Прекрасная колдунья

Глава ТРЕТЬЯ

— Она здесь, говорю тебе! — Брайен схватил Рона за руку. — Эта колдунья, эта лесная фея здесь! Скорей в седло! И поскачем отсюда, пока она не накликала беды…

Рон постарался скрыть невольно вспыхнувшую радость за насмешкой:

— Ты ее видел, или опять померещились волшебные бубенчики? — А когда Брайен заколебался с ответом, иронически поднял бровь. — Молчи! Я все понял. Сейчас проверю, здесь ли эта злая фея и не сыплет ли она сейчас волшебное зелье в наши стаканы, чтобы, пригубив их, мы все превратились в жаб.

Бросив Брайену поводья своего коня, Рон прошел мимо друга к трактиру. В эту минуту облако заслонило солнце, небо потемнело и поднялся ветер. Наклонившись перед низкой дверью, Рон помедлил, прежде чем перешагнуть порог: густой дым слоями висел над очагом, а в маленькие окна почти не проникало света. Другие посетители подняли головы, ворча насчет оставленной открытой двери, и Рональд быстро захлопнул ее, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.

Глаза его понемногу привыкли к этой полутьме, черноволосой девушки нигде не было. Только несколько возчиков и проезжих торговцев обедали за длинными дубовыми столами, потягивая эль. Грубо вырезанная из дерева кабанья голова смотрела на него с закопченной стены, а запах жареного мяса и горячего хлеба напомнил Рональду что с тех пор, как покинул Ковентри на рассвете, он ничего сегодня не ел.

Но сейчас ему было не до еды. Рон сам не ожидал, что будет так разочарован. Девушки здесь не было. Ни ее смеющихся глаз, ни дразнящей улыбки — хотя он мог бы поклясться, что чувствует аромат жасмина среди запахов деревенской харчевни. Но это лишь доказывало, что воображение может по временам внушить человеку все, что угодно, даже то, чего и в помине нет. Да, Брайен ошибся. Опять. С того самого дня, когда они встретили девушку в чаще леса, стоило Брайену где-то услышать бубенчики, как он тут же хватался за амулет, который приобрел у какой-то сморщенной старухи, и принимался бормотать молитвы.

Итак, здесь не было ни лесной волшебницы, ни просто девушки с таинственными глазами. Впрочем, это, пожалуй, и к лучшему: у него и так слишком много забот, чтобы предаваться еще и несбыточным мечтам, которые постоянно теснились в мозгу. Всю прошлую неделю он был сам не свой, ночи напролет ворочаясь с боку на бок: неясный образ темноволосой красавицы не давал ему уснуть.

Выйдя из трактира, он увидел Брайена, который стоял рядом с дверью и держал Турка в поводу. Пожалуй, никогда в жизни Рон не был так легковерен, как его преданный Брайен. Его жизнь была трудной и беспокойной и предоставляла мало возможностей предаваться пустым фантазиям и раздумывать о пустяках. Рон двинулся вперед и положил руку Брайену на плечо. Тот вздрогнул от неожиданности и оглянулся.

— Слава Богу, она не заколдовала тебя, эта ведьма! — облегченно бормотал он.

— Меня?.. О Господи, это у тебя с каждым днем все больше мозги набекрень, Брайен. Нет, лесная фея не заколдовала меня. Твой амулет уберег. Я сам захватил ее в плен и посадил в свою дорожную сумку!

Шутки ради он сделал вид, что сейчас раскроет свою кожаную сумку, и Брайен невольно сделал шаг назад, быстро перекрестившись. Рон улыбнулся, а Брайен покраснел, поняв, что попался на удочку.

— Я только хотел предупредить тебя, — смущенно пробормотал он, и Рональд добродушно хлопнул его по плечу.

— Да, да, Брайен. Ты верный друг, я это знаю. Но есть вещи, от которых никто не может спасти другого. — Он передал Турка подошедшему оруженосцу. — Дай ему двойную порцию овса, Морган. Мой конь хорошо поработал сегодня и заслужил отдых, как и все мы. — Потом снова повернулся к Брайену. — Пойдем, дружище, отведаем трактирного вина и перехватим кусок-другой говядины. Глядишь, и настроение исправится.

Но все время, пока Рон пил и ел со своими рыцарями, он не раз ловил себя на том, что время от времени непроизвольно оглядывает комнату. И, следовательно, все еще думает о той безымянной девушке из лесной чащи… По правде говоря, эта роковая девушка что-то слишком долго занимала его мысли! Будь он более суеверным, и в самом деле решил бы, что эта девица навела на него колдовские чары…

— Милорд! Вы не слушаете меня, милорд? — спросил сэр Роберт, и Рон взглянул на него.

— Я немного отвлекся, — пожал он плечами. — Прошу прощения.

Сэр Роберт обменялся взглядом с Брайеном, прежде чем повторит свой вопрос.

— Я спрашивал, не желаете ли вы остаться тут на ночь. Полагаю, мы вовремя поспеем в Глен-лайон, если отправимся завтра с утра пораньше.

Рон уже и сам подумал об этом. День был длинный, утомительный. По дороге из Ковентри они столкнулись с целой бандой наемников, поджидавших их на одном из перекрестков. Схватка была короткой, но ожесточенной. Она стоила ему двух хороших солдат, но им удалось разбить негодяев. Когда все кончилось, они доставили тела погибших солдат в ближайшую деревню, чтобы похоронить. А мертвые наемники были брошены на дороге.

По правде говоря, после скачки через всю Англию его люди очень устали и заслужили ночлег в нормальных условиях, тем более что до Гленлайона было еще целых два дня пути. Рон и сам чувствовал, что нуждается в отдыхе, хотя в этой глухой деревушке для него не было ничего привлекательного. Помедлив, он согласно кивнул.

— Хорошо, мы останемся здесь на ночь. А завтра поутру поскачем в Гленлайон. Хотя одному Богу известно, что мы там найдем, когда прибудем… — Заметив их вопрошающие тревожные взгляды, Рон хмуро уставился в свою оловянную кружку. Потом, подняв глаза, продолжал: — Гонец от Суэзна рассказал, что опоздал на нашу встречу из-за новой осады Гленлайона. Его едва не схватили. Ему пришлось три дня скрываться в камышах, прежде чем он смог отправиться в Ковентри. Ходят слухи, что это сэр Никлас Рэглан устроил тот мятеж, во время которого были убиты мой отец и братья. Сейчас Никлас и его люди думают, что я все еще в Иерусалиме и едва ли вернусь живым. — Он зловеще усмехнулся. — Представляю их удивление, когда мы появимся возле стен замка!

Люди Рональда были потрясены. Раздались громкие восклицания и крепкие проклятья в адрес Рэглана. Угрожающе поднятые кулаки свидетельствовали о том, что все они готовы драться. Наконец Рональду удалось успокоить своих солдат. И опять воцарилась тишина.

— Здесь чувствуется рука принца Джона, — с недовольной гримасой пробормотал Брайен. — Он мастер отнимать чужие земли и потом натравливать уэльсцев друг на друга.

Рональд задумчиво покачал головой.

— Даже этот наглый принц не рискнет вызвать ярость Ричарда, захватив земли одного из преданных рыцарей короля. Он наверняка знает, что Ричард не простит ему этого.

— А разве это останавливало Джона прежде? — мрачно спросил сэр Роберт. — Я что-то не замечал у него особой щепетильности по отношению к чужому добру. Даже Вильям Маршал не избежал его коварства…

— Оставим это. — Оглядев набитую народом общую залу, Рон сделал ему знак молчать. — Побережемся чужих ушей.

Сэр Роберт настороженно оглянулся вокруг.

— Вы правы, милорд, — сказал он.

Рон подался вперед, собираясь вполголоса продолжить разговор, и в этот момент он заметил, как что-то зеленое и пурпурное мелькнуло за занавеской в дальнем темном конце комнаты.

Поднявшись со скамьи под удивленными взглядами своих рыцарей, Рон, не говоря ни слова, быстро направился туда. Но, подойдя к занавеске и решительно отдернув ее, он обнаружил, что за ней никого нет. Остался только аромат жасмина — невидимый, но отчетливо различимый.

Она здесь! Ран резко обернулся, но девушки по-прежнему нигде не было видно. Коридор позади общей комнаты был слабо освещен и сильно провонял чесноком и рыбой, однако Рональд по истертому каменному полу быстро отправился туда. Он оказался на кухне и остановился на пороге, натолкнувшись на служанку, которая с громким оханьем тащила корзину, полную хлебов. Другая, помоложе, подбоченясь, бесстыдно уставилась на него.

— Добро пожаловать, прекрасный рыцарь! Вы ищете кого-нибудь?

Она явно была здесь самой смелой: остальные, застыв в разнообразных позах, со страхом взирали на Рональда, и он запоздало осознал, что явился сюда в полном вооружении. Рон решил, что от них толку не добьешься, и обратился к нахальной девице:

— Тут только что проходила одна девушка. Ты видела ее?

Служанка подняла брови и покачала головой. Каштановые волосы ее выглядели так, словно их никогда не касался гребень, а лицо могло бы быть хорошеньким, если бы оспины не портили его.

— Нет, храбрый рыцарь, никто здесь не проходил. Но если вы ищете ласковую девушку, считайте, что вы ее уже нашли, — понизив голос, прошептала она.

Рон холодно убрал руку, которую девушка успела положить ему на рукав.

— Я знаю, что она проходила здесь! Здесь еще чувствуется ее запах.

Девица рассмеялась, бросив на него удивленный взгляд.

— Скажите мне, какой запах вы предпочитаете, доблестный рыцарь, и я надушусь, как вам нравится, — проворковала она, а рука ее недвусмысленным жестом потянулась к корсажу.

— Оставь его, Лин! — раздался резкий голос. Рон обернулся и увидел на пороге хозяина. Его толстое лицо с красными прожилками выражало смущение и замешательство. — Прошу прощения, милорд, — заискивающе проговорил он, — но моя дочь не имела в виду ничего дурного.

— Она ничего дурного и не сделала.

Рон чувствовал, что попал в смешное положение. Он, должно быть, выглядел круглым дураком, гоняясь за тенями и запахами. Пусть всего лишь в глазах простолюдинов, которых он никогда больше не увидит, но все равно это было неприятно.

— Могу ли я чем-нибудь помочь? — спросил хозяин, когда Рональд вышел за порог кухни. — Я бы не хотел, чтобы неучтивость моей дочери…

Рон остановился и повернулся к трактирщику.

— Я видел какую-то тень в углу залы, за занавеской. Но она исчезла прежде, чем я смог разглядеть ее.

— Что вы! Это невозможно, милорд! Ни один вор не отважится проникнуть сюда…

Хозяин принялся расхваливать свой трактир в явной надежде, что рыцари останутся ночевать, но Рон нетерпеливо прервал его:

— Это была девушка, — и стиснул зубы, видя, как тревожное выражение на лице трактирщика сменилось понимающей улыбочкой.

— Ах вот как! Девушка! Да, я видел, как какая-то молодая девица направилась к конюшне, милорд. Но она не…

— Благодарю.

И, быстро повернувшись, Рон вышел за порог. Перед ним было несколько низких каменных строений и грязный забор, отделяющий сад от двора. Смеркалось.

Рональд быстро пересек утоптанный двор и, нагнувшись, вошел в конюшню. Он ожидал увидеть грязь и неубранный навоз, но в конюшне было чисто и сухо. Привычный острый запах лошадей, запах сена и кожи ударил ему в ноздри. Никаким жасмином здесь, разумеется, не пахло. Тусклый свет проникал сквозь маленькие окошки и щели в стене. Похоже, тут никого не было, кроме конюха, дремлющего на охапке сена возле широко распахнутых дверей.

Чуть помедлив, Рон решил проведать своего коня и двинулся сквозь полумрак по направлению к знакомому темному силуэту в дальнем конце конюшни.

Когда он подошел к Турку, массивная черная голова могучего жеребца так сильно толкнула его в плечо, что Рональд невольно попятился. Он похлопал ладонью по широкой шее коня и прошептал ему ласковое приветствие.

— Он нуждается не только в добром слове, мой рыцарь, — раздался вдруг тихий голос за его спиной.

Рон быстро обернулся, инстинктивно схватившись за рукоять меча.

— Кто здесь?

Ему показалось, что он узнал этот голос, хотя и не был уверен в этом. Она что, всегда прячется в полумраке, эта лесная фея?

Луч света проникал сквозь щель в стене конюшни. Пылинки плавали в этом бледном туманном луче, становясь гуще по мере того, как Рон вглядывался в темноту и моргал. Когда до него донесся знакомый дразнящий аромат жасмина, все сомнения отпали.

Ступив в тонкую полосу света, девушка, казалось, соткалась из воздуха, возникла, словно по волшебству. Рон поморщился при этой дурацкой мысли и отпустил рукоять меча. Слабая улыбка играла на губах девушки, в ее темных глазах отражался свет. Черт побери, в какой-то момент он готов был верить Брайену, что здесь не обошлось без нечистой силы! Рон скрестил руки на груди, и его кольчуга слабо звякнула.

— У моего коня есть овес и ведро воды. Сразу видно, что оруженосец хорошо заботится о нем. Что же еще нужно ему, кроме доброго слова?

Девушка двинулась вперед, откинув капюшон накидки. Черные роскошные волосы блестели в слабом луче света.

— Он захромает, если ты не полечишь ему правую переднюю ногу.

— Захромает? — Рон с удивлением уставился на нее. Она спокойно ответила на его взгляд. Отведя взор от ее темных глаз, Рон с минуту изучающе смотрел на жеребца. Пучок сена свисал с его губ, животное выглядело совершенно здоровым. Рон снова взглянул на нее и удивленно поднял брови. — Что за глупость! Нет никаких признаков, что у него болит нога.

— Неужели? — Она грациозно обошла вокруг него, подметая подолом юбки усыпанный соломой пол. — У него болит вот здесь… повыше копыта.

Рон пожал плечами и приподнял ту ногу жеребца, на которую она указала. Нажал большим пальцем на колено, на голень, на сустав возле копыта, но никакой реакции не последовало. Он провел рукой сверху вниз, по гладким мускулам и кости, потом согнул ногу, но Турок по-прежнему стоял спокойно. Рон поднял на девушку насмешливый взгляд, но она покачала головой.

— Ниже.

— Ты хочешь, чтобы эта лошадь отдавила мне руку? — бросил он.

Девушка усмехнулась и прежде, чем он хотел ее остановить, опустилась на колени и взялась за ногу коня, тонкими пальцами ловко и умело ощупывая бабку. Турок заржал, и Рон поспешно отдернул девушку назад, чтобы эти огромные копыта не задели ее.

Слегка нахмурясь, она высвободилась из его рук.

— Ты напрасно беспокоишься. Он не причинит мне вреда.

— Это не смирная рабочая лошадка, а боевой конь, приученный топтать людей копытами! Он не позволяет чужим приближаться к себе, а тебя он не знает.

— Если это правда, то как объяснить, что он так близко подпустил меня?

Рон и сам был поражен, но не собирался признаваться в этом.

— Если бы я вовремя не оттащил тебя, ты бы уже превратилась в окровавленную груду тряпья у его ног.

Медленная улыбка скривила ее губы, но она не стала возражать, отошла подальше и прислонилась к деревянному столбу, разделяющему два стойла.

— Это внутренний ушиб. Если не залечить, он воспалится к утру, и тебе придется идти пешком.

Рон положил ладонь на круп коня, и Турок отозвался слабым трепетанием мускулов. Возможно, девушка и права — утренняя схватка была яростной, в пылу драки все могло случиться. Но как она догадалась об этом?

— Для неземного создания, которым ты притворяешься, — пошутил он, — ты прекрасно разбираешься в лошадях.

— Но ты же знаешь, что я колдунья! — ответила она ему в тон, и Рону на мгновение стало не по себе от этой шутки.

— Но, наверное, у тебя была какая-то причина, чтобы оказаться здесь, в конюшне? — решил он переменить тему. — Кстати, не тебя ли я только что видел в гостинице, прекрасный цветочек? Мне показалось, что ты спряталась за занавеской, чтобы наблюдать за мной…

— Какое самомнение! Бьюсь об заклад, что, когда всходит солнце, ты уверен, что это только для тебя. — Она отошла еще немного подальше, а он, опершись одним плечом о стену, наблюдал за ней. — В гостинице есть и другие. Может, я жду здесь кого-нибудь, а вовсе не прячусь, чтобы следить за тобой?

Рон недоверчиво улыбнулся: девушка явно нервничала, ее руки подрагивали, и он был абсолютно уверен, что ждала она именно его. Поэтому он не пытался остановить ее и намеренно не прерывал молчания.

Девушка сделала еще шаг назад и остановилась. Ноздри ее слегка расширились, а кончик языка прошелся по изгибу верхней губы.

— Вы тщеславны, сэр! И очень самоуверенны.

Рон мягко рассмеялся. Взгляд его на секунду задержался на ее губах, потом медленно поднялся. Ему показалось, что в ее глазах мелькнул какой-то странный блеск, но она тут же прикрыла их ресницами и повернулась, чтобы уйти. Однако Рон обнял ее за талию, удерживая на месте.

— Как, уже покидаешь меня, цветочек? А для чего же ты тогда заманила меня в свою ловушку? — Он придвинулся ближе, почувствовал, что она дрожит, и улыбнулся. Потом взял ее тонкую нежную руку и приложил ладонью к своей груди. — Слышишь, как сильно стучит мое сердце? Это из-за тебя!

— Не подшучивайте так над бедной девушкой, сэр, — еле слышно сказала она, не глядя на него.

Взяв пальцами выбившуюся прядь ее черных волос, Рон отвел ее за ухо и мягко провел кончиками пальцев по нежному изгибу щеки. Она вздрогнула и слегка отпрянула, но не убрала руку с его груди.

— Я не шучу, — прошептал он. — Кого ты боишься? Неужели у тебя еще не было никого?

И опять в ее глазах ему померещился странный блеск.

— А что, это смущает тебя?

Он помолчал, продолжая медленно ласкать ее шею, ощущая быстрое биение пульса под кончиками своих пальцев.

— Нет, не смущает. Но и не ободряет…

— Не пойму, что ты имеешь в виду!

Он поцеловал кончик ее маленького прямого носа, потом крошечную ямку в углу рта и выпустил ее руку.

— Все просто: если ты невинна, прекрасный цветочек, я не трону тебя. У меня нет наклонности лишать девственности молоденьких девиц. Даже тех, которые так настойчиво преследуют меня! — Он слегка улыбнулся. — И настолько сумасбродных, чтобы танцевать со мной на поляне в лесу в майский праздник.

Она уставилась на него широко раскрытыми черными глазами, которые сверкали сейчас, точно звезды в ночи.

— А если я не девственница?

— Ну, если ты не девственница, тогда другое дело. В этом случае мы могли бы продолжить наш разговор…

Последние слова он произнес нарочито медленно — так, чтобы смысл их был абсолютно ясен. Пофлиртовать с красивой девушкой всегда приятно, но сейчас ему недостаточно было этого. Острое, накопившееся за долгие месяцы желание снедало его. Рональд был не из тех, кто в крестовых походах пользуется беспомощностью пленных женщин. А большую часть недели в Ковентри, в ожидании гонца от Оуэна, он провел в пустой церкви — не самом лучшем месте, чтобы думать об удовлетворении своих плотских надобностей. Потом уже он был так расстроен принесенными гонцом вестями, что и вовсе было не до этого. И вот теперь, наедине с хорошенькой и весьма соблазнительной девушкой, вся кровь закипела в нем.

— Продолжишь разговор?

Она заморгала с такой наивной растерянностью в глазах, что Рон со вздохом сожаления отступил назад. А может, это и к лучшему? Минутное развлечение с невинной девушкой могло бы привести к последствиям, которые ему сейчас совсем ни к чему. Он живо представил себе разгневанного отца, сбежавшихся со всей округи родственников, шерифа, требующего возмещения ущерба, неизбежную огласку и шум.

Когда он отстранился, ее ресницы поднялись, бросая трепещущие тени на щеки, в черных глазах сверкнула решимость. Девушка поймала его руку, прежде чем он отпустил ее подбородок, и сжала ее с неожиданной силой.

— Разве я сказала, что девственница? — прошептала она едва слышно.

— Нет, не сказала…

Рон взглянул на нее новым, оценивающим взглядом. Неужели все это игра? Притворство, чтобы самой позабавиться и его подразнить? Если так, значит, она опытна в любовном искусстве, раз сумела столь ловко притвориться невинной и даже убедить в этом его.

Ее пальцы вкрадчиво скользнули по его руке, и загадочная улыбка появилась на лице, глядевшем на него снизу вверх.

— Ну что же, обсудим условия, сэр?

А сердце Джины в этот момент так колотилось, что, казалось, рыцарь должен слышать его. Решиться сознаться нелегко.. Эта дерзкая мысль пришла ей в голову внезапно, когда он с явным сожалением отстранился от нее. Она увидела, как ее герой, обещанный пророчеством, ускользает, отдаляется, и перед ее мысленным взором промелькнули долгие годы унылого существования в деревне, в доме Элспет. Нет, его нужно было удержать любым способом! Никакая цена не будет для этого слишком высокой!

Но согласится ли он? Не решит ли, что сделаться ее защитником — это слишком много за то, что она обещает ему? Джина, конечно, слушала романтические сказки о рыцарских подвигах, совершенных ради прекрасной дамы, но этот человек не казался таким уж романтиком. А что иное, кроме своей любви, она могла бы предложить ему взамен? Даже в самых своих смелых мечтах она не верила, что Рон захочет ради нее осадить крепость. И все же надо было попробовать: в глубине души ей казалось, что он настоящий рыцарь, и, дав рыцарскую клятву, будет свято соблюдать ее.

Рука Рона перехватила ее вздрагивающие пальцы и крепко сжала их.

— Итак, прекрасная леди, назовите ваши условия.

Он, очевидно, воспринял ее слова как шутку, но отступать было нельзя. Джина изобразила обольстительную улыбку, которая не очень-то удалась ей, и постаралась скрыть дрожь своей руки, упершись в его прикрытую кольчугой грудь.

— Двенадцати подвигов Геракла от вас не потребуется, — с игривым смешком сказала она. — Но, возможно, несколько более скромных задач…

— Несколько? — Брови его поднялись, и веселый огонек блеснул в светло-серых глазах. — И сколько же именно ты подразумеваешь под этим?

— Ну, может быть, две… или три.

— Три? За единственную ночь? Звучит неплохо, но смогу ли я довести до конца нашу сделку? Что, если придется отдать жизнь, совершая первый из этих подвигов?

Джина приложила и другую руку к его груди, проведя пальцами по холодному металлу кольчуги, а потом коснулась небритого подбородка. Ее пальцы мягко скользнули по твердым очертаниям его рта, прошлись по бледному изгибу шрама на щеке. Она почувствовала, что легкий трепет пробежал по его телу, а холодноватые, подернутые дымкой глаза сузились за длинными темными ресницами. Джина поднялась на цыпочки, чтобы обнять его за шею, и положила голову ему на грудь.

— Ну что же, сэр, тогда компромисс: плата — вперед! Сначала я подарю тебе свою любовь, а потом уже потребую подвиг. Так что ты получишь все, что желаешь получить.

В его глазах промелькнула быстрая вспышка, а рука обхватила ее спину и крепко, решительно притянула к груди.

— Это соблазнительно, мой цветочек! Назови подвиг, который я должен совершить, и, если мне это подойдет, я дам согласие.

Джина была даже рада, что она согласилась заранее: это свидетельствовало о честности и ответственности за свои слова. Она уже приготовила фразу, достаточно туманную, чтобы он не сразу разглядел ее истинную цель. Но сначала нужно было как следует разгорячить и воспламенить его.

Прильнув к груди рыцаря, она провела пальцами по его губам в нежной замедленной ласке. Джина знала, что нечто подобное делают все женщины, когда хотят соблазнить мужчину, — от дешевых шлюх до благородных дам, воспеваемых трубадурами, — и старалась им подражать.

И это явно сработало: дыхание Рональда участилось, а правая рука конвульсивно сжалась на ее спине. Другой рукой он оттянул ее голову назад, а губы прильнули к ее губам с опаляющей силой. Поцелуй был крепкий и грубый, почти болезненный, но вызвал у нее опьяняющее ощущение. Джина чувствовала, как потоки огня растекались по всему телу, заставляя ее трепетать. Его губы запечатали ее рот так, что она не могла дышать, а сильные руки оторвали от пола.

Когда Рон отпустил ее и поднял голову, оба они задыхались от возбуждения и трудно было сказать, кто из них больше дрожал. Но Джина вовремя вспомнила о своей цели и первая пришла в себя. Тихо рассмеявшись и бросив на него короткий косой взгляд, она произнесла наконец заготовленную фразу:

— Мне нужна победа, сэр! Победа, которую одерживают те рыцари, что носят цвета своих дам на турнирах. Я жажду победы!

— Победы? И ты хочешь, чтобы я носил твои цвета? — Рон ухмыльнулся, и его белые зубы сверкнули на загорелом лице. — Неожиданное условие. А ты хоть выбрала уже турнир, в котором я должен добыть для тебя победу?

Неужели он не принимает ее всерьез?! Ничего, придет время — и она докажет ему, насколько все это серьезно! Джина заставила себя улыбнуться.

— Да, благородный сэр, в некотором роде… Так ты обещаешь? Ты клянешься носить мои цвета и сражаться за меня?

— Я бы ни за что не отказался от такого условия. Ведь оно включает две самые приятные вещи на свете: игру на турнире и любовную игру. Но я должен предупредить тебя, что мне придется уехать завтра утром. — Он взял ее руку и поцеловал кончики пальцев. Слабая улыбка на губах не скрывала жадный блеск его глаз. — Что, если я пообещаю одержать победу через некоторое время?

— Я согласна, мой рыцарь. Если ты поклянешься мне в этом, как я клянусь одарить тебя своею любовью; я буду ждать обещанной мне победы. — С дразнящей улыбкой и трепещущими от волнения ресницами она взяла его руку и положила на рукоять меча. — Поклянись своим рыцарским мечом, благородный сэр! Поклянись носить мои цвета…

Джина не могла больше говорить. Затаив дыхание, она закрыла глаза и с облегчением выдохнула, когда он хрипло произнес:

— Клянусь, моя прекрасная дама! Своей рыцарской честью клянусь сражаться за победу во славу твоего имени!