Принц-холостяк

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Следующее утро Присцилла провела в вестибюле отеля, ожидая встречи с принцем. Ее пальцы нервно теребили визитную карточку, полученную накануне от Пьетро. Наконец появился статный камергер, взял карточку и без всяких эмоций прочел надпись.

– Можно мне сохранить ее? – спросила Присцилла. – Я бы положила ее в записную книжку как сувенир.

Камергер лишь кивнул и протянул картонку обратно. Подходя к лифту, гостья судорожно перевела дыхание. Ради этой встречи она была наряжена со всей ответственностью. Матушка заставила ее облачиться в белый костюм с розовой блузой и приколоть к груди брошь с бриллиантами. Именно так оделась бы сама Элизабет Рутерфорд. Присцилла же чувствовала себя точно в доспехах. Гораздо больше по душе ей было летнее платье с цветочками в сочетании с широкополой шляпой, но спорить оказалось бесполезно. Кроме всего прочего, мама уделяла моде гораздо больше внимания, чем дочь.

Приглашение на аудиенцию к принцу Стефано произвело на родителей сногсшибательный эффект, хотя Присцилла сразу оговорилась, что получила его от одного из членов свиты. Ее слегка беспокоила их повышенная реакция на простое приглашение выпить чаю. Очевидно, родители надеялись, что она покорит принца своим умом и шармом. Это было абсолютно невозможно, но не хотелось огорчать отца с матерью пререканиями.

– Вы не могли бы выполнить одну мою просьбу? – спросила Присцилла лакея, когда тот набирал специальный код для остановки на девятнадцатом этаже.

– Если это в моих силах, – слегка удивился он.

– Мне необходимо переговорить с Пьетро сразу после встречи с принцем. Доложите ему, что это очень важно. Я бы ни за что не стала его беспокоить, не будь дело столь неотложным. Пожалуйста, скажите ему.

– Доложу прямо сейчас.

– Благодарю вас.

Мягко звякнув, лифт остановился на девятнадцатом этаже. Присцилла почувствовала, что у нее перехватило дыхание, и испугалась, что не сможет ответить на приветствие принца. Ладони были холодны как лед, поджилки тряслись. Она в жизни не испытывала подобного волнения.

Двери лифта распахнулись, и девушку провели в роскошную приемную с видом на центр Сиэтла и залив Паджент-Саунд. Как всегда, панорама очаровала ее своим великолепием.

– Ваш город столь прекрасен, – услышала она вдруг глубокий мужской голос.

Присцилла резко обернулась, словно ее застигли за чем-то недостойным. Увидев Стефано, она сделала такой низкий реверанс, что коснулась коленом толстого шерстяного ковра. Принц помог ей подняться, вовремя поддержав за руку.

Стефано был так близко, но ее, как ни странно, это не пугало: помогло то, что о его высочестве говорил накануне Пьетро. Волнение улеглось, едва девушка вспомнила, что принц – галантный джентльмен. Если она и дальше будет следовать тому, что говорил Пьетро, то не стоит уж так беспокоиться: дурочкой она выглядеть не будет.

– Рад познакомиться с вами, мисс Рутерфорд, – поприветствовал ее принц. – Пьетро говорил о вас много хорошего.

– Для меня великая честь и большая радость встретить вас, Ваше Высочество, – произнесла Присцилла, прокашливаясь. – Я высоко ценю тот факт, что вы нашли время, чтобы увидеться со мной. Обещаю не слишком задерживать вас.

– Какая чепуха! В моем расписании всегда найдется часок для беседы с такой прелестной и очаровательной дамой, как вы.

Присцилла покраснела.

– Садитесь, пожалуйста. – Принц жестом указал на пару белых стульев с высокими спинками.

– Спасибо, – пробормотала Присцилла, невольно прикидывая, как долго продлится аудиенция и сколько ей придется ждать встречи с Пьетро. – Я вам кое-что принесла. – Она протянула принцу конверт с приглашением от родных.

Он открыл его, прочел послание и улыбнулся:

– Ваши родители оказывают мне большую честь. Передайте им, что я буду к трем часам.

Принц повел с ней светскую беседу, полностью взяв инициативу на себя. Он рассказал о красотах Сан-Лоренцо и пригласил ее посетить страну при первой возможности, пообещав лично показать все достопримечательности.

Через сорок пять минут наконец-то подошло время прощаться. Присцилла с облегчением встала и поблагодарила принца за щедрое гостеприимство и приглашение в Сан-Лоренцо.

За ней пришел тот же самый камергер. Как только они вышли из приемной, Присцилла жестом остановила его.

– Вы говорили с Пьетро?

– Да. Он велел проводить вас к нему в кабинет.

– Надеюсь, я не отвлекаю его от чего-нибудь важного.

– Об этом он ничего не сказал, мисс. – С этими словами камергер провел ее в просторный холл перед кабинетом. – Пожалуйста, располагайтесь. Господин секретарь выйдет к вам через минуту. – Камергер закрыл за собой дверь и оставил ее одну.

Присцилла опустилась в мягкое кресло и чуть не утонула в нем. Поднеся руку к сердцу, она закрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Неужели принц Стефано вас так напугал? – раздался за спиной голос Пьетро, в котором сквозила усмешка.

– Не то чтобы напугал, – ответила она, снова вставая. – Но в течение всего разговора я, кажется, не смогла ни разу перевести дыхание.

– Ну и что вы думаете? – Пьетро обогнул кресло и сел за блестящий полированный столик прямо напротив нее.

– Насчет принца? – У нее не было времени сформулировать свое мнение о Стефано: мешала боязнь ляпнуть вдруг что-нибудь не то или пролить чай. – Он… он джентльмен, как вы и говорили. Рассказал мне о Сан-Лоренцо и пригласил туда приехать. Вероятно, просто из вежливости.

– Уверен, принц говорил совершенно искренне, – возразил Пьетро.

– Я была в Сан-Лоренцо уже дважды, но это было очень давно. Я ему, правда, ничего не сказала, потому что не хотела прерывать.

– Кажется, вы просили о встрече со мной?

– Да. – Она заметила, что секретарь принца держится гораздо официальнее, чем накануне вечером. – Мне не хотелось бы выглядеть назойливой, но я считаю необходимым объясниться насчет приглашения моих родителей. – В течение сорока пяти минут, пока она была с принцем, Присцилла едва вставила пару слов. Теперь же ее словно прорвало. – Видите ли, они пригласили принца Стефано посетить нас завтра во второй половине дня. Я пыталась объяснить маме и папе, что если бы не вы, то ничего бы не было. Но они не желают ничего слушать.

На самом деле у четы Рутерфордов сложилось твердое впечатление, что дочку пригласили на чай из-за ее неотразимого очарования.

– Уверен, что принц с удовольствием познакомится с вашими родителями.

Подавленная, Присцилла поникла. Именно этого ей так не хотелось услышать.

Пьетро замялся.

– А вы бы предпочли, чтобы принц отказался?

Она кивнула, чувствуя себя такой жалкой.

– Но почему, собственно говоря? Разве принц Стефано вас чем-нибудь обидел?

Присцилла подняла голову:

– О нет! Он такой… необыкновенный. Просто если он к нам приедет, то мама определенно подумает, что у него ко мне романтический интерес.

– Ну, если учесть количество проданных лотерейных билетов, то можно сделать вывод, что это характерно для нескольких тысяч женщин.

Присцилла не выражала никаких чувств к Стефано. У нее просто их не было.

– Если принц встретится с моим семейством, то он наверняка упомянет о приглашении в Сан-Лоренцо. Могу поспорить, что, услышав это, родители сойдут с ума от счастья.

– Вам не хочется приехать в мою страну?

– Мне там очень понравилось. Но разве подобные чувства испытывает не каждый, кто бывал в Сан-Лоренцо?

Присцилла и без того чувствовала себя довольно неловко. Но стоило ей только открыть рот, как все становилось еще хуже.

– Но тогда я не понимаю, в чем проблема.

– Верно, – прошептала она. – Вы и не поймете.

– Пожалуйста, объяснитесь, Присцилла.

Впервые он назвал ее по имени. Хотя его английский был безупречен, он произнес слово «Присцилла» как-то по-особенному, необычайно, даже с придыханием.

– Вы свободны сегодня после обеда? – вырвалось у нее совершенно непроизвольно. – Просто обидно, если вы так и не увидите наш город. Я могла бы показать вам Парк-Плейс-Маркет. Мы бы прокатились по монорельсу над центром Сиэтла… – Присцилла еще никогда не была столь смелой с мужчинами; она сама себя не узнавала.

Дорогая ручка с золотым пером выскользнула из рук Пьетро. Слова девушки страшно его взволновали, и поэтому он поспешил наклониться за ней.

Так как он замешкался с ответом, она поняла, что совершила ужасную глупость. Такой человек, как личный секретарь и друг принца Стефано, не должен тратить на нее свое время. Выпалив свое идиотское приглашение, она поставила его в неловкую ситуацию. Он не мог отказаться, не обидев ее, но и согласиться тоже не хотел. Человек с такой должностью не ходит на экскурсии, а уж если и пойдет, то, скорее всего, не с ней.

– Конечно, вы не можете… Простите меня за назойливость. Я просто не подумала. – От его взгляда она смутилась еще больше и вскочила, прижимая сумочку к груди. – Пожалуйста, извините меня.

– Присцилла, – произнес Пьетро мягким голосом, – сядьте.

Она чувствовала себя настолько униженной, что повиновалась.

– Простите… – Ее голова ушла в плечи.

– Вам незачем извиняться.

Она не стала возражать, хотя в эту минуту была готова провалиться сквозь землю.

– Прежде всего объясните, почему вы не хотите принять приглашение принца посетить нашу страну.

Она судорожно сглотнула.

– Из-за родителей. Они думают, что принц может в меня влюбиться. Им не понять, что он просто вежливый человек.

– Значит, ваши родители – причина того, что вы не хотите видеть принца в гостях?

Она кивнула.

– Как же я глупа! Мне не следовало вам ничего говорить. Теперь я понимаю, что с моей стороны это было бестактно и грубо. Я надеялась… – Она замялась.

– Да? – с нетерпением спросил Пьетро.

– Что он откажется.

Пьетро глубоко вздохнул.

– Боюсь, это невозможно. Принц Стефано уже попросил меня ответить от его имени.

– Понимаю. – Вот так-то.

– Мне кажется, Присцилла, вам не следует преуменьшать свои достоинства. Принц весьма вами заинтересовался. Он мне сам сказал, что вы просто чудо.

Присцилла несколько раз моргнула, не в силах поверить, что это правда.

– Так и сказал?

– Да. Почему вы спрашиваете?

– Просто меня это удивляет.

– Зря. Вы такой чудесный человек, Присцилла Рутерфорд. – Улыбка Пьетро снова стала теплой и ласковой. Присцилла почувствовала себя под ее гипнозом.

– Спасибо. Спасибо вам, – еле слышно прошептала она.

Пьетро поспешно отвел взгляд, разрушая то тайное очарование, которое на мгновение установилось между ними.

– Принц Стефано будет у вас завтра в три часа, – объявил он. Голос стал неожиданно сухим и деловитым.

– А вы приедете с ним? – Еще пять минут назад Присцилла была на сто процентов уверена, что Пьетро будет сопровождать принца, но…

– Нет.

Она вздохнула и понимающе кивнула. Да, о его приезде можно было только мечтать.

– А теперь… теперь насчет вашего приглашения.

Взгляд Присциллы выжидательно остановился на Пьетро. Их глаза встретились и долго не могли разойтись. Девушка вдруг забыла, что следует скрывать свои эмоции.

Пьетро нехотя отвел взгляд, и Присцилле почудилось, что ему нелегко говорить.

– Я вынужден его отклонить. Но то, что вы сочли нужным пригласить и меня, я считаю самым большим… счастьем за всю свою жизнь.

Она кисло улыбнулась, надеясь, что Пьетро понимает: согласись он с ней пойти, для нее это также было бы величайшим счастьем.

Еще никто и никогда не заботился о Хоуп с подобным рвением. Матушка со своими душками-подружками чуть не свела ее с ума, каждую минуту справляясь о макияже, маникюре, прическе и костюме. Совместными усилиями было решено надеть черное креповое платье, которое обтягивало бедра и открывало великолепную стройную спину. Сама она никогда бы не выбрала этот фасон, но Бетти знала кого-то, кто в свою очередь знал еще кое-кого, у кого было именно такое платье.

Туфли на высоких каблуках завалялись где-то еще с институтских лет. Не слишком удобно, но терпимо на один вечер.

Она отстегнула бриллианты – естественно, не настоящие – с запястья, шеи и ушей. Четверка заговорщиц пришла к мнению, что таким количеством камней впору утопить даже канонерскую лодку, а не то что сердце Стефано.

Телефон не умолкал с самого утра. Из «Сиэтл Таймс» просили об эксклюзивном интервью сразу после свидания. Хоуп отказалась, но на нее тут же набросились еще пять местных газет.

Как прессе удалось все пронюхать, было для нее совершенной загадкой. «Энтертеймент Тунайт» вдруг решил прислать целую ватагу фотографов. Узнав об этом, победительница лотереи назначила матушку своим официальным представителем, так что у той хватило забот на целый день. Родительница переполнялась вполне естественной гордостью: еще бы, ведь именно она – мать счастливицы, которой назначил свидание сам принц Стефано! Дорис прямо купалась в лучах дочкиной славы.

– Вот-вот прибудет лимузин, – объявила Хэйзел, поглядывая на часы. – Ты готова?

Хоуп была готова уже давно. Честно говоря, не повстречайся она с принцем накануне вечером, никогда бы не согласилась на всю эту шумиху. Вряд ли понадобится много усилий, чтобы заставить его изменить вчерашнее впечатление. Если уж быть до конца откровенной, то ей даже захотелось вскружить ему голову. Свидание будет хорошим шансом убедить его, что она не каждый день выглядит так, словно сбежала из психбольницы.

– Лимузин подан! – воскликнула Глэдис. Она напоминала матроса, который наконец-то увидел долгожданную землю.

Дорис и двое остальных ринулись к окну. До Хоуп донесся коллективный вздох четырех дам. Можно было подумать, что принц Стефано приехал за ней в экипаже, запряженном шестеркой породистых белоснежных лошадей.

– О Господи! – выдохнула Бетти. – Он так прекрасен. – Она была не в силах оторваться от окна.

– Я открою! – возвестила Дорис, словно то обстоятельство, что она была матерью Хоуп, наделяло ее особыми полномочиями.

– Девочка, тебе не следует выходить сразу, – настоятельно заметила Хэйзел, уводя виновницу торжества в спальню. – Принц должен сначала хорошенько тебя поискать.

– Мы сейчас едем в ресторан, Хэйзел. Собственно, он поэтому и заехал за мной.

– Знаю, моя дорогая. Мы просто хотим, чтобы он не увидел тебя прямо с порога. Это было бы неверно.

– Вы все перепутали, – улыбнулась Хоуп. – Это невесту прячут от жениха, а наше свидание тут ни при чем.

– Я в курсе, детонька. Но ведь это особенное свидание, правда? Нам надо произвести впечатление.

Хоуп и сама была не против и дала вывести себя из комнаты.

Раздался звонок в дверь. Весь дом внезапно наполнился суетой. Что там делали Дорис с приятельницами, можно было лишь гадать.

До Хоуп донесся голос принца. Она поразилась, насколько спокойно он воспринимал трюки четырех пенсионерок. Те втянули его в пространный разговор и подробнейшим образом проинструктировали обо всех деталях тщательно подготовленного вечера.

– Хоуп! – позвала наконец матушка, словно удивляясь, куда это запропастилась дочка.

Хоуп вышла в гостиную, где уже ждал Стефано, и вновь всей кожей ощутила его присутствие. Казалось, он заполнял собой объем небольшой комнаты.

Затаив дыхание, девушка вскинула глаза и встретила его взгляд. Внезапно захотелось очаровать его. Пусть никогда потом не сожалеет, что этот вечер достался именно ей. Она хотела… Но вдруг почувствовала, что ее будто ударили молотом по голове: легкие сдавило, и стало трудно дышать. От стоящего напротив мужчины, как ни от кого другого, исходила какая-то особенная жизненная сила.

Хоуп не верила в россказни про любовь с первого взгляда. Пусть лучше досужие сочинители лепят эти сказки для тех дамочек, у кого масса свободного времени. Для хозяек кофейных магазинов, которым приходится вкалывать с утра до ночи, лирика ни к чему.

Ее с самого начала позабавила затея провести лотерею за право поужинать в компании принца. Факт, что женщины добровольно выкладывали свои денежки непонятно за что, казался ей весьма нелепым. Неужели кому-то вообще может приспичить поесть бок о бок с членом королевской фамилии?

Но внезапно все вопросы отпали сами собой. Она почувствовала себя самой счастливой на свете. Этот вечер будет, наверное, самым важным в ее жизни. Наверняка этот великолепный мужчина изменит ее навсегда.

Стефано смотрел прямо на нее, и ей почудилось, что из комнаты внезапно откачали весь кислород. Принц принадлежал к высшему свету, он был утонченным и обходительным. Он назначал свидания самым красивым и состоятельным женщинам в Америке. И все-таки, когда он улыбался ей, она чувствовала себя настоящей принцессой – его принцессой. И какая, в принципе, разница, что на ней было взятое напрокат платье, а бриллианты фальшивые.

– Мисс Джордан, вы столь прекрасны, что у меня перехватывает дыхание.

Матушка и ее преданные подруги сложили руки, словно в молитве, и дружно испустили тихий вздох.

– Благодарю вас, – отозвалась Хоуп.

Без сомнения, комплимент был обычной светской любезностью, особенно если принять в расчет, что Стефано действительно удивился. Но ее собственный ответ, как ей по крайней мере самой показалось, прозвучал не так, как тысячи подобных.

– Если вы готовы, моя машина ждет.

Хоуп подхватила расшитый дорогими камнями ридикюль, который когда-то достался Хэйзел в наследство от бабушки. Поочередно чмокнув в щеку каждую из своих крестных, она повернулась к принцу.

Стефано повел ее к лимузину. По пути их то и дело ослепляли вспышки фотоаппаратов, хотя никого из репортеров не было видно.

– Пресса в последнее время стала чрезвычайно изобретательной, – объяснил Стефано. – Не удивлюсь, если кто-то из них даже свил гнездо на дереве. С годами я привык к постоянному вниманию со стороны журналистов. Их, очевидно, интересует все, что бы я ни сказал или ни сделал. Пожалуйста, примите мои извинения за беспокойство, но контролировать их действия не в моей власти. Я стараюсь не обращать на них внимания.

– Понимаю, меня это не беспокоит, – уверила его Хоуп. – В своей кофейне я каждый день имею дело с самыми разными типами. А люди есть люди. И не имеет значения, с фотоаппаратом человек или без. Нет нужды быть грубым или недовольным. У репортеров – своя работа. У нас с вами – своя.

– Работа? – Он вопросительно поднял бровь.

– Мы с вами, принц Стефано, должны сегодня провести чудесный вечер, разве не так?

Он устало улыбнулся, и Хоуп подумала, что ему уже давно не приходилось получать удовольствие от хорошего вечера. Ему не удавалось просто запрокинуть голову и от души рассмеяться. Всего лишь расхохотаться от души – и только-то! Захотелось, чтобы он наконец-то повеселился как следует. Может, тогда он запомнит ее получше. А ей было бы очень приятно, если б он иногда вспоминал с теплотой их совместный вечер.

Шофер открыл дверцу, и молодые люди забрались на заднее сиденье. Хоуп бросились в глаза бутылка шампанского в ведерке со льдом и два хрустальных бокала.

Принц перехватил ее взгляд.

– Шампанское прислала Маделин Маршалл.

– Организатор конференции? Как она предусмотрительна.

– А цветы – от меня. – Он протянул девушке двенадцать длинных роз, перевязанных пышной белой лентой.

Хоуп прижала букет к груди и окунулась в его волнующий аромат. Впервые в жизни мужчина преподносил ей целую дюжину роз! Она была страшно взволнована.

– Цветы восхитительны.

– Так же, как и вы. – Проникновенный шепот Стефано удивил его самого. Он не мог поверить, что высказал свои мысли вслух. – Как я понял, мы с вами будем ужинать в ресторане «Маккормик», – продолжил он уже совсем другим голосом.

– Да. На этом настояла Хэйзел. Я знаю, там неплохая кухня. Хотя, очевидно, маму с подружками больше всего заботила царящая там атмосфера.

Четыре романтичные натуры были настроены весьма решительно, лишь бы заставить принца влюбиться в нее. Как будто это было возможно! Но Хоуп не стала им перечить. Ведь она уже познакомилась с принцем лично и была наполовину влюблена в него…

Как только они прибыли в ресторан, их вышла поприветствовать сама хозяйка. Проходя в уютный кабинет, отделенный с трех сторон от общего зала, Хоуп слышала долетающий со всех сторон приглушенный шепот.

– Желаю вам приятного вечера, – улыбнулась провожатая, вручая каждому внушительное меню.

Стефано отложил его в сторону, так и не раскрыв.

– Насколько я понимаю, наш ужин спланирован во всех деталях.

– Вы хотите сказать, – встрепенулась Хоуп, – что мама выбрала все за нас?

– Не удивлюсь. – Он замолчал и не проронил ни слова, пока не подали корзинку с теплым хлебом. Следом появился официант с бутылкой холодного белого вина, которое принцу следовало одобрить.

Стефано прочел этикетку и кивнул. Официант распечатал бутылку и ловко выдернул пробку. Принц сделал небольшой глоток, и официант, получив одобрение, наполнил два бокала.

– Я даже не смел надеяться, что свидание достанется столь прелестной даме. – Стефано приподнял свою рюмку. – Так за что мы пьем?

– За романы, – ответила Хоуп, не долго думая.

Очевидно, этот тост его слегка озадачил. По лицу пробежала тень, но он тем не менее кивнул:

– Да, за романы.

Они чокнулись краями бокалов, и Хоуп поднесла свой к губам. Непонятно отчего ей вдруг стало очень грустно. Почему? Ведь она сидит сейчас в изысканном ресторане с самым привлекательным человеком на свете!

Газеты трубили, как ей фантастически повезло. Встретиться с самим принцем! Но Хоуп вдруг стало ясно, что грустью веет от самого Стефано.

Она уже хотела спросить, так ли это, как вдруг скрипка заиграла протяжную мелодию. Следом показался и сам музыкант. Кивая в такт песне, он приблизился к их столику. Музыка брала за душу, обволакивала сладкой горечью, словно утренний лондонский туман.

– Как чудесно, – произнесла девушка, когда менестрель удалился. В глазах ее сверкнули неожиданные слезинки. Ей никогда не доводилось слышать этот чудный напев, от которого щемило сердце.

– Вы знаете эту песню? – спросил принц.

– Нет, – покачала она головой.

– Эту балладу часто поют в моей стране. В ней говорится о принцессе, которая полюбила простого сына торговца. Королевская семья хотела выдать ее за знатного дворянина и не стала прислушиваться к мольбам несчастной. Ей запретили видеться с любимым и велели выполнять брачные обязательства.

– Только не говорите мне, что она покончила с собой, – взмолилась Хоуп. – Я этого не вынесу!

– Все кончилось иначе, – мягко ответил Стефано. – Сын купца узнал, что девушка страдает из-за его любви, и навсегда покинул родину.

– А что же стало с принцессой? Ее выдали замуж и она смирилась?

– Нет. Замуж она так и не вышла. Вопреки родительской воле она ушла в монастырь и стала невестой Господней. А чувства к купеческому сыну сохранила в сердце на всю жизнь.

– Как грустно.

– В песне поется, что их любовь, хоть и была коротка, поддерживала обоих до самой смерти.

– Я… я не понимаю подобных историй, – вдруг мотнула головой Хоуп. – Они так печальны, а это вовсе ни к чему. Если двое любят друг друга, то не может быть никаких препятствий.

Принц горько усмехнулся.

– Вы так наивны, моя прекрасная Хоуп.

Он хотел добавить что-то еще, но тут подали закуску – грибы с начинкой из крабов.

– Это, очевидно, для поднятия аппетита, – произнес Стефано с облегчением. Он был рад, что представилась возможность сменить тему.

Ужин, состоявший из традиционных мясных и овощных блюд, был в самом разгаре, когда до Хоуп донесся неясный шум прямо возле их кабинки. Ей даже показалось, что она услышала мамин голос. Нет, не может быть – ведь Дорис сама настаивала, чтобы им никто не мешал.

Однако не успела она снова поднести ко рту вилку, как ясно услышала, что кто-то берет пробную ноту, словно настраивая церковный хор.

– Что это? – удивился Стефано.

– И спрашивать боюсь.

Конечно же, это была ее драгоценная матушка с компанией. Явились, чтобы исполнить романсы Генри Манчини для услаждения счастливой пары.

Хоуп вся перекосилась и стиснула зубы, когда квартет взял в «Лунной реке» фальшивую ноту. Она украдкой взглянула на принца, и тут же оба покатились со смеху.

Пение закончилось. Стефано нашел в себе силы наградить старания исполнительниц вежливыми аплодисментами и даже лично поблагодарил каждую. Дорис улыбалась во весь рот, посылая дочери воздушный поцелуй на выходе.

– Мне так неудобно, – промолвила Хоуп, когда принц вернулся.

– Ваша мать и ее подруги… – Он подыскивал нужное слово.

– …безнадежные романтики, – подсказала она.

– А вы, Хоуп Джордан? Вы тоже в душе романтик?

Она растерялась, не зная, что ответить. Пару дней назад Хоуп, безусловно, назвала бы себя реалистом. Мечты, витания в облаках – это для тех… для тех, кто нуждается в подобных вещах. К ней это никак не относилось. У деловых женщин нет на них ни времени, ни желания. Но сегодня…

Какая же она все-таки дурочка! Если уж ей так захотелось влюбиться, то почему непременно в принца? Ведь нет ни малейшего шанса встретиться с ним вновь. В конце концов, это все-таки Стефано Джорджио Паоло, наследный принц Сан-Лоренцо!

Выйдя из ресторана, они увидели, что вместо лимузина их ждет экипаж. Хоуп рассмеялась:

– Они все предусмотрели! – Глядя своему спутнику прямо в глаза, она спросила: – Вы не возражаете?

– Как я могу возражать?

Забраться в экипаж в обтягивающем платье оказалось непростой задачей. Но принц предусмотрительно подхватил ее за талию и помог подняться в ландо.

Его прикосновение было осторожным и очень нежным, а объятие длилось на несколько секунд дольше, чем требовалось для поддержки. Вопреки ожиданиям Хоуп он сел не напротив, а рядом с ней. Сердце бешено заколотилось от счастья.

Стефано обнял ее за плечи и улыбнулся:

– Нам, вероятно, следует до конца оправдать все ожидания вашей матушки. Вы не против?

– Конечно, нет, – едва дыша, молвила девушка.

Кучер стегнул лошадей, и колеса застучали по булыжной мостовой, ведущей в сторону набережной.

Трудно вообразить более восхитительную ночь. Хоуп хотелось сказать так много, но она не произнесла ни слова. К чему слова? Молчание было красноречивее любых фраз. Казалось, они с принцем знали друг друга вечно и были самыми близкими людьми на свете.

Принц обнял ее еще сильнее. Не отдавая себе отчета, что творит, Хоуп вдруг опустила голову на его плечо.

Ничего подобного с ней раньше не случалось. Закрыв глаза, она наслаждалась волшебством этих минут, которые навсегда останутся в ее памяти.

– И как я теперь вас отыщу? – спросил принц шутливо, но не сумел справиться со вздохом.

Хоуп не поняла вопроса и, запрокинув голову, заглянула в его глаза. Потом снова прислонилась к нему, а Стефано нежно поцеловал ее в макушку.

Поднеся руку к сердцу, Хоуп почувствовала ровный сильный стук. Принц накрыл ее ладонь своей. Свернув с набережной, они подъехали к отелю, где уже ждал лимузин.

Ночь была на исходе, но Хоуп страстно хотелось, чтобы она не кончалась никогда.

У отеля их встретила небольшая толпа. Принц вышел из экипажа и галантно помог выбраться девушке. Ярко светили фонари; на Хоуп и Стефано нацелились десятки объективов.

От сдержанности принца не осталось и следа. Закрывая лицо своей спутницы от фотовспышек, он быстро повел ее к лимузину.

Машина тут же тронулась. Водитель быстро доставил их к маленькому домику, который Хоуп снимала на окраине.

Стефано взял ее за руку.

– Всю жизнь я буду лелеять в душе воспоминание об этом вечере.

– Я тоже. – Она вымученно улыбнулась.

Хоуп не ожидала, что он поцелует ее, но, почувствовав его губы, поняла, что иначе и быть не могло.

Конечно же, ей не раз приходилось целоваться раньше, но ни к одному мужчине ее не тянуло так сильно, как к принцу Стефано.

Сердце переполняли неизведанные прежде чувства.

Их губы раскрылись навстречу друг другу, и, когда он настойчиво притянул ее к себе, из груди Хоуп вырвался слабый стон. Ни он, ни она, казалось, никак не могли насытиться. Когда же Стефано наконец отстранился, оба задыхались от возбуждения и так и не разжали объятий, словно в этом мире, вдруг сорвавшемся со своей оси, для обоих не осталось другой опоры.

Стефано целовал ее снова и снова, но внезапно отпрянул, будто вдруг пришел в себя. Его плечи поникли. Обхватив ладонями лицо Хоуп, он пристально и грустно заглянул в ее глаза.

– Приношу свои извинения.

– Пожалуйста, не надо. – Она порывисто схватила его руку, поднесла ее к губам и стала судорожно покрывать поцелуями.

– Я хотел удостовериться…

– В чем?

Стефано качнул головой и на секунду прикрыл глаза.

– Благодарю вас за самый чудесный вечер в моей жизни. – Он сделал паузу, и Хоуп заметила, каким напряженным стало его лицо. Он словно пытался взять себя в руки. – Пожалуйста, поймите меня и простите: мы с вами никогда не увидимся вновь.