Прекрасная лгунья

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

У Милли кровь отлила от лица, голова закружилась так, что она покачнулась на стуле. Этого не может быть. Это просто невозможно! Она, наверное, ослышалась.

— У тебя ребенок от Чезаре? — с трудом выговорила она.

Джилли вздохнула:

— У меня случился выкидыш. Дела шли хуже некуда, поэтому я не стала возвращаться домой. Мама пришла бы в ужас, если б я приехала беременная и без кольца на пальце, сама знаешь, какая она была.

Милли сжала руками виски. Комната кружилась перед глазами, в ушах звенело. Она знала, что разговор будет тяжелый, но такого она не ожидала. Только не это!

Она вздрогнула, почувствовав на плече руку сестры, и затрясла головой, когда та спросила:

— Хочешь бренди или еще чего-нибудь, малышка?

В душе поднялось возмущение. Никакая она не малышка! И Чезаре не такой человек, чтобы отказаться от собственного ребенка. Он ее будущий муж! И она верит ему.

Милли захотелось сказать, что она знает, почему Джилли лжет, Чезаре рассказывал, как дал ей от ворот поворот, но неожиданно ей стало жалко сестру, и она сдержалась. О том, что Чезаре знает про кражу, она сказала, и этого достаточно, не стоит говорить, что он предпочел ей Милли.

— Мы с Чезаре решили пожениться, и я не верю в эти гадости, готорые ты говоришь про него! — Слова соскочили с языка сами.

Джилли сухо проговорила:

— Вот-вот, то же самое он говорил и мне. И я, дура, ему верила.

Она пододвинула стул и села рядом с Милли.

— Послушай, малышка, ты не хочешь мне верить, и я тебя понимаю. Но вспомни, разве я не защищала тебя всегда?

— Растратила все мамины деньги и оставила меня подбирать осколки — это защита, да? Да нет, я была совсем не против жить с мамой и делать для нее все, что в моих силах, но ты могла бы, по крайней мере, позванивать или писать, чтобы мы знали, где ты и как. — Лучший способ обороны — нападение, разве не так? Она больше не может слышать выдумки Джилли. Она врет, наверняка врет, иначе быть не может! Милли хотелось встать и уйти, но ноги не повиновались ей, и она упала обратно на стул.

— У меня были на то причины, понятно? Я работала в одном клубе во Флоренции, когда вдруг явился твой драгоценный жених. Все женщины вокруг попадали. И я сразу влюбилась в него. Потом он предложил мне стать компаньонкой его бабки, ну, я и согласилась. Я его явно заинтересовала. Ну, так все и пошло. По словам старухи, он редко бывал дома, все разъезжал по свету, а теперь вдруг никуда не уезжает — явно из-за меня. Надо отдать ему должное — он замечательный любовник. Он клялся мне в любви, просил выйти за него замуж. — Джилли фыркнула. — И кольцо подарил.

Она посмотрела на висевшее на цепочке кольцо.

— Ну, точно такое же. Я его бросила, когда убегала. Скажешь, надо было взять и продать вместо того, чтобы брать деньги у старухи? Но я его оценила, и оказалось, что это дешевая подделка. Как и он сам! Естественно, он запретил мне носить его открыто. Видите ли, хотел сначала подготовить свою бабушку.

Джилли стиснула зубы, словно пытаясь сдержать свой гнев.

— Если ты все еще мне не веришь, спроси его сама. Он, конечно, будет все отрицать. А старуха ничего не знает, уж он об этом позаботился. В общем, я попалась, влюбилась в него по уши и верила каждому его слову. Думала, выйду за него и смогу отдать долг маме. Но такие, как он, не женятся на бедных.

Милли, не отрывая глаз, смотрела на сестру, и каждое слово Джилли падало в ее мозг словно капля яда. Она не хотела ничему верить, и все же…

Интересно, Чезаре подарил Джилли и цепочку тоже? Чтобы хранить в секрете их обручение? Джилли он сказал, что прежде хочет осторожно подготовить бабушку, а ей — что ждет, когда бабушка окрепнет. Это одно и то же.

И зачем бы Джилли врать про беременность? Никакого смысла, эта ложь ей ничего не дает. Наверное, так все и было.

Человек, которого Джилли любила, выгнал ее беременную. Можно себе представить, в каком она была состоянии. Поэтому и украла деньги. Нет, это ее не оправдывает, но по крайней мере все объясняет.

К горлу подступила тошнота, а голос сестры доносился словно издалека.

— Послушай, малышка, моего совета и беги от него, прежде чем он прогонит тебя. Сохранишь по крайней мере свою гордость. Уходи до того, как он вернется, если вообще вернется. Езжай домой. — Джилли достала из-под подушки несколько банкнот. — Вот, я дам тебе денег на самолет и вызову такси до аэропорта. Не говори потом, что я о тебе не заботилась!

Милли помотала головой и, глубоко вздохнув, выпрямилась.

— Мы близнецы, части одного целого, — проговорила она непослушными губами. — Мы не можем вредить одна другой. Поклянись, что все, что ты сказала, — правда.

— Ты что, мне не веришь? Стала бы я все это выдумывать, ведь то, что я сказала, выставляет меня полной идиоткой! Послушай, Милли… — Джилли подошла и хотела приобнять сестру, но та отстранилась. — Послушайся моего совета, прежде чем он и с тобой поступит точно так же.

Милли, преодолевая оцепенение, повернулась. Чезаре сказал, что дает двадцать минут. Ждет ли он ее в машине или уехал?

Она вышла в прихожую. Пусть бы он уехал, подумала Милли. Ей показалось, что лучше остаться в чужом городе, где все говорят на незнакомом языке, чем увидеть снова красивое, ненавистное лицо.

Потрясение сменилось затопившим ее гневом. Да она его просто убьет, если встретит еще раз! Ничего не видя перед собой, Милли ступила на тротуар и наткнулась на Чезаре. Она оттолкнула руки, пытавшиеся ее обнять, и, пятясь, сдернула с цепочки кольцо.

— Возьми его себе!

— Cara… — Чезаре хотел снова обнять ее, но она отстранилась.

— Не трогай меня… подлый обманщик! Видеть тебя больше не хочу!

Она ни за что не сядет с ним в одну машину! Как-нибудь доберется сама до гостиницы, пусть хоть целый день на это уйдет. Заберет свои вещи, и все! Воспользовавшись тем, что какой-то мальчишка на скейтборде отделил ее от Чезаре, Милли запрыгнула в стоящую у тротуара машину и, не обращая внимания не Чезаре, что-то торопливо сказавшего водителю, крикнула:

— В гостиницу, быстро! — надеясь, что шофер понял ее и что Чезаре не успеет заскочить следом за ней. Машина тронулась, Чезаре круто развернулся и решительно вошел в подъезд.

Всю дорогу Милли думала только о том, как бы не разрыдаться. Машина замедлила ход у гостиницы, где они с Чезаре остановились. Ну да, этот подонок велел шоферу привезти ее сюда, чтобы забрала свои вещи и умотала, подумала Милли. Как сквозь вату до нее донесся голос шофера:

— Вы ждать тут. Lei capisce?[16] — после чего машина тронулась с места и исчезла. Ну и пусть, иного она и не ожидала!

Что он сказал? Ждать? И не подумает! К счастью, портье свободно говорил по-английски, вызвал для нее такси и обменял лежавшие в кошельке немногочисленные фунты на евро. Плохо, конечно, но придется воспользоваться кредитной картой, чтобы купить билет до Англии. Итак, она в долгах, без дома и без работы. Но это ничего не значило по сравнению с той болью, что заполняла ее всю.

Милли торопливо прошла через зал аэропорта, надеясь, что осталось местечко для нее в ближайшем самолете, который, как сообщил услужливый портье, вылетал через полчаса.

Чезаре пулей вылетел из гостиницы, вскочил в машину и помчался в аэропорт.

Она не стала ждать. Да и как могло быть иначе после всего, что наговорила ей сестра — он заставил ее все рассказать ему.

Семь километров до аэропорта тянулись бесконечно, хотя он приказал шоферу гнать на полной скорости. По словам портье, signorina собиралась сесть на самолет до Лондона. А это значило, что осталось всего пятнадцать минут!

Чезаре стиснул зубы. Даже если каким-то чудом рейс будет отложен, и он встретится с Милли, поверит ли она ему после всего, что наговорила сестра? Недаром он с самого начала не хотел брать на работу Джилли Ли, хотя бабушка настаивала. Она воровка, лгунья и все гребет под себя, а ее сестра полная ее противоположность. И он любит Милли больше жизни.

Чезаре посмотрел на часы и сжал кулаки. Они прибыли в аэропорт в ту самую минуту, когда вылетал самолет на Лондон.

Отчаяние собралось комком в горле, но Чезаре не привык сдаваться. Его частный самолет будет готов к вылету через час. Он не знает, где Милли остановится, она выехала из квартиры, но можно разыскать ее подругу, на свадьбу которой она ездила.

Чезаре и шофер одновременно увидели ее. Она стояла с потерянным видом в зале ожидания. Чезаре выскочил из машины, не отрывая глаз от ее одинокой фигуры. С тяжело бьющимся сердцем он направился к ней. Увидев его, Милли подняла голову, и Чезаре мог бы поклясться, что в ее глазах мелькнуло облегчение.

Первым его побуждением было обнять ее и прижать к себе, чтобы больше никогда не отпускать, но это не годилось. Сначала надо было заставить ее поверить ему.

— Я уже и не надеялся застать тебя, — сказал он мягко. — Думал, ты уже улетела. Но я все равно нашел бы тебя, cara mia.

— Я хотела улететь в Лондон, — подрагивающим голосом заговорила Милли, — а потом подумала, что, если бы все, что рассказала Джилли, было правдой, ты бы не стал мне сообщать, что разыскал ее, и ни за что не привез бы меня к ней, ты же догадывался, что она мне наговорит. — Ее щеки вспыхнули румянцем. — Я бросила тебе кольцо… обозвала тебя. Я… я не верила тебе. Даже не спросила, правда ли то, что говорила Джилли, — что ты обещал на ней жениться, а потом прогнал, когда узнал, что она беременна. Я всегда верила ей, вот и на этот раз… Прости меня.

Ее голова склонилась на тонкой шее, и Чезаре, глубоко вздохнув, крепко обнял ее, не обращая внимания на людей, одобрительно поглядывавших на них, ведь это были в основном итальянцы.

— Per amor di Dio![17] Ты веришь мне, и это главное, — пробормотал Чезаре. — Я заставил твою сестру повторить все, что она тебе сказала. Я был так взбешен, хотелось просто убить ее на месте! Еле сдержался. — Он пальцем приподнял ее подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. — Она мне сказала, что ты ей, наверное, поверила, потому что убежала в полном расстройстве. Это было ужасно! — воскликнул Чезаре. — Клянусь, я твою сестру и пальцем не тронул! И хочу, чтобы ты стала моей женой, потому что я люблю тебя больше всех на свете. Ты согласна?

— Да! — В сердце Милли было столько любви, что оставалось только удивляться, как оно не разорвется. Она подняла руки и обняла Чезаре за шею, а он приник губами к ее губам.

Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем Чезаре поднял голову и Милли увидела вокруг любопытные лица и покраснела до корней волос, а ее будущий муж с широкой улыбкой обнял ее за плечи и повел к машине.

Как только автомобиль тронулся, Чезаре достал мобильник и стал что-то быстро говорить по-итальянски.

— Мы полетим в Лондон? — спросила Милли, когда он кончил.

— Планы меняются. Мы летим во Флоренцию. Едем домой и расскажем обо всем бабушке. А совещание в Лондоне проведет мой помощник. Отныне всегда мы с тобой будем вместе. — Чезаре обнял Милли. — Последние несколько недель я провел вдали от тебя, и каждая минута была для меня пыткой. Но это было необходимо, чтобы подобрать людей, самых способных, и поручить им выполнение моего плана.

— Какого плана? — пробормотала Милли.

— Быть с тобой, вот какого. Проводить большую часть времени с тобой и с детьми, если они у нас будут. — Он крепко поцеловал Милли, и она не заметила даже, что они стоят уже около самолета.

Как только они поднялись в воздух, Чезаре надел Милли на палец кольцо, а потом поднес ее руку к губам и стал целовать каждый палец, говоря:

— Это одна из фамильных драгоценностей. Я буду счастлив видеть тебя в сияющих бриллиантах, красных, как вино, рубинах и в таких изумрудах, каких ты и не видывала.

— Мне нужен только ты, — прошептала Милли.

— Я весь твой — и душой, и телом. Но не помешает и еще что-то сверх того. Кстати, утром, пока ты одевалась, я сделал несколько звонков. Твоя сестра будет работать в приемной офиса Сарачино в Нью-Йорке. Мой человек свяжется с ней и купит ей билет на самолет. А если ты удивилась, с чего это я вдруг такой добрый, то знай — я это делаю только для тебя. Я же знаю, ты все равно будешь беспокоиться о ней, а я хочу, чтобы ты была счастлива. Только не подумай, что я это сделал ради нее.

— А я и не думаю. Правда, не думаю! — запротестовала Милли. — Только… — Она повернулась лицом к Чезаре. — Есть одно… еще до того, как я встретилась с Джилли.

— И что же это?

— Когда мы подъехали к ее дому. Я вдруг почувствовала, что ты удаляешься от меня. Что тебе кажется: если я обманывала тебя, выдавая себя за свою сестру, то я такая же, как и она. Дурная кровь.

— Ты что! Мне такое и в голову не приходило! Просто я впервые в жизни испугался. Испугался, вдруг она скажет тебе что-нибудь такое, что разлучит нас. Я же знал, как ты ценишь свою внутреннюю связь с сестрой и стремишься ее защитить. Вот и испугался, что она убедит тебя стать на ее сторону — против меня.

— Чезаре, — прошептала Милли, обнимая его за шею, — поцелуй меня.

С тех пор миновало больше года.

Милли подоткнула одеяло под своего сыночка Карло, лежащего в колыбели, а симпатичная няня Мария, которую они взяли на работу по настоянию Чезаре, задернула занавески на окнах детской.

Милли улыбнулась, глядя на малыша. Ему три месяца, но уже сейчас он поразительно похож на своего отца, который обожает его. Счастливее Милли нет человека на свете!

Бабушка приняла ее в семью с искренней радостью и пришла в восторг, когда родился правнук. Единственным, что замутило душу Милли — но совсем чуть-чуть, — было полученное пару месяцев назад письмо от Джилли, в котором та призналась, что лгала ей. Что Чезаре она совсем не нравилась и все, что она сказала Милли, было продиктовано лишь завистью. Джилли просила прощения и закончила письмо радостным известием — недавно она вышла замуж за Тедди Майербурга, хорошего парня.

Милли протянула письмо Чезаре, а сама стала рассматривать фотокарточку. Джилли, в облегающем фигуру белом платье, выглядела ослепительно. На лице ее сияла довольная улыбка. У ее мужа, полноватого лысеющего господина, был гордый вид.

— Майербург богат. Я встречал его как-то в Нью-Йорке. Симпатичный человек. Немного староват для нее, но его деньги удержат Джилли возле него. — Он отдал письмо Милли. — Что же до прощения, то я уверен — ты уже простила. Может, мы их пригласим на крестины нашего третьего малыша, если судьба нам его подарит.

А если мы с Джилли даже и не увидимся больше, так ничего страшного, подумала Милли. Достаточно того, что она счастлива…

Бросив последний взгляд на спящего сына, Милли вышла из детской и натолкнулась на Чезаре. В мокрых плавках, весь в прозрачных каплях воды, он показался Милли сказочно красивым.

— Я плавал в бассейне и забыл про время. Я не пропустил время кормления? — спросил он.

— Пропустил. Но он не в обиде.

— Жаль. Впервые не посмотрел, как он сосет молочко. — Муж обнял Милли за талию, другой рукой расстегивая пуговички на ее легком платье. — Сказать по правде, я воображал, что сделаю, когда ты придешь меня позвать. Сними это, а?

Милли отодвинула его руки и пошла в спальню.

— У меня есть хорошая идея. До обеда почти два часа. Думаю, хватит.

— Угу, — пробормотал Чезаре, привычно запуская руку в кружевной бюстгальтер. — Ты знаешь, как я люблю тебя?

— Если в два раза меньше, чем я тебя, то я все равно буду довольна, — прерывисто пробормотала Милли.

— Знаешь, я просто не могу насытиться тобой! Мне все время хочется еще и еще, ты знаешь об этом? — простонал Чезаре, опуская Милли на постель…