Чужая жизнь. Книга III. "Приговоренный многоженец"

Глава 35 Империя Юм

В ближайшее время мне предстояло принять важное решение. Судьбоносное даже где-то. То, что спокойно ни мне, ни моим близким жить не дадут, было очевидно чуть ли ни с первого дня моего появления в этом мире. Преувеличиваю, конечно. На осознание этого факта у меня больше месяца ушло. Ведь сначала я вообще смутно понимал, где я, кто я, зачем я и что делать дальше. Да и близких у меня не было, если не считать дядюшку Родрика, отравившего моего предшественника, и то ли жену, то ли невесту Изабеллу, которая собиралась чем-нибудь несовместимым с жизнью угостить уже меня, но позже. Но тем не менее. Быстро это стало ясно.

Тут и богатство Юма самыми разными природными ископаемыми, и налаженное производство, и гномы с их секретами, и выход в бескрайний лес (край у него, разумеется, есть, но никто не знает, где он). Потом еще добавилась моя темная магия. В общем, полный комплект причин, по которым мой Юм и я сам были у императора Блазии вне зависимости от того, кто там на трон заберется, как бельмо на глазу. Вопрос стоял просто и понятно — или я со временем сам стану этим императором и тогда, конечно, к самому себе отношение кардинально изменю, или… Второе «или» меня категорически не устраивало. Так что выход был один — стать императором.

Но торопиться с достижением этой поставленной цели я совсем не собирался. И силенок было откровенно маловато, и дома порядок надо было сначала навести, и понимание международной обстановки хромало на обе ноги. Не скажу, что сейчас все обстоит намного лучше — армия моя по-прежнему возможностям Георга Восьмого уступает, но обстоятельства так сложились, что из своей горной норы придется выбираться на свет и громко о себе заявлять.

А все дроу со своим Новым Драуром и последовавшая за этим война с королем Достера Квентином Третьим.

Это я понял еще до столкновения с Достером. Последовательность дальнейших событий с их разными вариантами развития с учетом принятых в этом позднесредневековом мире правил не вызывала никаких сомнений, как только я решил поселить дроу на территории, большая часть которой принадлежала Турвальду, но немалый кусок и этому самому Достеру. И даже если бы я каким-то образом сумел не залезть на земли Квентина Третьего, ничего бы в этой цепочке не изменилось. Он все равно начал бы военные действия.

— Ричард, — сказал мне Родрик, когда я поведал ему о плане после победы над Квентином захватить и присоединить Достер к Юму. — Ты уверен? Не рано бросать вызов империи? Ведь Достер — это вассальное королевство Георга. Может быть, достаточно будет просто щелкнуть Квентина по носу?

— Дядя, — ответил я. — Ты сам мне рассказывал, каков этот Квентин. Да и граф Контрэ, который был у нас в гостях прошлой зимой и чья старшая дочь Камилла замужем за Квентином, характеризовал его как на редкость упрямого осла, который с самого детства бредит войной и только и думает, против кого бы ее начать. О подвигах мечтает и славе великого полководца.

Чем-то мне этот Квентин по рассказам напоминал нашего Петра Третьего, Ну, того, которого будущая Екатерина Великая сначала от престола отстранила, а потом и от жизни. У этого тоже смотры и парады чуть не каждую неделю и приказы один идиотичнее другого.

Кстати, и женой своей также пренебрегает. От этого и наследника у него нет пока. Видимо, откладывает это дело до «после великой победы».

А воевать ему и не с кем. Было. С одной стороны империя, с другой — за протяженным лесом Турвальд. Как и Достер — вассал Георга Восьмого. Кстати, подозреваю, что этот нюанс Квентина бы не остановил. Куда более весомым препятствием являлся как раз лес, через который замучаешься дней двадцать продираться.

Предлагал он императору отправить его на завоевание Кортии (А как же? Только безоговорочная яркая победа ему нужна. Не меньше), но Георг, каким бы он ни был, да и совет его от такого счастья отказались. Пару тысяч солдат у Квентина взяли, а самого дома оставили.

И вот теперь в лесу по соседству появятся дроу. Ату их! Ура! Все в атаку! Враг, наконец, нашелся!

— Так что, дядя, тут полумерами мы не обойдемся, — пояснил я Родрику. — Разобьем эту армию Квентина, он следующую соберет, а там, действительно, и имперцы на помощь подтянутся. Надо сделать все быстро и решительно, как с Турвальдом. Только нет у меня под рукой никаких общих родственников с Квентином, чтобы вместо него на трон посадить. Поэтому придется просто присоединить Достер к Юму.

В общем, к столкновению я начал готовиться еще до того, как дроу под руководством своей новой королевы и по совместительству моей второй жены Дианы начали свои поселения в досягаемости войск этого местного гения военного искусства возводить. И поручить общее руководство будущей кампанией я решил Элениэль.

Хватит ей при мне секретаршей состоять. Не по статусу ей это теперь. Герцогиня как-никак. Да и в Эльфаре она считалась великой воительницей. Правда, я так и не понял, за какие заслуги. Лично она хорошо своим мечом владеет, а копьем так и вовсе бесподобно. А вот где и какие победы она одержала, кроме каких-то незначительных стычек с теми же дроу, которых теперь защищать будет, покрыто мраком неизвестности. Пусть восполняет этот пробел в своем резюме. Строчка о победе над целым королевством там лишней не будет.

— Армию Квентина мы встретим вот здесь. На опушке, — водит моя третья жена пальцем по карте. — Если у него не будет конницы, то выйдем дальше в поле, а если будет, то останемся под прикрытием деревьев, — и смотрит на меня гордо.

Мда… Так дело не пойдет, понимаю я. Придется взяться за обучение. Сам в армии не служил в прежней жизни, а теперь вот стратегом приходится заделываться. Хорошо, что хоть читал о разных сражениях моего прежнего прошлого много. Все-таки обладаю опытом множества прославленных полководцев. Пусть и теоретическим.

— А зачем вы будете Квентина на опушке дожидаться? — спрашиваю девушку.

— Чтобы сразиться и победить! — отвечает.

Угу. Стенка на стенку. Море крови и груда костей. Потом одни убегают, вторые преследуют. Долго пришлось объяснять, что для победы вовсе не обязательно устраивать такое месиво, что ее можно добиться и с куда меньшими потерями.

— Слушай, красавица ты моя, — говорю я немного смущенной тем, что я сразу отверг ее план, Элениэль. — Ты же эльфийка. При тебе твоя магия. А под твоим руководством будут воины-дроу. Тоже в лесу, как дома, себя чувствующие. Квентину до ближайшего поселения дня два с лишним по непроходимому лесу тащиться. Улавливаешь? — не улавливает, вижу по глазам.

— Ловушки, засады, нападения ночью, выстрелы из луков из-за деревьев. И все это постоянно, — начинаю я разжевывать очевидные преимущества, которыми будут владеть дроу в лесу. — Строй вымуштрованные до потери пульса солдаты Квентина держать не смогут. Связь между их отрядами начнет нарушаться. Командиры его руководить подчиненными в таких условиях не умеют. В результате, к исходу второго дня те, кто еще будет в живых, просто обратятся в бегство. И твоя задача будет не выпустить из рук короля. Он из леса выйти не должен. Королевство будет обезглавлено, и мы потом подумаем, как все его захватить. Впрочем, я сам там буду, помогу.

Сам я там оказаться не смог, как известно. Но Элениэль не подвела. Все у нее получилось даже еще лучше, чем я мог рассчитывать. Только войска Квентина-Непобедимого, как его заранее именовали льстецы, втянулось в лес, как для достерцев начался настоящий ад.

На небольшие отряды дроу нападали внезапно и моментально всех вырезали. Более крупные группы врагов постоянно подвергались обстрелу из луков. Отойти в сторону, хоть по нужде, хоть из любопытства, для солдата Квентина означало или смерть или плен. Все полянки, на которых противники могли устроить себе отдых, Элениэль заранее «заминировала» своей эльфийской магией и уже к концу первого дня достерцы от них шарахались и обходили стороной. Кроме того, почти сразу удалось захватить обоз с провизией, так что ни ужин, ни завтрак с обедом врагам не светили.

Как я и предполагал, все закончилось на утро третьего дня. Квентин со своей свитой и гвардейцами личной охраны проснулся и обнаружил, что его армия ночью благоразумно своего короля бросила и тихонько удалилась от греха подальше. Так себе поступок, конечно, но для нас он был кстати. Стоянку короля тут же окружили, и Элениэль предложила Квентину сдаться.

Вообще, когда я говорил, что он не должен выйти из леса, я имел в виду более радикальное решение, и представления не имею, что бы я делал с пленным королем, если бы он сам мне не помог. Когда все уже сложили оружие, а моя жена неосторожно повернулась к Квентину спиной, он бросился на нее с обнаженным мечом. Подозреваю, что спятил от всего, что с ним за два дня произошло. По-другому его поступок объяснить нельзя. Потому что из луков дроу стреляют великолепно, и король в мгновение превратился в симпатичного, но очень мертвого ежика.

В наказание за такую подлость Элениэль приказала всех, кто сопровождал безвременно почившего, заковать в кандалы и гнать своим ходом до самого Юма. Пожалуй, это было лишнее, но пенять я девушке не стал. Слишком рад был видеть ее живой и здоровой, да еще и в ореоле победительницы. Кроме того, ей достался такой трофей, который снимал все вопросы о возможности продолжения войны.

А именно — королева Камилла. Эта отчаянная девушка решила составить своему непутевому мужу компанию в походе. Видимо, рассчитывала, что тот это оценит и хоть на бивуаке обратит на нее свое внимание. Пять лет она уже числится королевой, а детей все нет и нет.

Все та же, уже упоминавшаяся мною, будущая Екатерина Великая тоже пыталась с Петром Третьим и в солдатики играть, и маршировать, а потом плюнула, родила сына (вопрос от кого, так и остался в истории до конца невыясненным) и просто удавила. Не знаю, додумалась ли бы до такого напрашивавшегося решения Камилла? Мы ей этого шанса не дали.

Отмыли в Юмиле ее величество вдовствующую королеву Достера, сняли с нее кандалы, подлечили сбитые в кровь по дороге ноги, переодели в чистую одежду и объяснили, что она теперь осталась только вдовствующей, но уже не королевой. И не величеством.

Донесла эту истину до девицы Камиллы великая герцогиня Юма Изабелла. В своей любимой манере — жестко и безапелляционно. А потом растрогалась, что тоже у нее частенько бывает, и взяла под свое особое покровительство. Проняло мою любимую то, что Камилла ей призналась, что до сих пор именно что девицей и остается.

— Замуж ее выдам за кого-нибудь из наших вассалов, — сказала мне Изабелла. — Пять лет этот козел Квентин ее мучил своим невниманием. Представляешь? Да я бы на ее месте… — и не закончила, увидев на моем столе две короны. Короля и королевы Достера.

— Мне! Ричард, пожалуйста, эту мне! — воскликнула моя старшая жена, хватая женский вариант символа королевской власти и прижимая его к груди.

Вот ведь. Не успел отправить в мою сокровищницу эти побрякушки. Совсем другие планы у меня на них неожиданно появились. Думал, пообщавшись с тоже отмытым и накормленным отцом Камиллы и своим старым знакомым графом Контрэ (попал в плен вместе с дочуркой), назначить его регентом при еще не родившемся внуке — наследнике Квентина. И все-таки не присоединять Достер пока к Юму. Скажите, что у Камиллы теперь сын Квентина родиться не сможет? Еще как сможет, если правильно к вопросу подойти. И живой муж тут вовсе не обязателен. А такой, как Квентин, так даже помеха.

Теперь придется от этой изящной идеи отказаться, и возвращаться к предыдущему плану. Пусть и с небольшими дополнениями. А то как бы за психическое здоровье Изабеллы не пришлось переживать. Вон, как в корону вцепилась.

— Диана уже королева! Элениэль теперь все славят как великую воительницу и, кстати, в нарушение этикета называют не герцогиней Юма, а принцессой эльфов. А я? Я все еще только великая герцогиня! — продолжила тем временем Изабелла. — Даже эта Сигрид твоя стала главой какого-то Совета, — тут жена заметила, что я нахмурился, и закрыла себе рот ладошкой. — Извини, про Сигрид это я зря. Нельзя было по-другому тебе поступить. Но Достер! Ричард, ты же собирался его присоединить? Не надо. Давай ты оставишь его как бы независимым. Сам станешь его королем, а я королевой! Посмотри, тут даже камни по цвету подходят к моему юмскому венцу!

Встал. Осторожно, чтобы не спугнуть резким движением, подошел к Изабелле и мягко вытащил из ее рук корону. Положил обратно на стол. Тоже тихо, чтобы никаких лишних звуков не было. Изабелла сопровождала каждое мое движение таким взглядом, будто я ее любимого сладкого лишаю или на казнь веду. Сел рядом со своей любимой на диван. Обнял.

— Изабелла, — говорю разочарованной чуть не до слез жене. — Эта корона тебе не нужна. И Достер я к Юму все-таки присоединю. На правах герцогства. И герцогиней будет Камилла, для которой ты подберешь подходящего мужа. Понимаешь ли, если мы сейчас с тобой займем трон Достера, то многочисленные графы, бароны и простые лендлорды нас не примут. Не забывай, что я темный маг. Я сегодня все это подробно с графом Контрэ обсудил. Будет восстание. Поэтому какое-то подобие независимости я для Достера сохраню. И Камилла должна в какой-то мере сохранить свою власть. Или ее видимость. Чтобы с точки зрения принесенных аристократами присяг, ничего не поменялось. Но статус королевства я понижу. До герцогства, — Изабелла жалостливо прижимается ко мне, понимает, что я прав, но отказаться от короны свыше ее сил. — И войдет оно в состав… — тут я делаю театральную паузу. — В состав новообразованной империи Юм. Вместе с Новым Драуром, Турвальдом и собственно герцогством Юм!

Девушка вскидывает голову и недоверчиво смотрит на меня.

— И я? — у нее прерывается дыхание.

— И ты станешь императрицей, — отвечаю ей.

— Только я? Как мы и договаривались? Ни Диана, ни Элениэль короны не получат?

— Диана останется королевой Нового Драура, Элениэль ты передашь титул великой герцогини Юма, — объясняю я предстоящие изменения. — А ты станешь императрицей третьей в этом мире империи.

Восторг, поцелуи. Изабелла кидается к моему столу, смахивает с него небрежно обе короны Достера и принимает весьма недвусмысленную позу.

— Ричард, императрица хочет своего императора. Прямо сейчас!

Спустя некоторое время сижу расслабленный на диване. Изабелла устроилась у меня на коленях. Она вновь готова обсуждать предстоящие события.

— Когда все это произойдет? — спрашивает Изабелла, заметно подрагивая от нетерпения.

— Зимой, — немного умеряю я ее пыл. — Как раз у нас опять будет много гостей. Граф Контрэ обеспечит приезд самых уважаемых землевладельцев Достера. Камилла пока будет гостить у нас. Ты уже разрешишься дочкой. Вот тогда мы всем обо всем и объявим и проведем самую торжественную, какая только может быть, коронацию.

— А Саэкс? — внезапно вспоминает будущая императрица. — С ним как быть? Он не войдет в наши владения?

Да, с Саэксом пока и мне не очень понятно, как поступить. Пока я был просто Великим герцогом, в том, что у меня появятся владения в другой империи, ничего особенного не было. Дикий феодализм, однако, тут пока. Можно быть где-то независимым, где-то полузависимым, где-то вассалом. Король Англии, например, долгое время считался вассалом короля Франции в части своих владений в Нормандии, пока в ходе столетней войны чуть его место не занял. Но когда я провозглашу себя императором, это будет означать объявление войны Кортии.

А мне еще будущим летом, уверен, с Блазией разбираться предстоит. С двумя империями сразу воевать? Придется подождать. Походит еще годик в невестах Мелисса. Ничего страшного. Делюсь этими мыслями с Изабеллой.

— Правильно, — одобряет она мое решение. — Пусть Мелисса сначала докажет, что достойна войти в нашу семью. А мы посмотрим!