Прекрасные

4 Дженсен

– Я в курсе последних слухов.

Я дописал последнюю строчку письма, над которым работал, и обернулся в сторону двери.

– Грег. Привет, – отодвинувшись от стола, я помахал ему. – В чем дело?

– Слышал, ты собрался в отпуск, – ответил он. Грег Шиллер был адвокатом, специализирующимся на биотехнологических слияниях, он обожал сплетничать больше, чем кто-либо. Кроме разве что моей тетушки Метте и Макса Стеллы. – И при этом вижу, как ты тут вкалываешь в субботу вечером, так что да, кажется, это правда.

– Ага, – со смехом сказал я. – В отпуск. До двадцать второго числа.

Отпуск. Мой мозг споткнулся об это слово, до того незнакомым оно казалось в контексте того, что я, Дженсен Бергстром, еду в отпуск.

Я был из тех, кто оставался допоздна и работал по выходным, если нужно что-то закончить, тот, кому звонили в чрезвычайных ситуациях. Я никогда не просматривал мельком почту, лишь бы побыстрей уйти домой, и никогда не просил помощника освободить мое расписание на ближайшие две недели, чтобы я мог прокатиться в качестве пятого лишнего по восточному побережью в компании двух парочек.

Вот только два часа назад я сделал именно это.

Я почистил свое расписание, чтобы отправиться в экскурсию по винодельням вместе со своей сестрой и зятем, их друзьями и той пьяной женщиной, с которой познакомился в самолете.

И о чем я только думал?

Я почувствовал неуверенность. Нужно исправить кое-какие недоработки лондонского офиса по слиянию «ХелсКо» с «ФитВест». Что, если в какой-то момент до меня не смогут дозвониться и…

Словно почувствовав мои сомнения, Грег наклонился над моим столом.

– Не делай этого.

Я взглянул на него.

– Чего не делать?

– Ты сейчас сидишь и прокручиваешь сценарии возможных катастроф, которые могут случиться, и отговариваешь себя от поездки.

Я застонал; он был прав. Причина была не только в том, что я пропущу работу. Просто появилось это гложущее чувство, что я оказался на развилке. Снова. В разы проще было бы остаться завтра дома и отдохнуть, а потом в понедельник снова вернуться в привычную рутину, нежели запрыгнуть в микроавтобус с сестрой и ее друзьями.

Вот только это означало бы остаться ровно там же, где я нахожусь последние шесть лет.

Покачав головой, я повозил степлер по столу:

– Знаешь, никогда не думал, что стану таким. Просто ты прав, сейчас ведь суббота. Натали прекрасно бы со всем справилась.

– Вполне, – он сел на стул напротив меня.

– Ну а ты что тут делаешь? – глядя на него, поинтересовался я.

– Вчера забыл у себя в кабинете кошелек, – засмеялся он. – Все-таки до уровня Дженсена Бергстрома мне далеко.

Я снова застонал.

– Все мы знаем, что в этой компании есть только два пути. Пожертвовав всем, стать партнером или долгие годы оставаться кандидатом. И многие из нас тебе завидуют, знаешь ли.

Я провел рукой по волосам.

– Да, но у тебя трое детей и жена, которая варит пиво. Некоторые из нас завидуют тебе.

Грег рассмеялся:

– Зато я никогда, наверное, не стану партнером. А ты уже скоро.

Боже, что за странная финишная черта. Мне тридцать четыре, и я что-то там «скоро». А что потом? Лет двадцать примерно того же самого?

Он наклонился вперед.

– Ты тратишь тут слишком много времени. Меньше чем года через три тебе грозит кризис среднего возраста и желтая «Феррари».

Этим он меня рассмешил.

– Молчи уж. Ты говоришь, как моя сестра.

– А она очень умна. Так куда ты собрался?

– В винный тур с друзьями.

Грег удивленно вскинул брови. Но в воздухе тут же повис незаданный вопрос – о том, будет ли там кто-то из моей жизни. И боковым зрением я видел развевающиеся красные флаги.

– Вернее, – уточнил я, – в компании друзей моей сестры.

Когда он ухмыльнулся, я понял, что сказал все правильно. Грегу лучше знать, что я еду с ними один, иначе начнет выискивать новую интересную сплетню.

– Пьянка и отдых, – резюмировал он. – Молодец.

Воскресный утренний воздух нес влажный холод. Моя машина тихо стояла у дороги, усыпанная опавшими листьями клена, росшего на лужайке перед домом, и я подумал, сколько пыли она здесь соберет. Зигги предложила, чтобы они забрали меня отсюда, но я почему-то поддался импульсу и решил приехать к ним сам. Моя машина месяца три простояла в гараже. Я либо ехал на работу на автобусе, либо вызывал такси в аэропорт. Вся моя жизнь казалась настолько маленькой, что могла уместиться в наперстке.

Я поднялся по лестнице дома Уилла и Зигги, смахнув несколько упавших листьев с крыльца. Воздушных шаров уже не было, их место заняли две увесистые тыквы и урна для мамаш.

Я тут же подумал о с воем доме – никаких тыкв, никаких венков на двери – и оттолкнул пустое беспокойство, поселившееся в груди.

Я не отрицал, что хочу от жизни большего.

Я просто не в восторге, что моя младшая сестра так вызывающе указала на это. В ответ на критику я обычно рефлекторно уходил в себя, чтобы немного подумать. А размышления вчерашней ночи эхом усталого зевка отзывались в моей голове.

Я нажал на кнопку звонка и у слышал крик Уилла:

– Открыто!

Я повернул ручку и вошел в дом, оставил свою сумку у двери рядом с другими и, сбросив обувь, пошел на запах свежесваренного кофе.

За барной стойкой с чашкой в руке сидел Найл, а У илл возился у плиты.

– Мне болтунью, будьте любезны, – сказал я, заработав в с вою сторону бросок кусочком гриба вместо ответа. Я взял из шкафа кружку, выглянул в коридор и из окна на задний двор. – А где все?

– Мы только что приехали, – ответил Найл. – Пиппа с Руби помогают Ханне со сборами.

Кивнув, я отхлебнул кофе и оглядел кухню.

В то время как мой дом был, даже я готов это признать, несколько чопорным в плане чистоты, дом Зигги и Уилла выглядел… обжитым. На подоконнике рядом с кухонной раковиной стоял горшок с цветами. Дверь холодильника была увешана рисунками с вечеринки Аннабель, и хотя своих детей у них не было, уверен, это всего лишь вопрос времени.

Я знал, что мог бы найти в других местах дома: книги и научные журналы на каждой горизонтальной поверхности (с закладками в виде клочков бумаги, чтобы моя сестра тут же могла найти нужную страницу), повсюду фотографии с семейных торжеств, свадьбы и совместных поездок, а также помещенные в рамки комиксы.

Внезапно завибрировал телефон Уилла.

– Открой сообщения, – попросил он, кивнув на стол. – Они идут потоком уже все утро.

Взяв телефон, я увидел сменяющие друг друга окна сообщений.

– Ты участвуешь в групповом чате? Просто прелесть.

– Так мы остаемся в курсе всех новостей, которые стали уже целой отдельной жизнью, с тех пор как Хлои забеременела. Беннетта хватит удар, прежде чем родится этот ребенок, или же его пора изолировать. Прочитай, что там.

Я начал читать:

– Тут говорится, что авиакомпания потеряла багаж Хлои. «Там были ее любимые туфли, клатч, который я подарил ей на нашу годовщину, и подарок для Джорджа». Потом Макс интересуется, не начала ли у нее вращаться голова от ярости и не забормотала ли она что-нибудь на неведомом дьявольском языке. А Беннетт отвечает:«Если бы».

Засмеявшись, Уилл перевернул несколько шипящих кусочков бекона.

– Напиши ему, я прочитал в одной статье, что в США всего шесть или семь священников-экзорцистов. Возможно, ему пора сделать пару звонков, – покачав головой и задумчиво вздохнув, он добавил: – Боже, я скучаю по Нью-Йорку.

Отправив сообщение, я положил телефон на стол.

– Я могу чем-то помочь?

Уилл выключил плиту и начал раскладывать яйца по шести ярким тарелкам.

– Не-а. Минивэн тут и уже заправлен. Вещи почти собраны. Так что готовься отправляться сразу после завтрака.

Я уже проверял маршрут, составленный моей сестрой, и знал, что дорога до Джеймспорта (Лонг-Айленд) займет плюс-минус часа четыре в зависимости от пробок и парома.

Не так уж и плохо.

Я чувствовал, как во мне просыпается бунтарь – зная, что поездка пойдет мне на пользу, я хотел доказать всем, что они ошибаются. Доказать, у меня есть все, что нужно, чтобы жить счастливо. Иначе как тогда гордиться своими достижениями?

Я услышал голос Зигги, доносящийся сверху, потом нарочитый вопль Пиппы, а потом Руби с Зигги залились хохотом.

Уилл поймал мой взгляд и поднял брови.

Мне не нужно спрашивать, чтобы знать, о чем он думает, будто и так не понятно, что все мы кучка идиотов.

В этой поездке было многое – это и отпуск, и возможность сдружиться, но теперь это к тому же была ловушка.

Я уже заранее представлял себе все эти взгляды и намеки, особенно после одного-двух бокалов вина, поскольку в путешествие мы отправились парами.

Пиппа сексуальная – тут без вопросов. Она еще и красивая – тут тоже. Под вопросом оставался ее тип красоты и чувственности – яркий, шумный, сияющий, и я прекрасно понимал, что она мне не подходит. И еще проблема в моих двойственных чувствах по поводу отношений и в той странной инстинктивной реакции, которая у меня выработалась в ответ на попытки их построить.

Но это же просто отпуск. Он и не должен быть чем-то особенным.

– Ты из-за чего-то дергаешься, – заметил Уилл, кивая в сторону ящика с приборами и протягивая мне подставку под них.

Я поставил в нее горсть вилок и повернулся к нему.

– Нет. Просто складываю и вычитаю в уме.

Он ухмыльнулся.

– Что-то долго думал.

– Аннулирование – это у меня хорошо получается.

Уилл покатился со смеху с непринужденностью человека, которому предстоит двухнедельный отдых в компании жены и друзей.

– А вот это неправда. Но об этом мы еще поговорим.

Неопределенно хмыкнув, я намазал тост маслом, налил себе сока и помог накрыть на стол.

– Завтракать! – перегнувшись через перила, позвал Уилл.

По лестнице прогремели шаги, и, подняв голову, я увидел Пиппу. Она заплела свои светло-рыжие волосы в косу, надела пронзительно-синие леггинсы, кеды и черный свободный вязаный свитер, аккуратно соскользнувший с одного плеча.

– Приветик, Дженс! – сказала она и широко улыбнулась, входя в кухню. Ее коса покачивалась за спиной при каждом шаге, и я, наблюдая, как она идет, заодно быстро оценил, как ее задница выглядит в этих штанах.

Чтоб меня.

Я повернулся обратно к столу и столкнулся с понимающей улыбкой Уилла.

– Приветик, Дженс, – повторил он с самодовольной ухмылкой, которая с каждой секундой становилась все шире. – Как там математика?

– Так, словно ты вот-вот схлопочешь по яйцам, – я сел за стол и положил салфетку на колени.

Засмеявшись, он выдвинул стул для присоединившейся к нам Зигги.

– Обожаю, когда я прав, – сказал он и наклонился ее поцеловать.

– А? – в замешательстве взглянула на него она.

– Я просто… – он повернулся и нацепил на вилку яичницу, с улыбкой глядя на подошедшую и севшую рядом со мной Пиппу. – Просто жду с нетерпением, когда мы отправимся.

Мы все столпились вокруг сверкающего серебристого минивэна, наблюдая, как Найл грузит багаж и рассаживает всех по местам. Зигги все тщательно продумала. Машина на восемь мест, так что мы шестеро устроимся тут с большим комфортом. Для всех были припасены подушки, пледы, вода и закуски, радио и настольные игры.

Решив сменять друг друга за рулем, мы, поскольку за главную тут Зигги, решили этот вопрос придурковато-ученой версией игры «Камень, ножницы, бумага»: пипетка, колба и тетрадь. Из пипетки капает на тетрадь, тетрадь накрывает колбу, а колба раздавливает пипетку, как пояснила она. У нас, правда, ушло время на осознание этой иерархии, и поначалу мы думали просто назначить Уилла первым водителем, но когда моя колба вдребезги расколошматила его пипетку, вопрос был решен.

Пиппа села рядом со мной и понимающе улыбнулась.

– Привет, друг.

Я засмеялся.

– Хочешь сыграть в «Эрудита»?

– С удовольствием, сэр, – и вытащила игру с какой-то странной хищной ухмылкой.

В общем, Пиппа, как оказалось, превосходно играет в «Эрудита». Я бросил коробку с игрой обратно в стопку и посмотрел на нее:

– Было весело, – безучастно сказал я. – И «Корнишон»? Какого черта, женщина?

Она радостно рассмеялась:

– Я всегда хоть и сильно нервничаю, но берегу букву «Ш».

Наклонившись к Руби и Найлу, она спросила:

– Кто-нибудь еще хочет со мной в «Эрудита»?

– После ближайшей остановки я сяду с тобой, – обернувшись через плечо и улыбаясь, ответил Найл. – И отыграюсь за мужскую команду.

– Ага, мечтай, – поддразнила Пиппа. Откинувшись на спинку сиденья, она вздохнула и посмотрела в окно. – Путешествие на машине здесь так отличается от Англии.

– И как? – спросил я.

Она убрала волосы со лба и вполоборота повернулась ко мне:

– Проехать от одного конца Англии до другого можно всего за день, – ответила она, а потом добавила чуть громче, чтобы сидящим впереди тоже было слышно: – Где-то около четырнадцати часов от Корнуолла до шотландской границы, да, Найл?

Он немного подумал:

– Зависит от количества машин на дорогах и погоды.

– Точно, – кивнула она. – Ну а здесь дороги просто бесконечные. Ты выезжаешь в понедельник, едешь так несколько дней и в итоге выясняешь, что заблудился. Потрясающе, правда? Можно сесть на мотоцикл или в о дин из этих домов на колесах и просто ехать и ехать, без цели и конечного пункта.

– Останавливаться у каждой достопримечательности. Есть жуткую еду в каждом штате, – подхватила Зигги с переднего сиденья.

– Тормозить у каждого туалета на трассе, – подмигнул ей Уилл. Потом он поймал мой взгляд в зеркале заднего вида. – Помнишь то наше дартс-путешествие в колледже, Дженс?

– Разве такое забудешь?

– Дартс-путешествие? – спросила Пиппа, глядя между нами.

– Не знаю, как много тебе рассказывала Руби, – начал я, – но мы с Уиллом вместе учились в колледже. Так он и познакомился с Зиг-Ханной.

Пиппа вытаращила глаза, кажется, она поняла теперь, что между нами океан нерассказанных историй, и впереди у нее две недели, чтобы их услышать.

Я улыбнулся.

– А смысл дартс-путешествия в том, что вы бросаете дротик в карту, чтобы решить, куда ехать. В нашем случае он попал недалеко от национального парка Брайс-Каньон, так что летом перед третьим курсом мы туда и отправились.

– Вы поехали на машине из Бостона в Юту? – недоверчиво уточнила Руби.

– У Уилла сбит прицел влево, – сказал я. – Очень сильно влево.

Уилл ухмыльнулся мне в зеркало.

– Господи, мы были на мели.

– Я помню, у нас было четыреста долларов, тогда нам это казалось целым состоянием, и о ни должны были покрыть бензин, еду, платные дороги и ночлег. А когда денег не хватало, нам пришлось… э-э-э… импровизировать.

Тут Руби полностью развернулась, чтобы посмотреть на меня:

– В моем воображении вы оба танцевали стриптиз в придорожном баре где-нибудь в Небраске. Только не надо все портить, пожалуйста.

Уилл громко захохотал.

– Ты недалека от истины, вообще-то.

– А сколько заняла поездка? – спросил Найл. – Я, конечно, не специалист в географии Штатов, но это должно быть три тысячи миль?

– Около двух с половиной тысяч, – ответил я. – Мы поехали в старом «Линкольне» мамы Уилла. Без кондиционера. Старые виниловые сиденья.

– И никакого гидроусилителя, – добавил Уилл. – Ничего общего с кожаным салоном и DVD-плеером этой малышки.

– До сих пор одна из лучших недель в жизни.

– Ты, наверное, забыл про наш маленький поход через каньон? – спросил он, снова встретившись со мной взглядом в зеркале.

Я засмеялся:

– Стараюсь забыть, вообще-то.

– Ну давай, не томи, – сказала Пиппа и положила руку мне на ногу. Это было невинное прикосновение, просто чтобы подтолкнуть меня рассказать эту историю, но я почувствовал жар ее ладони, четко ощутил каждый палец сквозь ткань брюк.

Мне пришлось откашляться.

– Был июль, и было жарко как в аду, – начал я. – Мы остановились на одном из участков и вышли из машины. С собой у нас были вода, немного еды и солнцезащитный крем – думали, нам хватит этого на несколько часов. Солнце стояло прямо над головой, и мы поднимались по этой красивой тропе между высоких каменных стен. Через какое-то время мы добрались до площадки, где можно было выбрать, возвращаться ли назад или пойти по более длинному пути, чтобы полюбоваться на каньон. Нам было по двадцать лет, и, конечно же, мы продолжили путь.

Зигги взглянула на Уилла и засмеялась, закатив глаза.

– Ну конечно.

– Это было захватывающе, – продолжал я. – Эти худу[5] и шпили, и так близко! Такое впечатление, будто это крепость из красного камня, выросшая прямо из земли. Но при этом было дико жарко. К тому моменту солнце переместилось на другую сторону неба, а нам предстоял адский обратный путь. Пару раз мы останавливались передохнуть и истощили запасы воды. Мы начали уставать и без воды потихоньку сходили с ума. Мы были молоды и в неплохой форме, но к тому времени несколько часов шли пешком по палящей жаре. В общем, избавлю тебя от долгого описания наших страданий, но поверь, это было ужасно…

– Точно, – отозвался Уилл.

– Когда мы вернулись к машине, почти стемнело. Мы оба бросились к питьевым фонтанчикам, и каждый выпил столько воды, сколько весил сам. А после того как мы умылись и привели себя в порядок, было такое чувство, будто мы обманули саму смерть, – со смехом сказал я. – И вот потом мы потащились к машине.

– Кажется, тут кроется какое-то важное «но», да? – с просила Руби.

– Ага. Но когда мы к ней подошли, – продолжил Уилл, – я обнаружил, что в кармане нет ключей.

– Да ну нет, – охнула Пиппа.

– Но мы были так рады, что вернулись живыми, – сказал Уилл, – что как-то спокойно это восприняли и начали вспоминать свой маршрут шаг за шагом. Мы несколько раз останавливались попить, там я доставал фотоаппарат и бальзам для губ, но это по меньшей мере в миле от нас. Взяв фонарик, мы собрались было пойти к нашей ближайшей остановке, но тут поняли, что повторить этот путь не сможем. Поэтому вернулись на стоянку…

– …и поскольку никто из нас не мог похвастаться умением взламывать машины или заводить их без ключей… – добавил я.

– Мы застряли, – закончил Уилл. – В те времена с мобильными было не очень, а обычного телефона поблизости не было. Так что нам только и оставалось, что ждать восхода солнца или когда нас найдут. Но с каждой минутой становилось все холоднее, а еще пауки… Вы когда-нибудь видели, какие пауки водятся в пустыне? И вот я наконец сдался, камнем разбил заднее окно машины и открыл ее.

– Вы в ней спали? – спросила Пиппа.

Я кивнул.

– На заднем сиденье.

– И кто обнимал другого сзади? – поинтересовалась Руби, и Уилл кинул в нее M&M’s.

– А когда на следующее утро мы проснулись и вышли из машины, – продолжил я, – я подошел к багажнику и случайно посмотрел вниз. На земле лежали ключи. Наверное, выпали перед самым походом.

– Шутишь, что ли? – в явном восторге воскликнула Пиппа. – Они провалялись там все то время?

– Должно быть, – согласился я. – А в темноте мы их просто не заметили.

Она покачала головой, в ее глазах загорелись довольные искорки, после чего Пиппа отвернулась к окну.

Наступило молчание, и я с удивлением обнаружил, насколько комфортным оно было. И как комфортно было сидеть рядом с Пиппой в окружении наших друзей, словно в том самолете летели совсем другие люди. Она милая и смешная, неугомонная и немного сумасбродная, а еще вдумчивая и самодостаточная.

Не знаю, чего я ожидал, и предполагала ли она, так же как и я, что мы в этой поездке были парой по умолчанию, но на колени мне она не уселась. Она не жаждала моего внимания. И не давила.

Она просто была здесь, получала удовольствие от только что начавшегося отпуска, вдали от той дерьмовой ситуации, которую оставила дома.

А я был настолько сосредоточен на своих делах и на том, что в моей жизни уже давно был недостаток каких бы то ни было ситуаций, что даже не подумал, насколько необходима ей эта поездка. Я просто предположил, что она будет той же пьяной попутчицей, с которой я познакомился в самолете, и что мне придется вынужденно мириться с этим всю поездку. Такая игра, в которую нам придется играть вместе.

Но вместо всего этого Пиппа оказалась уверенной в себе и ненавязчивой.

– Ты рада, что поехала? – спросил я ее.

Она ответила, не поворачиваясь:

– Очень. Я рада, что на какое-то время оказалась вдали от дома. Мне это было необходимо.

Я начал клевать носом, когда машина замедлила ход.

Пиппа тоже заснула. Где-то на последней из платных дорог расстояние меду нами сократилось, и она уснула на моем плече, спокойно прижавшись и тепло дыша мне в ухо. Выпрямившись, я поправил солнцезащитные очки, сползшие на кончик носа, и переложил ее на сиденье.

Я выглянул в окно и увидел, что мы стоим перед большим белым отелем в викторианском стиле, окруженным пышным садом с радостно журчащим фонтаном. Согласно вывеске, мы приехали в «Джедедиа Хокинс Инн».

Другую часть здания окружали деревья, их листья осенних оттенков ярко выделялись на фоне голубого неба.

Уилл с Зигги уже вышли из машины, Найл будил Руби, так что я тоже решил разбудить Пиппу. Протянув свободную руку, не прижатую весом ее стройного тела, я прикоснулся к ее плечу.

Она резко ахнула и проснулась.

Проведя руками по лицу, она виновато посмотрела на меня.

– Я что, уснула на тебе? Боже, Дженсен, извини…

– Все нормально, – ответил я; это была чистая правда. – Я тоже заснул. Мы уже на месте.

Мы вышли из машины и все вместе пошли внутрь, разминая затекшие конечности и заставляя кровь снова бежать по жилам. Зарегистрировались, взяли ключи и договорились в скором времени встретиться у входа, чтобы все тут осмотреть, прежде чем пойти на дегустацию.

Мои ноги еле двигались, а спина ныла от долгого и неподвижного сидения. Я потянулся и громко застонал в пустом номере, пошел в ванную умыться, чувствуя, как постепенно расслабляются плечи, руки и шея. Я чувствовал, как это давит на меня: мне нужно отключиться и забыться. Но сегодня воскресенье, и это легко сделать. Но смогу ли я расслабиться на две ближайшие недели?

Когда я спустился, Пиппа разговаривала с женщиной у стойки регистрации, они смеялись над чем-то вместе. Пиппа так запросто повсюду заводит друзей, в то время как я… оставлял щедрые чаевые.

Боже, ну я и сухарь.

Склонившись на картой, женщина обвела несколько мест и набросала примерный список рекомендаций на те две ночи, пока мы здесь. Я слушал, как Пиппа упомянула отпуск, придурка-бывшего и новых друзей, когда сзади подошла Зигги и запрыгнула мне на спину, напугав меня до чертиков.

– Господи, ребенок, – я заворчал на нее. – Ты уже не такая маленькая.

– Но ты запросто мог бы меня понести, – она пощупала мой бицепс.

Я притворно нахмурился.

– Мог бы. Но не буду.

Широко улыбаясь, к нам подошла Пиппа.

– Народ, вы самые милые брат с сестрой на свете, – ее энтузиазм был заразителен. Она на все смотрела широко распахнутыми глазами и все пыталась понять. – Рейчел сказала, тут есть замечательный ресторан, нужно немного пройти пешком по дороге. Может, завтра там позавтракаем?

– Я «за», – ответил я, обхватив шею Зигги и потрепав ее.

Первой остановкой в нашем винном туре стал дегустационный зал местной винодельни «Шервуд Хаус Виньярдс». GPS-навигатор привел нас к серому зданию в колониальном стиле, окруженному высокими деревьями и цветущим кустарником. Оно больше походило на частный особняк, нежели на туристическую достопримечательность: простирающийся на несколько акров ухоженный газон, аккуратно подстриженные самшитовые деревья и парочка фигурных кустов у крыльца. Если бы не знак у дороги, я бы точно проехал мимо.

Мы припарковались и вышли из микроавтобуса. Повинуясь какому-то инстинкту, который я не мог себе объяснить, я шел рядом с Пиппой, только что постеснялся обнять ее за талию.

– К такому я запросто привыкну, – сказала Пиппа, прикрыв глаза от солнца ладонью и оглядывая дом. – Напомните, чтобы я запланировала проводить с вами каждый свой отпуск.

– Мы и на Рождество собираемся вместе, – сказал я. – Если бы ты только знала, как чудят Зиггс с Уиллом и как мама, сбившись с ног, разыскивает ракфиск[6]. Но ужин все равно гарантированно получается потрясающим.

– То есть мы уже предварительно договариваемся о совместных праздниках? – с улыбкой спросила она, когда я жестом пропустил ее вперед по тропинке. – Потому что… Леле ты бы понравился.

Я покопался в памяти.

– Леле – это та, которая тебя родила? А Коко американка, да? – сказал я, и ее лицо вытянулось от удивления.

– То есть ты даже слушал?

– Было не так уж и плохо…

– Это было ужасно, – поправила меня она и покраснела. В отеле она успела переодеться и сейчас была в желтом платье-рубашке, светло-голубых колготках и коричневых сапогах. Сочетание, которое я бы не назвал удачным, но оно создавало удивительный эффект. Цвет платья подсвечивал ее лицо и подчеркивал золотистые кончики волос. Ее ноги были длинными и стройными, и на мгновение мне стало интересно, как бы они выглядели обнаженными и каково было бы провести по ним руками.

Я споткнулся.

– Но давай больше не будем об этом, – оглянувшись на меня через плечо и улыбнувшись, попросила она.

– О чем об этом? – спросил я.

Пиппа засмеялась, не догадываясь, что я ее не понял на самом деле.

– Ага, вот именно.

Внутри Шервуд Хаус напоминал чью-то гостиную. Белые балки, поддерживающие потолок, кирпичный камин, в котором потрескивал огонь, в одном конце зала и длинный деревянный стол в другом. Небольшие комнаты, в которые можно попасть из основного зала и которые отчасти напоминали антикварный магазин, и лестница на второй этаж.

Почувствовав, как кто-то взял меня под руку, я обернулся и увидел улыбающуюся мне Зигги.

– Здорово, правда?

– Тут красиво, – ответил я. – Хороший выбор.

– На самом деле, это место посоветовал Джордж. Как тебе отдыхается? – и прежде чем я успел ответить, она добавила: – А Пиппа, кажется, милая.

Я опустил голову, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Ладно. Хорошо, – прошептала она. – Я просто…

«Только не говори: „Волнуюсь“», – подумал я, не испытывая ни малейшего желания быть грустным одиноким парнем, которого опекает сестра. Поскольку это уж совсем невыносимо.

Я понял, что часть моих мыслей все-таки отразилась на лице, потому что Зигги положила руку мне на плечо, желая смягчить свои слова, а потом сделала паузу, рассматривая меня.

– Я просто хочу, чтобы ты отлично провел время, – наконец сказала она.

Немного подумав, я понял, что могу дать ей в этой поездке: я могу полностью отдаться ее власти. Буду делать все, что она хочет. О Лив и Зигги никто не беспокоился, потому что они замужем и у них все в порядке. У Нильса была постоянная девушка, а Эрик каждый раз появлялся с новой. А я был старшим ребенком в семье больших любителей сунуть свой нос в чужие дела, и раз уж я однажды встрял в жизнь Зигги и заставил ее высунуть нос из норы, теперь это мне и аукнулось. Она захотела, чтобы я поехал в этот тур. Хотела, чтобы я отлично провел время. И отчасти, причем не важно, станет ли она это отрицать, хотела, чтобы я отлично провел время с Пиппой.

Понимая, что в перспективе Пиппа мне совершенно не подходит, случайные связи я практиковал, и не раз. Мне они не нравились, но я же не монах.

Я улыбнулся и обнял Зигги за плечи:

– Я прекрасно провожу время, – сказал я и поцеловал ее в макушку. – Спасибо, что уговорила меня поехать.

Она взглянула на меня, прищурив серо-голубые глаза, и мне тут же стало любопытно, когда это моя младшая сестра успела так поумнеть.

Первым вином было совиньон (белое): приятное, кисловатое, не очень насыщенное. Я наблюдал, как Пиппа взяла бокал, поднесла его к носу и, вдохнув аромат, сделала глоток.

Не сопротивляйся, – мысленно убеждал себя я. – И не заморачивайся. Просто… наслаждайся.

– Значит, ты работал в похожем месте? – поинтересовалась она, не обращая внимания, что я ее разглядываю.

Я моргнул и уставился на кусочек хлеба в своей руке.

– Я… э-э-э… да. В колледже. Летом.

Пиппа мило улыбнулась:

– И встречался с множеством женщин? Я представляю тебя во времена колледжа, и у меня слегка кружится голова.

Я засмеялся:

– Тогда я был с Бекки.

В моей груди кольнуло.

– Это твоя бывшая жена? – посмотрев на меня, спросила она.

– Она больше бывшая девушка, нежели бывшая жена, – усмехнувшись, ответил я.

Пиппа засмеялась, но по-доброму.

– Ой. Ужасно такое осознавать.

Я посмотрел на нее, сидящую на диване с бокалом вина, как она прислонилась к подлокотнику и поджала под себя ногу. Позади нее потрескивал в камине огонь, а в теплом воздухе чувствовался легкий дымок.

Она сделала еще глоток и спросила:

– Та винодельня была сильно похожа на эту?

– Не такая уютная и больше ориентирована на продажу вина, но да. Атмосфера схожая.

– Ты любил эту работу?

– Не уверен, что «любил» – подходящее слово, – ответил я, расслабленно усаживаясь на диван. – Но было круто увидеть весь процесс от виноградника до погреба, понимать, почему они делали определенные сорта вин, и как малейшие колебания температуры и уровня влажности влияют на конечный продукт.

– Плюс, сам понимаешь – бесплатное вино, – добавила она, подняв бокал.

Со смехом я поднял свой:

– Сейчас я бы ценил это больше.

– Трудно себе представить вас с Уиллом вместе в универе. Вы оба сейчас зрелые и взрослые, но когда я смотрю на тебя, вижу тень безумия.

– Типа ауры? – со смехом спросил я.

– Где-то там прячется твоя дикая сторона, – ответила она, показав вокруг моей головы.

– А я-то надеялся всех одурачить стрелками на брюках и свитерами.

Пиппа покачала головой.

– Только не меня.

Вокруг нас велись такие же неторопливые разговоры, и я почувствовал, что моя сестра наблюдает за нами со своего места за столом.

Я провел пальцем по брови, стараясь отогнать неловкость.

– Когда мы с Беккой стали жить вместе, от безумств почти ничего не осталось, – ответил я. – А вот до этого сам не знаю, как нам удавалось провести хотя бы одни выходные без арестов или без того, чтобы наши родители нас прикончили.