Праздник для двоих

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Поосторожнее с прической! — испуганно вскрикнула Лин, когда ее дочь стала надевать через голову платье из полупрозрачного шелка.

— Я еще не приколола цветы, — ответила Джуд, стараясь не задеть тщательно уложенные на макушке локоны. Тонкая ткань платья невесомо скользнула по ее телу. — Ну, как я выгляжу? — спросила она, выгибая шею, чтобы рассмотреть себя со спины. Потом попыталась дотянуться до молнии.

— Ради бога! Не делай этого! — возмущенно воскликнула мать, с отчаянием наблюдая за действиями дочери. — Если ты собралась выйти замуж за человека, которому принадлежит все это… — она широким жестом обвела вокруг себя, — тебе придется следить за своими манерами.

— Действительно, все выглядит таким импозантным, — вздохнула Джуд.

Бродя по сводчатым, наполненным эхом каменным коридорам, Джуд буквально физически ощущала дух рода Ди Росси. Ей казалось, что многочисленные лица на портретах предков следят за ней заинтересованным взглядом.

— Мне не нравится здешний туалет.

Это простое замечание вызвало у Джуд смех.

— Вот так-то лучше, — одобрила Лин. — А теперь стой смирно, я застегну молнию. Не позволяй им командовать тобой! Никого не стесняйся. Насколько я слышала, если бы не Лука, этот дом уже давно превратился бы в руины и обвалился бы в канал. И еще я знаю, что половина бесценных картин, принадлежавших семье, были распроданы, — поведала она заговорщическим тоном. — Мне даже страшно представить, сколько денег ему пришлось заплатить, чтобы выкупить их.

— Мне показалось, что я не понравилась его отцу, — заметила Джуд.

— Не понимаю, что это тебе пришло в голову? Во время обеда у него на лице ни один мускул не дрогнул. Да он вообще ни с кем не общался. Может быть, он расстроился из-за отсутствия Луки?

Джуд рассеянно разглядывала носки своих туфель.

— Возможно, — сказала она, с горечью вспоминая обещание Луки всегда быть рядом. А на деле вышло, что даже на первом обеде в семье он не смог поддержать ее!

— Ты заметила за завтраком, что в комнате было множество фотографий Марко и ни одной — Луки?

— Я не спускалась к завтраку, мама.

— Помню, но так нельзя. Не хочешь же ты упасть в обморок?

— Я не упаду в обморок.

— Знаешь, если бы я вышла замуж за этого зануду Стефано, первым делом убрала бы дурацкий портрет моей предшественницы. Господи! Лука похож на нее как две капли воды! Ты согласна?

— Мама, Стефано уже женат.

— Бог с тобой, дитя! Он меня совершенно не интересует! Он, конечно, привлекательный мужчина, но на мой вкус слишком тщедушен. Я предпочитаю мужчин более развитых физически. Конечно, кроме хорошей физической формы, необходимы и мозги, но не всем так повезло, как тебе.

Джуд, которой действовал на нервы столь бесцеремонный разговор, вздохнула с облегчением, когда Лин внезапно воскликнула:

— Прекрасно! Ты очень красива, дочка.

— Ты в самом деле так считаешь?

— Смотри сама.

Джуд с удивлением заметила, что на глазах матери показались слезы.

— Не плачь, мама, ты размажешь макияж.

— Да, действительно, — ответила мать, аккуратно промокая салфеткой глаза. — Ладно, встретимся там.

— Ты уходишь? — испугалась Джуд.

— Не беспокойся, ты будешь не одна. Он не опоздал! — воскликнула Лин, когда послышался стук в дверь.

Мать без колебаний распахнула дверь. Джуд не разглядела вошедшего, только отметила изумленное выражение лица матери.

— Я уже ухожу, — суетливо пробормотала Лин и, поцеловав на прощание дочь, выскользнула из комнаты.

— Синьор Ди Росси! — воскликнула Джуд, силясь понять, что заставило сурового отца Луки нанести ей неожиданный визит. Скорее всего, он попытается отговорить ее от брака с сыном… высказать пожелание, чтобы она не портила кровь благородных Ди Росси.

— Джуд. Можно, я буду называть тебя так?

— Конечно, — согласилась она, робея.

— Ты выглядишь настоящей красавицей.

— Спасибо.

— Ты, наверное, удивляешься, почему я здесь? Конечно, удивляешься. Я хочу, чтобы ты приняла от меня это. — Старик протянул ей бархатную коробочку.

Видя, что она не делает попытки ее открыть, он ободряюще кивнул. — Прошу тебя.

Дрожащими руками Джуд открыла коробочку.

Внутри лежало массивное золотое кольцо с богатой инкрустацией.

— Оно очень красивое, — сказала она, вопросительно глядя на Ди Росси.

— Моя жена, мать Луки, подарила мне его на нашей свадьбе. Я подумал, что ты, может быть, захочешь передать его Луке? Я дал ему обручальное кольцо матери, чтобы он подарил его тебе.

Совершенно неожиданный поступок старика вызвал слезы на глазах Джуд.

— Спасибо, я счастлива исполнить вашу просьбу, тихо произнесла она. Значительность происходящего глубоко тронула ее.

Он ответил очень кратко:

— Хорошо.

Джуд показалось, что он остался доволен. Потом он снова посмотрел на нее.

— Я понимаю, почему мой сын полюбил тебя.

.Но он вовсе меня не любит! — хотелось крикнуть ей.

Оттого, что он все не правильно понял, ее глаза налились слезами, которые она изо всех сил постаралась сдержать. Вскоре в дверь снова постучали.

Джуд несколько раз глубоко вздохнула.

— О, цветы! Какая красота! — воскликнула она, но потом узнала мужчину с букетом и смертельно побледнела. — Папа! — прошептала она, не веря своим глазам. — Ты здесь?

— Прямо с самолета, — ответил он. Его загорелое лицо было копией лица ее брата. — Твой муж — очень настойчивый человек. И если он что-то вобьет себе в голову, его не переубедишь.

— Это организовал Лука? — удивилась Джуд.

— Он решил порадовать тебя присутствием на свадьбе твоего старенького папы.

Джуд впервые в жизни заметила смущение отца, он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Она с радостью обвила его шею руками и воскликнула:

— Лука поступил совершенно правильно!

— Осторожно, девочка, ты испортишь букет, — растроганно сказал отец, осторожно отодвигая ее в сторону. — Господи! Какая же ты красивая!

Джуд покачала головой и с чувством произнесла:

— До сих пор не могу поверить, что ты здесь!

— Мы очень долго не виделись, но ведь нам никогда не поздно снова познакомиться и получше узнать друг друга.

— Я бы очень этого хотела.

Джуд глубоко вздохнула, взяла отца под руку и приняла у него букет из белых роз и гипсофил.

— Ты готова, дочка?

— Готова, папа.

Ей оставалось лишь надеяться, что все пройдет гладко и она не споткнется и не забудет слова, которые должна сказать.

Несмотря на все ее страхи, церемония прошла без единой помехи. Миниатюрная часовня благоухала цветами и ароматами духов. Среди множества лиц Джуд видела только одно лицо. Лишь после окончания церемонии она ощутила запоздалое волнение, когда они вместе с Лукой прошествовали в салон с видом на Большой канал, где были сервированы столы для праздничного обеда.

— Ты дрожишь, — озабоченно заметил Лука, склоняясь к ней и внимательно разглядывая ее лицо. Может быть, ты хочешь сесть?

— Мне бы глоток свежего воздуха.

Кивнув, он повел ее в маленький внутренний двор. На крошечных балконах росли яркие цветы, в миниатюрных фонтанах тихо журчала вода. Лука усадил ее на ажурную железную скамью.

Джуд несколько раз глубоко вздохнула и наклонила голову.

— Тебе лучше? — спросил он.

Она кивнула.

— Я справилась… выдержала вею церемонию. — Она неуверенно засмеялась.

— Сожаления обычно наступают лишь после, того, как разрезан свадебный пирог.

Джуд широко распахнула глаза.

— Я ни о чем не сожалею, — быстро проговорила она, а потом, словно спохватившись, поспешно добавила:

— Почему ты… Ты сожалеешь? — Она запоздало отметила его необычное напряжение и, резко вскочив на ноги, повторила свой вопрос:

— Ты действительно сожалеешь?

— Я сожалею единственно о том, что нам все же придется вернуться к гостям. Праздник только начинается, а мне бы хотелось как можно скорее остаться наедине с тобой.

Он так на нее смотрел, что ее сердце забилось как сумасшедшее.

— Кстати, я очень благодарна тебе за то, что ты пригласил моего отца. Лука. Спасибо. — Ее голос растроганно дрогнул.

— Я хотел сделать тебе приятное. — Он взял ее за руки и притянул к себе. — Я многое хочу сказать тебе, но боюсь, что стоит мне начать, как кто-нибудь обязательно появится и помешает мне. Давай встретимся здесь, скажем, в одиннадцать часов?

Джуд молча кивнула. Она запретила себе думать о том, что он скажет ей при встрече, но невольно то и дело вспоминала об этом. Вернувшись к гостям, она улыбалась им, смеялась, танцевала и вела себя как счастливая и беззаботная невеста. Время от времени она переводила взгляд на высокую импозантную фигуру Луки и всякий раз встречалась с ним взглядом.

В такие моменты она чувствовала радостное смущение и одновременно испуг. Из-за этого она дважды уронила свой бокал и один раз наступила на ногу какому-то дипломату.

Поздним вечером ее пригласил на танец Марко, который оказался искусным танцором.

— Не волнуйся так, — засмеялся он, — я спросил разрешения у Луки.

Джуд не поняла, шутит он или говорит серьезно.

— Обрати внимание на даму в красном, — попросила Джуд Марко во время танца. — Она не спускает с меня глаз на протяжении всего вечера.

— Это Наталия Корради, бабушка Валентины, старая карга и известная склочница, — слегка покраснев, ответил Марко. — Парень, который сидит рядом с ней, ее сын Лоран, а блондинка — его жена.

Джуд кивнула. По крайней мере ей стало понятно, почему эта троица бросала на нее столь ненавидящие взгляды.

— Послушай, Марко, не мог бы ты дотанцевать со мной до той двери? Я хочу выскользнуть из зала, чтобы сказать «спокойной ночи» детям.

— Конечно, — согласился он, продолжая кружить ее по залу.

Джуд провела полчаса с детьми, пообещала Валентине и Софии принести свадебные цветы, чтобы засушить их и хранить вечно. Потом дала слово Джозефу, что никогда больше его не заставят надеть костюм пажа, и отыскала в углу любимого медвежонка Эми.

Когда она вышла из здания на улицу, на горизонте все еще алела полоска заката, хотя бархатное небо уже украсилось первыми звездами. Поежившись от холода, Джуд прикрыла обнаженные плечи тонкой, словно паутинка, кружевной накидкой и через лужайку направилась к фонтанам.

День прошел сказочно, а ночь обещала еще более сладостные радости. Слова Луки не выходили у нее из головы. Неужели она угадала в них более того, что он чувствовал на самом деле?..

Приподняв юбки, чтобы не запачкать платье подросшей травой, Джуд достигла ступеней, которые вели во внутренний дворик. На верху лестницы она остановилась и замерла от восторга. Перед ней открылся фантастически прекрасный вид. Мощеный дворик и балкончики старинного здания были искусно подсвечены фонариками, придавая картине сказочный вид.

Она прошла по дворику, и звук ее каблучков гармонично слился с журчанием фонтанных струй. Воздух был насыщен ароматами жасмина. В своем длинном белом платье она чувствовала себя сказочной принцессой. Весь день был нереально-прекрасным.

Почувствовав прохладу, она плотнее закуталась в накидку. Под порывом ночного ветерка вверху зашуршали листья. Внезапно дворик осветился новыми огнями. Она зажмурила глаза, привыкая к яркому свету.

Оглядевшись, Джуд увидела ранее скрывавшийся в тени накрытый стол на двоих и пару стульев. Она подошла ближе и невольно улыбнулась. На мозаичной поверхности стола стояла бутылка шампанского в ведерке со льдом. Джуд взяла бутылку в руки и сделала вид, что читает надпись на этикетке, потом поставила ее обратно. Слегка щелкнула ногтем по стоявшему рядом бокалу, и дворик огласился нежным хрустальным звоном.

— Ты выйдешь наконец, — позвала Джуд, — или мне придется пить шампанское в одиночестве?

Высокая фигура показалась из-за кустов, и Джуд не смогла сдержать дрожь. — — Ты знала, что я тут? — спросил Лука. Его лицо было скрыто тенью, поэтому она не видела его выражения.

— Я всегда чувствую, когда ты рядом, — с готовностью ответила она.

Лука вступил в круг света. Заглянув в ее сияющие счастливые глаза, он мягко произнес:

— Ты сегодня очень красива, любимая.

— Я чувствую себя красивой, — согласилась Джуд.

— Должно быть, ты научилась смотреть на себя моими глазами, — сказал он, беря ее за руку.

Джуд было приятно его прикосновение. Она всем своим существом приняла его пьянящую близость и наслаждалась ею.

— Шампанского? — предложил Лука, вынимая из ведерка бутылку.

— Я уже чувствую, что опьянела.

— А вот я ничего не пил, все время смотрел на тебя, не мог оторвать взгляда.

— Как? Весь вечер?

— Каждое мгновение, — признался он внезапно охрипшим голосом.

— Я пьяна не от вина. День был прекрасным, Лука! Я все никак не могу поверить, что это происходит не во сне, — призналась она.

Лука протянул ей бокал с искрящимся напитком.

Они стояли так близко, что их бедра соприкасались.

— Давай выпьем в доказательство того, что твой сон является явью, — предложил Лука, поправляя выбившийся из ее прически локон. — Тебе холодно? спросил он, почувствовав, что она дрожит.

— Нет, это от волнения, — прошептала она, нежно прижимаясь к нему.

— Как романтично, не правда ли?

Вкрадчивый голос заставил Джуд вздрогнуть.

Она было отшатнулась, но Лука крепко прижал ее к себе, обняв за талию.

— Это праздник для двоих?

Идущая к ним качающейся походкой женщина, очевидно, хорошо провела время за праздничным столом.

Когда она приблизилась, Джуд с удивлением узнала в ней Наталию Корради. Прическа у дамы растрепалась, пряди седых волос в беспорядке спускались на лицо, а макияж размазался.

Джуд почувствовала жалость к этой женщине.

Ведь ее собственное счастье было таким безоблачным и чистым. Наталии, вероятно, тяжело ощущать, что скоро она не будет видеть Валентину так часто, как ей бы хотелось.

— Может быть, вы присядете? — предложила Джуд, выскальзывая из объятий Луки.

— Ах, это маленькая женушка! — Глаза Наталии злобно уставились на Джуд.

— Никто не собирается разлучать вас с внучкой.

Вы можете видеться с Валентиной в любое время, правда, Лука? — Джуд обратила взгляд к мужу.

— Нет, она сама лишила себя этой привилегии, вмешался Лука, решительно встав между Джуд и женщиной, словно старался защитить жену.

Услышав непримиримые нотки в голосе Луки, Джуд расстроилась.

— Но послушай. Лука, почему бы тебе не…

Лука холодно взглянул на Джуд. Как на чужую, невольно подумала она.

— Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что происходит между нами, Джуд, поэтому я прошу тебя не вмешиваться, — сказал он тоном, не допускавшим возражений, и повернулся. — Наталия, я прошу вас уйти.

— Здесь всего два бокала… как жаль!

— По-моему, вы уже достаточно выпили, — заметил Лука с ледяным спокойствием.

— Ну и как еще, по-твоему, я могла пережить этот день? — прошипела Наталия. — Она в курсе твоих планов? — Ее мутные глаза скользнули по стройной фигурке, облаченной в шелк. — Но нет, она слишком глупа. Наверное, маленькая дурочка решила, что ты женишься на ней по любви. — Ее резкий смех испугал Джуд. — Она втюрилась в тебя, это написано на ее глупом лице, — захохотала Наталия. — Она покраснела? Это пикантно.

Джуд вздрогнула, услышав резкий звук, прорвавшийся сквозь сжатые зубы Луки. Она увидела его четко очерченный профиль. Потом он заговорил на своем родном языке. Несмотря на бушевавший внутри его гнев, он отвечал ровным, размеренным голосом. От его тона у Джуд все внутри похолодело, несмотря на то, что она не понимала ни слова.

Джуд почувствовала ужас оттого, что Лука так жестоко мог обращаться с женщиной, которая столько пережила. Где было его сострадание? Она инстинктивно протянула руку в успокаивающем жесте и выступила вперед, несмотря на явное недовольство и протест Луки.

Она уже хотела положить руку на плечо потрясенной женщины. Но тут та подняла голову. Никогда в своей жизни Джуд не видела во взгляде человека столько желчи и ненависти. От неожиданности Джуд отступила, столкнувшись с Лукой, который тут же обнял ее за плечи и привлек к себе.

— Он думает, что сможет заткнуть мне рот. — Тонкие губы злобно улыбнулись. — Пусть не рассчитывает на это. Я отомщу ему за мою девочку! Я расскажу твоей драгоценной невесте, кого она выбрала в мужья, и никакие угрозы не остановят меня. Только ради моей внучки я молчала до сих пор.

Какое-то время Лука глядел в бледное напуганное лицо Джуд, словно стараясь запомнить этот момент.

— Джуд, не слушай ее, она — ядовитая змея.

— Я вижу лишь то, что она сильно расстроена.

— Он рассказывал тебе о моей доченьке… о Марии?

Джуд оттолкнула руку Луки, который хотел ее удержать.

— Лука говорил мне, что у нее была послеродовая депрессия.

— И, конечно, он убедил тебя, что именно поэтому она покончила жизнь самоубийством? Доктора тоже так говорили. Но он подкупил их! — Женщина зло ткнула пальцем в сторону Луки, который отстранение отошел в сторону.

— Ужасно, — проговорила Джуд. Ее глаза наполнились слезами. Конечно, для бедняги потеря дочери стала огромной трагедией. Отсюда и обида, сопровождаемая жестокими обвинениями.

— Самое трагичное, что ее соблазнили в семнадцать лет и она сразу же забеременела.

— Ей было семнадцать? Но как же так можно? Джуд повернулась к Луке, ожидая его объяснений.

Он молчал, и это повергло ее в ужас. — Семнадцать лет… А тебе было… Сколько?

— Он был старше ее на восемь лет! Но мы узнали, кто отец ребенка, лишь когда она умерла. Мы нашли ее дневник. Там все было написано… как он обольщал ее и как бросил, когда она объявила ему, что беременна.

Джуд чувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.

— А теперь, — продолжал назойливый голос, ворчливо и зло, — он хочет забрать у меня ребенка, от которого сам когда-то отказался.

— Лука, скажи ей. — Джуд схватила его за руку и умоляюще заглянула в каменное лицо. — Ведь все это не правда.

— Пойди и позови Лорана, Джуд. Его мать пьяна.

— Скажи ей, Лука! — В голосе Джуд зазвучали истерические нотки.

— Валентина никогда не была нежеланным ребенком, а в остальном тебе придется довериться мне.

— Довериться тебе? — машинально повторила она, словно не поняла его слов.

— Брак строится на доверии.

— Значит, я должна слепо поверить тебе, что ты не сделал ничего плохого? Очень удобная позиция, — согласилась Джуд. — Кстати, если уж речь зашла о браке, должна тебе напомнить, что наш брак основывается… — она проглотила горький комок, — он основывается на лжи.

На его скулах заиграли желваки.

— Вначале так и было, — сухо согласился Лука.

Джуд отрицательно покачала головой. Он сказал то, что она все это время так ждала от него услышать, но было уже поздно.

— Ты не отрицаешь, что Марии тогда было Семнадцать лет?

— Как я могу это отрицать?

Она внимательно изучала его лицо, но не видела на нем и следов раскаяния или вины. Нельзя было понять, сожалеет ли он о том, что совершил, хочет ли загладить свою вину. Мне никогда не узнать правды.

Остается лишь довериться ему — и все? Должно быть, Лука считает, что для него закон не писан, что он может действовать, как пожелает, невзирая на общепринятые нормы морали.

— Сильный человек признает свои ошибки. Лука.

Я хочу услышать твою версию.

Он скривил губы.

— Очень мило с твоей стороны.

Это переполнило чашу терпения Джуд.

— Как ты смеешь надсмехаться надо мной? Ты ни в чем не раскаиваешься, я правильно поняла?

Она чувствовала отвращение к нему, а также к себе — за то, что она полюбила его.

Джуд повернулась и пошла прочь. Она слышала, как он окликнул ее по имени, но так и не остановилась.

Не видя ничего вокруг себя, она кое-как добралась до башенной комнаты, куда были перенесены все ее вещи. Никто не попался ей по пути. В комнате все было подготовлено, горели свечи. Кровать была разобрана.

Когда Джуд увидела разбросанные по одеялу душистые лепестки роз, на ее глаза навернулись слезы.

Она села прямо на пол в волне воздушных кружев и зарыдала. Наплакавшись, она поднялась, расстегнула молнию на платье, и оно вмиг соскользнуло на пол.

Джуд перешагнула через него. Потом сбросила шелковое нижнее белье.

Обнаженная, она прошла в ванную и встала под душ. Холодные струи воды охладили жар ее тела.

— Ты тоже почувствовала, что тебе необходим холодный душ?

Лука жадным взглядом смотрел на ее обнаженное тело в холодных струях. Она была похожа на мраморную статую совершенной формы. Ему казалось, что ни один скульптор в мире не способен передать всю красоту этой живой плоти. Может быть, ему удалось бы передать внешнюю форму, но, конечно же, не внутреннее содержание, не ее душу. Потоки воды придали дивный кремово-розовый оттенок ее коже, сквозь которую отчетливо проглядывали голубые жилки у нее на грудях с розовыми выпуклыми бутонами сосков.

— Ты мне не рассказывала о своих спартанских пристрастиях. Может быть, ты еще и власяницу наденешь?

Джуд подняла руку к груди и откашлялась.

— Я на это неспособна, — ответила она, немного успокаиваясь от звуков собственного голоса. Стоя обнаженная перед Лукой Ди Росси, она чувствовала, что ее снова наполняет знакомое волнение. — Неспособна, повторила она уже более окрепшим голосом. — По сравнению с твоей моя жизнь вся как на ладони. — У нее стучали зубы — частично от холода, но в основном от возбуждения и его неожиданного появления. — Что ты здесь делаешь?

— А где еще должен быть новобрачный, если не рядом со своей женой?

Он взял банное полотенце и протянул ей, но она его не взяла.

— Конечно, иначе люди начнут сплетничать, и кому-нибудь может прийти в голову — Боже сохрани! что этот брак является сплошным надувательством.

— Я менее всего хочу, чтобы ты одевалась, но если ты не накинешь что-нибудь на себя, то рискуешь серьезно простудиться. Вижу, тебя раздражает мое присутствие, поэтому можешь расположиться на кушетке в другой комнате.

Бросив полотенце на кровать, он вышел из комнаты.

Выбравшись из ванной, Джуд замоталась в полотенце.

На ее лице появилось решительное выражение.

Соседняя комната была не освещена. Когда глаза Джуд привыкли к темноте, она заметила у окна одинокую фигуру в кресле и пошла вперед.

— Лука! Ox! — воскликнула она, натыкаясь коленом на угол стола.

Вспыхнула лампа.

— Что ты здесь делаешь? — раздраженно спросил он.

— Пытаюсь поговорить со своим мужем, — потирая ушибленное место, проговорила Джуд.

— Я сказал все, что мог, а ты очень ясно высказала мне свое мнение.

— Ради бога, не будь таким упрямым ослом! — начала Джуд. — Ты можешь один раз выслушать меня до конца? Я все равно от тебя не отстану. Меня шокировали слова той женщины, — признала она. — Но я еще раз все обдумала и все поняла. — — Теперь ты считаешь, что меня остается только казнить?

— Что-то здесь не так. Должно быть какое-то объяснение.

— И у тебя есть теперь готовое объяснение, Джуд?

— Никакого объяснения у меня нет, — заявила она ему. — Я просто знаю, что ты не мог так поступить.

Он ничего не ответил. Более того, его лицо было скрыто в тени, и она не видела его выражения. Чтобы придать себе уверенности, она глубоко вздохнула.

— Я понимаю, что ты не собираешься рассказывать мне, что произошло тогда, — решительно, но с ноткой отчаяния в голосе произнесла Джуд. — Ты не привык давать отчет о своих поступках. Никто не смеет комментировать твое поведение без риска нарваться на неприятности. Но должна заявить тебе, великолепный Лука Ди Росси, что я всего лишь обыкновенный человек, и при всей твоей гордыне… Я была согласна любить тебя, не дожидаясь взаимности, хотя это, согласись, нелегко… — Он резко втянул в себя воздух, это немного сбило ее мысли, но она так сильно хотела высказать ему все, что, собравшись с духом, продолжила:

— И вот сегодня, когда я уже почти поверила, что ты, возможно, начинаешь что-то чувствовать ко мне, эта женщина бросила в твой адрес ужасные обвинения. Я ждала от тебя объяснений, но ты просто стоял и хранил благородное молчание… — Она выдохнула и потерла ладонями щеки, чтобы справиться с охватившими ее эмоциями. — Ты хочешь моего доверия? Может быть, уже поздно об этом говорить, но я тебе верю. Если ты не простишь меня за то, что я так прореагировала на слова той женщины, значит, ты — самый большой глупец на свете! Ведь я нужна тебе, Лука Ди Росси! — закончила она и перевела дыхание.

— Ты все сказала?

Джуд кивнула. По крайней мере, думала она, я выложила все свои карты на стол и выговорилась без утайки, о чем совершенно не жалею.

Теперь оставалось ждать, к чему приведет ее откровенность. У нее замерло дыхание, когда она увидела, что Лука двинулся с места и подошел к ней.

Сейчас все станет ясно. Он остановился в шаге от нее и заключил в ладони ее лицо, глядя на нее сверху вниз восхищенным взглядом.

— Конечно, ты нужна мне, сага mia, я давно об этом знаю. Я просто хотел, чтобы ты сама это поняла. Если бы я упустил тебя, то был бы последним идиотом! — (Джуд засмеялась и кивнула.) — Тогда мне не было бы прощения! Ты завоевала мое сердце, без тебя я просто не смог бы жить.

— Я не собираюсь покидать тебя, Лука, разве что ты сам прогонишь меня, — Я не могу себе этого позволить, ведь ты берешь меня таким, какой я есть, по крайней мере я так понимаю.

— Значит, наш брак — финансовое соглашение?

— Нет, наш брак — это любовное соглашение, — поправил он.

— Но почему ты никогда мне этого не говорил? — воскликнула Джуд, вспоминая, сколько она страдала из-за этого.

— А ты сама? — вставил он недовольно. — Почему никогда не говорила, что любишь меня? Ты вела себя, словно я для тебя всего лишь сексуальный объект.

Джуд засмеялась, видя его недовольную мину.

— Это верно, но, кроме того, я люблю твою прекрасную душу.

Застонав, Лука резко притянул Джуд к себе и стал целовать ее волосы, шею, кончик носа, потом приник к ее губам. Джуд в избытке чувств обвила его шею руками и отдалась поцелуям.

— Ведь сегодня наша первая брачная ночь, — пробормотала она, вздрагивая. — Кажется, с утра прошла целая вечность.

Лука согласно кивнул, продолжая обнимать ее.

— Да, сегодня наша первая брачная ночь, и нам необходимо немедленно заняться любовью…

— Ну, если это так необходимо… — Она, смеясь, взвизгнула, когда он подхватил ее на руки и впился в губы жарким поцелуем.

— Ты проснулась? — спросил Лука, убирая розовый лепесток с ее волос.

Джуд открыла глаза и сладко потянулась.

— А ты, похоже, не сомкнул глаз, верно?

— Я смотрел на тебя.

Его глаза излучали любовь, и от этого тепло разлилось по всему ее телу. Я счастлива, думала она.

— Я хочу рассказать тебе о Валентине.

Она испуганно взглянула на него и поднесла палец к его губам.

— Ты не должен ничего объяснять мне, Лука.

— Я хочу рассказать тебе, — сказал он, целуя ее в ладонь. — Это известно только мне и еще одному человеку, и ты должна пообещать, что никто ничего от тебя не узнает. Дело в том, что Валентина — не моя дочь. Я никогда не встречался с ее матерью.

Джуд ахнула.

— Она не твоя дочь, тогда кто же…

— Я не пытаюсь никого защищать, но Марко был тогда очень молод…

— Марко? Марко — отец Валентины? — Джуд была потрясена.

Лука утвердительно кивнул.

— Когда Корради явились ко мне с претензиями, я почти сразу понял, в чем дело. Тогда Марко впервые назвался моим именем, если не считать штрафов за парковку.

— Но почему он отказался от собственного ребенка?

— Когда я призвал его к ответу, он признался во всем. Он был с ней всего одну ночь. Когда девушка сказала ему, что беременна, он запаниковал. Мать Марко всегда идеализировала его, и он боялся, что она узнает.

— Значит, ты взвалил на себя ответственность за его проступок?

— Это нельзя назвать проступком, дорогая, ведь появился ребенок, — поправил Лука таким мягким голосом, что у нее защипало в глазах. — Марко не имел возможности воспитывать ребенка ни морально, ни материально. Если бы я сказал правду, что бы стало с Валентиной? Она Ди Росси.

— Значит, ты все время молчал.

— Тогда Корради не стали поднимать шум, чтобы не опорочить свое бесценное имя. Они замяли скандал в связи с самоубийством дочери и по той же самой причине были рады отдать мне ребенка. Конечно, у меня не очень хорошая репутация… Ложь отвратительна, но иногда правда бывает слишком жестокой, Джуд, — задумчиво продолжал Лука. — Но нельзя, чтобы ребенок жил, зная, что от него отказался собственный отец.

Досталось тебе, любимый, думала Джуд, нежно гладя его по волосам.

— Пусть только попробуют что-нибудь сказать, они будут иметь дело со мной, — энергично заявила она.

— А пока для всех она моя дочь.

— Наша дочь, — поправила Джуд. Она вопросительно взглянула на него из-под ресниц. — Это наша семья. Может быть, кто-нибудь решит, что четверых детей достаточно…

— А разве тебя волнует мнение посторонних? спросил он, притягивая к себе ее податливое теплое тело.

— Уже не волнует, — удивленно засмеялась она, словно делая для себя открытие. — Мне бы хотелось иметь ребенка от тебя, Лука.

С разочарованием она отметила, что он не выказал никакого энтузиазма.

— Я хочу ребенка, Джуд, и ты это знаешь. Но он должен родиться не оттого, что ты хочешь угодить мне. Если ты считаешь, что тебе еще рано… Я готов подождать.

Все ее сомнения рассеялись как дым.

— Я так не считаю, — немедленно возразила она.

Лука еще крепче прижал ее к себе.

— Но возможно, что сразу и не получится, — предупредил он, задыхаясь от страсти.

— Но мы будем стараться достичь результата.

— Я потом подумаю, сейчас нет времени.

Джуд с радостью отдалась порыву страсти и в восторге бросилась в его горячие любящие объятия.