Принцип кентавра (СИ)

Глава 1. Знатная заказчица

Детективное агентство «Барбер, Свенсон и сыновья» нельзя было назвать процветающим. Оно находилось на плаву благодаря удаче, которая явно поворачивалась лицом к его основателю — бывшему шефу полиции на пенсии, Свену Свенсону. Заказов было не много, но они исполнялись точно и в срок. Дела не представляли сложности, и Свен Свенсон даже не помышлял о каком-либо расширении бизнеса. На пенсии скучновато, а здесь какое-никакое дело. Его напарник Ганс Барбер уже пять лет покоился на окраинном кладбище, оставив своё место и отцовское напутствие Хью Барберу, молодому детективу двадцати шести лет от роду. Наличие сына у Свена Свенсона хоть и предполагалось в названии, но фактически Арни Свенсон появлялся в конторе редко и выполнял только разовые и несложные поручения.

Почему глава компании «Пивная Империя Майеров» решила обратиться именно в это агентство — было плохо объяснимо. Есть и другие крупные, с мощной агентурной сетью, с прочной репутацией, с известными именами. Рассуждая на эту тему, Свен Свенсон пришёл к выводу, что при ведении дела крупной компании возрастают шансы привлечь лишнее внимание к делу и, как следствие, утечки информации. Звонок секретаря Лилиан Майер удивил шефа Свенса, и он заметно нервничал перед встречей.

Лилиан пришла в агентство под вечер. Была сырая ветреная погода. Пожилая дама извинилась за насморк, поминутно в разговоре прикладывая к губам и носу кружевной платочек. Это была высокая статная леди с седой высокой причёской, аккуратной кокетливой шляпкой. Жакет сидел на фигуре как влитой, а широкие брюки удачно скрадывали полноту икр. Лилиан знала толк в моде, хотя возраст выдавали руки и шея. Именно поэтому Лилиан не снимала перчаток и лёгкого газового шарфа. Линзы-хамелеоны её очков говорили о том, что Лилиан любит рассматривать собеседника, но сама не желает, чтобы рассматривали её. Ведь выражение глаз могло быть намного красноречивее слов. Свен Свенсон любил афоризмы из настольных календарей и потому вспомнил фразу: «Средневековые судьи носили тёмные очки, чтобы подсудимый заранее не догадался о приговоре». Признаться честно, Свен Свенсон, был польщён, что такая знатная леди прибегла к услугам их мелкого агентства, и, разумеется, нервничал.

Лилиан заговорила низким грудным голосом:

— Уважаемый господин Свенсон, я обращаюсь к вам с деликатнейшей просьбой, касающейся моей семьи и моей личной жизни. Я ни в коей мере не сомневаюсь в вашей честности и компетентности, однако, желала бы сделать акцент на такой детали, как способ нашего дальнейшего общения. Я прошу, чтобы все сообщения по существу нашего дела были исключительно в письменном виде, кроме случаев, не терпящих отлагательства. Со мной следует связываться не по телефонам моего особняка или виллы «Синий вереск» и уж тем более не по телефонам компании «Пивная Империя Майеров», а только через моего секретаря. Лилиан протянула бумажку с номером телефона. Это Юрген Бах, он в курсе поручения в общих деталях.

— Да- да, госпожа Майер, всё будет соблюдено самым тщательным образом. Утечка информации исключена.

— Понимаете, если что-то станет известно репортёрам, репутация семьи окажется под серьёзным ударом.

— Да-да, — закивал головой Свен Свенсон похолодев.

— Дело заключается в следующем. С недавнего времени я стала получать угрожающие анонимные письма. Точнее их было два. Одно пришло месяц назад, а второе — вчера, — Лилиан достала из сумочки два конверта и передала их Свену Свенсону, жестом прося их открыть и прочесть.

— Хм, — откашлялся Свен Свенсон, — приступим. Тэк-с.

Свен заметил, что конверты уже были аккуратно вскрыты, он осмотрел их и отложил в сторону. На конвертах был напечатан адрес особняка Лилиан Майер в Антверпене, получателем значилась сама Лилиан Майер. Сведения об отправителе отсутствовали. Записки были короткими, напечатанными при помощи печатной машинки на обычной канцелярской бумаге. Беглый осмотр шрифта не выявил особенностей машинки. В первой записке значилось: «Лилиан, наступила пора расплаты! Правду не скроешь, готовься ответить за смерть сына». Вторая записка гласила: «Я приду за своей долей, и ты не сможешь меня остановить».

— Вы можете предположить, кто направляет вам эти письма? — спросил Свен Свенсон.

Лилиан Майер откашлялась и покачала головой.

— Я расскажу вам то, что вызывает у меня опасения. Много лет назад, а именно 14 мая 1972 года трагически при пожаре погиб мой сын — Якоб. Он возглавлял компанию «Пивная империя Майеров».

Свен Свенсон начал лихорадочно припоминать тёмную историю с пожаром в особняке «Синий вереск». — Кажется, полиция выяснила причину пожара — поджог, — уточнил он у Лилиан. Та грустно покивала головой и сказала:

— Более того, в поджоге обвинили маленькую девочку, дочь Якоба и, соответственно, мою внучку Юджину. Мы называли её детским прозвищем — Юю. Разумеется, я не верила в эту ужасную чушь с убийством. Но все полицейские и психиатры пришли к выводу о том, что Юю глубоко больна, что она страдает детской шизофренией. В общем, бедный ребёнок сама не знала, что делает. Дело закрыли, Якоба похоронили. Я стала управлять компанией, так как наследница состояния — Юю была несовершеннолетней. Моя старшая внучка — Миранда Майер была по непонятной причине отстранена о наследования завещанием Якоба и значилась там как подназначенный наследник.

— Уточните, что это значит, уважаемая госпожа Майер, — подобострастно попросил Свен Свенсон.

— Это значит, что Миранда Майер могла вступить в свои права только в случае смерти Юю.

Свен удовлетворённо закивал.

— Я продолжу, — Лилиан поднесла к лицу платок. — Мне трудно говорить об этом. Юю после психиатрической клиники жила в «Синем вереске». Врачи уверили, что у неё стойкая ремиссия. Но мне надо было предвидеть, что в подростковый период болезнь может вернуться, — расстроенная Лилиан Майер всплеснула руками. Справившись с волнением, она продолжила. — В общем, спустя пять лет после трагедии Юю сбежала из дома. Мы организовали поиски, и нашли на берегу реки её туфельку, а ниже по течению — пижамные штанишки. Тела так и не обнаружили. Водолазы прочёсывали реку неделю, но безрезультатно. — Лилиан вздохнула, сдерживая слёзы. Свен Свенсон сочувственно покачал головой. То, что рассказывала Лилиан, было в газетах, и он вспоминал этот несчастный случай.

— Спустя столько лет вам пришлось переживать эту трагедию заново, госпожа Майер, примите мои искренние соболезнования, — Свен Свенсон поклонился Лилиан.

— Ах, у меня ни дня покоя не было а эти годы. Мне было трудно принять гибель внучки. И вот теперь, когда моё сердце уже достаточно зачерствело, я получаю эти письма.

Свен с любопытством посмотрел на Лилиан, ему казалось, что в её облике сквозит не только печаль, но и страх.

— Вы подозреваете, что Юю выжила и пишет вам эти угрожающие анонимки? — спросил он. Лилиан закивала и стала вытирать слёзы платком.

— Это звучит невероятно, — пробормотал Свен Свенсон. Он налил из графина воды и подал стакан Лилиан. Дрожащей рукой дама схватила стакан и сделала несколько судорожных глотков.

— Я бы и сама не поверила старухе, выжившей из ума, — немного успокоившись, сказала она. — Но у меня кое-что есть.

Лилиан снова полезла в сумочку и достала яркий буклет. Она повертела его в руках, а потом протянула Свену Свенсону.

— «Лица и лики», — прочитал на обложке шеф детективного агентства и стал листать яркие страницы. В буклете говорилось об открытии мюнхенской выставки современного портрета, которая открылась неделю назад и продлится до конца сентября. Буклет содержал фотографии картин и отдельные отзывы первых посетителей выставки. Лилиан Майер приподнялась в кресле и ткнула пальчиком в тонкой замшевой перчатке на одну из страниц. Свен Свенсон начал читать:

— Особый интерес вызывают портреты современных молодых художников, которые соединяют в своём мастерстве традиции пострафаэлитов и современного нео-релизма. Примером тому служит очень удачный автопортрет Симона Крюгера и совместная работа «Ангел» Бориса Казарина и его молодой ученицы.

Взгляд Свена остановился на «Ангеле». На зрителя с картины смотрела белокурая большеглазая натурщица. Её голубое платье не скрывало стройных линий фигуры. Девушка сидела в старинном кресле, слегка подавшись вперёд, и невыносимо печально смотрела на Свенсона. Шеф Свенсон поднял глаза на посетительницу.

— Что вы хотите мне сказать, госпожа Майер?

— Я уверена, что на портрете «Ангел» изображена моя внучка — Юю Майер, — убежденно сказала посетительница. — Предвижу ваши сомнения в моей вменяемости… Но я плачу вам гонорар за то, чтобы вы нашли эту девушку с портрета и установили её идентичность моей внучке. Для этого я вам дам некоторые вещи Юю, там могут быть отпечатки её пальцев. В вашем распоряжении будут копии полицейского отчёта о смерти Якоба Майера и о поисках Юю Майер. Их пришлёт вам мой секретарь.

— Госпожа Майер, — торжественно сказал Свен Свенсон, — мы берёмся за это, несомненно, интересное и запутанное дело. Прошу подписать контракт. После соблюдения некоторых формальностей Свен Свенсон задал вопрос, который упустил из виду ранее.

— Как вы думаете, почему вам угрожает аноним? И что за странный смысл писем?

— Видите ли, шеф Свенсон, Юю всегда отрицала свою причастность к убийству отца и считала меня виновной в его гибели. Видимо, она настроена решительно, возможно, она действительно опасна.