Право первой ночи. Танец огня

Глава 1

Вороной жеребец ненавидел всадника. В этом князь Реймор был абсолютно уверен. Его боялись почти все теплокровные твари. Животные, в отличие от людей, обладали особым чутьем и сразу понимали, кто перед ними. Лошади не исключение. Это, однако, ничуть не мешало князю обожать верховую езду.

Пустить скакуна карьером по бескрайнему лугу. Встать на коротких стременах, подставляя лицо ветру. Свист в ушах и ни единой мысли в голове. Заботы, тревоги — все это вытеснял бесконечный бег.

Князь, приподнявшись в седле, вытянулся вдоль шеи жеребца. На какое-то мгновение ему показалось, что он слился с животным в единое существо: каждый мускул вороного стал его мускулом, ноги, ритмично опускавшиеся на мягкую землю, были его ногами…

Реймор поймал себя на мысли, что движется сейчас со скоростью ласточки, нарезающей круги перед дождем. И пусть эта птица не самая быстрая, князь все равно ей завидовал. Он понимал, что никакая скачка, даже на самой быстрой лошади, не заменит настоящий полет. Ты, небо и единственный достойный соперник — ветер. Бесконечная игра наперегонки, в которой никогда не будет победителя…

Князь почувствовал, что теряет власть над вороным: животное слишком разгорячилось и больше не подчинялось командам. Чтобы не соскользнуть, Реймор сильнее прижал ноги к бокам жеребца. Только бы тот не закусил удила. Вылететь из седла головой вперед — какая нелепая смерть.

В отрочестве князь часами мог предаваться мечтам о собственной трагической кончине. Которой сперва, разумеется, предшествовала великая битва. Один на один юный Мор (так ласково звала его матушка) выходил против сотни противников. В зависимости от настроения, это были то полчища нежити, то обезумевшие драконоборцы, неважно, главное — Мор всегда погибал, предательски сраженный клинком недруга в спину. А дальше — погребение. Князь, такой молодой и такой несчастный, лежит в белоснежном саване, искрящемся россыпью драгоценных каменьев, а над ним рыдает матушка, которая не позволила есть сорбет на ужин, и сестрицы, спрятавшие его серебряную змейку-дудочку. Даже по испещренной шрамами щеке отца скатывается единственная скупая слезинка…

Прошли годы. Князю все меньше хотелось погибать от рук предателей. А если этому и суждено произойти, пусть бы у его гробницы стояли наследники. Хотя бы один.

Реймор разозлился на себя за слабость. Если так пойдет дальше, он рискует превратиться в добропорядочную квочку. Боги, к чему самообман?! Он уже превращается. И все из-за этих святош, возомнивших, что слышат глас Высших.

Ни одна из многочисленных любовниц князя так и не родила ему бастарда. Это он знал наверняка. Служители культа Трех решили, что только освященный по всем традициям брак и супруга, которую господин признает перед людьми и богами, могут что-то изменить.

С тех пор прошло почти десять месяцев. Все это время Реймор разъезжал по ближайшим княжествам, герцогствам и королевствам в поисках невесты. Благо соседи-правители наперебой предлагали своих дочерей. Породнится с князем Реймором Буреликим мечтал каждый. Да только завидный жених с решением не спешил.

С одной стороны, Реймор понимал, что жениться рано или поздно придется, с другой, перед глазами тут же вставал образ матушки, выговаривавшей отцу за все подряд: начиная от боевых походов во славу Трех до немногочисленных пиров, на которые Шуддер Огнерожденный спускал, по словам супруги, чуть ли не всю казну.

Поначалу отказывать суженым не составляло труда: недостаточно умна, не очень красива, чересчур большой рот, слишком узкие бедра… Святоши, молча, кивали и продолжали искать невест.

Последнюю Реймору пришлось отшить из-за уродливой родинки на заднице. На самом деле она было даже милой и контуром напоминала кожана. Но князь выдумал целую историю о том, как в детстве случайно упал в небольшой колодец, облюбованный летучими мышами, и с тех пор любое упоминание об этих тварях ничего, кроме дрожи в коленях, у него якобы не вызывает.

Реймор ухмыльнулся. Справедливости ради, в сватовстве были и приятные моменты. Так, с каждой из возможных невест он знакомился очень тесно. И хотя добрачное целомудрие князь считал бессмысленным, с девичьими интересами приходилось считаться. Все молодые особы, с которыми он уединялся, формально оставались девственницами. Но невинными и чистыми называть их после язык не повернулся бы даже у самого благожелательного человека.

Соблазнять женщин, уговаривать их на дичайшие непристойности — с этим у Реймора никогда не возникало проблем. Во-первых, он был красавцем. Смоляные волосы, глаза цвета верескового меда, белоснежная кожа — князь частенько любовался своим отражением в зеркалах: поджарый, широкоплечий, гармонично сложенный, будто высеченный из камня искусным мастером. Единственным, к чему мог придраться Реймор, был, пожалуй, рост. Даже сейчас, став взрослым мужчиной, он едва бы доходил до плеча покойному отцу. С другой стороны, князь понимал, что Шуддер был сказочным исполином, ушедшим в небытие.

Никто в здравом уме не назвал бы Реймора коротышкой. Он был так же высок, как любой из его свиты. Или своры, как предпочитал называть своих верных воинов князь. И когда он менял расшитый каменьями камзол на шерстяную рубаху, то вполне мог сойти за наемника из северных земель. Как сейчас.

Вороной заржал и полетел вперед еще быстрее. Реймор удивился и даже оглянулся: может, за ними гонится вырколак или другое чудище? Никого.

Одной рукой князь ухватил вороного за шею, второй натянул поводья. Реймор надеялся, что животное замедлит ход. При таком темпе, любая другая лошадь давно бы выбилась из сил.

Князь и подумать не мог, что в этой глуши встретит такого красавца. От сородичей длинноногий жеребец отличался широким корпусом. Реймор сразу отметил чересчур высокий выход шеи, подчеркнутый легким изгибом, и крупную голову с почти прямым профилем.

Вороной фыркал и ржал, а его белобрысый хозяин, кажется, сын старосты, пытался отговорить князя. Мол, тварь дикая, неприрученная. Но Реймору было плевать.

Больше всего он любил Небесную Цитадель, старый семейный замок, высеченный прямо в скалах, и редко выбирался оттуда без крайней необходимости. Такой стало очередное приглашение. На этот раз от короля Авариса, правителя южных земель.

В пути Реймор пробыл больше недели. Оставалось еще столько же. Князь чуть ли не выл, когда думал об этом. Поначалу созерцание бескрайних владений, работающих в полях селян, торжественные приемы и красавицы-простолюдинки, напрочь лишенные светской жеманности, скрашивали дорогу. Но чем дальше на юг продвигалась свора Реймора, тем больше ему все надоедало: однотипные виды равнин навевали тоску, ночевать приходилось на постоялых дворах, а глупость местных девок в сочетании со скотской покорностью раздражала.

Конечно, был и другой способ попасть в замок Авариса, но прибегать к нему князь решил повременить. Во-первых, он не балаганный уродец, чтобы королевский двор на него пялился. Во-вторых, у магии есть цена. Меньше всего Реймор хотел повторить судьбу отца. Тот в один прекрасный день прикончил матушку и сестриц.

Князь слишком сильно натянул поводья, и тут же осознал ошибку. Увы, поздно. Жеребец вздыбился, но устоял. А вот Реймор потерял равновесие и съехал набок. Он понял, что сейчас упадет, поэтому постарался расслабиться. Нужно приземлиться на плечо, закрыть голову и откатиться, чтобы не попасть под копыта. «Будто делаешь прыжок кувырком» — в памяти всплыл строгий голос наставника по верховой езде.

Больно не было. Только неожиданная тьма. «Будто кто-то проглотил солнце», — с этой мыслью, князь, окутанный ароматом травяного полога, провалился в небытие.

Первым вернулся слух. Реймор отметил, что вокруг блеют козы. Они же, видимо, позвякивали колокольчиками.

Князь почувствовал прохладное прикосновение ко лбу. Кто-то мягко ощупывал его голову и тело.

— Больно? — прозвучал сверху обеспокоенный девичий голосок.

Реймор хотел ответить, но с губ сорвался короткий стон.

— Не двигайся, — строго велела незнакомка. — Я видела, как ты упал. Нужно понять, не сломал ли чего.

Разумное предложение. Отрицать этого Реймор не мог. Но все равно возмутился. Какая наглость обращаться к нему таким тоном.

Князь собрался с силами и открыл глаза. Над ним склонилась миловидная девушка. Темные волосы убраны назад. Только несколько прядок, выбившихся из косы, трепетали на ветру. Смуглая кожа отливала на солнце золотом. Большущие глаза цвета горечавки, вздернутый нос и пухлые губы, пожалуй, ее можно назвать красавицей.

— Все в порядке, — князь облизал пересохшие губы и со стоном привстал на локтях.

Девушка отстранилась. Она сидела подле князя на коленях и, казалось, совсем не переживала, что перепачкает травой простенькое платье из серой шерсти. В таком вряд ли поймаешь сбежавшего жеребца, но Реймор все равно решил спросить:

— Где вороной?

— В лесу, — улыбнулась незнакомка. — Не бойся, ему там лучше.

— Это вырколаками-то сожранным быть? — скривился князь.

«Толку, что красивая?! — кисло подметил он. — Такая же недалекая, как остальные».

Девушка улыбнулась, глянув на него, как на несмышленыша, и серьезно добавила:

— Сказки это. Вороной в лесу жил, пока Калеб его не поймал. Старосты нашего сын. Он за ним с зимы гонялся, а тот не подпускал. Пришлось кобылу молодую на ночь в овраге оставлять…

По правде, рассказ совсем не заинтересовал князя. Во-первых, из-за чудовищной речи девушки: слова были вполне пригодными, но порядок, в котором она их ставила, никуда не годился. Реймор почти сразу запутался: жеребец был сыном старосты и охотился за каким-то парнем?!

Во-вторых, любуясь ее подвижным ртом, князь не мог сосредоточиться. Незнакомка щебетала, а ее по-детски изогнутые губы то растягивались в улыбке, то складывались трубочкой.

Реймор отогнал бесстыжие образы и ухмыльнулся. История с жеребцом и юной девой уж сильно походила на старую поэму.

— И конь — чудесное созданье! В нем все прекрасно: сила, пыл, дерзанье… — строки весьма кстати всплыли в памяти, и князь озвучил их, желая прервать скучное повествование.

— Прекрасен, без изъянов он, — девушка потупилась, но продолжила: — Но где же всадник, властный над конем?

Реймор не смог скрыть удивления. Видимо, выражение лица при этом у него стало презабавным, потому что девушка снова улыбнулась:

— Это Уилл Копьетряс.

— Откуда ты знаешь?

— Читала.

— Ты умеешь читать? — засомневался Реймор.

— И считать, — она вздернула подбородок. — Меня дядя научил. На воспитание взял, когда матушка почила. Он служителем Трех был. В том году хворь забрала.

— Сирота, значит?

Незнакомка кивнула.

— И кто о тебе сейчас заботить?

— Сама, — она пожала плечами. — Старосте помогаю счетную книгу вести, хозяйство свое — козы.

— И как же тебя зовут, свободная женщина?

— Мейден.

Князю почудилось, будто кто-то тянет его за рукав. Он повернул голову: одна из коз девушки подошла к нему сбоку. Тварь ни с того, ни с сего истошно заблеяла, и Реймора обдало волной прокисшего запаха из ее пасти.

Пастушка прыснула звонким смехом.

— Резвушка, что ты делаешь?! — она беззлобно пожурила козу.

Реймор решил, что лучше подняться на ноги. Вышло не так лихо, как хотелось. Зато сам. Все тело ныло. Приятного мало, но терпимо. Мей наблюдала из-под ресниц, чуть исподлобья, отчего сама походила на проказливого козленка. Любопытного и очень милого, в отличие от тех, кого пасла.

— А ты из свиты князя, да?

— Можно и так сказать, — Реймор одернул рубаху.

Так вот в чем дело. Пастушка его не узнала. Неудивительно, последний раз он здесь был… Да, точно! Никогда.

Реймор мельком глянул на девушку. Ее лицо выражало сомнение.

— Меня зовут Мор, — князь не то, чтобы лгал.

— Какое странное имя, — недоверчиво протянула Мей.

— Вообще-то, Мордекай, но никто выговорить не может, — Реймор почувствовал азарт.

— И ты видел князя? — девушка все еще сомневалась. — Вблизи?

— Конечно! А что?

Мейден замялась, делая вид, что сейчас главным для нее было встать с земли. Реймор, молча, протянул руку и помог ей подняться.

Девушка оказалась достаточно рослой, стройной, с небольшой, но высокой грудью и тонкими запястьями. Последнее князя удивило. Слишком изящные руки для простушки.

— Говорят, — нерешительно начала Мейден, — князь не человек, а змей. И у него чешуя вместо кожи. По всему телу. И даже на лице. Поэтому он на людях не показывается. Это правда?

— О, да, — протянул Реймор, наблюдая за реакцией девушки.

Прятать улыбку при этом становилось все трудней.

Ее и без того большие глаза распахнулись еще шире. Доверчивость Мейден была по-детски невинной. И от того, как все это сочеталось с ее женственностью, сердце князя затопила нежность.

— Чешуя везде! — он серьезно закивал. — И костяные бугры на черепе, да. Почти рога, только маленькие.

Мейден поспешно прикрыла рот рукой, тихо охнув при этом.

— А еще по ночам, — Реймор специально понизил голос и оглянулся по сторонам, изображая опасение быть услышанным, — он ест сердца юных дев.

Девушка в ужасе отпрянула, но тут же сообразила, что новый знакомый ее разыграл.

— Все ты врешь! — она шутливо нахмурила бровки. — Смотрю, баюн, тебе полегчало. Шел бы ты, Мор, пока его змейшество тебя не хватилось. А то, чего доброго, перед сном твоим сердечком закусить надумает.

— Его змейшество, между прочим, пир в честь прибытия закатывает. На подданных посмотреть, себя показать, — Реймор неожиданно заметил, что подражает манере Мейден. — Придешь?

— Приглашаешь? — не растерялась девушка.

— Зову! Там и танцы будут.

— Ох, не знаю, — Мейден хитро прищурилась. — Дядя говорил, благонравные девицы на танцульки не бегают.

— А ты такая?

— Конечно, — возмутилась девушка.

Знала бы она, что перед ней сам князь, но открыть себя и приказать Мейден явиться в замок он не мог. Это испортило бы всю игру.

Реймор испытал досаду: он уже в деталях представил, каким станет лицо пастушки, когда вечером на пиру она увидит его во главе стола и поймет, с кем позволила себе вольные шуточки днем. И уж тогда-то не посмеет ни ломаться, ни тем более отказать.

«В любом случае, если упрямица не явится к полуночи, я могу за ней послать», — пообещал себе князь.

— Скоро солнце сядет, — девушка посмотрела на небо.

— Ночных зверей боишься? — князь хотел приобнять ее, но та ловко вывернулась и отскочила.

— Я не такая!

Реймор не совсем понял, о чем она. Не такая, чтобы бояться волков или чтобы обниматься с малознакомым мужчиной.

— Ночи еще холодные, коз нужно загнать, — Мейден подняла с земли свой прутик. — Замок в той стороне, Мор.

— А ты?

— Мой дом в другой. Провожать не надо.

Князь опешил, ему такая мысль даже в голову не пришла. Сама явится вечером. Реймор улыбнулся, предвкушая веселенькую ночку.

— До встречи, — крикнул он вслед пастушке.