Право первой ночи. Танец огня

Глава 5

Мейден сидела во главе стола, наблюдая, как веселятся гости. Она все еще не могла поверить, что этот шумный праздник в ее честь. «Больше не свободная девушка, — с невольной грустью подумала Мей, — жена». Похоже, она чересчур сроднилась со своим одиночеством, и мысль о том, что сегодня утром у нее появился не только супруг, но и новые родители, слегка пугала ее.

Ощущение нереальности происходящего не покидало Мейден последний месяц. Все случилось слишком быстро. После пира, на который она так и не попала.

В тот вечер Мей закончила дела пораньше и, нарядившись в самое красивое платье, отправилась в замок. В деревне редко устраивали праздники. К тому же ее пригласил Мор, симпатичный и весьма обходительный воин из княжеской дружины. Однако у замка ее поджидал сын старосты. Калеб без обиняков рассказал, почему девушке не следует появляться внутри. Пир был в самом разгаре, многие, включая воинов князя, успели надраться…

— Ладно кому из своры его приглянешься, Мей, мы с парнями за тебя постоим. А если сам князь в покои позовет?

Она опешила: такое ей в голову не приходило. Вряд ли господин вообще обратит на нее внимание. Мей далеко не первая красавица. Вон Мареша, дочь кузнеца, кровь с молоком и подержаться есть за что. Тем более при замке служит…

— Я тебе не указ. Пока, — Калеб понизил голос. — Но если позор какой случится, одна останешься. Никто в деревне тебя не возьмет.

Безобидное, на первый взгляд, замечание больно кольнуло Мейден. Меньше всего ей хотелось повторить судьбу матушки, сбежавшей со странствующим комедиантом, который ее обрюхатил, а потом бросил. Хотя Мей и была совсем крошкой, но времена, когда они вдвоем с матушкой скитались по деревням, перебиваясь милостыней, помнила хорошо. А потом…

Слава Трем, сиротку приютил дядя. Одинокий и бездетный, он сожалел, что не уследил за сестрой, поэтому поклялся богам устроить судьбу племянницы. С детства Мейден знала, что рано или поздно станет женой Калеба. Она понятия не имела, как дяде удалось уговорить старосту. Однако, Стоунч пообещал принять «дочь блудницы» в семью, когда придет время.

И вот час настал. Староста разыскал Мейден в тот же день, когда господин покинул Медоу. Стоунч был крайне убедителен, когда говорил, что не может больше смотреть, как девушка одна управляется с хозяйством. Больно ему видеть земли, принадлежащие храму Трех, которые бедняжка не в силах обрабатывать сама. Да и домишко ее в починке нуждается: вон крыша прохудилась, а на носу осень дождливая да зима, про которую говорят, что самой лютой будет со времен сотворения света.

Насчет последнего Мей сильно сомневалась, но спорить не стала. Какой смысл отпираться и тянуть время?

Да, она не пылала страстью к Калебу так, как героини тех немногочисленных книг, которые ей посчастливилось прочесть. Но он был неплохим парнем. Относился к ней, как к младшей сестре, часто помогал, хотя и любил покомандовать. Выгодная партия, как ни крути. Тем более этого хотел дядя.

Мей не стала искать причины, чтобы отложить свадьбу. Рано или поздно это все равно должно было случиться.

На следующий день после визита старосты она начала готовиться к церемонии. Первым делом по традиции на три недели отказалась от мяса, дабы укрепить свой дух во славу Трех и предстать чистой пред супругом.

Много времени ушло на то, чтобы соткать изо льна полотно для платья. А когда пепельно-серый холст наконец-то был готов, понадобилось несколько дней, чтобы его выбелить. К счастью, Калеб привез невесте ольховых поленьев, чтобы она могла нажечь золы для этого.

Результат превзошел ожидания не только Мейден, но и будущей свекрови, которая вызвалась помочь невестке с платьем.

Белоснежная ткань выгодно оттеняла смуглую кожу. Высокая линия талии и узкие рукава прекрасно сочетались с длинной юбкой, которая мягкими складками расширялась к низу, переходя в небольшой шлейф. Мей сама расшила круглый вырез лифа листьями и цветами. Никаких корсетов, шнуровок и поясов — по меркам местных модниц, платье можно было назвать простым. Тем не менее Мейден выглядела в нем свежей и изящной, не хуже дев с книжных гравюр. Она не стала убирать волосы в косы, оставив их распущенными. А голову украсила венком из полевых цветов.

Венчал их с Калебом жрец, за которым специально послали в соседнюю деревню. Обряд провели во дворе дома старосты. Там же собирались пировать.

После обязательных гимнов во славу Трех, служитель спросил, по своей ли воле жених и невеста вступают в супружество, и получив согласие, возобновил песнопения. На этот раз жрец монотонными завываниями вымаливал у богов для молодой семьи единомыслия, твердой веры и чадородия.

Мейден казалось, обряд никогда не закончиться. Она так устала, что и не заметила, как волнение и трепет уступили место скуке. Единственное, что ее волновало под конец обряда, как удержаться и не зевнуть во весь рот. Это было бы крайне непочтительно по отношению к богам.

Наконец жрец закончил бубнить, соединил руки новобрачных и разрешил им поцеловаться. Мей смутилась и закрыла глаза. Калеб быстро клюнул ее сухими губами. Кто-то отпустил непристойную шутку о неопытности новоиспеченного супруга. Гости одобрительно загудели. Началось долгожданное веселье.

Молодых усадили на скамью, украшенную гирляндами из цветов и пшеничных колосьев. Стол ломился от простых, но сытных блюд: всевозможные пироги, с мясом и рыбой, пряные колбаски из свинины, успевшие остыть и покрыться белыми пленками жира, дичь. И конечно же, эль. Не из княжеских погребов, зато много.

Пока одни гости ели и пили, другие охотно участвовали в забавах. Самой популярной оказалась игра в «Вишенку», за которой Мейден не могла наблюдать без улыбки. Свободные парни и девушки выстраивались напротив друг друга и сцепляли руки. Доброволец с разгона прыгал на «живой» мостик, остальные, приседая да охая, перекидывали его с одного конца в другой, где победителя ждала награда: поцелуй той, которая нравилась, на глазах у всех.

Когда солнце поползло к горизонту, во дворе зажгли факелы. Часть столов пришлось оттянуть в сторону, чтобы всем желающим хватила места для танцев.

Мейден как раз стояла в паре с мужем, когда ей показалась, что среди музыки и смеха она различает отдаленное ржание лошадей и грохот колес.

Со двора старосты открывался обзор на подъездную дорогу к замку. Мей заметила вдалеке стремительно приближающие горящие точки. Музыканты перестали играть, все присутствующие с любопытством уставились на нежданных гостей.

Вереницу экипажей сопровождали всадники. Первой ехала карета, запряженная четырьмя лошадьми. Самая массивная, она отличалась от остальных обилием золоченых завитушек. В дрожащем свете факелов, освещавших дорогу вознице, на ее стенках извивались в бешеном танце искусно воссозданные крылатые змеи.

Мейден удивилась, когда процессия вместо того, чтобы пронестись мимо, остановилась. Разгоряченные лошади фыркали и рыли копытами землю. Проворный возница спрыгнул с козел и, обежав экипаж, открыл дверцу. В проеме появился мужчина. Высокий, темноволосый, с ног до головы закутанный в черное, одним своим видом он внушал трепет. Мей вгляделось в бледное лицо гостя и тихо ахнула от изумления. Это был Мор.