Принц-холостяк

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Стефано возвратился в отель лишь к утру. Еще никогда в жизни он не был так счастлив.

С самого раннего детства его воспитывали как наследного принца Сан-Лоренцо. Его учили, что интересы страны должны быть выше его собственных. Исполнение обязанностей и принесение себя в жертву государству приравнивалось к славе, доказывало наличие сильного характера. Он знал, что должен жениться на Присцилле Рутерфорд или равной ей по богатству. Других вариантов не было.

Как некстати было влюбиться, и именно сейчас! Ведь все равно придется покинуть ту, кому принадлежит его сердце…

Всего лишь неделя, уверял он себя, потом – все. Он сделает себе такой подарок – провести одну неделю с Хоуп. Воспоминаний об этих днях хватит с лихвой на всю жизнь.

По отношению к Хоуп он был честен с самого начала. Она в свою очередь тоже поняла, что у их отношений нет никаких перспектив. И все-таки раскрылась навстречу ему.

Только вернувшись в апартаменты, Стефано понял, как он смертельно устал. Однако спать не хотелось: во сне он не сможет думать о Хоуп, вспоминать прелесть ее поцелуев и жар объятий…

– Где вы были?

Стефано вздрогнул от резкого вопроса секретаря. Еще никто на свете не позволял себе говорить с ним таким тоном.

– Пьетро?

Друг стоял у окна, сцепив руки за спиной, готовый в любую секунду взорваться от гнева.

– Что-нибудь случилось?

– Всего лишь то, что вы бесследно исчезли, – отрезал Пьетро. Он подошел к телефону и быстро сообщил телохранителю Джеймсу, что принц вернулся живым и невредимым.

– Извини, дружище, я не подумал. Надо было тебя предупредить.

– А что это на вас? Что за нелепый костюм? – Пьетро указал на одежду Стефано таким жестом, словно ему было противно даже смотреть на нее.

– Ты хочешь спросить, что он тебе напоминает? – Стефано невольно нахмурился: он решил было отшутиться, но друг слишком близко подошел к черте дозволенности. Будучи наследным принцем, он не привык отчитываться о своих поступках и, уж конечно, о состоянии своего гардероба.

– Вы выглядите так, словно разыгрываете из себя шута на карнавале, – гневно произнес секретарь.

– Пьетро, не забывайся! – рявкнул на него Стефано. – Нам, вероятно, стоит вернуться к этому разговору завтра. Я уже извинился за причиненное беспокойство. Сейчас уже глубокая ночь, и ты, по-моему, несколько не в себе.

– Я более чем не в себе. – Секретарь твердым шагом направился к столу и схватил листок бумаги так резко, что на пол упало несколько бумажек. Не обратив внимания на беспорядок, он швырнул перед Стефано исписанный лист. – Это мое прошение об отставке. Оно вступает в силу немедленно. – Сделав это заявление, Пьетро развернулся на каблуках и подошел к окну.

Если бы секретарь и лучший друг ни с того ни с сего вдруг вскинул на него ружье, Стефано не был бы столь потрясен. Предательство Пьетро вызвало настоящий шок.

Принц опустился на диван, держа перед собой прошение. Он не мог поверить собственным глазам. Пьетро был вместе с ним долгие годы. Для него этот человек стал гораздо большим, чем секретарь и спутник в разъездах. Пьетро стал его другом. Его единственным и лучшим другом.

– Что является причиной твоей отставки? Неужели только то, что я слегка запоздал? – нарушил принц напряженную тишину, воцарившуюся в комнате.

Пьетро повернулся к нему; их взгляды встретились в яростной схватке. Груди обоих мужчин одновременно вздымались в тяжелом дыхании. Каждый затаил в себе свою боль.

– Да, – помедлив, нехотя ответил Пьетро.

– Пожалуйста, объясни, чем я тебя обидел. – Стефано хотел поговорить с ним как мужчина с мужчиной, а не как принц со своим подданным или начальник с подчиненным.

Пьетро сел напротив него. Двое красивых молодых людей едва не соприкоснулись коленями.

– Я не могу… Я не позволю… – в голосе Пьетро кипел гнев, – обращаться с Присциллой Рутерфорд в такой оскорбительной манере. Эта женщина достойна стать вашей невестой.

– Я решительно намерен жениться на ней, – возразил Стефано, но его уверения, видимо, не порадовали друга. – Ведь ты сам этого хотел?

– Да! – резко воскликнул Пьетро. – Но разве теперь она может выйти за вас замуж, когда вы ведете себя столь отвратительно?

Стефано совершенно не мог понять, к чему клонит Пьетро.

– Извини за тупость, но что ужасного я совершил?

Пьетро не заставил себя ждать с ответом:

– Прежде всего, вы приехали, чтобы встретиться с ее родителями, и совершенно проигнорировали саму Присциллу.

В самом деле! Стоило Пьетро напомнить о визите, как Стефано вспомнил, что действительно все время провел в разговорах с Джеймсом Рутерфордом. Его постоянно что-то отвлекало от Присциллы, но она вроде бы и сама не возражала.

– Также вам нет прощения и за прошлый вечер, – продолжил Пьетро.

– Ты имеешь в виду банкет? – Стефано казалось, что он был внимателен и заботлив по отношению к девушке. Но ведь с самого начала стало ясно, что той нездоровится, поэтому он и предпочел, чтобы Пьетро проводил ее домой. Жестоко было бы заставлять ее ждать, пока он разбирался с осадившими его дамами. – Я вовсе не хотел оскорбить Присциллу. Мне показалось, что она больна, и я подумал, что дома она сможет отдохнуть.

Конечно же, ему не терпелось поскорее улизнуть с этого банкета, чтобы встретиться с Хоуп! Однако к Присцилле это не имело никакого отношения.

– Первое, что я сделаю утром, – пошлю ей цветы со своими извинениями, – заявил Стефано, чтобы задобрить друга.

Пьетро потер рукой щеку. Никогда еще он не выглядел таким усталым.

– Я уже распорядился об этом.

– Спасибо, – пробормотал Стефано, опуская голову.

– Ответьте мне на один вопрос, – сцепив руки на коленях, сказал Пьетро.

– Конечно.

– Вам нравится Присцилла?

Если бы Пьетро спросил, любит ли он ее, Стефано не раздумывал бы ни минуты и честно сказал бы «нет». Но друг поставил вопрос иначе. Да, ему нравилась Присцилла Рутерфорд, с ней он чувствовал себя уютно. Даже верил, что со временем чувства к ней могут вполне перерасти в глубокую привязанность.

– Да, она мне нравится.

– Собираетесь ли вы на ней жениться?

У Стефано не было выбора, и Пьетро знал об этом, как никто другой.

– Если она даст согласие, то я женюсь на ней при первой возможности.

Пьетро опустил глаза и, помолчав несколько секунд, произнес:

– Ну что ж. Хорошо.

– Надеюсь, Присцилла приедет к нам в Сан-Лоренцо со всей семьей. Поселится во дворце, приглядится и тогда сможет понять, что ее ожидает в будущем. Вот тогда я и начну за ней серьезно ухаживать. – Принц помолчал, раздумывая, что девушка могла сказать Пьетро такое, о чем ему следует узнать самому. – А тебе известно, что она думает обо мне?

– Нет, – прозвучал резкий ответ.

Стефано выждал еще минуту, а затем разорвал прошение об отставке на несколько частей и бросил на диван.

– Давай-ка забудем об этом недоразумении. Уже почти утро, и мы оба устали.

Пьетро взглянул на обрывки бумаги.

– Я останусь с вами до возвращения с Сан-Лоренцо, – сказал он. Судя по выражению лица, он был чем-то сильно озабочен. – Если пожелаете, я сам подберу себе преемника и уйду, как только кандидат пройдет надлежащую подготовку.

Стефано ничего не оставалось, как кивнуть в ответ.

– Как хочешь.

Проснулся Стефано с тяжелым сердцем. К сожалению, утром он не узнал ничего хорошего. Он оделся и, когда подали завтрак, в одиночестве сел пить кофе.

По привычке он потянулся за утренней газетой и пробежал глазами заголовки. Со страницы светской хроники ему добродушно улыбалась собственная физиономия. В общем-то, Стефано уже давно привык натыкаться на свои портреты. Фоторепортеры преследовали его по пятам.

Но это что-то новенькое! Рядом была изображена Присцилла Рутерфорд. Объектив поймал их в тот момент, когда они повернулись друг к другу. Глядя на эту пару, любой бы безошибочно предположил, что они безумно влюблены друг в друга. Заголовок кричал, что американка претендует на сердце принца Стефано.

Далее шли еще более бесстыдные инсинуации. Чем дальше Стефано читал, тем большее беспокойство овладевало им. Все вертелось вокруг повышенного внимания принца к будущей невесте и различных версий, чем может окончиться их роман.

Стефано испугался, что Хоуп тоже увидит эту статью. Боже правый, что она подумает! Надо как можно скорее поговорить с ней и объяснить, что вовсе не хотел посмеяться над ней. Но стоило только подойти к телефону, как Пьетро принес на подпись какие-то бумаги.

В присутствии секретаря Стефано не решился звонить. Хотелось подольше хранить отношения с Хоуп в секрете и даже отъезд из Сиэтла обставить без излишней помпы.

Единственным способом поговорить с любимой наедине было услать Пьетро с поручением.

– Я бы просил тебя кое-что сделать. – Стефано взял ручку и положил перед собой лист гербовой бумаги.

– Безусловно, – весьма холодно ответил Пьетро.

Принц быстро набросал несколько строк и положил лист в конверт.

– Доставь это лично мисс Рутерфорд и подожди ее ответа.

Пьетро замялся и не уходил так долго, что Стефано удивленно поглядел на него.

– Вы хотите, чтобы я отправился прямо сейчас?

– Да, пожалуйста.

Стефано не знал, что случилось с Пьетро, но тот, по-видимому, скорее предпочел бы без страховки балансировать на проволоке, чем выполнить данное поручение. Если бы он так не спешил немедленно переговорить с Хоуп, непременно задал бы другу пару вопросов.

Пьетро нехотя взял конверт. Стефано подождал, пока за секретарем закроется дверь, и бросился к телефону. Прошла целая вечность, прежде чем раздался первый гудок. На звонок ответил автоматический секретарь. Через полминуты включился автоответчик.

Он слушал голос Хоуп, записанный на кассету, и тем не менее чувствовал себя окрыленным. Его настойчиво просили подождать длинного гудка.

– Хоуп, принцесса моя… – Стефано ненавидел автоответчики. Теперь, когда раздался длинный гудок, он не знал, что сказать. – Пожалуйста, дорогая, не принимай всерьез все, что написано в газетах. Мое сердце принадлежит только тебе. Давай встретимся, как мы условились. Мне очень нужно поговорить с тобой. – С этими словами он положил трубку, понимая, что сказал совсем не то, что надо.

Закрыв лицо рукой, Стефано глубоко вздохнул. Если она еще не читала статью, то теперь прочтет наверняка. Одним-единственным звонком он разрушил отношения с женщиной, которую по-настоящему любил.

Завтрак в компании родителей, расписывающих достоинства принца Стефано, тянулся для Присциллы мучительно долго. Чрезвычайно заинтересованные в своем вчерашнем госте, Рутерфорды-старшие не скупились на лестные отзывы. Принц являлся для обоих совершенством во всех отношениях.

О вечере же никто не проронил ни слова. Очевидно, оба решили, что все прошло прекрасно – с начала и до конца. Присцилла со своей стороны также не хотела делиться впечатлениями. Ведь если рассказывать правду, то придется очень многое объяснять. А как объяснить, она не знала.

Родительское возбуждение возросло еще больше, когда матушка взяла газету и обнаружила там фотографию Присциллы и принца на пол-листа.

После завтрака Элизабет Рутерфорд оккупировала телефон и принялась в подробностях пересказывать многочисленным подругам газетную сплетню. От счастья она чувствовала себя на седьмом небе.

Присцилла же, улучив минутку, схватила книжку и побежала искать уединения в своей любимой беседке над озером. Так хотелось укрыться от бестолковой шумихи в мире радужных иллюзий! Однако, как она ни старалась, сосредоточиться на чтении не удавалось.

Вместо того чтобы следовать за героями романа, мысли девушки то и дело возвращались к Пьетро. Этот человек обидел ее, ранил в самое сердце, но и на этом не остановился. Каким-то чудом ему удалось заинтриговать ее, заставить поверить в невозможное. И сейчас она чувствовала себя по-настоящему красивой, очаровательной и желанной.

Присцилла догадывалась, что все сказанное Пьетро о принце относилось и к нему самому. Он был нежным, добрым, заботливым и тактичным.

– Уж и не ожидала вас найти, мисс, – послышался вдруг голос запыхавшейся мисс Дейли. На кухарке было черное платье и аккуратный белый фартук. – Я вас целых двадцать минут ищу повсюду.

Вздрогнув от неожиданности, Присцилла поднялась и закрыла роман. Все, уединение нарушено, ее обнаружили.

– Меня зовет мама?

– Нет. Вас хотел видеть какой-то джентльмен. Вот его визитка.

Присцилла поглядела на карточку и так же стремительно рухнула на скамью, как только что с нее вскочила. Пьетро! От волнения сердце перевернулось в груди.

– Он уже уехал?

– Нет. Этот джентльмен привез письмо и должен вручить его лично вам. Он объяснил, что ему нужен ответ. Идите скорее, он ждет в мастерской вашего отца.

– А кто-нибудь еще знает о его приезде?

Мисс Дейли смахнула капельки пота со лба и пожала плечами.

– Понятия не имею.

– Благодарю вас, мисс Дейли, – произнесла Присцилла и неожиданно для самой себя чмокнула кухарку в румяную щеку. – Вы просто ангел.

Девушка со всех ног бросилась через лужайку и кратчайшим путем полетела через сад. Еле-еле переводя дыхание, она подбежала к мастерской.

Подкравшись к стеклянным дверям, она с минуту наблюдала за стоящим у камина Пьетро.

Услыхав звук открывающейся двери, Пьетро повернулся. Мысли его витали где-то далеко, лицо затуманилось.

– Привет, – громко воскликнула Присцилла, чтобы скрыть смущение. Ну и видок у нее – футболка и шорты! Матушка не преминула бы сделать дочери выговор за этот наряд, но ей не хотелось тратить время на переодевание.

– Присцилла… – Появление девушки застало Пьетро врасплох, и теперь он должен был срочно взять себя в руки. Став отстраненно-деловым, молодой человек извлек из внутреннего кармана пиджака конверт.

– Как поживаете в этот чудный день? – нарочито беспечным тоном спросила Присцилла.

– Спасибо, хорошо, – ответил он сухо. – А вы?

– Великолепно. – И она не кривила душой, хотя стоящий перед ней мужчина – преисполненный чувства собственного достоинства – был совсем не похож на того, кто целовал ее вчера вечером.

– Вам, наверное, будет интересно узнать, о чем говорится в письме, – предположил Пьетро.

– Конечно, – улыбнулась Присцилла. Для нее было вполне достаточно просто видеть его. Что бы ни сообщал принц Стефано, ее радость все равно не испортить.

От взгляда Присциллы не укрылось, что Пьетро сегодня, так сказать, застегнут на все пуговицы. Она решила не смущать его и быстро пробежала глазами письмо. Странно! Либо у принца была отвратительная ручка, либо он страшно спешил.

– Я что-то не могу ничего понять, – нашла Присцилла удобный повод подойти поближе к Пьетро. – Может, вы разберете?

Пьетро нехотя взял послание и нахмурился, словно и сам разобрал почерк принца с трудом.

– Он сожалеет о нескромности журналистов и приносит свои извинения в связи с информацией в сегодняшних газетах.

– А вы уже читали их? – спросила Присцилла.

– Нет, не успел.

– Тогда поверьте, вы ничего не потеряли. Принц, конечно, гораздо более фотогеничен, чем я. Вся статья – сплошные спекуляции о нашем якобы романе. Серьезный человек даже не обратит на них внимания. По крайней мере я сама так и сделала. – С этими словами она подвела гостя к удобным креслам красного дерева, стоящим возле камина. Оба сели. – К сожалению, – призналась Присцилла, – моя матушка восприняла все иначе. Судя по ее реакции, меня по меньшей мере наградили Нобелевской премией Мира.

– Вашим родителям нравится, что принц проявляет к вам такой интерес. Это понятно.

Она сморщила носик и кивнула.

– По-моему, не стоит портить им радость. Знаете, раньше им нечем было похвастаться перед своими друзьями – я не давала повода для гордости. У меня ведь нет никаких способностей.

Его глаза вспыхнули от искреннего негодования.

– Это в высшей степени не так!

Даже если бы Присцилла и не влюбилась всем сердцем в Пьетро, от этих слов она была готова подпрыгнуть до потолка.

– Я имею в виду, что у меня нет талантов ни в музыке, ни в живописи, ни в спорте – ну, решительно ни в чем. Так что моим родителям и сказать-то обо мне нечего. Пожалуй, имеется только одно исключение: я всегда была отличницей. Матушка годами настаивала, чтобы протестировали мой коэффициент умственных способностей. Очень уж ей хотелось похвастаться, что он близок к гениальности.

– И он действительно такой? – По тону Пьетро было ясно, что он ничуть в этом не сомневался.

– Не знаю. Я отказалась от теста. Действительно, какое это имеет значение? Даже если я узнаю свой коэффициент, это меня уже не изменит. Согласны?

– Конечно.

– Я тоже так думаю. Но моя бедная мама никогда этого не понимала. И уж если теперь у нее появилась возможность почувствовать себя в центре внимания из-за того, что принц проявляет ко мне некий интерес, то она, как мне кажется, этого вполне заслужила.

Пьетро вскинул на нее глаза и заметил ее улыбку.

– А о чем еще говорилось в письме? Я так и не разобрала.

– Он приглашает вас с родителями на ланч завтра в одиннадцать часов.

– О Господи! – вздохнула Присцилла с примесью злости. – Я надеялась, что все кончится банкетом.

Пьетро нахмурился:

– Кончится? Что вы имеете в виду?

– Внимание принца, – объяснила Присцилла. – Просто ума не приложу, что он такое во мне нашел.

Глаза Пьетро вновь сверкнули.

– Так вы принимаете приглашение принца Стефано? – резко спросил он.

– Да, наверное. – По правде говоря, ей было бы куда больше по душе, если бы принц поскорее уехал из Сиэтла и она бы смогла вернуться к своей обычной жизни. Но он неминуемо забрал бы с собой и Пьетро… Душу Присциллы раздирали противоречия.

– Может быть, вам следует сначала посоветоваться с родителями?

– Нет, – прямолинейно ответила она. – Если у них что-то и запланировано, они наверняка все отменят. Ведь не каждый день можно похвастать дочерью перед настоящим принцем! – Это была шутка, но Пьетро даже не улыбнулся.

– Если принц Стефано выберет вас в жены, он будет счастливейшим человеком. Неужели ваши родители не догадываются, что их дочь – настоящее сокровище? – Он помрачнел, озадаченный собственным вопросом.

Пьетро говорил настолько искренне, что Присцилла вдруг почувствовала комок в горле. Лишь немного погодя она смогла продолжить:

– Ах, Пьетро! Я чувствую себя с вами самой настоящей принцессой!

Он что-то хотел сказать, но тут дверь отворилась и в мастерскую быстрыми шагами вошла ее мать.

– Присцилла, я тебя искала битый час. Ты опять от меня прячешься. – Ее голос звучал укоризненно, но тут она заметила Пьетро.

Он поднялся и учтиво склонил голову.

– Добрый день, миссис Рутерфорд.

– Здравствуйте, Пьетро! – радостно воскликнула женщина, всплеснув руками. – Я и не знала, что вы тут.

– Принц Стефано велел мне передать мисс Присцилле свое послание.

– Послание? – Глаза Элизабет Рутерфорд заблестели. – Я как раз хотела сообщить дочке, что принц прислал ей роскошный букет. Я в жизни не видела ничего прекраснее. – Она отдала Присцилле карточку, приложенную к букету, и изящным жестом выхватила из рук Пьетро письмо.

Присцилла не стала читать написанное на карточке, а внимательно наблюдала за тем, как матушкины глаза забегали по строчкам. Очевидно, почерк принца не создавал для нее никаких проблем.

– Он приглашает нас на ланч, – квакнула довольная миссис Рутерфорд.

– Да, мама.

– Надеюсь, ты уже сказала, что мы сочтем за великую честь принять это приглашение?

– Присцилла ответила согласием и от вашего имени.

– Превосходно, – одобрила женщина, и на ее лице отразился слишком хорошо известный Присцилле взгляд, говорящий, что дочери ровным счетом нечего выбрать из трех огромных шкафов, забитых нарядами. Этот взгляд вновь обрекал несчастную Присциллу провести целый день в дорогих магазинах в поисках подобающего платья. – Было очень приятно снова встретиться с вами, Пьетро, – произнесла Элизабет на прощание.

Присцилла собрала всю свою волю, чтобы не разразиться протестами. Ей безумно не хотелось, чтобы он уезжал… Ведь они так и не смогли как следует поговорить!

– Может быть, стоит предложить Пьетро что-нибудь выпить? – скороговоркой выпалила Присцилла.

– Да, конечно, – спохватилась Элизабет. – Извините, что не предложила сама. Мы были так счастливы принять у себя вас и принца. К тому же я очень взволнована новым приглашением.

– Спасибо за предложение, но я должен ехать.

– Так скоро? – Присцилла про себя умоляла его остаться, но он никак не отреагировал ни на ее вопрос, ни на мольбу в глазах.

– Я должен вернуться в отель и подготовиться к отъезду.

Она в ужасе взглянула на него.

– Когда же… когда вы возвращаетесь в Сан-Лоренцо? – прошептала Присцилла.

Господи, как пережить этот новый удар, нанесенный к тому же с такой легкостью? Раньше он ни разу даже не обмолвился об отъезде. Конечно, она прекрасно знала, что Конференция любителей романтической литературы завершена и что принц с Пьетро должны уехать домой. Но что это будет так скоро…

– Мы вернемся в Сан-Лоренцо, как только я закончу приготовления к отъезду, – официальным тоном отчеканил Пьетро.

– А сколько это займет? – спросила матушка.

Пьетро задумался.

– Два дня. Может, и три.

– О-о! – дружно вздохнули мать и дочь в едином порыве.

У Хоуп выдался сумасшедший день. С того момента, как зазвонил будильник, ей все время приходилось куда-то спешить. На нее свалилась куча дел, которые откладывались уже не одну неделю. Было решено разделаться с ними именно сегодня.

После обеда надо было сходить к зубному врачу, и она не стала заезжать на работу. Честно говоря, дантист был лишь предлогом подальше спрятаться от людских глаз и еще раз пережить в душе вчерашний вечер со Стефано.

Стоит только появиться в кафетерии, как Линди начнет засыпать ее расспросами. Хоуп ничего не сказала подруге, но подозревала, что та краем уха слышала о свидании на пристани. А тут еще мама…

Хоуп стремилась избежать вопросов, вызванных досужим любопытством. Так что повод нашелся как нельзя кстати.

В городе ей не удалось перекусить, и поэтому, вернувшись домой, она умирала с голоду. Первым делом взглянула на будильник – до встречи со Стефано еще целых три часа. Интересно, какой камуфляж придумает он на сей раз?

Телефон зазвонил в ту самую секунду, когда Хоуп полезла в холодильник. Схватив морковку, она бросилась к трубке.

– Алло!

– Хоуп, милая… – Это была мама. – С тобой все в порядке?

От одного ее голоса на душе стало муторно.

– Само собой, у меня все хорошо. А что тебя волнует?

– Ну… Просто интересуюсь, как ты себя чувствуешь после ужина с принцем и всего прочего… По-моему, он тебе небезразличен.

– Мамочка, об этом мы уже говорили. – Естественно, она не поставила в известность ни мать, ни своих добровольных советчиц о новом свидании со Стефано.

– Да, я знаю, но все же… Мне не хочется, чтобы ты переживала.

Хоуп закусила губу, чтобы случайно не высказаться по поводу матушкиного письма к Стефано о его дальнейших намерениях. Но ведь стоило бы ей упомянуть о письме, как раскрылась бы тайна их дальнейших встреч. Иначе откуда бы ей стало об этом известно? Нет, лучше промолчать.

– У меня все отлично.

– Правда?

На линии послышались посторонние гудки, и Хоуп поняла, что к ней пробивается кто-то еще.

– Извини, мамочка, мне пора.

– Ну ладно, солнышко. Я просто хотела убедиться, что ты в порядке и не расстроилась.

– Да нет же, все нормально. Пока.

Едва она положила трубку, раздался новый звонок.

– Алло!

На другом конце провода помолчали.

– Хоуп?

– Стефано! – Она почти выкрикнула его имя.

– Где ты была все время? Я пытаюсь дозвониться уже не один час.

– Мне нужно было переделать столько дел… А то я их неделями откладывала. Ты не представляешь, сколько бюрократии даже в малом бизнесе. Потом ходила к зубному врачу, и теперь у меня ни одной дырки!

– А когда ты вернулась?

– Несколько минут назад.

Ей вдруг померещилось, что он звонит только по одной причине: сообщить, что свидание отменяется. Сердце екнуло от нехорошего предчувствия. Чтобы облегчить ему задачу, она решила сказать это сама:

– Ты не сможешь прийти вечером.

– Ну уж нет! Ничто на земле меня не остановит. Мы обязательно встретимся. Клянусь, сегодня был самый длинный день в моей жизни. – Его голос звучал так чувственно, что она как будто снова ощутила тепло его объятий.

– У меня тоже, – прошептала Хоуп.

Стефано вновь помолчал.

– У меня назначен ужин с мэром и его супругой.

– Да, знаю. Ты уже объяснял, почему нельзя встретиться раньше. Я все понимаю, Стефано, не волнуйся.

– Прямо с ужина поеду к тебе. Ты будешь дома?

– Конечно, но…

– Извини, мне надо идти. Я звоню от мэра, и мне только что доложили, что стол уже накрыт. Ведь ты все понимаешь, правда?

– Да.

На этом разговор закончился. Хоуп так и осталась в неведении, зачем же он звонил. Довольно странно, честное слово. Да, планы немного изменились, но ей все же казалось, что он хотел сказать что-то еще.

Жуя на ходу морковку, Хоуп отправилась в спальню и стала подбирать наряд на сегодняшний вечер. После недолгих раздумий решила, что лучше всего подойдут джинсы и рубашка с крупным рисунком.

Осматривая запасы в холодильнике на предмет того, что бы сунуть в микроволновую печь, Хоуп вдруг вспомнила, что забыла проверить автоответчик.

Первое сообщение было от Линди, которая кричала что-то нечеловеческим голосом. После длинного гудка раздался голос Стефано. Он говорил, что ей не следует придавать значение статье в сегодняшнем номере газеты.

Статья в газете? Она уже вынула почту, но пока не удосужилась ее просмотреть. На первой странице о Стефано не было ни слова.

Но, раскрыв светскую хронику, она сразу наткнулась на то, что искала. Огромная фотография, на которой Стефано нежно глядел на какую-то даму, словно хлестнула ее по лицу.

На секунду Хоуп показалось, что она внезапно занемогла. У нее в самом деле перехватило в животе оттого, что любимый был с другой. Лицо девушки мгновенно осунулось и посерело.

Хоуп бессильно опустилась на стул и подождала, пока пройдет тошнота. Трижды она пыталась прочесть заметку, но каждый раз спотыкалась на первом абзаце. Из нескольких строк явствовало, что наследница миллионного состояния, Присцилла Рутерфорд, судя по всему, овладела сердцем принца-холостяка и что не за горами предложение руки.

Хоуп не знала, сколько времени она просидела, глядя в пустоту. Хватит, надо успокоиться, взять себя в руки.

Она просто полная идиотка! Во всем мире этот человек известен как беспечный повеса, а она ему доверилась… Это удручало Хоуп больше всего. Прошло всего лишь два дня, а ее сердце уже полностью принадлежало ему – человеку, который коллекционировал победы над женщинами, словно марки или монеты.

Да, он был чрезвычайно хорош – этого у него не отнять. К тому же с необычайной легкостью убедил ее, что и она ему нравится. Да что там говорить – она сама так хотела в это поверить!

Нет, она не плакала: было слишком больно, чтобы рыдать и рвать на себе волосы. Обычное предательство, вот и все. Но самое нелепое – она не винила Стефано. Судя по фотографии, Присцилла Рутерфорд была очень недурна. Хоуп и сама ничего не имела бы против подружиться с такой милашкой.

Миллионами она не располагала и могла предложить Стефано лишь свое собственное сердце. К сожалению, оно и без того было уже в его власти…

Раздался звонок, и, удрученная, она несколько секунд неподвижно глядела на дверь.

– Хоуп, пожалуйста… – Это был Стефано.

– Уходите, – взмолилась Хоуп. – Пожалуйста, оставьте меня в покое.