Принц-консорт для королевы-попаданки

57.

Прием в академию начинался через месяц, поэтому этот месяц решено было посвятить науке управления государством. Потом коронация, потом зачисление в академию. Яронир настаивал на Реннийской. Дед усмехался, напоминая внуку, что он будет учиться не только под чужим именем, но и под чужой личиной. Валлентейн сходу поинтересовался, какой персонаж для него выбрать. Купеческого сына средней руки, обедневшего дворянина без титула, но Яронир ошарашил его предложением роли сироты из приюта, у которого вдруг раскрылась магия. И привел довольно аргументированные доводы о преимуществе такой роли. Не надо запоминать возможных родственников. Исключается любая случайная встреча с кем-то, кто знает персонажа. Валлентейн настаивал именно на реальном персонаже. «Дублер» получит хорошую компенсацию и решение всех своих проблем после окончания срока контракта. На время учебы короля он отправится в спокойное, но длительное путешествие на свое усмотрение. Проведет время с пользой. Например, изучит экзотический язык, или освоит новое для себя ремесло. В зависимости от его настоящего происхождения. Например, дворянин может стать секретарем при каком-нибудь дипломате, а потом получить должность в одном из посольств. Купец – изучить новые рынки сбыта и закупки товаров. Ремесленник – изучить новое ремесло. Так что недовольства не будет. Но все равно, оставались родственники. Которые могли неожиданно встретить своего уехавшего сына, племянника, брата, в качестве студента академии. А так, сирота. Родных не знает. Но талантливый. Поэтому часто переводили из одного приюта в другой, пока не раскрылась магия. Тогда-то его и направили в академию за счет казны. Приют последнего пребывания подберут из тех, которые расформировали за последние 2 года. Почему сразу не поступил в Академию, ответ прост. Не хотел обучаться за счет казны, а потом отрабатывать двадцать лет там, куда пошлют. Пытался заработать. Понял, что не получается, и согласился на обучение за казенный счет. Надо только запомнить пару наиболее близких приятелей. Особенно тех, у кого была магия. Встреча с обычными воспитанниками настолько маловероятна, что ею можно пренебречь. К тому же этим можно объяснить незнание модных танцев, и прочих мелочей, до которых простому парню не было дела все эти годы. А так же более старший возраст студента. Валлентейн согласился, что такой вариант действительно имеет ряд преимуществ. И стал подыскивать кандидата на роль личины. А Яронир оставшееся время занимался с дедом, учившим его маскировать свою магию под обычную, стихийную. Впрочем, о королевской магии правителей другой страны, жители Реннии знали мало, в отличие от лекордийцев. В чем было еще одно преимущество обучения в Реннии.

Валлентейн начал отбор кандидатов. Казалось, все просто, найди талантливого сироту, предложи учиться за счет государства, но без обязательной отработки в будущем, и все! Любой согласится. Но, увы, как оказалось, найти более-менее сильного мага среди приютских было непросто. Большая часть из сирот если и имела магию, то на уровне бытовой, которой их обучали в средней школе для одаренных. Единицы могли вытянуть курс боевой магии для вспомогательных войск. А в ближайший год из приютских в академию не поступило ни одного хотя бы среднего по силе мага. Как оказалось, прежняя Лессиренна, наслушавшись мамочки издала указ, остановивший проверку на магию у воспитанников приютов. Глупость полная! Так можно совсем вывести магов в стране. А кто ее защищать будет? Нынешняя Лессиренна ругалась не хуже друида Явреллия и тут же отменила «свой» указ. Нашелся только один сирота, которого направили в академию, потому что магия у него была такой силы, что не заметить ее было невозможно. Но он вылетел из академии в начале пятого семестра, за драку с одним из представителей благородных студентов. Причем, второго драчуна восстановили через год, а сирота дважды подавал прошение о восстановлении, но ему отказывали. К удивлению Валлентейна Яронир заинтересовался именно этим кандидатом. Валлентейн попробовал его разубедить.

- Ниро, ты же понимаешь, что к этому типу будут придираться все «благородные» студиозусы. Спокойной жизни не будет!

- И не надо. Мне как раз надо научиться давать отпор. Так что будет хорошая тренировка. Заодно фехтовальные навыки подтяну.

- Ниро, но парень не умел фехтовать, поэтому все и кончилось банальной дракой!

- Прошло два года. Научился.

- Он учился не на боевом, на артефакторике!

- Первые два года все равно общеобразовательные. А потом переведете на артефакторику.

- Но он наверняка забыл половину из того, что им преподавали.

- Выдайте ему программу и пусть вспоминает. Если действительно талантливый маг, то все вспомнит. Через два года займет мое место и продолжит учение. Давай сначала я с ним поговорю. Потом решим.

- Ну а если тебя тоже доводить будут? Прохода не давать?

- Все просто. Таких берете на заметку. И в будущем хороших мест работы они не получат. Не внушают доверия. Особенно в свете недавних разоблачений.

- Хорошо, уговорил. Находим этого драчуна и переговоришь с ним. Потом решим.

Октон Самир.

Хорошо жить, когда ты рожден в любящей семье, трясущейся над ребенком, как над самой большой ценностью. Когда с рождения семья откладывала деньги на твое образование, даже если была небогата. Плохо, когда ты даже не знаешь не только имен своих родителей, но и своего настоящего имени, так как никто не озаботился сообщить его работникам приюта, куда тебя подкинули в пятидневном возрасте. Насчет возраста тоже ничего точно неизвестно, это домыслы медика, осмотревшего дитя, и, по состоянию пуповины определившего возраст. От даты осмотра отняли пять дней и поставили дату рождения – восьмой день Самира, срединного летнего месяца. Так и записали имя ребенка. Октон – восьмой, плюс название месяца. Выкормили из рожка козьим молоком, потом дали ложку и поставили миску с кашей – хочешь выжить, ешь сам, как хочешь. Научился быстро. Он вообще был живучий. Вырос, выжил, выучился. В отличие от других приютских, учиться ему нравилось. Может, этому помогли рассказы старого приютского сторожа Миная, который, хоть и был спившимся магом, пропившим свой дар и скатившимся на самое дно, но дни своего процветания помнил, и часто рассказывал о них сиротам. Вопросы мальчишки о том, как стать магом ему льстили, и он охотно рассказывал об Академии, факультете боевых магов, и о сражениях с нелюдями, в которых участвовал. И об ордене, который вручил ему старый король, отец нынешней королевы. И еще, однажды, будучи трезвым, так как директриса предупредила, что выгонит, если еще раз заметит на дежурстве под хмельком, сказал Октону, что чует в нем искру, так что обязательную в 10 лет проверку на магию он пройдет, и его отправят в другой приют, для магов. А там уже все будет зависеть от его силы дара и прилежания. Одно ему делать нельзя – пить вино и употреблять опьяняющие травы, даже в зельях.

Так и случилось. И здесь ему опять повезло, так как через пару лет умер старый король, а его дочь зачем-то подписала закон, прекращающий поиск магов среди безродных. Но в это время Октон уже был в приюте для одаренных, и готовился осуществить свою мечту – поступить в Академию. Приняли его с легкостью, дар был впечатляющий. Но действительность оказалась не такой радужной, как он себе представлял. В Академии учились все вместе – и высокородные господа и безродные простолюдины, и такие же сироты, как и он сам. Причем, последним было хуже всех. Скудно и однообразно одетые, питающиеся только в общей столовой, и получавших гроши в виде стипендии, которой еле-еле хватало на бумагу, чернила и нужные для учебы мелочи, они считались в академии изгоями. Доходило до того, что некоторые, самые не стойкие, подряжались слугами для молодых аристократов. И за небольшую плату, а то и вовсе за кормежку вынуждены были обслуживать своих господ. И потом, по окончании Академии им еще предстояло отработать эту великую милость – учебу за казенный счет, где-нибудь на самых опасных участках границы.

Два года Октон терпел эту явную несправедливость. Отказывался от предложений «покровительства», терпел голод, страшную одежду, но был благодарен даже за это существование почти за гранью. Так как следующие одаренные из приютов были лишены даже этой возможности стать дипломированными магами. Все из-за того указа королевы. Но в конце этого второго года его поджидало еще большее разочарование. Его не зачислили на боевой факультет, о чем он мечтал. Он уже в мыслях воображал себя прославленным боевым магом, делающим сногсшибательную карьеру. Все рухнуло. Нет, его не выгнали, его зачислили на факультет артефакторики. Тесты показали у него феноменальные способности в этой области магии. И он не понимал завистливых взглядов своих соучеников.

Артефакторика считалась наукой избранных. Подчинялась далеко не всем. На все королевство насчитывалось не больше шести десятков сильных артефакторов. На этом факультете, на последнем году учебы, обучалась даже будущая королева Лессиренна. Но юнец, уже построивший свою мысленную карьеру не хотел воспринимать свою удачу разумно. К тому же, между артефакторами и боевиками шло вечное противостояние. Вот юный артефактор и поддался на подначки «тупых вояк», как презрительно называли немногочисленные артефакторы боевиков. Не имеющие ни одного шанса в прямом противостоянии, они воевали с ними другими приемами. Например, воткнуть противнику незаметную булавку в воротник мундира и наслаждаться тем, как тот безуспешно пытается избавиться от специфического запаха испачканного белья, а потом, все оставшееся в Академии время – от презрительной клички «Трус-вонючка».

Ничего не зная об этих тихих приемах артефакторов, Октон, в первые дни учебы просто подрался в ответ на очередное оскорбление от боевика, оказавшегося не кем-нибудь, а родственником герцога Федерринни. Исключили обоих. Но двоюродного племянника герцога восстановили почти сразу, а два его прошения о восстановлении отклонили, хотя, говорили, что за него просил тот самый неудачливый противник. Не помогло. Пришлось распрощаться с мечтой получить диплом мага. Но юноша решил не отступать. Он стал копить деньги на платное обучение. Найти работу помог все тот же маркиз Алланир. Ему было стыдно, что он продолжает учиться, а способного парня выставили вон. Он нашел ему теплое место помощника у самого старого артефактора королевства. Старик почти потерял зрение, и ему требовался молодой помощник, способный заменить ему глаза. Так Октон смог не только выжить и учится у опытного наставника, но и начать зарабатывать. Не совсем легально, но так делали многие ученики. Он стал приторговывать собственными изделиями, под маркой своего учителя. Так что небольшие суммы постоянно пополняли его копилку. И все было шито-крыто, пока не грянул гром.