Приглашение на праздничный ужин

ГЛАВА ВТОРАЯ

Насытившись традиционным вегетарианским обедом, состоявшим из польских блюд со странными названиями «пироги» и «клецки», Коул сидел и при отбрасываемом огнями огромной елки свете наблюдал, как Анна игнорирует его.

Она стояла у ярко пылавшего камина, оживленно разговаривая с пухленькой темноволосой сестрой и ее по-мальчишечьи веселым мужем, у которого были румяные наливные щеки и тонкие прямые волосы, остриженные под горшок. Казалось, она не замечает, что молодожены больше заняты друг другом, а не разговором.

Коул любовался нежным овалом лица Анны, обрамленного волнами блестящих каштановых волос.

Он упивался округлостями ее прекрасной фигуры, которые эффектно подчеркивало красное вязаное платье.

У нее были красивые руки с длинными пальцами, и, когда она положила ладонь на руку сестры, он представил, какое ощущение возникло бы у него, если бы эта рука ласкала его тело.

Как будто почувствовав его взгляд, Анна посмотрела прямо на него. Коул улыбнулся.

Его улыбка осталась без ответа, что, без сомнения, было хорошо. Если она не станет поощрять его, он не наделает глупостей: не станет, например, добиваться ее.

— Итак, когда вы познакомились с моей дочерью? Розмари Уэзли, мать Анны, устроилась на диване, повернувшись к нему боком. В ушах у Коула зазвенело.

Для такой крошечной женщины у нее был чудовищный голосовой аппарат.

— Обожаю истории о том, как «мы встретились»! — с энтузиазмом поддакнула бабушка Шимански, приглаживая неестественно черные волосы. По ее ничуть не более нежному голоску он уже понял, что это мать Розмари. — Они такие романтические!

— Здесь нет никакой романтики, — разочаровал их Коул. — Я познакомился с Анной около месяца назад, когда проходил собеседование для приема на работу в «Скиллингтон Ски Шопс».

— Она заикалась, когда задавала вам вопросы? — поинтересовалась бабушка Шимански. — Это верное доказательство того, что она нервничает.

— Анна никогда в жизни не заикалась! Это была Джули, мама, и она больше не заикается. — Розмари похлопала Коула по руке. — Итак, вы сразу поняли, что хотите пригласить ее куда-нибудь?

Коулу вспомнились ледяные взгляды, которые заморозили его первоначальное влечение к Анне. Она безжалостно подвергла его допросу «с пристрастием», допытываясь, почему он стремится занять должность помощника, имея квалификацию коммерческого директора.

Он утверждал, что стремится занять ее пост, потому что не мог сказать правду.

Рассказ о том, что ему нужна работа, чтобы ближе узнать отца, был бы вполне приемлем, но известие, что он — «крот», который должен выяснить причину недостаточных прибылей, не было бы воспринято Анной с энтузиазмом.

Коул хотел сразу открыть свою связь со «Скиллингтон Ски Шопс», но Артур Скиллингтон отговорил его, убедив, что ему будет легче добраться до сути проблемы, если сотрудники, чья работа окажется под вопросом, не будут настороже.

Коул согласился главным образом из-за того, чтобы доставить удовольствие отцу, о чьем существовании он никогда не подозревал, но которого уже успел полюбить.

— Ну… нет. Нельзя сказать, что я сразу принял такое решение, — замялся Коул. — Сначала она показалась мне… суховатой.

Бабушка Шимански схватилась за сердце морщинистой рукой.

— Анна показалась вам сутуловатой?!

— Не сутуловатой, мама! Суховатой. И это было тогда, а не сейчас, — растолковывала Розмари матери, перегнувшись через Коула. — Скажите, Коул, что вы думаете об Анне теперь?

— Я думаю, что мне не приходилось встречать более пленительную женщину, — тихо признался он.

— Пленительную? — Розмари кивнула. — Хорошее слово! Гораздо менее избитое, чем «красивая».

— Вы считаете Анну некрасивой? — неодобрительно спросила бабушка Шимански.

Коул перевел взгляд с Анны на ее бабушку.

— Нет, конечно. Я думаю, что она красивая.

— И пленительная, — с удовлетворением добавила Розмари, сжимая его руку. — Как только я увидела вас, мне сразу стало понятно, какие чувства вы питаете к моей дочери.

— Как ты поняла, Рози? — полюбопытствовала бабушка Шимански.

— По лицу, — объяснила Розмари. — В таких случаях в глазах есть какой-то особенный свет.

В этот момент Анна бросила на него очередной неодобрительный взгляд, и Коул испытал чувство вины.

Она уже несколько часов тщетно пытается убедить семью в том, что они не встречаются, а он смотрит на нее глазами, в которых «есть какой-то особенный свет», и распространяется об их несуществующем романе. Ужасный способ отблагодарить ее за приглашение отужинать с такой чудесной семьей!

— Итак, когда же вы увидели, что Анна не сутуловатая, и решили пригласить ее на свидание? — не унималась бабушка Шимански.

— Мама, он не говорил, что она сутуловатая! — вмешалась Розмари, прицокнув языком. — Он сказал «суховатая».

— Ну, хорошо, хорошо. — Бабушка Шимански пронзительно посмотрела на Коула:

— Когда же эта суховатая вызвала у вас пылкие чувства?

Коул хотел было заявить, что не питает к своему боссу подобных чувств, но внезапно понял, что надо смотреть правде в лицо.

Глядя, как она разговаривает и веселится со своей семьей, Коул понял, что именно эта женщина настоящая Анна. И она привлекает его.

О чем Коул разговаривает с ее матерью и бабушкой?

Обратив на него долгий пристальный взгляд, она попыталась внушить ему, что он должен следить за своими словами.

Основная причина, вынуждавшая Анну не приводить домой мужчин, заключалась в том, что вся женская половина семейства считала, что ей необходим муж. Она не возражала против брака, но полагала, что ему должны предшествовать прочные, успешно развивающиеся отношения.

Прежде чем напустить на мужчину свою семью, Анне нужна была уверенность в том, что она не только любит его, но и может доверять ему. Но какое доверие можно испытывать к мужчине, который стремится отнять у нее работу?

Она заметила, как сверкают зубы у ее матери и бабки. Неужели он не понимает, что дела идут очень плохо, если эти женщины улыбаются во весь рот?

Анна повернулась к сестре и ее мужу.

— Теперь, надеюсь, вам ясно, почему в сочельник я не смогла оставить Коула совсем одного в офисе?

Джули хихикнула, заставив Анну обратить внимание на Дру, который терся носом за ухом у ее сестры. Она нахмурилась.

— Вы что же, даже не слушаете меня?

— Не слушаем? — Джули непонимающе воззрилась на нее, потом, похоже, поняла вопрос сестры. — Ну, конечно, слушаем. Правда, мы слушаем, Дру?

Дру отлепил свои губы от шеи жены и смущенно кивнул, как будто Анна схватила его за руку, когда он собирался залезть в банку с печеньем.

— Да-да. Коул сидел в офисе. Он был в одиночестве. Ты пригласила его на ужин.

— Только потому, что я пожалела его, — подчеркнула Анна. — Вот и все.

— Дорогой, принеси мне, пожалуйста, еще стаканчик вина, — попросила Джули мужа, поднимаясь на цыпочки, чтобы запечатлеть у него на губах долгий поцелуй.

Когда Дру отошел, она подняла на сестру карие глаза.

— Когда же ты прекратишь это, Анна? Ты думаешь, мы не видим, что происходит между тобой и мистером Великаном?

— И это говорит моя родная сестра! — прошипела Анна, стиснув зубы. — Ты тоже не веришь мне!

— Потому что ты слишком часто поднимала ложную тревогу, крича: «Волк! Волк!»

— Но ты же помнишь, что в той сказке волк действительно появляется и съедает овцу несчастного пастушка, — с жаром возразила Анна.

— Волки не смотрят на женщин так, как Коул смотрит на тебя, — возразила Джули и закусила губу. — А может быть, и смотрят, — добавила она, широко улыбаясь. — Счастливица!

Как он смеет? Анна вспомнила взгляды, которые бросал на нее Коул. Сестра права. В них действительно было что-то волчье.

Любой, кто перехватит этот взгляд, вероятно, придет к заключению, что Коулу не терпится остаться с ней наедине, подумала Анна, решительно шагая к нему.

— Куда ты так торопишься? — спросил отец, прервав разговор с ее теткой Мирандой и дядей Питером, и преградил ей путь. — Мне, например, хочется больше узнать о Коуле.

— Я тоже сгораю от любопытства, — подтвердила Миранда, холодно взглянув на мужа, биржевого маклера. — Я думаю, что мы могли бы отдохнуть от разглагольствований Питера о том, какие товары в секторе розничной торговли обеспечивают наиболее благоприятные возможности для инвестирования.

— Это не разглагольствования, а экспертный анализ, — возразил Питер. — Интересно, играет ли Коул на бирже?

Коул. Если она еще раз услышит это имя, решила Анна, у нее вырвется вопль.

— По правде говоря, понятия не имею, — сказала она. — Я же вам говорила, что почти не знаю его.

— Давайте позовем Коула к нам и познакомимся с ним получше, — перебил ее отец и поманил Коула рукой. — Коул! Женщины Шимански уже достаточно наговорились с вами. Идите сюда и поговорите с нами, Уэзли.

Анна увидела, как Коул с сожалением посмотрел сначала на ее мать, потом на бабку, как будто разговор с ними доставлял ему удовольствие. Подойдя к ним, он беззастенчиво вторгся в ее личное пространство, встав рядом с ней вместо того, чтобы поместиться между ее отцом и дядей.

— Том, Питер и Миранда, правильно? — обратился он к ее отцу, дяде и тетке. Они дружно кивнули, явно польщенные тем, что Коул запомнил их имена.

— Итак, Коул, — заговорил отец. — Кажется, вы родом из Калифорнии?

Коул кивнул.

— Из Сан-Диего.

— У вас такая же большая семья, как у нас?

— Мне не так повезло, как Анне, — сказал Коул, ласково проводя рукой по ее спине. Она, конечно, отодвинулась бы, но уж очень приятным было это ощущение. — Я рос с родителями. Их родственники рассеяны по всей стране, и поэтому мы редко встречаемся.

— Получается, что вы — единственный ребенок.

— Я единственный ребенок у моей матери, — его рука переместилась на плечо Анны и принялась нежно мять его. Она едва не закрыла от удовольствия глаза, чувствуя, как ее покидает напряжение. — У отца есть две падчерицы от второго брака, но я только недавно познакомился с ними.

— Ваш отец тоже живет в Сан-Диего? — спросила Миранда.

Коул замялся.

— Нет.

Анна не сразу поняла, что ему не хочется вдаваться в подробности. В течение месяца, который он проработал в «Скиллингтон Ски Шопс», она не задала ему ни одного личного вопроса, но теперь у нее их оказалось множество.

— Где же он живет? — настойчиво спросила она.

Снова Коул помедлил с ответом.

— Недалеко отсюда.

Интересно! — подумала Анна.

— И поэтому вы переехали в Питтсбург? Чтобы быть ближе к отцу?

— Я переехал потому, что хотел работать в «Скиллингтон Ски Шопс», — ответил он, что напомнило ей о недопустимости его фамильярного прикосновения: ведь он стремится занять ее место.

— Если ваш отец живет в этом городе, то почему Анна сказала, что вам некуда пойти сегодня вечером? — нахмурившись, спросил дядя Питер.

— Отец с женой уехали отдыхать, — объяснил Коул. — Мои сводные сестры живут в Техасе, а мать с мужем сейчас на Багамах.

— И поэтому Анна смогла беспрепятственно урвать вас, — заметила тетя Миранда, выразительно переводя взгляд с Коула на Анну.

— Миранда! — осуждающе воскликнул Питер.

— Живи в ногу со временем, Питер! — сказала Миранда. — Женщины все время подбирают для себя мужчин. Это вполне приемлемый способ встречаться.

Анна решила не обращать внимания на восхитительные ощущения, возникшие у нее от нежного массажа Коула, и решила, что ей лучше отдалиться от него и физически, и словесно.

— Я не подбирала его! — возразила она, отступая от него на шаг. — Я пригласила его на ужин.

— Чему я очень рад, — Коул протянул руку и отвел выбившуюся прядь волос Анне за ухо. — Лучшего места я представить себе не мог.

— Я замечательно провел время, — сказал Коул, когда семейство Анны столпилось вокруг него в прихожей. — Не могу выразить, как я благодарен вам.

Мать Анны протянула ему черное шерстяное пальто.

— Это мы должны быть благодарны вам. Вы произвели такое впечатление на Анну, что она захотела познакомить нас с вами, — сказала она.

Анна не попалась на эту удочку, вероятно, потому что была занята, помогая Коулу надеть пальто.

Она нажала ему на затылок, чтобы быстрее выпроводить его из дома.

Коул упорно не уходил. Он подружился с ее семьей, пел с ними рождественские гимны, слушал вечернюю службу, так что будь он проклят, если его заставят быстро распрощаться!

— Я? Произвел впечатление на Анну? — повторил он слова Розмари, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Анны. — Вы ошибаетесь. Это Анна произвела на меня неизгладимое впечатление.

— Какой приятный комплимент! — растрогалась бабушка Шимански. — Анна, тебе следует держаться за Коула. В твоем возрасте и с таким характером, как у тебя, трудно найти достойного человека.

— Спасибо за совет, бабушка, — сухо сказала Анна и постучала по циферблату часов. — Уже поздно. Коулу нужно уходить. — Она подтолкнула его в спину, но ей не удалось сдвинуть его с места. Он недаром проводил время в тренажерном зале. — Спокойной ночи, Коул!

— Спокойной всем ночи, — откликнулся он, понимая, что не может бесконечно оттягивать свой уход, и веселого Рождества.

— Кстати, о Рождестве, Коул. Что вы делаете завтра? — спросила Миранда. — Мы с Питером приглашаем всех к нам. Будем очень рады, если вы придете.

— Конечно, — поддакнул ее муж, — конечно. Нам с вами так и не удалось поговорить о фондовой бирже.

— Он не сможет прийти, — вмешалась Анна, бросая на Питера убийственный взгляд. — Он занят.

— Чем он может быть занят? Разве это нельзя отложить до окончания рождественских праздников? недоверчиво спросила Розмари.

Коул не проронил ни слова, потому что вопрос был адресован Анне. Он сложил руки на груди, наблюдая, как она мучается, пытаясь найти подходящее объяснение.

— Он занят… работой, — вытирая со лба пот, сказала Анна. Ее большие бархатные, как у лани, глаза молили его о помощи, но, увидев, что Коул непоколебим, она поджала губы. — Ему нужно закончить то, над чем он работал сегодня. Его нельзя отвлекать.

— Но ведь это Рождество! — возмутилась бабушка Шимански. — Никто не работает в такой праздник.

— К тому же, Анна, ты его босс, — добавила Розмари. — Я знаю, что воспитала в тебе стремление сделать карьеру, но мне не верится, что ты способна заставить своего дружка работать в Рождество.

— Он не мой… — начала Анна.

— Конечно, Коул не будет работать на Рождество, заявил ее отец. — Он придет в дом Миранды и Питера.

— Парень хочет провести Рождество с нами.

— Правда, Коул? — проревел дедушка Шимански.

Коул посмотрел на выжидающие лица членов семьи и перевел взгляд на Анну, которая едва заметно покачала головой.

Если он подчинится ей и откажется, люди, которые изо всех сил старались показать, что они ему рады, могут обидеться.

Кроме того, ему придется направиться в свою новую квартиру, где его ждет одинокое Рождество в компании с крошечной елкой, распечатками финансовых отчетов, которые ему дал отец, и воспоминаниями о восхитительных ощущениях, которые возникли у него, когда он держал Анну в объятиях.

Коул бросил на нее, как он надеялся, извиняющийся взгляд и улыбнулся окружившему его семейству.

— Спасибо за внимание ко мне, — сказал он. — Мне очень хочется провести Рождество с вами.