Прелюдия

После смерти Элизы, как и все другие взаимоотношения, эти тоже распалась. Последний раз я видела его за пару месяцев до смерти Элизы. Алистер остался в Лондоне во время поминовения своей тёти, скорбя о смерти собственного отца.

Было легко узнать о местонахождении Алистера в течение всех этих лет: он находится на публике и часто появляется на страницах прессы. Очевидно, унаследовав очаровательность и страсть к любовным похождениям от своего отца, Алистер часто слышит, как визжат известные модели и богатые наследницы. Я смотрю на него: у парня определённо присутствует этот «взгляд плейбоя», написанный на его невероятно красивом лице.

Алистер поворачивается ко мне.

– Я думаю, нам нужно пополнить твой стакан.

Я выхожу из оцепенения и изучаю его. Улыбка Алистера идеальна. Слишком совершенна. Его внимание переключается на Ширу.

– Кто же ты?

Улыбка этой сучки тоже идеальна.

– Девушка Джулиана…

Джулиан кашляет, демонстрируя недовольство.

– Подруга Джулиана, – поправляет она себя.

«Женщина, которую Джулиан будет трахать сегодня вечером», – думаю я про себя.

После неловкого представления, мы вчетвером стоим в углу танцевального зала, болтая. Разговор переходит на различные темы, начиная от Трампа заканчивая брекситом.

И хотя вечеринка должна была быть чем-то повседневным, она какая угодно, но не обычная. Внезапно всех гостей зовут в столовую.

Здесь шикарная обстановка, на карточках написаны имена каждого гостя. К моему ужасу, моё место за одним столом с Алистером, Джулианом и его подружкой. К нам присоединяется пожилая пара, с которой я никогда раннее не встречалась.

Музыка заглушается, и в комнате становится тихо. Марсель поднимается со своего места.

– Я хотел бы поблагодарить каждого из вас за то, что помогли мне отпраздновать мой сороковой день рождения.

Все смеются. Когда смех прекращается, Марсель смотрит вперёд, и его глаза устремлены на его единственного выжившего ребенка.

– Я ужасно скучал по вам всем, – он делает паузу, прежде чем дать понять, что он остановился в середине речи. Повернувшись налево, он смотрит на Астрид, а затем начинает говорить своим гостям. –Извините, я стал старым дураком. Буду краток. Должен признать, я не хотел устраивать вечеринку, но моя милая жена настояла на этом. И я очень рад, что, как всегда, позволил ей сделать все по-своему, –все бокалы поднимаются в унисон, а тёплые пожелания разносятся по всей комнате.

Я рассматриваю столовую и мгновенно узнаю соседа Марселя– его близкого друга Роана Эмерсона, который сидит рядом со своей женой Еленой. Наши глаза встречаются, мы обе посылаем друг другу улыбки. Я напоминаю себе, что должна найти себе пару после ужина. В этот момент я вспоминаю о долгих годах разлуки с Кейнами. Я ненадолго закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

Наслаждайся моментом.

Звук хлопков прерывает мою мысль. В воздухе искрится смех, и все находятся в праздничном настроении. Я открываю глаза.

Астрид сияет, сейчас она с любовью улыбается своему мужу. Лишь единицы, присмотревшись, смогут заметить маленькую слезу, которая ускользает из её левого глаза. Полагаю, это знак счастья. Марсель наклоняется, целует свою жену в щеку и одними губами произносит: «Я люблю тебя».

Продолжая вместе с другими хлопать, я чувствую на себе его глаза. Я поворачиваюсь, и через стол меня встречают красивые глаза Джулиана.

Преследующие глаза, о которых я мечтала прошлой ночью, изучают меня. Сочные губы, которые я представляла на себе сегодня ранним утром, слегка изгибаются в улыбке.

Лукавой улыбке, той, от которой моё сердце начинает учащённо биться.

Все ещё разговаривают, но я не могу уловить смысла. Голоса начинают ускользать всё дальше и дальше. Я собираю всю свою волю в кулак, лишь бы не покинуть стол. Вскоре, я отвожу взгляд, и смотрю на свой почти пустой стакан, позволяя указательному пальцу пройтись по стеклянному ободку. Дрожащими руками я поднимаю его к губам и глотаю остатки бурбона.

Глава 23

Аплодисменты стихают, и я тоже перестаю хлопать. Я продолжаю смотреть на свой стакан, когда Джулиан поднимается и подходит к человеку, который сидит справа от меня. Джентльмен, чьё имя я не могу расслышать, весело кивает после того, как Джулиан что-то шепчет ему на ухо. Улыбаясь, мужчина поднимается со стула и извиняется. Вместо того чтобы покинуть наш столик, он подходит к оставленному Джулианом стулу, и садится рядом с женщиной, которая будет трахаться сегодня вечером с мужчиной, который нравится мне. Поначалу Шира расстраивается, но после небольшой фразы, на её лице образуется широкая ухмылка.

– Лина, – даже его голос возбуждает меня.

– Джулиан, почему мой сосед по столику поменялся с тобой местами? Что ты ему сказал? – спрашиваю я, удивляясь.

– Себастьян – кинопродюсер, и мне показалось, что ему будет лучше сидеть с начинающей актрисой.

– Ох.

Почему я разочарована его ответом? Джулиан выглядит весёлым.

– Лина, по правде говоря, мне захотелось сидеть рядом с тобой. У нас не было возможности поговорить, – он берёт мой стакан и делает глоток воды.

– О чём ты говоришь? Мы провели большую часть дня вместе, – я качаю головой.

– Да, но мне нужно извиниться за этот вечер, – говорит он, когда я завороженно смотрю ему в глаза.

– Мне тоже очень жаль.

Джулиан кладёт свою руку на мою.

– Я повёл себя как полная задница. Иногда я забываю, что мы не были вместе ..., – он качает головой. – Позволь мне начать сначала. Я хочу провести с тобой как можно больше времени, – объявляет он, а затем ослепительно улыбается. Искренне и сексуально и одновременно с этим очень озорно.

Пожалуйста, просто поцелуй меня.

Мои глаза сосредоточены на его нижней губе. Мне хочется укусить ее. А затем он делает это. О, боже правый. Он кусает угол своей нижней губы. И это. Заводит. Меня.

Перестань пялиться на его полные, сочные губы.

Звук хихикающей взрослой женщины спасает меня от непристойных мыслей.

Похоже, я не единственная, кто в восторге от компании Джулиана. Жена Себастьяна, Мэри, которая сидит рядом с предметом моих воздыханий, прерывает нас. Очарованная Кейном, она смущается, и задаёт ему вопросы о его бизнесе, хобби и даже девушке. Джулиан с любезностью отвечает на несколько её любопытных вопросов, а затем ещё несколько минут они заняты бессмысленной болтовнёй, и всё это время Мэри хихикает, как школьница. Когда женщина начинает расспрашивать Джулиана о личной жизни, он просто говорит: «У меня никогда не было серьёзных отношений, но это не значит, что я не нашел подходящую женщину». В этот момент его глаза находят мои, но меня тут же отвлекает официант.

Мужчины и женщины, одетые в смокинги, вальсируют вокруг столиков, разливая воду и расставляя коктейли. Спустя какое-то время, они приносят некоторые из любимых блюд Марселя. Это груша с горгонзолой на тонком тесте, жареная свиная вырезка с абрикосово-манговым чатни и полентас лесными грибами. Десерт простой: шоколадный мусс. Хотя на вечеринке присутствует около пятидесяти гостей, ужин кажется довольно интимным. Джулиан признается.

– Астрид наняла организатора праздников. Изначально она хотела устроить экстравагантную вечеринку с Цирком дю Солей и фейерверком, – он закатывает глаза. – Отец, однако, захотел чего-то более интимного.

Я осматриваю комнату и соглашаюсь с тем, что здесь присутствуют только избранные. За исключением друга Джулиана, каждый в комнате что-то значат для Марселя. Это либо родственники, либо хорошие друзья или коллеги, с которыми он имел дело в течение многих лет.

– Я удивлена, что все эти люди смогли прийти в последнюю минуту. Это много говорит о твоём отце, – произношу я, восхищаясь многими из присутствующих.

– Согласен. Отец столько лет был затворником. Должен признаться, что каждый звонок любому из гостей занял много времени, но у меня не было выбора, – Джулиан смотрит на столик своего отца. – Даже при всех своих недостатках отец – хороший человек. В свое время он помог всем в этой комнате.

Я размышляю над словами Джулиана и осознаю, что я также включена в список тех избранных, которым когда-то помог Марсель. Он столько лет был любящим приёмным отцом.

Слева от меня сидит Алистер, который последние несколько минут беседовал с Себастьяном. Алистер удивляет меня, когда спрашивает:

– Между вами есть что-то? – указывая сначала на меня, а затем на Джулиана.

Я задыхаюсь от его вопроса, прежде чем ответить.

– Эм... Нет, ничего нет.

– Ты уверена? – не делая паузы, он продолжает. – Джулиан явно влюблён в тебя. Он провел с тобой большую часть вечера, хотя пришёл сюда с этой идиоткой, – говорит он, кивая в направлении Ширы. Спутница Джулиана выглядит идеально, несмотря на то, что разговаривает она смехотворно громко.

– Боже мой, как же она раздражает, – подмечает Алистер, прежде чем сделать глоток виски. – Так когда вы с моим братом наконец-то потрахаетесь?

Мои глаза расширяются. Я кашляю и нервно смеюсь. Алистер подаёт мне стакан воды.

– Думаю, тебе стоит выпить это, чтобы не подавиться всеми моими вопросами, – посмеивается он, и не вспоминает Джулиана до конца ужина. Вместо этого он и Джулиан смеются друг над другом, пока я сижу между ними. Да, бедная я, сижу, зажатая между двумя красивыми мужчинами. Я подслушиваю о последней победе Алистера, испанской супермодели, которой он наслаждался в течение нескольких месяцев.

– Сама по себе Марисоль очень красива, умна и богата. Но она нарушила главное правило.

– Какое главное правило? – спрашиваю я, осознавая, что вторглась в их разговор.

Алистер делает глоток своего коктейля, прежде чем заявить.

– Марисоль хотела того, чего я никогда не смогу дать женщине... Обязательств. Существует слишком много блюд, которые я еще не пробовал. Я никогда не влюблюсь, – он делает ещё один глоток и подмигивает мне.

Никогда не влюблюсь.

Я вздыхаю, мгновенно опечаленная признанием Алистера. Как кто-то может никогда не влюбиться? Вместо того чтобы остановиться на этом, я размышляю о своей ситуации и задаюсь вопросом, была ли я когда-нибудь влюблена? Я люблю Эндрю, но не думаю, что когда-либо была влюблена в него. Я никогда не ощущала всепоглощающего чувства, о котором проповедовал мой отец.

Я снова вздыхаю. К счастью, официант спасает меня от моих мыслей, размещая передо мной большую порцию шоколадного мусса.

– Кажется, они забыли про меня, – бормочет Джулиан, демонстративно смотря на мой мусс.

Официант выглядит смущенным.

– Прошу прощения, сэр, но в таблице мест указано, что вы отказались от десерта.

Теперь мы вместе с Джулианом смотрим на моего бывшего соседа. Себастьян-полный человек примерно шестидесятилетнего возраста, едва коснулся своей еды. Мэри говорит:

– Себастьян на строгой диете, – затем продолжает наслаждаться своим десертом.

Не задумываясь, я беру ложкой небольшой кусочек своего шоколадного мусса.

– Джулиан, попробуй, – закрывая глаза, он с радостью принимает моё предложение. При виде его длинных ресниц и полных губ, я замираю. Как кто-то может быть таким красивым? Он всего в нескольких дюймах от моего лица. Я вижу каждую пору на его коже. Небольшой шрам на щеке. Пробивающаяся щетина. Его пьянящий запах поражает меня. На внешнем уголке его верхней губы остается след от шоколада. Интересно, каков он на вкус. Его рот заслуживает поцелуя.

Скольким посчастливилось вкусить его губы?

Я сглатываю.

Каково было бы ощутить его губы на внутренней части моих бедер?

Меня передёргивает.

Все сидящие за нашим столиком наблюдают за интимным моментом, который я только что разделила с Джулианом. Он берёт ложку и поднимает её перед собой, готовясь накормить меня.

– Вкуснота, теперь твоя очередь.

Внезапно я не могу насладиться своим десертом. Всё, чего я хочу – это спрятаться. Я поднимаю глаза, и Шира с Алистером смотрят прямо на меня. Алистер ухмыляется, а Шира ощетинивается. Вообще-то, она выглядит так, словно собирается перепрыгнуть через стол и дать мне пощечину.

– Всё в порядке, Джулиан. Не думаю, что хочу ещё есть.

Попасть в кошачью драку было бы не круто. Я стараюсь не обращать внимания на женщину, которая злобно смотрит на меня.

– Лина, – произносит Джулиан, чтобы привлечь моё внимание. – Шоколадный мусс. Я специально для тебя попросил приготовить его.

Этот великолепный мужчина действительно знает дорогу к моему сердцу.

Он приподнимает руку, прежде чем я, наконец, делаю вид, что сдаюсь.

– Ладно, разве я могу сказать нет? – когда я поворачиваюсь к нему, меня встречает ложка потрясающего шоколадного мусса. Просто замечательного. Подушечкой большого пальца он вытирает шоколад с уголков моих губ.

– Разве не восхитительно? – спрашивает Джулиан, прежде чем снова закусить свою полную нижнюю губу.

О боже, помоги мне.

За исключением моего растущего возбуждения и влажности между бедёр, оставшаяся часть ужина проходит спокойно. Официанты начинают убирать посуду, и я извиняюсь. Я убегаю в находящийся не так далеко туалет. Моё нижнее бельё промокло, и всё, чего я хочу – это снять стринги. Я начинаю нервничать. Никогда раньше я не ходила без нижнего белья. Но тут я осознаю, что сейчас это беспокоит меня меньше всего. Куда, чёрт возьми, я положу свое нижнее бельё? Я не взяла сумочку. Проклятие! Просто нужно подождать несколько минут.

Десять, может быть, пятнадцать минут, а затем вернуться в гостевую спальню, где я смогу пофантазировать о восхитительном англичанине, который возбуждает меня так, как никто другой. Проверив своё отражение в зеркале и, удовлетворившись своим внешним видом, я возвращаюсь на вечеринку.

Глава 24

Мне открывается малоприятный вид на Джулиана, держащего стакан с виски и смеющегося вместе с Широй, пока его большая ладонь лежит на ее стройной спине. Даже то, как он держит стакан, выглядит сексуально. Мне больно смотреть на то, как она отвечает взаимностью на близость между ними, прижимаясь к нему. Мои мышцы напрягаются, когда девушка покрывает его левую щёку мелкими поцелуями. Поцелуями, которые он свободно принимает. Не находя никого рядом с собой, я иду к бару и прошу налить мне ещё один стакан бурбона. Должно быть, это уже третий или четвертый? Но кто считает?

– Думаю, ты заливаешь свои печали, милая, – раздаётся рядом со мной бархатный, как бурбон, голос.

Стоящий возле меня Алистер шепчет мне на ухо. Сочетание виски и его мускусного запаха напоминает мне о его брате. Поворачиваясь, я вижу мужчину, которого жажду, всё ещё разговаривающего со своей спутницей. И именно в этот момент мне не кажется, что сегодня я смогу выжить. Я знаю, Джулиан сдержит свое обещание. Он трахнет Ширу сегодня вечером. Он, вероятно, будет трахать её так сильно, что я буду слышать их. Внезапно на ум приходит порно. Будет ли он делать с ней подобные вещи? Я знаю, что он трахнет её в соседней комнате, пока я буду в одиночестве лежать в постели. Возбуждённая и жалкая. Плохая комбинация. Ревность переполняет меня и, вместо того, чтобы уйти, мой новый друг, Бэйзил Хейденс, поддерживающий меня в течение всего вечера, даёт смелость остаться и пофлиртовать с великолепным братом Джулиана.

– Ничуть. Я лишь наслаждалась вечеринкой, а теперь ещё и обществом красивого мужчины, – я невинно хлопаю ресницами, продолжаю пить терпкую коричневую жидкость. Я не знаю, что на меня нашло. У моей руки есть собственный разум, ласкающий руку Алистера, которую он положил на перекладину. Я никогда раньше не флиртовала с мужчиной. Почему же сейчас я делаю это? Голубые глаза Алистер мерцают. Совершенно очевидно, что в них отражается нечто большее, чем желание поговорить. Глядя друг на друга, я встречаюсь с обещанием провести ночь вместе. Без сомнения, он выглядит так, будто смог бы раскачать мой мир. Если бы я была одинокой, я бы провела ночь с этим плохишом? Его голубые глаза наполняются желанием, пока он облизывает свои полные губы.

Я кусаю нижнюю губу, задумываясь над перспективой оказаться в одной пастели с Алистером.

Нет, этого никогда не случится.

Он наклоняется и шепчет.

– Рад, что между тобой и моим братом ничего нет. Это вселяет в меня надежду на сегодняшний вечер.

– На самом деле мы всего пару дней назад восстановили связь, – отвечаю я, задаваясь вопросом, почему он тратит на меня своё время.

Касаясь губами моего уха, он признаётся.

– Мне бы хотелось воссоединиться с тобой миллионами разных способов, – его слова невнятны. И хотя он явно пьян, я всё равно продолжаю флиртовать, осознавая, что это может зайти слишком далеко, зная Алистера. Кажется, ревность делает меня кокетливой.

Подходя ближе, его губы цепляют мочку моего уха. Его голос больше не плавный, когда он признаётся.

– Не могу дождаться, когда попробую каждый твой дюйм. Я бы похоронил свою голову между твоих ног, милая.

Мои зелёные глаза увеличиваются.

Снова облизывая губы, он удивляет меня следующими словами.

– Скажи мне, ты там гладкая? Не отвечай. Я могу лишь представить насколько сладкая твоя киска на вкус.

Мои губы медленно раскрываются, а я всё ещё в шоке.

Как мне реагировать на подобное? Никто никогда не был со мной настолько открыт и прямолинеен. Если бы я не был помолвлена, и не была влюблена в его брата, осмелилась бы принять очевидное желание Алистера дать мне то, чего мне всегда хотелось? Боже, эта мысль заставляет меня вспомнить Джулиана. Я слегка ерзаю. Когда я размышляю о шлюшке, которую все эти годы скрывала внутри себя, я прихожу к осознанию того, что ответом все равно станет «нет». Я никогда не изменяла Эндрю. И хотя я фантазировала о другом мужчине, никогда не изменю своему жениху. Алистер привлекателен. Нет, позвольте перефразировать. Он безумно горяч, но ничего в нём не привлекает меня. Совершенно. Ладно, может быть чуть-чуть, но это можно списать намой третий или четвертый стакан бурбона и его горячие грязные словечки.

Что-то в нём кричит, что он любит сочетание своего языка и киски. Я улыбаюсь внутри себя, когда думаю, что он бы понравился Патти.

– Ты блюдо, которое я хотел бы попробовать, – его глаза сосредоточены исключительно на моей груди. Я краснею от его комментария. И хотя я флиртую с ним, не готова к его настойчивости. Я всё ещё не могу ответить ему и допить то, что осталось от моего бурбона. Я молча любуюсь своими новыми туфлями, прежде чем ответить ему.

– Алистер, это..., – мой ответ прерывается, когда пара больших черных ботинок появляется всего в нескольких дюймах от моих туфель. Джулиан стоит рядом со мной.

– Алистер, Астрид хочет познакомить тебя с арт-дилером, – его интонация жёсткая и приказывающая.

– Что? Сейчас? – спрашивает Алистер раздражённым тоном.

Джулиан тоже явно не в духе.

– Да, сейчас.

Я вижу, как ноздри Алистера слегка подрагивают, пока он поворачивается ко мне лицом.

– Я скоро вернусь, милая. Ты вкусно пахнешь, а я всё ещё голоден.

Я наблюдаю, как мой поклонник проходит через толпу, несколько раз останавливаясь, чтобы пообщаться с некоторыми красивыми женщинами.

Алистер определённо плейбой.

Нежно хватая меня за руку, Джулиан ведёт меня к ближайшему углу. Сердитым тоном он спрашивает:

– Зачем ты флиртовала с Алистером?

Я не отвечаю, внезапно расстроенная. Подойдя ближе, я улавливаю в его дыхании запах виски.

– Ты хочешь трахнуться с ним?

Если бы я была свободна, я бы умоляла тебя трахнуть меня.

Вместо этого, с полным спокойствием я говорю.

– Джулиан, что это за вопрос? Почему вообще тебя это волнует? И где твоя подруга? Та, которую ты трахнешь сегодня.

Я встречаю его злой взгляд.

– Почему бы мне не повеселиться?

– Ты. Хочешь. Трахнуться. С. Ним? – его серо-голубые глаза темнеют. Его прекрасный рот крепко сжат. Я смотрю вниз: его руки плотно сжаты в кулаки. – Ради Бога, просто ответьте мне, – требует он тоном, который меня возбуждает.

Я слегка качаю головой, кусая внутреннюю часть щеки. Смотрю на него слишком долго, наслаждаясь этой стороной Джулиана. Стороной, которую я никогда ранее не видела.

Ох, он ревнует.

– Джулиан, во-первых, я не обязана отвечать тебе. Во-вторых, я обручена с мужчиной, которого люблю. Я не изменница. В-третьих, если бы я была одинока, всё равно не стала бы спать с ним. Я... Я не шлюха.

Ладно, у себя в голове я шлюха.

В ожидании ответа Джулиана в моей голове постоянно витает мысль... Я хочу быть твоей грёбаной шлюхой, Джулиан.

– Лина, я не сказал «спать с ним», я сказал «трахаться», – улыбка медленно образуется на его лице и достигает глаз. Чёрт побери, этот озорной взгляд будет моей смертью. Я снова смотрю вниз, руки Джулиана больше не сжаты в кулаки. Он спокоен. Но его глаза говорят о большем. Они очень напряжены.

– Я не слепая. Алистер горячий, но я бы не стала трахаться с ним, ясно? Не могу поверить, что разговариваю с тобой об этом, – я больше не могу смотреть на Кейна. Чем дольше он смотрит на меня своими соблазнительными глазами, тем больше я желаю его.

Это притяжение неправильно.

– Мне очень жаль, Лина. Не знаю, что на меня нашло. Когда дело доходит до тебя, у меня появляется желание защищать. Алистер не достоин тебя.

– Джулиан, ты, кажется, забыл про это на несколько лет.

– Это не имеет значения. Я всегда буду защищать тебя.

Внезапно это напоминает о том, что он не всегда был рядом, чтобы защитить меня. Он оставил меня несколько лет назад, но напоминание об этом не сделает ничего, лишь приведет к неловкости. Вместо этого, я нахожу его красивое лицо. Я дотягиваюсь до щеки Джулиана, слегка касаясь большим пальцем его шрама.

– Не нужно беспокоиться о том, что я могу переспать с твоим великолепным братом. Этого никогда не случится. И спасибо за заботу.

– Пожалуйста, не напоминай мне, каким великолепным ты считаешь Алистера, –дразнясь, говорит Джулиан.

Мы стоим в нескольких дюймах друг от друга. В удивительно комфортной тишине наблюдаем за происходящим вокруг нас. Наши пальцы время от времени касаются друг друга. Даже находясь в нескольких дюймах от него, я ощущаю это странное электричество между нами. Будь проклят этот Бэйзил Хейденс. Мои глаза проходят по всем людям в этом зале, кроме мужчины, который продолжает делать моё нижнее бельё влажным. Периферическим зрением я замечаю, что его глаза устремлены на меня. Спустя четыре джазовые песни, мы прерываемся, когда Рон и Хелена Эмерсон подходят к нам с коктейлями в руках.

Джулиан обнимает Хелену и предлагает руку Рону.

– Надеюсь, вы двое наслаждаетесь вечеринкой.

Хелена смотрит на меня, и ей нужно лишь несколько секунд на узнавание.

– Эванджелина! Ты повзрослела, выглядишь абсолютно потрясающе, – женщина кладёт обе руки мне на плечи, прежде чем обнять. – Я так рада видеть тебя спустя столько лет, – она смотрит на своего мужа. – Роан.

Её муж внезапно обнимает меня.

– Я её узнал ещё во время обеда. Как поживаешь? Чем занимаешься?

Разговор с Эмерсонами облегчает напряжение, которое я чувствовала раньше. Это позволяет мне сосредоточиться на чём-то другом, кроме растущего возбуждения от привлекательности моего друга детства. Я рассказываю им о своей карьере композитора и о своём доме в Санта-Монике. В то же время, они оба говорят мне, что мне нужно увидеть их дочь, Аллегру.

– Она только и делает, что работает. У неё нет личной жизни, нет общественной жизни, поэтому было бы здорово, если бы у неё появилась подруга.

Я спрашиваю об остальных родственниках Эмерсонов, и с горем в глазах они упоминают свою старшую дочь Элизабет.

– Она вместе с нашей внучкой, Мией, попали в аварию несколько лет назад.

Я беру руку Хелены в свою прежде чем сказать:

– Мне грустно это слышать.

Через несколько минут возникает неловкость, а потом Роан просит жену потанцевать. Перед отъездом Хелена достает свой телефон из сумочки и записывает мой номер.

–Я буду на связи и, надеюсь, ты не будешь против, если я дам Аллегре твой номер.

– Конечно. Я была бы рада увидеться с ней, – говорю, прежде чем улыбнуться мысли, что у нас с Аллегрой имеется общий знакомый из Нью-Йорка, с которым можно пообщаться в Санта-Монике.

Как только Эмерсоны покидают нас, Джулиан шепчет мне на ухо.

– Ох. Ох. Ох. Ты и Аллегра вместе, – его голос понижается.– Это проблема.

Я смотрю на него, ошеломленная.

– О чём ты? У меня нет проблем.

Кладя руку мне на бедро, он приближает меня к себе.

– О, поверь, есть.

Что он имеет в виду? Влажность между ног заставляет меня извиваться. Боже, это нижнее бельё просто бесполезно. Как это возможно, что близость Джулиана... Его глубокий, богатый голос... Может так возбуждать меня? Ещё пару дней назад я никогда не думала о себе, как о нимфоманке.

Но сейчас у моего тела и сердца разные планы. Мне нужно несколько минут, чтобы, наконец, попытаться отстраниться от мужчины рядом со мной. Хоть я и не изменница, меня пугает то, как сильно мне хочется умолять Джулиана отнести меня в его спальню. Но его хватка такая сильная, что отойти от него не так уж и просто. И правда в том, что мне нравится ощущение его большой руки на мне.

Я не изменница.

Каково это было бы – оседлать его? Заставить его большие руки схватить мои бёдра, пока я буду подпрыгивать вверх и вниз на его члене?

Стоп. Стоп. Стоп.

Я люблю Эндрю.

Нет ничего плохого в том, что тебя привлекает Джулиан, пока ты ничего не делаешь, – говорю себе.

Несколько минут проходят в полной тишине, пока не возвращается Алистер вместе с Широй. Становится очевидным, что Джулиану не нравится, что нас прервали, и он усмехается.

– Приятель, что такое... В чём твоя проблема? – спрашивает Алистер. Мягко говоря, он в состоянии алкогольного опьянения. Если он выпьет ещё один стакан виски, вряд ли он устоит на ногах.

Вместо того чтобы помочь Алистеру, Шира подходит к Джулиану, поглаживая его руку.

– Здесь так скучно. Отведи меня наверх, – умоляет плаксивая сучка.

Нет, отведи меня, Джулиан. Меня. Трахни меня.

Делай со мной все, что хочешь.

Вместо того чтобы ответить на просьбу Ширы, он игнорирует её. Внимание Джулиана приковано ко мне. Он шепчет на вздохе:

– Лина, мне очень жаль, – поворачивая голову, он изучает Алистера, и трудно сказать, противен ли тот ему, или он просто злится. Пододвигая свою спутницу, он приближается к своему пьяному брату.

– Ты должен пойти спать, Алистер. Выглядишь не очень хорошо.

Алистер смотрит в мою сторону.

– Да, я скоро лягу спать, и молюсь, чтобы прекрасная Эванджелина сопроводила меня. Я ещё не съел свой десерт, – он снова подмигивает, и мне становится жаль его.

Что не так с подмигиванием?

Без колебаний я отвечаю на инсинуации Алистера.

– Не знаю насчёт десерта, но, конечно, я помогу тебе подняться в твою комнату. Всё равно я уже устала, а завтра мне возвращаться в Лос-Анджелес.

Я обращаюсь к Джулиану.

– Спасибо за сегодня. У меня были замечательные выходные. Спокойной ночи.

И хотя мне бы хотелось проигнорировать его сучку, я не делаю этого.

– Спокойной ночи, Шира.

Прежде чем Джулиан сможет протестовать, я беру руку Алистера, а затем отправляюсь на поиски Марселя. Слегка повернув голову, моё периферическое зрение позволяет мне ещё раз взглянуть на мужчину, который возбудил меня. Он продолжает смотреть на свой напиток, и бормочет единственное слово: «Чёрт».

Через несколько минут мы видим поглощенного разговором Марселя, сидящего рядом с Роном. Посмотрев на нас, он просит, чтобы мы присоединились к ним.

– Я бы с удовольствием, но Алистеру нужна помощь.

Оценивая поведение племянника, Марсель кивает головой.

– Лина, я могу попросить кого-нибудь другого сопроводить его наверх.

Я целую Марселя в щеку.

– Всё в порядке. Я устала. Сегодня я прекрасно провела время. С Днём рождения.

Глядя на Алистера, Марсель качает головой, но не от отвращения, а с любовью. Это действие служит ещё одним напоминанием, почему я люблю этого мужчину. Он принимает человека, независимо от его недостатков. Небольшой смешок соскальзывает с губ Марселя.

– Алистер, я счастлив, что ты отлично провёл сегодня время.

Пьяный брат Джулиана теперь опирается на меня.

– С дн… Днём… Рождения.

Глаза моего бывшего опекуна смеются, и он посылает мне тёплую улыбку. С нежностью в голосе он произносит:

– Спасибо, что вручила мне лучший подарок на День рождения, – взяв меня за руку, он слегка сжимает её. – Люблю тебя, Эванджелина.

Глава 25

Я и Алистер поднимаемся по лестнице к нашим спальням. После того, как вечер утихает, я просто хочу лечь спать. Постоянное вожделение к мужчине, не являющегося моим женихом, порядком утомило меня. Более того, я начинаю чувствовать вину. Алистер же, напротив, имеет другие планы на вечер. Поскольку его комната находится ближе моей, я решаюсь проводить его до неё. Останавливаясь перед дверью, он пристально смотрит на меня. Облизывая в сотый раз за сегодняшний вечер свои губы, он дерзко ухмыляется мне.

– Ты красавица. Хотя, должно быть, ты и так это знаешь, – не может сдержать смешка Алистер.

– Что ж, спасибо, – я смотрю на него, заранее е зная, что скажу дальше. – Спокойной ночи, Алистер.

От него пахнет крепким спиртным и сигаретами, когда он склоняется ко мне.

– Нет, моя милая, ночь ещё не закончилась, – он еле стоит. Как он вообще может думать, что всё ещё способен на что-то?

Несмотря на то, что я слегка пьяна, уверенно смотрю в его глаза.

– Алистер, того, что, как ты надеешься, должно произойти между нами, не случится. Я обручена.

Выпрямляясь, мужчина говорит.

– Джулиан упоминал об этом. Это не значит, что мы не можем повеселиться. Я не собираюсь просить тебя бросить своего жениха, – кажется, словно он выпил галлон воды, потому что больше он не выглядит таким пьяным, как раньше. Алистер прочищает горло. – Я просто хочу вылизать твою киску, а затем трахнуть тебя. Никаких обязательств. Чёрт, ты можешь даже уйти посреди ночи, если захочешь. Хотя, думаю, твоё упругое тело жаждет испытывать удовольствие всю ночь. Обещаю, что полностью заполню твою узкую киску своим огромным членом.

О. Боже.

Я сама себя удивляю, когда не смеюсь над его дерзостью.

Давайте будем честными. Мне нравятся грязные словечки, которые срываются с языка этого пьяного мужчины, но он не тот из-за кого я становлюсь влажной. И, к сожалению, это не Эндрю. К сожалению, это мой друг детства.

Я хочу его. Я жажду только Джулиана, даже при том, что у меня есть жених. Прямо сейчас я отдала бы Джулиану всю себя, если бы он пожелал. Я закрываю глаза и вздыхаю. Мне требуется несколько секунд, прежде чем я открываю их, и вижу красивое лицо Алистер близко к своему. Манящий запах виски и сигарет в его дыхании соблазняет меня. Он тянется вниз, пытаясь захватить мои губы.

– Спокойной ночи, Алистер, – я поворачиваю голову, и его губы касаются моей щеки. Прежде чем он успевает возразить, я ухожу. Я не оборачиваюсь, когда он кричит: «Сучка». И это звучит совсем не весело. На самом деле мне всё равно, поэтому я по прежнему держу голову высоко, продолжая свой путь вниз по коридору.

Войдя в гостевую спальню, я сбрасываю все декоративные подушки на пол, и плюхаюсь на массивную кровать. После того, как я провела последние несколько часов, празднуя день рождения Марселя, трудно не вспомнить о его первой жене. Трудно не поддаться воспоминаниям о том, что в последний раз я видела тех же гостей на похоронах Элизы.

Я предаюсь к воспоминаниям, как будто это было только вчера.

***

Четырнадцать лет назад

Тем утром я залежалась в постели, поскольку у меня была простуда. Нана в слезах ворвалась в мою комнату.

– Лина, дорогая. Просыпайся. Нам нужно поторопиться. Что-то случилось с Элизой.

Мои бабушка и дедушка немедленно выехали в другой город. Казалось, что поездка в Коннектикут заняла целую вечность.

К тому времени, как мы доехали до Марселя, Элиза уже была мертва. Такого гнева, как в тот день, я не испытывала больше никогда. Я была зла на Бога за то, что он забрал у меня всех моих близких.

Элиза Резерфорд Кейн была заметной фигурой в обществе: она посвящала всё своё время нескольким благотворительным организациям. Но на её похороны были приглашены лишь несколько близких друзей и членов семьи. Я оставалась у Кейнов на Парк Авеню 740 каждую ночь вплоть до похорон Элизы. Вместе со мной они проживали нашу потерю, а я хотела быть там, чтобы поддержать их. Марсель был вне себя. Он не только потерял жену, но и часть души.

Он ходил вокруг их дома, словно зомби, останавливаясь только для того, чтобы поблагодарить тех избранных, которые были приглашены на похороны. Прячась за нечитаемой маской на лице, Кэролайн крепилась изо всех сил. Джулиан остался один, наверху, в своей комнате. Я знала, каково это – потерять любимого человека, того, кто знает тебя лучше всех на свете; того, кто всегда помогал тебе понять, что независимо от обстоятельств, этот человек всегда будет безоговорочно любить тебя. Для Джулиана, таким человеком была его мать.

Я брела к своей спальне, которую занимала, когда оставалась в их огромной двухэтажной квартире. Но, прежде чем войти в свою спальню, я заметила, сидящего в одиночестве в углу своей комнаты на краю кровати Джулиана. Дверь была слегка приоткрыта. Я подошла к нему, оглядывая его комнату и отчаянно пытаясь сдержать слезы. Я села и, не задумываясь, обняла друга. Держа в руках ребёнка, который только что потерял мать, я ласкала его голову и ничего не говорила, пока он молча плакал. Он был разбит. Все гости, находившиеся внизу, даже не подозревали о том, как оглушительно громко они вели себя. Все поминали Элизу, в то время как я и Джулиан молча сидели на его кровати в течение нескольких часов.

Наше молчание было понятным.

Наше понимание друг друга было ещё понятнее.

Ему не нужно было слышать фразы типа: «Все будет хорошо» или «Ты будешь в порядке». Ты никогда не будешь в порядке после того, как кто-то из твоих родителей умрёт. Весь вечер, лёжа на кровати, положив голову мне на грудь, а левую руку на живот, он не переставая рыдал. Мальчик успокоился только после двух часов ночи. И когда он, наконец, крепко уснул, я ушла в свою комнату. Не зная, что вижу его в последний раз, я поцеловала друга в лоб и прошептала: «Я люблю тебя, Джулиан».

Несколько часов спустя, я проснулась в соседней комнате и обнаружила, что мой лучший друг покинул город... Оставил меня... Оставил своё прошлое... Не сказав ни слова.

В этом городе было слишком много плохих воспоминаний для мальчика, который только что потерял мать. Благодаря своим связям, Марсель отправил сына в интернат в Англии. Его дочь осталась в Штатах и поступила в колледж. Не в силах справиться с потерей матери, девушка, которая была мне как сестра, начала принимать наркотики. Её новоиспечённые друзья из колледжа были героиновыми наркоманами, и это было то, частью чего я просто не могла быть. Мои разговоры с ней переходили в споры. Кэролайн всё время находилась под кайфом. Я два раза навещала её. Первый раз был на её девятнадцатилетие, когда я приехала, чтобы поддержать подругу. Во второй раз я держала её за руку, когда она делала аборт. После этого я знала, что она больше никогда не будет прежней. Кэролайн всегда говорила о том, как сильно хочет стать матерью. Она перестала приезжать и не отвечала на мои звонки. Кэролайн перестала жить. Независимо от того, как сильно я старалась сохранить наши отношения прежними – она продолжала увядать.

Чуть более года спустя после смерти Элизы, мне позвонил Марсель и сказал, что его дочь умерла от передозировки во время поездки в Лондон. Джулиан нашел её лежащей в постели после того, как та запила целую упаковку валиума водкой. Я была опустошена, потому что должна была проводить её. Но, находясь в больнице с аппендицитом, я не смогла приехать на похороны подруги. В глубине души я знала, что не смогла бы попрощаться с Кэролайн.

Через несколько часов после того, как меня выписали из больницы, в истерике я позвонила Эндрю. До меня, наконец, дошло, что моя «сестра» ушла. В середине экзаменационной сессии в колледже Эндрю уехал из университета и провёл со мной несколько дней. Пока я рыдала – он обнимал меня и утешал, убеждая, что я никогда не останусь одна, пока он жив. Эндрю никогда не был романтиком, но после его поступка знала – несмотря ни на что, он всегда будет тем, на кого я могу рассчитывать. В моей душе не было сомнений, что Эндрю Нильсон любит меня.

Два месяца спустя Марсель прилетел из Лондона. Мы встретились за обедом в отеле в верхнем Ист-Сайде. Это было дорогое нам место. Мы вместе с Керолайн и Джулианом проводили здесь наши детские дни, наслаждаясь шоколадным мороженым. Пока я наблюдала за тем, как тает мой десерт, мой бывший опекун, наконец, признался, что больше не может находиться в Нью-Йорке, и что он собирается жить в Сан-Франциско и Лондоне. Когда я начала плакать, он заверил меня, что мы будем созваниваться. Он упомянул, что Джулиан продолжит свое образование в Англии, и что я должна оставаться с ним на связи. И тогда я рассказала, что его сын не ответил ни на один из моих звонков и писем. Марсель посмотрел вниз на стол.

– Он через многое прошел. Он так же не отвечает на половину моих звонков. Пожалуйста, подожди, пока он придёт в себя.

Я смотрела на человека, который вырастил меня как собственного ребенка, замечая, что он очень сильно постарел за такой короткий срок. Когда мы выходили из ресторана, мужчина держал меня, как будто боялся отпустить. Марсель признался.

– Я очень люблю тебя, Лина. Ты, Джулиан и Алистер–это всё, что у меня осталось.

Несколько лет мы все жили друг без друга. Прошло слишком много времени, но я всё равно благодарна. Я благодарна, что Марсель и Джулиан вернулись в мою жизнь.

Моя голова лежит на подушке, а тело на боку. В нескольких футах от меня «Поцелуй». Я наслаждаюсь красивой картиной, висящей напротив меня до тех пор, пока мои глаза больше не могут оставаться открытыми.

Глава 26

Громкие стоны из соседней комнаты вырывают меня из глубокого сна. Я накрываюсь пуховой подушкой, пытаясь заглушить очевидные звуки секса. Но это просто бесполезно. Толщина стены совершенно не помогает. Никак. Даже если я их не вижу, я прекрасно слышу их.

Чёрт возьми, Джулиан сдержал своё обещание.

Судя по звукам, раздающимся по соседству, он определённо не нежный любовник. Его вчерашняя фраза: «Я люблю трахаться», – повторяется в моей голове, словно сломанная пластинка. Мужчина, который любит трахаться, трахает её... очень жёстко.

Ну, почему я не могу оказаться в альтернативной вселенной, где я буду женщиной по соседству, кричащей сейчас во все лёгкие от удовольствия? Я думаю о том, как было бы здорово, если бы Джулиан занялся со мной любовью. Я усмехаюсь, потому что кого я обманываю? Я не хочу нежностей. Не хочу милостей и приятностей. Это я могу получить и от своего жениха. Чёрт, мне хочется, чтобы меня затрахали до беспамятства.

Эндрю.

Эндрю.

Эндрю сейчас не существует. Эндрю уже давно спит у нас дома.

А это, это просто фантазия.

Джулиан.

Боже, чего бы только я сейчас не пообещала, чтобы стать Широй.

Всё ещё одетая в наряд от Mandalay, я быстро сажусь и снимаю своё платье. Слеза ускользает с моих глаз, когда я слышу «Wicked Games» от The Weeknd на заднем плане. Ох, это так жестоко – у них играет одна из самых сексуальных песен, которые я когда-либо слышала. Неожиданно я понимаю, что хнычу. Ну, что за идиотка. Я натягиваю одеяло на своё обнажённое тело и сворачиваюсь в позу эмбриона, отчаянно пытаясь отвлечься от того, чем занимается пара по соседству.

Да что со мной?

Я никогда не оказывалась в такой ситуации. Никогда не была дезориентирована. Никогда не завидовала другой женщине из-за мужчины. Я даже не помню, чтобы мне хотелось близости с кем-то ещё, кроме своего жениха. Да, я фантазировала о Брюсе Венчуре, пока Эндрю был внутри меня. Но он порно звезда, так что это обычное дело, особенно когда он так хорош в том, что делает на экране. Но как я могу быть настолько глупой, чтобы желать мужчину, который, очевидно, трахает в соседней комнате кого-то другого?

В. Соседней. Комнате.

Почему я вообще думаю о чужом мужчине, когда меня дома ждет свой?

– Ох! Ох! Джей-Ки! Да! Да! Трахни меня сильнее. Вот так! Не останавливайся!– кричит сучка во всё горло. Боже правый, эта девушка смехотворно громкая. За стеной начинает играть «Gold Digger» от Kanye West, и хотя часть меня насмехается над моей сентиментальностью, я всё ещё наполнена ревностью.

Я даже не пытаюсь остановиться себя, когда медленно сбрасываю одеяло. И оглядываюсь, как будто для того, чтобы убедиться, что я одна в этой комнате, поскольку пара по соседству звучит так, словно они рядом со мной. А потом я делаю немыслимое. Я представляю их. В разных позах.

Я мучаю себя, представая, как и что Джулиан делает с ней. Фантазирую о таких вещах, которые мне хотелось, чтобы он сделал со мной.

Я закрываю глаза, отчаянно пытаясь успокоиться. Что ещё более важно, я стараюсь не выпрыгнуть из кровати и не пойти к его двери, чтобы постучать в неё, словно какая-то недовольная соседка или, что ещё хуже, ревнивая женщина; женщина, которая не имеет права диктовать правила поведения члену своего друга детства.

Пожалуйста, пусть это скоро закончится.

Звуки жёсткого секса продолжаются. Я действительно слышу, как скрипит его кровать. Стук, стук, стук. Какого чёрта? Я крепко сжимаю свои простыни. Боже правый! Это сейчас стены затряслись? Я поворачиваю голову в сторону, чтобы убедиться, что ничего не сломалось. Затем смотрю на потолок. Ну, слава богу, нет никаких трещин. Стук, стук, стук. Они все ещё занимаются этим. Время никогда не тянулось так медленно. Воспроизводится пятнадцать песен, и, наконец, я слышу оглушительный визг и громкий рык, а затем в его комнате перестает играть музыка. Да, я считала, и, к сожалению, узнала все песни. Но до сегодняшнего вечера я не знала о себе одного.

Я. Чёртова. Мазохистка.

Наполовину накрытая одеялом, я неподвижно сидела, прижавшись спиной к изголовью кровати. И, закрыв глаза, продолжала слушать, как они трахаются. Я подпевала всем пятнадцати песням, даже тогда, когда мне нужно было сходить в туалет.

Тишина.

Он действительно трахал её больше часа? Надеюсь, теперь они все-таки закончили? Я сбрасываю одеяло и подхожу к бесполезной комнатной перегородке, которая разделяет мою спальню и спальню по соседству. Заставляя себя, потому что действительно мазохистка, я прикладываю своё правое ухо к стене, пытаясь что-нибудь расслышать. Что угодно. Но единственное, что я слышу, это быстрое биение своего сердца. Даже музыка не играет. Вместо интимной беседы, я слышу, как открывается дверь, и из коридора начинают доноситься голоса.

Я на цыпочках подкрадываюсь к двери и, словно любопытная соседка, осторожно приоткрываю её.

– Да брось, малыш, позволь мне остаться у тебя на ночь, – умоляет Шира. Её голос хриплый и до сих пор ужасно раздражающий. Я удивлена, что она может говорить после всех этих криков.

– Я сплю в одиночестве. И это не обсуждается. Леонард ждет внизу, он отвезет тебя обратно в отель. Я завтра уезжаю, поэтому мы увидимся уже в Лондоне. Удачи на прослушивании. Спасибо и спокойной ночи.

– Спасибо? Это всё, что ты можешь сказать? Ты ведь знаешь, что это был лучший трах в твоей жизни, – её голос в десять раз громче, чем раньше. Она явно недовольна прощальной речью Джулиана.

– Пожалуйста, потише. Шира, это было великолепно. Но да, спасибо и спокойной ночи. Я чертовски устал, –Джулиан целует её в щеку и закрывает дверь.

Что-о-о?

Кто знал, что Джулиан может быть таким засранцем? Я начинаю счастливо пританцовывать.

Но как только я поднимаю руки в воздух и качаю бедрами, она оборачивается и замечает меня. Ой. Не знаю, кто в данный момент более смущен. Я или она? Длинные волосы Ширы мокрые, её губы воспалены, а следы от макияжа глаз будто кричат: «Ага, меня только что хорошенько оттрахали». И, само собой, её щеки всё ещё красные, ведь ее больше часа трахал самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо встречала.

Она ничего не говорит.

Я остаюсь немой.

Слегка покачивая головой, она смотрит на меня. А затем поджимает губы. И вот она – медленная, злая ухмылка в уголке её опухших губ.

Сука.

Я быстро закрываю дверь и выдыхаю.

И хотя Шира только что, взглянув на меня, дала понять, что знает о моей мечте оказаться на её месте – я не желаю быть ею. Джулиан трахал её больше часа, но не позволил ей остаться с ним на ночь.

А это просто облом.

И теперь я – единственная, кто здесь улыбается.

Полностью обнажённая, я подхожу к зеркалу и начинаю изучать своё отражение. Моя грудь чувствительная и опухшая. Прикасаясь к ней, я представляю, что мужчина, который более часа трахал по соседству другую женщину, наслаждается ей. Я разворачиваюсь и забираюсь на кровать. Набрасывая одеяло на свое обнаженное тело, я начинаю медленно прикасаться к себе. Мне действительно нужен вибратор. Ведь мне пока нравятся мои пальцы, и последнее, чего я хочу – это синдрома запястного канала. Несколько минут назад я была зла, задета и очень ревновала. Понимание того, что Джулиан находится внутри другой женщины, бесило меня. Но, как бы нелепо это ни прозвучало, в данный момент я не могу сдержать своего возбуждения.

Я заведена.

Я никогда не стонала и не кричала, как Шира, даже во время мастурбации на порно.

Интересно, смог бы кое-какой англичанин заставить меня кричать так же?

Песни, играющие на заднем плане, в то время как Джулиан трахал Ширу, поразили меня. Большую часть их марафона в постоянной ротации находились треки Эминема, 50 Cent’а и прочих, а это уж точно свидетельствует о том, что они занимались далеко не сладкой любовью.

Я становлюсь до смешного мокрой, когда представляю его своим любовником. Кейн определённо не нежный. Его кровать скрипела. И я бьюсь об заклад–он из тех любовников, которые будут трахать вас так сильно, что вы забудете своё имя. Из тех, кто затрахает вас до такого состояния, что вы не заметите землетрясения магнитудой 5,0. Я смеюсь, вспоминая, как тряслись стены. Моё дыхание начинает учащаться, а два моих пальца совершают свои волшебные действия.

Пальцы, смазанные влагой, касаются чувствительного клитора. Я ласкаю себя аккуратными движениями. Мой рот медленно приоткрывается, когда я начинаю шептать... Его имя слетает с моих губ, когда я, наконец, достигаю своего апогея.

Мои волосы влажные. Моё обнажённое тело покрыто потом. Одеяло валяется на полу. Судя по этим вещественным доказательствам, я только что переспала с кем-то. Ну, мой сеанс мастурбации оказался куда более полноценным, чем мой секс с Эндрю несколько ночей назад. Я быстренько привожу себя в порядок в хозяйской ванне и прибираюсь. Когда моя голова оказывается на подушке, я, ненадолго закрыв глаза, вижу изображение ухмыляющегося Джулиана. Ох, эта озорная ухмылка. Открывая глаза, я смотрю в потолок.

Джулиан, Джулиан, Джулиан.

Только что я фантазировала о нём, прежде чем заснуть.

Глава 27

Будильник, стоящий около моей кровати, вырывает меня из сна. Сейчас шесть утра, и если я хочу покинуть дом Кейнов незамеченной, мне нужно сделать это в течение следующих двадцати минут. Двадцати долбаных минут. Я бегу в ванную и принимаю быстрый холодный душ, забывая о макияже. Надев лосины, белую футболку с длинным рукавом и черную толстовку, я закидываю все свои вещи в сумку. Осматривая комнату в последний раз, я чувствую вину за то, что ухожу так рано и, не попрощавшись. Мне нужно вернуться домой к Эндрю, даже несмотря на тот факт, что он проводит дома не так много времени. Мой телефон вибрирует, информируя о сообщении от водителя Марселя.

ЛЕОНАРД: Доброе утро, мисс Джеймс. Машина уже внизу.

Как только я вижу припаркованный перед домом Audi Q7, меня разрывает. Может, стоит остаться ещё на пару часов?

Нет, Лина, просто поезжай домой.

Ты не раз мастурбировала на грязные фантазии с участием твоего друга детства.

Несмотря на то, что меня встречает тёплая улыбка Леонарда, когда он забирает мою сумку, знаю, что он, должно быть, устал. Посреди ночи он бог знает куда отвозил сучку Джулиана.

– Леонард, извини, что тебе приходится так рано отвозить меня.

– Всё в порядке, мисс Джеймс.

– Леонард, – шутливо ругаю его я. – Какая ещё мисс Джеймс? Это я, Лина.

Я забираюсь на заднее сиденье внедорожника, а затем снова поворачиваюсь лицом к дому Кейнов.

– Извините, Лина, нам нужно немедленно отправиться в аэропорт, если вы хотите успеть на первый рейс, – говорит Леонард, вырывая меня из транса.

Удивительно, что в том нетрезвом состоянии, в котором находилась вчера, я не забыла попросить Леонарда отвезти меня утром в аэропорт.

Я не отвечаю.

Леонард выражает свое беспокойство.

– Мне неудобно от того, что я не предупредил Джулиана.

Глядя на него, я бормочу.

– Прости. Я позабочусь о том, чтобы он подумал, словно я в последнюю минуту попросила тебя отвезти меня в аэропорт. Спасибо тебе.

– Я ценю ваши слова, но они ничего не изменят, – он глядит в зеркало заднего вида, чтобы посмотреть на меня. Мы молчим до тех пор, пока ни добираемся до аэропорта.

Открывая дверь, Леонард выскальзывает из машины и достаёт из багажника мою сумку. Когда он открывает заднюю дверь, я продолжаю сидеть на заднем пассажирском сиденье. Глядя перед собой, я не совсем уверена в том, что делаю. Да, я еду домой, но на этот раз все по-другому. Последние два дня заставили меня осознать необходимость изменения сложившейся ситуации с Эндрю. Моё сердце принадлежит моему жениху, но я не могу продолжать жить так же, как мы делали это на протяжении последних лет. Может быть, именно поэтому я зациклилась на другом мужчине.

– Извините, вы передумали? – спрашивает Леонард. – Хотите вернуться в особняк Кейнов?

Внезапный мерзкий звук автомобильного гудка позади нас пугает меня.

– Мне очень жаль. Но нет, я не передумала. Мне пора идти, спасибо за то, что довезли, – я беру его за руку и подтягиваю ближе к себе для того, чтобы обнять. – Ещё раз спасибо. Если у Джулиана будут претензии к тебе за то, что довёз меня до аэропорта – попроси позвонить мне.

Я стою у края тротуара и смотрю, как Леонард уезжает.

Шасси самолёта мягко соприкасаются с асфальтом, пробуждая меня от сна. Я осматриваю салон самолета, замечая несколько взволнованных посадкой пассажиров. Должно быть, кто-то из них возвращается домой, а кто-то, вероятно, прилетел навестить семью или заключить бизнес-сделку, а может просто приехал отдохнуть. Я достаю зеркало из своей сумки и понимаю, что выгляжу ужасно. Попытка успеть на самый ранний рейс не предоставила мне хоть какого-то времени, чтобы накраситься. Я щиплю свои щеки и наношу на губы бальзам, чтобы хоть чуть-чуть привести своё лицо в порядок.

Как только пилот даёт разрешение включить наши сотовые телефоны и другие электронные устройства, я немедленно проверяю свой телефон. Я пропустила несколько звонков и смс от Джулиана. Открывая первое сообщение, я понимаю, что оно от англичанина, о котором я не могу перестать фантазировать.

ДЖУЛИАН: Ты где?

Я прокручиваю вниз экран, замечая, что он послал десять сообщений.

Последнее сообщение, которое он прислал, гласит:

«Пожалуйста, позвони мне, как только приземлишься».

Вместо того чтобы позвонить, я отправлю ему короткое сообщение:

Я: Приземлилась. Спасибо за прекрасно проведённое время.

Вместе с сообщением Джулиану, я отправляю сообщение Роджеру и Патти, сообщая им, что вернулась в Лос-Анджелес. Надев солнечные очки и откинув волосы, я мысленно готовлюсь к встрече с Эндрю.

Глава 28

Часы, стоящие рядом с моей кроватью, показывают 2:36. Сон ускользает от меня. Я представляю его полные губы на каждом сантиметре своего тела. Ощущаю его своим нутром.

Я ворочаюсь.

Переворачиваюсь на другой бок.

Но невыносимая тоска лишь нарастает.

Мягкое дыхание пугает меня, болезненно напоминая о том, где я… О том, кто я. Знакомый звук, который я слушаю уже более десяти лет. Медленно и осторожно я переворачиваюсь к нему лицом. Его веки трепещут, затерянные в собственных снах. И что ему только сниться? Он лежит в той же позе, что и несколько часов назад. Я люблю тебя. Пустота окружает меня. Тянет мою грудь, медленно насмехаясь над сердцем. Мой указательный палец по привычке медленно движется по моей нижней губе. Чувство вины и опустошения охватывает меня, потому что я не хочу, чтобы его губы прикасалась к моим. Не хочу, чтобы его член входил в меня. Это не тот мужчина, от желания к которому я схожу с ума… Я не проснусь ночью, чтобы умолять его взять меня или от жажды попробовать его.

Эти смущающие мысли давят на меня.

Моё тело живо, но сама я едва ли жива. Вчера, когда я ушла от него, часть меня умерла. Короткое времяпрепровождение с Джулианом Кейном изменило мою жизнь. Моё дыхание замедляется, и всё, чего я хочу – это куда-нибудь спрятаться. Умоляя себя уснуть, я пытаюсь не думать о том, какой живой он заставил меня почувствовать себя. А также возбуждённой. Ревнивый. Злой. Ранимой. Счастливой.

Засыпай. Сосчитай до ста. Сделай глубокий вздох. Выброси его из головы.

Он никогда не станет твоим.

Ты никогда не станешь его.

И на этой мысли я засыпаю.

Прошло почти двадцать четыре часа с тех пор, как я покинула Сан-Франциско. У меня даже не хватило смелости, как следует попрощаться. Прямо перед тем, как сесть в самолёт, я отправила сообщения Марселю, в котором извинилась за свой внезапный отъезд. Пытаясь оправдать свой побег, я попыталась сослаться на то, что мне нужно вернуться к Эндрю. Но глубоко внутри себя я знала, что это ложь. Я могла бы найти причину в срочных делах на работе, но они тоже не требовали немедленного приезда. Но, пожалуй, стоит хоть раз побыть с самой собой четной. Ведь дело в том, что я испытала то, что, как мне казалось раньше, никогда не почувствую ни к кому другому, кроме Эндрю. На самом деле, я никогда не испытывала таких интенсивных чувств по отношению к другому мужчине. Особенно к тому, кого знаю половину своей жизни.

Моё влечение к Джулиану необъяснимо. Когда я находилась рядом с ним, моё тело горело, несмотря на то, что он даже не прикасался ко мне в сексуальном плане. Его голос возбуждал меня, хотя он даже не произносил: «Я хочу тебя». Я чувствовала его своим нутром. Одним взглядом, одной улыбкой он заставлял моё сердце биться быстрее. Мои ночи стали беспокойными и тревожными, они сопровождались мыслями о мужчине, которого я не могу забыть. Я живу в состоянии постоянного возбуждения. А иногда мне даже интересно, занимаю ли я его мысли так же, как он мои?

В течение нескольких следующих дней я превращаюсь в сгусток эмоционального беспорядка. Мою голову постоянно наполняют разного рода сексуальные сцены, и я ничего не могу с этим поделать. Я представляю Джулиана: целующего меня, лежащего на мне, находящегося внутри меня. Я даже чувствую его запах в комнате, хотя он никогда не бывал у меня дома. Привычные вещи становятся чем-то новым, когда я представляю, что все это делаю вместе с Джулианом. Я готовлю ужин и представляю, каково это было бы – накормить его. Когда я принимаю душ, представляю, каково это было бы, если бы его обнаженное тело касалось моего, пока на нас сверху лилась бы вода. Когда я слушаю музыку, мне становится интересно, понравилась бы ему играющая песня. Прогулка по моему району кажется более интересной, пока я ищу его в толпе и ожидаю, что столкнусь с ним, несмотря на то, что он живет в другом городе. Несмотря на то, что заболевший простудой Эндрю физически находится со мной двадцать четыре часа в сутки, я думаю о другом мужчине.

Я никогда не ревновала, когда дело касалось моего жениха. Хотя вокруг него постоянно находятся красивые и умные студентки. А коллеги типа Денис от него просто в восторге. Но рядом с Джулианом я стала человеком, которым, мне казалось, я никогда не стану. Мысль о нём и других женщинах взбесила меня, и это несправедливо. Ведь мы с ним старые друзья, которые совсем недавно встретились вновь.

Прошло пять дней с тех пор, когда я в последний раз виделась с Джулианом. Я не спала с того момента, как покинула Сан-Франциско, потому что мысли об этом англичанине постоянно вторгались в мои сны. Более того, тот день, который мы привели на яхте, теперь всё время напоминает мне о том, чего мне так не хватает с Эндрю. Джулиан был замечательным, милым и сексуальным. И то, что он пытался закадрить меня на том романтическом ужине даже не обсуждается. Мы старые друзья, пытающиеся переосмыслить отношение друг к другу, спустя более десятки лет разлуки. Когда мы в последний раз виделись друг с другом, мы были ещё детьми − ну, по крайней мере, он уж точно был ребёнком. Я же была на грани становления женщиной.

Прекрати думать о нём.

Мы не любовники. Мы никогда не были любовниками. И мы никогда не будем любовниками.

Он пытался связать со мной посредством звонков и сообщений, но я, за исключением того сообщения о приземлении самолёта, не ответила ему ни на одно из них. Я обманываю себя, полагая, что игнорирование его звонков и сообщений поможет изгнать Джулиана из моих мыслей. Но сердце – забавная штука. Ему нравится лелеять прошлые положительные эмоции. Логика подсказывает мне перестать думать о Кейне, перестать зацикливаться на нём, но мои воспоминания лишь обостряются.

Вчера Эндрю уезжал по работе, поэтому я провела день и ночь в одиночестве. И ничего не изменилось. Я всё ещё была поглощена своим другом детства.

Я заставляю себя вернуться к реальности.

Сейчас поздний вечер четверга, и только для того, чтобы провести время в своём домашнем офисе, Эндрю вернулся с работы пораньше. Веганская лазанья, которую мы будем есть на ужин, стоит в духовке, а я пересматриваю серию «Ходячих мертвецов» по AMС. Я должна была быть уже на пятом сезоне к этому времени, но на моем DVR осталось всего три сезона. Я почти засыпаю, когда кто-то звонит в дверь. Это настолько незнакомый звук, что я его даже не сразу замечаю. И только когда он звонит во второй раз, я, наконец, отрываюсь от дивана. Потирая глаза, я спотыкаюсь об один из кожаных ботинок Эндрю, стоящих в коридоре.

– Ай, – кричу я и вместо того, чтобы посмотреть в глазок, спешно открываю дверь.

Джулиан Кейн.

Трахните меня.

Нет.

Трахни.

Меня.

Собственной персоной стоит прямо передо мной.

Тот самый англичанин, о котором я не могу перестать думать. Мужчина, о котором я фантазировала, пока Эндрю занимался со мной любовью прошлой ночью. Мужчина, на которого я мастурбировала сегодня утром.

Твою мать. Я смотрю на него и, совершенно очевидно, замираю от шока.

– Ну, приветики, – он тепло приветствует меня своей дьявольской ухмылкой.

Я не произношу ни звука. Мои вчерашние фантазии о нём бледнеют по сравнению с мужчиной, стоящим передо мной. Его внешний вид впечатляет. Великолепные чёрные волосы растрёпаны и выглядят так, будто он трахался всего пару минут назад. Чёрт возьми, может быть, он действительно недавно кого-то трахнул? Его улыбка настолько яркая, что ослепляет меня. Его огромные руки остаются в карманах. О, как я хочу почувствовать их на себе, во мне, по всему телу.

– Позволишь мне войти? – он всматривается в моё лицо, прежде чем поцеловать меня в щеку.

– Джулиан, что ты здесь делаешь? – я всё ещё стою у двери, когда его улыбка и поцелуй выводят меня из транса.

Его тело. Его присутствие. И те определенно грязные, пошлые фантазии с его участием, которые возникали у меня ранее.

– Впусти меня, и я всё объясню. Здесь становится немного холодно, – несмотря на то, что на улице почти двадцать три градуса, он подносит обе руки ко рту и делает вид, что согревает их своими губами.

Как мило.

Как насчёт того, чтобы согреть меня?

– Ой, извини. Да, пожалуйста, проходи. Правда, у меня дома полный бардак.

Это в голове у меня бардак. Каким-то идиотским образом я открываю широкую дверь лишь совсем на чуть-чуть, не позволяя ему свободно пройти. И пока Джулиан протискивается мимо меня, его рука прижимается к моей груди. Мои соски мгновенно твердеют. Я вдыхаю его запах, закатывая глаза.

Дыши, Лина. Дыши.

Глава 29

Мы стоим в середине комнаты, намеренно не глядя друг на друга. Я пытаюсь скрыть возбуждённые соски, скрещивая руки на груди. Эндрю всё ещё сидит в своём домашнем офисе, даже не подозревая того, что к нам пришёл гость. И я не потрудилась осведомить его об этом. Рано или поздно он выберется из своей пещеры. Подойдя ближе, мой гость на секунду колеблется, прежде чем дотронуться своей большой рукой до моего подбородка.

– Я беспокоился о тебе, – произносит Джулиан. – Ты уехала, не попрощавшись, а мои звонки и смс остались без ответа. Поэтому я решил, что мне стоит приехать.

Я так удивлена его приездом и тем более прикосновением, едва ли могу вымолвить хоть слово. Он остаётся сдержанным, ожидая моего ответа. Мои глаза устремлены вниз на тёмные деревянные полы.

– Я оставила сообщения твоему отцу. Мне нужно было вернуться домой к Эндрю.

– Понятно. Ну, так, где он? – глаза Джулиана блуждают по комнате, прежде чем замечают старый диван с горой подушек и огромным одеялом на нём. – Я не вовремя? – он приподнимает бровь.

– Нет, я всего лишь устроила марафон «Ходячих мертвецов». Эндрю работает в своём офисе.

Джулиан стоит в центре комнаты, занимая половину пространства своей внушительной фигурой. Оценивая окружающую обстановку, он без колебаний высказывает своё мнение.

–Так не похоже на тебя.

– Что значит не похоже на меня?

– О, этот дом, – он машет рукой в воздухе. – Он в стиле… Как это называется? Потертого шика? – на мгновение друг делает паузу. Его следующие слова удивляют меня. – Точнее, это не шик. Просто потёртый дом.

Он только что оскорбил интерьер моего дома?

– Какого хрена, Джулиан? Это мой дом. Ты только что унизил его.

Я оглядываюсь вокруг. Он прав. Интерьер никак не отражает мою индивидуальность. Во-первых, сам дом представляет собой бунгало в викторианском стиле с крошечными темными комнатами. Всё было бы не так плохо, если бы дом не выглядел как место, где проживает Норман Бейтс. Мать Эндрю, Жаннетт, обставляла этот дом. На большинстве поверхностей лежат салфетки. Мне они никогда не нравились, но я не хотела ранить чувства своей будущей тещи. Эндрю пришлось переехать в Калифорнию несколькими месяцами ранее, и именно поэтому он попросил ее купить мебель для дома.

– Почему здесь так темно? – спрашивает Джулиан, поворачиваясь к окну, завешанному плотными темно-коричневыми шторами. Распахивая их, он, не спрашивая, открывает окно. – Ради всего святого, Лина. Здесь так душно. Ты живешь в похоронном бюро.

– Не знаю! – кричу я. Я беру подушки с одеялом и скидываю их на пол. Словно какой-то обиженный ребенок, я сажусь на диван и начинаю дуться. Я слышу звуки выстрелов и понимаю, что по телевизору продолжают идти «Ходячие мертвецы». Вместо того чтобы снизить громкость, я выключаю телевизор. Я досмотрю эту серию вечером, когда Эндрю отправиться в страну грёз.

Джулиан поворачивается спиной ко мне. Боже, помоги мне. Только что парень оскорбил интерьер моего дома, но все, о чём я могу думать – это то, как восхитительно он выглядит в своих облегающих джинсах. Его рубашка не скрывает его красивого тела. И, словно почувствовав мой взгляд, Джулиан оборачивается и идёт ко мне. Каким-то образом, несмотря на то, что я сижу, мои ноги слабеют в коленях. Его неоговорочная уверенность лишает меня дара речи. Его способность читать моё настроение лучше, чем кто-либо ещё, пугает меня. Я скучаю по его открытости.

Садясь рядом со мной, он оказывается так близко, что наши колени соприкасаются. Джулиан поворачивается ко мне лицом.

– Знаю, мы не поддерживали нашу связь в течение нескольких лет…

– О. Боже. Мой, – с преувеличением говорю я и качаю головой. – Спустя столько лет ты приехал сюда…,–делая глубокий вдох, я останавливаюсь на секунду. – Я посылала тебе письма, открытки, звонила тебе более сотни раз, но всё было безрезультатно. Что такого я сделала, что ты так поступил? Мне казалось, мы всегда будем вместе, – мои глаза слезятся, но я сдерживаю себя и продолжаю, – ты был рядом, когда я потеряла отца. Поэтому я хотела быть рядом с тобой... Я верила, что ничто не сможет разлучить нас... Несмотря ни на что. И после того, что случилось с Кэролайн... Ты не думал о том, что я тоже переживала из-за её смерти? Она была мне как сестра, – я отворачиваю голову, не позволяя ему увидеть ту скорбь, которая столько лет жила в моём сердце.

–Я знаю, Лина. Но, пожалуйста, пойми: в тот момент всё, чего мне хотелось – это забыться. И единственным способом сделать это – было забыть о тебе. Смерть Кэролайн сильно повлияла на меня. Я был потерян. Пытался забыть всё, всех, и особенно тебя. Очевидно, этого не получилось.

– Очевидно, – саркастически повторяю я, закатывая глаза.

– Боже, Лина, я хочу, чтобы ты поняла, почему…

– Я здесь, Джулиан. Прямо здесь. У меня есть время, – я наблюдаю, как Джулиан вздрагивает, и жду, пока он продолжит. – Пожалуйста... Пожалуйста, помогите мне понять. Почему ты так долго избегал меня?

– Мне не удалось спасти Кэролайн. Я подвёл людей, которых люблю. Я не хотел подводить ещё и тебя, – он берёт меня за руку, взгляд его глаз устремляется к моим.

– Разве ты не понимаешь, что игнорируя меня, никогда не отвечая на мои звонки и письма, а также уехав, ты подвёл меня? – я отрываю свою руку от его.

– Лина, ужин готов? – кричит Эндрю из своего домашнего офиса.

– Кто, чёрт возьми, сейчас прокричал об ужине?

– Мой жених, – отвечаю я.

– Ты сказала, что Эндрю в офисе.

– Да, в своём домашнем офисе.

Внезапно нас прерывает мой сосед по комнате и постели.

– О, я не знал, что к нам кто-то приедет, – восклицает Эндрю, протирая очки краем своей любимой светло-коричневой рубашки с болотными пуговицами. К нам редко приходят гости. Даже мои лучшие друзья никогда не приходят ко мне домой, а предпочитают встречаться в ресторанах или барах.

Вставая с дивана, Джулиан направляется к Эндрю. Странно видеть этих двух мужчин рядом. Они такие разные. Несмотря на то, что Эндрю достаточно высокий, он кажется маленьким и хрупким, стоя рядом с Джулианом. Протягивая свою большую руку, он говорит тем уверенным голосом, который сводит меня с ума:

– Джулиан Кейн. Спустя столько лет.

– Джулиан? Да уж, прошло много времени, – Эндрю находится в недоумении. Мой жених поворачивается ко мне, ища любые признаки паники на моём лице. Легко улыбнувшись, я произношу: «Все в порядке». Это всё, что ему нужно. – Ну, тогда я должен вернуться к своим бумагам. Спасибо, что заглянул, – не глядя на меня снова, Эндрю исчезает в своем кабинете.

Джулиан поворачивает голову и неодобрительно смотрит на меня. Кивая головой, он возвращается на диван. Без каких-либо колебаний он садится рядом, и наши колени снова соприкасаются.

– Ради этого,– он обводит рукой мой дом и коридор, по которому ушёл Эндрю, – ты так внезапно оставила меня и мою семью? Поэтому ты выглядишь такой непохожей на себя и несчастной?

И хотя мне становится стыдно, я гневно смотрю на него.

– Что ты имеешь в виду под «этим»? – мои глаза стреляют кинжалами. – Это... Это моя жизнь, и этот человек..., – я указываю в направлении домашнего офиса Эндрю. – Этот человек... Никогда не покидал меня... Был рядом со мной в течение шестнадцати лет. Он был со мной, когда я похоронила дедушку. Он бросил всё, чтобы поддержать меня, когда умерла Кэролайн. Этот человек... Этот человек любит меня. Он хочет провести свою жизнь со мной. Он тот, за кого я собираюсь выйти замуж.

Джулиан поджимает губы и пропускает пальцы сквозь свои густые локоны. Прочищая горло, он говорит.

– Лина, я не хотел обидеть тебя. Но я ожидал, не знаю… Гораздо большего. Честно говоря, тебе нужно что-то сделать с этим состоянием вечного несчастья, – он нетерпеливо вздыхает и изучает комнату. А затем, сердитым тоном спрашивает: – И где, чёрт возьми, твоё пианино?

Я не собираюсь отвечать на этот вопрос. Ему не нужно знать, что Эндрю не любит, когда в доме играет музыка, за исключением рождественских песен.

– Тебя не было в моей жизни в течение четырнадцати лет, и теперь ты думаешь, что можешь прийти сюда, в мой дом, и судить меня? Спрашивать, про чёртово пианино? Сомневаться в моей жизни? – я останавливаюсь, и когда Джулиан собирается ответить, поднимаю указательный палец, а после делаю глубокий вздох. – Джулиан, это то, чего я всегда хотела. Я. Счастлива. Ты бросил меня. Где ты был? Позволь мне повторить ещё раз. Эндрю никогда не покидал меня. Всё это время он был со мной. Он поддерживал меня, когда больше никого не было рядом. Он выслушивал меня, когда никого не было рядом со мной. Он переживал вместе со мной, когда умер мой дедушка. Он – тот, кто мне всегда будет нужен, – я чувству, как горят мои щёки. Моё сердце бешено колотится, но на самом деле, я не знаю, говорю ли я правду.

Может ли быть то, что я произношу, на самом деле правдой, если я постоянно фантазирую о мужчине, который стоит передо мной?

Я сканирую свою гостиную и понимаю, что мне никогда не хотелось этого. Находится в постоянном в одиночестве, пока мой вечный жених скрывается в своём домашнем офисе. И хотя Эндрю через многое прошел вместе со мной, мы остановились в наших отношениях. Как я могу скрывать от Джулиана что, несмотря на его длительное отсутствие в моей жизни, он по-прежнему знает меня лучше, чем кто-либо ещё? Как я могу притворяться, что он неправ? Джулиан молчит, очевидно, смущенный моей тирадой. Его серо-голубые глаза устремлены на меня, и мне интересно... Просто интересно, что бы произошло, если бы я была честна с собой и с ним.

Пока его красивые глаза смотрят на мои подрагивающие руки, я фокусируюсь на мужчине, которого желала на прошлой неделе. Мальчик, бросивший меня в прошлом, превратился в мужчину, к которому я испытываю влечение в настоящем. Мужчину, с которым я могу представить своё будущее. И хотя человек, которого я люблю с подросткового возраста, находится в соседней комнате, мне требуется вся сила воли, чтобы не поцеловать мужчину, стоящего передо мной. Мне так хочется рассказать Джулиану, что я мечтала о нём каждую ночь с тех пор, как мы снова встретились. Что он причинил мне столько боли. Что боль в моём сердце стала невыносимой, потому что я люблю своего жениха, но не могу перестать желать другого мужчину. Не могу перестать думать о нём... Гадать о его днях... Воображать нас вместе.

Думай об Эндрю, напоминаю я себе.

Ты справишься. Он – твоё прошлое, настоящее и будущее.

Обхватывая мои дрожащие руки, Джулиан произносит:

– Лина, я задам тебе несколько очень личных вопросов.

– Давай. Мне нечего скрывать, – говорю я, смотря в пол.

Только не спрашивай о моих фантазиях с твоим участием.

– Мне всё равно что твой жених находится рядом. Мне просто нужно знать... Ты действительно счастлива с ним? – я не была счастлива долгое время. Прежде чем я успеваю ответить, он продолжает задавать вопросы. – Чувствуешь ли ты себя любимой рядом с ним? Он говорит тебе каждый день, что ты... Самая красивая женщина, которую он когда-либо видел? Что ты делаешь его таким ненасытным, что он не может насытиться тобой? Что ты – всё, чего он когда-либо желал? Заставляет ли он тебя верить, что ты, и только ты, приносишь ему истинное счастье? И когда он трахает тебя, я имею в виду действительно трахает тебя..., – Джулиан останавливает себя, внезапно понимая, что он, возможно, превысил границы этим шквалом вопросов.

Я слегка наклоняю голову. Мои глаза увеличиваются по мере того, как мой рот образует букву «O», и я не могу ответить. Не могу поверить, что его вопросы настолько правильные. Было бы больно ответить на них. Я остаюсь немой, и несколько минут между нами становятся неловкими. В моём сознании нет сомнений, что Эндрю любит меня, но я теряюсь в словах. Я не могу ответить на вопросы Джулиана. Эндрю не страстный мужчина. Время от времени я замечаю заботу в любимом человеке, но мне трудно игнорировать, что мужчина, за которого я обещала выйти замуж, по сути, больше года пренебрегал мной.

Джулиан знает о том печальном состоянии моих отношений с женихом. Что это? Вечная помолвка? Быть может, заброшенные отношения? Как постоянно говорит мне Роджер, я всегда встревожена, потому что меня нормально не трахают. В любом случае, я смущена и зла одновременно.

– Лина, извини, если я обидел тебя. Я не хотел тебя расстраивать. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Твоё счастье значит для меня всё. Знай, что не прошло и дня, чтобы я не думал о тебе, – в его голосе слышна нерешительность, а затем его сапфировые глаза ловят мои. – Через пару дней я возвращаюсь в Нью-Йорк. Я остановился в «Шутерс». Мне бы хотелось провести с тобой как можно больше времени. Только с тобой. Я хочу снова оказаться на том этапе наших отношений, когда ты можешь мне доверять, – выражение его лица неуверенное; очевидно, он понимает, как сильно я расстроена. Пожалуйста, не заставляй меня плакать. Я опускаю голову, устремляя взгляд на пол. Я вздрагиваю, когда большой палец Джулиана касается моей щеки. Когда я смотрю вверх, загипнотизированная его ледяными глазами, он шепчет: – Боже, ты такая красивая. Я мог бы составить бесконечный список вещей, которые восхищают меня в тебе.

Я приподнимаю бровь.

Он поглаживает мою щеку пальцем, а его глаза не покидают мои. Джулиан признаётся.

– Например, мне нравится, как ты иногда фыркаешь, когда смеешься.

– Не правда, – отвечаю я.

– О, ну прям. Вы с Магпи могли бы устроить соревнование, и честно говоря, я не знаю, кто бы победил, – он слегка посмеивается. – А ещё, когда ты нервничаешь, у тебя пропадает фильтр. Ты вываливаешь всё, что у тебя на уме, осознавая это только после того, как произнесёшь, – смеётся друг, прежде чем продолжить. – Я хочу вернуть свет в твои прекрасные изумрудные глаза. Ты будешь смеяться и фыркать. И так громко, что ты не сможешь этого скрыть. Так что ты удивишь даже Магпи, – он делает паузу. – Ты так много значишь для меня, поэтому я хочу, чтобы ты была счастлива.

Гнев стихает, и я чувствую поражение. Джулиан уничтожил всю мою броню. Не в состоянии ответить ему, я смотрю, как он уходит. Прежде чем закрыть за собой дверь, он делает замечание, которое задевает за живое.

– Этот дом не твой не из-за декора. Он не твой, потому что здесь нет пианино.

Глава 30

Наступило утро пятницы, снаружи ещё темно. Я смотрю на часы рядом с собой: ещё нет шести. Слова Джулиана: «Ты так много значишь для меня», – снова и снова прокручиваются в моей голове. Не могу вспомнить, когда в последний раз Эндрю говорил мне что-то подобное. Я даже не помню, когда в последний раз слышала, чтобы он говорил мне: «Я хочу тебя». Более того, замечание Джулиана о том, что в моем доме отсутствует пианино, верно. Если бы он не вернулся в мою жизнь, осознала бы я это сама? Ощутила бы со стороны Эндрю пренебрежение ко мне?

Безусловно.

Наши отношения с моим вечным женихом стали ненужными в его мире. Я превратилась в его сожительницу, которую он трахает раз в неделю. Ну, хорошо, это слишком сильное слово для определения того, что делает со мной Эндрю по вечерам в среду. Он… Входит в меня. И наши интимные отношения обычно длятся минут пять-десять, максимум. Когда в последний раз Эндрю целовал меня так, будто это наш последний поцелуй? Ох, я мечтаю хотя бы об одном таком. Ежедневно я мысленно молю об этом мужчину, в которого влюблена с четырнадцати лет. Мужчину, который, я верю, любит, но больше не желает меня.

Моя жизнь достигла своей низшей ступени, и я не знаю, смогу ли подняться обратно. Но я даже не хочу думать о том, какой стала бы моя жизнь без Эндрю. Это несоизмеримо. Но всё-таки… Я с ним по любви, или из-за привычки и нашей совместной истории?

Почему я постоянно думаю о другом мужчине? Ладно, не просто думаю, а желаю его… Тоскую по нему… Схожу с ума… Моё тело начинает болеть при одной мысли о Джулиане.

Единственным мужчиной, которого я когда-либо желала, был Эндрю Нильсон... До сих пор. Даже когда мы учились в колледже, я ни разу не встречалась с другими парнями. Прошли месяцы, прежде чем мы воссоединились с ним. Расстояние не помешало нам встречаться исключительно друг с другом. У меня не было желания быть с кем-либо ещё, кроме Эндрю. Мы разговаривали каждый день, делились всем. И хотя мой жених был морально закрыт от меня, я винила в этом нагрузку и стресс на его работе. А поскольку секс был скучным, я полагалась на своё замечательное воображение и порно, чтобы хоть как-то поддержать себя. Так вот, несмотря на это, я всё равно верю, что между нами есть нечто большее. Я не могу забыть, каким заботливым и внимательным Эндрю был. И тем более, неожиданный визит Джулиана не помог моему сердцу разобраться в этом.

Будь он проклят за упоминание пианино.

Моя душа болит, и я чувствую себя изменницей, хотя ничего такого не сделала. Что произошло бы, если бы Эндрю приложил больше усилий в спальне? Секс – это не всё, но я верю, что он является важным элементом для любых крепких отношений. При вспоминании о прошлой ночи ко мне подкрадывается уныние.

Пока я лежала в постели, образ одного сексуального англичанина преследовал меня. Не в состоянии уснуть, я выпила две таблетки снотворного, молясь о том, чтобы сон пришёл раньше, чем обычно. Однако ничто не могло удержать моё тело от желания не к тому мужчине. Я испытывала настоящую физическую боль. Моё тело жаждало мужчину, с которым я никогда не была знакома в интимном плане. Но фантазии о нём всё равно вторгались в моё сознание. Это было словно кино, в котором он занимался со мной любовью без остановки. Не в состоянии усмирить свою потребность, я повернулась к Эндрю; к мужчине, которого я всё ещё люблю несмотря ни на что, но никогда не возбуждающего меня так, как Джулиан.

Моё тело нуждалось в том, чтобы ощутить... близость. Это неправильно –заниматься сексом с кем-то, думая о ком-то другом, но я не могла ничего с собой поделать. Я искренне верила, что секс с Эндрю сможет разжечь наши отношения. Что, может быть, пусть всё это и начнется с фантазий о Джулиане, но приведёт к страстной ночи с моим женихом. Я была чертовски неправа. Мне следовало просто поиграть с собой, пока Эндрю был на работе. Но я подумала, да что с того, что был не вечер среды? Последний раз, когда мы занимались сексом, был в лучшем случае вялым. Ну и что с того, что Эндрю читал книгу? Что с того, что было позже десяти вечера? Ну и что, что я была инициатором секса? Когда я, наконец, оседлала жениха, ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать моё желание заняться сексом.

Даже когда моя грудь выскочила из чёрной шёлковой сорочки, он не шелохнулся. Я тёрлась об него своей жаждущей киской, и ничего. Ничего. Я поцеловала его красивое лицо, прежде чем обхватить руками подбородок. Взгляд, который Эндрю послал мне, был незабываемым. Его каштановые глаза не отвечали возбуждением. Конечно, это было не тем, на что я надеялась. Злость сменилась на ощущение собственной ничтожности. Я никогда не чувствовала себя настолько нежеланной, униженной и разбитой.

Эндрю даже не захотел поцеловать меня, не говоря уже о том, чтобы заняться со мной любовью.

– Ох, Лина, сегодня не наш вечер. Мы занимались сексом прошлой ночью. Почему бы тебе не посмотреть шоу или не закончить ту книгу, что ты читаешь?

Мои глаза увлажнились. Я уставилась на жениха, пытаясь не расплакаться и отреагировать на его слова слезами унижения. Вместо этого я отвернулась от него и решила смириться с ещё одной ночью без близости. Мне следовало бы пойти в свою студию и включить компьютер, чтобы какой-нибудь из фильмов с участием Брюса помог бы мне. Обычно так и бывает. Но боль была слишком сильной.

Какой натурал откажется от секса со своей женщиной? Женщиной, одетой в сексуальную сорочку, выставляющую её сиськи напоказ. А ведь было время, когда Эндрю не мог насытиться мной.

Я пошла на кухню и успокоила своё разбитое сердце веганским шоколадным печеньем Эндрю и миндальным молоком. Затем я прошла в гостиную, включила телевизор и стала смотреть «Ходячих мертвецов». Расстроенная сложившейся ситуацией, я не возвращалась в спальню до тех пор, пока не удостоверилась в том, что мужчина, отвергнувший меня, крепко спит.

Спустя две серии «Ходячих мертвецов» я выключила телевизор. Стараясь не разбудить Эндрю, я легла в постель спиной к нему. К сожалению, зомби не смогли стереть из моей памяти его отказ. Остаток ночи я молча плакала. И никогда не чувствовала себя такой одинокой. Рядом со мной лежал мужчина, чьё внимание больше не принадлежало мне.

К утру я окончательно убедилась в том, что мне и моему жениху срочно требуется разговор по душам. Я посмотрела на пустую кровать, которую он освободил несколько минут назад для своей утренней пробежки. Закрыв глаза, я стала молча молиться о том, чтобы Бог дал мне достаточно сил и решительности на разговор с Эндрю.

Глава 31

После стольких лет отношений, я надеялась, что они всё-таки наладятся. Что каким-то образом, переехав сюда, Эндрю расслабиться и найдёт время на наши чувства. Я уже почти видела, как мы, наконец, женимся. Я больше не мечтала о свадьбе, но предполагала, что мы, по крайней мере, узаконим наш брак в течение первого года проживания в Калифорнии.

Блуждая по нашей гостиной в течение нескольких часов, я жду его возвращения из УКЛА [прим. пер. из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе]. Весь день на нервах.

Как только я собираюсь пойти в свою музыкальную студию, я слышу звон ключей Эндрю. Прежде чем он входит в дом, я плюхаюсь на наш невзрачный диван. Из-за студенческих конференций, его расписание на этой неделе немного сбилось, поэтому он вернулся домой раньше. Как обычно, он ставит свой коричневый портфель у входной двери, а затем идёт в гостиную. Всё как всегда: привычная рутина. Я всё ещё сижу на нашем старом коричневом диване и жду. Жду встречи с его карими глазами; глазами, которые больше не встречают мои.

Мужчина, с которым я отчаянно хочу поговорить, застывает в нескольких футах от меня, смотря вдаль. Кажется, будто его разум находится за миллион миль отсюда.

– Эндрю, – говорю я, прерывая его мысли.

Его тело слегка вздрагивает.

– Ох, Лина, ты напугала меня, – что угодно способно захватить его внимание, кроме женщины, которая молча просит его любви.

– Взгляни на меня, пожалуйста, – серьёзным тоном прошу его я.

Эндрю удивлен моей интонацией.

Я вздыхаю.

– Эндрю, я попала в ситуацию, в которую никогда не думала, что попаду, – я снова вздыхаю. – Я жду чего-то, что, очевидно, никогда не произойдёт.

– Ради всего святого, я только что вернулся домой. О чём ты вообще говоришь? –он стоит в нескольких футах от меня. Я поглаживаю свободное место рядом с собой, но Эндрю всё равно не делает никаких усилий, чтобы подойти ко мне ближе.

– Я говорю о нас, – восклицаю я, жестикулируя руками, указывая на пространство между нами.

– Что ты подразумеваешь под фразой «о нас»? – с сарказмом произносит он, используя свои пальцы, чтобы обозначить кавычки.

Я могу это сделать. Если я не предприму что-либо в ближайшее время, ничего не изменится. Когда я смотрю на Эндрю, то вижу – его даже не интересует, что я хочу сказать. Вместо того чтобы сесть рядом со мной, он отворачивается и уходит от едва начавшегося разговора. Как обычно, я остаюсь одна, даже несмотря на то, что я вроде как с ним. С того места, где я сижу, видно, что Эндрю направляется в комнату, где может скрыться от меня... в его убежище, его домашний офис. Вместо того чтобы позволить ему сорваться с крючка, что я обычно и делаю, следую за ним, стуча пятками в качестве саундтрека.

Я догоняю своего жениха, когда он собирается закрыть дверь офиса. Стоя в дверях, Эндрю в раздражении оборачивается.

– Чего тебе, Лина? У меня нет времени на эту чепуху. Мне нужно кое-что сделать. Я провёл всё утро, общаясь со студентами. Мне нужно заняться бумагами.

Как насчёт меня, Эндрю? Мной тоже нужно заняться.

Я ненадолго закрываю глаза и пытаюсь найти в себе мужество. Открывая их, я вижу свет, который рассеивается по коридору. Не глядя на него, я смотрю на белую дверь. Дверь напоминает мне моё собственное сердце. В течение многих лет оно было открыто для Эндрю. И теперь, впервые начиная с момента нашего первого поцелуя, я могу закрыть её.

– Пожалуйста, мне нужно несколько минут твоего времени, – мой голос дрожит.

Кто я такая?

Я стала одной из его студенток?

– Ладно, только дай мне пару минут, чтобы разобрать всё.

Я поворачиваю голову и смотрю на Эндрю.

Что? Какого чёрта он делает? За время моего ожидания, пока он «разберёт» свой стол, я пытаюсь сформулировать мысли. Смогу ли я удержать что-то, чего в сущности уже давно не существует? Смогу ли я взять то, что уже так давно сломано, и исправить это? Есть ли для нас надежда?

Наконец, он щёлкает пальцами, прерывая мои мысли.

– Лина, я тебя слушаю. Что с тобой? Ты прямо расклеилась. Ты читаешь слишком много любовных романов. Хотя, подожди. Ты читаешь... Как это называется? Порно для мамочек?

Господи, Эндрю, если бы ты только знал, какое порно мне нравится. Он делает паузу и поднимает правую руку, чтобы остановить меня.

– Не отвечай. Не хочу ничего знать. Я не понимаю, что случилось прошлой ночью? Не вечером среды, если ты не заметила. Разве ты не видела, что я был глубоко погружен в книгу Малкольма Гладуэлла? Серьёзно, что на тебя нашло?

«Мне хочется, чтобы ты хотел меня так же, как раньше»,– думаю я про себя.

Я могла бы извиниться, или просто быть честной с ним. Признаться, что я давно отчаявшаяся женщина с обычными физическими потребностями. Женщина, которая жаждет, чтобы мужчина занимался с ней любовью более одного раза в неделю, и хотя бы время от времени самозабвенно трахался с ней. Что я хочу заниматься любовью без расписания. Хочу, чтобы мужчина говорил, что любит меня каждую минуту. Ладно, может быть это слишком. Но я хочу, чтобы мужчина признавался в любви ежедневно, физически и устно. Хочу мужчину, заставляющего меня почувствовать себя причиной, по которой он живёт. Быть той, ради кого он дышит. И, как бы банально это ни звучало, мне бы хотелось, чтобы он хотя бы раз в жизни назвал меня малышкой.

Но больше всего я нуждаюсь в том, чтобы Эндрю хотел быть со мной. Мне хочется, чтобы он прислушивался ко мне, говорил со мной, был со мной.

Когда я осознаю все эти откровения, у меня не хватает смелости сказать Эндрю о своих чувствах. Какая же трусиха. Я боюсь потерять человека, которому отдала своё сердце много лет назад. Ладно, мне нужно быть честной с самой собой. Самая большая правда в том, что прошлой ночью я хотела другого мужчину. Но если Эндрю будет страстно сражаться за меня, моя одержимость Джулианом наверняка исчезнет. Верно? Вместо этого я, как обычно, извиняюсь.

– Мне очень жаль, Эндрю. Я не знаю, что на меня нашло.

– Ну, ты же знаешь, как я отношусь к сексу. Для него у нас есть время и место, но прошлая ночь была неподходящей. Мне казалось, что ты удовлетворена нашей программой на вечер среды. Это время идеально подходит нам и нашему распорядку. Мы стали старше, нам есть о чём ещё беспокоиться.

Эмм. Я не согласна. Совершенно. Я пристально смотрю на него. До сих пор не могу поверить, что он тот, кто когда-то жаждал моих прикосновений. Мужчина, который будил меня посреди ночи нежными поцелуями, отчаянно желая заняться со мной любовью. И хотя у нас всегда был секс в постели и в той же миссионерской позе, что и сейчас, тем не менее, у нас был секс... много лет назад.

Я стараюсь не думать о произошедшем несколько недель назад. О ночи, в которую я предложила попробовать что-нибудь новенькое. Я хотела сделать ему минет. Отсосать. Я же не попросила Эндрю выполнить акробатический трюк в постели. Хотя, с его ежедневной йогой, я не сомневаюсь, что он смог бы выполнить любое из них без каких-либо проблем.

Мой жених даже не смотрит на меня. Его голова похоронена среди бумаг, а я стала помехой в мире Эндрю Нильсона. Как он мог поверить в то, что я счастлива заниматься сексом по расписанию раз в неделю? Мне давно следовало изменить это. Я чувствую разочарование и боль поэтому не задумываясь, выпаливаю.

– Эндрю, я возвращаюсь в Нью-Йорк. Мне нужно немного отдохнуть. Я не знаю, что происходит между нами, но хочу знать: любишь ли ты меня.

Он, наконец, прерывает своё чтение. Эндрю даже не встаёт со своего тёмно-коричневого офисного кресла, а просто поворачивается на нём. Затем он снимает очки, и мы встречаемся взглядами. Даже при том, что он заставляет меня чувствовать себя нелюбимой, я всё равно люблю его. Он вынуждает меня ощущать себя брошенной, а я всё равно хочу проводить время в его компании. Я стала той, кого больше не знаю. Потирая переносицу, он произносит.

– Не глупи. У тебя просто месячные. Конечно же, я люблю тебя. Ты единственная женщина, которую я когда-либо любил. Я любил тебя, когда был подростком, и буду любить, когда мне стукнет сотню лет. Не могу представить, чтобы я любил другую женщину. Стал бы я слушать эту чушь, если бы это было не так?

– Эндрю, как ты можешь считать наш разговор чушью? Наши отношения рушатся, и я пытаюсь хоть как-то исправить это. Я отдаю тебе всю себя. Почему ты всё ещё так и не сделал мне предложение? Ты вообще хочешь на мне жениться? – я боюсь ответа, но отчаянно нуждаюсь в том, чтобы услышать его.

– Ну, всё вышло из-под контроля. С моей должностью и книгой. К сожалению, эта книга занимает больше времени. С тех пор как моя коллега ушла в декретный отпуск, мой график стал более жёстким, – он делает паузу. – Поэтому мне трудно планировать свадьбу.

Это больше, чем просто планирование свадьбы.

– Я никогда не хотела большой свадьбы. Я даже не хочу торжества. Я же говорила, что меня бы устроило, если бы мы просто расписались. Разве ты не понимаешь? Я просто хочу тебя, – мои глаза по-прежнему сосредоточены исключительно на нём, но слова бьют меня. Я просто хочу тебя. Я больше не знаю, правда ли это.

Хочу ли я выйти замуж за этого человека, учитывая то, что я фантазировала о другом мужчине?

Джулиан – просто фантазия. Эндрю настоящий. Мужчина, которого я так долго любила.

Его голос звучит раздражённо, когда он произносит.

– Знаю-знаю, – поднимаясь со своего места и вместо того, чтобы утешать меня, он подходит к своему коричневому, изодранному портфелю, выпуск которого может с лёгкостью датироваться 1960-м годом. Что он делает? Наконец, открыв его, внимание Эндрю сосредотачивается на чём-то, очевидно, гораздо более важном, чем наши отношения. Его глаза всё ещё сосредоточены на содержимом портфеля, когда он вздыхает.

– Тебе действительно нужно разводить драму из-за этого?

Для Эндрю я стала послеобеденной мыльной оперой.

Как мне реагировать на подобное, когда гнев и боль обостряются внутри? Я не жестокая женщина, но это может измениться. Сжимая кулаки, я смотрю на него сверху вниз; глядя на мои кулаки, Эндрю качает головой. Наконец, я опускаю кулаки и скрещиваю руки, надеясь защититься от того, что, как я знаю, разобьёт мне сердце. Я стою и жду, когда же станет больно. Правда неизбежно принесёт мне много боли. По-прежнему сидя передо мной всего в нескольких футах от меня, Эндрю признаётся.

– Нам не нужно жениться. Я не вижу причин для того, чтобы что-то менять. Почему мы не можем просто оставить всё как есть? Мы довольны своей жизнью. В данный момент она немного безумна, но через несколько месяцев у нас будет больше времени. Мы не можем иметь детей, и я не хочу никого усыновлять. Какой в этом смысл? – спрашивает он, словно это не самый болезненный разговор, который у нас когда-либо был за наши почти шестнадцать лет вместе.

– Какой в этом смысл? Какой в этом смысл, Эндрю? – я медленно пячусь назад.

Действительно, Лина, какой в этом смысл?

Я смотрю на человека, которого любила всю свою жизнь, на мгновение, задумываясь, не предложит ли он мне что-нибудь ещё. Слово. Знак. Любое признание в том, что он разбил мне сердце.

Мои глаза увлажняются. Секунды кажутся вечностью, когда ждёшь чего-то, что никогда не произойдёт. Никогда не наступит.

«Он не собирается ничего говорить», – наконец, признаю я и, развернувшись, неэффектно ухожу. Я хотела получить ответы, но заработала лишь беду на свою голову. Даже не пытаясь остановить меня, Эндрю возвращается к своему драному портфелю, когда я захлопываю дверь.

Я направляюсь в нашу спальню и падаю на нашу унылую, едва ли используемую кровать. Осматривая комнату, я совсем не чувствую себя как дома хотя и живу здесь уже так много лет. Я поворачиваюсь к тумбочке и беру фотографию в рамке, на которой я с отцом. Что бы он сказал мне, если бы был здесь?

Беги, Лина, беги так быстро, как только можешь.

Кажется, я должна чувствовать себя ужасно, плакать. Но даже при том, что мои глаза влажные, мои слёзы никак не могут сформироваться. Я закрываю глаза и жду, когда они потекут, но... ничего. Грусть захлёстывает меня, но в то же время, я рада, что разговор с Эндрю наконец-то состоялся. Часы в дальнем конце комнаты показывают 13:13. Обычно в это время я готовлю обед своему жениху, но пошёл он нахрен. У моего тела нет сил ни на что, кроме как покинуть этот дом. Уходи. Уходи. Уходи. Кричит моё раненое сердце.

Любой мог бы осознать давным-давно неизбежное. Я просто отказывалась принять его. Зачем оставаться с мужчиной, который после стольких лет больше не хочет жениться на мне? Не хочет детей. Даже трахаться со мной не хочет. Я что, дура? Я дура, которая остаётся с мужчиной, даже после осознания того, что ничего не изменится?

Если бы Эндрю мне изменял, я бы знала, с чего начать. Я бы кричала, кидалась в него вещами, спрашивала, влюблён ли он в эту сучку, что угодно. На самом деле, я бы предпочла, чтобы он ходил налево. Это объяснило бы его отсутствие интереса к нашим сексуальным отношениям. Но тот факт, что в глубине души я знаю, что Эндрю никогда бы не изменил мне, усложняет ситуацию.

Никто не вбил клин между нами, кроме нас самих.

Он говорит, что через несколько месяцев всё станет лучше. Но несмотря ни на что, я оставалась с Эндрю по неправильным причинам. Я оставалась из-за прошлого, которое мы разделили, а не из-за настоящего. Я люблю его, и всегда буду любить, но в глубине души я должна признать, что этого просто недостаточно. Я хочу большего, чем это. Я заслуживаю большего, чем то, что Эндрю дал мне за последние несколько лет. Устала чувствовать себя брошенной и надоедливой. И всегда могу усыновить ребенка сама.

Наконец, поднявшись с кровати, я направляюсь к крошечной гардеробной. Включая свет, пробираюсь в дальний угол шкафа, где надо мной насмехается черный чехол для одежды. Я вздыхаю и расстёгиваю его. Моё прекрасное свадебное платье от Monique Lhuillier из тюля и органзы, которое я купила несколько лет назад, смотрит на меня. Кажется, оно мне больше не понадобится. Я была глупа, купив свадебное платье, не имея обручального кольца на пальце. Я застёгиваю чехол и начинаю искать в шкафу вещи, которые мне нужны.

Закинув в сумку несколько платьев, я ищу свои документы в нашем сейфе. У меня нет никакого плана, кроме как уйти от Эндрю. Оставить эту жизнь. После заказа такси в приложении Lyft, я беру свой багаж, ноутбук и сумку Prada, а затем направляюсь к офису Эндрю. Об остальном позабочусь, как только вернусь в Нью-Йорк.

Я ставлю свои вещи у двери его кабинета. Останавливаюсь и делаю глубокий вдох, прежде чем громко постучать. Обычно я каждый раз нервничаю, когда мне приходится заходить в его убежище. Но в этот раз во мне есть сила, о которой я забыла.

– Да, Лина. Обед уже готов? – спрашивает он, не поднимая глаз. Он ещё спрашивает меня об обеде после нашего спора? Он даже не осознаёт, что раздавил меня. Я тут же отбрасываю боль в сторону, и во мне начинает медленно закипать гнев.

– Нет, – твёрдо говорю я.

–Ну что на этот раз? – нет сомнений, что он раздражён. Но я не теряюсь перед его незаинтересованным лицом. Вместо этого я сохраняю спокойствие.

Дыши, Лина. Дыши.

– Эндрю, ты зашёл слишком далеко. Я была твоей так долго, что ты больше не хочешь меня. Боюсь, мы никогда не сможем быть вместе как раньше. Я не хочу оставаться здесь и ждать, пока всё наладится. Я уезжаю в Нью-Йорк через несколько минут. Я не знаю, когда вернусь и..., – прежде чем я договариваю, Эндрю поднимается со стула, и впервые за долгое время наши глаза встречаются.

Он медленно идёт ко мне, будто все время в мире принадлежит ему. Проходит вечность, прежде чем он останавливается всего в нескольких дюймах от меня. Пока он возвышается надо мной, я молюсь, чтобы он попросил меня остаться.

Сражайся за меня, Эндрю.

Умоляй меня остаться.

Беря мои руки в свои, он спокойно произносит.

– Лина, я люблю тебя, но хоть убей, ты должна прекратить это. У меня куча дел. Поезжай в Нью-Йорк. Поступай так, как считаешь нужным.

Что?

Эндрю сражается не за меня. Он сражается не за нас.

Поступай так, как считаешь нужным.

Больно осознавать, но я приняла правильное решение: я ухожу от него.

Я так устала от этих грёбаных отношений. Больше я не собираюсь ждать, пока это изменится. Не собираюсь умолять его о любви. Я отказываюсь чувствовать себя брошенной.

– Я ухожу от тебя, – твёрдо говорю я, задаваясь вопросом, понимает ли он последствия своих действий, точнее, их отсутствие.

– Знаю.

– Нет, Эндрю. Я. Ухожу. От тебя.

– Знаю, – он целует меня в щёку. – Я отдал тебе свое сердце много лет назад.

Когда ты решил забрать его обратно?

Я молчу, пытаясь сформулировать слова. Слова, о которых я никогда не пожалею.

Эндрю, который кажется ни сколько не тронутым, продолжает.

– Я всегда буду здесь для тебя. Но поступай так, как считаешь нужным.

Поразительно. Он нежно целует меня в лоб, как будто я ребёнок, готовящийся к свиданию.

– Для меня больше никого не существует, кроме тебя. Ты знаешь это, Лина. Я действительно люблю тебя. Но я понимаю, что ты хочешь уйти. Я не могу заставить тебя остаться, если ты несчастна, и не знаю, что делать, – он снова вздыхает. –Я отпускаю тебя. Будь осторожна. Дай мне знать, что ты благополучно добралась до Нью-Йорка.

Что. За. Нахер?

Я сказала ему, что ухожу от него, и он... в порядке... Абсолютно в порядке... на самом деле, будто испытывает облегчение. О, Боже мой! С тем же успехом он мог просто вытолкнуть меня за дверь. Прежде чем я выхожу, я ещё раз оборачиваюсь и замечаю, что Эндрю уже сидит в своём кресле, сгорбившись и просматривая документы, которые гораздо важнее наших отношений.

Боль пронизывает меня насквозь.

Как он может быть таким беспечным?

Как он может не страдать?

Как он мог не умолять меня остаться?

Как он мог не сражаться за меня?

Неужели я этого не достойна?

Наши отношения были настолько незначительными?

Я чувствую себя, будто только что упала с обрыва, понимая, что все кончено. Того, что было неотъемлемой частью меня в течение шестнадцати лет, больше нет.

Я ухожу от своего бывшего жениха и подхожу к зеркалу в гостиной.

– Разве ты не знаешь, кто я? – спрашиваю отражение, глядя на себя. Я слишком много вложила в свои отношения с Эндрю, чтобы чувствовать себя бесполезной... нежеланной. Женщина, смотрящая на меня больше не тот человек, которым я была или когда-либо хотела быть. Раньше я гордилась женщиной в зеркале. Но больше я не собираюсь быть ею.

Эндрю хочет, чтобы я поступала так, как хочу.

Что именно мне нужно сделать?

Не жить так, как сейчас.

Ожидая своего водителя из Lyft, я снова сканирую свой дом и понимаю, что оставила единственную фотографию, которая мне дорога. Мои туфли на танкетке стучат по полу, пока бегу по тихим коридорам и открываю дверь в спальню. Фотография в рамке стоит на тумбочке. Вынимая ее из рамки, я смотрю на неё в течение нескольких долгих секунд, прежде чем положить фото в свою сумочку.

Боль разрывает мою грудь.

***

Лос-Анджелес находится менее чем в двадцати минутах езды, но на дорогах вечный кошмар. Путь туда занимает почти час. Я звоню Роджеру, чтобы он знал, что я направляюсь в аэропорт.

– Что случилось, дорогая? – спрашивает он.

Нерешительно я признаюсь:

– Я ушла от Эндрю.

Я слышу его вздох на другом конце линии.

– Милая, ты в порядке? Могу ли я чем-нибудь помочь тебе?

– Я пытаюсь всё это осмыслить. Не могу поверить, что наконец-то бросила его.

Он отвечает не сразу.

– Не хочу показаться бессердечным, но давно пора было. Что теперь будешь делать?

– Ты как будто совсем не удивлён.

–Дорогая, это должно было случиться. Эндрю –хороший парень, и он любит тебя. Но... – он совершенно не хочет оправдываться. –Ты не была собой очень долгое время. Ты не можешь вести несчастливую жизнь из-за обещания, которое дала ему много лет назад.

– Тяжело такое слышать. Не знаю, что делаю, но я еду в аэропорт и планирую ближайшим рейсом вернуться в Нью-Йорк. Когда ты вернёшься домой?

– Пока не знаю. После Нэшвилла, я поеду в Остин на конференцию, а потом обратно в Лондон. Но я могу попытаться что-нибудь отменить.

Чувство вины накрывает меня, потому что мой лучший друг готов перевернуть весь мир ради того, чтобы помочь мне пройти через любые трудности.

– Я уже большая девочка. Всё будет хорошо. Провести некоторое время в одиночестве даже полезно. Патти вернётся на следующей неделе, так что я побуду туристом в городе, в котором выросла. Я хочу стать той же девушкой, какой была раньше. Увидимся раньше, чем ты успеешь оглянуться,– и хотя я только что покинула мужчину, с которым была больше десяти лет, я не дрожу и не плачу. Мне не хочется прыгнуть с крыши. Вообще-то я... в порядке.

– Милая, я рядом. Я люблю тебя и чертовски горжусь тобой.

Когда Роджер вешает трубку, я осознаю, что поступила правильно.

А также горжусь собой.

Автомобиль из Lyft наконец добирается до LAX [прим. пер. – Аэропорт в Лос-Анджелесе], и я спешу к стойке Virgin Airlines, надеясь успеть на ближайший рейс в JFK. Вылет чуть более чем через час. Я быстро прохожу через проверку безопасности, благодаря себя за то, что упаковала маленькую сумку. Затем, я направляюсь прямо к выходу на посадку. Пока я ожидаю рейс, мой телефон вибрирует, и на экране появляется имя Марселя.

– Добрый день, дорогая. Я не вовремя? – его голос успокаивает меня.

– Здравствуй, Марсель. Вообще-то, я пытаюсь успеть на рейс до Нью-Йорка. У меня есть несколько минут перед посадкой.

– Нью-Йорка? Джулиан знает, что ты летишь туда?

– Нет, я ему ничего не говорила.

– Сегодня он тоже летит в Нью-Йорк. Какой компанией ты летишь? – спрашивает он.

– Virgin, – я сканирую аэропорт и понимаю, что меня переполняет разочарование, когда я не замечаю его сына.

– Лина, дорогая, ты всё ещё здесь?

– Да. Прости, просто у меня столько всего на уме. Марсель, я должна извиниться за то, что уехала так рано в тот день.

– Лина, дорогая, в этом нет необходимости. Я благодарен, что ты приехала. Тем не менее я собирался приехать в Лос-Анджелес, чтобы увидеться с тобой. Есть один важный вопрос, который мне нужно обсудить с тобой лично. У нас не было возможности поговорить, пока ты была здесь. Как долго ты пробудешь в Нью-Йорке?

Я не знаю ответа, поэтому стараюсь быть максимально честной.

– Пока не знаю.

– Хорошо, тогда я договорюсь о том, чтобы присоединиться к вам. Хочешь остановиться в 740? У тебя всё ещё есть там спальня.

– Это очень щедро с твоей стороны, но у меня есть свой лофт.

– Как только я улажу все свои дела, я позвоню тебе.

– Марсель, всё в порядке?

–Да, но есть вопрос, который нужно обсудить с глазу на глаз. Увидимся через пару недель, моя дорогая. Удачи.

– Спасибо.

Что ему нужно обсудить со мной? Внезапно я действительно встревожена. Это связано с Джулианом? Со здоровьем Марселя?

Как только я сажусь, заказываю джин с тоником и сразу же выпиваю его. Нет ничего лучше коктейля во время полёта. Я была умна, оплатив первый класс. Эндрю был бы недоволен мной. Белые кожаные сиденья просторны и удобны. Глядя в окно, я вижу, как ярко светит солнце, хотя сегодня совсем не солнечно. Я чувствую себя побитой. Словесный боксёрский матч, в котором я участвовала, стал моим разочарованием. И хотя соперник не сопротивлялся, я всё равно проиграла. Я просматриваю свой телефон; прежде чем выключить его, замечаю, что Эндрю так и не позвонил. Наклоняясь, чтобы выключить телефон, я роняю его на пол из своих дрожащих рук. Я поднимаю его, и в нескольких футах от моего телефона замечаю пару огромных черных кожаных ботинок от Hogan. Может ли быть такое возможным? Мои глаза медленно поднимаются, а затем расширяются.

Глава 32

– Джулиан? – я выпрямляюсь. Джин-тоник, должно быть, сильно ударил мне в голову, поскольку стоящий передо мной мужчина выглядит точно как Джулиан-чертовски-горячий-Кейн.

– Ну, здравствуй, – приветствует он меня. Не могу поверить, что даже в том состоянии, в котором я нахожусь, меня всё ещё возбуждает этот мужчина.

Да приди же ты в себя!

– Лина, с тобой всё в порядке? Ты выглядишь…

– Как? – заторможено спрашиваю я.

– Эм, словно не совсем в себе. Кажется, это моё место, – он садится всего в нескольких дюймах от меня.

– Похоже, что так, – отвечаю я, отпивая от своего второго джина-тоника. – Джулиан, какого чёрта? Что ты делаешь на этом рейсе? Ты преследуешь меня?

– Мои планы изменились. Завтра я должен быть в Нью-Йорке. У самолёта возникли некоторые проблемы, поэтому я решил лететь коммерческим рейсом. Я уже был в аэропорту, когда отец позвонил и сказал, что ты летишь тем же рейсом. Тогда Сесилия позвонила в авиакомпанию и попросила одну из стюардесс присмотреть за тобой. А также Сесилия оказалась достаточно умна, чтобы купить оставшиеся места в первом классе, – он делает паузу, прежде чем признать. – Кажется, это можно назвать небольшим преследованием с моей стороны, – Джулиан смеётся, и тьма, окутывающая меня всего несколько минут назад, исчезает. Его серо-голубые глаза пронзают меня, и клянусь, я чувствую себя школьницей.

Впервые влюбившейся школьницей.

– Ох уж эта прекрасная и умная Сесилия, – я глотаю свой джин-тоник, как воду, не заботясь о том, что мне может стать плохо. Проходит несколько минут тишины, пока я не останавливаю стюардессу. – Ещё один джин-тоник, пожалуйста.

– Что ты делаешь? Пожалуйста, помедленнее. Ты же не хочешь, чтобы тебе стало плохо в самолёте, – предостерегает он меня.

– Я уже большая девочка, Джулиан. Вообще-то, я даже старше т-бя, – да, я действительно мямлю. Массируя правый висок, я понимаю, что два джин-тоника уже ударили мне в голову. Моё тело чувствует себя напряжённым. Круговыми движениями я вращаю головой, надеясь, что это снимет хотя бы чуть-чуть напряжение.

Но ничего не выходит.

Поворачиваясь своим внушительным телом ко мне, обеспокоенное лицо Кейна всматривается в моё.

– Что произошло? Когда я вчера заходил к тебе, ты была зла. Прошу прощения за свою честность. Мне казалось, что если кто и способен принять правду, так это ты.

Я смотрю парню прямо в глаза, и мои следующие слова удивляют даже меня.

– Ты меня не знаешь... Больше…

– Позволю себе не согласиться, – указательным пальцем он слегка приподнимает мой подбородок. – Я знаю тебя лучше, чем человек, с которым ты делила свою жизнь в течение последнего десятилетия.

Усмехаясь, я с сарказмом бросаю ему в лицо.

– Говорит парень, который оставил меня, не попрощавшись.

Прочищая горло, Джулиан колеблется, а затем пододвигаться так близко к моему уху, что я чувствую его дыхание.

– Я знаю, что когда тебе грустно, ты пытаешься скрыть это за слабой улыбкой. А когда ASPCA [прим. пер. Американское общество по предотвращению жестокости к животным] показывает свою рекламу, твои глаза всегда на мокром месте. Ты постоянно ставишь нужды любого человека выше своих. День без игры на пианино буквально сводит тебя с ума. Кстати, почему у тебя дома не было пианино? Не отвечай. Ещё я знаю, что именно Cinema Paradiso [прим. пер. художественный фильм] сподвигнул тебя стать композитором. И я уверен, что эта сильная, страстная женщина внутри тебя умирает от желания вырваться наружу,–говорит он, пытаясь побороть улыбку.

О. Боже.

Он знает, что я мастурбировала на фантазии о нём?

Закусывая нижнюю губу, я не произношу ни слова, позволяя Джулиану продолжить.

– Твоя страсть включает в себя музыку. Я слышал всё, что ты когда-либо написала, и хотя все твои работы прекрасны, страсть всё ещё не проявилась в них.

Я выдыхаю.

– И ещё тебя возбуждает упоминание о кексах.

Мои глаза расширяются.

– Ах, – подмигивая, Джулиан продолжает. – И вот твои прекрасные изумрудные глаза загорелись. Приближается твой день рождения, а ты откажешься праздновать его, потому что боишься, будто это станет жестом неуважения к памяти твоих родителей. Я знаю, что ты любишь читать русскую литературу, потому что она напоминает тебе о твоём отце. Знаю, что ты предпочитаешь засыпать под Баха, особенно под его Прелюдию до мажор. Никто лучше меня не знает, что ты всегда была рядом со мной, когда я нуждался в этом, и…, – он останавливается, ненадолго закрывая глаза, – я буду упорно трудиться, чтобы вновь завоевать твоё доверие.

И, несмотря на то, что меня вполне удовлетворила честность Джулиана, я всё ещё молчу.

–Теперь мне нужно знать, почему сегодня ты не отвечала на мои звонки, сообщения и электронные письма, – в его голосе слышится беспокойство.

– Джулиан, это ты спрашиваешь меня почему? – внезапно я повышаю голос на октаву или даже две. Мои руки слегка дрожат. От тех коктейлей, которые я выпила словно воду, и чувствую лёгкое головокружение.

Обеими руками он показывает мне знак того, что мне следует понизить голос.

– Ох, – смягчая тон, я маню его пальцем, жестом побуждая пододвинутся ближе ко мне. – Я ушла от Эндрю, – делаю глубокий вдох. – Оставила свой дом в Санта-Монике, и теперь не знаю, что мне делать. У меня сейчас даже работы нет.

Я крепко сжимаю губы, молясь о том, чтобы не расклеится. К моему удивлению, мои глаза даже не увлажнились. Я отворачиваюсь от Джулиана и смотрю в окно. Белые облака приветствуют меня. Интересно, каково это–лежать на одном из них, парить в небе, не заботясь ни о чём на свете. Песня «Both Sides Now» Тины Арены внезапно начинает играть в моей голове.

Я действительно ничего не смыслю в любви, не так ли?

Джулиан молчит, его рука теперь лежит на моей. Этот крошечный жест утешает меня. Ещё несколько минут тишины нависают над нами, а затем он поглаживает меня по плечу.

Отворачиваясь от окна, я сажусь и смотрю прямо на белое кожаное сиденье передо мной.