Прекрасная начальница

Уилл

В среду Ханна ушла еще до восхода солнца. Направляясь к двери, она наклонилась и чмокнула меня в лоб.

— Пока, малыш, — думая, что я все еще сплю, прошептала она. — Увидимся в пятницу.

Она развернулась к выходу, но я встал и потащился за ней следом к входной двери, где Ханну дожидались уже собранные чемодан и сумка для ноутбука.

— Может, кофе? — прищурившись спросонья, пробормотал я. — Давай налью в дорожную кружку.

Когда рассеянно опустил руку вниз и почесал яйца, она засмеялась и покачала головой:

— Иди ложись, соня.

— Да я думал сходить на пробежку.

Шагнув навстречу, она поцеловала меня, но не успела увернуться, когда я схватил ее за бедра и притянул к себе, удерживая на месте.

Не разрывая поцелуя, Ханна улыбнулась и обняла меня за шею.

— Ты такой теплый.

— Во сколько будешь в пятницу дома? — спросил я у ее губ.

— М-м… вроде поздно. Где-то около десяти.

Потирая глаза, я отошел на шаг.

— Погоди. Куда ты едешь?

Снова засмеявшись, Ханна встала на цыпочки и чмокнула меня в щеку.

— В Беркли, — она оставила еще один поцелуй и отстранилась. — Такси уже на улице. Как доберусь, позвоню.

— Ты сегодня что-то совсем притих, — вывел меня из раздумий голос Дженсена. Моргнув, я взглянул на него, сидящего напротив. Он приехал из Бостона, и мы решили присоединиться к Максу и Беннету за поздним обедом в Ла Бернадин.

— Просто задумался, как там дела у Ханны, — ответил я. — У нее как раз сейчас собеседование, — взглянув на часы, добавил: — Ой, нет, закончилось где-то час назад, — достав телефон, взглянул на экран. Ни одного смс. Она даже не написала, что благополучно приземлилась.

— Что пишет? — спросил Беннетт, неправильно истолковав мои действия.

— А… да… — я отмахнулся от него, качая головой. — Пока никаких новостей. Но уверен, все прошло отлично.

— Сто процентов, они уже умоляют ее согласиться, — ободряюще улыбнувшись, заявил Макс. Не раз слышав, как мы с Ханной разговаривали на тему поиска работы и переезда, или о том, чтобы остаться дома и на что будет похожа наша жизнь через несколько месяцев, сегодня он наблюдал за мною пристальнее всех.

Конечно, Макс не хотел нашего переезда, однако, казалось, не был так уж и против. На самом деле, я мог работать удаленно, просто в некоторых городах вести бизнес было удобнее.

— Ханна не верит мне, когда я говорю, что это только ее выбор, — признался я.

— Ну, — сказал Дженсен, — а ты как думаешь? На чем она остановится?

— Понятия не имею, — пожал плечами я.

— А когда вы планируете переехать? — спросил Беннетт.

— Ну… может, мы и не…

Он остановил меня.

— Я про то, когда Ханна планирует начать? Где бы ей там не пришлось работать.

— Скорее всего, следующей осенью. Хотя, кажется, некоторые университеты хотят, чтобы она начала с зимнего семестра.

— Уилл, — серьезно произнес Макс. — Уже октябрь.

Я кивнул, гоняя еду по тарелке.

— Октябрь, — повторил он, — и некоторые университеты хотят, чтобы она начала с января, а ты понятия не имеешь, куда вам придется ехать.

— Она еще не прошла все собеседования, — я и сам понимал, как жалко прозвучало объяснение, но именно так, из раза в раз, говорила мне Ханна.

Словно это все объясняло, мои друзья кивнули, и благодаря Дженсену мы сменили тему, но я перестал их слушать, после того как мы обсудили слияние двух фармацевтических компаний.

Мы с Ханной были так сосредоточены на свадьбе, а затем на ее устройстве на работу, что даже не обсудили, КАК мы это сделаем.

В общем, смахивало все это на сплошной дурдом, и «подумать обо всем после свадьбы» вышло легче сказать, нежели сделать.

Так и получилось. Мы женаты, влюблены и стоим на пороге перемен. Наша повседневная жизнь кардинально изменится, а мы понятия не имеем, что впереди.

Я достал пиво из холодильника, открыв крышку и услышав приятное шипение.

— Ты же не вздумал пить мою крем-соду? — поинтересовалась Ханна на другом конце провода.

— Думаешь, я стащил бы у тебя крем-соду? Серьезно? — усаживаясь на диван, возразил я. — Может, я и недавно женился, но все же знаю, как тут все устроено в семейной жизни.

Она засмеялась.

— Хорошо. Я ее специально не пила.

— Знаешь, — ответил я, скучая по теплу, которое дарила мне Ханна, когда укладывалась рядом на диване. — Даже если бы ты ее выпила, то могла взять еще одну.

— Замолчи. Мне нравится предвкушение.

Застонав, я сказал:

— О да, я знаю.

— Уилл, — мое имя прозвучало, как тихая мольба, как выстрел в начале забега.

Я закрыл рукой лицо, стараясь не отвлекаться на секс по телефону.

— Давай притворимся, что мы дома. Расскажи, как прошел день.

Протяжно выдохнув, она сказала:

— Ну-у-у. В общем, так. Думаю, собеседование прошло хорошо. Мы обсудили много важных тем. И мне понравилось лабораторное помещение, которое они предлагают.

Я ждал продолжения.

Но Ханна замолчала.

— И? — подтолкнул ее я. — Тебе понравился коллектив?

— Кажется, они клевые.

Убрав руку, я уставился в потолок.

— Ханна?

— Что?

— Тебе хоть немного хочется всего этого?

— Ты это серьезно? — с недоверием спросила она. — Да я просто схожу с ума от предвкушения.

— Просто так не бывало, что тебе нечего сказать.

Вздохнув, она ответила:

— Я стараюсь быть сдержанной.

— Со мной?

Я практически увидел, как она неловко пожала плечами.

— На каждом собеседовании мое мнение меняется, поэтому я стараюсь не загадывать наперед. Решим, когда все это закончится, и у нас будет полная картина.

— Да, ты уже об этом говорила, но мне бы хотелось, чтобы мы вместе принимали даже промежуточные решения, — заметил я. — Знаю, что тебе пришлось сбежать на все воскресенье, чтобы подумать, но ты так и не рассказала, о чем именно думала, кроме как злилась на меня. Это ведь большой шаг, — замолчав, я добавил: — для нас обоих.

— Макс сказал, чтобы я не переживала о месторасположении университета, главное, чтобы мне нравилась сама работа. Ну, в смысле, ты же можешь работать удаленно.

Я сел прямее, тут же понимая, что спокойному разговору пришел конец. Теперь он меня раздражал.

— Ага, значит, Макс так сказал.

— Ну, и ты тоже, — тут же добавила она. — Чуть раньше. Ты сказал, что нам не стоит беспокоиться о том, куда придется ехать, а просто пустить дело на самотек.

— Это, возможно, потому, что я все-таки рассчитывал на разговор, — резко ответил я, встав и начав мерить шагами гостиную. — Но каждый раз, когда я поднимаю тему работы, ты говоришь: «Давай не будем загадывать наперед. Посмотрим, из чего можно будет выбрать». Но Ханна, университеты разбросаны по всему миру, поэтому выбор охренеть как огромен. Давай хотя бы немного сократим список и начнем планировать дальнейшую жизнь?

— Но я же не знаю, чье предложение окажется лучшим! — повышая голос, заспорила она.

Я недоверчиво хохотнул.

— Ну, мы ведь можем выбрать из того, что есть. Или мое мнение вообще не считается?

— Конечно, считается, просто ведь некоторые университеты еще мне не перезвонили.

— Ханна, я уверен, что везде, где ты была, тебя уже приняли. То есть эти варианты мы уже вполне можем рассматривать.

Отстойно было обсуждать это по телефону, но терпение у меня закончилось. Увидев сегодняшнюю реакцию друзей, я понял, что до сих пор не иметь даже представления о том, куда мы поедем, — это полный бред. Так что снова откладывать разговор до лучших времен я не хотел.

Я слышал, как она вздохнула, чтобы успокоиться, а затем произнесла:

— Мне кажется, что планировать наперед — все равно что бежать впер…

— Блядство, Ханна! — перебил ее я. — Сейчас, ты, черт возьми, главная! И ты же — тот самый ебучий паровоз! Ты сама им и управляешь. Тебя хочет каждый университет!

— Уилл.

Я вздохнул, сжав переносицу. Ханна казалась такой ранимой, но спокойствие, с которым она говорила, заставило меня потерять все самообладание.

— Что?

— Не кричи на меня. Я не хочу ссориться.

Но я был слишком расстроен, чтобы прекратить нападать.

— Если ты сейчас положишь трубку или отложишь разговор на потом, ссора от этого все равно никуда не денется. Дело в том, что ты побывала на семи интервью, но лично я понятия не имею, к какому варианту склоняешься. Вот в чем проблема, Ханна. Это я и хочу выяснить.

Она какое-то время молчала, а затем выдала короткое:

— Окей.

Постаравшись успокоиться, я произнес:

— Детка, в том, что мы ругаемся, нет ничего плохого. Мы иногда не будем соглашаться друг с другом. А временами у нас будут абсолютно противоположные мнения на что-то. Но нам пора прекратить бояться ссор.

— На этих выходных мы тоже спорили. Но сейчас все кажется намного хуже, — заметила она.

— Потому что так оно и есть, — ответил я, недоверчиво посмеиваясь. — Ну, знаешь, мы тут вообще-то о будущем говорим.

Она не ответила. Все, что я слышал, — это тихое постукивание на том конце провода: нервная привычка Ханны барабанить ручкой по ноге.

Прислонившись к стене, сказал:

— Ханна, мне нужно, чтобы ты хоть что-нибудь сказала.

— Я не уверена. Чувствую, что еще не готова решить по поводу университета. Тем более я еще не была в Калтехе. Плюс мне так и не перезвонили из Гарварда, Беркли и Университета Райса.

— И это нормально, — сказал я ей. — Все, о чем я прошу, — просто поговорить со мной, потому что у тебя есть предложения от пяти университетов, но ты не хочешь мне рассказать, даже куда тебе теоретически хочется. Тебе нравится Гарвард, нравится Принстон, но ты не прочь занять должность и в Университете Хопкинса или МТИ. Я прав? [Массачусетский технологический университет. Ориг. название — Massachusetts Institute of Technology]

— Ага.

И это опять все, что она сказала.

— Следующее собеседование — последнее, — спокойно напомнил ей я. — Предположим, тебе перезвонили только из трех университетов. Из каких? Назови тройку лидеров.

— А что в приоритете? — ответила она, явно раздражаясь. — Месторасположение? Исследовательская деятельность? Зарплата? Аудиторная нагрузка? По каким критерия ты хочешь, чтобы я их оценила?

Я откинул голову, с тихим стуком ударяясь о стену.

— Черт возьми, Ханна. Такое впечатление, что ты патологически не способна принять это решение. Оцени их вместе со мной, по одному за раз.

— Все так запутано, Уилл. Это непросто. Пойми, чтобы выбрать, нужно учесть чуть ли не миллион факторов.

— Ты сейчас решила меня учить? Серьезно, что ли? — застонав, оттолкнулся от стены и снова начал вышагивать по квартире. — Я в курсе, когда ты уезжаешь, и в каких университетах будут собеседования. По приезде домой ты рассказываешь мне, куда едешь потом. Но даешь ли ты мне хоть высказаться после этого? Нет! Поэтому да, я понимаю, как все запутано, а вот ты, кажется, ни фига.

— Может, я просто пытаюсь быть рассудительной.

— Нахуй рассудительность! — заорал я. — Будь рассудительной во время интервью. Но в нашем браке каждый раз, когда я тебя чем-то обидел, если ты чего-то боишься или хочешь — говори мне. Мне не нужна приукрашенная версия. Я хочу знать обо всем без исключения, будь то хорошее или плохое, важное или не очень. На сегодняшний день я знаю, какие вопросы тебе задавали на собеседовании, насколько большой будет лаборатория и какой будет начальная ставка. Но я понятия не имею, понравилось тебе там или нет. Ты меня ни разу не спросила, где хочу жить я, чем хотел бы заниматься. Я последую за тобой куда угодно, Ханна. Но только в качестве равноправного партнера.

Ханна замолчала, и на пару мгновений я задумался: а не затаила ли она на меня обиду. Но затем услышал всхлип и понял, что она плачет.

— Я не хотела показаться эгоисткой, — пробормотала Ханна. — Ты ведь это знаешь?

— Конечно, — стараясь разрядить обстановку, ответил я. — Смотри, тебе придется принимать решение вместе со мной, в партнерстве. Но из-за своего желания быть рассудительной ты не даешь сердцу выбрать что-то одно. А благодаря неспособности озвучить предпочтения — неважно, насколько они ориентировочные — уже я ни хера не могу внести свою лепту в этот процесс, — я слышал, как она высморкалась. — И сейчас твое нежелание вступать в конфликты похоже уже не на наивность, а на бестолковость. Мне не нравится, что у тебя вошло в привычку подобным образом сливаться с разговора — еще до его начала — и прямо сейчас это меня дико бесит.

Она всхлипнула.

— Я хочу закончить разговор.

Мое сердце остановилось.

— Ханна, ну хватит тебе.

— Из-за тебя я чувствую себя глупым ребенком. Увидимся в пятницу.

Послышался щелчок, и на линии воцарилась тишина. Она повесила трубку. Я наорал на нее, и она отключилась. Просто молодчина, Уилл.

Внутри меня боролись между собой вина, разочарование и откровенный страх. Пройдя через комнату, я рухнул на диван. Передо мной на кофейном столике стояла непочатая бутылка пива, а выступивший конденсат стекал по поверхности на столешницу. Схватив ее, поднес к губам.

Ночь обещала быть чертовски длинной.

Дженсен бежал следом за мной по дорожке.

— Эй, я, наверное, самый хреновый советник в таких делах, — сказал он. — Мне годами не удавалось заставить Ханну вытащить голову из песка.

— Нет, послушай, — оборачиваясь к нему, ответил я. — Сейчас ты должен сказать мне, что ругаться всего через неделю после свадьбы на эту тему — это нормально.

Он сдержанно хохотнул, и только тогда я понял, что ляпнул.

Резко затормозив, я остановился посреди дорожки.

— Дженс, я не это име…

— Хочешь, чтобы я тебе сказал, что может быть нормально через неделю после свадьбы? — поинтересовался он, наклонившись и уперев руки в колени, переводя дыхание.

— Прости, — покачав головой, ответил я. — Чувак, с моей стороны это было вообще неделикатно. Я последняя скотина.

Он отмахнулся от моих извинений и выпрямился.

— Учитывая, что моя жена — с которой я встречался до этого девять лет — сказала мне через неделю после нашей свадьбы, что она не уверена, стоит ли нам быть вместе, я бы сказала, что у вас с Ханной все прекрасно. Просто ей сейчас реально нелегко. Вот и все.

— Наверное, — я посмотрел ему за спину и увидел кучу мамашек с прогулочными колясками, направляющимися в нашу сторону. Мне было не по себе уже несколько часов.

Мы отступили в сторону, на траву, и Дженсен вытащил бутылку воды из своей дурацкой беговой сумки на поясе.

— Ханна не в состоянии сфокусироваться на чем-то одном, — сказал он и отхлебнул воды. — Именно поэтому она отлично справляется с чем-то определенным, а с многозадачностью у нее по нулям. Думаю, не стоит уж слишком к ней придираться. Благоразумность — не ее конек.

Не сдержавшись, я засмеялся.

— Она просто пытается казаться взрослой, — продолжил он. — Наверное, так, по ее мнению, взрослые и решают проблемы: в какой-то степени не обращая на них внимания.

Я застонал, понимая, что он прав, и поражаясь, насколько легко Дженсен пришел к такому заключению.

— М-да, теперь понятно, почему вчера вечером она сказала, что я обращаюсь с ней, как с ребенком.

В морозном воздухе раздался громкий смех Дженсена.

— Ну… тогда удачи, Уилл, — он притворился, словно смахивает слезу. — Черт, не думаю, что мне когда-нибудь надоест любоваться зрелищем, как вы оба лажаете в браке.

Заставив меня проснуться, на прикроватной тумбе зазвонил телефон. Взяв его в руку, я провел по экрану и взглянул на часы. Только полчетвертого утра.

В последний раз я смотрел на время пятнадцать минут назад.

— Привет, Слива.

— И тебе привет.

От облегчения меня даже бросило в жар.

— Все в порядке? — спросил я.

Она тихонько икнула и пискнула.

— Не совсем, — ответила, а затем замолчала она. — Ты спал? У тебя такой сонный голос.

Покачав головой, я произнес:

— Задремал пару минут назад.

Ханна начала извиняться, но я ее остановил.

— Нет-нет. Рад, что ты позвонила.

— Тоже не могла уснуть, — призналась она. Голос слышался слегка приглушенным, словно она лежала на боку. — Скучаю по тебе и ненавижу, что мы поссорились.

Откинувшись на подушку, я потер ладонью лицо.

— Извини. Я повел себя тогда как мудак.

— Нет, хотя… Ты оказался прав.

Я кивнул, все еще не убирая руку. Я был прав и знал об этом, но мог вести себя с ней и помягче. Просто Ханна обычно была настолько спокойной, что я совершенно забыл — ей всего двадцать пять, а нужно выбрать один из престижных университетов и получить там должность. Сегодняшний разговор с Дженсеном напомнил мне, что Ханна за три года окончила колледж, в следующие три — магистратуру, а затем получила стипендию для стажировки в университете, которая заняла всего лишь год. Но она все еще не знала, какую профессию выбрать, ведь большинству из нас об этом беспокоиться пришлось гораздо позже.

— И как прошел остаток дня? — спросил я свою жену.

Когда она сделала глубокий вдох, я поудобнее утроился на кровати и погрузился в детальное описание ее собеседования: какие вопросы задавали, как потом она познакомилась с остальными преподавателями, а затем поужинала с главой факультета в маленьком, но, похоже, замечательном ресторане в Сан-Франциско.

Ханна рассказывала, что они ели, о чем сплетничали, а так же поведала о неожиданных встречах, которые произошли в течение дня и были нередкими в научных кругах. Что сказать? Мир тесен.

Все то время, пока она бурно делилась впечатлениями, я слушал и пытался представить, что нахожусь рядом.

Пытался представить, как мы живем там.

Я вырос на Тихоокеанском Северо-Западе [район на северо-западе США] и мог предположить, что мы переедем в район залива Сан-Франциско. Однако, не был уверен, что хотел переехать в Калифорнию. Мне нравилась нью-йоркская смена сезонов и расположение частей города. И не хотелось повсюду добираться на машине.

На самом деле, до сегодняшнего дня я и не думал, что так сильно не хочу покидать Восточное побережье.

Вот блядь.

— Но… не знаю, — продолжила Ханна, вырывая меня из собственных мыслей. — Я не могу нас здесь представить, — она замолчала, и я на секунду задумался, не озвучил ли свои мысли вслух. — Особенно тебя, — добавила она.

Я сглотнул, пытаясь подобрать правильные слова — чтобы не согласиться с ней слишком быстро, тем самым заставив ее почувствовать, словно ей уже нельзя выбрать университет в Калифорнии. Я был абсолютно честен, когда сказал, что последую за ней куда угодно, но по большей части все же понадеялся, что не придется уезжать в Калифорнию.

— Правда? — не решаясь прямо ответить, спросил я.

— Ага, — подтвердила Ханна, и по звукам показалось, будто она перевернулась на спину. — Тебе нужен большой город. Крупнее Беркли.

— У тебя все еще есть огромный выбор городов, — напомнил я ей.

— Знаю.

— Так значит, Беркли вычеркиваем? — осторожно поинтересовался я.

Она вздохнула и наконец прошептала:

— Да. Думаю, так. Мне тут нравится, но недостаточно.

Мы замолчали, и, услышав звук ее тихого дыхания, я тут же почувствовал сонливость. Время от времени именно так и засыпал, понимая, насколько стал зависим от ее присутствия рядом.

— Я так сильно люблю тебя, — пробормотала Ханна.

— И я тебя, — ответил ей. — Возвращайся скорее домой.

Так мы оба и уснули, даже не повесив трубки.

Тайком отменив заказанное Ханной такси, в аэропорт я приехал сам. На радостях решил взять старенький субару и направился в Международный аэропорт Джона Кеннеди.

На самом деле, эта дурацкая затея — с пробками и забитой машинами парковкой аэропорта — еще сильнее укрепила мое нежелание каждый день сидеть за рулем.

Но когда она спускалась по эскалатору — уставшая и с милым беспорядком на голове — я подумал: «Да ну нахуй, я бы объехал любые пробки, лишь бы увидеть ее». Удивившись мне, она сразу же понеслась навстречу. Вся такая теплая, родная и охрененно вкусно пахнущая.

— Что ты здесь делаешь? — тихо пробормотала Ханна, уткнувшись мне в пиджак.

— Решил тебя украсть.

— Домой?

Покачал головой.

— Мы поедем за город на выходные.

Отстранившись, она взглянула на меня и спросила:

— Зачем?

Схватив сумку Ханны, я повел ее к выходу.

— Когда мы повесили трубки — уже утром, — со смешком добавил я, — я не мог перестать думать о том, что хочу поскорее увидеть тебя дома. Чтобы мы могли поговорить, расслабиться и вернуться к нормальной жизни. Это оказалось так странно и нервозно, что я понял… скоро наша жизнь изменится. И мне нужно, чтобы ты знала: мы можем поговорить обо всем не только дома, но и где-нибудь еще. И что где бы ни находились, мы все те же Уилл и Ханна.

Развернувшись, она потянулась поцеловать меня возле машины, пока я боролся с желанием закинуть ее на заднее сидение и оттрахать, не уезжая с многоэтажной парковки.

Путь наверх, к выезду, оказался настоящей пыткой, когда Ханна начала расстегивать мне джинсы, играя и скользя рукой по члену, но так и не решаясь на минет. Вместо него я довольствовался ее проворными пальчиками и прикосновениями губ к шее, а затем Ханна уронила мне голову на плечо, прижавшись ближе, а ее теплая ладонь осталась лежать на моем животе, когда она уснула.

Когда мы наконец приехали в отель и заселились, избегая дальнейших разговоров и тихонько прошмыгнув в наш номер, было уже поздно.

Комната оказалась продуваемой насквозь, и чувствовался запах мокрой скошенной травы. На улице пели сверчки, а ветки деревьев слегка стучали в окна. Этот номер был совершенно не похож на нашу квартиру на Манхэттене. Ханна встретилась со мной взглядом и улыбнулась.

И весь мир отошел на второй план.

Подрагивающими руками я стянул с нее одежду, толкнув ее саму на скрипучую кровать. Засмеявшись, она раскинула руки и ноги, призывая к действиям.

Чтобы получше разглядеть ее саму и как румянец поднимается от ее шеи к лицу, я включил свет. Потом уткнулся лицом в ложбинку между грудей и застонал.

Я почувствовал, как дернулись мышцы ее живота, когда коснулся его губами, спускаясь поцелуями вниз, посасывая и пробуя кожу на вкус, пока Ханна не потянула меня к себе за волосы, резко и нетерпеливо раздевая меня.

Все происходило так быстро, и, мать вашу, наверное, чересчур грубовато, но мне нравилось, как колышутся ее сиськи, когда, удерживая руки над головой, я быстро, резко и изо всех сил врывался в нее.

Не знаю, что в меня вселилось.

Щелкнул какой-то переключатель, проснулись животные инстинкты. Ее не было рядом в эти дни. И при помощи рук, рта и члена мне нужно было напомнить Ханне, чего именно этого нам не хватало: нас. И похуй на окружающую обстановку.

Она кончила сразу после меня. Не знаю, как мне удалось подвести ее к финалу и не рухнуть на нее. Когда была на грани оргазма, Ханна до крови царапнула мою ключицу, заставив увидеть звезды.

Я всем весом лег на нее сверху, но потом все же смог приподняться и опереться на локти по обе стороны от ее головы.

— Навели мы шума, а? — переводя дыхание, спросила она.

— Похер. У меня сил нет об этом думать.

Она засмеялась подо мной.

— Будет неловко на групповом завтраке в отеле.

Я скатился с нее и провел рукой по ее груди, где оставлял поцелуи.

— Думаешь, я выпущу тебя отсюда?

Она навалилась на меня сверху, целуя царапину, которую оставила на коже.

— Мой любимый муж.

От ее слов у меня забурлила кровь.

— Хм-м?

— У нас все в порядке?

И эта фраза — именно она — заставила меня засмеяться.

— Слива, — я приподнялся поцеловать ее. — Погляди, что мы тут устроили. У нас всегда все в порядке.

Ханна встала, подошла к двери и, вытащив ежедневник из своей сумки, направилась назад ко мне.

— Перевернись, — толкнув в плечо, сказала она.

Я перекатился на живот, уткнувшись лицом в согнутую руку. Когда холодный ежедневник коснулся кожи, слегка вздрогнул.

— Что ты делаешь?

— Мне нужно составить список, что нужно Калтеху предложить мне такого, чтобы побить Гарвард.

Повернув голову, я едва разглядел через плечо, что она пишет. Я был доволен, что она признала: по большому счету, практически каждый университет хочет взять ее на работу. Но так же не хотел, чтобы Ханна расстраивалась, если ей откажет тот, который она поставила на первое место.

Я задался вопросом, а не слишком ли сильно надавил на нее, заставив составить список предпочтений, из которого она смогла бы выбрать.

— Когда, думаешь, тебе перезвонят из Гарварда?

Улыбнувшись, она наклонилась и чмокнула меня в щеку.

— Они уже перезвонили. Сегодня.