Правильный выбор

8

Поглаживая высокие цветы луга, Милана медленно пробиралась по тропинке. Почти полная корзина цветов свисала с её руки. Увидев подругу, Ольга и Ирина, завязав на головах платки, побежали к ней навстречу.

— Ходит-бродит и всё ей нипочём! — воскликнула Ольга и, встав перед ласково улыбающейся Миланой, всплеснула руками. — Платок надевай, пора нам! — протянула Милане красный цветочный платок Ирина. — Куда же мы? — поставила корзину Милана и послушно завязала платок. — Искать нас будут, к Алевтине придут. А назад нам нельзя. Розги не хочется получать да злого барина за наш побег терпеть. А раз уж он ещё и большего желает, нет, — пояснила Ольга. — Тебе хочется? Думай, сейчас нас заберёт муж Алевтины и подвезёт! Мы ж ради тебя! — А, может, и обойдётся? — неуверенно пожала плечами Милана.

— Мы крепостные, знаем нашу судьбу и решили иную сложить. Ты с нами или мы без тебя? — спросила решительная на перемены Ирина. — А батюшка? А Иван? Как оставить их? Им ведь за нас тоже попадёт, — удивилась Милана. — Вряд ли, — махнула рукой Ирина. — Бежали же мы, а не они. А Ивану с батюшкой отпишешь потом из Петербурга. — Эй, красавицы, пора! — окликнул их подъехавший с повозкой полный в теле старик.

Он сидел на приступке и крепко удерживал готовую к долгой поездке тройку. Милана задумчиво посмотрела на него, потом на ожидающих решения подруг.

Какой выбор сделать — сомневалась, но ждать больше времени не было. Подруги решили бежать с ней или без неё, но дать им пропасть и предать Милана не могла. С этим чувством она сорвалась с места и, с подругами усевшись в повозку, продолжала молчать.

Милана печально провожала родные луга, реку и бор, которые, наверное, уже никогда и не увидит, как чувствовала. Проводив со слезами на глазах и виднеющиеся стены имения, где выросла, она зажмурилась.

Подруги, обнявшись и поцеловав её в щёки, ничего не сказали. Они тоже прощались с родными местами, но были счастливы надеяться на лучшую судьбу, которая звала за собой.

Оставшееся позади имение не верило, что звонкий смех трёх подруг больше не вернётся к нему, не будет слышаться… Стоящий на пороге в ожиданиях управляющий взволнованно искал вокруг хоть одну из дочерей или Милану, но нет. Он предчувствовал пугающий факт, но гнал всё-таки его прочь и надеялся на иное…

— Яков Иванович, я поеду в деревню, — вышел к нему, ведя коня за уздцы, Иван.

— А если барину понадобишься? — встревожился Яков. — Хмельной ваш барин, не до меня ему. Уж как вернулся, от вина не отходит, — усмехнулся Иван и сел на коня. — Я искать их буду.

Управляющий ничего больше не ответил, но, провожая взглядом умчавшегося конюха, оставался стоять. Он стоял и ждал, уходил в дом и вновь возвращался. Не мог он сидеть на месте и следить за порядком в имении, где всё ждало новостей или возвращения беглянок.

Вернувшийся к закату другого дня Иван молча прошёл в конюшню и, сев у копны сена, уткнулся лицом в колени. Заметивший его управляющий стал предчувствовать неладное, а только он ринулся за конюхом следом, на плечо легла рука молодого барина…

— Стой, — ухмыльнулся Алексей, еле стоя на ногах от опьянения.

Управляющий взглянул на него и на бутылку вина, что тот держал в другой руке.

— Они вернулись? — спросил Алексей. — Нет, Ваше Сиятельство, — покачал головой управляющий. — Вот, Яков…. вот, — промямлил Алексей и отправился на конюшню. — Одно неправильное слово…. и вот…

Еле-еле перебирая заплетающиеся ноги, он приблизился к не замечающему его Ивану.

— Ну? — воскликнул Алексей, заставив взглянуть на себя.

Иван поднялся и гордо перед ним выпрямился.

— Знаю, знаю, кто ты, не выпячивайся, — усмехнулся Алексей и махнул бутылкой в руках. — Где они? Нашёл?

Но Иван молчал и продолжал смотреть в глаза ухмыляющегося пьяного барина.

— Молчишь…. значит, нашёл… А она не поняла меня, слышишь? — качал головой Алексей, но Иван терпеливо молчал. — Ты немой? Глухой?… А, может быть, и то, и другое?

Иван сжимал руки в кулаки, но, сдерживая себя, старался не пошевелиться. И сдержался бы, он уже не был уверен, если бы управляющий не вошёл и не увёл Алексея обратно в дом.

Иван оставался на конюшне и на вопросы ни на чьи, кто бы в беспокойстве ни заходил, не отвечал. Его взгляд устремился так далеко, что было видно, как душа находятся будто где-то в другом месте…