Превыше Магии

Глава 2 ВЫПОЛНЕННАЯ МИССИЯ

Передо мной находилась громадная пещера естественного происхождения, с высоким сводом, стены которой терялись вдали. Центр этой пещеры занимало большое подгорное озеро. Несмотря на огромные размеры пещеры и заметный ток воздуха, здесь витал тяжелый запах жизнедеятельности большого числа собранных в одном месте и тесно скученных разумных.

Все пространство было хорошо освещено многочисленными гномьими светильниками-артефактами, поэтому, без труда, можно было окинуть взглядом всю картину. Увиденное удручало. Свободная от воды озера поверхность пещеры была занята гномами. Их, по моим прикидкам, было всего около двух тысяч. Почему так мало? Неужели почти все погибли в поселении? Но и такому числу гномов здесь было очень тесно. Ни о каком личном пространстве речь не шла.

Обычно деятельные гномы, теперь поразили меня тем, что, в своем большинстве, прижимаясь друг к другу, неподвижно лежали на каменном полу пещеры. Вперемешку мужчины, женщины, дети. Только некоторые из них, сидя что-то мастерили на коленках. Несколько гномов объединившись в пары, находясь по пояс в воде, растянув сеть, пытались ловить рыбу в озере.

Кругом витала аура горя, скорби, уныния и обреченного отчаяния.

Правда, наше появление вызвало некоторое оживление и интерес. Гномы зашевелились, кто-то сел, кто-то встал, и все взгляды ближайших к нам гномов с удивлением устремились на нас.

— Хой! — стукнув кулаком себя в грудь на гномий манер, поприветствовал я их.

Несколько гномов в ответ, аналогичным жестом, молча стукнули в грудь и неспешно подошли к нам. Они с недоумением и любопытством осмотрели меня и Хоркиса, а потом, переключили свое внимание на Феда и Шона, и заговорили все разом:

— Фед! Дружище, неужели ты дошел до Повелителя Тора и вернулся с хорошими вестями?!

— А мы уже никого не ждем, потеряв надежду.

— Неужто, сохранился еще хоть какой-нибудь подгорный путь к поселению Повелителя Тора?

— Какие вести ты принес? Что, Повелитель Тор позволит временно поселиться у него? И найдет ли он у себя для нас место?

— Кто это с тобой? Где ты подцепил эльфа и орка? На кой ты привел их сюда? Нам самим здесь тесно и голодно!

— А что это за незнакомый, безбородый гном с тобой рядом? Да если б не его злющий, лютый взгляд, я бы подумал, что он из себя бабу изображает!

Фед вышел вперед, гордо расправил плечи, выпятил грудь и живот, и, поглаживая ладонью свою бороду, важно произнес:

— Я ваш спаситель! Я добрался до Повелителя Тора, хотя большая часть подгорного пути разрушена. Мне не раз пришлось идти под открытым небом, терпя непереносимые мучения. Но я дошел и вернулся, спеша к вам на помощь! Я принес хорошие вести — Повелитель Тор примет у себя всех, кто уцелел. Благодаря мне, у нас теперь есть чудодейственные эликсиры эльфов, и они помогут преодолеть тяжелый путь. Этот гном, Шон, посланник Повелителя Тора. Он, как и эльф с орком, сопровождали меня, помогая мне донести для вас эликсиры. Так что, я рассчитываю получить за свои героические подвиги обещанную нашим Повелителем награду!

Слушая эту хвастливую, пафосную речь, я боролся с двумя желаниями — громко расхохотаться и стукнуть Феда кулаком в нос.

Хоркис же со своими желаниями бороться не стал. Недовольно рыкнув, он ухватил Феда за шкирку, и, несмотря на немалый вес гнома, приподняв его на вытянутой руке, раздраженно встряхнул.

— Скорее! — взвыл Фед, болтая в воздухе ногами, пытаясь освободиться, потеряв всю свою самоуверенность. — Ведите нас к Повелителю! Видите, дикий орк ужасно нетерпелив!

Гномы попятились от нас задом. Один из них с опаской спросил, обращаясь к Феду:

— Разве не опасно вести орка к Повелителю? Зачем ты его привел?

Я решил, что пора вмешаться в происходящее:

— Уважаемые гномы! Орк, его зовут Хоркис, совершенно не опасен, если его не злить, как это сделал Фед, преувеличив степень своих заслуг. Хоркис, — обратился я к орку, — брось Феда!

Хоркис, размахнувшись, швырнул Феда назад, за наши спины, где тот с громким шлепком приземлился на задницу.

— Смотрите-ка, орк понимает, что ему говорят, — удивленно отметил кто-то из гномов.

— Он не только понимает, — заверил я, — но и говорит на трех языках: на орочем, эльфийском и гномьем. А мы, действительно, проделали трудный путь, надеясь, что сможем вам помочь. Но хотелось бы поговорить с вашим Повелителем и обсудить с ним нашу помощь и возможности вашего спасения. Так что, уважаемые, ведите нас к нему.

Гномы, раскрыв рты, слушали меня.

— Слышите, — удивленно восхитился кто-то, в постепенно увеличивающейся и плотно окружающей нас со всех сторон любопытной толпе, — эльф-то умеет говорить по-нашему!

Титанур задери! Что ж это за дремучее племя такое?! Всю жизнь регулярно общаюсь с гномами, но даже не подозревал, что среди них где-то есть такие невежественные.

Даже Шон был впечатлен. Он наблюдал за происходящим действием с мрачным удивлением, вытаращив глаза, потеряв дар речи и раздраженно переминаясь с ноги на ногу. Наконец, растеряв свою выдержку, он грозно нахмурил густые брови, и басовито произнес:

— Нас прислал к вам на выручку Повелитель Тор. Если хотите выбраться отсюда живыми, быстро ведите нас к своему Повелителю! И не позорьте гномов, в глазах эльфов и орков, своим глупым поведением!

— Ладно, идите за мной, — правильно отреагировал один из гномов.

Мы двинулись за ним в отдаленную часть пещеры, идя по самому краю берега озера, свободному от гномьих тел. Вместе с нами пошли и окружившие нас гномы, продолжая за нашими спинами беззастенчиво обсуждать между собой мою и Хоркиса внешность.

Пока шли, я осматривался вокруг. Судя по запаху, за этой рукотворной стеной, выложенной из камней на высоту гномьего роста, общественное отхожее место. А за той, готовится на всех еда, которая, по всей видимости, потом, раздается порционно. По пути я рассматривал и местных гномов. Женщин меньше чем мужчин, еще меньше детей, стариков практически нет совсем. Видимо, в первую очередь погибли те, кто был в поселении на момент катастрофы. А среди них, те, кто более слаб.

Все гномы, конечно, не красавцы — низкий рост, короткие конечности, приземистые фигуры с широкой, укороченной грудной клеткой и удлиненной частью живота. Но это племя особенно впечатляло. Ниже Шона на полголовы. Ни одного мужчины со сбритой бородой. Лица круглые, мясистые черты лица грубые, какие-то расплывшиеся. Щеки выпирают, широкие носы с глубокой переносицей. В тусклых, навыкате, болотного цвета глазах нет осмысленности. Красноватая кожа, у этих местных жителей имеет синеватый оттенок. Внешний облик неряшливый, рыжие волосы висят жирными прядями, одежда грязная, обувь стоптана. Среди них много с покалеченными руками и ногами, надрывно кашляющих.

От непривычно большого количества разумных в непосредственной близости вокруг меня, да еще и вызывающих брезгливость, от невольно улавливаемых мною их горестных эмоций, от ауры безнадежности, во мне стремительно нарастало неприятное внутреннее напряжение. И желание, как можно быстрее покинуть это место. Приходилось напоминать себе, что я здесь по делу, и совершать над собой усилие, чтобы сохранять невозмутимое внешнее спокойствие, а не отшвырнуть Воздушной волной этих гномов от себя подальше.

Вот и покои Повелителя. Они полностью отгорожены от общего пространства высокой, упирающейся в свод пещеры, рукотворной каменной стеной.

— Сейчас доложу о вас Повелителю, — остановил нас гном и юркнул в проход в стене, занавешенный пологом из грубой, толстой ткани.

После длительного ожидания, во время которого я успокаивал себя тем, что нечего ждать вежливого поведения от этих дикарей, нас, наконец, пригласили войти.

Увиденное здесь повторяло традиционное жилище гномов. Большая, хорошо освещенная проходная комната. В ней располагался каменный стол и каменные лавки вокруг него. Эта комната, видимо, приспособлена и под приемную Повелителя, и под столовую. Из этой приемной вели четыре открытых входа в отдельные помещения. Мой нос подсказывает, что за ними кухня, гигиеническая комната и две личные комнаты.

Нас настороженно встретили девять гномов. Сами стоят, и нам сесть не предложили, несмотря на то, что мы с дороги, а за плечами у нас рюкзаки. Смотрят заинтересованно, расчетливо и недобро. Все эти гномы отличались от тех, что за стеной. Они чисто и хорошо одеты. От них не воняет немытыми телами. Волосы на голове и бороды тщательно ухожены. Выглядят эти гномы холеными и более здоровыми.

Вот, передо мной яркий пример социального неравенства. Конечно, равенства-то нет нигде, кто-то рождается умнее, сильнее, одареннее, более волевым, а значит и более успешным. Но у нас, эльфов, это неравенство не так бросается в глаза, слабым оказывается помощь, а внешне все одеты и ухожены приблизительно одинаково, даже Королева. Все эти мои рассуждения о бросающемся в глаза социальном неравенстве, а значит и социальной несправедливости, натолкнули меня на мысль, что принесенные нами эликсиры придется распределять мне самому. Иначе, кто-то получит их с избытком, а кому-то не достанется ничего. Вот, Титанур загрызи этих гномов! Проклятье, мне теперь еще и этой ерундой заниматься, как будто у меня нет дел поважнее! Ладно, поручу это Хоркису.

Повелителя я опознал по тому, что он стоял в центре, был чуть выше ростом, в гордой осанке и колючем, цепком взгляде этого немолодого гнома чувствовалась привычка властвовать.

Я чуть поклонился ему, он повторил мой жест. Мы с интересом, молча рассматривали друг друга.

— Уважаемый Повелитель Нил, — первым нарушил я затянувшееся напряженное молчание, — позволь представиться. Меня зовут Александрэль, но гномы предпочитают называть меня Лек. Моих спутников зовут Хоркис и Шон, ну а Феда ты и сам знаешь. Повелитель Тор, узнав о ваших бедах, готов принять вас у себя в любом количестве, предоставить жилье и пропитание. Меня он попросил помочь вам преодолеть предстоящий долгий и трудный путь. Я откликнулся на эту просьбу и пришел, чтобы дать вам эльфийские эликсиры, помогающие переносить солнечный свет и перепады температур наружного воздуха. Ведь, уходя отсюда, часть пути, неизбежно, придется пройти по поверхности. Кроме этого, я, с помощью эльфийской магии, о которой ты, наверное, слышал, смогу исцелить особо немощных, и еще кое в чем облегчить ваш путь.

Нил кивнул головой, давая понять, что услышал меня, перевел взгляд на Феда и, ткнув в него пальцем, низким басом приказал:

— Говори!

Фед быстро вышел вперед, с подобострастием низко поклонился, и поспешил ответить:

— Повелитель, я дошел до Повелителя Тора, чуть не погибнув много раз по дороге. Я уговорил его принять у себя всех, кто спасся после катастрофы. Он согласился.

— Зачем ты привел с собой остальных? — голосом, в котором слышалось недовольство, спросил Нил.

— На этом настоял Повелитель Тор. Он сказал, что лучше эльфов никто не разбирается в эльфийских эликсирах. А орк, физически силен, может много унести этих эликсиров и быть полезен в дороге. Гном же, хорошо знает подгорные пути в районе своего поселения, по которым нам предстоит пройти. Но не доверяй им, Повелитель, и будь бдителен! Я сам слышал, как Повелитель Тор говорил, что главная их задача не нас спасать, а заняться чем-то другим в нашем поселении.

— Тогда, тем более, зачем ты их привел? — не скрывая злости, направленной на Феда, спросил Нил.

— Ну, а как же? Эликсиры-то для нас они, и правда, с собою взяли. И я бы не дошел назад один. Когда снова затряслась земля, эльф руками удержал гору, падающую на наши головы!

— Да ты ври-ври, да не завирайся. Такое, не может никто! — гневно воскликнул один из гномов, стоящих рядом с Повелителем.

— Да у меня свидетель есть! Вон, хоть гнома, со мной пришедшего, спроси! — запальчиво возразил Фед.

— Неужто, правда? — недоверчиво спросил Шона другой гном.

— Истинная, правда, — подтвердил Шон. — А еще и исцелил нас, когда мы, побитые камнями, раненые лежали.

Пока шел этот диалог, я не переставал удивляться неучтивому поведению этих гномов, игнорирующих мое присутствие и обсуждающих меня так, как будто меня тут и нет. Ну и ну-у-у, эти гномы совсем не похожи на тех, с которыми мне приходилось общаться. Но это не мои проблемы, не буду их воспитывать тратя свое время и силы. Пусть живут, как хотят. А мне, просто, надо сделать дело, из-за которого я здесь.

В очередной раз гася внутреннее раздражение, я решил, что пора говорить по существу и раздать им указания. Пресекая их беседу, ледяным тоном произнес:

— Уважаемый Повелитель, это правда, хоть и преувеличенная. Однако сейчас надо думать о другом. Готовьтесь к уходу из этих мест, ставших очень опасными. Горы не хотят успокаиваться, и землетрясения будут повторяться, пока все здесь не будет разрушено. Часть пути придется идти по поверхности гор. Эликсиры, которые мы вам принесли, помогу лучше переносить солнечный свет. Но, все же, одеться надо так, чтобы максимально закрыть тело, и всем нужны солнцезащитные очки. Хорошо бы иметь тенты, которые придется натягивать над вашими головами днем, во время сна и отдыха. Надо запастись флягами для воды, едой в дорогу, посудой для ее приготовления в походных условиях. Если здесь есть больные и раненые, неспособные перенести долгий и трудный путь, я, возможно, сумею улучшить их состояние здоровья, чтобы они смогли самостоятельно передвигаться. Перед выходом в дорогу, накануне, ко мне и орку, должен подойти каждый гном, и мы всем дадим выпить нужный эликсир. Сколько понадобится времени на эти сборы?

Нил, на этот раз, не стал игнорировать меня и, надолго задумавшись, ответил:

— Семь дней, что бы обеспечить каждого всем необходимым в дорогу. Мы уходили из поселения в спешке и не смогли взять с собой много нужных вещей, так что придется все имеющееся перетряхнуть и кое-что переделать. Но где гарантия, что ты не хочешь своими эликсирами отравить всех моих подданных?

— А зачем мне это? Вы и так, все здесь, обречены на гибель. Так что, хотел бы вашей смерти, просто не пришел бы к вам, — удивился я такой нелогичной, в этой ситуации, подозрительности.

— Хочешь убедить меня, что тебе, эльфу, есть какое-то дело до попавших в беду гномов? — с колючей насмешкой спросил Нил.

— Ты прав, Повелитель, вы, гномы, мне безразличны. Но за мою помощь вам, мне обещана неплохая плата, — ответил я, зная, что это самый весомый аргумент в глазах гномов.

И, в самом деле, Нил заметно расслабился, и с любопытством спросил:

— И какова эта плата?

— Не твое дело, — холодно посмотрев ему в глаза, жестко ответил я.

Нил, некоторое время, недовольно буравил меня взглядом. Видать, не привык к таким ответам, но вынужден был первым отвести взгляд, и сказал:

— Ладно. Сейчас я распоряжусь, чтобы вам выделили место, где вы сможете расположиться. Только с едой у нас плохо, бесплатно она никому не раздается, ее надо отработать.

— У нас с собой есть все необходимое, — заверил я его, поражаясь расчетливой жадности гномов даже в такой ситуации, когда речь идет об их же выживании.

— Гир, — обратился Нил к одному из рядом стоящих с ним гномов, — будешь приглядывать за гостями и поддерживать связь между ними и мной, — и он властно махнул рукой нам на выход, давая понять, что аудиенция окончена.

На этом наше первое знакомство закончилось. Что-то насторожило меня в этом Повелителе, я уловил отголоски каких-то недобрых, жадных мыслей в отношении себя. Но для полноценного ментального сканирования не было возможностей. Это никак не сделать незаметно. Нужен непосредственный телесный контакт, хотя бы руку на плечо положить. Правда, тот, кого сканируют, чувствует это, в виде неприятного ощущения в голове. Хотя, может эти дремучие гномы не знают об этом, и будут думать, что, просто, у них голова заболела? Но, в любом случае, кто ж мне даст трогать Повелителя?

Выйдя из покоев Повелителя, мы с Хоркисом, прямо тут же, сбросили рюкзаки, сели на каменный пол, устало вытянув ноги, и стали наблюдать за слаженной работой десяти гномов. Они, отогнав расположившихся здесь других гномов, ловко орудуя кирками, быстро выровняли небольшую каменную площадку, рядом со стеной жилища Нила. А из обломков отколотых ими камней, соорудили невысокое ограждение, обозначив им границы выделенного нам личного пространства.

Шон, тем временем, ушел, предупредив меня, что пойдет пообщается с сородичами и расспросит обо всем, что здесь происходит. Фед, ни слова не говоря, как-то незаметно растворился среди окружающих гномов.

Приближенный к Повелителю гном, по имени Гир, все время маячил где-то рядом, и я обратился к нему с поручением:

— Уважаемый, собери тех, кто без целительской помощи не преодолеет предстоящий путь. Распредели их всех поровну, на каждый день из семи, которые мы здесь пробудем, включая сегодняшний, и по очереди приводи их ко мне.

Пока шла вся эта суета, я задумался. Такая длительная задержка здесь, целых семь дней, с одной стороны, мне не нравилась, хотелось скорее покинуть это опасное место. С другой стороны, мне и самому нужно было это время, чтобы разобраться и понять, что именно натворили тут гномы, а затем принять меры, чтобы как-то повлиять на экологическую ситуацию. Так что, надо решить, как лучше распорядиться предоставленным мне временем.

Во-первых, я понял, что ненавижу все эти подземелья, и в этом не отличаюсь от всех других эльфов. Поэтому большую часть времени постараюсь проводить с Хоркисом снаружи, и хоть медленно, но постоянно пополнять свой магический резерв.

Во-вторых, нахождение на поверхности даст мне возможность осмотреть местность и понять, что делать с токсичными отходами добычи и производства гномов, и как я могу минимизировать нанесенный природе ущерб.

В-третьих, это избавит меня и от визуального контроля со стороны гномов. Им совсем не надо знать о моей основной цели пребывания здесь и о моих возможностях.

В-четвертых, я перестану внутренне свирепеть от такой скученности вокруг меня разумных существ. Я даже эльфов в таком количестве не выдержал бы, что же тогда говорить о глупых, грязных, вонючих, жадных, безынициативных гномах, которые не вызывали у меня ни жалости, ни сочувствия.

Наконец, мы с Хоркисом вошли внутрь, уже готового для нас, отгороженного, тесного помещения, затащив туда и свои рюкзаки. Ну, Хвала Небесам, хоть какая-то обособленность.

Вскоре Гир подогнал к нашему временному пристанищу толпу, приблизительно из двадцати, больных гномов. Тьфу ты! Он что, не понимает, что такое очередь? Нет бы, приводить по одному. Или просто ему так удобнее — согнал сразу всех, а сам свободен? Ладно, как хотят. Пусть, теперь, сидят и ждут.

Однако гномы, узнавшие, что здесь их будут исцелять, не хотели тихо сидеть и ждать. Они начали между собой переругиваться, чуть не доходя до драки, стремясь пробиться ко мне в первых рядах. Пришлось привлечь Хоркиса к наведению порядка. Его внушительные габариты, хищный, клыкастый оскал, зычный рычащий голос и нетерпеливая злая решительность в случае надобности применить силу, быстро призвали гномов к порядку.

Осмотр каждого гнома я начинал с заклинания очищения. Завтра начну осмотр только после того, как все они помоются. Рядом воды сколько хочешь, почему все такие грязные и вонючие? Не приучены к гигиене или потеряли надежду, что выживут, и опустили руки? Мне непонятна такая психология. Сам я, никогда не позволяю себе отчаиваться, и всегда иду вперед. Спотыкаюсь, падаю, вновь встаю и, вопреки неблагоприятным обстоятельствам, упорно стремлюсь к намеченной цели.

Я провозился с гномами довольно долго. Все они, действительно, в таком состоянии не смогли бы двинуться в путь. Кроме одного пронырливого гнома, который своим здоровьем не отличался от большинства других гномов находящихся здесь, и его Хоркис, по моему указанию, прогнал взашей.

Большая часть приведенных мне гномов имела тяжелые незаживающие ранения в результате травм, сопровождающиеся гнойным воспалением, высокой температурой и резкой слабостью. И все они несли на себе следы хронической интоксикации: язвы на коже, выпадение волос и зубов, поносы, головные боли, общая слабость.

В процессе общения с этими гномами я понял, что они никак не связывают свои общие недомогания и подорванное здоровье с вредным производством, загрязняющим все вокруг токсичными веществами. Но ведь Нил-то знает об этом, к нему же, с разъяснениями и требованиями прекратить варварскую золотодобычу, лично приходили оба других Повелителя.

Да, с таким Повелителем, как Нил, вскоре и без разрушительных землетрясений подданных не осталось бы. Но это были бы исключительно гномьи проблемы, если бы не созданная ими угроза для всего живого в этом Мире.

Цели добиться полного восстановления, для этих нездоровых и ослабленных гномов, я перед собой не ставил. Это очень затратно. Целительская магия требует большого расхода Силы, да и времени нужно много. А с какой стати? Такая работа стоит немалых денег. Сейчас же, основная задача, чтобы они до нового места жительства смогли дойти — и все. Дальше, пусть сами решают проблемы своего здоровья.

Устал я непомерно! Магии израсходовал немало, но, главное, такая работа требует еще и огромных усилий интеллектуальных и душевных. Мало того, что приходится проводить диагностику и анализировать состояние всего организма, а потом думать, как синхронизировать работу всех органов и систем, так еще и становясь сопричастным, пропускать через себя страдания больного. Не люблю заниматься Целительством. Предпочитаю иметь дело со Стихиями.

Облагодетельствовав последнего пациента, я обратился к Хоркису:

— Давай поедим, и спать. Сегодня придется заночевать здесь, поздно и сил отсюда выбираться уже нет. Но с завтрашнего дня будем ночевать снаружи. Так, я хоть понемногу, буду пополнять резерв Силы, да и отдыхать от этих гномов, их возни и стоящей здесь вони. Согласен?

— Конечно, — обрадовался орк. — Только, может, ты хотя бы немного проход туда расширишь. Раз мы будем им пользоваться регулярно? А то, того и гляди, всю кожу со спины и плеч обдерет, когда по нему ползти на четвереньках придется.

— Хорошо, я подумаю над этим завтра, когда выходить отсюда будем, — согласился я.

Но лечь спать, как мы собирались с Хоркисом, нам не удалось.

За наше ограждение, не утруждая себя получением нашего разрешения зайти, бесцеремонно заскочил Гир. Я невольно скрипнул зубами, но промолчал. В конце концов, общение с этими гномами носит временный характер, нечего тратить душевные силы на их обучение хорошим манерам. И Хоркиса, злобно дернувшегося в сторону гнома, остановил успокаивающим жестом.

— Фед рассказал Повелителю, что ты можешь зарядить кристаллы-накопители, это правда? — в какой-то ажитации спросил гном.

— Правда, — ответил я.

— Повелитель хочет, чтобы ты зарядил его кристаллы-накопители, — потребовал он.

— Сколько кристаллов? И чем он со мной расплачиваться будет за это? — иронично уточнил я.

— Золотом, — ответил Гир.

— Не пойдет, — не согласился я, — только кристаллами. За три заряженных кристалла, один пустой, аналогичного размера, в качестве оплаты.

— Да ты что, эльф, совсем оборзел?! — возмутился моими запросами гном, скорчив недовольную рожу. — Какой же ты бессердечный! Знаешь ведь о нашей страшной беде — мы лишились дома, потеряли своих близких, среди которых наши дети, а впереди неизвестность. Да кристаллы — это самое дорогое и необходимое, что существует в Мире! Они нам выжить помогут, дадут свет и тепло, помогут создать новое поселение и возродиться!

— На другую оплату не согласен. Иди отсюда, сердечный ты наш, и не трепись языком, а помоги своим сородичам рыбы наловить, чтобы их накормить, да одежду постирать, чтобы не воняли и здоровее были. А мне дай отдохнуть, устал я, пока их исцелял, — невозмутимо ответил я.

Я знал, что гном скорее всего будут вынуждены согласиться на мои условия, если, действительно, нуждаются в заряженных кристаллах-накопителях. До Источника Силы, где их можно зарядить, теперь им не скоро добраться. Я же, заломил немыслимую цену потому, что в моем резерве магической Силы осталось мало и много кристаллов мне не зарядить. Завтра, снаружи, я, конечно, резерв частично восстановлю, но перед длительным походом по подгорным лабиринтам, магию надо подкопить, а уж о полном восстановлении резерва в создавшихся условиях я даже не мечтаю.

— Ладно, я сейчас Повелителю все о твоих запросах доложу! — с угрозой в голосе выкрикнул Гир, выскакивая за наше ограждение.

Я, выразительно посмотрев на Хоркиса, подал ему знак молчания, приложив указательный палец к губам, и активировав заклинание отвода глаз, двинулся вслед за Гиром. Он, выйдя от нас, тут же вошел в соседний вход в приемную Повелителя. Я тихо проскользнул за ним и остановился у порога.

— Повелитель! Наглый, жадный эльф хочет за три заряженных кристалла получить один в оплату! — с негодованием воскликнул гном.

— Ты торговался? — спросил Нил, сидящий за столом заставленным металлической посудой с едой.

С ним вместе сидели еще четыре гнома, один из которых, к моему удивлению, был Фед. Не думал, что он так близок к Повелителю.

— Он даже торговаться не захотел, только хамит, — с досадой сказал Гир.

Ответ Нила мне не понравился:

— Соглашайся. Пусть думает, что мы так глупы, — приказал он. И, с довольной усмешкой, добавил: — Все равно, все наши кристаллы вернуться к нам.

Гир понимающе, согласно кивнул.

Нил, прервав трапезу, встал и, войдя в один из внутренних проемов, вскоре вернулся с кожаным мешочком в руках.

— Вот, передай ему четыре кристалла. Скажи, что все три кристалла, пусть он обязательно зарядит сегодня. А завтра, получит следующую партию.

Гир, взяв мешочек, развернулся к выходу, и я стремительно рванул назад в наш закуток, где и сбросил невидимость. Тут же, вслед за мной, появился и Гир.

— Повелитель согласился на твои условия, — важно сказал он, — но требует, чтобы эти кристаллы ты зарядил сегодня.

Я согласно кивнул.

Мы с гномом, перебрав кристаллы, некоторое время поспорили, какой из них я возьму себе в качестве оплаты, и он ушел.

Я, приняв удобную, расслабленную позу, уселся на полу, положив рядом пустые кристаллы. Один из них зажал в кулаке, направил в него магическую Силу из своего резерва и, чувствуя, как кристалл постепенно нагревается, задумался.

Какую же гадость в отношении меня замыслил Нил, если уверен, что вернет себе все кристаллы? Что он может мне сделать?! Пусть он о магии имеет скудные представления, но не может же он не понимать, что мне, все здесь находящиеся гномы, вместе взятые, не соперники? Особенно тогда, когда я, побывав снаружи, в значительной мере восстановлю свой резерв. Ведь Фед ему, наверняка, в подробностях рассказал обо мне, все то, что видел во время нашего совместного похода. В моих возможностях Целителя, они и сами сегодня убедились. Да и без меня гномам не совершить намеченный переход во владения Тора. Казалось бы, в этой ситуации гномы должны с меня пылинки сдувать. Или Нил рассчитывает, что, достигнув с моей помощью намеченной цели, он организует мне какую-то смертельную пакость? Надо мне быть особенно бдительным в конце пути.

Мои размышления прервал Шон, неожиданно появившись у порога.

— Можно мне у вас немного передохнуть? — спросил он.

— Кончено, — согласно кивнул я в ответ. — Заодно, обменяемся полученными впечатлениями. Да и, если хочешь, оставайся здесь с нами ночевать, мы потеснимся.

Шон тяжело опустился рядом с Хоркисом, привалившись к стенке.

— Нас никто не услышит? — спросил он меня.

Я, на всякий случай, еще раз прощупал окружающее пространство. Убедился, что в непосредственной близости, аур гномов нет, и ответил:

— Рядом никого нет, но будем говорить тихо. Что тебе удалось узнать?

— Нил, на самом деле не хочет идти во владения Тора. Он боится потерять свое место Повелителя. Думает, что так и случится, если его немногочисленные выжившие подданные окажутся в нашем поселении. Он считает, что они растворятся среди подданных Повелителя Тора и охотно перейдут под его руку.

— В этом есть резон, — заметил я.

— Да, — согласился Шон. — Поэтому он запугивает их тем, что в нашем поселении они станут гномами второго сорта. Вроде как, пришедшими на все готовенькое, к созданию чего руку не приложили. И все они вынуждены будут, как рабы, отрабатывать свое безопасное существование. В то же время, Повелитель отлично понимает, что здесь оставаться невозможно, все разрушено землетрясением и, похоже, будет разрушаться и дальше. Нил хотел бы найти новое место подходящее для проживания, освоив его возродить свое поселение, оставаясь его Повелителем.

— И в чем проблема? Ведь он сам обратился за помощью к Повелителю Тору, значит, считает, что данная задача не выполнима.

— Ты знаешь, почему звание Повелителя передается только по наследству? — вдруг, спросил меня Шон.

— Нет. Мне всегда казалось это глупым. Повелитель во всех отношениях должен быть самым достойным. На нем слишком большая ответственность. Поэтому у нас, эльфов, Королева выбирается из огромного числа претенденток. А у Повелителя гномов может родиться недостойный наследник — глупый или излишне жадный, соблюдающий только свои интересы, или, наконец, просто слабый здоровьем, когда ему окажутся непосильны такие нагрузки.

— Все дело в том, — стал объяснять мне Шон, — что кровь Повелителей особенная. Эта кровь позволяет не только лучше, чем другим гномам, переносить солнечный свет, но и взаимодействовать с Кольцом Повелителя. Таких колец у гномов существует всего три, по одному на каждого Повелителя. Они достались нам от самых первых, далеких предков. Кольцо представляет собой артефакт, который дает большие возможности. С его помощью можно определить, где проходит безопасный путь. Где внутри гор можно основать поселение для гномов. Где горы имеют большие полости, которые не обвалятся. Где возможно организовать правильную вентиляцию жилого пространства. Где нет опасного излучения от залегающих там руд. Где есть вода в достаточном количестве, в том числе из горячих гейзеров. Где будут хорошо расти грибы, основная пища гномов. Где легко сохраняется тепло, и многое другое. Так вот, найти такое место и указать на него может только Повелитель. Потому что указующее кольцо подвластно только ему. Как я понимаю, Повелитель Нил не может сейчас уйти один на поиск такого места. Без него гномы, здесь находящиеся, или погибнут, или разбредутся в надежде самостоятельно добраться до двух других поселений. Но и вести за собой всех он тоже не может, путь по поверхности никто из его выживших подданных не выдержит. А пути внутри гор, в ближайшей округе или разрушены, или смертельно опасны из-за непрекращающихся землетрясений.

— Ну и какой же выход из создавшегося положения нашел Повелитель Нил? — заинтересованно спросил я.

— Никто из гномов, с которыми мне удалось поговорить, не знает ответ на этот вопрос. Я думаю, он все же хочет дойти до нашего поселения и использовать его, как кратковременное прибежище. А только потом отправиться на поиск нового места для своего будущего поселения. Но для нас это все неважно. Ты ведь знаешь зачем Повелитель Тор отправил меня сюда с вами?

— Да, — ответил я.

— Я считаю, надо выполнять приказ моего Повелителя. Иначе, Нил, рано или поздно, погубит и своих подданных, да и нас заодно. Согласен?

— Согласен, — ответил я после недолгого раздумья. Нил явно что-то замыслил против меня. И хоть он не представляет для меня угрозы, но дополнительно напрягаться, отслеживая его коварные интриги, мне сейчас не с руки. К тому же, мне не нравится и он сам, и то, как выглядят его подданные. А то, как он относится к окружающей Природе, вызывает у меня яростный внутренний протест. Чтобы увести отсюда гномов, мне их Повелитель совсем не нужен. Без него даже будет проще. Не придется делать вид, что я с ним советуюсь. Да и добиться от гномов выполнения моих указаний легче, отдавая команды напрямую. — Когда? — уточнил я.

— Как только представится возможность, — ответил Шон.

На этом разговор заглох.

Я, все это время заряжавший кристаллы, почувствовал, как исчерпал весь резерв. Подступила сонливая, бессильная усталость. Что-то я непростительно отвлекся за разговором и забыл, как мало было в моем резерве Силы. Ведь знаю же теперь, как тягостно на душе, когда остаешься совсем без магии. Ну, ничего, потерплю, а завтра, с утра, выйду на поверхность, пополню резерв и буду проводить в этой пещере минимум необходимого времени. Зато сегодня я приобрел немалый капитал, в виде кристалла-накопителя. Похоже, Гномьи Горы я покину очень богатым эльфом, и это не может не радовать.

Шон ушел, сославшись на незаконченные дела, но сказав, что позже вернется.

Хоркис, переместившись ближе ко входу, тяжело вздохнув, и нервно дернув хвостом, мрачно произнес:

— Мутный трах! Вот гадство — теснотища, вонища, тупые гномы, и горы, которые, вот-вот, рухнут нам на головы. Не нравится мне здесь!

— Потерпи до завтра. Выйдем на поверхность, будет чуть полегче, — ответил я. Прилег, вытянувшись и утомленно расслабив мышцы, только на минуточку отдохнуть, пока еще даже не раскладывая свой спальный мешок. И сам не заметил, как полностью отключился.

Пробуждение было тяжелым. Сразу сориентироваться в пространстве и времени мешали пульсирующая головная боль, похоже от удара, тяжесть и скованность во всем теле, и темнота вокруг. Только при попытке повернуться на бок понял, что от шеи и до пяток, я спеленут металлической цепью. Витки цепи были намотаны вокруг моего тела с прижатыми к нему руками так плотно один к другому, что оплетали меня как панцирь.

Вот это да! Я что, захвачен в плен?! Кем?! С какой целью? Ну и дела!

Мое самолюбие просто взвыло, вызывая внутреннее бешенство! Как это, я, великий Маг, которому нет равных во всем Мире, умудряюсь уже второй раз оказаться с пустым резервом, в бессознательном и в бессильном состоянии?! Гнев и обида заклокотали в душе.

Никогда в голову не приходило, что Гномьи Горы могут быть для меня так опасны. Все-таки, недаром мои соотечественники с такой неохотой соглашаются здесь находиться, и только в случае крайней нужды. Ведь когда вокруг нет магии, мы становимся так уязвимы. А я, глупец, сюда по собственной инициативе притащился. Конечно! Я же так крут и всесилен! Мне все нипочем! Вот и получи, в буквальном смысле слова, по голове, глупый эльф, за свою беспечную самоуверенность. Но если в первый раз еще как-то можно было понять и смириться с потерей резерва, с возникшими из-за этого трудностями, ведь мне противостояли Стихийные Силы Мира, то теперь, моя гордость была оскорбительно уязвлена какими-то ничтожными гномами. Ну, погодите, дайте только мне освободиться и ваш мир вздрогнет, проклятые коротышки!

— Хоркис, ты как? — спросил я, с трудом справившись со своими эмоциями, и совсем рядом почувствовав шумное сопение орка.

— Плохо, — ответил он, скрипнув зубами. — Весь вспотел уже, но не могу разорвать эти цепи. Сделай что-нибудь! И тогда, я голыми руками раздавлю всех этих мерзких, толстопузых недомерков, выпустив наружу их кишки!

— Эх, дружище, я бы и сам хотел их раздавить, но мой резерв пуст и я в таком же положении, что и ты. Но раз нас не убили сразу, значит зачем-то мы нужны. Придется, пока, поваляться здесь и подождать, что будет дальше. Ты не ранен?

— Нет, только башка трещит. Видать, нас вырубили, настучав по голове, когда мы уснули. Драный трах! Почему мы не организовали дежурства? — недоумевая по поводу нашей беспечности, задал он вопрос.

— Потому, что считали, что пришли не к врагам. Сам знаешь, с гномами у нас никогда не было вражды. Потому, что думали, что за нашу добровольную помощь нам тут все будут кланяться до земли и пятки лизать. Я виноват. Просчитался, полагаясь на здравый смысл гномов. Ладно, впредь наука будет. Правда, я не понимаю мотивов такого поведения Нила. На что он рассчитывает? Что от нас хочет?

Напрягая все органы чувств, я попытался понять, где мы находимся. Это был маленький закуток, представляющий собой естественную каверну в толще камня. В нее вел небольшой лаз, в дальнем конце которого был виден очень слабый отсвет искусственного света, и он позволял, напрягая ночное зрение, хоть кое-как ориентироваться вокруг. Никаких звуков сюда не проникало.

— Хочу есть и пить, значит, мы здесь уже давно, — заметил Хоркис.

— Ну, тогда, скоро нас проведают, — предположил я, внутренне призывая себя к терпению и спокойствию, раз именно сейчас я ничего не могу предпринять.

И в самом деле, через некоторое время мы услышали легкие шаги. В просвете лаза показалась темная фигура, держащая в обеих руках по котелку. Я впился в нее глазами, не понимая кого я вижу. Вроде бы рост гномий, но тело в три раза тоньше и строение его какое-то другое. Непропорционально огромная голова, тонкая шея, узкие плечи. Дальше толком ничего не разглядеть из-за широченной рубашки на выпуск, широких штанов, да и окружающей нас темноты. Но это явно какой-то уродец, непонятно только какой расы. Первая мысль была, что это, вроде бы, недоразвитый гномий ребенок. Но нет, рост для ребенка, высоковат. Скорее орочий ребенок, хотя тоже нет, хвоста не видно, да и слишком это существо какое-то, для орка, хрупкое. Но и для эльфийского ребенка фигура не подходящая, слишком упитанная.

— Эй, вы живые? — пропищал звонкий, тонкий голос, на гномьем.

— Кто ты? — с недоумением пробасил Хоркис, видимо, так же как и я, не сумев разобраться, кого видит.

— Меня зовут Эли, — ответило существо.

— Ты гномка? — продолжил выяснять Хоркис, не удовлетворившись ответом.

— Да, — как-то неуверенно подтвердила она.

— Ребенок, что ли? — уточнил Хоркис.

— Нет, — с тяжелым вздохом ответила гномка, — мне недавно исполнилось двадцать пять лет, и я стала совершеннолетней. Просто, я родилась уродкой, не похожей на других. Поэтому мой отец меня ото всех скрывает. Только самые приближенные знают о моем существовании, — с неподдельной грустью в голосе, разъяснила она.

— А кто твой отец? — пересохшим от жажды горлом, хрипло спросил я, уже догадываясь, что услышу в ответ.

— Повелитель Нил, — ответила она, отходя от лаза и осторожно, в темноте, продвигаясь маленькими шажками вперед.

— Р-р-р-р… — как дикий зверь, зарычал Хоркис, услышав это имя и, сразу, переключив свое негативное отношение на его дочь, — а ты чего сюда приперлась?

— Я принесла вам воду и еду, — снова тяжело вздохнув, виноватым и задрожавшим от страха голосом, ответила она.

— Нечего было тебя присылать, — злобно сказал Хоркис, — пусть лучше твой отец сам придет и скажет, что ему от нас нужно.

— Меня никто не присылал, — ответила она ему, — я сама пришла. Мне, конечно, никто о вас ничего не рассказал и ничего не объяснил. Но я не могла не увидеть, как вас тащили, потому что вход сюда существует только через мою комнату. Бросив вас в этой пещерке, на обратном пути советники отца не обратив на меня внимания обсуждали, что эльф, теперь, будет служить Повелителю, и разрешит все насущные проблемы. Тогда нам не придется идти в поселение Повелителя Тора. Эльф, вроде бы поможет и проложить нужные туннели, и обустроить новое поселение, и исцелить больных, и отыскать полезные руды.

— А как он, интересно, собирается держать меня в повиновении? Для всех его запросов нужна магия, а если она у меня будет, то никакие путы меня удержать не смогут, — удивился я наивности Нила.

— Этого я не знаю, — пожала она плечами. — Увидев, что происходит, я попыталась с ним поговорить. Высказала свое осуждение таким его поведением в отношении вас. Но ничего не добилась. Повелитель не захотел со мной разговаривать на эту тему. Сказал, что это не мое дело. Думаю, что он, действительно, плохо себе представляет твои возможности. Ведь мы здесь знаем об эльфийских магах только с чужих слов. Но вот одним из рычагов давления на тебя должны быть вода и еда, а еще, вроде бы, шантаж жизнью орка. Повелитель считает, что ты к орку почему-то сильно привязан. Так что, еду для вас мне пришлось украсть на кухне, дождавшись, когда все разойдутся после ужина.

— А как, по-твоему, мы будем есть и пить, если крепко скованы с руками и ногами? Или ты нас раскуешь? — сердито порыкивая, спросил Хоркис.

— Я сама вас напою и накормлю, — ответила она виновато, отодвигаясь от злого Хоркиса и опускаясь рядом со мной на колени. — Я бы с радостью вас освободила, несмотря на гнев отца, но не сумею это сделать. Мастер Рик крепко спаял звенья ваших толстых цепей.

— А с чего такая забота о нас? — не доверяя гномке, спросил Хоркис.

— Я считаю, что Повелитель поступил с вами бесчестно. И, раз он не хочет слушать меня и считаться с моим мнением, я постараюсь всеми доступными мне силами вам помочь.

— Ты что же, идешь против отца? Так не поступает послушная дочь, — не поверил гномке Хоркис.

— Ну, значит я не послушная, хотя раньше и сама этого не подозревала. Но сейчас, я уверена, вам надо помочь, иначе быть непоправимой беде. Ты сможешь сесть? — обратилась она ко мне.

— Сейчас попробую, — ответил я, пытаясь преодолеть сопротивление плотно обвивающего меня железа, в то же время усиленно обдумывая, как воспользоваться гномкой для нашего освобождения.

Гномка увидев, как мне оказалось трудно принять сидячее положение, начала помогать, пытаясь хоть немного раздвинуть опоясывающие спиральные петли цепей в области моей поясницы. А потом ухватившись за мою шею сцепленными в замок пальцами обеих рук, стала тянуть меня вперед. Когда сесть все-таки удалось, я спросил:

— Ну, и как ты собираешься меня кормить?

— Давай сначала попьем, — ласковым голосом, как с ребенком, заговорила она. — Вот. У меня есть кружка, — и, сняв кружку, висящую на дужке ручки котелка, зачерпнув в нее воду, поднесла к моим губам.

Я невольно фыркнул от такого обращения, и не спешил эту воду пить. Принюхался, проявляя запоздавшую бдительность. Она, заметив это, молча, с обидой, закусила нижнюю губу.

— У меня нет оснований доверять здесь кому-нибудь, — с раздражением сказал я, в ответ на ее реакцию.

— Имеешь право, — согласилась она. — Тогда смотри, я выпью первая, — и сделала несколько глотков.

После этого и я жадно припал к кружке с водой. За питьем последовало не менее унизительное кормление с ложки, какой-то невообразимо противной вареной смесью, содержащей мелко порубленную рыбу с грибами. Пока происходила вся эта кормежка, я продолжил заинтересованно расспрашивать гномку:

— Почему же твой отец так пренебрежительно относится к тебе, своей дочери и наследнице? Да еще, насколько я понял, прячет от окружающих?

— Потому что, это позор для Повелителя иметь такую уродливую дочь. Это может плохо отразиться на его авторитете, узнай обо мне многие. Что же это за Повелитель, который не способен дать полноценного потомства.

— Хм, — скептически хмыкнул Хоркис. — Тогда, не проще ли было бы ему избавиться от тебя еще в младенчестве? Иголку в мешке не утаишь, и слухи о тебе, наверняка, уже достигли многих ушей.

— Во-первых, он долго надеялся, что с возрастом мой внешний вид постепенно исправится. Это теперь, когда я уже стала взрослой, ясно, что я останусь такой навсегда. Во-вторых, и возможно в главных, Повелитель знает, что у него никогда не будет других детей. Так что, хоть и уродливая, но я единственная наследница крови Повелителей. Он рассчитывает, что выбрав для меня подходящего, с его точки зрения, мужа, дождаться рождения внуков и им передать власть, на закате своей жизни. Несмотря на мой внешний вид, наверняка найдутся желающие с помощью этого брака оказаться на вершине власти и богатства.

И такое отчаянье я услышал в ее голосе, что невольно пожалел. Действительно, незавидная участь. По себе знаю, как это больно, однажды осознать, что нужен не ты сам, а те возможности, которые с твоей помощью можно приобрести.

Воспользовавшись вынужденной близостью, я попытался внимательно рассмотреть девчонку, но было слишком темно. Понял только, что то, что я принял за непропорционально огромную голову, было копной волос, по всей видимости густых, кудрявых, непокорных, дыбом торчащих во все стороны и, как у всех гномов, не отрастающих слишком длинными. Принюхался. Ее запах приятный — чистоты, свежести и какой-то фруктовой сладости, что странно, какие еще фрукты у гномов?

— Что-то я у тебя рогов не вижу, о которых рассказывают твои сородичи, — иронично заметил я.

— Я и безрогая, мало привлекательна, — грустно ответила она.

— Чем же? — уточнил я, не понимая, что в ней такого ужасного, что скрывает от меня темнота и ее одежда.

— Недоразвитым телом. Я ошибка природы, — в ее тихом голосе послышались слезы.

— Ну, а я вроде ничего такого не заметил. Для гномки хиловата, конечно, но по сравнению с эльфийкой вполне себе упитанная, — неуверенно заметил я.

— Но я-то ведь гномка, и живу среди гномов, — вполне резонно возразила она. — Кушай, не отвлекайся.

После меня, гномка преодолев свой страх перед Хоркисом, повторила с ним ту же процедуру кормления, что и со мной. Орк от бессильной ярости постоянно рычал, пугая ее и заставляя вздрагивать, но она упорно продолжала кормить его с ложки, дрожащей рукой, от чего ложка громко стучала по его клыкам.

Когда оба котелка опустели, гномка засобиралась уходить, предупредив, что теперь придет к нам опять тайком, только завтра. Что Повелитель велел не поить и не кормить нас три дня, для того чтобы мы совсем обессилили. Тогда он и собирается высказать нам свои требования, рассчитывая, что к этому времени мы будем более сговорчивы и согласимся на все его условия.

— Вход в эту пещерку находится в моей комнате, так что, если я вдруг очень срочно понадоблюсь, громко окликните. Я большую часть времени провожу в своей комнате. Только изредка бываю в других помещениях Повелителя, а уж из них, вообще, никогда не выхожу, даже не представляю, что делается там, за стеной.

— Эли, подожди, — остановил я ее. — Если нас собираются держать в таком положении долго, то как нам быть с естественными надобностями?

— Или мы должны плавать в собственном дерьме? — горячо подхватил мою озабоченность Хоркис.

— К сожалению, как считает Повелитель, это еще один дополнительный способ давления на вас, чтобы сделать уступчивее, — дрожащим от стыда, полным сожаления и сочувствия голосом, ответила она.

— Эли, ведь ты же понимаешь, что мы не враги и пришли сюда, к вам, на выручку. И если ты осуждаешь коварство и несправедливую жестокость в отношении нас, то может быть ты поможешь нам освободиться? — постарался я надавить на ее явно не притворные чувства справедливости, сочувствия и сострадания, которые оказались в ней так развиты. И это, при таком отце! Удивительно, откуда что берется? — Например, отыщи какой-нибудь инструмент, с помощью которого ты могла бы перекусить или перепилить звено цепи, удерживающей меня.

— Я уже думала об этом, — ответила она. — Решила, если вы дадите слово не вредить моему народу, а я смогу вас тайком освободить, то готова за это принять любое наказание. Пусть даже отец меня убьет. Все равно, так как я живу, это не жизнь. Настоящая жизнь проходит мимо меня. Но в моей комнате нет никаких инструментов. Там есть только бумага и графитовые писчие палочки, которые нужны мне для ведения всех финансовых дел отца. Он больше никому не доверяет этим заниматься, и это моя основная работа. А еще у меня есть баночки с красками и кисти для рисования комиксов, это мое увлечение, любимое занятие. Но все это никак не может вам помочь.

— А что такое комиксы? — спросил Хоркис, опередив меня.

— Комикс — это рассказ в трех-четырех картинках, где последовательно рисуется понятный сюжет. Вот, например, вчера я нарисовала юмористический комикс. На первой картинке старый гном передает свои поношенные штаны, с двумя заплатками, своему взрослому сыну. На второй картинке, на этих штанах, после носки, появляются дополнительные заплаты и взрослый сын передает их своему юному сыну. На третье картинке, парень надевает эти штаны и они на нем окончательно разваливаются, приходя в полную негодность. А дед грозит пальцем внуку, пеняя ему за неаккуратность. Ведь деду-то и отцу штаны служили так долго, и все это время оставались целыми.

— Действительно забавно и очень похоже на гномов, — засмеялся Хоркис.

— Ты и казначей, и художник. Где же ты этому научилась, если сидишь взаперти? — удивился я.

— Рисовать никто не учил, само как-то получилось. Никому другому и в голову не придет тратить время на такую ерунду. Это только у меня его в избытке и скучно сидеть в одиночестве. Вот я и придумала себе развлечение, за которым не замечаю времени. А грамоте, счету, устройству окружающего мира, а потом и денежному учету, учили учителя. У меня их было довольно много.

— Скучно, наверное, считать чужие деньги? — вдруг посочувствовал ей Хоркис.

— Нет, это интересно, — с энтузиазмом возразила она. — Занимаясь налогами, кредитами, инвестициями, дивидендами, ты, не держа денег в руках, видишь, как они работают, решают проблемы, приносят доход.

Хоркис, не поняв половины слов, удивленно хмыкнул, а я постарался вернуть разговор в гораздо более важное, прежнее русло:

— Эли, я понял, что инструмент тебе сложно достать. Да и вряд ли у тебя хватит физической силы им воспользоваться, мы сами-то тебе помочь не сможем, руки к телу крепко прижаты. Но, может быть, ты сможешь тайком пробраться в комнату Повелителя, и там найдешь для меня кристалл-накопитель. Я вчера их три штуки зарядил.

— А чем тебе поможет кристалл? — удивилась она.

— Я выпью Силу, которая в нем находится, и тогда перестану быть таким беспомощным и сумею освободиться, — рискнув, честно ответил я ей, неожиданно проникнувшись некоторым доверием.

— И что сделаешь дальше? — с тревогой спросила она. — Убьешь моего отца и начнешь мстить всем гномам?

— Нет, — ответил я, понимая, как много зависит от моего ответа. Девчонка-то жалостливая идеалистка, ясно, что не только о нас с Хоркисом беспокоится. — Мне нет до вас дела. Мы просто уйдем. Но рабами твоего отца в любом случае не станем и под страхом смерти, только тогда уже разговор будет другим.

Она надолго задумалась. А я затаил дыхание, боясь спугнуть замаячившую надежду.

— Ладно. Я постараюсь помочь. Найти и взять кристалл я, может быть, и смогу, — согласилась она. — По крайней мере, попробую. Ночью, когда Повелитель будет спать, тихо проберусь к нему в комнату. Днем он все время или в приемной, или в своей комнате. Незаметно мимо не пройти.

— А скоро ночь? — уточнил я.

— Скоро, сейчас уже поздний вечер.

Зная корыстную гномью натуру, спросил:

— Что ты попросишь у нас взамен кристалла?

— Лично мне ничего не надо, — ответила она не задумываясь, — Знаю, что попрошу слишком много, после того как с вами так подло поступили. Но все же, пожалуйста, выведите оставшихся в живых гномов отсюда в другое поселение, иначе все они тут погибнут.

— Твой отец не позволит увести отсюда гномов, — не стал я давать невыполнимых обещаний. — Он предпочтет погибнуть вместе с сородичами, но не потерять свою власть. Он не хочет быть зависим от другого Повелителя.

— Ну, а вы предоставьте гномам выбор, объясните, что, либо они останутся со своим Повелителем и погибнут, либо уйдут вместе с вами.

Да, видно, что она сидит в изоляции и, действительно, плохо представляет, что происходит за стенами.

— Вряд ли нам дадут такую возможность. Но, обещаю попробовать. А сама-то ты с нами пойдешь?

— Я бы очень хотела. Интересно посмотреть, как живут гномы. Но, во-первых, меня-то уж точно отец ни за что не отпустит. Во-вторых, я и сама не решусь. Ведь я так уродлива, что никто не захочет находиться рядом со мной. Боюсь, я не выдержу брезгливых шараханий от меня, злых насмешек и постоянного пренебрежительного тыканья в меня пальцем.

— Если тебе удастся достать кристалл, и мы отсюда выберемся, то я что-нибудь придумаю, чтобы помочь тебе и не позволю обидеть, — серьезно пообещал я.

— Спасибо, — дрогнувшим голосом, поблагодарила она. — Я постараюсь раздобыть кристалл, а что будет дальше, посмотрим по обстоятельствам. До встречи, — попрощалась она.

Да, занятная девчонка. При таком отце, при том образе жизни, что она ведет и при таком к ней отношении со стороны ближайшего окружения, она должна быть тихой, послушной, забитой, нерешительной. А вот, поди ж ты, она, наоборот, решительная, смелая, даже дерзкая, и не озлобилась на окружающих, а, искренне беспокоится о них. Удивительно.

Гномка ушла, а нам с Хоркисом ничего не осталось, как только ждать и надеяться. Либо на помощь Эли, либо на хоть какое-то изменение ситуации, которым можно было бы воспользоваться. Даже без магии и без оружия, которое у нас отобрали, мы оба сильные, умелые воины. Лишь бы цепи снять, от которых затекло и одеревенело все тело, а их тяжесть давила на сердце.

Сквозь дремоту, вызванную тишиной, темнотой и бездеятельным неподвижным ожиданием, я слышал, как страдает Хоркис. Ему было не лучше, чем мне. Очень сильный физически, всегда активный, сейчас он без конца ворочался, позвякивая цепями, и сквозь зубы шипел:

— … трах! вот только доберусь до этого Повелителя… своими руками задушу, гада… но предварительно ноги и руки оторву… нет, вначале вырву глаза и язык… Александрэль, как думаешь выбираться отсюда? Ты же в самом деле не рассчитываешь, что эта пигалица принесет тебе кристалл?

— Не волнуйся, Хоркис. Конечно, я не рассчитываю на нее. Если ничего не произойдет раньше, я жду, когда Нил сочтет, что мы достаточно обессилили, и начнет с нами переговоры. Мы продемонстрируем ему крайнюю слабость и, поторговавшись для отвода глаз, якобы, согласимся на все его условия. Действовать начнем, как только с нас снимут цепи.

Время шло, а к нам никто не приходил.

Все чувства взвыли от ощущения опасности, когда мы почувствовали серию слабых подземных толчков. Если сейчас тряхнет как следует, нас раздавит, не оставив мокрого места.

Невозможность что-либо предпринять, когда я без магии, скован цепями по рукам и ногам, рождала панику, заставляя сердце застучать в бешенном ритме. И, как подтверждение этих панических мыслей, страшный гул и треск, совпавший с сильным толчком землетрясения, раздался где-то совсем рядом. Грохот воды, мощной волной ударившейся о стены основной пещеры, сказал мне о том, что большой обломок каменной породы упал в озеро.

Дикий, стихийный поток воды ворвался в нашу маленькую пещеру через лаз и заставил нас с Хоркисом, несмотря на сковывающие тело цепи, стремительно принять сидячее положение. К сожалению, встать на ноги, ни ему, ни мне, не удалось. Вода быстро прибывала в пещеру, вначале достигнув уровня нашей груди, а потом и подбородка, лишая надежды на спасение.

Да, не так я представлял себе конец своей жизни. Лишенный магии, спеленутый цепями, беспомощный как новорожденный младенец, глубоко под горными скалами, захлебнувшийся в воде, в расцвете лет…

Но, волна, достигнув своего максимума, откатилась назад, и уровень воды в нашей пещере упал нам по пояс, в сидящем положении. Все затихло.

— Как думаешь, выжил ли кто-нибудь там, из тех, кто знает, что мы здесь? — тоскливо спросил Хоркис, через некоторое время.

— Может кто и выжил, но вряд ли им сейчас до нас есть дело, — обреченно констатировал я.

Сидя молча, в холодной воде, мы прислушивались к регулярным подрагиваниям земли, делающим воду вокруг нас неспокойной.

Через некоторое время замерзли так, что начали дрожать всем телом, стуча зубами. Вот, Титанур сожри, сколько же новых, неприятных впечатлений я получил за последнее время. Столько за всю свою жизнь не имел. Как говорится — к чему стремился, от того и сдох.

Неожиданно, тишину прервал писклявый голос Эли:

— Вы живы? — крикнула она, появляясь в просвете лаза, о чем я догадался по шуму воды поднимаемому ее ногами, даже слабого света с ее стороны теперь не было.

— Пока, да, — мрачно ответил я, сдерживая стук зубов.

Ориентируясь на мой голос, она шумно передвинулась в мою сторону. Приблизившись вплотную, стала ощупывать меня, вернее мои цепи.

— Смотри, какой тебе подойдет? — скороговоркой произнесла она, чем-то звякнув. — Не было времени определять, какие из них заряжены.

Когда я понял, что речь идет о кристаллах-накопителях, надежда теплой волной омыла мое сердце, заставив его учащенно забиться.

— Я не сумею определить это на расстоянии. Мне надо их коснуться. Давай, прикладывай их, все по очереди к моей щеке, — скомандовал я.

Она тут же, на ощупь, ткнула в меня первым кристаллом. Он оказался пустой.

— Нет! Давай следующий!

Второй кристалл оказался заполненным.

— Да! Держи его около меня. — Мне хватило трех ударов сердца, чтобы с голодной жадностью выпить его жаркое тепло. — Давай следующий.

Третий кристалл был пустым, последний, четвертый, полным. Жаль, мало. Но, все равно, я почувствовал себя счастливым.

Сразу же создал искру света, слегка шевельнув пальцем. Затем, экономя Силу, разрушил только одно звено в удерживающей меня цепи, и попросил девчонку:

— Помоги размотать цепь.

Гномка, видать, то ли, как и мы, замерзла, то ли была напугана, она вся дрожала, ее руки ходили ходуном, а губы тряслись. Она стала неуклюже разматывать цепь, виток за витком, иногда заваливаясь на меня всем телом.

— Р-р-р! Тухлый трах! Что вы там копаетесь?! — с нетерпеливым недовольством рыкнул Хоркис.

— Сейчас, сейчас, — заторопилась гномка, начиная трястись еще сильнее.

Когда мои руки, наконец, стали свободны, я послал частичку согревающего тепла девчонке, и быстро самостоятельно освободился от остатков цепи на ногах. Но встать не смог, одеревеневшее тело не слушалось меня. Пришлось израсходовать капельку магии и на себя.

Я подскочил, и чуть не врезался головой в низкий свод потолка. Согнувшись, рванул к Хоркису. Согрев и его, снял с него цепь. Он тут же встал на колени и, восстанавливая кровообращение в затекшем теле, энергично зашевелил плечами, руками и гибким хвостом.

— Спасибо, Эли, — обратился я к девчонке. — Похоже, что ты спасла жизнь мне и Хоркису. Я твой должник. Клянусь, если потребуется, оплатить тебе тем же, — произнес я сакральные слова. — А теперь расскажи все, что знаешь о ситуации в большой пещере.

— Я ничего не знаю. Побоялась выходить. А вот в покоях Повелителя двое мертвых. Убиты с помощью дротиков. Один из них мой отец, второй — его советник. Я обнаружила это, когда вышла из своей комнаты в общий зал, собираясь пройти в личные покои Повелителя, чтобы добыть тебе кристалл, — срывающимся, писклявым голосом, в котором звучали слезы и отчаяние, стала рассказывать она. — Хоть мой отец суров и жесток, но он единственный мне близкий гном. И его смерть меня ужаснула. Я стояла, смотрела на его тело и не знала, что делать. Кого и как звать на помощь? Только решилась выйти в большую пещеру, и позвать хоть кого-нибудь, как началось землетрясение, вслед за которым хлынула вода. Мне пришлось убегать от воды и спасаясь забраться на стол в своей комнате, встав во весь рост. Затем, когда вода спала, я решила, что вначале надо спасать живых, а потом уже думать о мертвых. Поэтому я вернулась, добралась до комнаты Повелителя, но поняла, что до сундука с богатствами мне не добраться. В полутьме обшарила его комнату, и в нише стола нашла эти кристаллы. Сейчас уже утро, поэтому, я думаю, что если кто-то из гномов в большой пещере спасся, то они не решатся выйти наружу, даже если выход не завалило, — борясь со слезами, дрожащими губами, вновь начиная нервно трястись всем телом, закончила она свой рассказ.

Девчонку, конечно, понять можно, немало ей досталось, и ее жаль, но я теряюсь во время женских истерик. Не знаю, что сказать, чтобы успокоить. Можно послать ментальную волну спокойствия, но эльфийки такого обращения не любят, ментальный контакт это глубоко личное и мало кому позволяемое, а как к этому отнесется гномка, Титанур ее знает?!

— Ладно, разберемся, — твердо сказал я, решив подбодрить ее своей уверенностью. — Давайте выбираться отсюда. Здесь очень опасно. Еще одного подземного толчка эта пещерка не выдержит.

Гномка, вроде, затихла, согласно кивнула и направилась к лазу, двигаясь по пояс в воде. Мы с Хоркисом, чтобы протиснуться в лаз, опустились в воде на четвереньки, высоко задрав головы, вода затопила нас по шею. Выбрались в крошечную комнатку. Это, как я понял, покои Эли. Распрямившись в полный рост, и миновав эту комнату, мы оказались в уже знакомой нам приемной Повелителя. Здесь слабо горел единственный уцелевший светильник. В целях экономии, я тут же загасил свою искру света и осмотрелся вокруг.

Все было перемешано ударной волной. Обломки каменных сидений и, по большей части разрушенные, рукотворные стены. Среди этого стихийного разгрома, слегка покачиваясь во все еще неспокойной воде, затопившей все вокруг, лежали два мертвых тела.

Действительно, убиты. С помощью дротиков, брошенных сильной, меткой рукой. У Повелителя дротик торчал из груди в области сердца, у его советника — из глаза. Не часто мне в своей жизни приходилось видеть убитых разумных, но глядя на эти мертвые тела, я не почувствовал ничего кроме злорадного удовлетворения. Была бы возможность, сам бы так поступил, Нил заслужил эту смерть. Нет сомнений, что это работа Шона. Но, где же он сам-то? Жив ли? Почему не пришел на помощь ко мне с Хоркисом? Или помощь нам не входила в его задание?

— Показывай скорее, где сундук Повелителя с кристаллами, о котором ты говорила, — обратился я к трясущейся Эли, не сводившей остекленевшего взгляда с мертвого тела отца.

Она, вздрогнув от звука моего голоса, перевела на меня взгляд, плотно сомкнула кривящиеся до этого губы, согласно кивнула и направилась к проходу в личную комнату Повелителя. Мы с Хоркисом — за ней.

В этой комнате была картина аналогичная увиденной. Каменная мешанина засыпала весь пол покрытый водой.

— Здесь, — заторможено ткнула пальцем в пол девчонка.

— Что здесь? — не понял я.

— Здесь, в полу, выдолблена ниша, в которой спрятан сундук, — пояснила она.

Мы с Хоркисом опустились в воду на колени и стали быстро откидывать камни, разгребая заваленный пол. Вскоре увидели металлическую крышку сундука. Освободив ее полностью, я, поднатужившись, попробовал вынуть сундук из ниши, и он успешно приподнялся, пока находился в толще воды, но вытащить его дальше полностью у меня не хватило сил. Очень тяжелый. Хоркис, увидев это, решительно оттеснил меня бедром и с напряженным рыком, рывком выдернул сундук, с грохотом поставив его на пол.

— Как открыть? — спросил Хоркис гномку, безрезультатно подергав крышку на себя.

— Ключ висит на шее Повелителя, — ответила она.

— Нет времени, — остановил я начавшего было подниматься с колен Хоркиса, и пошевелив указательным пальцем направленным в сторону замка, расплавил его.

Хоркис откинул крышку. Сундук до самого верха был заполнен золотом в виде монет и слитков, вперемешку с кристаллами.

— Мы уходили из дома в спешке, — прокомментировала увиденное нами девчонка, — поэтому некогда было разбираться. Все ценное, что было под рукой, свалили в один сундук. И кристаллы здесь, в основном, пустые, те, что были приготовлены на перезарядку.

— Хоркис, вынимай все. Бери только кристаллы, золото нас не интересует. А ты, — обратился я к Эли, — иди и отыщи себе плащ с капюшоном, перчатки, солнцезащитные очки, крепкую обувь. Действуй! — подтолкнул я ее, видя, что она не шевелится.

Хоркис быстро заработал двумя руками, помогая себе еще и хвостом, выкидывая все из сундука и откладывая кристаллы в отдельную кучку на крышке сундука. А я сосредоточенно просматривал окружающее пространство. Вскоре обнаружил то, что искал. Еще один тайник в виде ниши в стене. Подойдя к нему, вынул и откинул в сторону большой камень, закрывающий этот тайник, и достал наши рюкзаки и оружие.

Мы с Хоркисом распихали отобранные им кристаллы по рюкзакам. По ходу дела я выпил три попавшихся мне под руку заряженных кристалла. Мы привесили свое оружие к поясам, и двинулись на выход. Гномку нашли застывшей около тела Повелителя с какой-то тряпкой в руках.

Увидев нас, она сказала:

— У меня нет ничего из того, что ты перечислил, я никогда не выходила на поверхность. Вот, только покрывало с кровати, вместо плаща.

Я снял с себя куртку и надел на нее. Она оказалась ей очень широка и длиной ниже колен. Закатал на ней длинные рукава, застегнул на все пуговицы, глубоко надвинул ей на голову капюшон. Вид ужасный, но ничего, зато одежда не будет стеснять движений и кто там под ней находится, никто не разглядит.

— Мы сейчас уйдем отсюда и больше не вернемся. Надо ли забрать здесь что-то, для тебя особо ценное? — спросил я девчонку, особо не надеясь на ее благоразумие и адекватное поведение в этой сложной и тяжелой ситуации.

— Да, — она утвердительно кивнула. — Кольцо Повелителя, — и ткнула пальцем в сторону руки мертвого отца.

Я нагнулся, снял кольцо и передал его ей. Она зажала его в кулаке, прижала этот кулак к груди и, тихо всхлипнув, низко поклонилась мертвому телу.

— Что еще? — поторопил ее я.

— Больше ничего, — удивила она меня своим здравомыслящим ответом.

— Все! Уходим! — скомандовал я и, ухватив девчонку за руку, первым направился к выходу.

Хоть я психологически был готов к тому, что мне предстояло увидеть, но тем не менее нервная дрожь пробежала по телу при виде открывшейся нам картины.

Темно. Только кое-где тускло освещаются отдельные места, где еще горят уцелевшие светильники. Обрушившийся свод пещеры образовал в центре озера каменную скалу, вокруг которой плещется мутная вода, окрашенная в красный цвет. Практически вся площадь пещеры залита водой, не оставив сухого пространства. По воде регулярно проходит рябь, в такт с подрагивающей землей. То тут, то там, из воды вперемешку с камнями торчат в неестественных позах переломанные тела гномов. Кругом, кверху брюхом плавает мертвая рыба. Шумно журчащий поток воды уходит в проход, по которому мы сюда пришли. И это хорошо, значит он не обвалился или обвалился не полностью.

Мощная, чужеродная мне, аура Смерти витает вокруг, ослабляя несовместимую с ней мою магию Жизни, вызывая колючие мурашки на теле и шевеление волос на голове. Хочется, как можно скорее, покинуть это темное, страшное место.

Неужели погибли все гномы? Я посмотрел вокруг магическим зрением в поисках аур и обнаружил их всего сотни полторы. Большинство из них еле теплились. Это, тяжело раненные, готовые вот-вот уйти за грань. Вот гадство! Титанур всех задери! Что же делать-то? Всех их спасать? Опасно терять время! Твердь под ногами продолжает трястись и очередной сильный толчок землетрясения может возникнуть в любой момент, погребя нас всех здесь навечно.

Как будто подстегивая меня, поверхность под ногами начала подрагивать сильнее. Надо уносить отсюда ноги! Но оставить здесь живых гномов умирать, все во мне противилось. Моя магия Жизни требовала воздаяния, борясь с разлитыми вокруг эманациями Смерти. И игнорировать настойчивый призыв моей магии было невозможно. Ладно, рискну немного задержаться и попробую спасти хоть кого-то.

Усилив магией голос так, чтобы меня услышали во всех уголках этой громадной пещеры, я приказал:

— Все, кто в состоянии передвигаться, должны подняться и направиться к незатопленному островку суши, который находится рядом с общественной кухней. На этой отмели, меня ждать!

Направляясь к ближайшей гномьей ауре, на ходу бросил:

— Хоркис, Эли, помогите тем, кого найдете, идти в указанном направлении. Эли, учитывая твой рост, старайся наступать только на видимые камни, чтобы не уйти под воду с головой. Хоркис, присматривай за ней.

— Александрэль! Драный трах! Да ты совсем очумел?! Надо быстрее отсюда сваливать! — темпераментно возмутился Хоркис моим решением.

— Хоркис, некогда спорить, — отмахнулся я. — Делай, что я сказал.

— Ладно. Зла на тебя не хватает, безумный остроухий! — смирился недовольный мной орк. — Давай сюда твой рюкзак, ты будешь двигаться быстрее без него.

Скинув Хоркису рюкзак, я быстро передвигаясь в холодной воде, где по колено, где по пояс, а где и по грудь, устремился к ближайшему телу имеющему ауру. Взгляд постоянно натыкался на тела погибших гномов. Всех их не только придавило большими обломками камней, изломало им руки, ноги, позвоночник, но и многим раскололо головы, как скорлупу ореха, вывалив смятые мозги наружу.

Достигнув цели, я увидел, что это гномка, сидящая на каком-то возвышении затопленном водой. Она прижимала к себе маленького ребенка, кажется лет двух, точно не определю, кто их, гномов, разберет. Ребенок был жив, здоров и мерно посапывал во сне, пригревшись на груди женщины. А вот сама она тихо загибалась от внутреннего кровотечения, в результате разрыва селезенки, видимо возникшего от сильного удара в живот. Плохо. Остановить кровотечение в паренхиматозном органе очень сложно и требует много Сил.

Положив руку ей на плечо, я с помощью Целительской магии обезболил ее, восстановил целостность разорванной капсулы селезенки, не давая ей сочиться кровью. Вернул в сосудистое русло всю излившуюся в брюшную полость кровь, еще не успевшую свернуться в сгустки. Самой тканью селезенки и ее функцией займусь позже. Если будет время. В конце концов, жить можно и без этого органа. Гномка, которая до этого находилась в полубессознательном состоянии, открыла глаза, удивленно наблюдая за мной. Согрел ее. Спросил:

— Можешь идти?

Дождавшись утвердительного кивка, помог ей подняться и направил к месту общего сбора.

Так, передвигаясь от ауры к ауре, стараясь двигаться и действовать как можно быстрее, экономно расходуя Силу, я обезболивал, согревал, сращивал поломанные кости, разбитые головы, разорванные мышцы, нервы, кровеносные сосуды, кожу.

Среди мною спасенных, с радостью обнаружил Шона, и с удивлением непотопляемого Феда.

Добравшись, наконец, туда, где меня ждала собравшаяся толпа, отметил, что в общей сложности, выживших гномов, как я и прикинул, около ста пятидесяти. Мужчин больше, чем женщин, детей всего одиннадцать.

К окончанию спасательных работ, мой магический резерв был почти истощен, вызывая ощущение внутренней холодной скованности.

— Хоркис, нужны кристаллы, — сказал я, отыскав глазами возвышающегося над гномами орка, приплясывающего на месте от нетерпения.

Он понятливо кивнул, перекинул вперед, на широкую грудь, с каждого плеча по рюкзаку и спросил:

— Вынимать? Будешь проверять каждый?

— Нет. Не хочу, чтобы гномы их видели, — ответил я ему на эльфийском, — да и долго это, нужно спешить! — Я буквально кожей чувствовал, как уходит время, и приближается опасность. Скоро, очень скоро, снова начнется мощное землетрясение, о чем предупреждала непрекращающаяся дрожь под ногами.

Запустив в каждый рюкзак по руке, я стал на ощупь перебирать лежащие сверху кристаллы, опустошая все, что только попадалось под пальцы излучающее приятное, горячее тепло. Закончил, когда понял, что все, поживиться больше нечем, наполненных кристаллов не осталось. Вновь чувствуя в себе Силу, с облегчением вздохнул.

Поручил Хоркису взять себе в помощники несколько гномов и собрать как можно больше проплывающей мимо кверху брюхом рыбы. Ведь чем-то надо будет кормить всю эту толпу. Шона попросил организовать тех, кто, несмотря на пережитый шок, способен вести себя адекватно. И всем им поискать в воде какие-нибудь полезные вещи: сумки, мешки, веревки, котелки, ложки, кружки, хоть несколько кусков каменного угля, благо кухня рядом, одежду и обувь, которые хоть с погибших можно снять.

Теперь я могу заняться поиском выхода отсюда. Медленно поворачиваясь вокруг своей оси, я просканировал все окружающие каменные стены. Нашел два прохода, на большем своем протяжении уже разрушенных. Они вели к центру горного массива, туда, где когда-то было гномье поселение. Там ощущалось злое, раскаленное, угрожающее ворчание огненного эпицентра землетрясения. Обнаружил узкую сквозную щель с зигзагообразной траекторией, уходившую вертикально вверх, она-то теперь и обеспечивала нам основной приток воздуха, необходимый для дыхания.

Да, проход, по которому мы пришли, это единственный выход из пещеры. Но сейчас по нему, затопив его больше чем наполовину, медленно уходила вода озера, по такой воде не пройти.

Обдумав сложившееся положение, я понял, что снова придется активно расходовать магическую Силу. С помощью стихий Воздуха, Воды и Земли надо и увеличить диаметр прохода, и максимально ускорить отток озерной воды из пещеры. После этого, оставшаяся вода будет неспешно уходить по туннелю, уже в виде небольшого ручейка, который не помешает нам покинуть пещеру.

Повернувшись к гномам, обвел их всех оценивающим взглядом. Вроде, все на ногах, идти смогут.

Усилив голос, сказал:

— Всем крепко держаться друг за друга. Сейчас поднимется сильный ветер. Не дайте ему сбить вас с ног. С его помощью я освобожу выход и выведу вас отсюда. А потом доведу до поселения Повелителя Тора. Ваш Повелитель погиб, как и практически все ваши сородичи. Вы, оставшиеся в живых, редкие счастливчики. Чтобы и дальше оставаться в живых, вам придется беспрекословно слушаться меня. Путь нам предстоит долгий и очень трудный. Идти придется, в том числе, и по поверхности гор.

— А зачем нам такая жизнь, без родных, близких, без дома? — истерично крикнул мне кто-то из гномов.

— Нам не дойти! Сгорим в лучах солнц! — подхватил другой.

Я сжал зубы, чтобы справиться с раздражением. Ну вот, так и знал, что мне еще и уговаривать их придется. Вроде, не дети, и должны понимать, что жизнь редкий, случайный, дорогой подарок, который надо ценить.

— Не сгореть на солнце, я помогу, — ответил я. — А на вопрос: «Зачем жить?», ответов много. Чтобы разумная Жизнь не прерывалась. Чтобы родить детей, вырастить и воспитать их. Чтобы приносить пользу своим сородичам, внося свой вклад в общее дело. Чтобы любить. Чтобы дружить. Разгадывать загадки этого Мира. Радоваться успехам и достижениям, ярким впечатлениям и глубоким чувствам… Все! Дискуссия закончена!

Развернувшись, я направился ближе к нашему единственному выходу. Встал напротив него, широко расставив ноги для большей устойчивости, чтобы усиленный отток воды из пещеры не сбил меня с ног. Закрыл глаза. Сосредоточился. С помощью движения рук активировал необходимые заклинания. И выпустил Силу.

Свист ветра! Громкое урчание воды! Гулкий грохот внутри прохода, вызванный перекатывающимися и устремившимися наружу вместе с водой камнями! Все это звучало для меня как музыка, предвещавшая скорое избавление от этого во всех отношениях негостеприимного места.

Быстро утекающая из меня магия, повелевающая Стихиями Земли, Воды и Воздуха, требовала предельной концентрации внимания. Важно вовремя остановиться, оставив в резерве хоть что-то.

В нужный момент перекрыв отток Силы, я открыл глаза и огляделся. Расширенный и прочищенный туннель, зияя открытой темной дырой, приглашал скорее им воспользоваться. Уровень воды в пещере, как я и рассчитывал, значительно снизился. Вода почти перестала вытекать наружу. Гномы, все это время стоявшие за моей спиной, тесно прижавшись друг к другу, с ужасом, страхом и недоумением, не отводили от меня глаз.

— Эли, ты где? — крикнул я в толпу. — Подойди ко мне! Хоркис, ты тоже!

Девчонка, в моей огромной для нее куртке, неуклюже рванула ко мне бегом. Хоркис, подхватив какую-то гномку и усадив ее на сгибе согнутой в локте руки, большими шагами тоже приблизился со словами:

— Ее зовут Ума. Она ногу подвернула, но ты пока не отвлекайся на ее исцеление, я донесу ее.

Я согласно кивнул. Не хотелось задерживаться здесь ни на секунду. Приглашающим за собой жестом махнул гномам, и выкрикнул:

— Быстро встали цепочкой друг за другом! Все за мной!

Создав яркий шарик света, я ухватил Эли за руку и двинулся вперед с одной мыслью — только бы успеть до начала очередного сильного толчка землетрясения.

Идти по образованному мной туннелю было удобно, несмотря на хлюпающую под ногами воду. Но мой призыв Стихий не прошел без последствий. То тут, то там раздавались угрожающие потрескивания камня, отзывавшиеся гулким эхом. Эти звуки, лучше чем что-либо, заставляли гномов бежать за мной.

Девчонка тоже безропотно бежала рядом, крепко держась за мою руку. Я обеспокоенно отметил, что так она быстро выдохнется, но шаг не сбавлял. В крайнем случае тоже, как Хоркис, возьму ее на руки, она, вроде бы, не должна быть такой же тяжелой, как другие гномы.

Через два часа я вышел на поверхность оставив за спиной хрипло дышащих после длительного забега гномов. Они столпились у выхода, не решаясь выйти под открытое небо. Среди них есть те, кто никогда не видел ни свет солнц, ни свет звезд.

На открытом пространстве, устремившаяся в меня магия заставила счастливо зажмуриться, и на некоторое время неподвижно застыть.

Повезло, наступили вечерние сумерки. Красное солнце только что зашло за горизонт, освещая небо последними закатными лучами. Поэтому мы с Хоркисом выгнали упирающихся гномов на поверхность, и мокрых, трясущихся, стучащих зубами от холода, вновь погнали вперед. Надо успеть отойти от этого опасного места как можно дальше.

Мой чуткий слух легко улавливал в хриплом дыхании гномов недовольный, ворчливый шепот. Они сожалели, что не остались в пещере, жаловались на жизнь, на обстоятельства, на меня — жестоко и бесцеремонно ими распоряжающегося, на то, что предстоящий путь им не преодолеть. Но не утихающие мелкие толчки под ногами, заставили нас с Хоркисом неустанно подгонять гномов. А их, все же, двигаться вперед.

Дорога по каменным осыпям, с уклоном то вверх, то вниз, трудна. Эли вскоре выбилась из сил, начав постоянно спотыкаться и тяжело дышать. Я перевесил рюкзак со спины на грудь и присев на корточки скомандовал ей:

— Садись мне на спину! Держись руками за лямки рюкзака, а ногами за мой торс, — и, не обращая внимания на ее глупое смущение и протест, заставив сделать сказанное, снова устремился вперед. При этом я с трудом удерживал себя от инстинктивного желания бежать отсюда со всех ног, понимая, что гномам с их короткими ногами за мной не угнаться.

Только по прошествии нескольких часов, когда я увидел, что заданный мною темп совсем обессилил гномов и они стали отставать, без конца спотыкаясь и падая, скомандовал привал. Все повалились на землю, где стояли.

Я распотрошил наши с Хоркисом рюкзаки и достал из них все имеющиеся в наличии эликсиры.

— Хоркис, найди у кого-нибудь из гномов ложку, и влей каждому из них в рот ударную дозу общеукрепляющего эликсира, — распорядился я.

— А это сколько? — озадаченно уточнил орк.

— Две полные ложки, — ответил я.

— Поганый трах! Не слишком ли это жирно будет для них?! — возмутился он. — Эликсира-то у нас мало. Шон свой рюкзак не сберег, и куда делся рюкзак Феда неизвестно.

— Делай, как я сказал. Иначе мы не заставим их двигаться дальше.

— Ну и плевать на них. Пусть остаются и сдохнут тут все, кто не захочет идти с нами дальше. Нам же проще будет!

— Ну, ты суров, — невольно улыбнулся я.

— Просто, они мне не нравятся, — объяснил Хоркис свое отношение к этим гномам.

— Мне тоже, — согласился я с ним. — Но, все же, давай попробуем довести их до поселения Тора. Зря я, что ли, на них магию в пещере тратил? — привел я понятный Хоркису аргумент. — Так что, поэтому ближе к утру проделаешь то же самое с эликсиром, снижающим чувствительность к ультрафиолету.

— Ладно, — неохотно смирился он.

Потихоньку наполняющийся магический резерв, позволил мне обойти всех сто пятьдесят гномов, высушить и согреть каждого. По ходу дела я укрепил растянутые связки голеностопа, и снял его воспаление у гномки, которую взялся опекать Хоркис, что, кстати, на него не похоже. Я-то дал клятву Эли, вот и присматриваю за ней, а он-то гномке ничем не обязан.

Приказал тем, кто в состоянии двигаться, приготовить на всех еду из рыбы, добытой в пещере. Ту рыбу, что останется не съеденной, лиофилизирую, так она не протухнет, да и нести легче. Прикинул, что хватит ее еще на два дня. Чем кормить гномов потом? Пока не знаю. Отыскав в своем рюкзаке высушенный травяной успокоительный сбор, отдал Хоркису, чтобы он его заварил в нескольких котелках с кипятком, и дал всем выпить горячим, в дополнение к эликсиру. Что ни говори, а за последнее время этим гномам досталось пережить немало трагедий и лишений. Пусть хоть немного успокоятся и сил наберутся. Тогда мне будет легче с ними дело иметь.

К утру, когда небо на востоке стало светлеть, гася звезды, все неотложные дела были закончены. Разместив гномов так, чтобы ближайшая скала бросала на них тень, закрывая от более яркого и жаркого Желтого солнца, скомандовал:

— Максимально закрыться всем, что есть! Всем спать! Головы не поднимать и глаза не открывать до вечера. Пока я не скомандую подъем! Исполнять!

Гномы улеглись, ворча. И это опять вызвало во мне глухое раздражение. Что, я им нянька что ли? Чем они не довольны? Моей вины в их положении нет! Я тоже устал, а отдохнуть как следует не удастся, у меня еще много дел.

Но, откровенно говоря, отдохнуть следовало и мне. Для задуманных дел в моем резерве пока недостаточно магии, надо набраться терпения и, все же, подождать действовать.

Наученные горьким опытом мы с Хоркисом договорились, что он караулит лагерь первую половину дня, а я — вторую.

Окинув взглядом гномов, лежащих на земле лицом вниз и укрытых с головой всевозможным тряпьем, увидел сидящую в стороне одинокую фигуру, уткнувшуюся головой в согнутые колени. Только по своей куртке опознал в ней Эли.

Я подошел к ней и, усевшись рядом, с тревогой спросил:

— Ты чего не укрылась и не легла спать вместе со всеми?

— Я укрыта, — пискнула она напряженным голосом, из-под глубоко надвинутого капюшона. — Видишь, рукава твоей куртки раскатала и ладони закрыла, лицо тоже в тени. Этого оказалось достаточно для меня. А не сплю потому, что жду тебя. Я здесь никого не знаю и мне страшно оставаться совсем одной. И на вопросы кто я, и о своей внешности не хочу отвечать. А еще, вокруг столько всего интересного! — вдруг оживилась она, заметно успокаиваясь в моем присутствии. — Вон, солнце поднимается! Это оказывается такое захватывающее зрелище. Если смотреть через ресницы, глазам не больно, как меня пугали учителя. И горы снаружи так величественны! А сколько еще новых запахов! — восторженно сказала она и, вдруг, посреди этого восторга забавно шумно зевнула.

— Это, конечно, хорошо, что тебя в отличие от твоих сородичей не пугает открытое пространство. И, все-таки, сейчас надо поспать, — сказал я, бесцеремонно толкнув ее, заваливая на спину, чтобы она укладывалась. Мне хотелось где-нибудь примоститься одному, подальше от всех этих гномов, но долг жизни требовал не терять девчонку из поля зрения. — Не бойся ничего, я лягу рядом и тебя никто не обидит, — успокоил я ее и лег на бок, так, чтоб прикрыть ее своим телом от солнечных лучей.

От моего прикосновения она испуганно вздрогнула и напряглась.

— Ты чего, боишься меня? — недоуменно спросил я.

— Нет, просто не привыкла чтобы меня кто-то трогал, кроме няни. Да и это было уже давно, — ответила она виновато.

— Я и сам этого не люблю, — согласился я. — Но позволить прикасаться к себе, это признак доверия, а мы с тобой должны друг другу доверять, если так уж сложилось, что теперь я отвечаю за твою жизнь. Согласна?

— Да, — тихо прошептала она, и я почувствовал, как ее тело расслабилось.

Повернув девчонку к себе спиной, притянул ее вплотную, подавив неприятное чувство нарушения личного пространства. Ладно, зато буду использовать Эли как индикатор состояния гномов, чтобы полагаться не только на мнение караулящего Хоркиса, но и самому не упустить момент, когда им всем поплохеет от жары. Тогда мне придется регулярно создавать вокруг них охлаждающий воздушный поток. Иначе их всех ждет тепловой удар, который сварит им мозги, и так, по-моему, не слишком активные.

В полудреме прижимая к себе гномку, напоминающую в моей куртке кокон бабочки, с удивлением отметил прощупывающуюся тонкую талию и упирающиеся мне в живот округлые ягодицы. И эти ощущения не давали мне окончательно уйти в сон, вызывая воспоминания, к которым я не люблю возвращаться. Видимо я слишком отвык от подобной физической близости во время сна. Если не считать ласковые руки моей матери, нежные объятия сестер и того недолгого периода в моей жизни, когда я был женат на Белиндаэли, то все последующее мое телесное общение с женщинами было вызвано исключительно физиологической, сексуальной необходимостью и носило вынужденный, сугубо деловой взаимовыгодный характер.

В ранней юности, когда я только закончил обучение в Академии, и был полон романтических и идеалистических представлений о жизни, я, как все, боготворил эльфийских женщин. И страстно влюбился в юную эльфийку. Белиндаэль казалась мне самой красивой, самой нежной, самой невинной, самой доброй, самой верной, самой бескорыстной, самой отзывчивой, самой понимающей, короче, самой-самой. Каждую свободную минуту я старался проводить около нее. Правда, надо честно признать, таких свободных минут у меня было не много.

Из-за того, что я маг-Универсал, мне, чтобы всесторонне развивать свои способности, приходилось учиться и тренироваться больше других. Надо было одновременно осваивать и магию всех четырех стихий — Воды, Земли, Огня, Воздуха, и все стороны магии Жизни — Целительство, Зельеваренье, магию Природы и Ментальную магию. Не сойти с ума от таких нагрузок помогало то, что все мне давалось удивительно легко, за счет отличной памяти, хорошей сообразительности, большого резерва Силы и неиссякаемого интереса к магии.

Это сейчас мои запредельные возможности и сформировавшийся нелегкий характер вызывают у окружающих безотчетный страх, а в годы моей юности такая необычная одаренность делала меня популярным и привлекала ко мне восторженное внимание многих девчонок. Но мне никто не был нужен, кроме моей Белиндаэли.

Она отвечала мне взаимностью. И эти взаимные чувства делали меня счастливым. Белиндаэль вроде бы даже не обращала внимания, что я полукровка, несмотря на свойственное ей и многим другим чистокровным эльфам чувство собственного превосходства над всеми другими разумными. Хотя был небольшой напряженный момент с этим связанный. В отличие от чистокровных эльфов, имеющих гладкую кожу на голове, у меня густые светлые волосы, и они не нравились Белиндаэли. Но мы нашли компромисс в этом вопросе. Чтобы быть более привлекательным в ее глазах, я в те времена, ради нее, сбривал волосы. Правда, отказываясь от ее уговоров избавиться от волос навсегда с помощью Целительской магии. Не хотел расстраивать свою мать, Еваниэль, которой, во-первых, волосы на голове нравились, и в ее мире считались украшением внешности. Во-вторых, Еваниэль убеждена, что о разумном надо судить по делам и поступкам, а не по его внешнему виду, который может быть весьма своеобразным, что мы и видим на примере гномов и орков. Я был полностью с ней в этом согласен. Никогда не испытывал никаких комплексов на этот счет и, уже тогда, с некоторым превосходством в душе, поглядывал на остальных.

Единственное, что омрачало наши отношения и вызывало у Белиндаэли неудовольствие, это моя избыточная занятость. Меня все время влекло к познанию. Хотелось лучше изучить географию, флору и фауну Эльфийского Леса, артефакты Древних, участвовать в охоте на Титанура или Цератопса, посмотреть, как живут орки в Орочей Степи. Все это требовало моих длительных отлучек. А Белиндаэль очень ревниво относилась к моим увлечениям. Ей эгоистично хотелось, чтобы я всегда был рядом, обеспечивал неотступное внимание, в любой момент мог откликнуться на каждую просьбу. Она решила, что сможет этого добиться, если мы поженимся, считая, что статус мужа неразрывно привяжет меня к ней и к дому. Но это я понял гораздо позже. А тогда, я радовался как ребенок, когда она согласилась быть хозяйкой в моем доме.

Но наш брак долго не просуществовал. Моя занятость, частое отсутствие, невозможность и нежелание все свое время проводить около Белиндаэли, обижали ее до слез. Или вызывали у нее яростное недовольство мной, что приводило к бурным ссорам, с битьем посуды, попыткам расцарапать мне лицо и упреками, что я ее, якобы, не люблю.

Эти слезы, ссоры, капризы по типу «принеси то, не знаю что», держали меня в состоянии постоянного напряжения. Я не мог понять, какой Титанур в нее вселился?! Чем она недовольна? Я полностью ее материально обеспечиваю и для этого должен работать, а не сидеть безотлучно около нее. К тому же, мы знаем друг друга уже много лет, и моя непоседливость, увлеченность, страсть к путешествиям и исследованиям, для нее не секрет. Казалось бы, выходя за меня замуж, она должна была понимать, на что шла?

Не знаю сколько бы продолжалась эта ситуация, если бы однажды, после длительного отсутствия на раскопках Древнего города, соскучившись и неожиданно вернувшись домой раньше намеченного срока, я застал ее в нашем доме с другим.

Лучший способ защиты — нападение. Не правда ли? Вот и Белиндаэль агрессивно напала на меня с обвинениями, что я сам виноват в случившемся. Что ей скучно во время моих частых, иногда длительных, отлучек. С этим было трудно не согласиться. Я уже и сам пришел к печальному выводу, что не подхожу для совместной жизни с женщиной, и мне лучше жить одному.

Но то, что я услышал дальше, повергло меня в шок. Она упрекала меня в том, что я не только не готов посветить свою жизнь удовлетворению потребностей любимой женщины, но и не оправдываю ее надежд стать второй после Королевы, женщиной, во всем Эльфийском Лесу. Выходя за меня замуж она рассчитывала, что моя уникальная магическая одаренность и мое близкое родство с Королевой, сделают нас самой известной парой. Принесут ей славу, власть, богатство и зависть окружающих эльфиек. Я же, всегда держусь в стороне от власти, политики и общественной жизни, тем самым не давая осуществиться ее мечтам.

Ее лицемерие и притворство в наших отношениях, оказались так искусны, что я все это время наивно верил в ее бескорыстную любовь. Мне в голову не приходило хоть раз усомниться в искренности ее чувств ко мне. И никогда не возникало желание, наплевав на запреты, без ее разрешения, воспользоваться своими возможностями и заглянуть ментально в ее сознание. А она такого разрешения мне никогда не давала. Я относился к этому с пониманием. Мало кто на такое согласится, и совсем не по тому, что скрывает какие-то постыдные секреты. Просто, все мы разные и кто-то другой может не понять твои глубоко личные переживания, мысли и чувства, осудить, посмеяться, воспользоваться какой-либо слабостью. В общем, для этого надо испытывать абсолютно полное доверие, а это бывает очень редко.

Я ушел, оставив Белиндаэли свой дом в Асмероне. Чтобы не видеть ее и быстрее забыть, переехал жить в Эльгномор, где у меня был еще один дом.

Было больно. Очень. Но никакая любовь не может согнуть меня. А время лечит. Ни что не вечно, и чувства теряют свою остроту. Я переболел и навсегда избавился от романтических иллюзий. И без того не слишком общительный, внешне не проявляющий сильных чувств, с жестким, целеустремленным характером, я стал еще более замкнут, холоден с окружающими, и подчинил свою жизнь расчету, изгнав из сердца эмоциональные порывы. Я понял, что глубокие чувства и привязанности заканчивается болезненным разочарованием, делают нас уязвимыми, порождая слабость. Больше никогда я не отдам свое сердце никакой женщине, не доверю душу, не поверю в искренность и бескорыстие. Да и, честно говоря, не нужна мне все время рядом никакая женщина. Все они непостижимо капризны, требовательны, непостоянны.

Вот так, сурово, жизнь научила меня — долгой и счастливой любви нет. Исключение — только любовь к Дармии, которую я сам наблюдаю, глядя на своих родителей и сестру. Но это редкое и какое-то мистическое явление мне не грозит. Потому что такая любовь, с одной стороны, делая мужчину зависимым от своей пары, с другой, многократно увеличивает магический резерв эльфа. А мой резерв и так максимально возможный для смертного разумного. Большие возможности, наверное, только у мифических богов. Так что, я для себя решил, что не только больше никогда не женюсь, но даже в длительные отношения ни с одной эльфийкой не вступлю.

Теперь, для удовлетворения мужских физиологических потребностей, я предпочитаю иметь дело с орчанками. С ними психологически намного комфортнее, чем с эльфийками. Впервые, я близко познакомился с орчанками, когда по просьбе Владыки орков отправился в Орочью Степь, чтобы помочь оркам произвести на их материке ландшафтные преобразования. Для этой грандиозной задачи требовалось исколесить всю степь в поисках мест близкого залегания грунтовых вод, высадить леса, организовать пахотные поля, проложить прямые тракты.

Первое время, в Степи было очень трудно. Полная оторванность от привычной среды и привычного окружения. Специфический менталитет орков, ориентированный на примитивную, грубую физическую силу и жесткую иерархическую систему тесных общественных отношений. Не комфортный климат. Все вокруг другое, чужое, опасное, агрессивное. Но я постепенно втянулся, увидел много нового, интересного. Тогда, кстати, выяснилось, что моя магическая универсальность не абсолютная. Попытка освоить магию Смерти, которой владеют орочьи шаманы, оказалась безуспешной. Видимо мы, эльфы, как-то совсем по-другому устроены, раз никому из нас это недоступно.

Мое длительное пребывание в Степи, помогало мне лучше узнать и понимать орков. Особенно я заценил их женщин. Работящие, нетребовательные, безропотные, послушные воле мужчин, всегда готовые к физической близости и относящиеся к этому с пониманием, как к естественной мужской потребности и женскому предназначению. Я быстро привык к экзотической внешности орчанок, к их крупному телу с выраженными внешними половыми признаками, к их шестипалости и хвостатости. И орчанки, несмотря на наше внешнее различие, охотно вступали со мной в близкие отношения, ценя во мне снисходительность к ним, отсутствие в моем поведении насилия и агрессии, умение доставить удовольствие, мои щедрые подарки.

Вспоминая, потом, степных орчанок, я решил, что если уж когда-нибудь мне понадобится постоянная женщина рядом, то это точно будет орчанка. Хотя моя мать утверждает, что такой прагматизм мало отличается от поведения той же Белиндаэли. Ведь в этом случае речь идет не о любви, а об эгоистичном поиске удобной женщины под боком. Что ж, в целом, я согласен с Еваниэлью, но, в отличие от Белиндаэли, я никого не обманываю и не даю ложных надежд.

Впрочем, зачем мне постоянная связь? Я не тягощусь одиночеством, тем более оно не полное. У меня есть мать, отец, две сестры, их дети, да вот еще, степной орк не боящийся меня, сопровождающий во всех дальних походах, и тем самым как-то ставший мне близким.

Где-то в глубине души я иногда грущу, что так разочарован в любви, что считаю себя больше не способным на такое всепоглощающее чувство, привносящее в жизнь яркие эмоциональные краски. Но, может это и неплохо — нет очарованья, нет и разочарованья.

Мне снился сон. Кто-то запустил мне в грудь фаербол, а я не успел поднять щит. И теперь безуспешно пытаюсь стряхнуть с себя жгучий Огонь, растекающийся по всему моему телу.

Этот кошмар и разбудил меня, заставив невольно поднять к груди ладонь и натолкнуться на чью-то голову. В тот же момент я сообразил, что рядом со мной гномка и, к счастью, не успел рефлекторно отшвырнуть ее от себя. Открыв глаза, увидел, что девчонка, во сне развернувшись ко мне лицом, вжимается в меня, обдавая мою грудь жарким, учащенным дыханием.

Засунув руку под капюшон и положив ладонь на ее мокрый затылок, я послал ей прохладный, успокаивающий целительский импульс и почувствовал, как уходит напряжение из ее тела. Встав, подхватил спящую малышку на руки и отнес к пышущей жаром куче тесно лежащих гномов, приткнув ее с краю. Сразу же сформировал вокруг них холодный поток Воздуха.

— Хоркис, ты чего меня не разбудил? — спросил я орка, сидящего в расслабленной позе, привалившись спиной к камню.

— Да рано будить-то. Подумаешь, жарко. Никто, пока, не умирает, — лениво потягиваясь, равнодушно ответил он.

— Ладно, теперь ты отдыхай, а я покараулю. Ложись спать, — посоветовал я.

Он, согласно кивнул и тут же лег, где сидел.

Я присел рядом, прислушиваясь к себе. Магический резерв, в кои-то веки, почти полный. Это удивительно в условиях разреженности магической энергии в эфире. Кажется, я, сам того не желая, принудительно собрал вокруг всю доступную магию. Наверное, мой организм, трижды оказавшись с пустым резервом, помимо моей воли сам решил себя так обезопасить. Теперь, окружающее меня пространство какое-то пустое, почти как в толще гор. Любопытное явление. Интересно, как надолго? Хотелось бы зарядить хоть сколько-нибудь кристаллов, но при этом не опустошать свой резерв, а при такой магической пустоте вокруг это невозможно.

Огляделся вокруг. Желтое солнце уже сдвинулось к закату, а Красное приближается к зениту. Тень от скалы, около которой мы расположились, ушла на другую сторону и гномы ярко освещены. Ну, ничего, теперь жара начнет потихоньку спадать.

Гномы так вымотались, устали физически, истощены переживаниями страшных потерь, что несмотря на жару, инсоляцию, непрекращающиеся подрагивания земли, гулкий грохот происходящих время от времени далеких обвалов, все спят.

А передо мной сейчас стоят две задачи.

Первая задача, наметить дальнейший маршрут следования. Я встал и, походив вокруг, нашел подходящую площадку для широкого обзора. Изучая обозреваемую местность, понял, что часть предстоящего нам пути можно пройти по холмистому предгорью, почти по прямой. Лишь изредка придется огибать скалы с отвесными склонами. Но дальше, за холмами, перекрывая нам путь, поднимался высокий горный хребет с заснеженными пиками вершин и покрытыми ледниками склонами. Его, по верху, нам не преодолеть. Значит придется идти сквозь толщу гор.

В каждом случае есть свои преимущества и недостатки. Преимущества передвижения по поверхности в том, что есть возможность раздобыть еду для гномов и магию для меня. А положительный момент внутригорного маршрута в том, что гномы окажутся в привычных для них условиях и будут чувствовать себя увереннее. Они смогут идти вперед больше часов в сутки, и мы дойдем до поселения Тора быстрее. Да и мне не придется оберегать их от перегрева и излучения солнц. Тем более что запас эликсиров у нас очень ограничен. Но самому мне, из-за отсутствия магии, конечно, внутри гор находится тяжелее. Ладно, все же в целом, проблема нашего маршрута решаема.

Теперь займемся второй, главной, задачей, из-за которой, я, собственно, здесь и нахожусь. Надо что-то предпринять для нейтрализации последствий экологической катастрофы, вызванной гномьей жадностью и отсутствием понимания пагубности своей бездумной деятельности. Здесь я вижу для себя только одну возможность — с помощью вызванных мною сходов снежных лавин и грозового ливня, смыть токсичную пыль, покрывающую огромные территории. Таким образом, переводя пыль в пастообразное состояние, я тем самым и избавлюсь от вредных летучих частиц, распространяемых ветром по всему Миру, и уменьшу объем этих вредных отходов. А дальше, вся надежда только на время, в течение которого, вредные, токсические вещества частично смоются в Океан, там растворятся в огромной массе воды и будут постепенно разрушаться.

Оглянулся назад, туда, откуда мы пришли, и где располагается эпицентр землетрясения. И похолодел, ужасаясь увиденному. В центре кряжа, на вершине горы, там, где я раньше наблюдал небольшую струю дыма вулкана, сейчас, прямо на моих глазах, горная порода оседала вниз, формируя воронкообразную гигантскую чашу. Из жерла этой чаши вырывались газ, дым, пепел, пар, в виде огромного расширяющегося столба, уходящего высоко в небо.

Мир сам избавлялся от вредных последствий гномьей деятельности, обваливая внутрь и расплавляя в своих недрах все токсичные отходы производства гномов. Правда, часть из этих отходов попадала в атмосферу в виде вырывающихся из жерла вулкана ядовитых газов.

Но ужас вызывало то, что при очередном толчке, ощущаемому под моими ногами, из этой увеличивающейся в размерах воронки, выплескивалась вязкая, кипящая, раскаленная магма. Было понятно, что эта магма вот-вот наполнит кратер до краев и неудержимым потоком, лавиной обрушится вниз, снося и сжигая все на своем пути. Магма будет, с огромной скоростью, двигаться под уклон, как раз туда, где сейчас находился я. Мне с гномами от нее не уйти, рельеф поверхности не дает нам возможности отклониться в сторону.

Осознание этого, в первый момент вызвало такое чувство страха, которого я никогда не испытывал. Сердце буквально замерло. Подавив волевым усилием начинающуюся панику, я заставил себя успокоиться и думать конструктивно. Что я могу противопоставить неудержимой мощи свободной Огненной Стихии?

Сел, расслабился, закрыл глаза и сосредоточился на происходящем. Дистанция до эпицентра не маленькая и для вмешательства в то, что там сейчас происходит, от меня потребуется предельная концентрация внимания и напряжение всех сил. Но, думаю, я смогу направить раскаленный поток магмы в противоположную от нас сторону. Для этого надо, с противоположного края вулканической чаши, обломить огромный кусок каменной стенки кратера.

«А могу ли я вообще остановить это извержение, подарив покой Горам и гномам?» — возникла дерзкая, шальная мысль. Уж если кого-то и считать в этом Мире Властелином Стихий, то, наверное, только меня. Или Мир не простит мне такой самоуверенной непочтительности и моего наглого желания потягаться с ним Силой? Хотя, а для чего тогда он наградил меня такими возможностями?

Так, надо думать! Что спровоцировало гнев Мира и вызвало это землетрясение? Неуемная жадность гномов, под влиянием которой они упорно вгрызались в твердь, двигаясь вниз на недопустимую глубину. К чему это привело? Они нарушили толстую, защитную, твердую кору ядра Мира.

Что, если, я попытаюсь восстановить кору, закупорив образовавшееся открытое горло. Воспользуюсь для этого всем тем, что есть под рукой — отходами золотодобычи и окружающими скальными породами. Может быть, таким образом я восстановлю нарушенное равновесие?

Что мне мешает попробовать? Только ограниченность магических потоков в эфире, которая не даст мне, тут же, восстанавливать потраченный резерв Силы. Ну так, с пустым резервом я уже был и знаю, что это безумно тяжело, опасно, но выжить можно. Правда, навязанные на мою шею гномы, без моей помощи, на которую у меня, просто, не останется Сил, все тут сдохнут. Ну что ж, они и так были обречены, а теперь у них все-таки останется небольшой шанс выжить.

Решено! Рискну потягаться Силами с рассерженным Миром!

За время моих раздумий мне пришлось один раз отвлечься на то, чтобы охладить гномов воздушным потоком. Но сейчас, Красное солнце уже закатывалось за вершины гор, и стало прохладно. Скоро придется, наоборот, согревать их. Хотя нет, обойдутся, Силу надо поберечь, она вся, до капельки, нужна мне для другого.

— Хоркис! — окликнул я, уже некоторое время назад проснувшегося орка, стоящего с широко расставленными ногами для большей устойчивости на дрожащей земле, и борющегося с невольным желанием присесть. — Поднимай гномов и веди их за скалу. Пусть готовят горячую еду и не высовываются, — распорядился я, не спуская глаз с беснующегося вулкана.

— Мутный трах! Опять ты за свое! По тебе вижу, задумал что-то опасное! — отозвался встревожено Хоркис. — Может, просто попробуем убежать? — неуверенно предложил он, всматриваясь в вулкан, плюющийся во все стороны Огнем.

— Ты не веришь в меня? — удивился я.

— Я верю своим глазам, — возразил он в ответ. — С этим не справиться никому. Ни всем, вместе взятым, эльфам, с их магией. Ни всем, вместе взятым, орочьим Шаманам, с их колдовством. Ни всем, вместе взятым, гномам, с их артефактами.

Я пожал плечами. Что тут можно возразить? Не попробуешь — не узнаешь!

В наступивших сумерках, поднявшиеся гномы, проследив направление наших взглядов, сбились в тесную, дрожащую от страха кучу. В этот момент земля под ногами интенсивно дрогнула. Раздался сокрушительный взрыв, сопровождающийся оглушительным грохотом, который гулким эхом отозвался в окружающих нас горах и наших сердцах. Над жерлом вулкана вспыхнуло красное зарево. Горы содрогнулись, и это где-то вызвало обвалы и сходы лавин, о чем свидетельствовал повторяющийся грохот и громкое, незатухающее эхо. Вовремя мы убрались из пещеры! Она, наверняка, окончательно обвалилась. Не зря я так спешил и безжалостно подгонял гномов.

Выброс магмы из кратера был значительный. Было понятно, что еще чуть-чуть и она потечет сплошным потоком, не оставив от нас даже пепла.

Гномы попадали на землю, прикрывая головы руками, с криками паники и воем безумия. Хоркис кинулся пинками их понимать и загонять за скалу.

Я неотрывно смотрел на кратер вулкана. В наступившей темноте он выглядел еще более завораживающе зловещим и опасным. Он напоминал светящийся, красный глаз какого-то злобного, гигантского, враждебного чудовища, вырвавшегося на свободу из запертого чрева Мира.

Я закрыл глаза, полностью переключившись на магическое восприятие действительности. Сейчас отломаю дальний кусок чаши вулкана и, как бы, выпущу кровь моего врага, ослабляя его. Это действие далось мне быстро, и раскаленная магма, как я и хотел, устремилась вниз, с противоположной от меня стороны горного склона. Через некоторое время, когда часть магмы излилась, и внутреннее напряжение вулкана временно ослабло, я понял, что пора вступать в настоящий бой.

И тут, как вспышка озарения, вспомнилось Пророчество, о котором я, со всеми этими событиями, и думать-то забыл. Как там сказано?

Да… А ведь все, что было сказано в Пророчестве до этих строк, уже сбылось. Значит, Пророчество, как Путеводная Звезда, должно подсказать мне, как действовать в критической ситуации и избежать непоправимых ошибок.

Я снова вгляделся магическим зрением в происходящее. И чем внимательнее смотрел, тем больше и больше открывалось мне понимание, что передо мной не враждебное чудовище, а сочащаяся кровью, глубокая рана на теле Мира. Что я не сражаться с Миром должен, а помочь ему. Этот Мир дал нам, разумным его населяющим, все, чтобы мы могли здесь успешно жить, требуя взамен только бережное к нему отношение. И раз уж гномы нанесли ему рану, то моя задача, по мере Сил, содействовать ее Исцелению!

Представив себе свои последующие действия не как противостояние и непримиримую борьбу, а как искреннее желание помочь, поддержать, сгладить вину и вернуть благополучие Миру, я призвал Силу.

Надо затампонировать эту рану. Но если я буду делать это медленно, то все, что я сумею туда переместить, будет плавиться как жир на сковородке, только увеличивая объем магмы. Значит, действовать надо как можно быстрее, чтобы масса перемещающейся в жерло породы была так велика, что не успела бы вся расплавиться до жидкого состояния в этой Огненной стихии.

Губы скороговоркой зашептали слова заклинаний, пальцы рук начали стремительно плести сложную сеть узора Силы, призывая стихию Земли, подчиняя ее, заставляя слушаться и выполнять требуемое.

Резкий взмах руками с толчком от себя. И пространство вокруг наполнилось напряжением, загудел мощный, плотный поток энергии. Я начал обрушивать внутрь вулкана горные породы, передвигая скальные пласты к центру извержения, заполняя горящую трубку, уходящую глубоко вниз. Создавая стихией Воздуха дополнительное вертикальное давление, я уплотнял и проталкивал в этот открытый канал все, что сдвигал сверху и с боков, заставляя стихию Огня уходить вниз, где ей и полагается изначальное место.

Огонь перестал вырываться из жерла. Из кратера повалил густой дым, пепел, газы, заволакивая удушающими испарениями все вокруг. Пришлось расходовать дополнительные Силы на изменение потоков воздуха так, чтобы нам оказаться с наветренной стороны и не задохнуться.

Вырывающиеся из вулкана мощные газовые потоки пытались вытолкнуть обратно все то, что я туда заталкивал, подкидывая вверх камни большого размера. Но я только усиливал давление, смещая и направляя внутрь все больше и больше горной породы.

Чувствуя, как стремительно истощается мой резерв, я каким-то образом стал принудительно притягивать к себе магию эфира, разлитую где-то далеко, пропуская ее через себя, и тут же используя. От запредельного напряжения участившееся дыхание стало хриплым, сердце грохотало в груди, пот застилал глаза, пальцы рук дрожали, но я упорно плел заклинания, двигал скалы, трамбовал жерло вулкана, то договариваясь со Стихиями, то подчиняя их.

Под моим давлением края кратера обваливались внутрь. Гора проседала, заполняя все пустоты. Могучая сила Магии и Разума меняла ландшафт этого места, и на обширной территории, вместо возвышенности стало формироваться плоскогорье.

Наконец, все стихло — и оглушительный грохот, и не прекращавшиеся, все последние дни, подземные толчки. Гигантское, плотное облако бурого смога, из частиц пыли и пепла, неподвижно висело над местом бывшего вулкана. Надо его срочно осадить, залив водой. Иначе, распространяясь и рассеиваясь вокруг, оно разойдется по всему Миру и не даст свободно пробиваться солнечным лучам.

Призвав стихию Воды, я, отдавая последние силы, из частиц пара заряженного энергией вулкана, сформировал насыщенную, тяжелую грозовую тучу и заставил ее, под раскаты грома и вспышки молний, пролиться ливнем над образовавшимся плато.

Вот, теперь, я сделал все, что мог.

Я был так сосредоточен, так спешил и так бесконтрольно отдавал всего себя, что наступившее бессилие застало меня врасплох.

С трудом осознавая реальность, безуспешно пытаясь сморгнуть застилающую глаза мутную пелену, я опустился на колени, тяжело опираясь кулаками о землю, свесив голову на грудь, прерывисто дыша, слыша только грохот своего сердца, теряя связь с окружающим.

Кто-то поднес к моим губам флягу с водой, и я, припав к ней, придерживая трясущейся рукой, жадно пил, чувствуя, как постепенно начинает проясняться мое сознание. Устало проведя ладонью по лицу и стряхивая влагу, повернул голову в сторону, ожидая увидеть около себя Хоркиса, но удивленно уставился на расплывающийся перед глазами силуэт рядом стоящей Эли.

— Малышка, — прохрипел я слабым шепотом, не имея сил на нормальное звучание голоса, — что ты здесь делаешь?

— Пришла помочь тебе, — ответила она.

— Хм… каким образом? — вырвался у меня невольный ироничный смешок.

— Во-первых, позвать орка на помощь, если тебе будет совсем худо. Во-вторых, дать тебе напиться. Ты уже сутки без воды и еды. В-третьих, помочь восстановить силы.

— И как ты мне поможешь восстановить силы? — несмотря на отупляющую усталость, усмехаясь, еще больше развеселился я.

— Вот, — ответила она, протягивая ко мне свою руку и раскрывая зажатую в кулак ладонь. На ее ладони лежал маленький кристалл-накопитель. — Я уже видела, как ты этим пользуешься.

Даже не касаясь его, я почувствовал в нем Силу. Как голодный хищный ящер, жаждущий крови и плоти, я схватил дрожащими пальцами эту горячую каплю и в кратчайшее мгновение втянул в себя ее тепло.

Пелена перед глазами рассеялась, выровнялось тяжелое дыхание, отступили непомерная тяжесть в плечах и слабость в ногах. Уже нормальным голосом я заинтересованно спросил:

— Где ты его взяла?

— Выменяла у Феда на Кольцо Повелителя.

— А что, просто так он не мог дать тебе кристалл? Он же знает, что я бы, через некоторое время, его вернул снова наполненным.

— Нет, просто отдать, он не соглашался, — тяжело вздохнув, ответила она.

— А как он, вообще, узнал о Кольце Повелителя, его же было не видно на твоем пальце, под длинными рукавами моей куртки?

— Он подошел ко мне познакомиться, узнать, кто я такая и почему всегда нахожусь рядом с тобой. Я в это время, не заметив его, рукава закатывала. Он увидел кольцо, бухнулся на колени и запричитал: «Повелительница… Повелительница…». Хорошо, что я в стороне от всех была, и другие этого не видели и не слышали. Правда, рассмотрев меня повнимательней, он с колен поднялся, и дальше не был особенно учтивым, — вздохнула она.

— Я верну тебе кольцо, — пообещал я. — Но почему ты считаешь, что гномы не должны знать, кто ты? Ты не хочешь быть Повелительницей? — спросил с интересом, чувствуя, что постепенно, все больше и больше, прихожу в себя. Пользуясь моментом отдыха, после только что пережитого, восстанавливая свое физическое и психическое состояние, и, наконец, не думая ни о чем судьбоносном, я охотно беседовал с гномкой.

— Конечно, не хочу! И кольцо мне не нужно! Во-первых, мне некем повелевать, от моего поселения ничего не осталось, кроме горстки гномов. Во-вторых, и в главных, какая же из меня Повелительница? Повелителем гордятся, он непререкаемый авторитет, его беспрекословно слушаются, он лучше, чем кто-либо знает, как организовать жизнь своих подданных. Ну, и чем из этого я обладаю?

— На эту тему можно поспорить, — перебил ее я. — Ведь никому ничего, просто так, с неба не падает и авторитет надо завоевать. Было бы желание и способности.

— Это и есть — в-третьих. Про способности ничего не знаю, никогда на эту тему не задумывалась, а вот желания нет и никогда не было. Наблюдая за своим отцом, всегда со страхом думала — не приведи Горы, и самой так жизнь прожить, когда вокруг нет искренности, а только фальшивая лесть, когда ты в ответе за каждого сородича, когда твоя собственная жизнь тебе не принадлежит, — прижимая руки к груди и выдавая свое волнение, сказала она.

— Понимаю тебя, — я согласно кивнул. — Сам бы такого не хотел. В жизни есть дела поинтереснее, чем думать о своем авторитете и благополучии тех, кто от тебя зависим. Но вернемся к Феду. Зачем ему Кольцо Повелителя? Как я понял, он им воспользоваться не может? — не сумел я понять поступок гнома.

— Фед объяснил это так. Когда он отправился к Повелителю Тору за помощью, то в качестве награды, при положительном результате его похода, мой отец обещал отдать ему меня в жены. Теперь, отца нет, обещание выполнить некому. Фед надеется уговорить меня на брак с ним, когда я, как он считает, захочу вернуть себе кольцо. Но, может быть, это только часть правды и он считает, что Кольцо Повелителя поможет ему самому стать Повелителем.

— А это возможно? — спросил я.

— Что именно? — уточнила она.

— Ну, с помощью кольца стать Повелителем?

— Нет, конечно. Для этого надо чтобы в тебе текла кровь Повелителей.

— А замуж за него, почему не хочешь? Тебе нравится кто-то другой? — с любопытством спросил я.

— Дети Повелителей практически никогда не могут самостоятельно выбирать себе пару, по своему желанию. Этот брак, политически выгодная сделка. Так что, я никогда не надеялась, что мне будет предоставлен выбор. Да и как я могла бы выбирать, если круг моего общения очень узкий, а мои внешние данные не предполагают выбора. Но Фед мне особенно не понравился. Да и об обещании Повелителя я знаю только со слов Феда, мне отец ни о чем подобном не говорил. Возможно, конечно, и обещал, но не удивилась бы, если б узнала, что обещание выполнять не собирался, — тяжело вздохнула она, и я почувствовал, что этот разговор ей неприятен.

— Ладно, я понял. А где Хоркис? — забеспокоился я его отсутствием. — Почему он разрешил тебе торчать около меня?

— Он сторожит гномов, которые от страха перед разбушевавшимися стихиями, готовы в панике разбежаться во все стороны. Но недовольное рычание орка пугает их не меньше, чем извержение вулкана, и заставляет слушаться его. А мне не так страшно, как им. Вернее, я могу подавить свой страх и действовать разумно. Вот и убедила орка отпустить меня к тебе.

Тут я заметил, что девчонка, как и я, тоже мокрая насквозь, после грозы, и дрожит от холода. Коснувшись рукой ее плеча, пошевелил пальцами и активировал заклинания чистоты, сухости и тепла.

Она, перестав дрожать, сказала:

— Спасибо.

— Это тебе спасибо, — ответил я, — ты меня здорово выручила.

Почувствовав, что достаточно оклемался, я привел в порядок и себя, отметив, что есть хочу, просто, зверски. Но, поднявшись на ноги, я, первым делом, впился взглядом в то место, где недавно был вулкан.

Все вокруг освещалось в красноватые оттенки заката. Значит, я, действительно, был занят почти сутки.

Вместо высокого горного массива передо мной расстилалась ровная, плоская, мертвая, огромных размеров каменная площадка, в окружении далеких пиков гор. Над ней поднимался туман, результат испарения воды, от еще горячей поверхности камней. Совершенно изменившийся ландшафт этого места не оставлял даже намека на то, что здесь когда-то было поселение гномов и бурлила жизнь. Возможно, Мир сменит гнев на милость и в далеком будущем, через тысячелетия, здесь может сформироваться плодородная высокогорная долина. Тогда жизнь снова вернется в эти места. Но будет ли эта жизнь разумной?

Все! По большому счету, я выполнил свою основную миссию. Вредные отходы переплавлены в жерле вулкана и глубоко утоплены в толще коры. Воздух очищен от ядовитых испарений с помощью воды. Разумным нашего Мира больше не угрожает смертельная опасность. Да и сам Мир, теперь, самостоятельно, с течением времени, окончательно зарубцует нанесенную ему рану.

Мне осталось сделать немногое. Довести гномов, оказавшихся на моей шее, до поселения Тора, и получить обещанную плату. Надоели мне эти Горы! И гномы! Хочу скорее вернуться в Лес, домой! Но в мои планы входила еще и тайная разведывательная деятельность, надо бы разобраться с артефактами гномов. Вряд ли получится сделать это быстро. Так что, скорее всего, дома я окажусь не так скоро, как хочется.

Эли стояла рядом и смотрела вместе со мной. В ее широко раскрытых глазах стояли непролитые слезы. Молодец девчонка, не смог я не восхититься ее выдержкой. Никакой истерики. А ведь она лишилась отца, дома, знакомой обстановки, привычного уклада жизни, и впереди неизвестность. Захотелось как-то подбодрить ее:

— Не плачь, малышка, у тебя будет новый дом, новые друзья и новые знакомые. Ты снова будешь рисовать свои комиксы, радуя ими окружающих. Повелитель Тор справедливый и разумный правитель и поможет вам всем неплохо обустроиться на новом месте. Сейчас главное добраться до него.

— Мне везде будет плохо, — шепотом возразила она, и две слезинки все-таки выкатились из ее глаз. — Я урод, которого все, всегда, везде будут презирать и сторониться. В доме отца я хоть и жила взаперти, но могла приносить какую-то пользу и надеяться, что существую не напрасно. А на чужбине, не только все будут избегать меня, но и мне самой будет нечем заняться.

Она не требовала ответа и сочувствия, а просто хотела выговориться. Но я неподдельно возмутился ее словами:

— Никакой ты не урод! — Мне, правда, до сих пор, не удалось ее толком рассмотреть, то темно, то не до этого, то на ней бесформенная, безразмерная одежда. Но, в любом случае, она не производила какого-то особенно отталкивающего впечатления. Вроде бы, просто, какая-то не такая, как все. — Ты просто отличаешься от других гномов. Разве я или Хоркис кажемся тебе уродами? Вызываем презрение?

— Конечно, нет! — горячо возразила она. — Вы внешне, безусловно, другие, но орк вызывает восхищение своей силой и выносливостью, а ты вызываешь восторг и своей необычной красотой, и удивительными возможностями.

— Ну, вот, видишь, внешние отличия не мешают тебе оценивать внутреннюю суть разумного. Гномы в поселении Повелителя Тора, тоже умеют это делать. В отличие от твоих сородичей, они уже несколько десятилетий общаются с эльфами и орками, и научились не испытывать предубеждения против разумных с иной внешностью. Вот увидишь, ты сможешь нормально жить на новом месте, возможно, даже лучше, чем прежде, — пообещал я ей.

— Мне все равно не удастся там приспособиться, — горестно вздохнула она. — Гномы никогда, никого не будут содержать, кормить, поить, одевать и обувать, за просто так. А какую работу я смогла бы выполнять, самостоятельно зарабатывая себе на жизнь? Толкать тележки с рудой, работая в шахте? Или уйти в забой? Или встать у сталелитейной печи? Я не смогу. Мое тело недоразвито, и я слабая по сравнению с другими. И кому такой работник нужен?

— Твои опасения напрасны, — возразил я, не понимая ее тревог. — Ты могла бы, например, посидеть с малолетними детьми, когда обоим родителям надо куда-то отлучиться. Или обучать их грамоте, что оплачивается еще лучше. Или продавать свои комиксы.

— Разве кто-то будет платить деньги за картинки? — удивилась она. — От них же нет никакой пользы. А найти, кто посидит с детьми, можно и бесплатно, попросив об этом соседей и оказав им, потом, аналогичную услугу.

— Знаешь, точно не могу утверждать, но, по-моему, там, куда мы идем, все устроено немного по-другому, чем ты привыкла. Так что, разберемся на месте, куда тебя пристроить. Не переживай раньше времени. Ладно?

— Хорошо, — согласилась она, шмыгнув носом, и приподняв локоть, вытерла рукавом мокрые щеки.

— Ну, вот и договорились, — улыбнулся я, удивляясь сам себе. Никогда не выполнял, не свойственную мне, роль утешителя. Вот, что значит быть кому-то обязанным и выполнять вынужденно данную клятву. — Теперь пойдем, посмотрим, что там с остальными.

Обойдя скалу, мы увидели неподвижно сидящих на земле, мокрых, дрожащих от холода и страха гномов, закутанных в тряпки. Над ними возвышался Хоркис, в состоянии агрессивного психо-моторного возбуждения. Видать довели его гномы. Он, нервно дергая хвостом, корча страшные рожи, злобно рыча, приговаривал:

— Р-р-р! Гнилой тр-р-р-рах! Не двигаться, толстобр-р-р-рюхие… убогие… тр-р-р-русливые… тупые зануды!

— Всем успокоиться! — скомандовал я. — Все самое страшное позади. Теперь земля перестанет трястись и нам не грозит быть засыпанными обвалом в туннеле. Но до подгорных путей надо еще добраться. Это займет четыре ночи. Так что, сейчас не теряя времени, готовьте еду, просушите одежду и, после этого, выходим в путь.