Прекрасная пленница

Глава 5

Келеба разбудил запах сваренного кофе. Солнце ярко светило сквозь окно, и он лениво потянулся под его лучами. Он протянул руку к девушке, но пальцы его нащупали лишь смятую постель. Он резко сел, быстро оглядел комнату, и его лицо вытянулось.

– Убежала! – вскрикнул он.

Он попытался зацепиться за надежду: может быть, она завтракает?

Нетерпеливо крякнув, Келеб спустил ноги на пол и быстро натянул одежду. Он распахнул дверь, и его встретили удивленные взгляды. Он дико оглядел комнату. За столом были лишь охотники и их женщины. От крика Келеба задрожал весь дом:

– Вы, тупые ублюдки, вы дали ей уйти!

Все лишь таращили глаза, опешив от его бешеного крика. Потом все кинулись туда, где спал Гидеон, и, вернувшись, лишь недоуменно посмотрели на Келеба. Они могли бы сказать ему, что это он позволил девчонке выскользнуть из своей постели, но чувство осторожности подсказало им, что этого делать не следует. Они напряженно уставились в пол.

Женщины сбились в кучку в углу, ожидая грозы, которая должна была разразиться. Белая Звезда наблюдала за Келебом. Ее темные глаза разглядели за его гневом боль, которая огнем сжигала его. Она почувствовала такую зависть, что содрогнулась.

«Когда-нибудь, – пообещала она самой себе. – Когда-нибудь».

К ее удивлению, Келеб больше не сказал ничего. Его разочарование было столь велико, что словами он не мог передать того, что чувствует. Он с отвращением взглянул на всех и вышел из комнаты.

Он прислонился к бревнам и стал раздумывать, должен ли он гнаться за ней. Выследить их было бы не так уж сложно. Длинный Шаг научил его искусству читать следы и идти по ним. Вряд ли мальчишка сможет запутать его.

Как загнанный зверь, он шагами мерил крыльцо. Почему она выскользнула и ушла от него под покровом ночи? Он мог поручиться жизнью, что она любит его. Только та женщина, которая любит, будет так отвечать на ласки.

– Почему я должен удерживать женщину, которая не хочет остаться? – тихо спросил он самого себя. – Черт возьми, я могу каждый вечер ложиться с новой женщиной.

Однако внутренний голос прошептал ему: «Но не с такими, как эта».

От отчаяния Келеб ударил по двери, едва не задев выходящего из дома Эйба. Эйб сделал вокруг него большой круг и присел на скамью у стены.

– Келеб, я знаю, что это не мое дело, и ты можешь заставить меня молчать, но опасно держать эту девушку у себя против ее воли. Ты же понимаешь, что это не обычная женщина. Это молодая девушка с хорошим воспитанием. У нас могут быть неприятности… Нас могут даже убить из-за нее. – Он помолчал, потом прибавил: – Ты даже не знаешь, кто она.

Пока Эйб говорил, Келеб стоял не двигаясь, а потом сел рядом с ним. Конечно, его друг говорил правильно. Он все понимал с самого начала. Но девушка привыкла к нему, и он надеялся, что когда-нибудь она его полюбит и захочет остаться с ним. Он спрашивал себя, как теперь он будет жить без нее.

– Да, Эйб, ты прав. Я поеду за ними и прослежу, чтобы они спокойно добрались домой. А то они опять попадут в историю.

– Ты правильно решил, Келеб, – поддержал его Эйб, похлопав по спине. – Проводи свою даму домой, а потом возвращайся и займись Белой Звездой. Она была так расстроена прошлой ночью.

Келеб собрался уже уходить, но развернулся и резко сказал:

– Пусть эта краснокожая дрянь убирается прежде, чем я вернусь. Я не буду спать с убийцей.

Через несколько минут жеребец был оседлан и выведен из стойла на задний двор. Келеб вел коня и рассматривал следы на земле. На опушке он отыскал их еще свежие следы. Келеб вспрыгнул в седло и пустил коня легким галопом.

Его злость совершенно испарилась, и он предался воспоминаниям о двух последних ночах и о том дне, которые они провели вместе. Он никогда не думал, что мужчина может испытывать чувства, какие испытывал он к этой женщине. Келеб уже был почти готов сказать ей, что любит ее, – а может, и сказал в пылу своей страсти. Но кто знал и кто помнил, что было сказано между ними? Когда рассудок возвращался к ним, взгляд ее становился холодным и надменным, и нежные слова застревали у него в горле.

– Поэтому я так хочу ее, – решил он.

Но Келеб вспоминал ее тело, нежный запах, исходивший от ее одежд, и понимал, что его чувства – нечто большее, чем охотничий азарт. Чувства были сильными и глубокими. Он почти ежеминутно желал ее, но при этом ему хотелось заботиться о ней, защищать ее. В настоящую минуту он боялся, что она вновь столкнется с индейцами.

Страх перед тем, что может произойти и как они могут обойтись с ней, заставил его погнать коня.

Солнце стояло прямо над головой, когда Келеб услышал беглецов. Они остановились у ручья. Роксана стояла на коленях, черпая ладонями воду. Гидеон оставался верхом и следил за лесом.

Келеб неожиданно почувствовал благодарность к этому мальчику.

– Он смотрит за ней, как может, – сообщил он коню. – Я не должен на него злиться. Это правильно, что он хочет увести ее подальше от таких, как я.

Келеб прятался за кедрами до тех пор, пока Роксана вновь не села верхом, и пара исчезла в чаще леса.

Солнце склонилось к западу, когда Келеб услышал вдалеке лай собак. Он подумал, что поблизости есть жилье. Внезапно он выехал на широкую просеку. Она спускалась с горы, затем недолго шла по ровной местности. А затем вновь поднималась в гору. Он улыбался, глядя, как всадники по пастбищу подъезжают к усадьбе.

Он слез с коня и наблюдал, как они спешиваются перед хижиной на краю делянки. Гидеон издал приветственный крик и помог Роксане спуститься с лошади.

Смеясь, они пошли к дому, и только тогда Келеб обратил внимание на высокого широкоплечего человека, стоявшего в дверях. Мужчина спустился по ступеням и заключил Роксану в объятия. Келеб почувствовал к нему зависть. Он повел плечами – совершенно естественно, что она принадлежит какому-нибудь мужчине.

Но тут же он понял, что этот человек не может быть ее мужем. «Когда я лег с ней, она была девственницей. Я был ее первым мужчиной. Я видел кровь». Он горько засмеялся.

Через мгновение его оптимизм иссяк. Скорее всего, она собиралась замуж за этого человека.

– Что проку торчать здесь, – пробормотал он, сел верхом и направил коня в лес. Он медленно ехал, склонив голову и думая о том, что скоро он вернется в свою хибару, опустевшую без этой девушки.

Тревожный вскрик птицы заставил Келеба поднять голову. Он внимательно оглядел голые деревья и кусты. Длинный Шаг научил его подражать голосам птиц так, что даже индейцы попадались на его удочку. И сейчас кричала не птица.

Если бы он не был так занят мыслями о Роксане, то заметил бы, что за ним следят три индейца. Они ехали за ним с самого полудня. Их лица были худы и ожесточены, кожаная одежда грязна и истерта, и в них легко можно было угадать перебежчиков-ренегатов.

Проехав около пяти ярдов, слева от себя Келеб услышал еще один птичий голос. Когда справа от него засвистела третья птица, он начал искать прикрытие. Вдруг мимо его головы пролетела пуля, попав в лежавший на его пути камень. Он вовремя пригнулся к седлу. Прямо на него неслась лошадь. На ней, подняв томагавк и пригнувшись, скакал индеец с багровым лицом. Келеб прижал к плечу ружье. Краем глаза заметил дуло в кустах справа от себя. Он нажал крючок, индеец осел, издал леденящий душу крик и упал замертво.

Прежде чем индеец оказался на земле, Келеб уже направил жеребца в чащу леса, соскочив с седла.

Добежав до большой березы, он вгляделся в ту сторону, откуда стреляли. Был закат, и в зарослях кедра и сосны быстро становилось темно. С верхушки ближнего кедра до него донеслось клокотанье диких индеек, устраивавшихся на ночлег. «Какого черта я должен прятаться здесь среди диких кур?» – подумал он.

Во рту у него пересохло, ладони вспотели. Он подумал, что где-то в кустах или за деревом прячутся еще два индейца, и представил себе их торжествующие лица.

– Вы не поймали меня, – проговорил он злобно. – А сунетесь еще раз, я уж справлюсь.

Он наклонился вперед. Келеб явно слышал цоканье неподкованных копыт, но не мог понять, сколько лошадей – одна или две; трудно было определить это точно – они двигались по засыпанной хвоей земле.

Он просидел неподвижно еще полчаса, прислушиваясь к хрусту веток и шуршанию листьев. Ничего не происходило. Было удивительно тихо.

Ярко светила ранняя, полная луна. Келеб почувствовал голод: он не ел весь день. И чем дольше мучил его голод, тем больше убеждал он себя в том, что глупо прятаться дальше. «Скорее всего, эти чертовы индейцы уже ушли на много миль отсюда, – подумал он. – Сидят себе вокруг теплого костра, едят корову, украденную у какого-нибудь фермера».

Келеб решил уходить, но подождал еще немного. Он медленно оглядел лес. Никакого движения. Время от времени тишину нарушало глухое уханье совы. Он потянулся, чтобы размять мышцы, потом удовлетворенно кивнул. Краснокожих рядом не было. «Черт, а если все-таки они здесь? Тогда они видят меня не лучше, чем я их».

Сжавшись, он выбрался из укрытия и побежал к коню. Он пробежал уже полпути, когда услышал щелчок и почувствовал пулю. Подняв руки и задержавшись на мгновение, он рухнул лицом вниз. Чувствуя резкую боль в груди, он слышал приближавшийся хруст и звук шагов в мягких мокасинах. Поняв, что индеец присел рядом с ним, он придал своему лицу неподвижность. Индеец довольно хмыкнул и поднялся. Келеб слышал, как удалялись его шаги.

Им овладело оцепенение. Он мог чувствовать только обжигающую боль от раны, из которой струилась его красная кровь. Дрожащей рукой он зажал рану. «Я должен выбраться отсюда, – стучало в его голове. – Я должен вернуться к своим».

Он представил себе целый день в пути и застонал. Повернув голову, он в свете полной луны увидел своего коня в нескольких ярдах от себя. Келеб постарался привстать на локте и тихо сказал:

– Иди сюда, мой мальчик. Дай-ка мне руку.

Жеребец потряс головой – он нервничал, чувствуя запах крови. Но когда Келеб позвал его снова, он тихо заржал, и легким шагом подошел к лежащему на земле хозяину. Одной рукой взявшись за поводья, а другой по-прежнему сжимая рану, Келеб подтянул свое тело вверх. Голова кружилась, и он оперся на лощеный загривок. Наконец схватившись за седло, он смог забраться на спину коня.

Он повернул коня к дому. Он ощущал, как с каждым шагом из него вытекает кровь. Лес расплывался у него перед глазами. Не в состоянии больше держаться прямо, Келеб почти упал на шею жеребца. В голове зазвучал тревожный голос: «Держись, держись».

Когда он свернул на боковую тропу, он понял, что все потеряно. Он услышал громкий топот копыт за спиной.