вот видишь?

– Я понимаю, что тобой движет, правда понимаю. И хотя я не знаю, надо ли тебе полностью отказываться от тройничков, возможно, имеет смысл взять паузу. Втиснуть между ними немного секса один на один.

Мое согласие явно приносит Уиллу облегчение.

– Вот и я так подумал. Бекк завтра утром уедет, и его месяц не будет. Я смогу немного передохнуть. Может, познакомлюсь с кем-нибудь в Бостоне, пока работаю там… – Он внезапно зевает. – Черт, я что-то устал.

Зевота явно заразна.

– Я тоже. – Я откатываюсь в сторону и приподнимаю краешек покрывала. – Оставайся на своей стороне или больше не пущу ночевать.

– Я в твою сторону даже дышать не буду, – обещает он.

Я снова встаю и выключаю свет, а потом заползаю в кровать и устраиваюсь поудобнее. Уилл держит слово – устраивается на противоположном конце кровати и почти моментально засыпает. Я некоторое время лежу в тишине и отчасти сожалею, что не позволила ему обнять меня. Платонически, конечно. Я скучаю по мужским объятиям. При всех своих недостатках Перси чудесно обнимался.

Странно, что я не только засыпаю с мыслями о Перси, но и просыпаюсь от звука его голоса.

И только когда тонкая дымка сна окончательно рассеивается, я понимаю, что мне это не снится. Кто-то колотит в дверь, и я абсолютно точно слышу, как Перси кричит:

– Диана, ты дома?

Я резко сажусь на кровати, продирая глаза. На часах девять утра. Не слишком рано, но ведь сегодня утро воскресенья, а он заявился без предупреждения.

Какого хрена?

– Диана? – снова доносится из коридора приглушенный голос Перси.

Он снова стучит.

Рядом начинает ворочаться Уилл.

Черт.

– Что такое? – сонно бубнит он.

Я вылезаю из кровати и пятерней пытаюсь пригладить спутанные после сна волосы, заправляю непокорные прядки за уши.

– Ни слова, – предупреждаю я. – Мне надо кое с чем разобраться.