Предатель

Глава 3 Фенн

Мой сводный брат последнее время находится в беспрерывном состоянии транса. Раньше его было не заставить оторвать глаза от экрана, но он хотя бы что-то мычал для поддержания беседы. Теперь я не могу даже звука из него вытянуть, пока мы одеваемся перед первым уроком. Как проснулся – так и не отрывает носа от телефона.

– Чувак. – Швыряю через всю комнату теннисный мячик, который пролетает мимо его головы и шлепается о стену.

Эр Джей резко разворачивается на компьютерном кресле.

– Черт возьми, что?

– Ты слышал хоть что-то из того, что я говорил тебе последние десять минут?

– Нет? Не знаю. Боже. Чего тебе надо от меня в восемь утра?

– Я понимаю, что ты у нас теперь раб киски и все такое, но можно хоть немного внимания уделять друзьям?

Блин. Прозвучало как-то прилипчиво. Я же не прилипчивый? Откуда мне знать, как быть братом. Я всю жизнь был единственным ребенком. А теперь у меня появился сводный брат, и он оказался даже круче, чем я ожидал.

Честно говоря, когда мы встретились за пять секунд до свадьбы наших родителей и стояли такие в смокингах, пялились друг на друга, я вообще не ожидал, что проникнусь им. Да я первые пару недель даже имени его запомнить не мог. Но потом мой отец устроил Эр Джея в Сэндовер, нас запихнули в одну комнату, а теперь… ну мы вроде как сдружились. Звучит сопливо, но так и есть. У нас очень разное происхождение, да и к социализации мы подходим диаметрально противоположно, но каким-то образом эти наши странные семейные отношения развиваются неплохо.

Точнее, развивались, пока он не втрескался в Слоан, мать ее, Тресскотт. Из всех девушек, за которыми он мог приударить, он выбрал дочку директора. Снежную королеву. Девчонку, которая оторвет мне яйца, если узнает, что я пихал язык в глотку ее сестры каждый день на этой неделе.

– Так ты что-то сказать хотел или тебе просто скучно? – Эр Джей наконец-то откладывает телефон и отдирает себя от кресла, чтобы начать одеваться. Такими темпами до звонка мы успеем только схватить по булке в столовой.

– Мне нужна твоя помощь на этих выходных. Я в субботу веду Кейси на пикник.

Он косится на меня через плечо, и я замечаю что-то вроде гримасы на его лице, пока он не отворачивается к шкафу.

– А я тут при чем?

– Отвлеки Слоан для меня. – Усевшись на диван посреди нашей громадной комнаты, я натягиваю ботинки. – Я знаю, она не моя фанатка, и я не хочу, чтобы каждая свиданка с Кейси превращалась в провокацию.

– Так значит, все серьезно? – Эр Джей хмурится, закидывая сумку на плечо. Его галстук болтается развязанным на шее, словно он бросает вызов системе. На самом деле, за два месяца он так и не научился завязывать его без моей помощи. – У вас с Кейси?

Вопрос звучит как-то странно. И в голосе Эр Джея скользит какой-то подтекст, отчего мне становится неуютно.

– Ну да, а что?..

– И какие у тебя намерения? – спрашивает он.

– Намерения?

Какого черта? Ну да, мы не особо болтаем по душам, но мне казалось, Эр Джей понимал, что я испытываю к Кейси. Она для меня не какой-то там трофей. Она особенная.

– Это тебя Слоан подговорила? – настороженно спрашиваю я.

– Просто спрашиваю, – говорит он, но пожимает плечами куда более серьезно, чем звучит.

Он, в общем-то, правильно делает, что не доверяет мне. Очень даже. Потому что я полный козел, что смею хотеть ее, и я еще больший козел потому, что, вопреки доводам рассудка, позволяю всему этому происходить. С каждым днем, с каждым поцелуем я все ближе к тому, чтобы испортить ее.

Эр Джей стоит между мной и выходом, а значит, его интерес абсолютно искренний. Я сам напросился на его внимание и не выйду отсюда, пока не отвечу на его вопросы.

– Я бы никогда не сделал ей больно, – говорю я. Мой голос звучит хрипло. Как же мне хочется, чтобы это было правдой. Это самое честное, что я могу ему сказать.

Оглядев меня с ног до головы, Эр Джей явно хочет сказать что-то еще, но в моем кармане жужжит телефон. Выдыхаю с облегчением – сам не ожидал, что так обрадуюсь спасению, – но тут же вижу на экране отцовский номер и тихо матерюсь.

– Папа, – бормочу я и включаю громкую связь с кратким: – Да?

Сбросил бы его на автоответчик, если бы не был так рад перевести тему. Допрос Эр Джея начинал меня напрягать. Понятия не имею, откуда еще у него мог взяться такой интерес, если только Слоан не влияет на наши с ним отношения куда сильнее, чем я думал. Интересно, не решила ли она настроить Эр Джея против меня, пока мы с Кейси вместе. Я знаю, что это все из лучших побуждений – она просто защищает сестренку, – но Слоан может быть совершенно беспощадна.

– Доброе утро! – с жалким воодушевлением восклицает отец. Полагаю, этот голос он изображает ради матери Эр Джея на том конце провода. – Застал вас до завтрака?

– Ага, чего надо?

Последнее время он звонит мне чаще, чем за все годы моей жизни вместе взятые. Это часть его резкой смены ролей – и пародия на папашу из какого-то телесериала меня пугает и оскорбляет одновременно. С тех пор как в его жизни появилась Мишель, он словно бы обнаружил в себе родительское начало и стал пытаться восполнить десятилетие игнора. А может, просто хочет, чтобы Эр Джей с матерью считали его хорошим отцом.

Я ему не верю. Люди так быстро не меняются. Не уверен, что они вообще меняются. Просто учатся лучше прятать недостатки. Так что нет, я не верю, что мой отец резко перестал быть эгоистичным мудаком и начал волноваться о таких мелочах, как «семья».

Где был этот семьянин, когда мама умерла? Где угодно, только не рядом со мной, это уж точно. До ее смерти мы были близки. Вместе смеялись, плавали под парусом. Иногда я даже убеждал его поиграть со мной в приставку. Нам было весело.

А потом ее не стало, и отец про меня словно забыл. Закопался в работу и приписал меня к категории чего-то неважного. Иногда он вспоминал о моем существовании, ему становилось стыдно, он швырял в меня деньгами и опять исчезал.

Со временем мне понравилось быть одному. Ну реально, какому подростку не понравится ходить на ушах без последствий? Что бы я ни делал, в какие бы дикие истории ни влипал, отец даже не моргал. Летом перед десятым классом – когда я еще учился в Балларде, как и семьдесят пять процентов отбросов Сэндовера, – я закатил вечеринку в нашем особняке в Гринвиче. Весь дом разгромили подчистую, после десятка жалоб на шум появились копы, а отцу было все равно. Он нанял уборщиков и ушел в кабинет, заключать какую-то там важную сделку с японским производителем техники. Когда меня исключили из Балларда, а затем и из той напыщенной шведской частной школы? И глазом не повел. Выписал очередной чек и отправил меня в Сэндовер.

Так что, что бы это ни было, в этой непрошенной оливковой ветви, которую он тыкает мне в нос, я не заинтересован. Мне стало плевать много лет назад.

– Я хотел поговорить с вами о рождественских каникулах, – говорит папа. – Могли бы провести их все вместе.

– Ага, да. Мне кажется, нас уже поздновато водить в Диснейленд, пап.

– Мишель предлагает съездить в горы. Может, покататься на лыжах?

– Мне-то что? Делай, что хочешь, пап. У меня другие планы.

– Обдумай этот вопрос, – настаивает он, явно решив игнорировать мою грубость в качестве какой-то психологической атаки. – А пока мы с Мишель хотели заехать к вам в гости на днях. Хотим сводить вас поужинать, мальчики. Что скажете?

– Я пас.

Сбрасываю звонок без какого-либо сожаления. Даже неодобрительный блеск в глазах Эр Джея не может меня смутить. Понимаю, мы теперь братья, и его это тоже касается, но лучше ему в это не лезть. Ему не понять восемнадцать лет наших отношений, просто потому что он знаком с Дэвидом всего несколько месяцев. Бо́льшую часть из которых мы провели в этой комнате.

– Зря ты так, – говорит мой сводный брат. – Мог бы хоть немного постараться.

– Мог бы, но не хочу. Поверь мне, не покупайся на этот спектакль. Он не заслуживает того, чтобы ты за него заступался. Эти разговоры заканчиваются куда быстрее, если я даже не притворяюсь, что мне интересно.

– Может, это не спектакль, – замечает Эр Джей.

Закатываю глаза. По какой-то нудной причине он всю прошлую неделю донимает меня, мол, мы должны помириться. Вот только он не знает моего отца и не знает, что это такое, проснуться однажды утром и обнаружить, что ты перестал существовать для собственного папы. По крайней мере, отцу Эр Джея хватило совести загреметь в тюрьму.

– Сказано же тебе, весь этот сопливый бред – это всего лишь бред. Все эти подарки и обещания путешествий, которыми он засыпает вас с матерью, все эти попытки быть твоим другом. Все это ненастоящее. Он просто пытается впечатлить твою мать. Показать себя с лучшей стороны, чтобы она не забрала половину его состояния при разводе.

В лице Эр Джея проступает неуверенность.

– Что? – требовательно спрашиваю я.

– Ну не знаю… – Он нервно теребит кончик галстука.

– Что? – повторяю я.

– Какой-то части меня кажется, что этот брак реально удастся, – признается он наконец.

У меня отвисает челюсть.

– Чел.

– Да знаю я.

– С каких это пор?

Он лишь пожимает плечами.

– Они выглядят счастливыми.

– Они молодожены, конечно, они пока счастливы. Он небось сегодня утром отлизывал ей на кухонной стойке.

Эр Джей морщится.

– Фу. Это же моя мама. В любом случае я не говорю, что это точно надолго. Только то, что я этому не удивлюсь.

Осуждающе качаю головой.

– Что случилось с твоим цинизмом? Это было моим любимым качеством в тебе. Точно Слоан во всем виновата.

– Мне нравится видеть маму счастливой, – бормочет он, направляясь к двери. – Уж прости.

Правда, когда мы доходим до дверного проема, он останавливается и смотрит на меня, опять преграждая дорогу.

Вскидываю бровь.

– Ты что-то еще хотел сказать?

После секундной паузы он отводит глаза и шагает за порог.

– Ничего, – бросает Эр Джей, не оборачиваясь. – Забудь.