Предчувствие

2.4

Сандра задумчиво смотрит на снующих туда-сюда в ожидании начала регистрации людей, а потом, будто о чем-то вспомнив, присаживается на корточки, резким движением открывает замок на своей сумке (молния издает звонкое «вжик») и начинает что-то искать, аккуратно перебирая конверты с документами.

— Мы про наклейки забыли! Хотели же их на чемоданы наклеить, — раздосадовано говорит подруга, вытаскивая нужный конверт.

И правда. Для того чтобы сразу найти свой чемодан, мы решили прибегнуть к этой маленькой хитрости. Когда я летом посещала курсы, нам давали специальные ярко-зеленые ремни, которые мы должны были закрепить на чемодане, однако мой в процессе перелета благополучно потерялся. Я не расстроилась, однако так было действительно удобнее. Но так как ремней в этот раз у нас не было, появилась идея использовать наклейки. Да, вероятность, что они не отвалятся, крайне мала, однако попытка — не пытка.

— Наклеим на пленку?.. — после небольшой паузы предлагает Яна, в ее голосе звучит капля сомнения. Ее кофе уже давно закончился, и теперь девушка вертела в руках пустой стаканчик.

Когда родители возвращаются с чемоданами, я понимаю, что наклейки в таком виде мы бы в любом случае не рассмотрели. Хорошо, что сквозь несколько слоев пленки виден цвет чемодана.

Объявление о начале регистрации на рейс раздается подобно грому. Времени с семьей остается все меньше, и это начинает немного пугать. Но я стараюсь отогнать тревожные мысли и первой пробираюсь ко все больше и больше растущей очереди. Я оказываюсь шестой, предупредив заранее стоящих позади меня людей, что подруги со мной. Папа стоит поблизости, ставить чемодан на весы будет он. Время на миг останавливается. В ожидании поглядываю на подруг, которые постепенно встают рядом со мной. Не понимаю, как они не волнуются, не переживают. Я бы места себе не нашла, пока не оказалась бы в очереди.

Двадцатикилограммовый чемодан успешно отправляется к самолету, а я верчу в руке посадочные талоны. Мы заранее предупреждаем девушку, выдающую билеты, что наши пять мест должны быть рядом, и она с улыбкой оформляет их на два перелета. А вот с третьим было тяжелее. Во Франкфурте нам предстоит переехать из одного терминала в другой, получив при этом багаж. Пятичасовое пребывание в аэропорту такими темпами обещает пройти быстро.

— Только никуда не выходите! Вдруг вылет перенесут или еще что-нибудь случится? — требует мама Яны, и остальные присутствовавшие с нами родители соглашаются. Яна корчит недовольную мордочку — вероятно, слова ее мамы были сказаны не просто так. Неужели действительно планировала? Хотя я на всякий случай прихватила с собой оставшиеся после курсов семьдесят евро. Сайты с информацией об авиакомпании, которая совершала перелеты из Франкфурта в Портленд, обещали платный багаж, длительный перелет без питания, что сильно встревожило родителей. И хотя мама подготовила приличное количество еды для перекуса, на борт с ней во Франкфурте уже точно не пустят, если не заставят все оставить в Москве.

Толпа медленно тянется на второй этаж, где после металлических рамок располагается зона ожидания и дьюти фри, и мы следуем за ней. Последние объятия, последние напутствия. В голове — пустота, я не ощущаю никаких эмоций, чего не скажешь о маме, которая едва ли не плачет.

— Обязательно пиши смски, где вы и как вы. И когда приедете!

— Коне-ечно, — усмехаюсь я, отходя в сторону.

Катя и Кира тоже не избежали объятий, вероятно, они не ожидали такого от родителей, но воспринимают это хорошо. Все-таки одним отправляться в путь, когда у остальных есть провожающие, немного грустно.

Переглядываясь с Сандрой, я киваю ей и первой делаю шаг в сторону комнатки с металлическими рамками. Едва разрешают забрать сумку — облегченно вздыхаю. Этот страх, что что-то не понравится проверяющим, очень сложно искоренить. Отхожу на пару шагов и оборачиваюсь, ставлю ручную кладь на пол. Несколько минут точно придется подождать. Мама машет рукой, брат подглядывает с краю, папа стоит чуть в стороне, но внимательно наблюдает за всем происходящим. И вот Яна последней из нас проходит внутрь. Всё, пора идти дальше. Машу рукой в последний раз и заставляю себя идти дальше. А эмоций все нет. Помню, как в детстве плакала, когда дядя увозил меня в соседний город к бабушке без мамы и папы, как я тогда пыталась сдержать слезы — и не получалось. А теперь пустота. Определенно выросла.