Прекрасная Джоан

Глава 16

Не могу подробно описать, что за этим последовало. Мне стало так плохо, что я почти ничего не слышала, а видела как в тумане, кажется, некоторое время брат их распекал, а затем отослал обоих в палатку Раймонда.

– Теперь вы понимаете, почему женщинам не следует принимать участие в военных походах, – сказал Ричард, когда молодожены ушли. – Как я жалею, что не оставил эту докучную девицу на Кипре! Сначала в ее сети попался молодой Балдуин, а теперь Раймонд… Очень неприятное дело, – заметил Ричард, помолчав, – они испортили нам вечер. Пожалуй, я лучше займусь делами. Вы пойдете со мной, Гвидо?

Я легла в постель, но перед моим взором снова и снова вставали торжествующее лицо Бургинь и лицо Раймонда – странно озадаченное и огорченное. Он совсем не был похож на счастливого новобрачного. Долгие часы я ворочалась без сна, гадая, каким образом был заключен этот удивительный брак.

Что ж, теперь я твердо знала одно: мне придется выбросить из головы все мысли о молодом графе.

На следующее утро я чувствовала слабость во всем теле, но оставаться в постели – это значит все время думать об одном и том же, ну уж нет! И я приняла приглашение Ричарда прокатиться с ним верхом.

Однако едва мы начали удаляться от лагеря, как Ричард пришпорил коня и указал мне на оливковую рощицу, предложив посидеть там в тени.

– Мне нужно поговорить с тобой наедине по одному важному делу, – добавил он.

Ричард расстелил плащ под большим деревом. Усадив меня, он, однако, не спешил приступать к разговору, а вместо этого стал восхищаться красотой открывавшегося перед нами пейзажа. Наконец, я попросила его сесть и объяснить, в чем дело.

– Быть может, ты хочешь отправить нас обратно в Акру или считаешь, что Беренгария и я должны вернуться в Англию? Обещаю, что не стану спорить с тобой! Я поняла – Крестовый поход не место для женщин.

– Нет, Джо, – ответил Ричард. – Собственно говоря, если ты согласишься на мое предложение, остаток жизни тебе придется провести здесь… – Если до этой минуты он упорно отводил от меня взгляд, то теперь посмотрел прямо в глаза. – Я собираюсь сделать тебя королевой Иерусалима. Ты, моя милая Джоан, моя любимая сестра, станешь королевой Иерусалимской! Можешь ты представить более славный титул? Через много месяцев наш Крестовый поход будет окончен, и дочь Англии взойдет на престол в Священном городе!

– Но… – медленно начала я, – как такое возможно? Ты же не предлагаешь мне выйти замуж за Гвидо?

Ричард презрительно рассмеялся:

– Нет. Ну что ты! Какой Гвидо король! Он – слабый старый дурак. Да и Конрад тоже не годится ни в короли, ни в мужья. Если я не ошибаюсь, в это самое время он собирается продаться Саладину. Нет, нет, Джоан, если мы собираемся договориться с неверными, нам следует придерживаться моего плана. Вот условия нашего соглашения: мы возвращаем им крепости Акру, Яффу и Аскалон. Саладин возвращает нам Истинный Крест; рыцари-тамплиеры и госпитальеры получают назад отобранные у них владения, кроме нескольких крепостей. Обе стороны освобождают пленных. Христиане снова смогут беспрепятственно посещать Святую землю… а вы с Сафадином вместе будете править Иерусалимом.

– Каким образом? – спросила я, все еще не понимая.

– Сочетавшись браком, разумеется! – отвечал Ричард так, словно это было вполне естественно. – Теперь ты понимаешь, Джоан, – это же великолепное решение всех проблем? Вот почему я так хотел, чтобы вы познакомились, и вот почему так обрадовался, когда вы понравились друг другу. Он отличный малый.

Вначале мне показалось, что мой брат шутит. Но, поняв, что он говорит серьезно, я решила, что он слишком долго пробыл на солнце.

– Рик, ты сошел с ума! Как можешь ты просить меня стать женой неверного? Ты много раз рисковал жизнью ради того, чтобы освободить Святую землю… ради этого ты вверг в нищету нас всех и практически разорил Англию! И после этого ты предлагаешь мне стать женой одного из наших врагов?

– Постарайся понять меня, Джо, – сказал он, хватая меня за руку. – Я пытаюсь предотвратить дальнейшее кровопролитие, потому что с ужасом думаю, во что обошелся нам Крестовый поход, сколько жизней и золота он нам стоил. Кроме того, меня пугает перспектива похода на Иерусалим со столь малочисленным войском и почти без оружия.

Я понимала, что это правда. Я знала, что мы уже потеряли две трети наших людей, причем голод и болезни косили их не меньше, чем вражеские стрелы. Но я знала также, что мой брат ошибается: для дочери Англии выйти за неверного и разделить с ним престол Священного города значит отречься от всего, за что сражаются и умирают наши воины. Такое для меня было невозможно!

Должно быть, брат все понял по моему лицу.

– Сейчас ничего не отвечай мне, – быстро сказал он. – Подумай над тем, что я тебе сказал, и ты поймешь, что я принял единственно верное решение.

Мы поскакали обратно в лагерь; меня душил гнев, смешанный с ужасом и обидой. Сейчас, спустя много лет, размышляя над проблемами, которые терзали тогда моего брата, я понимаю, почему он сделал мне это ужасное предложение. Однако в тот день я усомнилась в его мудрости и страдала так же сильно, как страдала, став свидетельницей ужасающей резни в Акре. Но там я ничего не могла сделать. Здесь же, в Яффе, столкнувшись с необходимостью пожертвовать душой и телом ради заключения договора, который, я твердо считала, себя не оправдает, я решила сопротивляться всеми возможными средствами и способами. Но сначала необходимо было успокоиться и здраво поразмыслить над тем, что делать.

Нет, я не думала, что Ричард силой заставит меня выйти за Сафадина, но, если я буду просто сопротивляться и отказываться подчиниться ему, он начнет настаивать… Хотя наверняка не я одна сочту решение брата ошибкой. Духовенство ни за что не даст мне разрешения вступить в брак с неверным! Трудно сказать, на чью сторону встанут рыцари. Многие, безусловно, согласятся с тем, что брак сестры короля Англии и вдовствующей королевы Сицилии с братом Саладина сделает посмешищем и наш Крестовый поход, и все прошлые войны за Святую землю.

Помолившись в уединении, я послала пажа за советником Рика, Губертом Вальтером, епископом Солсберийским. С первых же минут разговора я поняла, что он во всем меня поддерживает.

– Да, ваше величество, – сказал он, озабоченно качая головой, – я тоже принимал участие в переговорах с Саладином. И когда король открыл мне свой план, я дал ему понять, что решительно возражаю – возражаю и как слуга Божий, и как крестоносец. Но мы с вами, миледи, знаем: противоречия лишь укрепляют упорство его величества. Боюсь, мои слова скорее навредили делу.

– Вы правы, этот путь не годится, – согласилась я. – Наша задача – убедить его в том, что этот план – ошибка. Он, без сомнения, прислушается к нашим доводам, если нас поддержит большинство его друзей… С вашей помощью, милорд епископ, я обращусь к духовенству и представителям знати и настою на том, чтобы они присоединились к нам.

Счастлива сказать, что Губерту Вальтеру удалось созвать всех, кого я пригласила. Он верно рассчитал время – воскресенье, не слишком рано, так что все были в лагере, но еще не сидели за обеденным столом. Приглашение возбудило всеобщее любопытство, так как епископ не сказал, зачем их собирают.

Когда я вошла, почти все приглашенные уже собрались в большом шатре. Я села в кресло, стоящее на помосте. Епископ Солсберийский встал рядом со мной, он поднял руку, призывая всех к тишине.

– Я пригласил вас сюда, милорды, по просьбе ее величества, – начал он. – Дело, по которому мы собрались, представляет большую важность для нас всех, и, хотя я был бы счастлив говорить от лица моей милой дочери, она желает обратиться к вам лично. – Тут он подал мне руку и подвел к краю помоста.

Весь день я обдумывала, что скажу им, и вот теперь никак не могла начать. У меня задрожали ноги, дыхание перехватило. И тогда я заметила у дальней стены Раймонда. Он был один, и это почему-то придало мне сил.

Планы Ричарда выдать меня за Сафадина не заставили меня забыть о тайном браке Раймонда и не смягчили удар, нанесенный мне графом Раймондом де Сен-Жилем, он задел мою гордость, и я еще больше укрепилась в мысли держаться с достоинством. А что мне оставалось?

Я поблагодарила собравшихся за то, что они пришли, и приступила к делу, заявив, что оно касается нас всех, всех, кто так или иначе принимает участие в нашей Священной войне.

– Некоторые из вас уже знают о намерении его величества, моего брата, закончить войну. Для этого он предложил некий план, с которым Саладин уже согласился.

У входа в шатер возникло какое-то оживление, все обернулись. Там с пылающим лицом стоял Ричард. Мы долго молча смотрели друг на друга. Думаю, вряд ли надо говорить, что все затихли; никто не шелохнулся.

– Можно присоединиться к вам, ваше величество? – заговорил Ричард, направляясь к помосту.

Я заметила: Губерт Вальтер придвинулся ближе ко мне и епископ де Эвре и другие представители церкви встали и окружили меня. Я перевела дух и обратилась к брату:

– Вы просили меня помочь завершить наш Крестовый поход, выйдя за брата Саладина, и затем совместно с ним править Иерусалимом. Я отказалась выполнить вашу просьбу, когда вы впервые заговорили со мной об этом, а сегодня я созвала всех наших друзей, чтобы искать их поддержки, так как собираюсь отказаться снова. С вашего позволения, милорд король, в их и вашем присутствии заявляю: я, Джоан, принцесса Английская и королева Сицилии, урожденная христианка, никогда не стану женой неверного! Никогда! Требуйте чего хотите на благо нашего святого дела; я уже передала вам свое состояние. Но я не буду делить трон и постель с принцем-язычником! – Повернувшись к Губерту Вальтеру, я упала перед ним на колени: – Заступитесь за меня, милорд епископ!

– Вы назначили меня духовным вождем Крестового похода, мой возлюбленный сын, – бесстрашно обратился тот к Ричарду. – И в этом качестве я решительно протестую против такого брака. Выдать христианку за неверного – кощунство, какими бы чистыми ни были побуждения. Я, Губерт Вальтер, архиепископ Солсберийский, ни за что не дам согласия на подобный союз.

Все представители церкви как один воскликнули:

– Ни за что!

– А вы, милорды? – спросила я у рыцарей, стоящих у помоста.

Все бросились ко мне, словно приливная волна, громко выражая согласие со мной. Однако первым ко мне приблизился Раймонд де Сен-Жиль; лицо у него было белым как мел. Он положил свой меч к моим ногам, и его темные глаза, казалось, молили меня о чем-то, просили что-то понять. Но хотя глаза его говорили со мной одной, голос его был обращен ко всем присутствующим:

– Слава ее величеству за ее решение! Я и мой меч к ее услугам. – Затем он обратился к Ричарду: – Выдав вашу благородную сестру за неверного, вы предадите нас всех. Нет, нет, милорд король, таким способом нам не выиграть священную войну!

Остальные по очереди заявляли о своем несогласии с планом Ричарда. Я слушала, но на сердце у меня отчего-то было тяжело. Мне бы радоваться их поддержке, а я лишь острее ощущала свое одиночество. В тот самый миг, когда Раймонд положил к моим ногам свой меч, я вдруг с беспощадной ясностью поняла, кого я потеряла, кого украла у меня Бургинь. Я потеряла единственного мужчину, которого хотела бы видеть рядом с собой, который любил и лелеял бы меня и сражался за меня до конца жизни!

Не без труда отбросила я горькие мысли и стала ждать, что ответит Ричард. Однако он хранил молчание до тех пор, пока не высказался последний из рыцарей. Выслушав всех, он развел руками:

– Я не могу спорить, когда вас так много, милорды. Лучше я еще раз все обдумаю. Если существует способ все устроить, который удовлетворит нас всех, этот способ будет найден.