Преломляя свет (ЛП)

Гермиона улыбнулась.

— Развратник.

Малфой прикусил ее губу и слегка отстранился, в его глазах переливались тепло-серые оттенки.

— Последнее, чего я хочу, так это приближать завершение этого вечера, но, может, нам пора идти? Пару минут назад я видел, как Поттер уходит со своим другом-официантом, а Тео уехал после перекура, — его брови нахмурились. — Он попросил меня попрощаться с тобой за него.

Гермиона ощутила, как сжалось сердце.

Первое прощание.

— Блейз с Лав смогут спокойно добраться до виллы? — спросила она, пытаясь отбросить собственные чувства и остаться в моменте.

— Снаружи такси выстроены в шеренгу, а Блейз за это лето в разы улучшил свои навыки, — Малфой по-доброму улыбнулся прежде, чем опустить лицо к ее шее. — Давай уйдем, и я позволю тебе затащить меня в постель.

— Что, так просто?

— Да, — и он снова поцеловал ее, но в этот раз язык скользнул между губ.

Гермиона таяла в его объятиях, целуя в ответ, пока они оба не потеряли способность дышать.

— Пора, — произнес он, оторвавшись от нее, и затуманенным взглядом огляделся вокруг. — С какой стороны я припарковался?

— Думаю, если мы выйдем через боковую дверь…

Не успела она закончить предложение, как он уже тянул ее за собой, пересекая комнату. Поймав на себе взгляд Лаванды, Гермиона помахала ей через толпу. Лав обрадовалась, послав ей воздушный поцелуй, и в это мгновение Грейнджер осознала, что на этом их пути разойдутся. Она ощутила, как исказилось лицо, параллельно замечая, как черты Лаванды пересекает непривычное выражение.

— Подожди, — сказала она Драко, отпустив его руку, и повернулась, чтобы побежать через толпу.

Лаванда задевала других, прокладывая путь, и, встретившись посередине танцпола, они остановились. Гермиона заметила, как в глазах подруги застыли слезы, за мгновение до того, как шагнула к ней и сжала в крепких объятиях.

— Прошу, будь чертовски осторожна, — прошептала Браун ей на ухо.

— Я буду. Обещаю тебе.

И она кивнула, сжав руку подруги, прежде чем с печальной улыбкой отпустить.

Гермиона сделала глубокий вдох, отвернулась и убежала к Драко, который открыл для нее дверь навстречу густому ночному воздуху.

***

— Красное платье, сегодняшнее голубое платье, розовое платье, топик, шорты, в которых ты пришла в книжный… — Драко перечислял свои любимые наряды Гермионы, загибая пальцы. — Но есть вид, который я предпочту любому из названных.

Грейнджер склонила голову к плечу, прелестно изогнув бровь.

— Какой?

— Этот.

Малфой отбросил легкое одеяло, укрывавшее их, чтобы явить ее полностью оголенный образ: длинные ноги, золотую кожу, идеальную грудь. Он протяжно выдохнул от восторга, пока она то ли смеялась, то ли возмущалась, хватая ткань.

— Драко!

— Ты откажешь мне в последнем шансе насладиться тобой? — спросил он, отодвинув одеяло, и прильнул губами к ее ключице, спускаясь к груди, у которой задержался, целуя одну, затем другую.

Она выдохнула, скользнув пальцами меж белых прядей.

— Нет.

Малфой перешел от ласк языком к нежному посасыванию, — и менее нежному. Ее вздохи превратились в стоны, и он намеренно навис над ней, ощущая, как все внутри подожглось. Даже несмотря на тот факт, что они занимались этим менее часа назад, едва успев перейти порог спальни.

Гермиона заставила его поднять голову и глубоко поцеловала. Спустя пару мгновений ему удалось вновь спуститься поцелуями по ее телу, однако она сжала его, принуждая остановиться.

— Я хочу тебя внутри, пожалуйста, — прошептала она в темноту.

Он был рад подчиниться.

Они двигались томно, неторопливо.

Он наслаждался каждым мгновением, вкушал каждое ощущение, находясь столь близко к ней, зарываясь лицом в ее волосы и переплетая свои пальцы с ее.

— Драко, Драко, Драко, — шептала она. — Я так счастлива рядом с тобой.

В это мгновение он оторвался от нее и глубоко посмотрел в темные глаза, пока они были едины.

— Я с тобой тоже, — мягко произнес он, поражаясь чувствам, бурлящим внутри.

Малфой уткнулся носом в мягкую кожу ее шеи.

С тобой. С тобой. С тобой.

Его губы двигались в бесшумной мантре, подобной заклинанию, пока он не забыл, на что именно отвечает, пока наслаждение не захватило их обоих, и пока они не легли рядом, освобожденные и окутанные тишиной после шторма.

— Как бы все было, — спросила Гермиона спустя некоторое время, переплетя с ним пальцы и поднеся их к губам, — если бы в этом году мы отправились в Хогвартс?

Он уловил зарождение улыбки в тоне ее голоса и повернулся на бок, чтобы быть лицом к лицу.

— Вместе? — спросил он.

Она тоже повернулась.

— Да, — сказала она, расплываясь в улыбке, когда потянулась, чтобы провести пальцем по его переносице.

— Полагаю, — начал он, — для начала мы бы сели на поезд.

Гермиона промычала.

— Я бы взял тебя за руку, — произнес Драко, повторив сказанное наяву и прижал ее руку к себе.

— Кто-то же увидит! — ее глаза засияли в приглушенном лунном свете, проникающем через окно спальни.

— В этом и суть, — он не сдержал ухмылку, когда Гермиона тихо рассмеялась. — Кроме того, мы бы точно сидели вместе.

— В отдельном купе, предоставленном лишь нам двоим, ведь никто не сел бы с нами, — она хихикнула. — Хотя Блейз и Лав, быть может…

— Вполне. Хотя Забини иногда может проявить предрасположенность к самосохранению…

Гермиона рассмеялась.

— Люди будут в шоке.

— Будут, — согласился он. — Особенно после того, как я склонюсь и поцелую тебя, — на этих словах он приблизился, захватив ее губы, а она сладко ответила.

— И когда я поцелую тебя?

— Это, определенно, шокирует их еще больше.

— Можешь себе представить? — она прикусила свою губу, покачав головой. — У нас могли бы появиться зрители.

— Что весьма досадно, — Малфой снова навис над ней, утягивая глубже в поцелуй, — потому что я всегда хотел сделать в этом поезде нечто запрещенное.

— Да? — спросила она, двинувшись ему навстречу пригласительным образом, и Драко рвано выдохнул ей в шею.

— Да. Дезиллюминационные чары? Затемняющее заклинание на окнах?

— Перуанский порошок мгновенной тьмы? — пробормотала Гермиона, очертив языком мочку его уха.

— Или я бы мог просто… Опуститься. На колени. Под столом, — сказал он, отделяя каждое слово поцелуем, пока спускался по груди, ребрам и ниже, к соединению ее ног и бедер.

Малфой провел языком, и Гермиона втянула воздух.

— Это было бы очень изобретательно. Мы могли бы переместиться в одну из уборных.

— Они… ограничительно маленькие, — презрительно произнес он, оставляя поцелуи на ее животе.

— А если бы ты нагнул меня над раковиной?

Малфой простонал. Перед его глазами замелькали образы.

— Что такое?

— Просто… это меня завело, — он поправил пах, а Гермиона усмехнулась.

— Снова?

— Я здоровый молодой человек, а ты… ты ведьма, — на этих словах он принялся щекотать, и ее смех вырвался наружу.

Драко быстро поднялся, чтобы обрамить ладонями ее милое лицо, сияющее от коварной улыбки. Он тоже улыбался, но, смотря на нее, с каждой секундой ощущал, как серьезность берет верх. Он не двигался, а ее черты, расслабившись, стали излучать трепет.

Малфой опустился, соприкоснувшись с ней лбом.

— Пообещай мне, — прошептал он.

— Что?

Гермиона склонила голову, коснувшись его губ, и Драко, отстранившись, посмотрел ей в глаза.

— Когда мы окажемся по разные стороны, сохрани немного места в своем сердце для меня. Для нас. Что бы ни случилось.

— Обещаю. И ты, несмотря ни на что.

— Несмотря ни на что.

Он сгреб ее в охапку, подняв с матраса и притянув к себе так сильно, что она резко выдохнула. Малфой ощущал, как обвиваются ее руки, как ладони впиваются в спину, притягивая в ответ.

Они оставались в таком переплетенном положении достаточно долго, пока Гермиона мягко не оттолкнулась, вынуждая его лечь на спину, и не забралась сверху, медленно целуя.

Малфой тянулся к ней, целуя в ответ, и был готов потерять себя в последний раз перед тем, как наступит утро.

***

— Драко?

— М-м?

Он пребывал на грани сна, вопреки той части, что возмущалась потере каждого мгновения в реальности.

— Я ненавижу прощаться.

Его рука двинулась к ее.

— Знаю. Я тоже.

— Давай не будем прощаться, — ее голос звучал так, что стало ясно — она тоже борется со сном. — Давай скажем что-то вроде… arrivederci.

— До тех пор, пока не увидимся снова?

— Да.

Драко обхватил ее руками и, притянув спиной к груди, вдохнул теплый аромат ее мягких волос.

— Да, — прошептал он. — До тех пор.

Комментарий к Глава 27

Примечание от автора:

Во-первых, я настолько проголодалась, пока писала сцену с Гарри и Гермионой, что приготовила настоящий torta di mele. (прилагаем ссылку на пост: https://www.tumblr.com/scullymurphy/648746608341729280/i-made-a-cake-this-is-a-bending-light-post?source=share)

Во-вторых, список песен:

1. Танец Тео и Гермионы: Don’t Dream its Over — Crowded House

2. Танец компании: Love My Way — Psychedelic Furs (прямая отсылка к «Назови меня своим именем»)

3. Танец Гарри и Гермионы: End of a Century — Blur

4. Вся компания пела под Disco 2000 — Pulp

5. Медленный танец Драко с Гермионой: Sweet Jane — Cowboy Junkies

В-третьих, основной темой этой главы стала сила и важность дружбы (и в особенности женская). Эта история, бесспорно, романтическая, но я надеюсь, что она также повествует о том, как много для нас значат друзья. (эта глава была посвящена подруге автора и, по совместительству, бете granger_danger)

Примечание от нас: спасибо за ожидание и поддержку 🤍 надеемся, что эти последние главы с летней атмосферой согревают ваши осенние вечера.

========== Глава 28 ==========

Гермиона держалась совершенно неподвижно, пока Джинни направляла на ее веко заклинание.

— Не дергайся, должно получиться идеально ровно, — пробормотала она, и спустя пару мгновений Грейнджер ощутила, как прямо над ресницами появилась влажная линия. — Та-а-ак, теперь вторая. Да! Совершенно одинаковые! — младшая Уизли с триумфом встала на пятки. — Целое лето ушло на совершенствование этого заклинания.

Придвинувшись поближе к зеркалу, Гермиона полюбовалась темно-коричневой подводкой.

— Очень красиво, — подметила она, и, отклонившись на спинку, начала перебирать кудри. — Не думала, что подходящим местом для изучения чар гламура окажется сельская Ирландия.

— Так вышло, что одна местная девушка применяла их с особым мастерством, — произнесла Джинни, поглядывая на волосы Гермионы. — Хочешь, и с ними помогу?

— Не стоит, сама справлюсь, — ответила она.

От слов Джинни в голове всплыл образ Лаванды, прислонившейся на кухонную стойку в квартире Сан Чиприано, перемешивающей что-то вкусное и рассказывающей Гермионе о том, что ей стоит поэкспериментировать с более темными оттенками помады. Грейнджер улыбнулась воспоминанию, но затем почти моментально окунулась в меланхолию, и, пожелав пресечь ту на корню, она, подняв волосы, чтобы заколоть их по бокам, быстро заговорила:

— Расскажешь побольше о деревне, футбольной команде и том парне?

— Конечно. К тому же, другого шанса может и не представиться, учитывая, что скоро мама втянет меня в одну из миллиона других задач, которые «надо успеть выполнить до церемонии», — сказала Джинни, закатив глаза. — И, кстати, о парнях. Во множественном числе.

Лукавая ухмылка на лице младшей Уизли возникла сразу, как она села и погрузилась в стремительный монолог о своем лете, звучавший крайне остросюжетно, и в особенности, когда речь зашла о том, как она стала игроком местной футбольной команды.

— Никогда прежде за всю свою жизнь не играла в магловский спорт!

Джинни ликовала, однако Гермиона слушала ее лишь в пол уха. Вопреки всем приложенным усилиям, ее мысли метались от Лаванды и Сан Чиприано к Драко. Она гадала где он, что делает прямо сейчас, и оказалась не в силах сдержать вздох, слетевший с губ. Уизли остановилась посреди рассказа, и Гермиона заставила себя улыбнуться.

— Хватит обо мне, — медленно произнесла Джинни. — Расскажи о своих итальянских каникулах. Одна только погода уже вызывает во мне зависть. Было ли некое иное волнующее потрясение? — она поиграла бровями, пока, смотрясь в зеркало, застегивала на шее ожерелье.

— Кроме того, что мы с Лавандой Браун подружились? — спросила Гермиона наигранно-невинным тоном.

Джинни рассмеялась.

— Все еще не могу поверить. Полагаю, мне придется узреть это вживую. — Уизли повернулась, пригладив свое темно-синее платье. — А вы… держались в стороне от остальных?

— Да, — встав на ноги, Грейнджер взъерошила оборки на подоле. — Мы редко виделись.

Так же сильно, как ей хотелось рассказать Джинни о Драко и Тео, ей не хотелось испортить те немногие часы, что им осталось провести наедине.

— Знаешь, я всегда считала, что это было крайне бестактно. То, как Рон обошелся с Лавандой после расставания, — Уизли покачала головой. — Я бы тоже расстроилась. Хотя я, скорее, ударю что-нибудь, чем стану плакать…

— Согласна. Раз уж зашла речь, ты в порядке? Как, м-м, с Гарри?

Гермиона не знала как или, скорее, стоит ли вообще упоминать все перемены, произошедшие этим летом с Гарри, но точно хотела узнать о состоянии Джинни.

Уизли встретилась с ее глазами через отражение.

— Видимо, хорошо? И немного странно. Какая-то часть меня неким тупым образом по-прежнему влюблена в него. Вчера вечером ты наверняка могла почувствовать, как мое сердце ринулось галопом, едва я увидела его, — она нахмурилась, и Гермиона сочувственно улыбнулась ей. — Но ведь ему нужно спасти мир, да? А я не могу поставить всю свою жизнь на паузу, пока он занимается этим.

— Верно, — Грейнджер кивнула.

— Это сумасшествие. Все это — гребаное сумасшествие, — Джинни заморгала и направила взгляд на поле за окном. Кто-то зачаровал белоснежные стулья расставляться в четкие ряды. — Если удастся пройти через это и в нашем распоряжении окажется пара лет, может, у нас получится все восстановить, но в данный момент я планирую быть настолько счастливой, насколько это возможно.

Гермиона опустила руку на предплечье подруги.

— Это мудро, Джин.

Джинни положила на ее ладонь свою.

— Гарри во многом предстоит разобраться.

— Я знаю, — тихо согласилась Грейнджер, и взгляд Уизли вперился в нее.

— Ты знаешь?

— Да.

Джинни кивнула.

— Хорошо, это даже радует. Теперь ты понимаешь, что я не хочу быть препятствием. Дьявол! Может, и у меня появится что-то, в чем нужно будет разобраться самой! — она быстро взглянула на Гермиону. — Рон еще не знает, да?

— Да. Думаю, Гарри хочет подождать с рассказом. Учитывая свадьбу, как минимум до завтра.

Грейнджер с Поттером уже обсуждали это, и оба решили, что их информационные бомбы могут полежать до того момента, когда они окажутся с Роном наедине, желательно вдали от цивилизации под заглушающим барьером.

— ДЖИННИ! Ты нужна мне! — отличительные нотки голоса Миссис Уизли донеслись с лестницы, заставив Гермиону подпрыгнуть.

Она заметила, как скривилась Джинни перед тем, как ответно крикнуть матери, что сейчас придет.

— Вот по этому летом я не скучала, — пробормотала она, в последний раз пригладив волосы, и направилась к двери.

— Я скоро приду на помощь, — сказала Грейнджер.

— Не торопись. Возникнет еще гора дел, прежде чем они наконец дойдут до алтаря, — легко усмехнулась младшая Уизли, после чего спустилась вниз.

Гермиона стояла во внезапно окутанной тишиной комнате. Она посмотрела на себя в зеркало: ярко-красная ткань платья с круглым декольте пылала на фоне ее загорелой кожи, а волосы отливали золотом, будучи светлее, чем когда-либо прежде.

Эффект лета под итальянским солнцем.

Грейнджер вздохнула, испытывая страстное, пронизывающее насквозь желание, чтобы Драко увидел ее в таком виде, такой красивой. Она коснулась деревянной рамы туалетного столика Джинни и посмотрела вниз. То, что он по-прежнему был в Сан Чиприано, ощущалось сюрреалистично. Что он делал? Отвозил мотоцикл к Блейзу на виллу? Пил эспрессо на площади? Собирал вещи?

Может, он лежал в кровати, без футболки, наслаждаясь лучами полуденного солнца.

Дыхание ускорилось, пальцы сжались из-за физической боли от невозможности прикоснуться к нему, быть с ним.

Или, может, — она покачала головой, нахмурившись, — он уже вернулся в Британию. Может, он уже сидел в холодном кабинете военного планирования в убежище. Или в логове Пожирателей смерти.

Гермиона сжалась от охватившей дрожи — она не знала, и от этого незнания тошнило. Взгляд медленно поднялся к собственному отражению. Ей придется привыкнуть к этому чувству, так ведь? А стоять здесь, жалея себя, когда внизу ждет куча дел по подготовке к свадьбе и грядущему уходу, никак не поможет.

Нетерпеливым шагом пересекнув комнату, Грейнджер призвала маленькую бисерную сумочку, которую нашла вчера на Косой Аллее и приложила к своему платью.

Не то что бы идеально сочетается, но сойдет.

Стоило Грейнджер закинуть сумочку на плечо, как та зловеще загремела, поэтому касанием палочки она наложила на нее заглушающие чары. Будучи расширенной и наполненной большинством базовых запасов и принадлежностей, перечень которых они с Гарри обсудили, в ней по-прежнему не хватало пары предметов первой необходимости. Гермиона собиралась посмотреть, что Молли могла бы одолжить из своей кладовой или сарая.

Она вынырнула из комнаты Джинни, уцепившись взглядом за вспышку темно-рыжей макушки Чарли, который, крича через плечо что-то о стеклянной посуде, исчез на другом лестничном пролете, ведущем к широким чердакам Норы. Ей же нужно было отыскать Гарри с Роном, чтобы пройтись по первоочередным шагам действий. Рон, с которым она провела вчера только два часа в кругу громкой толпы, знать не знал ни о каких планах, пока поздним вечером Гарри не посвятил его в них. За завтраком от Гермионы не ускользнул выразительный взгляд Поттера и последовавший за ним кивок в сторону Рональда. Тем самым Гарри выразил, что тот в курсе и в деле. Значит, они снова будут втроем.

Гермиона схватилась за потертый столб у края перил, и начала спускаться.

Трое против всего мира.

Не в первый раз она задалась вопросом, как они, будучи лишь горсткой подростков, собираются сделать что-то, что сможет повлиять на эту войну? И как на протяжении месяцев будут ухитряться выживать в одиночку?

Качая головой и подавляя депрессивные мысли, Гермиона проскользнула через темный коридор у подножия лестницы и вышла в сад. Стулья уже были расставлены, а заклинание, парящее вокруг, судя по всему, возводило над ними шатер. С кухни доносились голоса Молли и Джинни, они обсуждали рассадку гостей, а вдали сада Фред и Джордж избавлялись от гномов. Кто-то пролетел на метле, протягивая за собой связку лент и цветов, и Гермиона испытала крайнее ошеломление от возвращения в волшебный мир. Ее накрыло внезапное, интенсивное желание побыть наедине с книгой и чашкой кофе в квартире в Италии.

Отвернувшись от шума и активности, она начала обходить дом, направляясь к сараю и мысленно настраиваясь на одеяла, чайники и ингредиенты для зелий. Вскоре она так потерялась в собственных размышлениях о припасах и организации, что вздрогнула, когда Рон засунул голову в окно.

— Тш-ш-ш! — прошипел он, махая на нее.

— Рон! Что ты делаешь?

— Устраиваю побег, — сказал он, выныривая обратно на улицу. — Жди здесь.

Спустя пару секунд его долговязая фигура возникла в дверном проеме кухни, через который он вышел, скрытно оглядываясь через плечо.

— Пойдем, — низким голосом произнес он. — Мама вошла в раж.

Он склонил голову и начал быстро спускаться по тропинке, что огибала сад в достаточной удаленности от стульев, шатра, Фреда и Джорджа. Гермиона заметила, что он держал в руках бумажный сверток, содержимое которого характерно бренчало в такт его шагам.

— Куда мы идем? Что там? — она указала на сверток.

— Погоди, сейчас окажемся за холмом, там нас никто не увидит, — ответил он, ускоряясь.

Гермиона поспешила за ним, делая по два шага на каждый его и поражаясь тому факту, что за лето он, кажется, стал еще выше. Тропинка то ныряла вниз, то поднималась. Грейнджер увидела ручей, что бежал вдоль самой границы территории Норы. Она заметила темную макушку Гарри сквозь ветви плакучих ив, растущих вдоль берега.

— Эй! — тихо произнес Поттер, махая им руками. — Ты нашел ее, — сказал он другу.

— Да, а еще пиво и чипсы, — ответил Рон. — Неплохо иметь в доме столько запасов.

Расположившись на участке травы у края ручья, он открыл сверток, а Гарри так и сидел, прислонившись к стволу ивы. Гермиона устроилась рядом с ним, аккуратно поправив юбку платья, и приняла протянутую Роном холодную бутылку пива. На дворе еще полдень не стоял, но ей было как-то все равно.

Сделав обильный глоток, Рон посмотрел на Гарри с Гермионой, и улыбка приподняла черты его лица.

— Вот наша троица наконец и воссоединилась, да? Вчера едва удалось поболтать с вами.

— Да уж, вчерашний день выдался немного безумным, — посмеялась Гермиона.

Любое сборище, на котором все девять представителей семьи Уизли оказывались вместе, в особенности после длительной разлуки, влекло за собой определенную энергию, и вчерашнее не стало исключением.

— Как прошло твое лето? — Гермиона немного неуклюже повернулась к Рону.

Она по-прежнему чувствовала себя отчасти неловко рядом с ним, однако он вел себя уверенно, будто ничего странного в конце учебного года не случилось, что, между прочим, только радовало Гермиону. Она воспользовалась бы любым шансом, чтобы наладить отношения, ведь знала, что будет крайне нуждаться в его дружбе, как только расскажет о Драко.

— Офигенно, — улыбнулся Рон. — Кажется, папа уже сказал тебе, что я был в Норвегии? — он взглянул на Гарри.

— В Скандинавии. Он не сказал, в какой именно стране. Это круто, — кивнул Поттер.

— Там было чертовски великолепно, — продолжил Уизли. — Вкусная еда, крепкие напитки. Широкие озера и луга. Поле для квиддича на вершине гор.

— Погоди, ты жил на волшебной территории? — ошарашенно спросила Гермиона.

— Ну конечно. Вы разве нет?

— Нет! Мы все лето жили как маглы. В магловской провинции. Всей моей группой.

Рон мгновение не реагировал, а потом начал смеяться.

— Что? — спросила Гермиона.

— Просто представил… Малфоя и этих слизеринцев, — ответил он, его плечи дрожали.

Гермиона ощутила на себе взгляд Гарри, но не рискнула встретиться с ним.

— Ах, да, — произнесла она, — точно, — и издала неубедительный смешок.

Рон только открыл рот, собравшись сказать что-то, как Гарри опередил его.

— Что ж, у вас лето точно прошло лучше, чем у меня, — начал он, откинувшись на ствол дерева. — Два месяца я жил в вонючей мелкой комнатушке в Манчестере, а потом в деревне в Корнуэлле. Она не представляла из себя ничего особенного. Хотя там был хороший пляж. И хорошие люди, — его голос оборвался.

— Ты познакомился с кем-то интересным, Рон? — спросила Гермиона, дотянувшись до пачки чипсов, и открыла ее.

— Эм-м, — он почесал шею, и Гермиона обратила внимание на пятнышко под линией его челюсти. — Да, я, хм, познакомился кое с кем. В плане, я познакомился со многими людьми. Но с одним человеком в особенности. Ее зовут Анника, — его взгляд дернулся к Гермионе. — Это ведь не странно?

— Совершенно нет, — ответила Гермиона, энергично мотая головой и чувствуя, как начинает накрывать облегчение.

Это немыслимо упростит задачу.

Она бросила взгляд в сторону и увидела, как Гарри кивает. Он мимолетно посмотрел на нее в ответ, прежде, чем наклониться вперед.

— Какая она? — спросил он, опустив локти на колени и начав качать между ними бутылку.

Уголки губ Рона приподнялись.

— Метр восемьдесят два, блондинка, из нее вратарь в разы лучше, чем из меня. Смешная, в крайне остроумном смысле этого слова.

Румянец покрыл его щеки. Он выглядел счастливым, и Гермиона была рада за него. Рону всегда нужен был кто-то… свой. И следующие его слова только укрепили ее мысль.

— Она никогда не слышала о тебе, дружище, — глядя на Гарри, усмехнулся он.

Поттер откинулся назад в притворном шоке.

— Обалдеть.

Все трое рассмеялись. И как только смех прекратился, Гермиона услышала, как Джордж выкрикивает имя Фреда, и кто-то начинает играть на скрипке.

— Вы решили поддерживать общение? — спросила она Рона.

— Да, безусловно, — быстро ответил он. — Но только когда все это закончится.

Счастье, что озаряло его черты, медленно испарилось, и теперь Рон выглядел нахмуренным. Он взглянул на противоположный берег ручья и, подхватив с земли камень, бросил его в журчащую воду. Гермиона испытывала глубочайшее сочувствие, на задворках сознания гадая, сможет ли Рон испытать то же самое по отношению к ней, когда узнает о ее выборе партнера.

— Хватит обо мне. — Рон выпрямился и посмотрел на Гермиону. — Как вы… поладили с Лав? Должно быть, вам обеим пришлось нелегко.

Он произнес это таким тоном, будто собирался вылить литр спирта на открытую рану, и Гермиона не могла не рассмеяться.

— На самом деле, мы просто отлично поладили.

Она смотрела на него с ухмылкой на лице. Гарри начал тихо смеяться.

— Отлично?

— Да. Я бы сказала, что мы стали близкими подругами. Как с Джинни.

Рон смотрел на нее с неким шокированным неверием. Спустя пару мгновений, он покачал головой.

— Я не могу в это поверить.

— Поверь, — просто ответила Гермиона, отряхивая крошки чипсов с пальцев. — Гарри тому свидетель. Он за меня поручится.

— Это правда. Лав крутая.

— Стоп, ты был там? Когда?

— Я, э-э, один раз навестил Гермиону, и потом, как тебе уже известно, приехал, чтобы забрать ее, — ответил он.

Глаза Рона сузились, рот приоткрылся, но потом захлопнулся.

— Вы подружились и с остальными? — ошеломленно спросил он Гермиону.

Грейнджер ощутила, как напрягся Гарри, и посмотрела через плечо в сторону дома. Ей не хотелось врать Рону без крайней необходимости.

— Кажется, я слышу твою маму, — сказала она, приложив к уху ладонь.

Рон начал прислушиваться, но выдуманный зов, конечно же, не раздался.

— Я ничего не слышу, — протянул он.

— У нас будет куча времени, чтобы обсудить, как прошло лето, — вставил Поттер, поднявшись на ноги, и потянулся. — Почему бы не пробежаться по плану, пока Молли не нашла нас?

— Согласен, — ответил Уизли. — Хорошая идея.

Гермиона тихо выдохнула от облегчения.

Спасибо, Гарри.

— Так, — начала она. — Наша первая остановка — площадь Гриммо. По крайней мере, на пару дней.

Парни кивнули, и она продолжила:

— Я собрала здесь большую часть вещей, которые могут пригодиться, — она постучала по бисерной сумочке. — Палатка, одеяла, кухонная утварь, книги, запасная одежда, зелья с ингредиентами, немного консервов.

Глаза Рона расширились.

— Все в ней? — спросил он, указав на ее крошечную сумочку.

— Да, — она подняла ее. — Чары Незримого расширения.

Он покачал головой.

— Ты чертов гений.

— Благодарю. Однако нужно добыть больше, если мы хотим быть готовыми ко всему, — она повернулась к Гарри и понизила голос. — Знаю, что после Гриммо мы планировали отправиться в Годрикову Впадину в надежде, что это приведет нас к другим крестражам. Полагаю, на какое-то время жизнь сладкой явно не покажется.

— Да, — подтвердил Поттер. — Думаю, это разумное предположение.

— Значит, сначала свадьба, потом сбор припасов. И мне нужно будет встретиться с родителями как можно скорее, — Гермиона перечисляла их шаги, загибая пальцы. — Нам нужно подготовиться к чтению завещания, — сказала она, столкнувшись с Гарри взглядом, — когда это произойдет.

Поттер сдержанно кивнул. Дамблдор держался, но его жизнь висела на волоске. Они были готовы получить известие о его смерти в любой день, час, хотя для Гермионы многое ощущалось так, будто он уже покинул этот мир.

— Надеюсь, посредством этого мы узнаем что-то действительно конкретное, — сказал Гарри. — Надеюсь, он оставил нам план или хотя бы один его четкий пункт.

— Я тоже, — согласилась Гермиона.

Она не знала, что им делать, если все окажется по-другому.

— Утром я говорил с родителями, — начал Рон. — Они не очень рады тому, что я иду с вами, да и вообще, что мы втроем уходим в принципе, — он покачал головой. — Только подготовка к свадьбе загнала маму в угол, удержав от того, чтобы отговорить тебя.

Гермиона закусила губу. Она была не удивлена.

— Что ты в итоге решила с родителями? — спросил Гарри, пронзив подругу взглядом. Рон тоже повернулся к ней, между его бровями пролегла морщинка.

Грейнджер вздохнула. Она долго размышляла об этом, проговаривала это с Драко и пришла только к одному решению — непростому и болезненному.

— Я применю заклятие забвения, — тихо ответила она.

— Что… К ним? О тебе? — Гарри испытывал шок.

— Да. Я слишком многое рассказывала им. Нужно стереть все, заменив другой историей. Новыми личностями. Новым местом жительства. Где-нибудь далеко. Я остановила свой выбор на Австралии, — произнесла Гермиона, глядя то на Гарри, то на Рона, рты которых приоткрылись.

— Но Гермиона… — начал Рон. — Заклинания такого рода… Они могут быть необратимы.

— Я знаю. — Она ощутила, как глаза наливаются слезами. — Но я должна защитить их. И нас тоже.

Ей было не под силу сдержать слезы, и они покатились по щекам. Гарри, в ту же секунду оказавшись рядом, крепко обнял ее, и спустя мгновение она почувствовала, как на плечо опустилась теплая ладонь возникшего за спиной Рона, он начал успокаивающе поглаживать ее.

— Мне так жаль, — шепотом произнес Гарри, и чувство вины в его голосе прозвучало слишком четко.

— Мне тоже очень жаль, Гермиона, — сказал Рон, его тихие слова были окрашены беспокойством и болью.

Грейнджер позволила себе поплакать еще немного перед тем, как собраться с силами и выпрямиться.

— Спасибо вам обоим. И даже не вздумай винить себя, — сказала она, указывая на Гарри, пока вытирала глаза. — Это не твоя вина.

Рон по-прежнему стоял за ее спиной, но она почувствовала, как он кивает.

Гарри закрыл глаза, откинув голову.

— Полагаю, это станет одним из множества ужасных дел, которые нам придется совершить и которых черт знает сколько ждет, — под конец он тяжело выдохнул.

— Именно.

Гермиона перевела взгляд на Рона, смотрящего поверх тропы.

— Мама зовет, теперь я слышу, — сказал он. — Похоже, нам пора закругляться.

— По плану мы отбываем на Гриммо завтра в середине утра, верно? — Грейнджер посмотрела на Поттера в ожидании подтверждения.

— Да, — с кивком ответил он.

Они поднимались по тропе, и по мере приближения голос Молли становился не только четче, но и, соответственно, пронзительнее — особенно когда она начала на максимальной громкости звать сына его полным именем.

— Иду, мам! — крикнул Рон, встряхнув головой. — Мерлин помоги, она сводит меня с ума, — сказал он, но одних слов было мало.

Гарри сравнялся с ним шагом, и они принялись обсуждать недавний матч по квиддичу. Гермиона шла позади, снова и снова прокручивая в голове план и то, что ей самой необходимо сделать в ближайшие пару дней.

Родители.

Господи.

Она остановилась, зажмурившись, и сделала рваный вдох.

Разговор о квиддиче перетек в более профессиональный манер, шаги парней ускорились, и, когда они поднялись по тропе, в Гермионе вновь поселилось чувство одиночества. Оставленности за старым, знакомым бортом этой дружбы. В ближайшем будущем ее ждало именно такое существование — наполненное внезапным ощущением неутолимого одиночества.

Гермиона схватилась за тонкий ствол дерева, осознав, как же сильно скучает по Драко. Настолько, что почти лишается способности дышать. И по Лаванде. И Тео, и даже по Блейзу. Этим летом ее мир расширился самым приятным образом. Пусть она и любила Гарри с Роном, и верила в то, что они делают, одна только мысль о вновь приобретенной роли третьего колеса золотого трио — душила ее.

В мыслях всплыло воспоминание о том, как они с Драко лежали лицом к лицу так близко, что она могла изучить элегантный подъем его носа и темные крапинки в светло-серых радужках, испытывая чувство, будто во всем мире существовали лишь они вдвоем. Их дыхание было единым, пальцы переплетены. Его взгляд был сосредоточен только на ней одной. А ее — на нем.

Будет ли у нее это снова, хоть когда-нибудь? Будет ли она чьей-то первой мыслью и приоритетом? Были ли подобные мысли эгоистичными и мелочными перед лицом всего, что ей, Гарри и Рону предстояло совершить?

Гермиона оттолкнулась от дерева, отбрасывая бессмысленные раздумья. Сейчас она никак не могла повлиять на это. Все вокруг пришло в движение, и не существовало ничего, ничего, что она могла бы сделать, кроме как помочь выиграть эту войну, чтобы в конечном счете вернуться к нормальной жизни.

Сглотнув удушающий ком в горле и вскинув подбородок, Гермиона Грейнджер двинулась по тропе и заставила себя помахать Молли, ожидающей вдалеке.

***

— Мы так ни разу и не потанцевали.

Рон возник перед Гермионой, которая, стоя возле столба огромного шатра, наблюдала за Биллом и Флер, пока они медленно танцевали, окруженные мерцающими огоньками. Белоснежный шатер превратился в теплую, напоминающую драгоценность комнату — ее глубокие, завораживающие цвета и текстуры, мерцая в бликах свечей, отражались на счастливых лицах гостей.

— Она самая прекрасная невеста, — прошептала Грейнджер и взглянула на Рона. — Приглашаешь?

— Да, приглашаю, — ответил он, подав ладонь.

Гермиона позволила ему провести себя на середину танцпола, с удивлением осознавая, что они с Роном действительно никогда не танцевали. Опустив ладони ему на плечи, она вдохнула исходящий от него знакомый аромат и поднялась взглядом к его лицу. Рон посмотрел на нее в ответ. Несколько мгновений протекли в тишине, пока они двигались. В воздухе между ними возникла легкая напряженность, но ощущалась не столь давящей, как до лета.

Они повернулись в танце и оказались рядом с Молли и Артуром — Молли Уизли с интересом осматривала их.

— Как же хорошо вы смотритесь, — произнесла она, и Гермиона заметила, что ее щеки густо порозовели.

Рон нервно усмехнулся:

— Спасибо, мам. — На этих словах он снова развернулся в танце и вскинул брови, посмотрев на Гермиону. — Ее хватит кондратий, когда мы не поженимся через секунду после окончания школы и не подарим внука девять месяцев спустя.

— Рон! — упрекнула Гермиона, при этом громко смеясь.

Он посмеялся вместе с ней, но вскоре собрался.

— Послушай. — Он оглянулся вокруг. — Я хотел провести с тобой хотя бы минуту наедине, прежде чем мы отправимся в путь, а выходит, что мы… все время с кем-то. — Гермиона нахмурилась, и Рон сделал глубокий вдох. — Как я и сказал в прошлый раз, надеюсь, между нами все в порядке. Однако я хочу извиниться за то, что вел себя как кретин в конце прошлого года. И все разы до этого.

Грейнджер почувствовала, как вскинулись брови.

— Знаю, — Рон покачал головой. — Я не силен в подобных вещах. Но чувствую, что за это лето многому научился. Говорил об этом… с Анникой. Она указала мне на некоторые моменты. Связанные и с Лав тоже.

— Ничего себе. Не могу дождаться знакомства с ней. И… спасибо тебе, — произнесла Гермиона слегка изумленно. Сложно было поверить в то, что сейчас она говорит с Роном, а не с кем-то другим. — Добавлю лишь, что при встрече с Лавандой, ты действительно должен извиниться перед ней.

Он кивнул, и какое-то время они кружились молча, пока Рон не спросил:

— Она ненавидит меня?

— Нет, — ответила Гермиона. — Ты причинил ей боль, но она… движется дальше.

Вот и еще одна информационная бомба, что прилетит в него, когда настанет время.

— Мне сложно поверить. Ты и она. Подруги, — сказал он. — В плане, даже невзирая на нашу историю, вы же… совершенно разные.

Гермиона рассмеялась.

— Да, но мы взаимодополняемы. Чему, помимо всего прочего, меня научило это лето. К тому же, кроме Джинни, у меня, на самом-то деле, никогда и не было подруг. Это приятно. — Она пожала плечами. — Мы разные вещи обсуждаем.

— Готов поклясться.

Выражение, отразившееся на его лице, вновь заставило Гермиону рассмеяться, и от нее не укрылось то, как Молли продолжала наблюдать за ними. Рон проследил за взглядом подруги и, заметив мать, тяжко вздохнул.

— Она станет бедой на наши головы.

— Она переживет. Очевидно, нам в разы лучше дается дружба, и любому человеку в здравом уме будет под силу заметить это. — Гермиона позволила взгляду задержаться на чертах Рона: длинном носе, россыпи веснушек и голубом омуте глаз — столь же дорогих для нее, как и раньше, но уже иным образом. — Я принимаю твои извинения, — продолжила она. — И приношу свои.

— За что?

— За то, что все дошло до крайности. Не знаю, что бы я делала без твоей дружбы, и долгое время я думала, что потеряю ее. Тебя.

— Никогда, — отрезал Рон, слегка сжав ее талию.

Гермиона выдохнула, чувствуя себя так, будто осознает нечто, что всегда было и будет твердым и нерушимым. Мысли вновь затронули узы, обретенные этим летом, и Грейнджер поняла, что в подобном, отчасти, и заключается взросление — расширяется круг общения, мысли и представления, что… не всегда дается легко и безболезненно, но идет лишь на пользу и стоит того. Она вновь испытала надежду на то, что Рон будет открыт к переменам в ее жизни.

— Расскажи мне об Аннике, — попросила она немного погодя. — Твои намерения кажутся весьма серьезными.

— Да. Как и ее. Думаю переехать туда или пригласить ее сюда, к нам, после… хм, если мы пройдем через все это и окажемся в новом мире.

— Она знает, что ты будешь недоступен?

— Я сказал ей, что общение будет крайне нестабильным. Она в курсе того, насколько плохо здесь обстоят дела. И чертовски переживает, если откровенно.

— Еще бы, — Гермиона нахмурилась. — Однако знаешь, похоже, оно того стоит.

Над этим же самым уравнением она работала с Драко все лето.

— Так и есть, — сказал Рон в тот момент, как песня подошла к концу.

Он держал Гермиону за руку, пока они уходили с танцпола, и она заметила, как их провожают любопытные взоры некоторых пар.

— Анника никогда прежде не слышала о Гарри, можешь себе представить? — говорил Рон. — У них там все совершенно по-другому…

Его голос отошел на второй план. Отстраненно пробормотав что-то в ответ, Гермиона пробежалась глазами по комнате в поисках Гарри, вдруг отметив, что давно не видела его. Наконец, она обнаружила друга за небольшим столиком — он был целиком поглощен общением с Джинни. Гермиона понадеялась, что разговор складывается не плохо. Аккуратно высвободив руку из ладони Рона, она посмотрела на него, чтобы сказать что-то, и в это мгновение произошло сразу несколько вещей одновременно: ветер проник внутрь шатра яростным потоком, гости вскинули головы, взгляды встретились, и, ощутив острый укол ужаса, Гермиона увидела, как он отразился на лице Рона. Они оба посмотрели на Гарри, который вскочил с места и направился к ним в тот же миг, как серебристая материя проникла в самый центр шатра. Гарри замер, Гермиона схватилась за сумочку и следом за руку Рона. Материя приобрела отличительные очертания рыси, патронуса Кингсли Бруствера, и заговорила низким, несущим голосом, который, казалось, заглушил все остальные звуки.

Министерство пало.

Министр Магии убит.

Они уже близко…

Рысь испарилась, и шатер накрыла мертвая тишина. На миг, два. А затем все вокруг разразилось неконтролируемым хаосом. Семьи кричали, зовя друг друга, люди бежали к дверям, даже когда темные, дымные фигуры начали возникать посреди толпы. Треск аппараций раздавался сплошь и рядом.

Гермиона с Роном ринулись вперед как одно целое, пытаясь добраться до Гарри, который исчез из виду за непреодолимой стеной людей и шума. Грейнджер раскрыла рот, чтобы выкрикнуть его имя, но кто-то схватил ее за руку, и она развернулась. Это оказался Гарри, его лицо искажало мучение, пока он смотрел на то, как дымные фигуры приобретают очертания черных мантий и омерзительных масок.

Гермиона ощутила, как в горле зародился крик, когда один из Пожирателей, заметив их, вскинул палочку, и как с другой стороны шатра Люпин вместе с Тонкс прицелились в него.

— Сейчас! — закричала она, безумно посмотрев с Гарри на Рона.

Глаза Гарри не отрывались от Джинни. Полный мучений взгляд Рона метался между членами семьи, которые оборонялись, будучи разбросанными по всей комнате.

— Мы должны уходить, сейчас же! — снова заорала она, силой притянув парней к себе, и, сконцентрировав все свое сознание на мрачных коридорах дома на площади Гриммо, ощутила, как тяжесть обрушилась на руки, когда они втроем завихрились в пространстве, погружаясь во тьму.

Ее последняя мысль, когда шатер исчез вместе с истошными криками и металлическим запахом искрящейся магии, была о Драко и тихом полудне, озаренном солнцем Сан Чиприано — став последним лучом света, прежде чем Гермиона исчезла в вакууме.

========== Эпилог ==========

Поднимаясь по холмистой дороге, Драко переключил передачу, когда двигатель байка начал рычать, затем вжал педаль газа и, оторвавшись от земли, пролетел над вершиной полюбившегося подъема. В воздухе байк слегка занесло, но стоило колесам коснуться асфальта, как Малфой улыбнулся. В такие дни далеко не многое могло вызвать у него улыбку, поэтому он довольствовался тем, что имел.

Как только в поле зрения появилась провинция, он насладился ее теплыми очертаниями. Глиняные и охровые оттенки стали глубже, чем были в начале лета, а солнце, к концу августа характерно опустившееся на линии небосвода, оттеняло пейзаж меланхолией. Или же причиной тому было его настроение.

Он вошел в последний поворот перед въездом в город.

Быть последним оставшимся ощущалось странно. Даже Блейз уехал этим утром, собирался посетить последний летний концерт матери в Париже. Последние пару дней Драко провел вместе с ним на вилле, но теперь снова остался один. Сегодняшний вечер был последним, и перед тем, как наступит утро и он перенесется в Британию с помощью порт-ключа, ему хотелось увидеть провинцию. Пусть он и знал, что это будет болезненно.

Приблизившись к сужению дороги, Малфой замедлил ход, и байк мягко заурчал. Оглядываясь по сторонам и проезжая дальше, его почти парализовало осознание того, насколько сильно он будет скучать. По всему. По облупившейся краске, ярким цветам в корзинах под окнами, одежде, развешенной на прутьях, протянутых между домами. По тишине книжного и шуме байка. По перекурам с Тео, поддразниваниям с Лавандой, смеху напару с Блейзом. По всему с Гермионой…

Это лето уже ощущалось как сладкий, но туманный сон.

Спустившись по знакомой улице, он заметил кофейню. Глядя на приветливые окна и оживленные столики по пути, Драко едва смог вынести тот факт, что Гермиона не выйдет на улицу, распахнув дверь, и не возникнет у него за спиной, одарив поцелуем и смехом. Или что он никогда не посетит ее здесь снова, не соблазнит, заставив покраснеть в ожидании клиента.

Он отвел взгляд, нахмурившись.

Он выпьет кофе в другом месте.

Заприметив участок в тени, Драко припарковал байк и медленным шагом двинулся к площади, рассматривая под ногами потертую временем брусчатку. Он направлялся в книжный, чтобы забрать оставшийся там роман — Гермиона посоветовала его еще несколько недель назад, и Драко надеялся, что он послужит достойным отвлечением на ближайшие пару дней пребывания в убежище. Губы сложились в слабом подобии улыбки. Может, они смогут обсудить ключевые моменты и темы сюжета, когда снова увидятся.

Улыбка погасла.

Если увидятся.

В поле зрения мелькнул ресторан, и Малфой перевел взгляд. Он почти смог увидеть их в тот самый вечер, когда они впервые поужинали вместе за столиком под деревом: веселящегося Тео и слегка коварную Лаванду, Гермиону, с подозрением смотрящую на Драко, и себя самого, уже тогда отчаянно пытающегося пригубить внутреннее влечение к ней.

Почему он потерял столько времени, борясь с собственными чувствами?

Малфой покачал головой, засунув руки в карманы. Он помнил причины своего поведения, но больше не мог понять их. То, что было между ним и Гермионой теперь казалось неизбежным, и его попытки избежать этого — тщетными. И даже несмотря на то, что страх никуда не ушел, он был ничем по сравнению с тем, что у них было. Ничем по сравнению с любовью.

Теперь он это знал, и ни на что бы не променял.

Драко пнул попавший под ноги камень, покидая площадь и задаваясь вопросами. Он гадал, что уготовило для них будущее. И ненавидел большинство вариантов.

Подойдя к книжному, Малфой открыл дверь и поздоровался. Некоторое время он стоял на месте, болтая с Агатой о своих ложных планах и своей ложной жизни, пока пытался заплатить за книгу, а она настаивала на том, чтобы он принял ее как подарок.

Салазар…

Что если ему и правда не пришлось бы делать ничего иного, кроме как уехать в магловский университет? Или просто закончить седьмой курс? Что если бы жизнь была настолько нормальной и простой?

Малфоя охватило знакомое чувство несправедливости всего происходящего, и он решил поторопиться, поцеловав пудровую щеку Агаты и сказав «ciao», прежде, чем она успела бы заметить горечь или же слезы в его глазах. Он сморгнул их, покинув магазин, и все, чего желал — это продолжать идти, делать хоть что-то. Идея посидеть за ужином в задумчивом одиночестве теперь казалась совершенно непривлекательной.

Ноги быстро привели его обратно на площадь, и он не заметил, как, перейдя ее, уже поднимался по до боли знакомой улице. Это случилось незадолго до того, как он оказался напротив ее дома.

Драко посмотрел на солнечный фасад, коснувшись в кармане куртки связки ключей — именно ему досталось по одному от каждого, кто уехал. Окна третьего этажа мутнели в бликах раннего вечера подобно ослепшим глазам. Будто бы со знанием того, что ее там нет, они становились пустыми и безжизненными.

Направлялся ли он сюда все это время?

Вероятно.

Хотя ему, вероятно, стоило продолжить прогулку. Стоило придерживаться изначального плана, включающего в себя ужин на площади и ничего более. Затем вернуться на виллу, поплавать и лечь пораньше перед тем, как наступит следующая, ужасающая часть его жизни.

Но нет.

Потому что он уже дернул за ручку главной двери, поднялся на третий этаж, минуя по паре ступенек за шаг, открыл входную дверь и вошел в квартиру.

Прошло немало времени с тех пор, когда ему было под силу воспротивиться чему-либо, непосредственно связанному с ней.

Малфой захлопнул за собой дверь и замер в мертвой тишине. Воздух был теплым и окутывающим, навевая ощущение, будто бы мог наблюдать — будто квартира была живой, но пребывала в спячке, ожидая новых обитателей.

Драко огляделся. Каждая поверхность была чиста, вокруг царил порядок и витал легкий аромат лимона. И со слабым подобием улыбки Малфой узнал в нем магловское чистящее средство.

Он прошел вперед, проводя ладонью по спинке дивана, пока рассматривал кухню. Там тоже все было чисто и прибрано. Только радио больше не играло, и чайник не бурлил. Хотя нечто в характере света заставило его вернуться к воспоминанию… как в один солнечный день он сидел за столом и смотрел на Гермиону, стоящую за стойкой. Она добавляла зерна в кофеварку, громко смеясь и пересказывая ему что-то, что сказала Лаванда. И когда она попыталась пройти мимо, он потянулся, чтобы обнять ее, притянуть к себе и поцеловать. Вкус ее губ был подобен миндальному печенью, что они ели.

Его взгляд вперился в пол.

Все было прекрасно. И ощущалось так, будто происходило с кем-то другим.

Вдохнув в попытке подавить давящее чувство в груди, Малфой покинул кухню, бездумно шагая по коридору и по-прежнему не отдавая отчет собственным действиям.

Он добрался до двери в ее спальню и остановился.

Сможет ли он войти туда, где воспоминания были самыми неизгладимыми и приятными?

И он снова не смог воспротивиться, он был бессилен, когда пальцы легли на ручку двери и без заминки открыли ее.

Здесь не пахло лимоном.

Нет.

Здесь по-прежнему оставались следы ее присутствия. Аромат, который пробудил не только образы, мгновенно заполнившие сознание, но и чувства, и желания. Он не двигался с места, и, закрывая глаза, вспоминал первую ночь, дождливый день, последний вечер. Затем, пройдя к кровати, сел на край и оперся локтями на колени.

Как ему удастся сделать это?

Как ему сделать хотя бы шаг, после которого еще один, и так, пока это место не останется позади? Пока он не шагнет в свою новую жизнь и не продолжит идти навстречу опасности, страху и скорби?

Что если он просто уйдет? Найдет способ добраться до Гермионы и заберет ее с собой? Они могли бы спрятаться в какой-нибудь далекой части этого мира под чарами или же без них.

Однако, нет. Он знал, что она никогда бы не согласилась. И не думал, что сам смог бы. Больше нет. Что-то изменилось. Нет, он не преисполнился благородством за одну ночь. Просто теперь он знал, что не сможет жить в мире, в котором она никогда не будет в безопасности, в котором их никогда не примут и не будет для них места.

Он схватился за голову, и, потерев лицо, поднял взгляд.

Пора было уходить.

Пора было сложить все дни этого лета и спрятать в том уголке сознания, до которого мог добраться только он. Сложить, пока они не станут единым целым, подобно идеальному, гладкому камню, который он смог бы достать и держать в руке. Искать блики бронзы и золота в его глубинах.

Малфой поднялся с места, зачесав волосы, и силой направил разум навстречу полезным мыслям об ужине, сборе вещей и выбору места на вилле для парковки байка. Он быстрым шагом прошел к двери, коснулся ручки и уже собрался двинуться по коридору к выходу, как вдруг уловил движение. Легкое трепетание возле стены. Драко остановился, чтобы посмотреть, хотя и так знал, чем это окажется. Тем самым, что развевало ее сладкий аромат по всей комнате. Рука взметнулась вверх, и шелковый шарф, соскользнувший с крючка, упал на его пальцы. Малфой отрешенно смотрел на него — на простой кусок ткани насыщенно-синего цвета — одно долгое мгновение, прежде чем собрать его в ладонях и прижать к лицу, глубоко вдыхая. Ткань сохранила не только аромат ее парфюма, но и ощущение ее присутствия — в солнечном свете, с дразнящим взглядом и смехом, льющимся изнутри.

Драко сжал шарф и, положив в карман, сделал глубокий, судорожный вдох.

Он знал, что не стоило брать его. Не следовало иметь при себе что-то, связанное с ней. Он должен был оставить его здесь, как свидетельство того, что у них было, того идеального лета, что они провели вместе.

Он насладился ощущением того, как шелк проскользил между пальцев, прежде чем двинулся вперед и покинул комнату.

Он не задержался в квартире. Он наспех пересек ее, закрывая и запирая двери в нетерпении оказаться снаружи, вдохнуть теплый вечерний воздух и выйти на площадь, усеянную людьми. Теми, кто живет нормальной жизнью, свободной от привкуса жертвы и боли, столь присущих его.

Тем же вечером, после того, как Драко заставил себя поесть и задержаться ради последней чашки кофе, он завел байк. Направив его по гладкой, извилистой дороге, он на полной скорости выехал из города навстречу сумеркам.

Навстречу неопределенности, страху и боли.

Стоило только войти в поворот, ведущий к вилле, как Драко Малфой коснулся кармана, из которого выбился маленький край насыщенно-синей ткани, развеваясь на ветру.