Праздничная связь

Глава 5

Финн

Цифры на экране с таким же успехом могли быть иероглифами, вот настолько мой мозг нихрена не воспринимает. Мысли блуждают где-то очень далеко, и мне нет абсолютно никакого дела до оформления бухгалтерии для нашего нового клиента – фармацевтической компании. Вместо этого я не могу перестать думать о прошедшем уик-энде, а точнее, о Хантере. Не только о том, что он делал с моим телом, но и как вел себя после. Я совершенно не ожидал, что он останется у меня на все выходные, хотя не могу сказать, что в итоге сильно удивился. Но вот что реально меня поразило – в голове ни на секунду не возникла мысль выгнать его, потому что я очень не хотел, чтобы он ушел. И прошлой ночью, когда он, наконец, отправился к себе домой, меня охватило странное тревожное чувство.

Сегодня с утра он первым делом запер дверь в свой кабинет. Почти уверен, что он спит, потому что… Хантер и работа? Не смешите меня. Откинувшись на спинку кресла, я тру глаза и поправляю очки. Все мое тело ноет, потому что один тупоголовый спортсмен жадно выжимал из меня каждую унцию энергии (и жидкости) все выходные. Взглянув на время, я обнаруживаю, что еще только полдень. Если я хочу дожить до конца дня, то мне срочно нужна порция кофеина.

Зевая, я встаю со стула и направляюсь в комнату отдыха. Когда я иду по коридору, который сегодня пропитан ароматом корицы и гвоздики, то бросаю взгляд на дверь в кабинет Хантера. Все еще закрыто, и я заставляю себя сосредоточиться на пункте назначения вместо того, чтобы посмотреть, что делает этот качок-переросток.

В комнате отдыха пусто, и я сразу же направляюсь к кофеварке. Налив воды, я жду, пока приготовится кофе, вдыхая запах нагревающихся зерен. От щелчка закрывающейся двери я оборачиваюсь, и резко замираю. Прислонившись к косяку, стоит Хантер, и его руки покоятся в карманах джинсов. На нем надета зеленая рубашка «Henley», которая обтягивает его массивные руки и широкую грудь достаточно плотно, чтобы я мог разглядеть поджарые мышцы, которые видел обнаженными и потными менее суток назад.

— Если посмотришь еще пристальнее, я могу подумать что-то нехорошее, детка, — говорит Хантер, и подтекст в его словах творит что-то странное с моим телом. Вероятно, он это замечает, поэтому растягивает губы в медленной сексуальной ухмылке. — Ох, или, может быть, все-таки хорошее…

Усмехнувшись, я снова поворачиваюсь к аппарату, который уже почти закончил готовить кофе.

— Просто удивлен, что ты, наконец, проснулся.

Хантер хихикает.

— Вообще-то я заканчивал отчет.

Покачав головой, я беру несколько пакетиков сливок и сахара.

— Во сне? Впечатляет.

Жар упругой груди, прижавшейся к моей спине, удивляет. Хантер обнимает меня и, шлепнув по руке, выхватывает пакетики, чтобы высыпать в чашку.

— Надеюсь, за последние дни я впечатлил тебя не только этим,— шепчет он и его легкий смешок отдается вибрацией по всему моему телу.

Я хмурюсь, когда Хантер добавляет мне в кружку идеальное количество сливок и сахара.

— Откуда ты знаешь, сколько я обычно кладу?

Хантер хмыкает.

— Кажется, ответ очевиден.

— Ты реально гребаный сталкер, — отвечаю я, пытаясь скрыть улыбку, ведь даже под дулом пистолета не признаюсь самому себе, что чувство комфорта вернулось, как только он оказался рядом.

— В любви нужно быть настойчивым, — парирует он, и я тут же зацикливаюсь на его словах.

В любви?

Я решаю не озвучивать свой вопрос, потому что не уверен, что хочу услышать ответ. Либо он говорит серьезно, что только сбивает с толку еще больше, либо тупо издевается надо мной. И по какой-то неведомой причине от последнего варианта мой желудок скручивается в тугой узел.

— Я могу сам приготовить себе кофе.

— Но мне хочется сделать тебе приятно, — небрежно отвечает Хантер, наливая дымящийся напиток.

Опустив глаза, я смотрю на его руки. На те самые длинные пальцы, которые были внутри меня, лаская и раскрывая для него… так, мысли, идите нахрен.

— Ты сумасшедший. В курсе?

Хантер оставляет чашку в сторону и скользит пальцами по моему подбородку, приподнимая голову вверх, чтобы мы могли посмотреть друг на друга.

— Ты даже не представляешь, как трудно мне было сегодня сосредоточиться на работе. Изо всех сил сдерживался, чтобы не сорваться к тебе.

— Зачем? — спрашиваю я и сглатываю, когда его взгляд останавливается на моих губах.

Он улыбается, но не той обычной улыбкой. Легкий изгиб его губ сопровождает слова, произнесенные шепотом:

— Чтобы я мог сделать так…

На выдохе он накрывает мои губы своими, оставляя нежный трепетный поцелуй. И я не отталкиваю его. Совершенно ничего не делаю, просто наслаждаюсь прикосновением его мягкого рта.

— Хантер, — бормочу я. — Чем мы занимаемся?

— Не надо так много думать, Финн. Ты этого хочешь. Я хочу. Разве нужны еще причины? — отвечает он, обвивая мою талию, и прижимается ближе, чтобы я мог почувствовать, как именно мое присутствие влияет на него.

Я прерывисто вздыхаю, не в силах решить, беспокоят ли меня его слова. Он прав. Не нужны никакие другие причины, но мне все еще неясно, что именно происходит.

— Мне нужно вернуться к работе.

Хантер оставляет еще легкий один поцелуй на моей шее, а затем отпускает и отступает назад.

— Что делаешь сегодня вечером?

Взяв кофе, я поворачиваюсь к нему лицом.

— Работаю допоздна.

Он кивает, засовывая руки обратно в карманы.

— Круто, я тоже. Как закончу, заскочу к тебе.

Нахмурившись, я изучаю его спину, пока он направляется к двери.

— Ты никогда не засиживаешься долго, Хантер. Не уверен, что ты вообще когда-либо работаешь.

Он пожимает плечами, оглядываясь через плечо.

— Ну, теперь ты знаешь. Жди меня, я зайду.

Совершенно сбитый с толку, я смотрю на дверной проем, в который каким-то чудом протиснулось громоздкое тело Хантера. Отказавшись от попыток понять его, я возвращаюсь в свой кабинет, кивая коллегам, когда прохожу мимо. Как только я оказываюсь внутри, то закрываю дверь и, усевшись за стол, откидываюсь на спинку стула.

До момента, пока все рабочие места опустеют, осталось четыре часа. И если Хантер действительно сдержит свое слово, то придет. И если буквально на прошлой неделе этот факт вывел бы меня из себя, то сейчас вызывает абсолютно другую реакцию. Мне не должна радовать перспектива того, что он снова вклиниться в мое личное пространство, но все именно так… и от осознания я чувствую себя странно и неуютно.

— Тебе не должен нравиться Хантер Холлидей, — бурчу я себе под нос.

Тотальный взрыв мозга прошел успешно, и я снова решаю сосредоточиться на бухгалтерском отчете, над которым работал.

Стук, к которому я слишком привык, раздается как раз в тот момент, когда я открываю электронную таблицу для аудита от одного из наших постоянных клиентов. И все тело, как и мое предательское сердце, замирает. Как обычно, я не утруждаю себя позволением войти, и Хантер заходит сам, закрывая за собой дверь.

— Все ушли. Мы действительно самые преданные делу работники.

Я фыркаю от его заявления, потому что не могу припомнить ни единого дня, когда бы Хантер не уходил на несколько часов раньше всех остальных.

— Вообще не понимаю, почему Мистер Ваггонер все еще тебя не уволил.

— Потому что он никогда никого не увольняет, — с ухмылкой произносит он и плюхается на стул напротив моего стола. Хантер бывает здесь настолько часто, что, пожалуй, кабинет уже должен принадлежать ему, а не мне.

Хотя он в чем-то прав. Мистер Ваггонер считает, что правильное окружение может способствовать улучшению качества работы даже у бездельников, поэтому дает им множество шансов, так что они в конечном итоге становятся частью нашей большой и дружной семьи (не мои слова).

— Для тебя он просто обязан сделать исключение, — усмехаюсь я.

— Но тогда ты не сможешь видеть меня каждый день, — отвечает он и откидывается в кресле, в очередной раз проверяя дерево на прочность.

Я изо всех сил пытаюсь изобразить разочарованный вид, хотя не совсем уверен, что притворяюсь.

— Боже, я этого не переживу.

Он кивает в знак согласия, и я показательно закатываю глаза.

— Над чем работаешь?

— Счет Брэдфорда, — отвечаю я и нахмуриваюсь, обнаруживая, что он не взял с собой никаких документов. — Думал, ты тоже над ним работаешь.

Хантер пожимает плечами.

— Так и есть. Просто ты явно сделаешь лучше, чем я.

У меня отвисает челюсть.

— В смысле? Ты будешь просто сидеть и смотреть на меня?

— Ну, разумеется, нет. В какой-то момент я планирую уговорить тебя снять эти чопорные рабочие штаны, а потом, может быть, вздремну, — он вытягивает руки над головой, еще больше откинувшись назад.

Я открываю рот, чтобы ответить, но понимаю, что не в состоянии произнести ни слова, потому что... что?

— Ты совсем тупой? Я не буду спать с тобой в офисе. Да и вообще. Ведь у нас была всего одна ночь, помнишь? Ты не можешь просто приходить ко мне в кабинет, чтобы пялиться или вздремнуть. Потому что это странно.

Хантер ухмыляется, и я бешусь, потому что в кои-то веки внутри возникает соблазн просто позволить ему сделать все, что он захочет.

Но не то чтобы я вообще когда-либо получал право голоса.

Он наклоняется вперед, и стул снова жалобно скрипит. Перегнувшись через стол, он передвигает мой степлер, затем подставку для ручек, а я просто смотрю, как Хантер переставляет все мои вещи.

Нет смысла спорить с ним.

— Ты же понимаешь, что я потом верну все на свои места? — спрашиваю я.

Как только его удовлетворяет новое расположение МОИХ!! вещей, Хантер облокачивается на стол.

— Понимаю, но так будет удобнее. Ты ведь левша.

Стыдно признать, но я заметил еще в прошлый раз, когда он взял на себя смелость переставить мои вещи… так правда удобнее. Но я поставил все обратно, потому что… в смысле? Я что, должен признать, что Хантер прав? Ни за что на свете.

— Так вот, вернемся к твоим брюкам…

— Они останутся на мне, Холлидей. Держи свои гигантские лапы при себе, — рявкаю я, но он, кажется, остается совершенно невозмутимым.

Как только он открывает рот, чтобы ответить, раздается еще один стук в дверь, и мы оба удивленно оборачиваемся, потому что были уверены, что остались в офисе одни.

— Войдите, — говорю я, прочистив горло.

Дверь распахивается, и Мистер Ваггонер замирает на пороге. Он смотрит на Хантера, затем на меня, а потом снова поворачивается к Холлидею. Его явно потряс тот факт, что худший сотрудник компании все еще на работе.

— Хантер! Я сплю и приятный вижу сон? Ты пришел помочь Финну? Ему и правда будет полезно хоть раз уйти с работы вовремя.

Хантер стреляет своей фирменной улыбкой.

— Вы правы, я очень хочу помочь Финну.

«Вылезти из штанов», — мысленно добавляю я, а затем поворачиваюсь к нашему боссу.

— Вы хотели, чтобы я сделал что-то еще?

— О, нет, что ты, — отвечает он, отмахиваясь от меня. — Хотел спросить, не поможешь ли ты мне на вечеринке в эту пятницу? Прилетает моя теща, и мне обязательно нужно быть дома, чтобы поприветствовать ее. Сможешь задержаться, чтобы пустить поставщиков? Ты ведь все равно постоянно сидишь допоздна.

— Я могу, — вмешивается Хантер, и мы оба поворачиваемся, чтобы посмотреть на него.

— Что ж, ты меня очень выручишь, ведь ты обычно уходишь довольно рано, — Мистер Ваггонер прямо таки сияет от удовольствия. — Но ты вроде говорил, что у тебя свидание?

Напрягшись всем телом, я прикусываю язык, чтобы немедленно не потребовать от Хантера ответов. Но потом понимаю, что он имеет право встречаться с кем пожелает. Меня это не касается, но тогда почему он зависал со мной все выходные? От внутреннего напряжения у меня сводит челюсть.

Хантер смотрит на меня, и в уголках его глаз появляются морщинки. Видит ли он, что я охренеть, как зол? И ему что… нравится?

— Свидание с Финном, так что все в порядке.

От шока я распахиваю глаза, и мне приходится приложить титанические усилия, чтобы удержать рот на замке.

Мистер Ваггонер выглядит таким же шокированным и несколько долгих секунд переводит взгляд с него на меня, а затем разражается громким восторженным смехом.

— Ну, конечно!

В смысле, «ну, конечно»…?

Быстро повернувшись к Хантеру, я снова смотрю на нашего босса, который сияет ярче, чем рождественская ель.

— Не могу дождаться, чтобы показать вам наши парные свитера! — говорит Хантер.

— Буду ждать с нетерпением! — поддакивает Мистер Ваггонер. — Но, думаю, в этом году у тебя есть мощный конкурент, Хантер. Не хочу хвастаться, но у меня кое-что припасено в рукаве.

Мы что, в какой-то рождественской комедии?

Я упоминал, что Холлидей из года в год побеждает на конкурсе, потому что он выигрывает все и всегда? Улыбка Хантера становится еще шире.

— Я в игре.

Щеки мистера Ваггонера розовеют от смеха.

— Пойду-ка я, ребята. Иначе опоздаю на семейный ужин. Не засиживайтесь допоздна.

Как только он закрывает дверь, я бросаю взгляд на Хантера, который, как обычно, просто улыбается.

— Я не пойду с тобой на вечеринку, Холлидей.