При вспышке молнии

ГЛАВА 3

—Что? — резко и отрывисто переспросил Кевин.

Рейчел вскочила. Ее все еще трясло, но она безотчетно шагнула к нему.

— Кевин, — кричала в трубку молодая женщина. — Дом вашего отца горит, и я…

— Сара, где Брейди? — перебил ее Кевин.

— Не волнуйтесь, Брейди со мной. Поздоровайся с папой, Брейди.

— Папа, пивет! — раздался звонкий детский голосок.

Рейчел ухватилась за край стола и изумленно уставилась на Кевина. У него есть сын? Кевин Кормак — отец семейства? Разумеется, она никогда не интересовалась семейным положением своего злейшего врага — ей-то что за дело! — однако почему-то была уверена, что он холост.

— Видите, Кевин, у Брейди все хорошо, — снова зазвучал голос Сары. — Мы у соседей напротив. Мне позвонила Клара, и я сразу приехала.

— Почему Клара звонила тебе? — спросил Кевин. — Не логичнее было бы вызвать пожарных?

— Она пыталась разыскать вас. Клара перепугана до смерти, Кевин, она не очень-то соображает. Пожарные уже здесь, их вызвали соседи. Полиция тоже на месте. Кевин, приезжайте скорее. — Сара помолчала, было слышно, как она глубоко вздохнула. — Неизвестно, где Дастин. Кто-то видел, как он бросился в дом, крича, что должен спасти собаку.

— И с тех пор его не видели? Господи, Дастин остался внутри?!

У Рейчел сжалось сердце. Она не знала, о ком говорит Кевин, но при мысли о том, что кто-то не может выбраться из горящего дома, охватывал ужас.

— Сегодня четверг, какого черта он не в школе? Я знаю, что он здоров, я видел его вчера, — громыхал Кевин. Этот неконтролируемый рев даже отдаленно не напоминал тот профессиональный тон праведного гнева, к которому он прибегал в зале суда. — Боже милостивый, Сара, почему никто не перехватил его?

— Не знаю! — закричала в ответ Сара. — Да приезжайте же, Кевин. Клара мечется и вопит, тут все скоро свихнутся. — Громкий детский плач почти заглушил ее голос. — Видите? Даже Брейди напуган.

— Сейчас буду, — Кевин бросил трубку и ринулся из кабинета.

Рейчел кинулась следом. Кормак внезапно остановился в приемной, и она, не успев затормозить, налетела на него.

— Черт, у меня же нет машины! — Кевин, казалось, даже не заметил столкновения. Да и саму Рейчел, казалось, не видел. Он разговаривал вслух сам с собой. — Отдал машину в ремонт, надо же, именно сегодня. И что теперь?

— Я за рулем, — услышала Рейчел свой голос. И тут же подумала: «Я с ума сошла. Предлагаю помощь заклятому врагу?» Но, вспомнив испуганный голос Кевина, ужас, отразившийся в его глазах, она вздохнула. Поступить иначе было бы бесчеловечно.

— Спасибо, — Кевин с облегчением вздохнул. — Давайте ключи.

— Я сама отвезу вас куда скажете. Мне… м-м… еще понадобится машина, у меня назначена встреча.

Это было полуправдой. У Рейчел не было назначено никаких встреч, просто она не умела оставаться без машины, как эта безалаберная компания Кормаков и Шилли.

— Ладно, пошли, — Кевин схватил ее за руку и почти потащил за собой.

Они увидели Дану Шилли на противоположной стороне улицы, девушка ждала, когда переключится светофор, держа в руках картонные стаканчики с кофе.

— Дана, остаешься на хозяйстве, — крикнул ей Кевин. — Хелен все тебе объяснит. — Он обернулся к Рейчел. — Где ваша машина?

— Вот она, — Рейчел указала на темно-синий «БМВ» с откидывающимся верхом. Ей за него еще платить и платить. Но это не имело значения; она мечтала о кабриолете всю жизнь и просто влюбилась в эту машину два года назад, едва увидев. Между прочим, как раз у Петерсена.

— Не думал, что у вас окажется такой автомобиль, — признался Кормак, устраиваясь на переднем сиденье. Рейчел села за руль. — Готов был поспорить, что вы ездите на каком-нибудь черном великане, солидном и традиционном. И очень консервативном.

— Под ваше описание больше всего подходит катафалк. — Рейчел повернула ключ зажигания, и мотор проснулся. — С интересом убеждаюсь, что даже в состоянии острой тревоги у вас хватает присутствия духа оскорблять меня.

— Я не оскорблял вас, Рейчел.

При звуке своего имени, слетевшего с его губ, у Рейчел побежали мурашки по спине. Она отчаянно попыталась подавить незваное чувство.

— Вам придется показывать мне дорогу, — сказала она, надеясь, что ее голос звучит сухо, даже строго.

— Это недалеко. Поверните налево после следующего светофора.

Она быстро поняла, что они едут в единственный неприглядный жилой квартал Лейквью, состоявший из нескольких тесных улочек со скромными деревянными домиками и крошечными палисадничками. Квартал граничил с еще более убогим населенным пунктом, звавшимся Оук-Шейд. Ветхие постройки и запущенные дворики были бы уместнее в этой дыре, чем в фешенебельном Лейквью. Неудивительно, что Фрэнк Кормак, дилетант и неудачник, жил именно там.

— Кто это Дастин? — вдруг спросила она, прерывая молчание.

— Сын Фрэнка и Клары. В апреле ему исполнилось семь. — Голос Кевина прерывался от волнения. — Смышленый парень, ходит в первый класс и неплохо учится. Учился бы еще лучше, если бы кто-нибудь сумел втолковать его матери, что ребенка надо водить в школу каждый день, а не когда ему вздумается.

Рейчел украдкой взглянула на своего спутника. Кевин сидел очень прямо, пиджак лежал у него на коленях, на лбу выступила испарина. Его взгляд был устремлен вперед, ладони сжаты в кулаки. Прямо наглядное пособие для урока по языку тела; тема: «нервное напряжение». Она ощутила нечто очень похожее на сочувствие.

— Значит, он ваш сводный брат. — Она констатировала очевидное. Просто чувствовала необходимость что-нибудь сказать. Все равно что. Волнение Кевина передалось и ей. — А у Фрэнка с Кларой есть еще дети?

— Еще один сын, Остин; ему девять. Здесь сверните направо.

— Я… я, кажется, знаю Клару. Мы учились в одной школе. Тогда она звалась Клара Поллак. — Рейчел чувствовала, что ее понесло, но не могла остановиться. — Клара была на два класса старше.

— Готов спорить, вы не дружили и даже вряд ли здоровались. Куда там: Клара из захолустья и принцесса Рейчел. Я вообще удивлен, что вы ходили в государственную школу. Мог бы поклясться, что вы — выпускница какого-нибудь закрытого аристократического заведения.

Он определенно пытался ее задеть, но Рейчел решила не обижаться. Приступ ужаса, который он испытал, узнав об опасности, грозившей маленькому Дастину, настроил ее на сострадательный лад. Как-то не хочется ссориться с человеком, чей братишка, может быть, уже погиб в огне.

— Это мой кузен Уэйд учился в таком, а мы с сестрой — в обычной школе. У нашей школы была хорошая репутация, — кротко ответила она. — И, к вашему сведению, моя семья совсем не богата. Мой папа — профессор социологии в Карбери-колледж, рядом с Филадельфией, и мы всегда жили на его зарплату. Он получил от деда очень небольшое наследство, так же, как и дядя.

— Значит, богачка у нас тетушка Ив? «Порше», драгоценности, итальянский кожаный портфель, одежда от известных дизайнеров. Хотелось бы остаться в рамках приличия, но пластическая операция, которая, должно быть, влетела ей в…

— Тетя Ив не делала никаких пластических операций! — воскликнула Рейчел. — И не собирается делать! Она считает, что надо стареть естественно и благородно.

— Ага, а я — Санта-Клаус. Бросьте, Рейчел. Готов согласиться, Саксоны, быть может, обычные люди, которые с трудом сводят концы с концами, но Ив Саксон по-настоящему богата.

Он явно перебарщивал. К Рейчел немедленно вернулась обычная холодность.

— Тетя Ив очень успешно вела свои дела, и профессиональные, и финансовые. Она стала работать в семейной фирме, и дедушка щедро ее отблагодарил, — произнесла она натянуто.

— К умилению прочих родичей, — иронически усмехнулся Кевин. — Жаль, я тогда еще не жил здесь. Наняли бы меня, чтобы оспорить завещание. Вы, Саксоны, любите оспаривать завещания, верно?

— Содержание завещания все знали заранее, — сдержанно ответила Рейчел. — Вопреки вашему мнению о Саксонах, мы не жадны и не корыстолюбивы.

— То есть не похожи на своих любимых клиентов, неких Тилденов, да? — Кевин язвительно засмеялся.

Рейчел насупилась.

— Я не желаю сейчас говорить о Тилденах.

— Конечно, вы с большим удовольствием поговорите о том, как вы не похожи на Клару. Вы у нас не богаты, но благородны и изысканны, а Клара — вульгарная дуреха, которая имела глупость связаться с неудачником, годящимся ей в отцы.

Рейчел с силой нажала на тормоза перед светофором. Если бы Кевин не был пристегнут, он, несомненно, вылетел бы головой вперед через лобовое стекло. Сейчас, пожалуй, это зрелище доставило бы Рейчел огромное удовольствие.

— Я не говорила о Кларе ничего подобного, — процедила она сквозь зубы. — Все это наговорили вы.

— Я только произнес вслух то, о чем вы думали, голубушка. У вас это было на лице написано.

Рейчел проехала перекресток и снова резко затормозила, только чтобы увидеть, как ремень безопасности едва не придушил Кормака. Она заметила, что Кевин взглянул на нее искоса и хотел было что-то сказать. Но промолчал.

И правильно сделал, потому что теперь говорить будет она. Рейчел чувствовала, как кровь ударила ей в голову.

— Вынуждена не согласиться с вашим утверждением, советник. Во-первых и самое главное: не смейте называть меня «голубушка». Во-вторых, ваш хваленый дар физиогномиста вас подвел, я вообще не думала о Кларе. Я думала о том, какое вы неблагодарное ничтожество. — Слова текли легко и вдохновенно, она словно произносила речь перед присяжными. — Учитывая обстоятельства, я старалась быть терпеливой, но вы не заслуживаете никакого снисхождения. Вас не волнует ваш бедный младший брат, у вас одно на уме — как бы побольнее уязвить меня и моих родных. Так вот, что я вам скажу: я не желаю больше вас слышать, меня мутит от вашего голоса! Не смейте со мной разговаривать.

Он немедленно нарушил ее распоряжение.

— Если я не буду с вами разговаривать, как я укажу вам дорогу?

— Сама найду. Это будет нетрудно — там пожар.

Рейчел помчалась дальше, не дожидаясь никаких указаний. Они были ей не нужны. Шум и запах гари служили отличными ориентирами. За углом показался маленький кирпичный домишко, объятый пламенем; пожарники поливали его из шлангов. Улицу перекрывали пожарная машина, «Скорая помощь» и два полицейских автомобиля. Толпа зевак, которая увеличивалась с каждой минутой, как завороженная следила за происходящим. Кевин похолодел. В голове не укладывалось, что малыш Дастин может быть где-то внутри полыхающего дома. Украдкой бросив взгляд на хмурую Рейчел, Кевин подумал: «Зачем я был с ней так груб?»

Она назвала его неблагодарным ничтожеством, и Кевин готов был согласиться. Он умышленно старался ее обидеть. Это было несправедлива, не правильно, и она этого не заслужила.

Он был недоволен собой, хотя имелось и оправдание. Как говорится, он действовал в состоянии умопомрачения. Потому что с того самого мгновения, когда у себя в кабинете он слишком близко подошел к этой девушке, им овладело безумное желание, которое лишило его способности мыслить разумно. А разве это не есть умопомрачение в чистом виде?

Он мог лишь благодарить судьбу за то, что мисс Саксон не догадывалась: им руководил звериный инстинкт, унаследованный от доисторических предков. Человек прямоходящий, вспомнил Кевин, хомо эректус. Вот уж поистине не в бровь, а в глаз.

И даже сейчас, при столь страшных обстоятельствах, он не мог забыть то, что произошло между ним и Рейчел. Ему чудилось, что они снова там, у него в конторе. И он вновь вдыхает волнующий аромат ее духов, ощущает жар ее тела.

Когда взревел поезд, напугав ее до полусмерти, она безотчетно устремилась к нему в поисках защиты. Он не мог устоять против искуса и обнял ее. И в следующее мгновение уже не помнил себя, прижимаясь к ней, как мальчишка, впервые почувствовавший себя мужчиной.

Столь бурная реакция заставила Кевина посмотреть правде в глаза. Эта невыносимая, неприятная правда состояла в следующем: он безумно хотел быть с Рейчел Саксон, прикасаться к ней, обнимать ее.

С тех самых пор, как впервые увидел!

Это было унизительное, чудовищное открытие. Он сходит с ума от вожделения, а она его на дух не переносит.

По счастью, у него был отменно развит инстинкт самосохранения, и, собрав в кулак всю свою недюжинную волю, он сумел оторваться от нее и даже отойти в сторону. Это оказалось нелегко; с каждой секундой пламя страсти, бушевавшее в нем, разгоралось все сильней. Он все-таки поддался искушению и провел ладонями по ее бедрам.

Господь свидетель, ему хотелось большего…

И теперь ему представлялось, что могло бы произойти в его кабинете, пока мимо с грохотом проносился филадельфийский экспресс. Он видел, как задирает ее пижонскую юбочку. Проводит руками по длинным красивым ногам. Стягивает трусики и наконец с наслаждением проникает в нее. Разумеется, она готова его принять. Ее так же, как и его, обуревает желание. Он видел этот исполненный истомы взгляд, который она устремила на него.

Мисс Вечная мерзлота? Снежная королева? Одна только мысль о холодной красавице с подавленной сексуальностью взволновала его, но реальная, страстная Рейчел просто свела с ума.

Да, да, черт побери, все так, но он не мог позволить себе подобную авантюру. Он бежал: бросился к окну и принялся сосредоточенно разглядывать рельсы, словно решил пересчитать все шпалы, смутно припоминая, что они перед этим о чем-то говорили, однако не в состоянии воспроизвести ни единого слова из сказанного.

Телефонный звонок Сары швырнул его из состояния полного смятения в состояние панического страха. Отцовский дом горит? Его брат внутри? А он без машины. Почва стала уходить у него из-под ног, но тут Рейчел предложила подвезти его. С этой секунды он принялся ей хамить, твердо решив пресечь любое проявление доброты с ее стороны, потому что, храни его господь, он все еще сходил с ума от вожделения. Пришлось положить пиджак на колени, чтобы скрыть, до какой степени он возбужден; он весь взмок, но виновата была не жара.

Им владело чудовищное, постыдное наваждение, и он знал это. Несмотря на несчастье, свалившееся на семейство Кормаков, он способен был думать только об одном. Он всей душой желал освободиться от власти, которую имела теперь над ним Рейчел Саксон.

Он знал, что она изо всех сил старается быть с ним терпеливой и покладистой, но это все только осложняло. Она словно дразнила его. Ему нужно было, чтобы Рейчел снова обдала его холодом высокомерия. Руководствуясь соображениями самозащиты, он добился своего — она вновь превратилась в мегеру. У него не было другого выхода!

— Эй! Проезд закрыт! — К окошку водителя подошел молодой полицейский; вид у него был измученный и раздраженный. — Если вы вдруг не заметили, тут пожар.

— Заметила, офицер, — вежливо ответила Рейчел. — Я привезла мистера Кормака. Он родственник…

— Кормак? — Полицейский заглянул в машину и увидел Кевина. — Слава богу, вы наконец приехали! — Он навалился на дверь так, словно едва держался на ногах. — Мы не можем найти одного из мальчиков, и Клара совершенно не в себе. Я знаю, это звучит дико, но она захватила машину «Скорой помощи». Никого туда не впускает, санитары рвут и мечут, и их можно понять. Сумеете ее успокоить?

— Попытаюсь, — мрачно ответил Кевин.

— Я припаркую вашу машину, мисс, — полицейский буквально расцвел. — А вы ступайте с ним к «Скорой помощи». Там нужны люди.

Ни мгновения не колеблясь, Рейчел вылезла из машины и, уступив место полисмену, поспешила вслед за Кевином.

— Они уже зовут Клару по имени, это плохой знак, — пробормотал Кевин, быстрым шагом направляясь к автомобилю с включенной мигалкой.

— Она захватила машину «Скорой помощи»? Как? Вернее, зачем?

— На вопросы «как?» и «зачем?» у Клары и моего отца редко бывают ответы.

В туфлях на высоких каблуках было трудно поспевать за Кевином, и Рейчел немного отстала. Она уже раскаивалась, что приехала сюда. В итоге полицейский галантно увел у нее «БМВ», с Фрэнком Кормаком и его женой она знакома не была, а Кевину явно мешала.

— Осторожно, она вооружена, — проорал санитар Кевину, когда тот добрался до машины. Через несколько секунд подоспела и Рейчел.

— У нее что, пистолет? — осторожно спросил Кевин.

Потрясенная Рейчел смотрела на него. Ведь все происходящее просто кошмар, и с каждой минутой становится все хуже! Она тотчас же простила его за злые нападки на нее и прочих Саксонов. Подумаешь, попала под горячую руку. В таком состоянии чего не наговоришь.

Разве сама она не без греха? Если смотреть правде в глаза, в сложных ситуациях ее вряд ли можно назвать милой, терпеливой и выдержанной.

— Нет, пистолета у нее нет, — ответил санитар. — Но у нее по шприцу в каждой руке. Мы хотели ввести ей успокаивающее, но она вырвала их у нас. Заперлась в машине и угрожает, что выколет глаза любому, кто к ней приблизится. — Санитар вытер лоб. — Она не дает нам войти, ни с кем не говорит, только кричит как одержимая.

Экипаж «Скорой помощи», растерянный и встревоженный, стоял рядом. Изнутри послышался вопль.

— Сделайте что-нибудь! — взмолилась медсестра.

Кевин постучал кулаком в дверь.

— Клара, открой! Ты слышишь меня? Открой дверь и брось эти чертовы шприцы. Ну давай же, Клара!

Вопли прекратились. Неожиданная тишина почти оглушила. А потом женский голос пронзительно закричал:

— Фрэнк с тобой, Кевин? Я звонила утром в контору, его там не было… А он сказал, что ушел на службу. — В голосе слышались явные истерические нотки. — Где он, Кевин? Где Фрэнк? Я стирала и почувствовала запах дыма. Господи, Кевин, говорят, что Дастин остался в доме!

— Клара, открой дверь, — Кевин решил перейти к ласковым уговорам. — Я знаю, как ты напугана, родная моя. Нам нужно поговорить. Ну же, Клара, впусти меня.

Дверь распахнулась, и в объятья Кевина упала рыдающая черноволосая женщина.

— О, Кевин! Что мне делать? Мой мальчик, мы должны найти моего мальчика! — Клара бросила шприцы на землю и уткнулась в грудь Кевина.

Санитары подобрали свое снаряжение и поспешили забраться в машину.

Рейчел смотрела, как Клара Поллак Кормак, весьма соблазнительная в тесных джинсовых шортах и безрукавной маечке без спины, повисла на шее у Кевина; смотрела, как он крепко ее обнял. Сердце пронзило неведомое прежде отвратительное чувство.

— Это ее муж? — спросил кто-то у Рейчел.

Ее, видимо, считали официальным лицом; сдержанный коричневый костюм, шелковая кремовая блузка и туфли-лодочки выделялись на фоне шортов, маек и всякого рода летней обуви.

— Это ее пасынок, — холодно ответила Рейчел.

Она не стала уточнять, что пасынок на пять лет старше своей мачехи и что они, по всей видимости, неплохо ладят. Зачем? Все и так понятно. Клара, прильнувшая к Кевину, который утешает ее в своих объятьях, — какие еще тут нужны слова?

Зеваки, наблюдавшие за пожаром, казалось, ничего вокруг не замечали, но среди тех, что обступили машину «Скорой помощи», новые сведения распространились мгновенно.

Когда начались пересуды, Рейчел отошла, но несколько замечаний услышать успела.

— Ха, пасынок!

— Она не особо похожа на скверную мачеху из сказок.

— Она, может, и скверная мачеха, только не в том смысле, если вы меня понимаете.

Все понимали.

Рейчел пошла вдоль по улице, надеясь отыскать свою машину. Ей нужно немедленно уехать!

— Господи, я вас знаю! Вы Рейчел Саксон.

Рейчел обернулась и увидела одну из сестер Шилли. Она не знала, как ее зовут, но это точно была одна из рыжеволосых девочек Шилли. Она несла на руках сердито брыкающегося белобрысого малыша, одетого в ярко-голубой летний костюмчик.

— Я Сара Шилли. Мы встречались у вашего кузена Уэйда прошлым летом, но вы, наверное, не помните. Ваш брат дружит с моим братом Тимом и сестрой Даной, — продолжала объяснять Сара, а малыш тем временем по-прежнему пытался вырваться из ее рук. — А м-м… моя сестра Кейти работает на вашей фирме, — явно нервничая, добавила она.

Рейчел почувствовала себя бабой-ягой. Неужели у нее такой неприступный вид, что людям приходится столько времени оправдываться за попытку с ней заговорить?

— Здравствуйте, Сара, — ответила она как можно приветливее, не сводя глаз с белобрысого малыша. — Это… это сын Кевина Кормака?

— Да, это Брейди, и ему здесь не место, — честно ответила Сара. — Двухлетнему мальчику нечего делать на пожаре. Мне пришлось взять его с собой, потому что я не могла его оставить одного, а соседи требовали, чтобы я приехала и попыталась успокоить Клару. Она у них в квартире все вверх дном перевернула.

— После того, что она вытворяла здесь, я могу их понять, — пробормотала Рейчел.

— Мне нужно поговорить с Кевином. Я уже пыталась, но он все время с Кларой, — пожаловалась Сара. — Мне даже подойти к нему не удалось. Какая-то санитарка меня отпихнула.

— Конечно, они не подпустят к Кевину никого, кто бы мог отвлечь его от Клары. Не дай бог, она снова выйдет из берегов и начнет захватывать заложников.

Рейчел услышала нотки сарказма в собственном тоне и мгновенно устыдилась. Сын Клары в опасности, а она… ревнует — вдруг пришло ей в голову единственно верное слово. Нет, нет, нет. Она же не чудовище. Замечание, которое она себе позволила, чрезвычайно неуместно.

— Я очень сочувствую Кларе, — произнесла она более приличествующие случаю слова.

— Думаю, ей будет еще хуже, если мне не удастся уговорить Кевина либо взять у меня Брейди, либо как-то повлиять на Остина, — мрачно заявила Сара.

— Брейди вниз! Брейди на ножки! Вниз на ножки! — требовал Брейди, брыкаясь так, что миниатюрная Сара едва удерживала равновесие.

— Прекрати, Брейди! Плохой мальчик!

Ребенок заревел, еще сильнее замолотив руками и ногами.

Сара, казалось, тоже готова была расплакаться. Не выпуская рыдающего малыша, она посмотрела на Рейчел полными слез глазами.

— Что мне делать? Я видела, как Остин бежал по улице с духовым ружьем, и знаю, что он собирается выбить стекла в пустом доме в конце квартала. Я же не могу тащить туда Брейди.

— Остин — это старший сын Клары, — вспомнила Рейчел, стараясь разобраться в том, что наговорила Сара. — И у него духовое ружье. С помощью которого он, э-э, бьет стекла?

Девушка, всхлипнув, кивнула.

— Кевин с ним поговорил, после того как полицейские застукали его за тем, что он обстреливал уличные фонари, и все обошлось. Но теперь совсем другое дело, Остин в панике. В подобных обстоятельствах его можно понять.

— А вы можете отобрать у Остина ружье, Сара? — перешла Рейчел прямо к делу. — Прежде чем случится что-нибудь нехорошее?

— Конечно. У меня четверо братьев, и с двенадцати лет я перенянчила половину городских детей. Я отлично знаю, как успокоить Остина Кормака. — Сара вновь обрела уверенность.

— Тогда давайте я возьму Брейди, а вы тем временем разоружите Остина, — быстро предложила Рейчел. — Пожалуй, если еще полиция поймает его за битьем стекол, это будет уже слишком для одной семьи. — Она взглянула на ревущего, брыкающегося мальчика. — Вы думаете, он пойдет ко мне? — спросила она неуверенно.

— Пойдет как миленький! — Сара, не раздумывая, сунула ей ребенка. — Побегу за Остином. Спасибо, Рейчел. — И она бросилась вниз по улице.

Едва оказавшись на руках у Рейчел, Брейди замолчал. Оба принялись внимательно разглядывать друг друга.

— Пивет! — сказал Брейди; нижняя губка у него дрожала.

Рейчел растаяла. Она любила детей; одним из самых дорогих для нее существ на земле была маленькая племянница.

— Привет, Брейди, — произнесла она ласково. — Ну, хочешь сам походить?

Малыш только что требовал именно этого, но теперь, кажется, передумал. Он молча коснулся щеки Рейчел, а потом маленькие пальчики ухватили золотую сережку, висевшую в ее ухе.

— Сережка, — сказала Рейчел.

— Сележка, — повторил Брейди. — Завтак? — с надеждой спросил он.

— Ты хочешь съесть сережку на завтрак? — Рейчел включилась в игру, которой не раз забавляла племянницу. — А я хочу на завтрак гамбургер и жареную картошку.

Брейди обрадованно засмеялся, оценив шутку, и мгновенно ухватил зубами серьгу.

— Сележка на завтак. — Он лизнул ее в ухо, как щенок.

— Фу, это, наверно, бяка, — весело сказала Рейчел, не обращая внимания на то, что малыш обслюнявил ей шею.

— Бяка! — провозгласил Брейди и запрыгал у нее на руках, улыбаясь от уха до уха.

Рейчел тоже улыбнулась. Чудесный ребенок, славный и симпатичный. У него были густые светлые волосы, темно-карие глаза и ямочка на левой щеке. Розовые щеки, белые зубки и ослепительная улыбка. Она испытывала странную радость, держа его на руках. Ей вдруг захотелось, чтобы Сара задержалась подольше.

— Хочешь на землю? — снова спросила она. — Хочешь походить ножками?

— Нет! — Брейди поудобнее устроился у нее на руках. — Неси меня, — величественно распорядился он.

— Да, сэр. Как скажете, сэр, — усмехнулась Рейчел. Он выразил свое желание в непоколебимой уверенности, что его выполнят. Ее тронуло доверие, которое содержалось в этом повелении. Малыш верил, что она о нем позаботится. Что с ней он в полной безопасности.

И он не ошибается.

Рейчел пошла по улице, обходя зевак, разговаривая с ним обо всем, что попадалось на пути. О деревьях, о цветах. О младенце в коляске. О кошке, сидевшей на подоконнике. Но только не о пожаре.

И вдруг увидела свою машину, припаркованную в нескольких шагах.

— А вон там моя машина, — сказала она Брейди.

Стекло было опущено, в замке зажигания болтались ключи. Только тогда она поняла, как сильно истерика Клары выбила из колеи молоденького полицейского. В сущности, он невольно подталкивал к преступлению автомобильного вора. Рейчел представила себе, как дико выглядел бы отчет об этой краже, и поблагодарила судьбу за то, что этого не случилось. Да, ей нелегко было бы растолковать родственникам, как это ее машина оказалась в подобном месте.

— Синяя машина, — со знанием дела сказал Брейди, когда они подошли к «БМВ».

— Умница, Брейди. У меня синяя машина, — Рейчел была поражена. Мальчику всего два, а он уже различает цвета? Ее племяннице исполнилось три, а она все еще их путает.

— Кататься? — предположил Брейди.

Рейчел оглянулась. Да, зрелище то еще, Сара была права. Двухлетнему малышу не место на пожаре. Такие воспоминания могут врезаться в память на всю жизнь.

— У меня нет детского кресла, но я как-нибудь устрою тебя на заднем сиденье. — Кажется, она не столько разговаривает с Брейди, сколько размышляет вслух. — И мы съездим куда-нибудь позавтракать.

— Завтак! — воскликнул Бренди, просияв.

Уж теперь она точно не имеет права его разочаровать! Рейчел взглянула на часы. Перевалило за полдень, немудрено, что мальчик проголодался. Значит, решено.

— Брейди, поехали завтракать.