Я подумала о вежливой джентльменской внешности Тарханова. «Может ли Братва устроить государственный переворот? Стремиться к как можно меньшему кровопролитию? »



Алессандро слегка улыбнулся. «При всей внешности и манерах Тарханов - зверь». Его глаза, казалось, загорелись, когда он сказал: «Плюс, единственный способ получить власть в этом мире - это насилие».



«Я не согласна с этим утверждением».



На его лице вспыхнул восторг. Прежде чем он успел что-то сказать, чей-то голос спросил: «Алессандро, когда твой сын должен родиться?»



Алессандро раздраженно поднял голову. «Мы еще не знаем пола». Он сказал.



В разговор вступило больше людей, в том числе и Бад Пэдди. Ирландский босс улыбнулся мне. Я напряглась. Но именно Дону Пьеро он сказал: «Как приятно дожить до своего правнука».


«Я чувствую себя очень счастливым». - сказал дон Пьеро. «И не убиваемый».



Мужчины засмеялись.



«Когда должен родиться ребенок?» - поинтересовался Бад Падди. На этот раз он говорил со мной.



«Октябрь, сэр». Я ответила.



Он кивнул. "Не долго, теперь."



Внимание быстро переключилось с меня, когда шопинг снова заговорил. Алессандро оперся рукой на спинку моего стула с голодным выражением лица, когда он наклонился в разговор и аргументировал свою точку зрения. Время от времени он кратко поворачивался ко мне и сканировал меня, чтобы убедиться, что я в порядке, прежде чем вернуться к своим аргументам.



«Лучшая защита – это нападение». Дон Пьеро говорил. «Меня мало интересует охота на Братву, когда их преступления на данный момент являются лишь домыслами».



«Итак, мы ждем?» - спросил Симус Макдермотт. "Как сидящие утки?"



«Я согласен с Пьерджиоргио». - сказал Бад Падди. «Нападать на русских под таким пристальным вниманием федералов было бы самоубийством. Мы все окажемся в тюрьме еще до конца дня ».



Симус Макдермотт нахмурился. «Это больше о неприятностях с федералами. Наш образ жизни находится под угрозой ».



«Еще нет». Его брат напомнил ему. «Русские еще ничего не сделали».



«Тарханов показал свое лицо в Чикаго. Этого должно быть достаточно ». - возразил Симус.



«Посещение Чикаго - не преступление, - прервал его Алессандро. Если бы Симус крепче сжал вилку, я бы сказал, что тон моего мужа не напугал его. «Тарханов из влиятельной семьи олигархов. Зачем ему управлять враждебным городом, если он может просто вернуться домой? »



«Потому что он сумасшедший».



Дон Пьеро закатил глаза. «Глупое оправдание».



Плохой Пэдди нахмурился, услышав оскорбление в адрес своего сына, но ничего не сказал.



«Как вы думаете, он может поехать в Вашингтон, округ Колумбия?» Спрашивал кто-то.



Вопрос был легким, но реакции - нет. Хмурые взгляды были направлены на спросившего беднягу - одного из лейтенантов ирландской мафии - и бедняга съежился на своем месте.



«Тебе лучше помолиться, - Бад Пэдди сделал еще один долгий глоток сигары, - это не тот случай».



Из всей территории, на которую когда-либо претендовали мафии прошлого и будущего, столица каким-то образом умудрялась быть недосягаемой. Это не было похоже на Лас-Вегас, где не было собственника, просто соглашение о разделе города. Вместо этого Вашингтон, округ Колумбия, считался ничейной землей.



И любая мафия, сумевшая заявить об этом, будет неприкосновенной. Пока никто не смог претендовать на территорию.



«Тарханов захочет получить место в Нью-Йорке». - сказал Алессандро. Он не казался счастливым или несчастным по этому поводу.



Остальная часть обеда прошла легко. Дело больше не обсуждалось, вместо этого ходили анекдоты и шутки. Мои щеки болели от ухмылки в конце ночи. Ели, смеялись, пили (я пила воду) до раннего утра.



Роккетти выстроились в очередь на улице, чтобы попрощаться с мафией Макдермотта. Когда они уходили, меня несколько раз поцеловали в щеку, несмотря на то, что дым и вино в их дыхании вызывали у меня легкую тошноту.



Мы все смотрели, как «Макдермотт» уехал, исчезнув в потоке машин Чикаго.



Когда они свернули за угол, Дон Пьеро повернулся к Алессандро и сказал: «Этот человек, безусловно, самый скучный человек, которого я когда-либо встречал».



Глава двадцать



Через несколько дней я стояла посреди детской, положив руки на бедра, и осматривала комнату.



Что-то пошло не так.



Не в том, как это выглядело само по себе ... или в количестве детских вещей, которые у меня были. Нет. Когда я посмотрела на комнату, в моей голове зреет нечто гораздо худшее.



Я бродила глазами по кроватке, пеленальному столику и креслу-качалке. Комната представляла собой смесь нейтральных кремов и оливковой зелени, а поверхности украшали маленькие дикие животные. Плюшевый слоник, игрушка-жираф, картина зебры.



И все еще...



Я рухнула на землю, прижавшись коленями к мягкому коврику. Может быть, с этой точки зрения я смогу понять, почему эта комната не подходила.



Это запах? Мебель? Была ли здесь опасность, которую я не видела?



Был ли свинец в краске?



Я с интересом посмотрела на стены. Но потом отказалась от идеи. Мы перекрашивали стены, и когда я переехала, и когда я начала украшать детскую.



А вдруг...



По коридору, мимо детской, доносились тяжелые шаги. Они остановились. Потом вернулся назад.



«София, почему ты на полу?» - спросил позади меня Алессандро.



«Я думаю, что в краске есть свинец».



Тогда тишина: «Нет. Мы это проверили ».



Я повернула голову. Мой муж прислонился к дверному косяку, скрестив руки, с озабоченным выражением лица. Я подавила бешеную скорость своего сердца, когда я вдохнула его грязный воздух, обнаженную грудь и… Сосредоточься! Проверить! Покрасить! "Когда это было проверено?"



«Когда мы купили недвижимость». Он сказал. «Было проведено множество тестов, чтобы убедиться, что дом соответствует стандартам. Отчет где-то здесь ».



Я посмотрела на стену. «Я не видела ни одного отчета. Ты абсолютно уверен? "



«О моя жизнь». Алессандро вошел в комнату. «Сейчас 3 часа ночи. Почему ты не спишь? »



Я положила руку на живот, чувствуя, как ребенок вертится в своем маленьком доме. С каждым днем ​​я становилась все больше и больше, ложилась спать одного размера, а просыпался совершенно другого.



«Трудно уснуть». Не только из-за беременности, но и из-за моей чумы кошмаров. «Обычно я сплю в течение дня».



Он обошел комнату. «Что ты здесь делаешь?»



У меня возникло внезапное непреодолимое желание плакать. Я в поражении вскинула руки. «Что-то не так с этой комнатой!»



"Что такое?"



«Я не знаю, что это, но я чувствую это, - я прижала палец к виску, - я знаю это! Что-то неправильно."



«Эй, эй», - Алессандро присел передо мной. «Детская идеальна, София. Лучшее, что можно купить за деньги. Если есть квитанция. "



Его попытка юмора не осталась незамеченной. Я попыталась улыбнуться, но почувствовала, как горе охватывает мое лицо. "Я не знаю. Есть что-то ... - Моя губа задрожала.



«Не плачь», - сказал он слегка панически. «Комната прекрасная. В краске нет свинца ».



«Но что-то не так. Я знаю это. И… а что, если я принесу своего ребенка в эту комнату? Боже мой, я собиралась привести своего ребенка в эту комнату ». Я закрыла лицо руками. «Я ужасная мать!»



Я почувствовала, как руки Алессандро обвились вокруг меня, крепко прижимая к своей обнаженной груди. «Эй, эй», - успокоил он, проводя рукой по моим волосам. «Как насчет того, чтобы я дважды проверил безопасность окон? Я даже позову парня, чтобы он снова взял краску на пробу».



Мое сопение немного стихло. Я взглянула на него, мои глаза горели. "Правда?"



Он посмотрел на меня, кивая. "Конечно. И мы можем позвонить Диту, чтобы она приехала и проверила, да? Если я правильно помню, у нее есть дети.



«У нее трое мальчиков». Я принюхалась.



Алессандро продолжал тереть мою спину в одно и то же время успокаивая разговорами . Беспокойство, скопившееся в моем позвоночнике, начало ослабевать. "А София?"



"Мм."



Он зажал пальцем мой подбородок, приподняв мою голову. Я встретилась с его темными глазами и почувствовала, как воздух выходит из моих легких. «Ты неплохая мать».



"Откуда ты знаешь?" - спросила я прежде, чем смогла остановиться.



«Потому что я знаю плохих матерей, и ни одна из них не станет плакать на полу детской из-за того, что краска может содержать свинец». Алессандро причесал мои волосы. «У меня была плохая мать, а ты совсем не похожа на нее».



Внезапно свинец стал последним, о чем я думала. "Ты имеешь в виду Данту?"



Мускул на его челюсти сжались, но он ответил мне. "Да."



«Я не помню свою мать».



Мы сидели вместе, молча оплакивая своих матерей, но это длилось недолго.

"Ты чувствуешь себя лучше сейчас?" - спросил Алессандро.



Я кивнула, вдыхая его. Теплая кожа его груди нагревала меня до костей, и я боялась холода, который вернется ко мне, когда Алессандро отодвинется.



Но он этого не сделал.



Просто продолжал держать меня на руках, растирая волосы и спину. Я наклонилась ближе, упираясь подбородком между его шеей и плечом. Алессандро прижался лицом к моим волосам, глубоко дыша.



И впервые за месяцы ... за годы я сделала легкий необдуманный вдох.



Потом еще один, и еще один.



Пока я не упала в его объятиях, отказавшись от контроля над своими конечностями. Мои веки тяжестью, и я почувствовала, как они закрываются.



Может, всего несколько секунд ...



«Шшш», - успокоил он, и я почувствовала, что мой вес поднимается. «Тише, София».



Я помню мягкое прикосновение кровати подо мной, нарастающее тепло одеял ... и затем тьму.



Меня разбудил Полпетто, царапающий дверь.



Я вытянула свое тело, треская и звякая суставами. До того, как меня поразила какая-либо рациональная мысль, мой мочевой пузырь сказал мне, что ему нужно пописать, и ему нужно пописать сейчас.



После того, как я пошла в туалет, я выпустила Полпетто из своей спальни и последовала за ним к задней двери. За окном был ранний рассвет, и небо было довольно пурпурным. Стекла покрывала роса, и я слышала, как птицы поют друг другу.



Полпетто бросился к своей любимой траве, как только я открыла заднюю дверь.



Я услышала, как хлопнула дверь, и немедленно пошла на разведку.



Алессандро выходил из своего кабинета с букетом цветов в руке. Он был одет в простой костюм, воротник был достаточно широко раскрыт, чтобы видеть его оливковую кожу под ним.



"Куда ты идешь?" Я спросила.



Он посмотрел на меня. «Я не слышал, как ты проснулась».



Мой взгляд упал на цветы. «Я только что проснулась». Я сказала. «Для кого цветы? Они для меня? »



"Нет" Алессандро фыркнул. Его лицо напряглось, когда он сказал: «Сегодня день рождения моей матери. Ну, ее день рождения был несколько дней назад.



Я бродила глазами по его лицу, отмечая тревогу и беспокойство в его выражении. «Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?»



Его темные глаза сверкнули неузнаваемым взглядом. «Если ты не занята, - сказал он немного хрипло, - я бы очень хотел твою компанию».



Мне не потребовалось много времени, чтобы собрать все воедино.



Когда Алессандро повернул на угол, я начала понимать, куда мы едем. Кладбище Элмвуд находилось на окраине города, в хорошем часе езды от нашего дома. Я никогда не была там - никого из моих знакомых не похоронили там.



Слова Тото Грозного промелькнули в моей голове. Он сказал, что кладбище Элмвуд. Рядом со стеной.



В тот момент я был сбит с толку. Элмвуд не был католическим кладбищем, поэтому на нем не должны были похоронить никого из Наряда. Но бесчестная женщина, чей муж считал ее прелюбодейкой?



Полагаю, Данте просто повезло, что ее не выбросили в океан.



Неудивительно, что похорон не было. Данта, вероятно, была похоронена под покровом ночи, ее последнее пристанище оставалось тайной. Чтобы репутация Тото не пострадала от его заблудшей жены. Его кровавая шлюха - жена.



Я заметила профиль Алессандро. По мере того, как мы подъезжали ближе, он становился все более напряженным, хотя и делал замечательную работу, скрывая это.



«Оскуро насрет кирпич, когда обнаружит, что ты не взял с собой охрану», - сказала я, пытаясь отвлечь его.



Алессандро улыбнулся мне. «Срать кирпич? Откуда ты узнала такой не похожий на леди термин? "



«Надеюсь, ты не смеешься надо мной», - легкомысленно пошутила я. «И если хочешь знать, это были церковные дамы».



Он фыркнул и резко повернул. Я ухватилась за сиденье. «Я более чем способен защитить тебя, София». От моего имени у него во рту кружилась голова.



«Эй, ты должен убеждать не меня. Это Оскуро и Беппе ».



Мы въехали на кладбище, солнце поднималось вдали. Надгробия отражали растущий свет, переливаясь, как коллекция драгоценных камней. Большие деревья отбрасывали тени, мягкие от утренней росы.



Алессандро открыл мне дверь и протянул руку.



Я раскинула ноги, используя его силу, чтобы стабилизироваться. Чем больше становился мой живот, тем труднее было выбраться из нишевых мест.



Я несла букет на сгибе руки, пока мы шли через кладбище. Изношенная грунтовая дорожка привела нас к задней части кладбища, прежде чем она растворилась в густой влажной траве. Алессандро помог мне перебраться через траву и зайти за стену.



Вдоль заднего забора могил меньше, простых надгробий с общими цитатами.



Мы подошли к надгробию, на котором было написано:



ДАНТА Д'АНГЕЛО.



МАТЬ, СЕСТРА И ДОЧЬ.



Она даже не похоронена как Роккетти.



Я съежилась, пытаясь скрыть свою реакцию. Но Алессандро это поймал.



"Я знаю." Он сказал. «Мой отец очень четко изложил свои требования относительно того, что должно быть написано на надгробии».



"Мне жаль." Я сказала, потому что не знала, что еще сказать. Какое утешение я могла предложить ему в этот момент? «Ты хочешь положить цветы?»



"Ты можешь это сделать."



Я присела, дав ей несколько секунд почтительного молчания, прежде чем положить цветы на могилу. Яркие цвета сделали этот район немного более привлекательным.



Я посмотрела на мужа. У него были руки в карманах, на его лице было кислое выражение. Как будто он съел что-то плохое.



Я встала рядом с ним, опираясь на его руку. «Нина очень хорошо отзывается о твоей матери. А Нина может сказать обо всех плохое слово ».



Его глаза слегка сверкнули. «Я помню, как они были очень близки». Алессандро что-то поискал в надгробии, прежде чем спросить: «Ты помнишь свою мать?»



«Нет. Совсем."



«Я тоже не помню свою мать. Всего несколько воспоминаний здесь и там ».



"Какие?"



Он взглянул на меня. «Я помню, как она уложила меня в постель, приглаживая волосы. Простые взгляды на мое детство ».



Это было больше, чем у меня было. Все, что у меня было с моей матерью, было полузабытой фотографией. «Как она оказалась здесь?» Вопрос был снят, прежде чем я успела его остановиться.



Лицо Алессандро потемнело. «По словам моего отца, это потому, что она была шлюхой и предпочла любовника своим сыновьям».



Это был не тот ответ, которого я ожидала. Я потянулась утешить его, но не знала, как это сделать. Вместо этого я положила ладонь ему на руку, сжимая мускул. «Я уверена, что твой отец может быть немного предвзятым».



"Конечно. Но факты остаются фактами ». Он ответил. «Моя мать была больше озабочена любовником, чем своей семьей».



«Нина сказала, что она достойная женщина».



Алессандро кивнул мне. «Почему ты защищаешь мою мать?»



«Я…» Почему я защищала Данту? Я сглотнула. «Однажды это могу быть я. Похоронена на забытом кладбище как безымянная женщина ».



«Этого не будет, София. Мы говорили об этом ».



Я проигнорировала желание закатить глаза на его тон. «Когда ты узнал о беременности, ты намекнул, что я бесчестна».



Мускул на его челюсти дернулся. «Я поступил плохо. Я извиняюсь."



Я ожидала извинений и с благодарностью приняла их. Но я не закончила с этой темой разговора.



«Я уверен, что твоя мать была верна, пока твой отец не решил, что это не так», - с горечью сказала я. «Разве это не так?»



«Есть записи, как она крадется из дома». Алессандро огрызнулся. «Куда она пойдет? Если не развлекать ее друга-мужчину? »



Я не знала фактов, стоящих за предполагаемой любовью Данты, но не могла допустить, что она невиновна. Возможно, мои собственные переживания и страхи затуманивали мои суждения. Возможно, мое доверие к мнению Нины было намного больше, чем мое доверие к мнению Тото.



Я отступила, потому что это действительно не мое место в этом деле, и я не хотела расстраивать Алессандро из-за мертвых. "Ты прав. Я просто надеялась на другое объяснение».



«Поверьте мне, я тоже» Алессандро казался угрюмым. Он пожал плечами, словно стряхивая с себя этот разговор. «Когда я достал тебя из-под палатки, после взрыва, вы с отцом, казалось, злились друг на друга. Почему?"



«Расплата за вопросы о матери, ты собираешься спрашивать о моем отце?»



Он только приподнял бровь.



Я вздохнула и снова посмотрела на могильный камень.



И снова мне показалось, что я стою на вершине двух путей. Я могла признаться Алессандро во всех гадостях моей души прямо сейчас. Я могла рассказать ему, как избавилась от отца, потому что он мне больше не нужен. Но ... мог бы он быть доверенным лицом? Моя сестра всегда прощала мои манипуляции и ложь, но Алессандро, возможно, нет.



Я потеряла храбрость и вместо этого сказал: «Он хотел, чтобы у меня была дочь. Это меня расстроило ».



Алессандро слегка нахмурился, выглядя смущенным. «Я тоже надеюсь, что это девочка».



Все мое тело застыло. «Ты так сильно меня ненавидишь?»



Мой муж остановился в шоке. Я впервые увидела такую ​​открытость на его лице. Даже в постели или в уединении нашего дома Алессандро что-то держал при себе. Даже после того, как он раскрыл свои амбиции на будущее и поговорил о матери, он был закрыт.



Но теперь он посмотрел на меня широко раскрытыми черными глазами и приоткрытыми губами. Открыто.



«Ненавижу тебя, София? Ты так думаешь?



«Иначе зачем тебе такое желать?» - прошипела я.

Алессандро положил руку себе на грудь, на сердце. «Ты думаешь, я хочу сына? Что я хочу, чтобы на него было полностью обращено внимание моего деда? Он потер лицо. "Блядь. Я не должен был этого допустить. Я не думал, что это случится после того, как мы однажды переспала ».



Я внезапно вспомнила голодный взгляд Дона Пьеро, его слова. Он сказал, что правнук, да, это может сработать. Кого-то, кого я мог бы поднять и создать по своему образу.



«Беременность. Вот почему тебе это не нравится ». Я реализовала.



Мой муж выглядел слегка обиженным. «София… мой дедушка. Он сделает все возможное, чтобы остаться у власти. Он видит своих сыновей, они становится сильнее и знает, что его правление подходит к концу ».



Я почувствовала, как во рту пересохло. "Конец?"



"Еще нет. Но скоро." - сказал Алессандро. «А если ему понравится наш сын… Наш сын… О, у него будут большие проблемы. Все, на что Пьерджоржио обращает свое внимание, - хреново - просто спроси Николетту. В конце предложения его голос был почти шипением. Гнев заполнил его лицо.



"Если у нас будет дочь?"



«Если у нас будет дочь ... Ему будет все равно. Он будет издеваться над нами за то, что у нас есть девочка как первенец, но она будет в безопасности. В безопасности, пока ... В безопасности, пока мой дед не умрет.



Его точка зрения была четкой и понятной. Но моей еще не было.



«Наличие девушки не гарантирует безопасности, Алессандро». Я сказала. «Ты надеетесь на дочь? Я была дочерь. Твоя мать была дочерью. Твоя бабушка. Что с нами случилось?"



Его ноздри раздулись.



«Нас продали ради прибыли и поставили в беспомощные ситуации, и все это в интересах наших отцов. Что происходит, когда вы хотите с кем-то союз, а он просит о брачном союзе? Ты проведешь нашу дочь по проходу к мужчине, который будет рассматривать ее как собственность? Ты бы сделал это, чтобы укрепить свою империю, муж? "



Алессандро не двинулся с места, но я видела выражение его лица. Ярость, гнев, а затем грусть.



«Я никогда не буду рожать кого-то настолько слабого». Я закончила. «Не в этой жизни».



«Ты думаешь, я это сделаю, София?» Он спросил. Его тон стал намного мягче, печальнее. «Ты думаешь, я причиню тебе боль или нашей дочери из-за злого умысла и жадности?»



«Это образ нашей жизни. Ничего не поделаешь." - сказала я, слегка сдавшись, увидев печаль на его лице.



Темные глаза Алессандро скользили по моему лицу. «Ты бы выдала нашу дочь за власть?»



Я напряглась.



Он пошел дальше. «Я тоже вижу в тебе честолюбие и властолюбие, моя жена. Итак, я прошу тебя, чтобы сохранить династию, Наряд, ты бы выдала нашу дочь замуж? »



Хуже всего было то, что я думаю.



Но я ему этого не сказала. Я просто молчала, испытывая отвращение к себе.



"Это то, о чем я и думал." Он сказал. «Как насчет того, чтобы договориться друг с другом прямо сейчас?»



Я подняла глаза, не в силах избавиться от любопытства. "Сделка?"



«Я, Алессандро Джорджио Роккетти, даю клятву omertà никогда не соглашаться ни на один из браков моих будущих детей без их согласия или одобрения».



«Даже для того, чтобы оставаться у власти?»



«Ну, - поправил он, - я не сказал, что небольшое давление недопустимо».



Я слегка улыбнулась. «Я, София Антония Роккетти, обязуюсь своей любимой сумочкой Gucci никогда не продавать своих детей, как кобыл».



Алессандро фыркнул.



Мой взгляд упал на могилу Данты. «Как ты думаете, что она подумает о нашем соглашении?»



«О, моя мать была бы в ужасе». В его голосе было слышно смех. «Но она поймет».



"Конечно." Я успокаивающе потерла его руку. "Давай же. Пойдем домой и придумаем детские имена ».



«Я не знаю многих имен девочек».



«Имена для мальчиков», - поправила я.



Улыбка Алессандро была быстрой и острой, но мои щеки вспыхнули от восторга, а пальцы ног сжались в туфлях. "Посмотрим."



Глава двадцать первая



«Могу я уже выйти?»



«Нет», - строго сказала Елена, прижимаясь к двери. «Они еще не готовы».



Я рухнула на кровать. «Давай, - заскулила я. "Просто немного взглянуть?"



«Какую часть вечеринки-сюрприза ты не понимаешь?» Спросила она. «Нет. Пусть спокойно приготовят шауер ».



Наконец-то настал день детского шауера. Дни, предшествовавшие этому, были полны волнений и ожиданий. В тот день я была заперта в своей спальне с Еленой, пока остальные дамы готовили место внизу.



Алессандро улетел при первом взгляде на воздушные шары и картофельный салат, поэтому я даже не смогла написать ему, чтобы попросить шпионить за дамами внизу.



Я потерла живот, которому сейчас 27 недель, и откинулась на кровать.



Телефон Елены зажужжал. Она его проверила. «Хорошо, теперь они готовы».



Я спрыгнула с кровати - быстрее всего за всю беременность. «Пойдем на мою вечеринку!» Я ворковала. «Давай, Полпетто».



Полпетто подбежал к двери, виляя хвостиком. Для детского шауера на нем была маленькая фиолетовая бабочка.



Елена протянула повязку.



"Я ничего не увижу." Я сказала. «Что, если я споткнусь?»



«Я буду там все время». Она заверила меня. «Не волнуйся, я не дам тебе упасть».



Я сварливо позволила ей завязать повязку на глазах. Елена взяла меня за руку и повела через дом. Она помогла мне спуститься по лестнице, сказав, когда ступить.



Я знала, что мы достигли входа в гостиную по памяти.



«Ладно, вот и мы ...» Елена сняла повязку.



«СЮРПРИЗ!» Сразу вскликнула дюжина голосов.



«Не так громко, вы отправите ее на роды!» Это была Дита.



Я засмеялась, прикрыв сердце, и оглядела комнату. Детский шауер был полдником с кружевными украшениями, заляпанными от чая салфетками и старинными чайными чашками. Центральные элементы из роз и жемчуга украшали столы (диваны сдвигались) в сочетании с пастельно-розовыми и синими лентами. Куча подарков заняла весь стол.



В комнате заполнились женщины, одетые в яркую девчачью одежду. Они натянули на меня шелковую ленту с надписью «МАМА» и поцеловали в щеку.



«Ты великолепно выглядишь, София», - проворковала Нина.



Я улыбнулась. На мне было пастельно-голубое платье с маленькими узорами черники. Это напомнило мне кое-что, что наденет Беатрис.



Меня подвели к столу, сунули в руку бокал с апельсиновым соком и затолкали на сиденье. Все остальные женщины сразу же стали занимать свои места, возбужденно обсуждая друг друга.



«Тебе нравится, София?» - спросила Беатрис рядом со мной. Ее лицо было искажено беспокойством.



"Я люблю это!" Я сказала ей. «Ты проделала прекрасную работу. Это лучше, чем я могла представить ».



Она практически засияла от похвалы.



Беатрис была одета в длинное розовое летнее платье, ее животик был едва заметен, если только вы не искали его.



Я положила мягкую руку ей на плечо. "Как ты себя чувствуешь? Я вспоминаю свой первый триместр с небольшой любовью ».



«Ну, я бы солгала, если бы сказала, что не чувствую, что меня вот-вот стошнит». Она сказала. «Плюс все пахнет». Она наклонилась ближе, шепча. «Духи Орнеллы вызывают у меня рвоту. Разве это не ужасно? »



Я дерзко усмехнулась. «Я не думаю, что это как-то связано с беременностью».



Она ухмыльнулась.



«Посмотрите на маленькую бабочку Полпетто!» Одна из женщин вскрикнула, схватив его и выставив напоказ.



Все ворковали на его красоту. Полпетто отвлекся от внимания.



Нина подняла стакан, и мы все последовали ее примеру. «За новейшие Роккетти и бессонные ночи!»



Мы все ликовали и чокались, смеясь над недостатком сна, который мне предстояло вынести.



Атмосфера была беззаботной, и мои щеки болели от улыбки. Мы ели маленькие пирожные, покрытые вишней, и крошечные бутерброды в форме сердечка. Напитки и салфетки переходили из рук в руки.



Вдруг раздался звонок в дверь, и я вскочила.



"Кто это? Все здесь? »



«Не все», - спела я и поспешила к входной двери.



Эйслинг Шилдрик ждала у дверного упора, как всегда красивая. На ней было стройное зеленое платье выше колен, туфли с цветочным узором и заколки для волос. На руках она несла большой подарок.



«Эйслинг, я так рад, что ты смогла это сделать». Когда я ее пригласила, она в шоке чуть не уронила телефон. «Входи, входи. Так жарко, правда?»



«Закипаю». Она вошла в дом и обняла меня. «Ты выглядишь очень красиво, София ».



«О, ты заставляешь меня краснеть. Это для меня?"



Эйслинг рассмеялась, когда я посмотрела на подарок. "Конечно."



"Замечательно. Все женщины здесь.



На ее лице промелькнула тревога, но я пригласила ее в гостиную. Как только мы вошли, женщины замолчали. Я уже переступила через несколько границ, настаивая на том, что Терезу и Диту пригласили в качестве гостей, а не в качестве персонала, но чтобы затем также привести с собой любовницу?



Я чувствовала, как глаза Нины прожигают меня.



«Дамы, - поприветствовала я, - это Эйслинг Шилдрик. Эйслинг, это дамы. Там Нина, Орнелла, Елена, Беатрис, Нарциса… Когда я перечислил всех женщин, комната, казалось, немного расслабилась.



Старшие женщины не расслаблялись, но молодые, похоже, не возражали против присутствия Эйслинг. Я посадил ее рядом с Еленой, которая была слишком рациональна, чтобы когда-либо испытывать неприязнь к женщине из-за ее семейного положения.



Когда я вернулась на свое место, комнате удалось вернуться в свою первоначальную счастливую атмосферу. Я чувствовала неодобрение Нины, но проигнорировала ее и вместо этого пригласил дам к разговору об отчествах.



Беатрис поднялась на ноги и разбила свой стакан. Мы все замолчали.



«А теперь, - сказала она, - пора детских игр!»



«Детские игры!» Мы все приветствовали.



Первая игра заключалась в том, чтобы выяснить, насколько велика моя талия, не измеряя меня. Женщины внимательно изучали мой живот и задницу с впечатляющим количеством деталей, и я начала краснеть.



Елена заняла первое место с цифрой 39 дюймов, что принесло ей диадему, которую она носила с насмешливой грацией.



Была еще дюжина игр. От раскраски детских комбинезонов до распутывания детских словечек. Мы даже пробовали кучу детского питания и пытались угадать состав. Энджи Дженовезе на удивление была хороша в той последней игре.



Когда я сблизилась с другими женщинами, у меня возникло хорошее чувство общности. Лукавые удары и подрезы, казалось, рассеялись, когда Алессандро вернулся ко мне. Предательство моей сестры ФБР казалось старыми новостями. Новым шепотом стала бомба и кто мог быть виноват.



В конце концов, это была лучшая часть шауера: время открывать подарки.



Все подарки были сброшены на пол рядом со мной, чтобы я могла выбирать, как при удачном розыгрыше. У меня было больше детской одежды, которую я могла себе представить, плюс десятки пустышек и одеял. У меня даже есть небольшой комплект кроссовок, из-за которых я рыдала от милости.


В огромном подарке Айслинга была великолепная сумка для подгузников, в которой уже были подгузники, салфетки и множество других полезных вещей. Я крепко обняла ее на глазах у всех, чтобы доказать, насколько мне это нравится.



Когда подарки кончились, разносили обед и возобновляли непринужденную беседу. Улыбки становились немного шире, чем больше пили женщины.



«Елена, Елена», - крикнула Патриция Триполи через стол. «Расскажи о своей свадьбе! Когда вы встретитесь, эээ, как его зовут? »



«Его зовут Таддео Фальконе». - ответила Елена, потягивая свой напиток. «На октябрь запланирована помолвка».



Я попытался понять выражение лица Елены, но она отвернулась, пряча лицо.



«Октябрь?» - повторила Патриция. «О, София, ты не сможешь приехать! У тебя будет новорожденный ».



«Не то чтобы я ухожу в декретный отпуск из-за семьи, Патриция». Я смеялась. «Кстати о декретном отпуске, Симона, у тебя есть какие-нибудь советы?»



Симона ди Тралья подбросила свою дочь Портию на колени. Свекровь, Кьяра, развлекала малышку блестящим ожерельем.



Симона только рассмеялась. «Украсть прокладки из больницы».



Все женщины одобрительно закричали, и я так сильно рассмеялась, что у меня заболела челюсть.



Когда разговор возобновился, я заметила Аделасию. Она была в конце стола с другими незамужними женщинами помоложе. Ее темные волосы были заплетены в красивую косу, и на ней было простое зеленое платье.



Аделасия была замкнута, бледная и ущемленная. На самом деле она выглядела очень уставшей, с тяжелыми мешками под глазами - едва прикрытая тональным кремом. Ее глаза остановились на пустой тарелке, а не в окружающем мире.



Я была уверена, что видела ее с Сальваторе-младшим в ту ночь, когда была с Беатрис у Николетты. Но ... может быть, это была игра света? Тихая Аделасия не останется одна с Сальваторе-младшим Роккетти. Не в этой жизни.



Возможно, Беатрис была права.



«Аделасия», - крикнула я. «Попробуй этот чизкейк, дорогая. Тебе это понравится."



Она подняла глаза, пораженная услышать свое имя.



«Давай», - призвала я.



Орнелла взяла кусок, наклонилась к Аделасии и протянула ей.



Аделасия взглянула на торт и выглядела так, словно ее сейчас стошнит.



«Аделасия, дорогая, ты в порядке?» Я начала вставать из-за стола, но Кьяра опередила меня. Она прижала руку ко лбу Аделасии.



Аделасия отстранилась. «Простите меня», - прошептала она. «Я…» Она вскочила на ноги, прикрыв рот. В мгновение ока она исчезла в коридоре.



«Боже мой», - я бросила салфетку. «Кьяра, сядь и поешь что-нибудь. Я пойду и проверю ее.



«Это твой детский шауер», - возражала Нина.



Я отмахнулась от нее. «Это мой дом. Если внутри него кто-то болен, я должна с этим разобраться ». Я указала на дам. "Ешьте ешьте. Я ненадолго.



Аделасия пошла в туалет на нижнем этаже прачечной, в задней части дома. Дверь была открыта, и я могла разглядеть ее фигуру, склонившуюся над унитазом.



Я нашла тряпку в шкафах, намочила ее и поспешила к ней.



«Аделасия, дорогая, это я». Я зашла в туалет, стараясь не обращать внимания на кислый запах рвоты. «Тсс, тсс, выпусти это».



Я присела рядом с ней, вытирая ее лицо и волосы тряпкой. Она несколько раз вздрогнула, выплюнув то, что осталось у нее в горле.



Она неуверенно подняла голову с несчастным видом.



«Эй, в чем дело?» Я вытерла ей рот. «Если бы я не знала ничего лучше, я бы подумала, что у вас утреннее недомогание. Ты что-то плохое съела?



Аделасия быстро моргнула. "Я думаю да." Прошептала она.



Я пригладила ее волосы, чтобы убедиться, что на них нет рвоты. Ее платье и волосы были чистыми.



«Я принесу тебе воды. Хочешь таблетки от тошноты? У меня много ».



Она взглянула на меня слезящимися глазами, прежде чем кивнуть.



«Хорошо, оставайся здесь. Вот ткань.



Я использовала стену, чтобы помочь себе встать перед тем, как пойти на кухню. Я наполнила стакан для Аделасии и наткнулся на Кьяру.



"Она в порядке?" - спросила Кьяра.



"Ох, хорошо. Думаю, она немного смущена. Я собиралась привести ее в порядок, а потом, может быть, ей пора домой? "



"Определенно".



Я нашла Аделасию там, где оставила ее, и предложила ей стакан воды и таблетку от тошноты. Она взяла оба.



«Извини, я испортила тебе шауер». Прошептала она.



«О, чушь. Все беременные женщины и младенцы рвут. Во всяком случае, ты придерживалась темы ».



Она слегка улыбнулась.



Когда ей стало немного лучше, я помогла ей встать и проводила к тете по коридору. Кьяра собрала вещи Аделасии и с нетерпением ждала ее.



«Ты в порядке, дорогая?» Она суетилась, когда увидела племянницу.



«Хорошо». - прошептала Аделасия.



Я потерла ее руку. «Иди домой и отдохни, Аделасия. Я пришлю торт позже, чтобы ты не пропустила его.



Кьяра благодарно улыбнулась мне, прежде чем увести Аделасию. Я смотрела, как они переходят улицу и разглядывают Аделасию.



Надеюсь, это не имело никакого отношения к моему зятю. Она не в его лиге.



Меня снова встретили в гостиной, задав вопросы о здоровье Аделасии. Я заверила всех женщин, что с ней все в порядке, и она отправилась домой отдыхать. Это, казалось, удовлетворило их любопытство и больше не поднималось.



В конце концов, бедная Нарциса де - я имею в виду Нарциса Оссани - стала центром внимания. Ее подтолкнули к тому, как все складывалось в ее семейной жизни, что заставило ее покраснеть до самых корней.



Серджио жил в городе, поэтому Нарциса переехала к нему. То, что, по словам Нины, очень расстраивало Тину. «Она хотела проводить больше времени со своей дочерью, теперь, когда они не живут в одном районе», - прошептала она мне на ухо.



В целом мой детский шауер оказался огромным успехом.



Мачеха однажды сказала мне, что чем грязнее будет последствия, тем ярче была вечеринка. Я помню, как она говорила, насколько успешна вечеринка, всегда можно судить по тому, сколько после нее осталось беспорядка.



С улыбкой и стоном я осмотрела воздушные шары, сняла оберточную бумагу и остатки еды.



Несколько женщин остались, чтобы помочь мне убраться. Мы разделились на фракции, и я отвечала за подарки.



Я собрала свои подарки, еще раз заискивая перед ними. Я добралась до конца стопки и, к своему полному удивлению, обнаружил нераспечатанный подарок.



С количеством, которое я распечатала, я была сбит с толку, что один пропустила. Сколько именно подарков я получила?



Я взяла его и осмотрела. Он был совсем маленьким и напоминал коробку. Имя не было прикреплено, только обвязанная красивой красной лентой.



«Странно», - подумала я, развязывая его.



Под бумагой была небольшая картонная коробочка. Я открыла ее. Внутри лежала крошечная пара кукольных туфель светло-розового цвета.

У меня упал живот.



На крышке была написана знакомым курсивом небольшая записка.



Для Долли.



Моя детская кукла была там, где я ее оставила, рядом с Марией Кристиной в детской. Они стояли на одной из самых высоких полок, вне поля зрения, если только вы их не искали. Или 8 футов ростом. Я перетащила стул и встала на него, борясь со своим огромным животом.



Моя сестра всегда заботилась о своей кукле, держала ее красивой и безупречной. А Долли со мной пережила несколько травмирующих переживаний. Я накрасила ее макияжем, купалась с ней и даже пытался поправить ей волосы однажды летом. (Волосы оказались пластиковыми, и вы можете себе представить, как они стали.)



И во время этих приключений Долли потеряла свои розовые туфельки. Я несколько раз пытался украсть обувь у Марии Кристины, прежде чем в конце концов решил просто нарисовать обувь на ноге Долли.


Я подняла ноги Долли и поднесла к туфле. Это было идеальное совпадение.



Только Кэтрин знала, что Долли не хватает туфель. Я слишком боялась, что папа обвинит меня в том, что я не присматриваю за моими вещами, чтобы когда-либо сказать ему.



Этот подарок ...



Один вопрос остался у меня, когда я часами убиралась в доме и складывала подарки. Этот вопрос преследовал меня в душе, во время приготовления ужина и во сне.



Как Екатерине удалось снова обойти охрану закрытого жилого поселка?



Глава двадцать вторая



Константин Тарханов согласился пообедать со мной и Алессандро.



Мы выбрали ресторан частного лица по просьбе босса Братвы. Оскуро и Беппе проверили помещение перед тем, как мы вышли из машины, заявив, что это безопасно - за исключением собственных охранников Тарханова.



Ресторан был довольно уединенным местом с видом на реку. Все посетители были эксклюзивными, персонал хорошо обучен, а повар - известным. Идеальное место, чтобы пообедать с российским криминальным авторитетом.



Я держалась за руку Алессандро, когда мы вошли, платье развивалось за моей спиной, когда мы входили в комнату.



Константин уже был там, за частным столиком в задней части, полузакрыт от любопытных глаз. Он встал, когда мы подошли, и вежливо улыбнулся.



Если не присматриваться, можно подумать, что Константин был всего лишь симпатичным бизнесменом. Может даже харизматичный политик. Но если вы заглянули под его безупречный костюм и джентльменскую улыбку, вы почти могли заметить скрывающегося босса Братвы.



Как и в последний раз, когда я видела его на вечеринке для инвесторов в кафе, Константин был красивым вежливым мужчиной. Его светлые волосы были аккуратными, его синий галстук был идеально завязан, а лицо безупречно. Единственным признаком зла были татуировки, торчащие из рукавов и воротника.



Я почти рассмеялась, сравнивая его с Алессандро. Мой муж, напротив, развязал галстук, расстегнул верхнюю пуговицу, и его волосы были в беспорядке, зачесанными назад пальцами. Но ... это было намного сексуальнее, чем то, чего пытался добиться Константин.



- Алессандро, - поздоровался Константин.



«Константин». Алессандро пожал ему руку.



Я протянул руку, и он нежно поцеловал ее в знак приветствия. «Надеюсь, вы недолго ждали, господин Тарханов. Движение было ужасным ».



Он послал мне безмятежную улыбку. «Ничего подобного. Я только добрался."



Алессандро выдвинул для меня стул, и мы сели вместе. Мой муж протянул руку через спинку моего стула, изображая расслабленную скучающую позу. Если бы вы знали его хорошо, вы могли бы заметить жесткость в его глазах, беспокойство под кожей.



Я успокаивающе потерла его бедро.



«Были ли у вас проблемы с поиском места?» Я спросила.



"Вовсе нет." Константин мне улыбнулся. "Вы ели здесь раньше?"



"Еще нет. Нам придется вместе открыть для себя меню ».



Его карие глаза блестели. "Конечно."



Алессандро махнул официанту. «Константин, у тебя есть любимый напиток?»



«Все, что посоветует шеф-повар».



Разговор был душевным, ничем даже не напоминающим разговоры об альянсах и отмывании денег. Я могла сказать, что Алессандро ненавидел светскую беседу, но он не перебивал нас с Константином, когда мы говорили на легкие, воздушные темы. Вместо этого он позволил мне взять на себя инициативу.



«Куда бы я ни пошел, меня бомбардируют, чтобы проголосовать». Смеялся Константин.



Я ненадолго встретилась глазами с Алессандро. Было ли это хорошее время, чтобы вспомнить об Эриксоне?



«Скоро наши выборы мэра. Думаю, на следующей неделе. Все очень взволнованы ». Я сказала. «Как вы думаете, вы еще будете в городе? Победивший кандидат проводит большую вечеринку, и приглашаются все ».



«Как празднично». Константин развернул салфетку на коленях. «Боюсь, не думаю, что останусь в Чикаго надолго».



Я старалась не выглядеть слишком заинтересованным."Ой?"



«Погода мне не подходит. Слишком жарко." Он задумался. «Слишком суровый климат для моей русской крови».



Я весело рассмеялась, потому что он вздумал пошутить. Реакция была только вежливой. «Как ты думаете, куда вы направитесь?» Не будь подозрительной, - предупредила я себя.



Он не промахнулся. - Скорее всего, в Нью-Йорке. Я слышал, что погода намного лучше - и под этим, я имею в виду, холоднее ».



"Ой. Безусловно. Я развернула свое меню и сделала вид, что просматриваю его. В меню можно было сказать что угодно. «Есть какое-нибудь особое место в Нью-Йорке?»



Константин поднял глаза, его глаза заблестели. «Ах, значит, вы слышали слухи».



На этот раз ответил мой муж. Он отказался от скучающего выражения лица и пристально посмотрел на Константина. «Мы слышим много слухов. Много о тебе, Константин ».



«Точно так же», - ответил босс Братвы. Он наклонил ко мне голову. «Многое о вас, миссис Роккетти. Например, твоя сестра присоединилась к ФБР и работает над уничтожением чикагской Наряда.



Я сделала глоток воды, улыбаясь из стакана. «Семья. Что ты можешь сделать?"



Мой муж не отступил. Просто взглянул в мою сторону, проверяя мою реакцию, прежде чем сказать: «Говоря о ФБР, мы слышали от источника, что, по их мнению, ты приехал в Чикаго, чтобы поиграть с выборами. Очевидно, ты предпочитаешь Альфонса Эриксона?



Константин усмехнулся. «Эриксон? Маленький сердитый человечек? Нет нет. Мне не нужен чикагский политик ».



«Тогда почему ты здесь? В нашем городе?" Алессандро продолжил. Казалось, он все сильнее и сильнее давил на босса Братвы, пытаясь заставить его сломаться.



Константин не треснул, но пренебрежительно махнул пальцами. «Ах, да, ну, я полагаю, светская беседа подошла к концу». Он выпрямился и посмотрел на Алессандро. «Я здесь, чтобы обсудить условия альянса».



Вот почему Константин согласился пообедать с Алессандро и мной, подумала я, не в силах скрыть интерес от своего лица. Иначе зачем Константин подошел к нам?



«С Нарядом?» Алессандро, похоже, пришел к такому же выводу, что и я, по поводу планов Константина.



«В некотором смысле да. В некотором нет ». А? «Все за этим столом знают, что Дон Пьеро не будет жить вечно. Может быть, он проживет еще десять лет, но факт остается фактом. Когда он умрет ... Наряд будет приведен в беспорядок. Старые дружеские отношения будут разрушены, поэтому необходимо будет заключать новые союзы ».



«Итак, ты предлагаешь мне союз?» Алессандро не выглядел так, как будто задавал вопрос. «Как ты можешь быть так уверен, что я стану следующим Доном?»



«Что ж, это не будет линия Карлоса». - легкомысленно сказал Константин.



Алессандро согласно фыркнул.



«И это не перейдет к твоему безумцу отца или бабнику дяде. Нет, мантия упадет либо на тебя, либо на твоего брата ».



«И ты так уверен, что это я?» Мой муж осмелился. Было очевидно, что он не доверяет Константину, но я видела интерес в его глазах.



"Конечно, нет. Я намерен сделать то же самое предложение и твоему брату. Но я хотел заранее пообедать с хорошенькой принцессой Чикаго. Константин склонил мне голову. «Ваша красота такая, как описывают, мадам».



Я радостно улыбнулась.



«У тебя нет территории, Константин. Ни каких гарантий. У твоих братьев монополия на Россию. Что ты можешь предложить? » Моего мужа было не так-то легко убедить красивым комплиментом.



«Я не буду продаваться тебе, Алессандро». Он ответил. «Но пока мы говорим, я смотрю на свое будущее королевство. Пришло время Братвам сесть за стол, который вы, итальянцы, так долго жрали, не так ли?



«Чей стул ты планируешь украсть?»



По лицу Константина промелькнул хитрый шепот. «Я думаю, тебе просто нужно подождать и посмотреть».



«Фальконе нет, потому что они наши союзники. Так что, должно быть, ты нацелился на Ломбарди. - рассуждал Алессандро. "У меня нет проблем с этим. Дон Ломба - заноза в заднице ».



Фамилия привлекла мое внимание. На видеозаписях USB Тото выразил желание убить Дона Ломбарди, но, очевидно, Дон Пьеро не хотел этого. Я помню, как отец сказал в записи, Нью-Йорк не всегда был таким слабым. Бьюсь об заклад, с лучшим правителем они могли бы снова стать славными.



Я посмотрела на Константина. Был ли это тот правитель, который имел в виду мой отец? Я держала улыбку при себе, зная, что ответ определенно отрицательный.



«К тому же у него только дочь. Без явного наследника. Будет легко получить контроль ». Константин слабо улыбнулся. «Получу ли я поддержку Чикагского Наряда, когда я займу свою территорию?»



Алессандро посмотрел на меня. «Что ты думаешь, София? Свяжем себя с братвой Нью-Йорка?



Ноздри Константина раздулись - единственный признак его удивления.



Я элегантно улыбнулась. «Я тоже была бы счастлива. Но у меня только один вопрос ».



«И Пахан сделает все возможное, чтобы ответить на него». Алессандро одарил Константина злой ухмылкой. «У моей жены есть один вопрос».



"Конечно. Спрашивай." Он сказал любезно, но я уловила опасение в его выражении. Вопрос был несложным - если только он не ответил неправильно.



«Как вы думаете, почему ФБР решило попытаться связать вас с Эриксоном?» Я спросила. «Есть ли история, о которой мы должны знать? Мы с мужем, ну, мы оба сторонники Солсбери ».



«Боюсь, я не знаю», - ответил он с облегчением. «Я не встречался с Эриксоном до вечеринки инвесторов в Подлом Сэле».



Я изучила его лицо, пытаясь распознать неправду. Но Константин, казалось, говорил правду. Ключевое слово: казалось.



Было бы крайне высокомерно предполагать, что вы можете читать любого человека в мафии.



Я посмотрела на Алессандро. Алессандро приподнял брови, но кивнул Константину. Он поднял бокал: «За новые партнерские отношения».



Константин чокнулся о наши бокалы. «За новые партнерские отношения».



Мы выехали на городскую улицу, двигатель машины громко ревел.


Я прислонилась к подголовнику, пытаясь не обращать внимания на излучение тепла Алессандро. Машина была слишком маленькой, сиденья слишком тесными…



Алессандро переключил передачи; его рука в опасной близости от моего бедра. Если он пошевелит пальцами дальше ...



- Вытащи голову из сточной канавы, - прошипела я себе.



«Думаю, все прошло хорошо», - сказала я, чтобы отвлечься. «Мне нравится Константин».



Мой муж фыркнул. «Он глава банды, а не светский человек».



"Я знаю я знаю." Я вытянула ноги, пытаясь избавиться от нарастающей боли между бедрами. «Как ты думаешь, твой брат примет его предложение о союзе?»



"Я не уверен." Алессандро сказал честно. «Мой брат ... Он из тех людей, чьи мотивы трудно расшифровать. Как тебя."



Я вздрогнула. «Я знаю, что ты не просто сравнил меня с Сосулькой из Нарядов».



"Ты не польщена?"



«Нет. Твой брат вызывает у меня странное настроение.



Он фыркнул. «Я бы сказал, что ты к этому привыкаешь, но что ж, нет». Алессандро взял острый угол. «Когда вы собирались рассказать мне о другом бизнесе, который убедила мистера Бальбоа создать для тебя?»



Я посмотрела на Алессандро, пытаясь понять его выражение. Опять же, у меня возникло внезапное желание выплеснуть кишки, раскрыть свои планы относительно бизнеса и благотворительности и все, что я хотела. Я хотела рассказать ему обо всех жестоких и манипулятивных мыслях, которые крутились в моем мозгу, хотела снять свою красивую маску и показать ему существо под ней.



Только Кэтрин видела чудовище внизу и все еще любила меня.



Отвернется ли Алессандро? Это было бы слишком для него? Сможет ли он построить дом с другим монстром?



«Ты побудил меня сделать что-то свое, и я поговорила об этом с мистером Бальбоа». - сказала я, не решаясь. «Сейчас не время», - уверила я себя.



"Ой?"



«И это не бизнес». Я добавила. «Он зарегистрирован как некоммерческий».



Он нахмурился. «Зачем тебе это делать? Ты же знаешь, что некоммерческие организации не зарабатывают денег ».



«Я решила, что Наряд нуждается в подтяжке лица, когда дело касается PR. Итак, я начинаю благотворительность. Я просто еще не поняла, что именно ».



Алессандро покачал головой, слегка улыбаясь. "Я думаю, это хорошая идея. Моя семья не очень хороша в ... политике и прочем. "



«Я начинаю понимать это. Но меня озадачивает настойчивость моей сестры, что Эриксон работает на русских. Зачем ей все хлопоты? Или она отвлекала меня от того, кто прослушивал мой дом и закладывал бомбу? »



Челюсти Алессандро сжались. «Могла ли она просто возиться с тобой?»



«Я полагаю ... но это не совсем стиль Кэтрин». Я обдумала это заявление. «Хотя я не совсем уверена, какой у нее стиль сейчас».



«Возможно, она пытается тебя отвлечь. Или отделять тебя от других ». Он сказал.



Я согнула лодыжку, она громко треснула. «Обычно она более очевидна». Затем меня осенила внезапная мысль: «Как ты думаешь, Эриксон связан с ФБР? Она пыталась дать понять, что ФБР не хочет, чтобы Эриксон был следующим мэром, поэтому я с большей вероятностью поддержу его. Тогда федералы получат контроль над мэром, что значительно усложнит жизнь Наряду ".



«Это хороший мотив. Но несколько недель назад Эриксон был арестован на вечеринке с группой секс-работников. Можно было подумать, что федералы заключат союз с кем-то более респектабельным ». - указал Алессандро, резко поворачивая.



Я согласно кивнула. "Ты прав. Но ... Я ничего не слышала в новостях о маленьком приключении Эриксона. Может, они стерли это из его записи ».



«А из общественной памяти? Это было бы сложно ».



«Да, было бы». Я нахмурилась, не видя финальной игры передо мной. У меня были все детали, но я просто не могла их подогнать. Это было невероятно неприятно.



Автомобиль внезапно притормозил возле знакомого здания. Кафе была темным и тихим, наполовину заключенным в тени. Единственный свет исходил от верхнего этажа, в комнатах, которые, как мне показалось, были офисом.



«Почему мы в Подлом Сэле?» Я спросила.



Алессандро постучал по рулю. Он сжал челюсть. «Есть ...» Он резко сглотнул. «Есть еще один последний секрет, которым я хочу поделиться с тобой».



«У меня только одна сестра». Я пошутила. «Какие еще есть секреты?»



Он не улыбнулся.



Лед катился по моему позвоночнику. Выражение его лица никак не успокоило мои нервы.



«Я уже видела подземелья пыток». Я добавила.



Алессандро расстегнул ремень безопасности. "Давай. Это не займет много времени. Но это то, что тебе нужно знать ».



Во мне поднялось подозрение. Что он мог мне показать? Как бы то ни было, от этого его челюсть затвердела, а глаза потемнели. Очевидно, ничего хорошего в этом не было.



Что было немного обидно. Какая-то часть меня надеялась, что это была вечеринка-сюрприз.



Алессандро обошел машину, открыл мою дверь и помог мне выйти. Мы вышли на прохладную улицу, ветер усиливался. Я сжимала юбку в руке, чтобы не засветить ни одного удачливого пешехода.



Мой муж провел меня в кафе, мимо бара из красного дерева и бархатных диванов. Я на полпути подумала, что мы собираемся спуститься вниз, но Алессандро резко повернул и повел нас на второй этаж. Я никогда не была здесь раньше - я всегда думала, что это просто еще несколько офисов.



«Я думала, что мы убрали подписку, когда федералы пытались ее закрыть». - сказала я, думая о заключенных в подвале.



"Мы сделали. Но теперь он находится под твоим именем, поэтому мы смогли вернуть некоторые вещи ».



Верхний этаж оформлен в том же стиле, что и бар. С деревянным полом, скрипучими дверями и старыми винтажными фотографиями на стенах.



Алессандро провел нас по коридорам, пока мы не достигли конца второго этажа. Он остановился у старой двери с тяжелым золотым замком.



"Все в порядке?" Я спросила.



Он не ответил.



«Алессандро, что за этой дверью?»



Он посмотрел на меня, сжав губы. «Ты не можешь никому рассказывать о том, что я показываю тебе сегодня».



В моем животе шевельнулось предвкушение. "Ой?"



«Я серьезно, София», - предупредил он. «Это самая большая тайна Наряда. Если бы мой дедушка узнал, что ты знаешь, он убил бы тебя ».



- Тогда зачем тебе показать это мне?



Алессандро не выглядел так, будто знал ответ на этот вопрос. Вместо этого он просто вынул ключ и отпер дверь. Прежде чем открыть его, он тихо постучал.



Я собиралась спросить, почему, когда дверь распахнулась и передо мной оказалась незнакомая женщина. На ней были синие скрабы, ее грязные светлые волосы были стянуты низко, в хвост.



Это где мы держали женщин-заключенных? Эта мысль заставила меня напрячься.



В тот момент, когда женщина увидела нас с Алессандро, ее глаза расширились.



«Сэр, я не знала, что вы приедете. Она только что села за пианино.



«Спасибо, мисс Спейрс». Алессандро жестом пригласил меня войти в комнату, но мое внимание сосредоточилось на медсестре.



" Спейрс? » Я спросила. «Как в Элизабет Спирс?»



Она моргнула. «Да, мэм, это я».



Было бы ужасно спросить ее, почему она не была заперта с Неро, наводящим на нее ужас? Я решила, что это так, поэтому просто улыбнулась ей и вошла в комнату.



Меня встретила маленькая квартирка. С современной мини-кухней, винтажными зелеными диванами и старыми мерцающими лампами. В дальнем конце комнаты был небольшой круглый альков, а под окнами стоял большой рояль.



Старая хрупкая фигура склонилась над клавишами, нажимая на элегантную мелодию.



Я подошла ближе. На фигуре был старый розовый халат, бигуди в седых волосах и маленькие тапочки на ногах. Она была повернута ко мне спиной, так что я не могла видеть ее лица, но при виде ее во мне нахлынуло ужасное знакомое чувство.



«Нонна, - сказал Алессандро, - я ... привел кого-то на встречу с вами.



Мелодия внезапно прекратилась. Очень медленно фигура повернулась и быстро моргнула, глядя на нас с Алессандро.



Даже с морщинами и тяжелыми мешками под глазами я знала, кто она такая.



Я впервые увидела ее над камином Дона Пьеро. «Ах, моя Николетта», - сказал он.



Использовать, чтобы свести мою Николетту с ума - ну, еще более безумно.



Я могу успокоить Николетту.



Голос дона Пьеро кружился у меня в голове. Все те маленькие намеки и упоминания, которые я списала со счетов как оплакивающий свою жену мужчину. Когда действительно ...



Передо мной сидела старая и очень живая Николетта Роккетти, жена Дона Пьеро и бабушка Алессандро.



Старуха удивленно моргнула. «Пьерджоржио, - рассмеялась она высоким и резким голосом, - что ты здесь делаешь?»



Глава двадцать третья



Алессандро не исправил ее ошибочную личность. «Я привел кого-то на встречу с тобой», - сказал он ей, его голос был мягче, чем я когда-либо слышал. «Ti Presento Sophia». Это София.



Я тепло улыбнулась ей, пытаясь подавить непреодолимое желание плакать. «Пьяцере», - сказала я. (Я рад встретить Вас).



Николетта ухмыльнулась мне, ее глаза на мгновение сузились, узнав итальянца. Вместо ответа она просто уставилась на меня.



Я мельком взглянул на Алессандро. Он спросил ее, играет ли она что-нибудь на пианино, и Николетта снова повернулась к инструменту. Она проверила клавиши, прежде чем погрузиться в мелодичную мелодию.



«Болезнь Альцгеймера». Он ответил на мой незаданный вопрос. «В некоторые дни она более ясна, чем в другие, но в последнее время ... в последнее время она не очень хорошо себя чувствует».



Я уставилась на Николетту, не в силах сформировать связные мысли. «Почему ... почему она здесь? Несомненно, она была бы счастливее с семьей ».



«Мой дедушка считает, что ей здесь лучше».



«Я не знала, что он врач». Я начала стрелять, хотя по-настоящему злился не на Алессандро. «Почему говорят, что она мертва?»



«Он думает, что это признак слабости».



«Для такого мудрого человека он не очень умен». - пробормотала я, не в силах отвести взгляд от Николетты. Поиск другого Роккетти - еще одной женщины Роккетти - вызвал в моем сердце странную долю счастья. У меня была еще одна сестра по оружию, кого-то еще, кого нужно любить и защищать. "Ты часто навещаешь ее?"



"Так часто как я могу." Он сказал. «Но Беппе - ее любимец».



"В самом деле?" Я почувствовала, как мои губы слегка приподнялись. «Бьюсь об заклад, это сводит с ума Карлоса-младшего».



Алессандро улыбнулся. "О да."



Я качнулась на каблуках, потирая рукой живот. «Когда ... когда это началось?»



"Десятилетия назад." Он сказал. «Сначала это характеризовалось как шизофрения, потому что она была очень молода, когда ей поставили диагноз. Но тестирование показало, что у нее раннее начало болезни Альцгеймера. Я был очень молод, когда Дон Пьеро спрятал ее ».



- Она здесь больше двадцати лет? Во мне поднялось странное чувство гнева. «Это подло».



«Это приказ Дона». Но Алессандро звучал так, как будто он согласился со мной.



"И как Элизабет вписывается в это?" Я мельком взглянула на медсестру, которая возилась на кухне, пытаясь дать нам некое подобие уединения.



«Николетте нужен круглосуточный уход. Мисс Спейрс порекомендовала нам Нина, которая знала ее через кузину или что-то в этом роде. Неро выследил ее, и теперь она наша сотрудница ».



"Я вижу." Я нежно положила руку на плечо Алессандро. Он посмотрел на меня сверху вниз. «Спасибо, что показали мне это».



"Ты не злишься?"



Я обдумала это. Я была зла? Этот секрет казался несущественным для секрета мертвой сестры, так что нет, я не злился. "Нет я не злюсь."



«С этого момента больше никаких секретов». Он сказал мне.



Я покачала головой, улыбаясь. «Никаких секретов, когда мы в расчете. У меня есть еще несколько, прежде чем я догоню тебя.



Злая улыбка появилась на его лице. «Какие секреты?»



«Тебе придется подождать и посмотреть». Я усмехнулась ему. «Однако сейчас у меня есть идея для моей некоммерческой организации».



"Ой?"



«Поддержка Роккетти Альцгеймера». Я сказала.



Глаза Алессандро заблестели. «Я думаю, что это очень хорошая идея».



Мы попрощались с Николеттой. Она воскликнула: «Salve, Piergiorgio!» когда мы уходили, большая часть ее внимания вернулась к пианино. Я хотела остаться подольше, посидеть с ней, но мне нужно было освежить свой итальянский, и Элизабет дала понять, что Николетте почти пора ложиться спать.



∞∞∞



Неделю спустя Роккетти и я (включая Эйслинга) пошли голосовать за Солсбери. Будки для голосования стояли внутри ратуши, вокруг них собрались сотни людей. Пресса заполнила комнату, мягкое щелканье их фотоаппаратов стало официальным фоном для вашего голоса.



Нас поприветствовал мэр Солсбери, одетый в свой лучший костюм с большой булавкой «Я ГОЛОСОВАЛ», приколотой на его пиджаке.



- Билл, - пожал ему руку Дон Пьеро. «Великий день, наконец, наступил, да?»



Солсбери кивнул. «Да, да, сегодня день. Спасибо что пришли."



«Мы бы этого не пропустили».

Камеры мелькали, когда мы шли к кабинам для голосования, а потом быстро последовал шепот. Это Пьерджоржио Роккетти? Они прошептали. Предполагаемый Дон из чикагской команды?



Дона Пьеро не часто видели на публике с тех пор, как он ушел на пенсию в закрытом поселке. Большинством общественных мероприятий занимался Энрико, который с радостью передал мне эстафету, когда я присоединился к семье.



«Улыбнись», - прошептала я нахмурившемуся Алессандро. «Ты на камеру».



Он посмотрел на меня своими темными глазами с проблеском юмора, но не ответил. Он не смягчился и не улыбнулся прессе.



Голосование не заняло много времени, хотя всей семье потребовалось время, чтобы проголосовать. Мы собрались вместе и ждали, никто не осмеливался приблизиться.



Пока я ждала с Сантино и Карлосом-младшим, я восхищался чикагцами. Большинство из них избегали зрительного контакта с нашей маленькой группой, даже уходя с нашего пути. Когда я наблюдала за ними, меня наполнило чувство самодовольства, но также и неуверенность.



Сделать Роккетти более привлекательным для чикагской публики дело предстояло нелегкое. Мои благотворительные движения могут помочь, но, возможно, мне придется подумать о других средствах. Особенно, если ФБР решило остаться - они бы не испортили имя уважаемого общественного деятеля, не так ли?



Кстати о ФБР, я бродила по холлу в поисках Эриксона. Я заметила его в дальнем конце комнаты, в окружении прессы и репортеров. Он говорил о своих планах на город, его красивое лицо оживлялось.



Через мгновение к нам присоединился Эйслинг, ненадолго оглянувшись, чтобы увидеть Тото. Ей не очень нравилось быть рядом с нами, Роккетти, без членского билета. Хотя я считала ее неофициальным членом семьи. Она мирилась с Тото с грацией, которой я никогда не смогу достичь, так что, насколько мне было известно, это означало, что она была в клубе.



«Хочешь сесть, София?» - спросила она меня, зачесывая длинные красные локоны через плечо.



Я положила руку себе на живот, чувствуя, как ребенок крутится. "Нет нет. Я в порядке ». Хотя меня убивали колени и лодыжки.



Ее зеленые глаза светились слишком многозначительно, но она не давила. Эйслинг действительно была знаком с детьми и беременностью, в чем я никогда не могла разобраться, хотя я воздерживалась от того что бы задавать слишком много личных вопросов.



Эйслинг была очень замкнутой - я даже не могу сказать вам, где она сейчас живет.



Через несколько минут к нам подошел мой муж. Его глаза немедленно обратились ко мне, бегая от моего лица к ногам.



Я почувствовала, как в предвкушении у меня сжалось живот.



Сегодня на мне не было ничего особенно откровенного, просто скромное белое платье с широкой струящейся юбкой. Единственной выставленной кожей были мои руки и шея - хотя Алессандро смотрел на меня, взглядом который обнажал.



Я почувствовала, как мои щеки потеплели, и быстро отвернулась. Я заметила, как Эйслинг прячет улыбку, как будто она пыталась удержаться от слов.



Рука Алессандро легла мне на бедро и на поясницу. «Солсбери пригласил нас на свою избирательную партию».



«Здесь мы наблюдаем за подсчетом голосов». Я сказала ему. «Это будет либо самая грустная, либо самая счастливая вечеринка в Чикаго, но мы узнаем об этом слишком поздно».



Он усмехнулся. «Ужасные шансы».



«Не азартный человек?»



Его темные глаза блуждали по моей коже. «Не тогда, когда шансы 50/50».



Это меня взбесило. «Я думаю, что смысл азартных игр в том, чтобы не знать результата. Знаете, это делает его более захватывающим? "



«Напомни мне никогда не пускать тебя в казино».



Я громко засмеялась, отчего головы повернулись. Я прижала руку ко рту и бросила на Алессандро предупреждающий взгляд. Он только усмехнулся.



Последний Роккетти наконец закончил голосование и дошел до нашей небольшой группы. Эйслинг немедленно скользнул в сторону Тото, который бросил на нее единственный горячий взгляд, а затем продолжил разговор с отцом.



Я посмотрела на Дона Пьеро, и меня охватил этот странный гнев. Я не упоминала ему Николетту, и Алессандро тоже. Но мы не держали это в секрете - Элизабет вполне могла что-то сказать. Но Дон Пьеро не упомянул свою запертую жену и не намекнул на это.



"Поехали." - сказал Тото, махая нам рукой. «С меня достаточно этих одетых павлинов».



Мы вышли из ратуши, но дошли до ступенек. Дон Пьеро заметил нескольких богатых бизнесменов и разделил нас, чтобы поприветствовать их.



Я инстинктивно осмотрела улицу и была не удивлена, когда увидела знакомую машину в паре с двумя большими черными фургонами. Три машины были припаркованы на противоположной стороне улицы, не пытаясь скрыть, кто они на самом деле.



Несколько агентов слонялись по машинам, делились кофе и пончиками. Одного я поймал за камерой, но они не фотографировали. Вместо этого они выглядели почти небрежно, как будто у них был перерыв в работе коррумпированной организации, финансируемой за счет налогов.



«Эй, София, разве это не твоя сестра?» - протянул Тото, указывая вперед.


Я заметила ее секунду спустя. Моя сестра склонилась над капотом «Додж Чарджер», перед ней лежала карта. Ее золотая голова была прижата к белокурой голове агента Дюпона, и эти двое, казалось, находились в своем маленьком мире.



Я указала на них Алессандро, игнорируя Тото, пытающегося оценить мою реакцию. Он только пытался меня взволновать, а я была не в настроении.



«Я не думала, что нужно приносить карту для голосования». Я сказала своему мужу.



Его черные глаза внимательно изучали их, сжав челюсти. «Что они здесь делают?»



«Я могу подойти и спросить».



«Забавно», - сказал он мрачно.



Я пожала плечами. "Я думала, да." Я повернула голову, словно могла заглянуть сквозь стены и увидеть члена совета Эриксона. «Как ты думаешь, они здесь, чтобы опросить нас или Эриксона?»



«Ты можешь сойти с ума, пытаясь понять глупый мыслительный процесс ФБР», - с горечью сказал Алессандро. «Они всего лишь кучка толкателей карандашей».



«Яркий комплимент», - размышляла я, оглядываясь на сестру. «Я думаю, что есть что-то между Кэтрин и агентом Дюпоном».



«Хорошо для них». Похоже, мой муж не заботился.



«Мы могли бы использовать это в наших интересах», - напомнила я ему. «Мужчины всегда делают глупости из любви».



Я почувствовала, как напряглась его рука. "Ой?"



«Ну, они есть во всех фильмах, которые я смотрела». Я послала ему улыбку. «Я думаю, нам следует пойти и поговорить с ними».



«Будет интереснее игнорировать их».



"Я полагаю." Меня это не убедило.



«Почему ты отчаянно хочешь поговорить со своей сестрой?» - спросил Алессандро.



Хотела ли я? «У меня всего несколько вопросов».



"Какие?"



Я оглянулась на мужа, проверяя, что остальные Роккетти заняты. Они были - некоторые уезжали, некоторые разговаривали с богатыми бизнесменами.



Я снова посмотрела на Алессандро, чьи брови приподнялись. «Кэтрин удалось оставить подарок мне детский шауер». Я сказала. «Я хочу знать, как ей удается это сделать. Сначала жучки, бомба, потом предупреждение об Эриксоне. А теперь это? Я думала, что это Форт-Нокс ».



Алессандро сердито посмотрел на мою сестру. «Это должно быть». Он снова взглянул на меня. «Может ли твоя сестра иметь контакт в Наряде? Кого-то, с кем она была близка?



"Точно нет. Меня всегда любили гораздо больше, чем ее ». Я старалась не казаться такой высокомерной, но это была правда. Большинство других женщин сочли Екатерину слишком непослушной. «Может ли кто-нибудь из Наряда использовать ее?»



«Я хочу сказать нет, но это было бы наивно с моей стороны». Он сказал. «Везде предатели».



Я слегка улыбнулась его тону, но промолчала. «Какой бы ни была причина их пребывания здесь, они мало что увидят. Кто будет настолько глуп, чтобы нарушить закон в таком общественном месте, особенно когда оно окружено людьми?»



Алессандро нахмурился, глядя на федералов, обдумывая это. "Какая разница. Пусть гонятся за собственными хвостами. У нас есть дела ».



«Как если бы я планировала свой день рождения».



Он фыркнул. «Я не об этом говорил, но ладно, если ты настаиваешь».



Бросив последний взгляд на ФБР, я присоединилась к Роккетти, которые покинули мэрию и отправились в предвыборную партию Солсбери. Проскользнув в машину, я почувствовала чей-то горячий взгляд сзади на моей шее.



Я обернулась и заметила, что на меня смотрят медово-карие глаза сестры.



Машина уехала раньше, чем я успела среагировать.



Тяжелая рука трясла меня, выводя меня из темноты сна.



"София?" Прошептал знакомый голос.



Я повернула голову, всматриваясь в темноту. Мой мозг был полон усталости, но я могла различить фигуру Алессандро у моей кровати. Я все еще мечтала? Я поинтересовалась. Нет, нет, не может быть. Во сне Алессандро никогда не бывает одетым.



"Что случилось?" Я невнятно пробормотала, отрывая язык от неба.



«Голосование только что завершилось. Эриксон выиграл ».



Я протерла глаза. "Хорошо для него..."



«Нет, София. Эриксон выиграл ».



Его имя пронеслось в моей туманной голове. Я села на локте и встретилась взглядом с Алессандро в темной комнате. "Эриксон?"



«Он наш новый мэр».



"Это не хорошо." Мой мозг все еще пытался не отставать. «Он теперь мэр?»



«Да», - повторил он. "Он."



Я снова рухнула на подушку, мои тяжелые веки сомкнулись. "Это не хорошо." - повторила я.



Я почувствовала, как теплая рука скользит по моей щеке. «Поговорим утром», - сказал низкий голос мужа надо мной. "Ложись спать."



Я снова заснула, прежде чем смогла ответить.



Глава двадцать четвертая



Вечеринка подходила к концу.



Возможно, это была лучшая вечеринка по случаю дня рождения, которую я когда-либо планировал в своей жизни. Я выбрала Circuit di Chicago в качестве места проведения, растянув бар и ленту по асфальту и траве. Грохотала музыка, наливали выпивку (к сожалению, ничего для меня), а танцы продолжались несколько часов.



Каждый человек, которого я знала, был там. Из моей семьи в Наряде, Исторического общества. Прибыли все достойные светские люди в Чикаго с дорогими изысканными подарками, которые были брошены на огромную гору подарков.



Каждый раз, когда Алессандро смотрел на нее, он недоверчиво покачивал головой.



Даже Полпетто приехал в качестве моего почетного гостя. Когда ему надоело, что его гладят и царапают, он пошел в объятия Оскуро и заснул. Теперь он был там, животом вверх и выглядел как маленький плюшевый мишка в руках большого страшного солдата.

Мои ноги и щеки заболели к тому времени, когда час пошел на убыль. Я танцевала и разговаривала, пока мое тело не закричало, чтобы я заснула, и все же я продолжала идти, подпитываемая энергией вечеринки и мыслями об открытии подарков.



Когда пришло время открывать подарки, Алессандро унес меня, прежде чем я успела прикоснуться к оберточной бумаге. Он заставил меня встать на трассу и закрыл мне глаза.



Его горячее дыхание пощекотало мне ухо, когда он прошептал: «Угадай, что это».



«Еще одна собака?»



«Боже, нет. Попробуй снова."



«Я не знаю», - заскулила я. «Просто покажи мне. Пожалуйста." Я протянула «пожалуйста» для дополнительного акцента.



Когда он убрал руки от моих глаз, я чуть не упала в шок. Алессандро подарил мне новенький Range Rover цвета розового золота. Он мерцал в угасающем солнечном свете, практически крича Софии Роккетти.



Когда он показал мне детское кресло, уже установленное на заднем сиденье, я разрыдалась.



«О, не плачь. Ты испортишь свой макияж. Он потер мою спину, прижимая к себе. Я прижалась лицом к его груди, дрожа. «Давай, попробуй».



Алессандро дал мне ключи от машины, уже прикрепив все милые брелки, которые у меня были на моих оригинальных ключах, и провел меня на место водителя.



«Не езжай слишком быстро», - предупредил он, садясь на пассажирское сиденье.



Я перестала плакать достаточно бысто, чтобы сказать: «Значит, тебе разрешено ездить быстро, Алессандро, а мне нет?»



«Оскуро только что предупредил меня, что ты ужасный водитель». Он пристегнул ремень безопасности, а затем проверил мой.



"Что он сделал?" Я засмеялась и завела двигатель. В эти дни я почти никогда не водила сам, но в тот момент я не хотела ничего, кроме как быть водителем до конца своих дней. «Я не могу дождаться, чтобы отвезти детей в школу в этом!»



Алессандро фыркнул. - Тогда езжай.



Мы проехали несколько кругов по трассе, все мои гости покинули трассу и искали убежище в центре арены. Автомобиль был плавным и легким в управлении, с кнопкой ручного тормоза и голосовым управлением Bluetooth.



Все мои другие подарки тоже были замечательными, но никто не пытался соревноваться с Алессандро.



«Мы должны были заставить его идти последним», - сказала Елена, подарив мне кучу старых журналов о винтажной моде. «Теперь мы похожи на куча дерьмовых дарителей.



Я так смеялась, что ей пришлось поправить диадему моей именинницы, чтобы она не упала.



Поскольку гостей становилось все меньше и меньше, мне удалось прерваться на перерыв в ванной. Ребенок безжалостно сжимал мой мочевой пузырь, поэтому мне приходилось писать каждые пять секунд.



Я побрела в туалет, все еще хихикая. Моя голова забилась из-за музыки, контрастирующей с тишиной в туалете. Я прислонилась головой к стене стойла, несмотря на то, что в моей голове сработала сигнализация о нечистоте, и глубоко вздохнула.



Третий триместр надрал мне задницу. Я была готова к тому, чтобы беременность подошла к концу, с нетерпением ждала встречи со своим ребенком и устала от того, что не могла контролировать свое тело. Но у меня оставался еще месяц.



«На этот раз в следующем месяце», - сказала я себе, потирая живот. Может быть, у меня и моего ребенка будет один день рождения. 17-е.



Я думаю, что заснула ненадолго, потому что внезапно вздрогнула, а затем вспомнила, что нужно стянуть нижнее белье и натянуть платье на бедра. Я спустила воду в туалете, тщательно вымыла руки (и ту сторону головы, где я опирался на стену), а затем ушла.



Я слышал грохот музыки в холле. Я начала шагать вперед, когда услышала знакомый голос в противоположном конце зала.



Я нахмурилась и прислушалась.



«- переместите Андолини на восток и вместе с ним Триполи. Не беспокойтесь об этом углу - туда никто не войдет ».



Это был мой зять. И это звучало так, будто он переводил охрану на другие точки?



Я шагнула дальше по коридору, подходя ближе.



«Сделай это сейчас», - услышала я его приказ. «Если мне придется снова спросить тебя, я перережу тебе горло. Я ясно выражаюсь? "



С кем он так разговаривал? Я знала, что Сальваторе-младший отвечает за безопасность, это была его область знаний, но зачем он перемещал всех этих солдат? Я думала, что охрана была идеальной для вечеринки - вот почему Алессандро и Оскуро подписали ее.



Почему Сальваторе-младший менял его во время вечеринки?



Внезапно открылась дверь, и вышел мой зять. Он сразу заметил меня, его пустые глаза стали холоднее.



«София», - сказал он без единой эмоции в голосе. Мои волосы встали дыбом. "Что ты здесь делаешь?"



"Я-"



Осознание поразило меня так быстро, что почти сбило с ног.



Мой зять отвечал за безопасность. Естественный противник моего мужа отвечал за мою безопасность.



Я встретилась с ним взглядом, чувствуя, как мои губы приоткрываются. "Ты делаешь это часто? Изменяешь протокол безопасности, никому не сказав? »



Он даже не моргнул и не спросил меня, слышала ли я его разговор. «Мне нужно беспокоиться о безопасности. Твоя работа - беспокоиться о рождении детей и планировать вечеринки, как у светского человека.



Я проигнорировала его. Кусочки начали соединяться.



«Пентхаус ...» - выдохнула я, чувствуя, как мой мозг связывает все факты воедино. «Ты ... ты ослабили охрану, и этот человек напал на меня. ... закрытый жилой комплекс. Моей сестре все время удавалось проникнуть внутрь - потому что ты продолжал сдвигать охрану и надеялся, что ФБР воспользуется этим в своих интересах. И они это сделали ».



«Как крыса с сыром», - холодно сказал он.



Я сделала беспокойный шаг назад. "Почему? Почему я? Что я тебе сделала?



"Ничего." Он сказал. «Но ты дала моему брату власть, наследника. А ты сестра предателя ФБР. Само твое существование угрожает моему правлению.



"Твоему правлению?"



«Как ты думаешь, кто будет править Нарядом, когда Пьеро наконец упадет замертво? Мой отец? Пожалуйста. Сумасшедшему плевать только на собственное безумие.



Я посмотрела на Сальваторе. Пустота на его лице, когда он заявил о своих намерениях, выглядела неестественно. Была ли это маска, подобная той, что была на мне? Или его внутренности были такими же пустыми?



«Ты больше не станешь моей целью». Я его предупреждала. «Перезвони людям и скажите им, чтобы они не отклонялись от приказов, скажите им, чтобы они вернулись на свои позиции».



"Нет" Он сказал. «Пора тебе понять свое место. И это не с Роккетти ».



Если бы я звала на помощь, никто бы меня не услышал из-за музыки. Алессандро думал, что я с Еленой; Елена видела, как я шла в ванную. Придет ли она меня искать, если я буду отсутствовать слишком долго? Придет ли Алессандро искать меня?



«Хорошо, подумай, София, - сказала я себе. Сальваторе не из тех, кто пачкает руки, он предпочел бы, чтобы за него это сделал кто-то другой. Используйте это в своих интересах.



«Алессандро не обрадуется, когда я расскажу ему, что ты сделал», - напомнила я ему. «Он верил, что ты защитишь меня».



«Верность моего брата своей семье ослепляет его».



Я приподняла подбородок. «Эта преданность сделает его лучшим Доном, чем Пьерджоржио и ты».

На лице Сальваторе-младшего не было даже искры гнева. Просто бесконечное ничто. Возможно, в нем чего-то не хватало, как в «Тото Грозном».



В конце концов, яблоко никогда не падало далеко от дерева.



«Лучшим Доном будет тот, кто победит, у кого будет больше власти». Он сказал разумно. «Конечно, ты это знаешь».



«Я не знала, пока ты мне не сказал», - тупо сказала я. Я сделала еще один крошечный шаг назад. «Давай, Сальваторе. Перезвони мужчинам и скажите им вернуться на свои позиции. Нет чести преследовать женщин в семье ».



«Какое мне дело до чести?» - спросил он.



«Наряд построена на чести и преданности, - сказала я.



Сальваторе покачал головой. «Наряд построена на хитрости, безжалостности и кровожадности. Больше ничего нет. Никакого другого секретного ингредиента ».



Я склонила голову в знак согласия, хотя внутри я серьезно соглашалась с заявлением Дона Пьеро о том, что Сальваторе-младший никогда не будет доном чикагской команды. Думал ли он, что такое мышление нового века сделает его популярным среди традиционалистов, романтизирующих старый образ мафии?



«Вернемся на вечеринку», - сказала я.



Он покачал головой. «Нет. Теперь ты слишком много знаешь.



Прежде чем я успела среагировать, на меня напал Сальваторе-младший. Он толкнул меня в стену, моя спина испустила крик боли, когда коснулась кирпича. Прежде чем я успела закричать, его пальцы обхватили мое горло и надавили.



Я втянула воздух, пытаясь извиваться -



Думай! Я кричала в свой мозг. Думай! Думай!



"Отпусти меня!" - прошипела я. «Я… знаю… Аделасия…» - выдохнула я последнее слово, когда мое зрение потемнело, «-беременная».



Он тут же отпустил.



Я отшатнулась в сторону, цепляясь за стену, чтобы стабилизироваться. Мое зрение было пятнистым и чернильным, легкие взвыли от боли.



"Кто тебе это сказал?" Он зашипел, его ботинки упали мне в глаза.



Я не была уверена на сто процентов, когда сказала это, цепляясь за теорию. Но это было очевидно, когда вы сказали это вслух. Заметив Аделасию с Сальваторе, Аделасию тошнит во время моего детского шауера.



Я вспомнила сердитый взгляд Сальваторе-младшего, когда он смотрел на мой беременный живот. Ты дала моему брату власть, наследника.



«Я поняла это», - прохрипела я, схватившись за грудь. Медленно я подтянулась, встретившись с ним взглядом. «Это было несложно». Я жестикулировала. «И я рассказала об этом множеству людей. Не волнуйся. В конце концов, я светская львица.



Сальваторе-младший оценил меня. «Ты никому не сказала».



Я прислонилась к стене, защитно схватившись за живот. «Ты действительно хочешь рискнуть?»



«Что ты планируешь делать с этой информацией?»



Я обдумала это. «Ты поиграл с ней, чтобы соревноваться с Алессандро. Я не дура, Сальваторе. Но ублюдок по сравнению с законным наследником? Мы с тобой оба знаем, кто победит».



Его черные глаза скользнули по моему лицу, в его глазах вспыхнула неуверенность.



«Женись на Аделасию, Сальваторе. Защитите ее репутацию и свои шансы на власть ». Я потерла живот, как будто смотрела на ребенка через толстую венозную кожу. «В обмен на мое великодушное молчание, ты перестанешь пытаться убить меня из-за слабой охраны ».



Он оглядел меня. «Это твои условия секретности?»



«Я не предатель. Наверняка тебе об этом говорили жуки в моем доме.



«Ты знаешь, что я подложил подслушивающие устройства?»



Я оторвалась от стены. "Сейчас узнала." Я сказала ему.



Краткое выражение удовольствия промелькнуло на его лице. Сальваторе расслабился, отказавшись от своей порочной позиции. Он засунул руки в карманы - руки, которые только что обхватили мое горло.



«Знаешь, София, - сказал он, - мы могли бы быть хорошей командой, если бы ты был со мной обручена. Мы могли бы заставить Штаты встать на колени ».



Я склонила голову, несмотря на мгновенное отвращение к его предложению.



«Я позвоню в службу безопасности»



«Нет. Я хочу поговорить со своей сестрой ». Я перебила его. «Где вход, который ты для них создали?»



«Рядом с парковкой».



Я благодарно склонила голову, повернулась на каблуках и в последний раз направилась к сестре.



Сальваторе смотрел, как я шел, но не двинулся за мной. Он бы не рискнул, что к его имени будет привязан ублюдок - или влезть в дерьмо с семьей Аделасии. Ди Тральяс составляет огромную часть Наряда, и разозлив их, вы не получите никаких пирожных.



Надеюсь, мне не нужно было напоминать об этом зятю.



Выбираясь, я отправила быстрое сообщение на своем телефоне, прежде чем засунуть его обратно в бюстгальтер.



На стоянке было тихо, когда я подошла к ней, вдыхая прохладный осенний воздух. После такого мучительного лета было приятно, что в городе так быстро похолодало. Вокруг машин или забора никого не было, но я сразу заметила движение в кустах.



Я подошла ближе.



Не прошло и секунды, как выскочила золотая голова.



«Мы должны прекратить подобные встречи, сестра», - пробормотала я. Я остановилась в метре от нее.



Кэтрин выпрямилась, вытянув ноги. «С днём рождения, София».



"Спасибо." У меня возникло внезапное желание плакать, хотя я не знала почему. «Почему ты здесь, Кэтрин?»



Она посмотрела в сторону, быстро моргая. «Это ... это мое последнее предложение. Мое самые последнее. Она повернулась ко мне, не прилагая никаких усилий, чтобы скрыть наворачивающиеся на глаза слезы. «Скажи слово, и я отведу тебя в программу защиты свидетелей».


«Ты бы пошла со мной?» Я спросила.



Кэтрин замолчала. "Пойти с тобой?"



«Защита свидетелей». Я уточнила. «Ты бы пошел со мной? Это могло быть снова похоже на старые времена, когда мы были девочками. Только мы."



«Я ...» Она сглотнула. «Я бы хотела, если бы это вытащило тебя из Народа. Я бы поехал с тобой в Арктику, ловила рыбу в ледяных океанах и разбиралась с твоим Сантой - шутки наших соседей ».



«Северный полюс в Антарктиде или в Арктике?»



«Арктика. Это просто пучок воды ». Она сказала мне, ненадолго сбившись с курса. «Но я бы пошла с тобой, да».



Я улыбнулась ей, хорошо чувствуя собственные слезы. «Я не уйду, Кэтрин. Но ты должна. Тебе следует пройти как можно дальше и шире ».



Она упрямо приподняла подбородок. "Я никуда не собираюсь."



"Я тоже" Я сказала ей. «У меня есть то, что я хочу сейчас, Кэт». Знакомое прозвище слетело с моего языка легко, если не с грустью. «У меня есть все, что я хочу».



"И что это, Соф?" Она вернулась. «Быть ​​трофейной женой? Светская львица? Принцесса Чикаго?



«Нет. Не совсем." Пробормотала я.



"Ну что это?" - спросила Екатерина. «Что тебе нужно, сестра?»



И все те желания и скрытые мысли, которые у меня были в течение многих лет, выплеснулись в воздух. Те маленькие желания, которые у меня были с детства до женщины. Я спихнула их, спрятала за красивой ложью и идеальным макияжем. Но они не насытились, они не ушли. Нет, они стали сильнее, когда Алессандро подпитывал мои амбиции.



Но как только я открыла рот, я поняла, что больше никогда не закрою его.



«Я хочу ... Я хочу, чтобы полиция опускала глаза, когда я прохожу мимо, я хочу, чтобы мэр Солсбери кланялся, когда я приближаюсь. Я хочу, чтобы ФБР покинуло мой город и никогда больше не показывалось. Я хочу, чтобы меня любили. Меня уважали и боялись. Я хочу, чтобы папа посмотрел на меня и увидел создание, которое он создал, то, что он кормил, успокаивал и называл красивым, в то время как я становился все более мерзким и уродливым. Я хочу установить свои статуи. Я хочу, чтобы мой сын и мой муж были королями. А ты знаешь, что мне больше всего нужно, сестра? Чего хочет каждая мерзкая красивая женщина в мире? » Я понизила голос, как будто это был секрет между мной и моей сестрой. «Я хочу быть королевой».



Кэтрин уставилась на меня. На ее лице не было ни удивления, ни отвращения. В конце концов, она всегда знала, что скрывается за моей золотой внешностью, она росла рядом с этим.



«Знаешь, когда я впервые присоединился к ФБР, они попросили меня описать тебя, какой ты была». - внезапно сказала она. «Видишь ли, они думали, что ты тупица, блондинка и слишком красива для ума».



"И что ты сказала?"



Она встретилась со мной взглядом. «Я сказала, моя сестра не тупица. Она выжидает. Не давай ей повода причинить тебе боль ». Она раскинула руки, протягивая их, как пару крыльев, с жестоким выражением лица. «Думаю, маска снята, сестренка. Это уже не маленькая девочка Падовино, а теперь королева Роккетти ».



Я безмятежно ей улыбнулась. «Позаботьтесь о своем, Кэтрин, а я позабочусь о своем».



Екатерина Падовино оценила меня, больше не утруждая себя вести себя цивилизованно. Вместо этого праведность сказала, что она удержит ее лицо, подняв ее во весь рост. Архангел-мститель, неумолимый и исполнитель справедливости.



Святая Екатерина Александрийская, великомученица Святая Екатерина.



Возможно, Роза знала что-то, чего не знали остальные из нас, когда назвала свою дочь.



Я забыла, почему моя сестра ушла из Народа. Она тоже решила снять маску, чтобы раскрыть свои истинные намерения. И когда она не нашла их удовлетворенными в организации, она искала в другом месте.



Я не могла винить ее за ее амбиции, за ее решимость.



Мы встретились взглядами через небольшое пространство между нами, больше не две маленькие девочки, которые знали секреты друг друга и спали, сжимая друг друга за руки. Больше не те маленькие девочки, которые любили друг друга изо всех на свете. Но теперь две женщины, лидеры наших королевств.



«Надеюсь, ты получишь то, что хочешь, сестра». Моя сестра сказала.



Я улыбнулась в ответ. «Я надеюсь, ты тоже получишь то, что хочешь, сестра».



Мы приняли друг друга в последний раз, зная, что в следующий раз, когда увидимся, мы будем уже не сестрами, а врагами.



«Я всегда буду любить тебя», - сказала я прежде, чем смогла остановиться.



Она улыбнулась, маленькая и личная. «Я всегда буду любить тебя больше».



А потом она ушла.



Глава двадцать пятая



В тот момент, когда я увидела Алессандро, я упала в его объятия.



Он крепко прижал меня к своей груди, прижимая к себе с жестокостью, с которой никто никогда не держал меня раньше. Я слышала его голос, говорящий людям, что я устала, и теперь мне пора удалиться, отдохнуть. Я не спорила, просто прижалась к нему лицом, прислушиваясь к стуку его сердца.



Алессандро отвел меня домой, помог мне одеть пижаму и уложил в постель. Он сел на край матраса, поглаживая мои волосы.



«У тебя была хорошая вечеринка?» Он спросил.



Я кивнула, всхлипывая. "Да. У меня была очень хорошая вечеринка ».



«Твоя сестра появилась? Поэтому ты так расстроена? »



«Не только она. Твой брат тоже.



"Сальваторе?" Его голос стал темным и жестким. "Что он сделал?"



Я рассказал ему, что случилось в коридоре. Как я подслушала прореживание системы безопасности, как он много раз делал, включая нападение на пентхаус. Когда Алессандро так разозлился, я подумала, что он нырнет в окно, чтобы выследить своего брата, я быстро рассказал ему о беременности Аделасии и о том, почему Сальваторе соблазнил ее.



Это не успокоило.



Чтобы отвлечь его, я быстро пересказала то, что случилось с моей сестрой.



«Я не очень расстроена». - прошептала я, глядя на него липкими глазами. Моя тушь растаяла от слез, придавая мне ужасный енотовидный вид. Алессандро было все равно. Его никогда не волновало, как я выгляжу. «Я ... я, ну, полагаю, мы расстались. Мы обе выбрали свою сторону ».



«Какую сторону ты выбрала, София?» - спросил он, все еще злясь на своего брата.



Я слегка улыбнулась, чувствуя складку подушки под движением. «Ту, на которой я родилась, ту, где отец моего ребенка. Та сторона, где находится мое будущее ».



Алессандро наклонился, прижимаясь мягкими губами к моему виску. Мое сердце забилось быстрее. «У меня есть для тебя последний подарок на день рождения».

«Ничто не могло превзойти машину. Мне жаль."



Он улыбнулся мне, коснувшись щетины. "Ты хочешь этого?"



"Конечно." Я повернула голову, встретившись с ним взглядом. Наши дыхания смешались; наши губы так близко, что они могут соприкасаться. «Что мне подарят?»



«Это история».



«С картинками?»



«Нет, - задумался он. «Молчи, чтобы я мог это расказать».



Я подвинулась к середине кровати, дав ему место, чтобы присоединиться ко мне. Алессандро сбросил туфли и вытянулся рядом со мной. Я положила голову ему на бедро, чувствуя, как его пальцы скользят по моим волосам.



Я глубоко вздохнула.



"В начале-"



«Когда-то давным-давно, - перебила я.



"Что?"



Я посмотрела на него, сумев увидеть только нижнюю часть его подбородка. «Все истории начинаются с того, что давным-давно».



Алессандро посмотрел на меня, поджав губы. «Тебе повезло, что у тебя есть история. Больше не надо отвлекаться.



Я закатила глаза. «Это не выглядит лучше, чем моя машина, но я подумаю, продолжай».



Он фыркнул и продолжил гладить меня по волосам. «Три года назад мы обнаружили среди нас предателя. Информация, которая была частной, внезапно стала достоянием Федерального бюро расследований. Мы долго обдумывали это - кто это может быть? Мужчина? Женщина? Солдаты? Или даже один из нас, один из Роккетти. Но ни одна из наших версий не оправдалась. Пока однажды мы не поймали молодую женщину, выходящую из закрытого поселка. Она прошла по улице полмили, прежде чем попасть в немаркированный Dodge Charger. Мы наблюдали, как она оживленно разговаривала с человеком в машине, передавая ему USB-накопители и документы. Затем она вышла и вернулась в дом Падовино, поприветствовав отца и сестру так, будто не сделала ничего плохого ».



Моя сестра. Я молчала.



«Мы планировали противостоять ей», - продолжил Алессандро. «Предатели наказывались смертью, особенно те, кто напрямую передавал информацию ФБР. Мы были взволнованы, увидев, что мы можем получить от нее, увидеть, что она узнала, чтобы мы могли вычистить это из ее разума, как сдирать кожицу с винограда. Но прежде чем мы смогли добраться до нее, она погибла в автокатастрофе. Ее отец опознал тело. Состоялись похороны. Стоматологические записи совпадают с данными жертвы - наш предатель мертв. Нас оживили на несколько минут, пока до нас не дошел слух, что ФБР недавно получило бесконечную энциклопедию Наряда, которую они собирались использовать, чтобы нас сбить. Мы обследовали их здание, выслеживали их членов. Пошли в их штаб-квартиру в Вирджинии. Смотрели, ждал и охотились. Но мы не нашли ни угрозы, ни так называемой энциклопедии. Пока однажды мы не увидели ее. Екатерина Падовино. Сначала взгляд в окно под неудобным углом, потом снова наблюдения. Наш предатель был жив и здоров и старался нас сбить. Мы допросили твоего отца. Он ей помогал? Знал ли он кого-нибудь, кто мог? Но он ничего не знал, утверждая, что его первенец всегда был трудным. В конце концов, мы ему поверили, Чезаре Падовино был солдатом во втором поколении. Он не посмел бы предать Наряд, особенно ради правительства или своей заблудшей дочери. Но мы узнали от него, что у Екатерины был одно доверенное лицо, один человек, к которому она была ближе всего на свете. Ее младшая сестра». Алессандро перестал гладить меня по волосам, положив руку мне на голову.



Мой муж замолчал, погрузившись в собственные воспоминания.



Я нежно погладила его бедро, привлекая его внимание. «Что случилось, когда ты узнал о младшей сестре?» Я прошептала.



«Я знал тебя до того, как мы впервые официально встретились. Не только потому, что ты была одной из самых красивых девушек в Наряде, но и потому, что следить за тобой было моей работой». - внезапно сказал Алессандро, меняя точку зрения своего рассказа. «Мы начали обращать на тебя внимание, как только твой отец сказал нам, насколько вы близки. Мой дед злился на меня - я сделал кое-что, чтобы его разозлить. Он приказал мне присматривать за тобой, работа ниже моей должности. Но я сделал это, желая отбыть наказание и найти больше предателей. Я был удивлен тем, что обнаружил ... Я ожидал найти какую-нибудь глупую хорошенькую дочь, тщеславную и эгоистичную. Но вместо этого я нашел женщину, которая была хозяйкой в ​​своем доме, но позволила отцу думать иначе. Женщина, которую любили все женщины в Наряде, светская львица, которая никогда не пропускала собрания. Даже персонал смотрел на вас большими восхищенными глазами. И я подумал ... вот мое оружие. Вот моя нога. Вот как я побью своего отца, дядей, двоюродных братьев и брата, - голос Алессандро стал мягче, когда он продолжил свой рассказ. - И когда Дон Пьеро сказал, что нам нужно держать тебя рядом, не потому, что мы думали, что ты предатель, так как мы знали, что ты наш счастливый билет к победе над ФБР, я знал, что я должен быть тем, кто тебя заполучит».



«Ты женился на мне, потому что тебе нужно было оружие?»



«Я женился на тебе, потому что мне нужна была королева». Он сказал.



Я посмотрел на него, убирая с себя его руку. Мы встретились взглядами, взгляд был таким интенсивным и горячим, что мои пальцы сомкнулись в нем, и я даже не подозревала об этом, пока не почувствовала его теплые мышцы в своей хватке.



Алессандро начал тяжело дышать, но не переставал рассказывать свою историю.



«Но потом ты переехала, заняла мое место ... и сначала ты мне не понравилась. Я не верил, что ты не будешь передавать информацию ФБР, моему деду и вашему отцу. Но потом я узнал больше о тебе. Я смеялся с тобой, ты кормила меня. Я пришел домой к твоим туфлям через дверь и лирическому голос наверху ».



Его взгляд стал более пристальным. «Я заметил под твоей кожей хитрую женщину, которую подозревал, но даже не мог представить, чтобы она была такой хитрой и проницательной. Я видел твои амбиции, твои желания, твои манипуляции ... - его голос затих. «И я не мог не влюбиться в тебя».



Воздух покинул мои легкие, высосанные его заявлением. Я не могла смотреть на него, но и не могла отвести взгляд. Мои мысли, казалось, сузились до одного тонкого момента: Алессандро любил меня. Он любил меня, он любил меня, он любил меня.



Я подтянулась, игнорируя крик боли в спине, и приблизилась к лицу Алессандро. Я схватилась за изголовье кровати, положив руки на его лицо, и приблизил свое лицо к нему.



Я так нежно прижалась губами к его губам.



Поцелуй был неуверенным и робким, одним из секретов и любви. Мы медленно исследовали рты друг друга, обнаруживая, что нам не нравится и что нам нравится. Медленно обжигающий жар начал подниматься в моем животе, становясь все горячее и горячее, когда губы и язык Алессандро скрутились вместе с моими.



Я заставила себя глотнуть воздуха. Черные глаза Алессандро смотрели на меня с такой интенсивностью, что я чувствовала, как мои кости тают.



Прежде чем я смогла поддаться похоти, я сказала: «У меня тоже есть история».



«Давай, - выдохнул он.



«Давным-давно, - прошептала я, - была маленькая девочка. Она очень рано поняла, что мир и отец ожидают от нее определенного поведения. Она видела, как наказали ее старшую сестру, когда она нарушила эти правила, как преследовали детей на детской площадке, когда они осмеливались бороться с правилами. Так что она правила не нарушала, действовала идеально, без нареканий. Но в то же время маленькая девочка начала понимать, что внутри нее есть что-то еще. Она знала, что это не так, как ей положено вести себя, знала, что все, что внутри нее, противоречит правилам. Но становилось сильнее, злее. Она использовала это, чтобы заставить людей делать то, что она хотела от них. Она использовала это, чтобы получить любовь отца и подарки от мачех и золотые звезды от учителей. В конце концов, решила девочка, они ожидали, что она будет действовать определенным образом - было справедливо, что она ожидала чего-то взамен. Отдавать, не ожидая чего-то взамен, - не один из уроков, которые она усвоила ».

«Я знаю эту девушку?» - пробормотал Алессандро.



«Тебе придется подождать до конца истории, чтобы увидеть», - прошептала я в ответ. «Где я была ... ах, верно. Маленькая девочка стала старше, стала красивее и умнее. Она лучше понимала окружающий мир, традиции и преступность. Она посмотрела на своего отца и увидела слабого глупого человека, она посмотрела на свою сестру и увидела бунтаря без причины. И когда она посмотрела в зеркало ... ну, мы до этого дойдем. Но вскоре она стала женщиной и стала известна ее судьба. Она выйдет замуж за кого-нибудь из чикагской команды. Ее будущий муж ожидал, что она будет действовать определенным образом, думать и вести себя определенным образом. И она сказала себе, что может это сделать - может столкнуть растущего внутри себя монстра и вести себя соответственно, выжить. Однако вместо слабого, но сурового мужчины женщина оказалась замужем за мужчиной, который не боялся Бога. Она оплакивала свою сестру, оплакивая единственного человека, который знал об уродливом чудовище внутри нее. Женщина тоже не хотела выходить за этого мужчину, - я многозначительно посмотрела на него, - но она выполнила свой долг и сделала то, что ее просили. Но самое странное произошло в ее браке. Ее муж не ожидал, что она будет действовать или думать определенным образом. Вместо этого его раздражали ее ложь, маска и манипуляции. Он поощрял ее амбиции, ее растущий голод. И когда он посмотрел на нее, не было ни отвращения, ни ненависти. Только интерес, иногда замешательство, но никогда не неодобрение. Затем случилось самое худшее в мире - этот мужчина разбил ей сердце. Он лгал ей, использовал ее, манипулировал ею. А затем он оставил ее одну в ее горе, страданиях и беременности, пока однажды он не вернулся. Женщина переживала свои собственные открытия, узнавая больше о женщинах, которые были до нее, больше узнавала о женщине, которой она была».



Я уперлась двумя руками в его щеки, потирая грубую щетину. Он схватил мои руки, прижимая их к себе.



«И ты знаешь, что я открыла, любовь моя?» Я прошептала. "Я тоже тебя люблю. Я люблю тебя с того момента, как ты сказал, что тебе все равно, накрашена я или нет.



Алессандро ухмыльнулся, дико, открыто и невозмутимо. «Ах, ну, тогда я любил тебя дольше».



«Это соревнование?» Я смеялась. «Когда ты влюбился в меня?»



«Когда вы предложили мне выпить по дороге на обед с дедом. Я подумал: «Боже, эта женщина меня поймает».



Я рассмеялась, громко и резко. «Ты даже не веришь в Бога. Помнишь, ты сказал, что я единственное, чему ты поклоняешься ».



Ты, София Роккетти, я тебе поклоняюсь.



«Я думаю вернуться к этому», - сказал он, его руки поднялись по моим ногам, вокруг моего живота и к моим бедрам. Его прикосновение прожигало тонкую ткань моей пижамы, отчего мое дыхание стало частым. «Возможно, я пойду на святость».



«Святой Алессандро?» Я хихикнул. «В нем действительно есть определенный звоночек. Но если ты действительно хочешь вернуться в религию, тебе придется научиться любить обеды ».



Он закатил глаза. "Никогда."



Я снова засмеялась, закидывая ногу ему на колени, пока не устроилась перед ним. Его твердость давила на меня, согревая шею и щеки.



Я обвила руками его шею, запустив пальцы в его волосы.



Алессандро крепче сжал мои бедра, его глаза жадно искали мое лицо. «Что ты делаешь, София?» - спросил он хриплым голосом.



"Мне нужна причина, чтобы обниматься с мужем?" - выдохнула я, наклоняясь ближе. Моя грудь (и живот) прижалась к его груди. Я почувствовала, как он начал тяжело дышать.



«Я могу только представить, как ты думаешь об объятиях».



Я издевалась над ним. «Не могу поверить, что ты думаешь, что у меня грязный ум. Мне! По сравнению с тобой ».



«Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Разве ты не слышала? Теперь я святой ». Он сказал мне.



Я засмеялась, приближаясь. Я была так близко к его лицу, что смогла определить истинный цвет его глаз - темно-карие с вкраплениями черного оникса.



«Как ты думаете, у ребенка будут твои глаза?» - прошептала я, всматриваясь ближе.



«Я уверен, что они будут похожи на меня, и ты никогда не позволишь мне забыть об этом».

«Не ты их носил девять месяцев», - заметила я, не в силах перестать улыбаться.



Алессандро грубо усмехнулся, приближая меня к себе. Наши носы соприкоснулись, прижались друг к другу. Его тепло окружало меня, растапливая мои внутренности. Растапливаю чувствительное место между ног.



Наши губы снова нашли друг друга, но мягкость исчезла. Теперь его сменили нужду и тепло, срочно. Они встретились в столкновении зубов и языков, наши хватки были крепкими, требовательными и бессмысленными.



Я застонала ему в рот, и он сильнее сжал меня. Моя голова кружилась, голова колотилась. Я чувствовала каждый его дюйм, прижимающийся ко мне, твердость его мускулов, его член, прижимающийся к моим трусикам.



Я пошевелила бедрами, и он зашипел.



«София», - предупредил он.



"Мм?" Я углубила поцелуй, скручивая наши языки.



Алессандро просунул руки под мою ночную рубашку, потирая мозолистыми ладонями мою чувствительную кожу. Он скользил пальцами все выше и выше, цепляясь за ткань и натягивая ее на мою голову. Мы ненадолго расстались, тяжело дыша.



Моя грудь вывалилась из ночной рубашки, и я услышала стон Алессандро в агонии. Его руки приблизились к ним, обхватив мою плоть.



Я засмеялась, опираясь на его хватку.



Я перестала смеяться, как только он начал тереть мой сосок. Его пальцы щипали и щипали, пока я не впилась пальцами в плечи и не стала умолять его сделать что-нибудь, чтобы успокоить нарастающую боль, учащающийся пульс.



Алессандро снова встретился с моими губами, еще одна горячая битва похоти. Я вжалась в него еще сильнее, поднимаясь выше, давя на колени.



Он понял намек, направившись своим ртом прямо к моей груди. Его язык обвел мою чувствительную кожу, нежно дергая его зубами.



Я запрокинула голову. «Алессандро», - взмолилась я.



Вдруг он остановился. Он приподнял рот, унося удовольствие с собой.



Я раздраженно вскрикнула.



«Мы не занимаемся сексом», - сказал он, хотя это звучало больше так, будто он тренировал себя больше, чем меня. «Мы не занимаемся сексом».



"Что? Почему?" - потребовала я, глядя на него сверху вниз.



Алессандро взглянул на меня, застонал и отвернулся. «Ты на восьмом месяце беременности. Сейчас не время…



«Врач сказал, что все в порядке, Алессандро. И она врач. Когда ты получили докторскую степень? »

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги