При вспышке молнии

ГЛАВА 19

У Рейчел слипались глаза. Время от времени она снова их открывала, но с каждым разом это удавалось ей все хуже и хуже. Они с Кевином лежали на огромной кровати в номере отеля, тесно прижавшись друг к другу.

Последние часа полтора они провели, упиваясь старым как мир наслаждением, и теперь ей хотелось подольше понежиться. Но утомленному, ублаженному телу не терпелось погрузиться в сладкий сон.

— Позволь себе уснуть, Рейчел. — Кевин уже некоторое время наблюдал ее отчаянную борьбу.

— Я не хочу засыпать, Кевин. Потому что когда я проснусь, будет утро и придется уезжать. И снова возвращаться к Тилденам, «Саксон и компаньонам», «Кормаку и сыну», Лорел и Кларе.

Ей было так хорошо в этом волшебном мире, где не существовало никого, кроме них двоих.

— И к Брейди? — осторожно спросил Кевин. В его голосе вдруг послышалась тревога. Рейчел села.

— Об этом ты мог бы и не спрашивать. Но раз уж спросил — нет, Брейди для меня не помеха.

— Разумеется, помеха, — усмехнулся Кевин, снова успокаиваясь. — Только совсем маленькая. Не то что остальные.

— Мне всегда хочется быть с Брейди, но, честно признаюсь, от прочих я бы с удовольствием отдохнула.

— Я тоже. — Он притянул ее к себе. — Что ж, на это нам в ближайшее время рассчитывать не приходится, зато с Брейди можно побыть хоть завтра. У Сары выходной. Приезжай после работы, поужинаем втроем. Можно пойти в…

— А что, если я приготовлю ужин у тебя? — предложила Рейчел. — Брейди слишком часто для ребенка его возраста ест в ресторанах. Может, ему для разнообразия захочется поужинать дома?

— Мне захочется наверняка, — заявил Кевин и поцеловал ее. — Договорились. Я пожарю что-нибудь на гриле, но, если ты сваришь макароны с сыром, Брейди будет в восторге. Мамочка.

В комнате было темно, но сквозь щель в занавесках пробивался лунный свет. Рейчел провела кончиками пальцев по его лицу.

— Мне нужно было сразу же его поправить, но так приятно было это слышать, — призналась она.

— Жаль, что ты не его настоящая мать. Быть может, если бы я появился в Лейквью несколько лет назад, так бы и вышло. — Кевин позволил себе помечтать, что делал крайне редко.

— Когда Шаролин вернется и попросит о встрече с Брейди… — начала она.

— Если вернется и если попросит, — поправил ее Кевин. — Но и то, и другое маловероятно.

— Ты в самом деле хочешь запретить ей видеться с сыном или сказал так, чтобы напугать Лорел? — Рейчел почувствовала, как напрягся Кевин, и крепче его обняла, чтобы успокоить. — Мы не можем делать вид, что ее не существует, Кевин. В конце концов, это нечестно по отношению к Брейди.

— Нечестно по отношению к Брейди именно то, что она существует и что я имел глупость с ней связаться, — сердито сказал Кевин.

— Подумай сам, если бы ты не связался с Шаролин, у тебя просто не было бы Брейди, — сочла своим долгом напомнить Рейчел. — Ты намерен всю жизнь не подпускать ее к мальчику, Кевин? А если она захочет с ним видеться?

— Перестань, Рейчел! Я сейчас меньше всего расположен обсуждать юридические проблемы.

— Я тоже. — Она провела пальцем по его груди. — Но ты же знаешь, каковы юристы. Мы не перестаем спорить, пока не добьемся согласия хотя бы по одному пункту.

Кевин застонал.

— Ладно, валяй.

— Просто Брейди не вечно будет маленьким. Что станет, когда он подрастет, и…

— Вижу, вижу, куда ты клонишь, — перебил ее Кевин. — Поверь, мне хорошо известно, что малыши переносят родительские ошибки гораздо легче, чем подростки.

— Я понимаю, — Рейчел коснулась губами его шеи. — Твой отец — Фрэнк Кормак. — Слегка отстранившись, она заглянула ему в глаза. — Я хочу знать о тебе все, но жалко терзать тебя уймой вопросов.

— Ты попала в точку, голубушка. Уймы вопросов я не вынесу. — Он поцеловал ее ладонь. — Но для тебя я готов сделать исключение.

— Спасибо, голубчик. Они улыбнулись друг другу.

— Когда ты произносишь это слово здесь, оно звучит не так высокомерно, — признала Рейчел.

— Значит, ты позволяешь называть тебя голубушкой в подобных обстоятельствах?

— Позволяю.

— Глубоко признателен, — произнес он официальным тоном. — И готов к первому вопросу.

— Забавно, но некоторым людям не приходится задавать ни единого вопроса, они обрушивают на вас всю свою биографию в первый же час знакомства. — Рейчел устроилась поудобнее. — Ты совсем другой. Я, например, не знаю имени твоей сестры. Где живут она и твоя мать?

Кевин молчал очень долго. Рейчел даже подумала, что он уснул. Жаль, потому что у нее теперь сна не было ни в одном глазу и хотелось поговорить.

— Кевин, — позвала она тихо, чтобы не разбудить, если он и вправду спит.

— Ты так это произнесла, — заговорил он. — Так просто, так обыденно. Я думал, как давно я не могу сказать так хоть что-нибудь о маме и Колетт.

Встревоженная, Рейчел попыталась вспомнить, что именно она говорила. Что-то о том, где они живут. У нее оборвалось сердце. Взглянув Кевину в лицо, она поняла, что он сейчас скажет.

— Моя мать и Колетт, моя сестра, больше нигде не живут, Рейчел. Они обе умерли.

— Господи, Кевин, прости. — Она крепко его обняла. — Что случилось? И когда?

— Они попали в аварию около Санта-Моники пять лет назад. За рулем был муж Колетт Дэниэл. Колетт сидела впереди рядом с ним, мама сзади. Тягач с прицепом ударил их сзади и выкинул на дорогу через четыре полосы. Всего погибло шесть человек. Постовой сказал мне, что такой жуткой аварии он еще не видел.

— Не знаю даже, что сказать. — Она прижалась к нему, словно желая согреть теплом своего тела, потому что от его слов будто повеяло холодом. — Как страшно потерять целую семью.

— Да, случилось именно это. В одно мгновение не стало всей моей семьи. Мамы, Колетт — и Дэниэла. Колетт была на пятом месяце. — Кевин услышал, как Рейчел потрясение ахнула, и почувствовал некоторое извращенное удовлетворение. Ему было приятно, когда люди приходили в ужас, слыша об этой трагедии: его семья того стоила.

— О, Кевин, — печально прошептала она. Слов не было.

— Я не из тех, кого горе делает лучше. В те времена я был безответственным, самовлюбленным эгоистом, менявшим женщин как перчатки. Ты, должно быть, знаешь таких. — Он криво усмехнулся.

— Отлично знаю. Только тебе не подходит такое описание, Кевин.

— Подходило когда-то, а после катастрофы я стал еще хуже. Опомнился, только когда ко мне в контору заявилась Шаролин и потребовала денег на аборт. Вопреки отчаянным усилиям матери воспитать меня похожим на настоящего мужчину — как ее старший брат, мой дядя Джо, — я был не лучше Фрэнка Кормака, которого всегда презирал. — Кевин сел, подложив под спину подушки; Рейчел тоже передвинулась, не разжимая рук. — Когда я оправился от первого потрясения, до меня дошло, что так называемые неприятности Шаролин — это мой ребенок. Я подумал о Колетт и ее младенце, которому не суждено было увидеть свет. И убедил Шаролин выйти за меня замуж и доносить ребенка. Иначе я потерял бы еще одного члена семьи, а это уже невозможно было вынести. — Кевин холодно улыбнулся. — Когда я наконец позвонил Фрэнку и сообщил ему, что женился и собираюсь стать отцом, он ответил, что я идиот. Я попытался объяснить ему, как мой ребенок связан с Колетт и мамой, но он ничего не понял.

— Фрэнк всегда был такой… — Рейчел замялась. Трудно было выбрать одно бранное слово из множества тех, что вертелись на языке. — Такой…

— Да, всегда. — Кевин прекрасно ее понял. — Он бросил мою мать, когда мне было четыре, а Колетт — два. Тогда мы жили возле Трентона, и в течение следующих восьми лет он то женился, то разводился, впрочем, время от времени возникая на нашем горизонте. В детстве я всегда радовался, когда он появлялся. Такой веселый, щедрый, он отличался от всех наших взрослых знакомых. Почти сказочный герой.

— И такой же ненастоящий. Но детский ум не в состоянии этого понять.

— Совершенно верно. На один раз, когда Фрэнк нас куда-нибудь водил, приходилось десять, когда он кормил нас ложными обещаниями. В конце концов мама решила последовать совету своего старшего брата Джо и перебраться в Калифорнию, чтобы быть подальше от Фрэнка. Мы поселились в том же городе, что и дядя Джо. Он был полицейским, хорошим полицейским. Добрый человек с терпением святого. А испытаниям оно подвергалось нешуточным, потому что к тому времени я превратился в подростка-бунтаря и вымещал на близких обиду и ярость, которые глотал в детстве, ища оправдания поведению собственного отца.

— Но ты тем не менее многого добился, — задумчиво сказала Рейчел. — Стэнфордский университет, успешная карьера. Ты обошел отца на профессиональной стезе.

— Знаю. Наверное, я к этому стремился. Я хотел отличаться от него хотя бы здесь. Я гордился тем, что мне это удалось, но потом получилось так, что мой брак с Шаролин распался даже быстрее, чем многочисленные союзы Фрэнка. Тогда я кое-что понял о себе. Получалось, я пошел по стопам человека, которого ненавидел. Неужели и я буду жениться снова и снова, безответственно плодя детей?

— А сколько раз был женат твой отец? — спросила Рейчел. — У него еще есть дети, кроме тебя, Дастина и Остина?

— Женившись во второй раз, через три года после того, как развелся с мамой, он завел мальчиков-близнецов. Я помню их совсем крошечными:

Оба на одно лицо, темноволосые, темноглазые. Очень похожие на свою мать Джули.

— А где они теперь?

— Не знаю. Она уехала в Майами и там вышла замуж за сына довольно состоятельных кубинских беженцев.

— Кто была следующая миссис Кормак?

— Некая Маделайн. Настоящая стерва. Джули мне нравилась, а эту я терпеть не мог. У них с Фрэнком была дочь Зара. Через несколько лет Фрэнк побывал у нас и сказал, что Маделайн давно от него ушла. Он не знал, где она, и знать не желал, радуясь, что не обязан платить алименты.

— Хотя на самом деле это не так.

— Да, федеральные законы о выплатах на детей — хорошее противоядие от разных Фрэнков Кормаков. Иногда я думаю, что он так долго живет с Кларой, потому что знает: если бросит ее, придется платить алименты. Может, до него наконец дошло, что он не в состоянии содержать несколько семей.

— Наверное, а кроме того, он ведь стареет, — предположила Рейчел.

— Возраст Фрэнку не помеха. В собственных глазах он по-прежнему неотразим, мужской идеал.

— Бедная Клара. Больше чем когда-либо я восхищаюсь твоим решением приехать в Лейквью, после того как отец попал в аварию, Кевин. И помогать Кларе и детям.

— Получив известие об этой аварии, я долго беседовал с дядей Джо. Я помнил о том, как он возился со мной, несмотря на мой поганый характер и на то, что у него и без меня забот хватало. Возможно, именно благодаря ему я окончательно не сбился с пути, закончил школу, а потом университет. Мне подвернулась возможность вернуть долг дяде Джо, сделать для кого-то то, что он в свое время сделал для меня. Оба помолчали, — Теперь ты знаешь всю правду про Кормаков, «белую шваль». Никто не осудит вас, мисс Саксон, если вы решите немедленно бежать отсюда сломя голову. С какой стати столь благородной особе водить дружбу с такими, как я?

— Твоя мать не принадлежала к «белой швали», Колетт тоже. Так нельзя назвать ни тебя, ни Брейди, ни Остина с Дастином. — Рейчел смотрела на него, и ее лицо светилось гордостью и любовью. — Я люблю тебя, Кевин. И всегда буду с тобой, если только… — она перевела дух. — Если только ты меня не прогонишь.

— Никогда.

Ей понравилось, как он это сказал. Спокойно и решительно. Без малейшего сомнения.

— Что ж, значит, решено. — Она постаралась произнести это так же твердо.

Он заглянул в ее сияющие глаза и, нежно отведя с лица прядь волос, поцеловал.

— Вот так сразу? Без опасений, что мы слишком торопимся?

— А мы разве торопимся, Кевин? — В уголках ее губ играла легкая улыбка. — Постой-ка, может, это тебе как раз хочется бежать отсюда сломя голову?

— И не надейся, — улыбнулся он. — Я люблю тебя, Рейчел.

Рейчел погладила его по щеке. Она так мечтала услышать эти слова, так ждала. И Кевин сказал их.

— Все получилось так просто, — почти выдохнула она.

— Просто? Ты шутишь? — Кевин рассмеялся. — Рейчел, ты меня смертельно ненавидела. Я бы назвал это довольно серьезным препятствием на пути истинной любви.

— Но мы ведь совсем недавно поняли, что идем по этому пути, правда? — Она провела ладонями по его плечам, по груди, спустилась к животу.

— Наверное, да. — У Кевина перехватило дыхание. — Но теперь знаем, и… — Больше он ничего не сказал, потому что острейшее наслаждение лишило его дара речи.

Он устремился к ней.

Рейчел знала, как доставить ему удовольствие. Трудно было представить, что не так уж давно она была настолько неопытна, что даже не понимала, чего лишена.

Дана сидела в машине возле полицейского участка Оук-Шейд. Она пыталась читать журнал, который купила в магазине, когда звонила Ив Саксон. С тех пор прошло уже более часа. Поговорив с Ив, она отправилась прямо сюда и припарковалась за углом.

Она видела, как появилась полицейская машина, потом несколько минут спустя подъехал фургон, и из него потянулась цепочка задержанных.

Дана вздрогнула, увидев, как Уэйд и Шон вылезли из фургона и вошли в здание. Мисти Тилден тоже была там. Она цеплялась за Шона. Сомнений не оставалось, вся компания была из «Кукольного домика». За исключением Уэйда и Шона, которые выбивались из общей картины, это была довольно убогая компания.

Дана почувствовала, как у нее заколотилось сердце. Даже увидев Уэйда мельком, она начинала волноваться. Как она скучает по нему! И как ей не хватает их былой дружбы!

В другое время он бы несколько раз ей позвонил, чтобы обсудить последние события. То, что они находились по разные стороны баррикад, никогда не мешало их дружбе; они без потерь прошли сквозь процесс Петерсена.

«Секс изменяет все». Дана уставилась на огромный заголовок на обложке журнала. Более мелким шрифтом был напечатан совет прочесть эту статью, прежде чем переступишь черту. Дана отбросила журнал в сторону. Черт возьми! Переступив черту, они с Уэйдом превратились в соперников. Теперь ей только не хватало прочитать черным по белому, что их отношения испорчены безвозвратно.

Она беспокойно пошевелилась. Ив до сих пор не было. Мисс Саксон не особенно обрадовалась, услышав, в какую историю угодил ее племянник, но приехать согласилась, Дана была уверена, что ее собеседница сдержит слово.

Но теперь она вдруг начала сомневаться. Быть может, Ив просто Хотела от нее отделаться. Может, она тут же пересказала все своему другу — начальнику полиции, и они вместе посмеялись над тем, как легко обманулась наивная девочка.

Дана взглянула на часы. Ив Саксон жила в четверти часа езды отсюда. Она уже сто раз успела бы одеться и приехать, независимо от того, чем занималась.

А Дана была уверена, что знает, чем она занималась. — и с кем. Об этом нетрудно было догадаться по недвусмысленно осипшему голосу, кроме того, на заднем плане явно слышался мужской голос. Разумеется, Ник Спалья. Дана вспомнила, какими пламенными взглядами они обменивались в «Библиотеке». Ей пришло в голову, что Спалья вполне мог уговорить Ив не ездить. Очень даже возможно.

Дана взглянула на часы. Если Ив не появится в ближайшие десять минут, она позвонит Саре. Едва ли Кевин придет в восторг от необходимости мчаться в Оук-Шейд в такое время, но он-то медлить не станет, особенно когда узнает, что здесь Мисти. Кевин не допустит, чтобы его главного клиента держали в кутузке и «пугали». А за компанию он вызволит и Шона с Уэйдом.

Едва она приняла это решение, как перед полицейским участком остановился хорошо ей знакомый «Порше» Ив Саксон. Дана совсем не удивилась, когда с водительской стороны выскочил Ник Спалья и, открыв другую дверцу, галантно помог Ив выйти из машины.

Глава «Саксон и компаньонов» была одета в янтарно-желтую шелковую блузу и просторные брюки, мягко и чувственно облегавшие ее изящную фигуру. Даже в этом наряде, который она, несомненно, считала непринужденным, Ив Саксон выглядела готовой к приему в Белом доме. Зато суровый взгляд серо-стальных глаз Ника Спальи словно говорил, что сейчас он рьяно примется за искоренение порока.

Дана, которая заторопилась было к ним, оробела. Но Ив заметила ее и поманила рукой.

— Привет, Ив, добрый вечер, мистер Спалья. — Дана поднялась к ним.

— Дожидаетесь нарушителей? — сухо спросила Ив. Обернувшись к начальнику полиции, она легко тронула его за руку. — Ник, введи девочку в курс событий, пожалуйста.

Дане показалось, что Спалья готов улыбнуться, но он удержался. Его рука властно, по-хозяйски легла на плечо Ив.

— Я связался с участком вскоре после вашего звонка. «Кукольный домик» был открыт вопреки предписанию суда, но полиция не стала бы его проверять, если бы патрульные не заметили на стоянке два дорогих автомобиля. Они решили, что туда съехались какие-то наркодельцы. — Он помолчал. — Потом я выяснил, что одна из машин принадлежит племянику Иви. — Он не сказал «этому кретину», или «оболтусу», или «олуху царя небесного», но его тон не оставлял сомнений.

Дана слабо улыбнулась.

— А другая — подружке моего брата, они сегодня проводят вечер вместе.

Ее передернуло, но ничего не поделаешь. Мисти — подружка Шона, с этим приходится мириться. В отличие от Триши Шон не дрогнет под нажимом родителей. Если они с Мисти решат пожениться, то придется сидеть за одним столом в День благодарения с печально известной юной вдовушкой, придется обмениваться подарками на Рождество и красить яйца на Пасху. Дана поспешила выбросить столь печальные мысли о будущем из головы. Пока хватает неприятностей в настоящем.

— Спасибо вам большое за то, что приехали. Я с ужасом думала о том, что Уэйда и Шона держат здесь и, может быть, пугают тюрьмой. Конечно, я уверена, в полиции обращаются с ними как полагается, объяснили им права и все такое, — торопливо добавила она, не желая обидеть Спалью.

Ив просто подняла бровь. Ник Спалья насмешливо скривился. Дана решила, что больше не проронит ни слова.

Минут десять спустя Уэйд, Шон, Мисти и Дана гуськом вышли вслед за Ив и Ником на улицу. Звонок начальника полиции привел к тому, что троицу отделили от остальных и отвели в какой-то кабинет, где прочли лекцию о неразумности посещения незаконно работающих увеселительных заведений. Этим, слава богу, и обошлось.

— Они хотели забрать всех за пьянство и беспорядки, — сказал Уэйд тетке. — Поскольку все посетители и в самом деле пили, а беспорядки начались, как только патрульные ворвались в помещение, у них были для этого некоторые основания.

— Эдди Эйкен не был пьян, — вмешалась Мисти. — Но вел себя так, будто нализался, как свинья. Он все пытался врезать одному здоровенному копу. Ну не дурак ли?

— Эйкена уже обвинили в нападении на полицейского и сопротивлении аресту, — сказал Спалья. — Его ждут и другие обвинения.

— Эйкен потребовал, чтобы ему позволили, как полагается, сделать один звонок, и позвонил Кевину домой, — со смешком сказал Шон. — Трубку взяла Сара, которая объяснила, что Кевина нет дома, и она не намерена его беспокоить, если только это не вопрос жизни и смерти. Эйкен стал орать на нее, но вы же знаете, как Сара умеет заупрямиться, — Шон слегка пихнул локтем Дану, та согласно кивнула. — В конце концов у него отобрали трубку и пригрозили, что обвинят в телефонном терроризме, потому что он говорил Саре всякие гадости. Не сомневаюсь, что она не осталась в долгу.

— Интересно, а где сегодня Кевин? — Дана была заинтригована.

— Кого это волнует! — неожиданно резко ответил ей Уэйд.

— Хочу поблагодарить вас за помощь, мисс Саксон, — сказала Мисти. — Если бы не вы, я бы еще долго торчала с этими забулдыгами, поскольку моего адвоката разыскать не удалось. Вы не обязаны были вызволять меня, особенно после случая с завещанием и все такое.

Ив пожала плечами.

— Считайте, что я выполняю план по добрым делам на сегодня.

— Ив Саксон — настоящая леди, — заявил Ник Спалья. — У нее есть голова на плечах и золотое сердце. — Он обнял ее за талию и по-хозяйски прижал к себе. Уэйд оторопел.

Пара удалилась. Ник Спалья сел за руль, машина отъехала; Уэйд изумленно смотрел им вслед.

— Настоящая леди, голова на плечах, золотое сердце — и, может быть, еще «Порше»?

— Циник! — упрекнула его Мисти, — По-моему, они влюблены друг в друга.

— Тетя Ив и Ник Спалья! — Уэйд покачал головой. — Как? Когда? Что же, в субботу она просто прикидывалась? Он, помнится, тоже был с ней не особенно любезен.

— Они, наверное, просто притворялись, — со знанием дела сказала Мисти. — В конце концов, Тилденам не понравилось бы, если бы у главы адвокатской фирмы, которая их представляет, случился роман с начальником полиции, который собирается предъявить им обвинения. Вот им и приходилось скрываться. По собственному опыту знаю, что у Тидценов нет сердца.

— Выходит, все к лучшему, и теперь они счастливы, поскольку Тилдены рассчитали Саксонов, — заключил Шон.

— Ну чистой воды мелодрама, — покачал головой Уэйд. — Только вот концы с концами не сходятся. Им незачем было скрываться, потому что Тилденам никто не предъявлял никаких обвинений, пока они не вломились к вам, Мисти.

— Ну, не знаю. — Мисти надоело обсуждать этот вопрос. — Мне все равно. Если уж вам так любопытно, спросите у тетки, когда она начала встречаться с начальником полиции.

— Это легче сказать, чем сделать. Мы с тетей никогда не обсуждаем друг с другом наших любовных дел.

— Хотя у вас нашлось бы что обсудить, — беспечным тоном заметила Дана. — Ладно, предложение такое. Я отвожу вас всех к «Кукольному домику», чтобы вы забрали свои машины, и еду домой. Уже поздно, и я устала.

— Ах, бедная девочка устала. — Уэйд поймал ее за руку и замедлил шаг, так, что Мисти с Шоном их обогнали. — Не нужно было допоздна гулять с Викером.

— А, да, мама с папой сказали, что ты заходил, — спокойно ответила Дана.

— Заходил? — переспросил он. — Они так это назвали?

— Я старалась выразиться поделикатнее. — Дана остановилась и вырвала у него руку. — На самом деле они сказали, что ты торчал у нас с обеда, дожидаясь меня, и ушел, надувшись, потому что я вернулась домой позже, чем ты ожидал.

— Они так сказали?

— Успокойся, Саксон, я просто пошутила. Мама с папой относятся к тебе, как к Тиму. Не напрягайся. — Она по-сестрински ткнула его локтем в бок и пошла к машине. — Хотя, наверное, попасть в облаву в борделе, а потом узнать, что у родной тетки бурный роман с начальником полиции, слишком много для одного вечера. Неудивительно, что ты такой вздрюченный.

— Дана, перестань, — сказал он упавшим голосом. — Пожалуйста. — Он взял ее за руки. Они остановились друг против друга.

— То есть? — спросила она настороженно, глядя куда-то в сторону. Шон и Мисти устраивались на заднем сиденье ее машины.

— Не делай вид, что между нами ничего не изменилось. — Он крепче сжал ее руки, так, что она невольно посмотрела ему в лицо. Взглянув в ее прекрасные голубые глаза, он ощутил резкую боль в груди, такую сильную, что перехватило дыхание. — Изменилось многое, Дана, — у него сорвался голос.

— Например, ты стал называть меня Дана, а не Шилли. Что довольно практично, потому что на оклик «Шилли» может отозваться любой из нас. Удобнее сразу уточнить, кто именно тебе нужен.

— Немедленно прекрати, Дана, — остановил ее Уэйд. — Я так не могу, понимаешь? Балагурить, улыбаться, притворяться. Я просто не в силах. — Он выпустил ее руки и пошел к машине.

Вернее, поплелся. Понурившись, опустив плечи. Дана хотела его окликнуть, побежать следом. Но ее вдруг снова охватила страшная нерешительность.

Уэйд почти поравнялся с машиной, когда она наконец решилась.

— О чем ты говоришь? — закричала она.

Уэйд обернулся. Она стояла, сложив руки на груди. Дерзкая и вызывающая. И такая хрупкая и робкая.

— Ты со мной сегодня двух слов не сказал. И ни разу не улыбнулся. Так что о каком притворстве ты говоришь… — Она пожала плечами.

Он снова подошел к ней. По-прежнему не улыбаясь.

— После этих выходных мне показалось, что ты любишь меня.

Она не отвела взгляд.

— Если ты думал, что я брошусь тебе на шею с клятвами в вечной любви, то тебе нечего опасаться, Уэйд.

— А что, если я этого не опасаюсь? Что, если я только этого и хочу, Дана? — Его словно прорвало. — А я хочу этого больше всего на свете. Ты мне нужна, Дана. Пожалуйста, будь со мной.

Ее глаза налились слезами.

— Уэйд, — прошептала она.

О боже — слезы. После его патетической речи Дане, конечно, неловко, если она уже решила, что ей ничего от него не нужно, кроме дружбы. Или и того меньше.

— Я люблю тебя, Дана. — Он ничего не выиграет, храня молчание или изображая холодность. Его чувства были слишком важны, слишком сильны, чтобы притворяться. — Я всегда любил тебя как друга, как собеседницу. А теперь я влюбился в тебя. Ты нужна мне — чтобы разговаривать, чтобы куда-то вместе ходить, чтобы валять дурака. Чтобы заниматься любовью. Я не могу без тебя, Дана. Мой друг, моя собеседница, моя возлюбленная.

Улыбка медленно осветила ее лицо.

— А как насчет матери твоих детей? — Она бросилась к нему, и Уэйд, подхватив ее на руки, закружил.

— Если это предложение, то я его принимаю, — в его голосе вновь появилась былая уверенность. Он медленно опустил ее на землю.

— Это ты должен делать предложение, — возразила она и привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его. — Так принято у Шилли.

— Твоя мать раскрыла мне тайный семейный девиз — «отчаяние не бывает привлекательно». — Он проговорил это, не отрывая губ от ее рта.

— Не выдавай меня маме, но я отчаянно в тебя влюблена, Уэйд.

— Наконец ты это сказала! — Уэйд рассмеялся от счастья.

Он взял в руки ее лицо и поцеловал, крепко и долго. Дана ответила со всей страстью и радостью, которыми было переполнено ее сердце.

Череда длинных сигналов заставила их с неохотой оторваться друг от друга. Обернувшись, они увидели Мисти, которая, перегнувшись через спинку переднего сиденья, усиленно давила на рожок и улыбалась во весь рот. Шон опустил стекло и высунулся наружу.

— Эй вы, ведите себя прилично! — весело заорал он. — Иначе мне придется задержать вас за ПДЛ первой степени. Это значит «публичная демонстрация любви», — пояснил он, и Мисти восторженно завизжала, оценив шутку.

— Эти еще! — простонал Уэйд, прислонившись лбом ко лбу Даны. — Вот она, суровая действительность.

— Сейчас я слишком счастлива, чтобы тревожиться за кого-то, даже за них.

— Дана, прежде чем мы присоединимся к этой жизнерадостной парочке… — Уэйд набрал в легкие побольше воздуха. Он не хотел скомкать самую важную речь в своей жизни. — Ты выйдешь за меня замуж?

Ее глаза снова наполнились слезами, но на этот раз Уэйд знал, что это были слезы счастья. Его собственные глаза тоже подозрительно увлажнились.

— О да, Уэйд!

Уэйду ужасно хотелось ее поцеловать — и плевать на улюлюканье Шона, вопли Мисти и бешеный рев сигнала. Но Дана взяла его за руку и пошла к машине, и он последовал за невестой.

— Мы помолвлены, — гордо объявил Уэйд, садясь за руль. У них с Даной был давний негласный уговор, что, когда они вдвоем, вести будет он, независимо от того, в чьей машине они едут. Он ожидал, что Шон разинет рот от изумления.

— Так, значит, ты решилась все-таки его подсечь, да? — хмыкнул Шон, явно ничуть не удивленный.

— Что?! — разом спросили Дана с Уэйдом. Они озадаченно переглянулись.

— Триша говорила, что ты уже давно у Даны на крючке, Сакс. Что она тебя обязательно подсечет, это всего лишь дело времени.

— Хватит с нае теорий Триши! — воскликнула Дана. — Не обращай внимания, Уэйд. Мы с тобой оба знаем, что…

— А я, пожалуй, согласен с Тришей, — усмехнулся Уэйд, трогаясь с места. — Я и впрямь болтался на крючке и терпеливо ждал, когда ты меня подсечешь.

— Это так трогательно, — Мисти зарыдала в голос. — Настоящая любовь. Прямо как у нас с Тауни.

Дана протянула ей пачку бумажных носовых платков, которую держала в «бардачке» на всякий случай, но молодая вдова уже успокоилась.

— Конечно, жизнь продолжается, — философски заметила она. — А во второй раз настоящая любовь даже лучше.