Приручение демонов для новичков (ЛП)

Аннетт Мари

Приручение демонов для новичков

(Кодекс гильдии: Демонизация — 1)

Перевод: Kuromiya Ren

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Я смотрела в обсидиановые глаза демона.

Влажная кровь остывала на моей коже, но я не ощущала боли. Пока что. Я была уверена, что почувствую ее перед смертью. Я лежала на животе, рука была зажата подо мной. Я вытянула шею, чтобы смотреть на демона.

Он сидел на корточках на краю сияющей серебряной линии на полу. Эта линия разделяла нас с тех пор, как я впервые увидела призывающий круг, привязывающий его к этому царству, защищающий людей, вызвавших его сюда.

Эфемерный барьер мерцал, он придвинулся ближе, глядя на меня черными глазами.

Где-то возле моих ног хохотали мужчины, сделавшие это со мной. Они смеялись. Если бы они видели демона, ощущали кровожадность, исходящую от него, они не посмели бы издать ни звука. Но купол заполняла кружащаяся тьма, и видела его только я.

Монстр был передо мной. Другие чудовища — за мной. У меня были секунды, чтобы выбрать своего палача. Один, скорее всего, убьет меня.

Другие точно убьют.

Моя рука дрожала, я скользила ладонью по окровавленному полу к серебряной линии. Барьер содрогался все сильнее, демон прижался к нему. Мужчины притихли.

Кончики моих пальцев задели серебряную линию.

Голоса возмущенно загремели, стучали шаги — мужчины спешили ко мне. Их ладони схватили меня за ноги, чтобы оттащить.

Я пронзила пальцами барьер. Воздух мерцал, но не сопротивлялся. Он был непроницаемым только для существа, заточенного внутри. Моя человеческая плоть прошла барьер, попала в его пространство, его тюрьму.

Он не сводил с меня взгляда, не вздрогнул. Его ладонь сжала мое запястье, кожа была холодной, а хватка — стальной.

Демон утащил меня в круг.

ГЛАВА ВТОРАЯ

На семнадцать дней раньше

Проясним одно: Магия настоящая. Круто, да?

Нет.

Магия — беда, опасная для жизни угроза. Даже когда она не такая, она все еще вызывает больше мороки, чем стоит. Я про использование магии. Все эти искры, сияние и облака дыма могут привести к необратимым последствиям, но изучение магии — другое дело.

Магия может наносить равный или больший урон, и мои родители сделали миссией всей жизни избегать всего этого бреда. Держаться подальше от магии, чтобы и она была подальше от тебя. С детства и до первого года в колледже я строго следовала этому правилу. До этого момента.

Сжимая край двери, я заглянула в узкую щель в комнату. Свет в нишах отбрасывал желтое сияние на встроенные стеллажи библиотеки, открытый центр комнаты делился на три зоны.

Справа дюжина стульев стояла вокруг длинного стола с книгами в кожаных переплетах без пыли. С левой стороны два мягких дивана стояли напротив друг друга у низкого кофейного столика, такого отполированного, что темная поверхность отражала кессонный потолок и хрустальную люстру, схожие столики по бокам поддерживали абажуры. Посередине комнаты между диванами и столом…

Я сжала дверную раму так, что костяшки побелели.

Двое мужчин стояли спиной ко мне у трибуны с открытой книгой, выходящей за ее края. Низкий медленно листал страницы, его лысая голова сияла в тусклом свете, а нарядная рубашка натянулась на широкой спине, сдавленной поясом черных брюк. Мужчины шептались, потом низкий захлопнул книгу. Они повернулись и пошли к двери, за которой я стояла.

Я застыла, как мышка, попавшая в тень кота, не зная, куда бежать.

— Время — деньги, Клод. Сколько нам ждать?

— Сколько нужно. Существо рано или поздно сдастся, иначе мы попробуем снова.

Голоса были все ближе. Я опомнилась и попятилась, ноги в носках не издавали ни звука.

— Нужно попробовать еще раз сейчас. Другой готов. Очистим этот круг и…

— Терпение, Джек. Как только мы поймем, что у нас, это имя сможет стоить…

Дверь библиотеки раскрылась, и Клод вышел, приподнял брови при виде меня. Делая вид, что я только спустилась с лестницы, я замерла, словно удивилась, увидев их.

— О, — выдохнула я. Сердце словно застряло между ребрами. — Дядя Джек, я не знала, что вы…

— Что ты делаешь? — он стиснул зубы, короткая белая борода резко контрастировала с загорелой лысой головой. — Тебе нельзя быть внизу.

Я отпрянула, глядя на паркет. Откуда я должна была это знать? Было бы мило, если бы кто-то это упомянул. Кстати, Робин, пожалуйста, держись подальше от подвала. Мы не хотим ввязывать тебя в преступления.

Хотя слова не очень-то подходили. Никто в этом доме не говорил мне «пожалуйста».

Дядя Джек что-то буркнул Клоду, тот сухо рассмеялся и ответил:

— Я тебя с этим оставлю.

Он прошел мимо меня к лестнице, удивительно тепло улыбнулся. Тонкий белый шрам тянулся по его подбородку ко рту, и от этого странно выпирала нижняя губа. С его высоким широкоплечим телом и любовью к твидовым пиджакам он смешивал облик профессора колледжа и угасающего великого спортсмена, ушедшего из большого спорта.

— Робин, — голос дяди Джека ударил как хлыст. — Подойди сюда.

Я направилась к нему, разглядывая этаж, очки съехали по носу. Я поправила их. Дядя Джек не был очень высоким, но я была далеко не высокой, и его холодное внимание давило на мои плечи, которые были вдвое уже, чем у него.

Он кашлянул.

— Как ты устроилась?

Я нахмурилась от странной высокой ноты в его голосе, быстро оглядела его лицо. Он пытался изобразить улыбку. Выглядело так, словно ему было больно.

— Ты пробыла тут… день, да?

— Два дня, — пробормотала я. Сорок пять часов и двадцать минут, если бы я считала. А я не считала. Не каждую секунду, по крайней мере.

Кого я обманываю, каждую.

— И как ты? — спросил он с вымученным дружелюбием.

— В порядке.

— Кэти ввела тебя в курс дела?

— Да, — но не сказала не ходить в подвал, где можно было обнаружить незаконную деятельность.

Он отряхнул руки, словно я была мусором, который он собирался поднять в урну.

— Пора окончательно тебя со всем познакомить. Я думал выждать, но раз ты уже тут…

Я сжалась.

— Кэти упоминала библиотеку, и я просто хотела…

— Ах, да, ты любишь книги?

Он специально произнес это снисходительно?

— Мне не нужно видеть…

Не слушая мои тихие возражения, он махнул мне следовать за ним в библиотеку. Я шагала в его тени, в полу были ямки. Я не хотела знать, что они делали в этой комнате. Я не хотела ничего знать о магии.

Держись подальше от магии, и она не тронет тебя.

Дядя Джек остановился перед трибуной.

— Знаешь, что это?

Я с неохотой подняла голову и посмотрела на неуместный предмет в изящной библиотеке.

Безупречный круг в десять футов диаметром был вырезан на красивом паркете, инкрустирован серебром. Прямые линии, острые углы и идеальные изгибы переплетались у края круга, но руны, символы и жуткие метки создавали неприятные формы, которые нарушали точную геометрию.

Внутри тьма образовывала идеальный купол, который безупречно совпадал с периметром круга. Полусфера стояла на полу библиотеки как черная иглу из ада, поглощала свет в своих глубинах.

— Знаешь, что это? — повторил он нетерпеливо.

Я сглотнула, чтобы смочь заговорить.

— Призывающий круг.

— Видела такое раньше?

— Нет, — прошептала я.

Он странно посмотрел на меня, словно удивился, что я узнала круг, не сталкиваясь с ним лично раньше. А что еще это могло быть? Круг сам по себе я бы не узнала, но купол тьмы был не из этого мира.

Мурашки побежали по моим голым рукам, я пожалела, что была без свитера. Библиотека была неприятно прохладной, запах кожаных обложек щекотал нос, и тени скрывались в дальних уголках.

— Почему он такой черный? — не удержалась я.

— Демон прячется, — ответил раздраженно дядя Джек. — Он не заинтересовался переговорами.

Демон.

Слово колотилось в моей голове. Каждый слог, каждый звук били молотом по гонгу. Демон в круге. В библиотеке. В подвале дома, где я теперь жила.

Не стоило приходить сюда.

— Твоих родителей не интересовал семейный бизнес, — продолжил дядя Джек, — но призыв — прибыльное дело. А еще… сложное. Деликатный процесс. Нам не нужно отвлечение.

Я считала половицы между своими ступнями в носках. Отвлечение типа… расследования МП насчет их незаконной активности?

— Я ожидаю твою поддержку, Робин.

Ему не нужно было уточнять, что будет иначе.

— Да, дядя Джек.

— По очевидным причинам эта комната недоступна, но ты должна знать правила.

Он схватил меня за локоть и потащил к кругу. Мои носки скользили по полированному паркету, я пыталась затормозить. Я не хотела быть ближе.

— Круг — барьер. Он непроницаем для демона, но только для демона, — он указал на черный купол. — Ты можешь пройти в него. Даже не почувствуешь. Один шаг…

Он сжал мою руку и толкнул к тонкой серебристой линии. Я испуганно охнула и отпрянула, хоть была в нескольких шагах от круга.

Он рассмеялся.

— Так что не приближайся. Один палец за линией, и демон затянет тебя и растерзает. Ничего туда не роняй. Даже монета опасна в руках демона. Он не может выпустить свою магию за барьер, так что не давай ему оружие.

Я тут же проверила карманы джинсов, но я никогда не носила при себе монеты.

— Если он попытается привлечь твое внимание или позвать, не слушай. И не говори с демоном. Если он покажется, тут же зови меня или Клода, — он хмуро смотрел на непроницаемую тьму. — Хотя вряд ли он сделает это. Самый упрямый демон из всех, кого я встречал. Если он вскоре не ответит… — он резко посмотрел на меня. Держись подальше от этой комнаты, понятно? Я не хочу, чтобы ты была тут одна.

— Хорошо.

— Отлично, — а потом, переча своим словам, он пронесся мимо меня и вышел из библиотеки.

Я приросла к месту, раздавленная ментально. Открытая дверь манила, безопасность была в шагах от меня, но чернильный купол притягивал взгляд. Я дрожала. Тут было очень холодно.

Тихий звук донесся до меня, и я резко вдохнула. В тишине было почти слышно что-то. Что-то вроде…

Тихий хриплый смех донесся из тьмы внутри круга.

Моя кровь стала ледяной, и я убежала из библиотеки.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Глядя на закрытую дверь, я медленно дышала, беря себя в руки. Это была не дверь библиотеки в подвале, и демоны за ней не прятались, но нервничала я почти так же.

Глубокое размеренное дыхание. Я представила книгу, которую читала. Глава шестая «Уверенность в разговоре». Я представила грядущий разговор и желательный исход, потом расправила плечи и выпрямила спину, добавляя себе ценный дюйм роста. Я постучала в дверь.

— Кто там? — рявкнул дядя Джек изнутри.

— Робин, — мой голос не дрожал. Хорошее начало.

— Заходи.

Я открыла дверь и прошла в его кабинет. Комната начиналась как берлога, мягкий диван в углу манил посетителей сесть, а то и задремать. Жуткие шкафы с папками портили изящество прочного деревянного стола, покрытого сверху бумагами. Два кожаных кресла стояли перед ним, ждали следующих «клиентов» дяди Джека.

Он яростно печатал на клавиатуре, а я прошла в комнату и вспомнила, что мне нужно было источать уверенность. Я сделала три больших шага к креслу и опустилась на край. Пыльный запах краски принтера смешивался с его резким одеколоном.

Он все печатал, бил по клавишам толстыми пальцами. Я ждала, считая в голове. Когда я дошла до тридцати, я кашлянула.

Он все печатал.

— Дядя Джек?

— Чего ты хочешь, Робин?

Я подавила желание сжаться. Глава шестая, часть третья: «Представь результат. Помни о цели».

— Я бы хотела обсудить завещание моих родителей.

От этих слов горе встрепенулось, и ладони дрогнули на коленях. Он посмотрел на меня, отвернулся к монитору, не сбиваясь с ритма печатания.

— Я не буду повторяться, Робин. На такое требуется время. Юристы и бумаги, страховая компания требует по десять форм заполнять из-за каждой мелочи.

— Прошло шесть месяцев, — и три дня, но я не считала. — Не должно быть так долго….

— Не все дела с недвижимостью удаются легко, — его ладони замерли, и он повернулся ко мне, лысина жирно блестела. — Уверен, ты хочешь получить наследие, и я делаю все, чтобы это произошло. Так сложно пожить тут пару недель? Я же не прошу платить за жилье?

Я посмотрела на безопасный пол, который не хмурился, глядя на меня, не отмахивался от ранней кончины моих родителей, но я спохватилась и заставила себя поднять взгляд. Я не хотела жить тут. Я бы предпочла остаться в доме родителей, где я прожила всю жизнь, но как исполнитель их завещания, дядя Джек продал его. Против моего желания. Я отдала ключи новым хозяевам на прошлой неделе.

— Я понимаю, что могут быть задержки с документами, — сказала я. — Но что насчет их вещей? Они оставили мне пару семейных реликвий, и мне нужно их забрать…

— Твои родители оставили тебе дом и все в нем, — перебил он. — Все, что ты унаследовала, в доме. Разве ты не убрала все на хранение?

Каждый раз, когда он перебивал меня, мысли разбегались. Я собрала их вместе. Мне пришлось убрать вещи, принадлежащие мне и родителям, на хранение, потому что он продал наш дом. И я не получила ничего от продажи, хоть деньги были моими. Плата за хранение мебели и других вещей со всего дома быстро осушала мои запасы.

— Я говорю о реликвиях, которые они поместили в особую ячейку, — уточнила я. — Я говорила с адвокатом по недвижимости, и он сказал…

— Ты говорила с адвокатом? Я исполнитель. Почему ты не спросила меня?

Потому что он игнорировал меня, прогонял и перебивал. Вот почему.

— Адвокат сказал, оценка вещей в хранилище должна быть простой, и…

— Это не просто, что бы ни сказал тебе глупый адвокат. Я работаю над этим, но у меня еще нет доступа, — он поправил стопку бумаг на столе. — У меня есть работа, Робин. Я дам знать, когда будут изменения.

И он снова меня прогнал. Буркнув прощание, я поспешила в коридор. Из мести я оставила дверь чуть приоткрытой. Ему придется встать и закрыть ее самому.

О, да, я была такой плохой. Прямо мятежная племянница.

Недовольная из-за неудачного разговора с дядей, я топала по коридору, увешанному масляными картинами и с окнами в десять футов высотой с тяжелыми шторами. Я миновала балкон, официальную гостиную и столовый… зал. Это была не простая и маленькая комната. В зале был стол, где уместились бы восемнадцать человек с одной стороны.

Дядя Джек не шутил насчет прибыльности призыва демона. В этом доме было столько комнат, что я все еще терялась, хоть была тут третий день.

Я остановилась у окна, хмуро посмотрела на раскинувшийся газон в оранжевом свете заката. Несмотря на слова дяди, я переехала сюда не из-за того, что нуждалась в жилье, хотя место нужно было. Просто он не дал мне ничего, что я должна была унаследовать от родителей.

Деньги, хоть я отчаянно в них нуждалась, не были главной тревогой.

Я хотела реликвии, которые были слишком ценны, чтобы хранить дома — особенно одну, которая была для меня важнее всего — и я буду в этом доме, пока не получу ее.

Я посмотрела на свое отражение в стекле — голубые глаза яростно щурились за очками в черной оправе, волосы длиной до плеч обрамляли бледное лицо дикими темными прядями, я недовольно сжимала в линию небольшой рот. Почему я не могла так смотреть на дядю Джека? Вместо этого я подползала к нему как испуганная мышка, смотрела на ноги и вздрагивала каждый раз, когда он меня перебивал.

Опустив плечи, я пошла к кухне. Голоса звучали оттуда вместе с бодрым смехом. Запах томатного соуса и нагретого сыра донесся до моего носа.

Кухня занимала задний угол дома: высокая стойка для завтрака с красивым мрамором, огромный стальной остров, чистый и с двойной порцией газовых горелок, две печи и большая вытяжка под потолком.

Дочь дяди Джека, Амалия, и пасынок, Трэвис, склонились над чем-то на плите, оттуда поднимался пар, какой бывает только над вкусной едой. Амалии было двадцать, как мне, а Трэвис был на пару лет старше. Не зная о моем прибытии, они раскладывали еду по тарелкам, Трэвис о чем-то шутил, и Амалия смеялась.

Я неловко замерла, не зная, что делать. Я с усилием взяла себя в руки и сказала:

— Ребята.

Они не отреагировали.

Слишком тихо. Я попыталась снова:

— Эй, ребята. Что вы делаете?

Они развернулись, сжимая тарелки с горами спагетти с густым красным соусом. Серые глаза Амалии, густо подведенные, стали мрачными, веселье угасло на лице. Она убрала спутанные светлые волосы за плечо, схватила вилку и вышла из кухни без слов.

Все внутри меня сжалось, как водоросли, сохнущие на солнце.

Трэвис переминался с ноги на ногу.

— Эй, Робин. Как ты?

— Хорошо, — пробормотала я. Ничего хорошего. Все было ужасно.

— Мы сделали спагетти, — сказал он через миг. — Немного осталось, если хочешь.

— Конечно, — сказала я полу.

Неприятная тишина, а потом он унес тарелку из кухни. Я подняла голову и успела увидеть его исчезающую спину, футболка плотно облегала его мускулистые руки и широкие плечи.

Я стояла одна на кухне, недовольная и смущенная из-за своей неспособности вести себя как общительный человек. Я подошла к плите. Спагетти и соуса оставалось чуть-чуть. Вздохнув, я положила себе детскую порцию. Может, они думали, что мне не требовалось больше еды. Низкие люди, по их мнению, в питании не нуждались.

Я прислонилась к стойке, ела жалкую порцию, пока мысли прыгали от неудачной попытки поговорить с дядей Джеком до проблем с наследством, глупого дома и демона в подвале. Я не хотела тут быть.

Я хотела быть дома, сидеть в своем любимом кресле со старой книгой, слушать голоса родителей, готовящих ужин. Мы сели бы вместе за столом, и мама рассказала бы о трехсотлетней книге, которую восстанавливала для клиента. Папа пожаловался бы на своего босса в банке. Я рассказала бы им о задании по истории Рима.

Я доела спагетти, опустила тарелку в рукомойник и вытерла слезы футболкой. Горе давило на грудь, и я отчаянно желала чего-то знакомого, но что в холодном и огромном поместье могло меня утешить?

Я посмотрела на буфет.

Через пять минут я расставила на острове муку, масло, разрыхлитель теста, пищевую соду, соль, кондитерский жир, белый сахар, коричневый сахар, два яйца, экстракт ванили, шоколадную крошку и удивительную находку — большую пачку орехов пекан.

Я поискала в шкафчиках миски, стаканчики и утварь. Вскоре я уже мешала сухие ингредиенты в миске. Пока я работала, тревоги таяли. Не важно, что кухня была незнакомой. С каждым точным измерением и пунктом рецепта я возвращалась в прошлое. Я словно пекла на кухне родителей, проверяла новую версию своего рецепта печенья с шоколадом и пеканом.

Кухня наполнилась аппетитным ароматом топленого шоколада. Я убрала на столе, пока печенье пеклось. Когда я вытащила печенье из печи, центр каждого был пухлым от жара, края стали золотисто-коричневыми. Я почти слышала восторженный голос мамы. Я оставила печенье остывать, закончила уборку и выложила угощение на тарелку.

Путь к спальням на втором этаже был долгим. Я замерла у двери Амалии, вдохнула и постучала. Прошел миг.

Дверь приоткрылась, на меня хмуро посмотрел серый глаз.

— Чего ты хочешь?

Я подняла тарелку.

— Я сделала печенье. Будешь…

— Я на диете.

Дверь захлопнулась.

Я быстро заморгала, а потом выдохнула. Дюжина шагов по коридору, и я остановилась перед дверью Трэвиса. Электронная музыка пульсировала за деревом. Я постучала. Ответа не было. Я постучала громче. Музыка гремела. Я не могла заставить себя кричать ему. Он все равно был занят.

Я пошла дальше по бесконечному коридору с полной тарелкой, остановилась перед третьей закрытой дверью. Я не стучала туда. Внутри была не моя кровать с одеялом с серыми полосками, которое мне не нравилось. Мой чемодан стоял на полу в гардеробной, и он был полон носков и нижнего белья, шесть футболок висели на плечиках над ним. Десять любимых книг стояли на комоде, только их я взяла с собой. Остальные мои вещи остались в хранилище с вещами родителей.

Я смотрела на печенье, зная, каким будет вечер: я буду сидеть одна на чужой кровати, читать старые книги и пытаться не плакать. Но в этот раз я смогу рыдать в большую тарелку печенья. Я буду печальна, наемся до тошноты. Чудесно.

Мне нужно было как-то отвлечься. Когда я в последний раз столько была без новой книги? Я половину свободного времени в колледже проводила за поисками в библиотеке…

Библиотека.

Я посмотрела на пол, словно могла видеть сквозь него. В этом доме была библиотека, большая частная библиотека, полная интересных книг в кожаных переплетах.

Книги… и демон.

Дядя Джек говорил не ходить в подвал, но разве мне было дело до его желаний? Меня охватила мятежная смелость. Я развернулась и пошла к лестнице.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Удерживая тарелку печенья на ладони, я приоткрыла дверь библиотеки и заглянула внутрь. Свет был тусклым, тени наполняли комнату. В центре стоял купол демона, странный и пугающий.

Я замерла на пороге, вспомнив тихий смех с моего первого визита.

Я скользнула за дверь и нашла включатель на стене, нажала. Свет стал ярче, прогнал тени в углы. Купол ночи от этого выглядел еще более странно. Я двигалась вдоль стены с полками, сжимая тарелку так, словно могла швырнуть ее при первом замеченном движении.

Круг был черным и тихим. Никаких признаков жизни.

По рукам пробежали мурашки. Во тьме скрывался демон. Существо из… теологического ада. Адского измерения. Я знала только это, я читала лишь краткие описания призыва демона. Не удивительно, что это меня не интересовало.

Я думала уйти, но книги манили сильнее. Демон сидел в круге. Он мог лишь посмеяться. Я опустила тарелку печенья на край стола у кожаного дивана, выбрала два печенья и отправилась осматриваться.

Многие не смогли бы игнорировать демона в одной библиотеке с ними, но многие не любили книги так, как любила их я.

Прошло полчаса, я разглядывала полки, нашла энциклопедии, истории всех культур и стран, какие я помнила, книги по географии и природе, копии древних классиков, некоторые современные книги, справочники о путешествиях, а одна полка в дальнем углу была полна романов, их бумажные обложки выцвели, там были мужчины с длинными волосами, их рубашки трепал ветер.

Я вернулась к печенью, схватила еще немного и наслаждалась шоколадом. Хотелось выбрать книгу и начать читать, но я не проверила еще часть библиотеки: полки напротив двери, за кругом демона. Те книги отличались — там было больше размеров, красок, и они стояли беспорядочно, словно кто-то передвигал их.

Я посмотрела на шесть футов между серебряным краем круга и полками. Шесть футов — это много. Если я не споткнусь и не упаду, все будет хорошо.

Сердце колотилось в груди, я пробралась к полкам и посмотрела на корешки. Пульс стал быстрее. Все, что я видела до этого, было историями, текстами и романами, которые были во всех хороших библиотеках, но эти книги были о магии.

Учебники о магии. Научные работы. История магии. Аркана, Элементария, Спириталис, Психика и Демоника — все пять классов магии были представлены на полках.

Я обожала изучать магию. Технически я была волшебницей — мификом класса Аркана — но я так и не начала обучение. «Держаться подальше от магии» — было девизом нашей семьи, и изучение сверхъестественного в мире было тем, насколько близко я хотела быть к настоящей силе. Я была ученым-наблюдателем в самой опасной игре в мире — и меня устраивало быть в стороне от арены.

Я разглядывала корешки, взволнованно вытащила книгу «Изучение астральных конструкций в Аркане». А потом — «Уникальная физиология Элементарии». А еще «Знаменитые психики 21-го века» и «Миссия ведьмы: совмещение современности, природы и фейри».

Я собрала книги в руках, присела на корточки, но корешки внизу были пустыми. Я с любопытством выбрала толстый том наугад и вытащила его. Кожаная обложка не была старой, не обсыпалась, как я ожидала. Она была блестящей и прочной. Я открыла книгу. Титульная страница прилипла к обложке, и мой взгляд упал на колонку содержания.

1. Предисловие к призыву демона

2. Требования и условия МП

2.1 Законные практики и наказания

2.2 Документы

2.3 Сроки проверок

2.4 Регистрация контрактора

3. Ритуалы призыва

3.1 Стандартные варианты

3.2 Греческие vs. латинские заклинания

3.3 Требования к месту

3.4 Создание ритуала

3.5 Общие ошибки выполнения

3.6 Неудача при удержании демона

4. Основы контракта

4.1 Шаблоны, одобренные МП

4.2 Распространенные ошибки

4.3 Длительность контракта: краткость или усердие

4.4 Язык, который нужно избегать

4.5 Изгнание

4.6 Рекомендованные приготовления

Так тянулось на тридцать две главы и бесконечное количество подзаголовков, и там описывалось все от выбора контрактора до техник переговоров и имен демонов. Я пролистала пару страниц и отцепила титульную страницу.

«Законная Демоника: пособие призывателя».

Создано Magicae Politiae Denuntiatores

Magicae Politiae Denuntiatores — отчасти скрытая международная организация, известная как МП или МагиПол. Они не только скрывали существование магии от общественности, но и занимались всем и всеми, кто использовал магию против закона. Если это пособие было от них, то почему они не узнать, как именно дядя Джек нарушал закон? Я была уверена, что в главе 3.3, «Требования к месту», не было подвалов жилого дома в законных вариантах.

Я отнесла выбранные книги к кожаному дивану, устроилась возле тарелки с печеньем. Я листала «Пособие призывателя», открыла предисловие Арнальдо Бандераса, спецагента МП, и поднесла печенье ко рту. А потом вспомнила, что была не одна.

Я посмотрела на чернильный купол. Как я забыла о демоне? Я подумала отнести книги в комнату, но не была беззвучной. И все было тихо — ни жуткого смеха, ни шороха движения.

Я откусила большой кусок печенья и стала читать. Дядя Джек точно нарушал законы, и если МП поймают его, он попадет с тюрьму или даже будет наказан смертью. МП не шутили с незаконными призывателями. Мне казалось, что они вообще были против призывателей демонов.

Я посмотрела на темный круг. Существо, что пряталось внутри, было машиной для убийств, важнее всего для него было убивать, и если оно сбежит, то убьет всех, кого встретит, пока кто-нибудь не убьет его.

Я решила, что не хотела больше быть в этой комнате.

Онемевшими пальцами — почему тут было так холодно? — я опустила выбранные книги на пол, а потом по одной сунула их под кофейный столик. Пока кто-нибудь не решит переставить мебель, книги не найдут.

Я удовлетворенно поднялась на ноги, сделала два шага, а потом вспомнила, что не доела печенье. Я схватила тарелку, случайно тряхнула ее в спешке. Часть печенья соскользнула с края и слетела. Печенье ударилось об пол, разлетелись крошки. Одно как идеальное колесо покатилось по паркету.

Оно катилось, извивалось… и пропало за серебряной линией.

Я пялилась туда, где печенье пропало в черном куполе. Паника визжала в моей голове, и я отпрянула, ожидая, что печенье вылетит пулей в мой глаз. Демон мог бросить печенье так, чтобы убить?

От этой мысли паника угасла. Печенье могло ударить больно, если с силой врежется в мою плоть, но вряд ли могло навредить серьезно. Может, и демон это понимал.

Я застыла, выждала минуту, но из круга не доносилось ни звука. Печенье не вернулось.

Я выдохнула, осторожно подобрала упавшее печенье с пола и вернула на тарелку. Я посмотрела на крошки, потом ногой в носке смахнула крошки под столик. Было ли мне дело, что я сорила в доме дяди Джека? Ни капли. Если заведутся паразиты, так даже лучше.

С тарелкой в руке я пошла к двери, оглянулась на круг. Демон заметил печенье в своей тюрьме?

Любопытство искрилось во мне. Я импульсивно схватила печенье, прицелилась и бросила его. Оно пролетело по красивой дуге и упало в черный купол.

Я слушала. Ни хруста или стука. Ни звука. Странно. Я бросила второе печенье. Оно тоже пропало во тьме без звука. Или в круге не было гравитации и твердых поверхностей, или… демон ловил печенье, не давая ему упасть на пол?

Я прищурилась, глядя на круг, представляя, как мог выглядеть демон. Я с опаской приблизилась. Тишина из круга. Я сжала тарелку с последними пятью печеньями и обломками. Я посмею?

Я не дала себе засомневаться, махнула тарелкой в сторону купола.

Печенье полетело дождем шоколада, орехов и крошек в темный купол. Донесся далекий стук, оно ударилось об пол. Ага! Так демон поймал первые два печенья. Значит…

Тихое шарканье, и что-то вылетело из круга на бешеной скорости.

Печенье ударило меня между глаз.

Я вскрикнула, отшатнулась и чуть не выронила тарелку. Слезы боли выступили на глазах. Я повернулась, побежала к двери, а потом затормозила, подбежала и подняла печенье с паркета. Я не хотела, чтобы дядя Джек увидел, что…

Блин. А если демон будет бросать печеньем в дядю Джека, когда он в следующий раз придет сюда?

Проклиная свою глупость, я побежала вверх по лестнице, ворвалась в темную пустую кухню. Я осторожно коснулась гудящего лба. Точка между глаз болела, крошки усеивали мои очки. Ай.

Если бы не боль, я бы сомневалась в своей памяти. Демон бросил печеньем мне в лицо? Это было самое странное, что со мной происходило.

Я посмотрела на кусочек печенья между пальцами. Демон касался его. Держал. Прицелился и бросил. Сморщив нос, я бросила его в урну и отмывала руки, пока кожа не стала розовой.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Прислушиваясь к звукам с этажа выше, я приподняла крышку пластиковой коробки и посветила внутрь фонариком телефона.

Кладовая, как и остальной дом, была такой большой, что почти появлялось эхо, и бесконечные ящики и пластиковые коробки стояли аккуратными стопками на простых деревянных полках. Я нашла зимнюю одежду и лыжный костюм, украшения на Рождество и Хэллоуин — странно, потому что до Хэллоуина оставалось пару недель, почему их не вытащили? — старые украшения для дома, игрушки из детства Амалии и Трэвиса, три коробки с теми же старыми романами, что были и в библиотеке.

Я порылась в коробке, полной едва ношенной женской одеждой, вернула его на полку. Я села на пятки и убрала челку с глаз.

Я рыскала в доме дяди? Да.

Дядя Джек был незаконным призывателем демонов, так что мораль его не беспокоила. Даже без этого у меня было много причин не доверять ему. Я не знала, что искала, но был шанс, что дядя Джек уже заполучил часть моего наследства, кроме денег.

Решительно стиснув зубы, я выключила фонарик телефона, приоткрыла дверь кладовой. Коридор был темным и пустым. Я пошла на носочках по холодному паркету. Возле библиотеки я замерла.

Прошло два дня с моего… приключения… в библиотеке, и дядя Джек не ворвался в мою комнату, чтобы узнать, как его демон получил свежее печенье. Он не говорил ничего о моем наследстве или реликвиях. Амалия и Трэвис все еще избегали мои неловкие попытки начать разговор. О, и адвокат перестал отвечать на мои письма, значит, дядя Джек приказал ему не общаться со мной.

Я теряла надежду, что получу наследство. Дядя Джек играл нечестно, но что я могла? У меня не было власти и преимуществ. Я тратила время. Так мне придется подать на него в суд, чтобы получить хоть что-нибудь.

Точно. Нанять дорогого адвоката на гроши на моем счету в банке, чтобы довести богатого дядю до суда. И все пройдет хорошо, да.

У меня уже были почти все сокровища, и деньги были удобством, а не необходимостью. Но некоторые реликвии были ценнее, чем чек страховой компании, и потому я была тут. И потому я не собиралась сдаваться.

Я не уйду, пока не получу гримуар своей матери.

Все гримуары — рукописные дневники волшебников, где отмечался весь их магический опыт — были ценными, но гримуар моей матери был особенным. Он передавался от дочери к дочери поколениями, ему были века. Гримуар был наследием моей матери — и моей семьи — и он был моим.

Мама хранила его в особом месте, чтобы стареющая бумага не испортилась. Я не знала, где он был, и как до него добраться, и я боялась говорить о нем с дядей Джеком. Он мог не знать о гримуаре — или что я его хотела — и если я намекну, гримуар пропадет навеки. Он продаст гримуар на аукционе или отдаст своей дочери, а не мне.

Таймер на телефоне запищал. Я поспешила от двери библиотеки к лестнице.

На кухне уже горел свет, когда я вошла. Кэти стояла у рукомойника с розовым фартуком поверх платья в цветочек, она оттирала тарелки. Она стучала туфлями-лодочками черного цвета по полу, двигая ногами.

Я остановилась у стойки, растерявшись. Тарелка с остывающими угощениями пропала. Нет, не пропала. Я заметила тарелку в стопке тех, что сохли у рукомойника с мыльной водой.

— Тетя Кэти? Вы трогали мои кексы?

Она улыбнулась мне своими красными губами.

— Ты их сделала?

А кто еще?

— Да, я…

— У Трэвиса аллергия на арахис. Я тебе не сказала? Я выбросила кексы.

Мой рот раскрылся.

— Выбросили? Но…

— То, что у Трэвиса есть шприц-ручка для введения адреналина, не означает…

— Там не было арахиса! — пронзительно перебила я.

— Орехи были сверху.

— Пеканы! — воскликнула я, сжимая край свитера. — То были тыквенные кексы с начинкой из крем-сыра и посыпкой из корицы и пекана.

— О, — она пожала плечами. — Я не поняла. С аллергией на арахис нужна постоянная осторожность.

— Вы могли бы спросить у меня!

Она прищурила подведенные черным глаза.

— Не говори со мной таким тоном, юная леди.

Я хмуро смотрела на ее накрашенное лицо, пухлые щеки дрожали над широкими плечами, а потом мой взгляд упал на пол. Я вышла из кухни.

До этого днем я съездила на автобусе в магазин. Я подготовила начинку из крем-сыра до ужина, чтобы она застыла в холодильнике, а потом сделала тесто и посыпку, когда кухня снова была свободна. То, что я использовала выпечку как прикрытие, пока обыскивала дом, не означало, что я не приложила усилия. Кексы были идеальными. Аромат тыквы остался в коридоре.

Слезы жалили мои глаза. Я ненавидела этот дом и всех в нем.

* * *

Я обыскала кладовую в подвале. Оба гаража. Запасные спальни. Каждый чулан в доме, кроме тех, что были в комнатах дяди Джека, Амалии и Трэвиса. Искать доказательство лжи дяди Джека о вещах моих родителях было уже негде.

Был кабинет дяди Джека, но он все время сидел там, и я переживала, что он застанет меня. А библиотека… если дядя Джек как-то заполучил бы гримуар моей мамы, то библиотека была идеальным местом для хранения — или укрытия — книги. Да, это было маловероятно, но что еще у меня было?

Я прищурилась, глядя на дверь библиотеки в футе перед моим носом. Я не была там с того случая с печеньем.

Вспомнив это, я подняла бумажное полотенце. На нем лежало шесть темно-коричневых печеньиц, их хрустящая поверхность с аппетитным треском открывала мягкую внутренность и шоколадные крошки. Белая морская соль блестела сверху.

Когда я нервничала, я усиленно погружалась в два любимых дела — чтение и кулинарию. Я откусила печенье и чуть не застонала. Идеально. Шоколад таял, вкус был насыщенным и сладким, с ноткой соли. Просто идеально.

Сахар придал мне сил, я приоткрыла дверь библиотеки и заглянула. Пусто. Джек и его напарник, Клод, обычно приходили днем, а сейчас было почти девять часов. Я включила свет и ждала, глядя на черный купол, где прятался демон, бросающийся печеньем. Он припас крошащиеся снаряды для моего возвращения?

Похоже, нет, потому что ничего не произошло. Я обошла комнату по краю к диванам, опустила угощение на столик — дальний от круга — и посмотрела на комнату. Я уже проверила полки один раз, но я не искала гримуары.

Приглядывая за чернильным куполом, я начала с секции о магии. Я вытаскивала каждую книгу, проверяла и ставила обратно. Медленно, но я не хотела ничего упустить. Книжный червь во мне отмечал каждое название, составляя список для прочтения, на который мне не хватило бы и года.

Что-то шаркнуло по полу.

Подняв руку, чтобы убрать «Историю кельтских друидов» на полку, я застыла, настроившись на круг призыва в четырех футах за мной. Еще шорох, словно тело ерзало, задевая конечностями пол.

Тишина гудела в ушах. Через минуту моя спина расслабилась, и я выдохнула, не зная, что задерживала дыхание.

— Hh’ainun.

Я вдохнула, чтобы закричать, и подавилась слюной. Я стала пятиться, но поняла, что круг был за мной, и застыла на месте. Книга выпала из руки, корешок ударил меня по лбу. Толстый том рухнул на пол с громким стуком.

Задыхаясь, со слезящимися глазами, я повернулась и прижалась спиной к стеллажу. Черный купол казался слишком близким. Я сморгнула слезы, нос болел, колени дрожали. Очки криво свисали с одного уха.

— Hh’ainun, — тихий рычащий голос донесся из черного купола. — Ты ответишь на вопрос?

Паника пищала в ушах. Конечности онемели, и я не помнила, как убежать к двери. Демон говорил. Говорил со мной. Он… спрашивал…

— А?

Демон не ответил. Может, он не знал, что означало «а».

Я сглотнула, подвинулась вдоль стеллажа, пока не оказалась подальше от круга, а потом с дрожью шагнула к двери. Мне нужно было уйти. Дядя Джек ясно дал понять — если демон заговорит, звать его или Клода. Но даже если я не собиралась докладывать о поведении демона, мне нужно было убираться из библиотеки.

И все же…

За чернильной тьмой со мной говорило существо из другого мира. Зовите меня безумной, но я хотела услышать, что оно могло сказать. Его удерживали в круге. Оно не могло выбраться и навредить мне.

Пульс гремел в ушах, я пятилась к дивану, рухнула на прохладную кожу, радуясь, что колени выдержали. Я поправила очки, глубоко дышала. Вдох, выдох. Я была в порядке. Я была в безопасности.

— С чего мне отвечать? — осторожно прошептала я. А потом, раз я уже начала это безумие, я добавила. — Ты бросил в меня печеньем.

— Ты бросила первой.

Я смотрела на черный купол, хоть видеть было нечего. Это было… правдой, в принципе.

— Что за вопрос?

Долгая пауза, словно существо задумалось над словами.

— Что ты бросила в кайртис виш до этого?

Я нахмурилась. Его английский был с сильным акцентом, но часть вопроса была совсем не на английском.

— Бросила… во что?

— Виш… магия…

Магия? Бросила в… ох.

— Ты про круг призыва? Ты спрашиваешь, чем я в тебя бросила? — безумный смех подступал к горлу, но я подавила его. — Печенье. Я бросила печенье.

— Это… еда?

— Да, — я удивленно моргнула. — Ты съел?

Тишина. Это… да? Я не знала, как понять отсутствие ответа. Кто знал, что для демонов означало долгое молчание.

Боже. Я говорила с демоном. Я сошла с ума. Тронулась. Безумие от стресса. Точно.

Дверь звала меня, но я приросла к месту. Не страх удерживал меня на кожаном диване, не это приковало ноги в носках к паркету. Новое чувство проснулось во мне.

Любопытство, мой главный враг.

До боли знакомый голос зашептал в моем воспоминании:

«О, Робин, — мама смеялась, пока перевязывала мои расцарапанные колени. Я забралась на дерево, чтобы посмотреть на гнездо, прочитав, как воробьи заботятся о малышах, но упала на обратном пути. — Любопытная и импульсивная — жуткое сочетание. Тебе нужно думать перед тем, как принимать решение».

Я думала, что осознала это годы назад, но хоть я говорила себе, что нужно уйти, тихий голос демона питал мою жажду знаний, его слова были со странным акцентом — резкие согласные и тяжелые гласные. Смесь хриплого немецкого и мелодичного арабского с ноткой греческого.

Сотни вопросов собрались в моей голове. Где и как демон научился английскому? Почему заговорил со мной? Что от него хотел дядя Джек, и почему демон не отвечал?

Даже лучше, откуда этот демон? Как ощущался призыв на Землю? Какую жизнь он вел до этого?

«Не говори с демоном», — хоть отказаться от слов дяди Джека было просто, я не собиралась забывать самый важный урок родителей: «Держись подальше от магии». Но мое любопытство пылало. Да и каким был вред?

— Эм, демон? — робко начала я.

Тишина.

— Ты слушаешь?

Ничего.

— Ау? Демон?

Ни звука.

Я разочарованно вжалась в диван. Демон задал один вопрос и не хотел больше общаться. Если он не хотел отвечать, я узнаю ответы сама. Я вытащила пособие призывателя из-под столика. Я села на диван и вспомнила о своем угощении.

Откусив печенье с шоколадом, я открыла книгу на третьей главе «Ритуалы призыва», но вступление было ужасно сухим. Я хотела что-нибудь интересное, как голос демона. Я стала листать страницы.

Глава двенадцатая «Переговоры и психология демона». Я прочла первую страницу.

«Лишенные морали и злые». Определение зла точно описывает психологию демонов, и призыватель должен помнить об этом во время переговоров о контракте. Демон не обладает моралью или порядочностью, хоть он может подражать им, чтобы обмануть призывателя.

Помните, главная цель демона — всегда — ваша смерть.

Споры о честности веками занимали общество призывателей, но все еще не было доказано, что демоны не умеют врать. Безопаснее ожидать от демонов ложь, хоть они могут избегать ситуаций, где это заметно. Не полагайте, что отсутствие обмана в словах демона означает неспособность к обману. Считайте, что демон хитрее вас и лучше манипулирует.

По этим причинам и прочим мы рекомендуем вести краткие и агрессивные переговоры. МП советует использовать вариант, описанный в этой главе, а в следующих разделах мы опишем лучшие техники для управления демоном.

Текст обрывался, но я не перевернула страницу. Глаза задержались на вступлении. У демона нет порядочности и морали… Цель демона, как всегда, убить… Считайте, что демон хитрее и манипулирует лучше вас.

— «Еще не доказано, что демоны не умеют врать», — тихо прочла я, обводя строку пальцем. — Интересно. Почему демон, у которого нет морали, не врет?

Рассеянно грызя печение, я перевернула страницу. Все то же — демоны были злыми и кровожадными, наслаждались жестокостью и смертью, были умными и расчетливыми, и все причины, по которым это нужно было учитывать при переговорах.

Я нахмурилась. Не стоило забегать вперед. Я все еще не знала, что призыватели так серьезно обговаривали.

Я провела пальцем по странице до нового абзаца.

Идея, которую демоны и люди легко понимают, и на которой строится наша стратегия переговоров, это равноценный обмен. Демон скорее согласится на контракт, представленный как необходимость демону сдаться в обмен на жизнь. При этом важно угрожать изгнанием.

— Что за бред, — пробормотала я. — Сдайся или умри? Подло.

Я поправила очки на носу и читала, но внимание ускользало к кругу призыва.

После прочтенного я должна была бояться демона, но я ощущала только трепет тревоги. Может, потому что он прятался во тьме и не мог достать до меня. Разве голос мог сильно испугать?

Это был не монстр. Это было любопытство. Еще одно гнездо на дереве.

Я закрыла пособие и убрала под стол, схватила оставшееся печенье и прошла по паркету. Я остановилась в двух шагах от круга. Сердце сжалось, как на том дереве, когда я поняла, что ветки стали опасно тонкими.

Я подняла печенье.

— Это, — сообщила я, — печенье с двойным шоколадом и вкусом брауни. Это вкусно. И я дам его тебе, если ответишь на вопрос.

Тишина.

— Я на твой вопрос ответила, — возмутилась я.

Тишина заполняла комнату, а потом прозвучал тихий хриплый смех.

— Вопрос, hh’ainun? — проворковал демон. — Что ты спрашиваешь?

Сомнения щекотали меня. Это была плохая идея, но я продолжила.

— Демоны врут?

— Тц, — ответил он, звук холодного изумления. — Zh’ūltis вопрос. Задай другой.

Я нахмурилась.

— Что жу…ул… что это слово значит?

— Глупый. Глупый вопрос.

Я нахмурилась сильнее и перефразировала.

— Если демоны не врут, то почему так?

Долгая пауза, но тишина была уже другой. Кожу покалывало, инстинкт предупреждал, что внимание хищника было на мне.

— Скажи мне правду и ложь, hh’ainun.

— Что? — спросила я.

Демон молчал и ждал.

Хмурясь, я подумала, что безобидного можно было сказать.

— Я переехала сюда шесть лет назад. Скучаю по занятиям в колледже. Моим любимым уроком была биология. Мне нравится готовить для семьи.

— Переехала сюда, — повторил демон переливчатым акцентом. — Правда. Скучаешь по… колледжу, — он осторожно произнес слово, словно не знал его, — правда. Биология… ложь.

Мои глаза расширились.

— Твоя семья, — последнее слово он словно пробовал на вкус, — ложь.

— Нет, — сказала я. — Это правда.

— Ложь, — повторил уверенно демон.

— Ошибаешься. Мне нравится готовить для семьи.

— Zh’ūltis.

— Ты назвал меня глупой? — я стиснула зубы, а потом расслабилась. — Ты не ответил.

— Ответил.

— Нет, — хмурясь, я глубоко вдохнула. — Ладно. Не важно. Если так ты отвечаешь, я больше спрашивать не буду.

Я подошла ближе к кругу, встала на колени и осторожно опустила бумажное полотенце с печеньем на пол. Держась телом подальше от круга, я подвинула полотенце к серебряной линии, отдернула руку. Ближе я подбираться к кругу не собиралась.

Тихий шорох по паркету донесся из тьмы. Бумажное полотенце дрогнуло и уехало в темный купол.

Ледяные ножи страха впились в меня. Демон вдруг перестал быть голосом, он стал физическим существом. Чем-то живым, плотным и настоящим, раз он смог втянуть печенье в темницу. Я посмотрела на изогнутую черную стену, оторвав взгляд от пола, где пропало угощение.

Искра красного во тьме.

Огонь вспыхнул, взмыл вверх. Я отпрянула. Я рухнула на зад, а вспышка озарила силуэт во тьме — плечи, край челюсти и скулу.

Алые глаза поймали свет и сияли.

Огонь угас так же быстро, как появился, и купол снова заполнила тьма, скрыв демона. Серое облако отлетело от круга. Пепел. Кусочки пепла. Демон сжег бумажное полотенце.

Я отползла по полу, поднялась на дрожащие ноги. Без слов или взгляда я побежала к двери, закрыла ее за собой и поклялась, что не вернусь.

Час спустя я лежала в кровати, пытаясь уснуть, но видела только силуэт демона и те глаза, пылающие как угли, как магма в сердце вулкана. Я осознала две вещи.

Первое, демон ответил на мой вопрос, пусть и не прямо. Я спросила, почему демоны не врали, и он показал причину: он легко распознавал ложь в простых утверждениях. Если все демоны так могли, то ложь была бесполезна.

Второе, демон не ошибался насчет последней «правды». Мне нравится готовить для семьи… Это раньше было правдой, но моя семья была мертва. Теперь я готовила, чтобы успокоиться, хоть испытывала при этом и мучения. Удовлетворение от кулинарии было смешано с горем.

Даже это демон как-то уловил, и я долго дрожала под одеялами, пока не сдалась сну.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Я читала свои аккуратные записи в восемнадцатый раз. Добравшись до конца страницы, я снова начала сверху. Двадцать — отличное количество. Прочту двадцать раз.

Нет. Чтение записей в комнате не приведет меня к целям — получить гримуар матери и мое наследие, а потом покинуть этот жуткий дом навсегда. И я запомнила страницу еще на третьем круге.

Я сложила листок и сунула в карман, готовая свериться с ней, если растеряю смелость при разговоре. Поиск в доме не помог, и я вернулась к наименее любимому способу в мире — разговору.

Я лучше поговорила бы с демоном, чем со своим дядей.

Почему я была такой? Почему не могла напоминать знаменитых мификов из книг по истории? Будь я хитрой, как известная друидка Бранвен, которая спасла в четырнадцатом веке город от сильных дикофей, я легко перехитрила бы дядю Джека. Или если бы я была очень сильным темпемагом, как Клементин Амбрам, который своими руками затопил британский город в 1952 — катастрофу списали на военные эксперименты — я смогла бы запугать дядю. Или будь я гениальным изобретателем, как волшебница Аурелия Метеллус, истинная создательница известного луча смерти Архимеда, я могла бы… эм… хотя луч смерти был уже перебором.

Дело было в том, что я не могла даже в магазине сказать кассиру, что товар отбили дважды. Как мне заставить дядю сотрудничать? Я не знала, но должна была попробовать.

Я юркнула в ванную, соединенную с моей спальней, посмотрела на себя в зеркале. Темно-каштановые волосы ниспадали почти до плеч спутанными кудрями, но я выглядела сносно. Я поправила очки, поправила голубой свитер, прикрыла джинсами носки. Голубой был слишком нежным цветом? Может, стоило надеть что-то красное. В книжке с советами говорилось, что красный был «сильным цветом». У меня вообще было что-то красное?

У меня было лишь шесть футболок, так что я не пошла выбирать из них. Я вышла из ванной, миновала грохочущую дверь Трэвиса — он вообще выключал музыку? — и спустилась по лестнице. Полуденное солнце пылало в окнах, я миновала гостиную на пути к кабинету дяди.

— …что-нибудь попить?

Я остановилась, услышав голос дяди Джека.

— Кофе? Вино? У меня есть очень хороший бренди…

— Мы пришли не общаться, мистер Харпер, — прервал мужской голос.

Я улыбнулась. Было приятно слышать, как дядю кто-то прервал. Я выглянула из-за угла.

Дядя Джек вел трех мужчин по большому фойе к своему кабинету. Клод, его деловой партнер, шагал рядом с ним, но еще двое были незнакомцами. Один был высоким и крупным, как рестлер. Другой был ниже дяди Джека и двигался дергано, как птица.

— Наше терпение тает, — продолжал недовольно низкий мужчина. — Мы уже сомневаемся в той щедрой плате.

Дядя Джек пробормотал ответ, они пропали в коридоре. Дверь закрылась, их голоса стали тише. Сердце колотилось в груди, я подобралась к двери кабинета и прижалась к ней ухом.

— …демон оказался удивительно упрямым, — дядя Джек говорил успокаивающим тоном, — но мы уверены, что подавим его вовремя для контракта. И, как я говорил, другой демон готов. Мы можем закончить ритуал, как только вы выберете контрактора.

— Наш лучший контактор хочет увидеть нового демона, а потом решить, — ответил мужчина, похожий на птицу, его слова были быстрыми и сухими. — Вы нам о нем ничего не рассказали.

— Новый демон не опознан, — голос Клода. Вместо уговаривающих ноток он звучал сдержанно и уверенно. — Он может быть самым сильным из всех, что мы призывали, или самым слабым. Мы тоже хотим узнать его тайны, но не можем торопить опасный процесс переговоров.

Они долго молчали.

— Контракты демонов дорогие, — сказал мужчина-птица. — Имена демонов еще ценнее. Если вы нашли неизвестное имя, то я уже сделал предложение. Вам нужно лишь доказать, что имя того стоит.

— Мы докажем, — убедил его дядя Джек. — Демон будет готов к контракту за две недели, а то и меньше.

— Надеюсь, иначе вы начнете снова… без наших финансов.

— К-конечно. — пролепетал дядя Джек. — Но вы хотели бы продолжить с другим демоном?

— Решим это через две недели, мистер Харпер, — зловещая пауза, и мужчина-птица продолжил нормальным тоном. — Что насчет документов? Я хочу, чтобы этот контрактор был полностью зарегистрирован.

— У нас все готово, — шум, будто выдвинули ящик, зашуршала бумага. — Когда будете готовы, сможете добавить информацию о вашем контракторе в эту форму, и я передам это моему связному в МП, который добавит документы в их базу данных без…

Каблуки застучали по паркету, и я отпрянула от двери. Я сделала три шага назад, Кэти завернула за угол, юбка ее полосатого платья шуршала вокруг ног.

— Что ты делаешь? — резко спросила она, убирая прядь идеального локона выкрашенных в рыжий волос за ухо.

Дрожа от ее взгляда, я считала узлы на паркете между своих ног.

— Я хочу говорить с дядей Джеком, но у него в кабинете люди.

— Он с клиентами этой ночью. Не мешай ему.

— Ладно.

— И не лезь к нему с завещанием родителей. Ему хватает работы.

— Да, тетя Кэти.

— Тогда шевелись.

Я поспешила в гостиную, опустилась на ближайшее кресло. Так я ведь оставила его одного, да? Я просидела десять минут в стерильной комнате, перечитывала свои записи — уже сорок шестой раз — и дверь скрипнула, открылась, и голоса зазвучали в коридоре.

— Благодарю за терпение, — пролепетал дядя Джек, шагая за двумя гостями. — Мы будем держать вас в курсе…

— Не связывайтесь со мной, пока новый демон не будет готов, — рявкнул мужчина-птица. — Ваше время почти на исходе. Не тратьте его. Мы и моим начальством не любим разочарования.

Они прошли мимо гостиной, Клод шагал последним, сунув руки в карманы, лицо было спокойным. Он заглянул в гостиную по пути, его лицо не изменилось, хотя он точно увидел меня. Он ушел за троими. Мужские голоса прогудели напряженные прощания, а потом входная дверь открылась и закрылась.

— Мы не должны были врать Карлсону, — голос дяди Джека звучал эхом в прихожей. — Если они поймут, что мы еще не ведем переговоры с тем демоном, что мы на первом дне…

— Переговоры порой проваливаются, — ответил ровно Клод. — Это факт призыва. Не все демоны хотят подчиняться.

— Может, ты не задумывался о числах, Клод, но у нас демон, которого никогда не призывали раньше. Карлсон уже предложил десять миллионов за его имя, но если мы не докажем ценность демона, это все зря.

— Если этот не подчинится, призовем другого.

Дядя Джек зло буркнул. Застучали шаги, и они с Клодом миновали гостиную на пути к кабинету. Через миг дверь хлопнула.

Я слушала на случай, если они вернутся, а потом поспешила прочь. Кэти была на кухне, Амалия и Трэвис — в своих спальнях, так что свидетелей быть не могло. Я спустилась по лестнице, открыла дверь библиотеки без осторожности и прошла к дивану. Я вытащила пособие из-под стола, включила абажур и посмотрела содержание, открыла страницу 212: раздел про имена демонов.

Перед началом призыва требуется имя демона. Эти редкие имена сродни родословным, отвечают архетипам демонов: демоны одного имени разделяют размер, форму и силу.

Имена демонов обычно передаются от призывателя ученику, но их могут купить, хоть даже известные имена продаются за большие суммы. Редкие защищаются семьями призывателей, и их нельзя купить. С небольшим количеством доступных имен — около девяти или одиннадцати — добыть одно — величайшее испытание для нового призывателя.

Ого. Так потому дядя Джек так переживал из-за этого демона. Карлсон — его птицеподобный клиент, видимо — предлагал десять миллионов долларов за новое имя демона, но если дядя Джек и Клод не смогут доказать, что это того стоило, они не получат ни копейки.

Тени, дикие и живые, двигались вокруг черного купола в центре библиотеки. Существо в том круге стоило столько, что люди убили бы, но оно не хотело говорить или показывать себя. Дядя Джек не знал, какое существо они призвали в этот мир, и насколько ценной была эта «родословная».

Я принесла книгу к кругу, опустилась на корточки в двух шагах от линии. Опустив раскрытый том на колени, я смотрела во тьму, искала алые глаза.

— Давно ты тут? — спросила я. — В этом круге?

Как обычно, он заставил ждать перед ответом.

— Спроси другого hh’ainun.

— Я спросила.

— Что ты принесла?

Ничего. Я не пекла сегодня, да и не подумала, что нужно угощение за ответы.

— Я принесу что-нибудь завтра ночью, — сказала я.

Долгая пауза.

— Тц. Я вижу только эту комнату.

Эти слова запутали меня, а потом я поняла, что это был ответ. Библиотека была без окон, и демон не мог судить о времени. Он не знал, сколько был в круге.

Было ли это важно? Дела дяди Джека — незаконные дела — были проблемой, в которой я не хотела участвовать, но покалывание на затылке заставляло меня искать в словах мужчин… что-то.

— Комната то теплеет, то холоднеет, — резко сказал демон. — Другой hh’ainun приходит, когда тепло. Ты приходишь в холод. Шестьдесят один цикл с первого.

— Теплеет и остывает, — автоматически исправила я. Подвал был теплым днем, и демон считал изменения температуры. Шестьдесят один день, то есть…

— Восемь недель и пять дней. Ты тут пробыл восемь недель и пять дней.

Восемь недель в куполе в десять футов в диаметре в пустой комнате. Мне было не по себе, я сглотнула, но спохватилась. Меня беспокоила жестокость по отношению к демону? Существо в том круге было злым и жестоким убийцей. Дай лишь мелкий шанс, и оно растерзает меня. Но если бы меня заперли на недели в крохотном круге, я тоже хотела бы убивать.

По словам дяди Джека, у него были две недели, чтобы заставить демона согласиться на контракт. Почему был лимит времени? Почему две недели? Я посмотрела на пособие призывателя. Имена демонов. Родословные. Тайны, передающиеся от призывателя к призывателю.

Я посмотрела на темный круг.

— У тебя есть имя? Твое имя, не имя родословной.

— Да.

— Какое?

Невидимый демон рассмеялся, и слова прозвучали шелковым шепотом:

— Что ты дашь мне за свое имя, пайилас?

О, новое прозвище. Первое, видимо, означало «человек», но я не понимала значение этого.

Я села на пятки.

— В обмен на твое имя я испеку что-нибудь специально для тебя.

— Зачем мне это?

Смущение сдавило меня, и это раздражало. Я не должна была смущаться из-за того, что демон не хотел мою еду.

— Это мое предложение. Соглашайся или откажись.

Я поднялась на ноги, вернула книгу в укрытие и прошла к двери. Я коснулась дверной ручки, и тихий оклик остановил меня.

— Пайилас.

Я оглянулась через плечо.

— Принеси свое «что-нибудь», — сказал демон, — и я скажу тебе свое имя.

Я смотрела на черный купол, а потом ушла за дверь и закрыла ее без ответа. Любопытная и импульсивная, такой меня называла мама. Опасная смесь.

Я так и не сделала выводы.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Я стояла перед островом кухни, на поверхности были собраны ингредиенты. Я вытирала слезы с глаз.

Упустив вчера шанс поговорить с дядей Джеком о наследстве, я пересеклась с ним этим днем. И снова он перебивал меня, отказывал и хмуро смотрел, от чего мой взгляд убегал в сторону пола. Я злилась на себя и свою трусость, как и на него с его обманом и жадностью.

Шмыгнув носом, я стала двигать ингредиенты. У меня была причина подозревать, что дядя Джек собирался лишить меня наследства обманом? Тогда можно будет только вызвать его в суд. От этой мысли кожу покалывало от тревоги. Адвокаты, поиск того, кто будет работать за дешевую плату, пока я не выиграю дело… поход в суд…

Я глубоко дышала.

С судом я, может, верну свои деньги, но навеки лишусь гримуара. Как я могу подать в суд на дядю Джека из-за книги, которую даже не могу описать? Я видела ее всего пару раз. Я никогда ее не открывала и не знала, что было внутри.

Я взяла себя в руки, отмерила муку в миску. Этой ночью я продолжу поиски в библиотеке, может, там будут другие книги из коллекции матери. И пока я буду там… почему не узнать имя демона? Было что-то удивительно приятное в том, что я перечила дяде Джеку и могла общаться с демоном, что у него не получалось неделями.

Я просеяла муку в другую миску, Амалия прошла на кухню, ее длинные светлые волосы волнами трепетали вокруг нее. Она заметила меня и замерла.

Я взглянула на нее и продолжила просеивать муку. Зачем с ней здороваться?

Она прошла шумно к холодильнику, открыла его, осмотрелась и вытащила охапку еды, опустила на стойку напротив меня. Она прошла к холодильнику за остальным. Я ошеломленно смотрела, как она выбрала три вида сыра, крекеры, маринованные огурцы, копченое мясо, яблоко, арахисовое масло и круассан, а потом села на стул.

Ее хмурый серый взгляд бросал мне вызов.

Я молчала, открыла пачку яиц, разбила первое, отделила белок от желтка. Пока я работала, Амалия открыла сыр и стала нарезать кубиками, бросая каждый третий или четвертый в рот. Мы игнорировали друг друга, я работала, а она пробовала свои закуски.

Я включила миксер, взбила белки в пену, посыпала сахарной пудрой по столовой ложке за раз. Когда белки стали плотными пиками, я выключила миксер. Амалия раздраженно поглядывала на меня, пока читала с телефона, грызя яблоко.

— Почему ты ненавидишь меня? — вопрос вырвался сам, хоть я этого не хотела.

Она вскинула голову с потрясенным видом, пока жевала яблоко. Покраснев, я сделала вид, что не говорила, добавила немного муки к белкам.

Она проглотила яблоко.

— Это не очевидно?

Я скривилась от ее пренебрежительного тона, а потом расправила плечи.

— Не для меня.

— Перестань, Робин, — едко сказала она. — Я не поведусь на твою игру в соседку. Мы все знаем, зачем ты тут.

Я добавила больше муки, пока глубоко дышала, чтобы не убежать от ее враждебности.

— О чем ты говоришь?

Она сунула копченое мясо в пакетик.

— Не думай, что я не заметила, как ты рыскаешь по дому. Ты ничего не найдешь. Мы не оставляем на виду наши секреты призывателей.

Мой рот раскрылся. Секреты призывателей?

Она поднялась на ноги.

— Просто забери свое наследство и уйди, Робин. Твои родители уже скрыли семейные знания, не поделившись с моим папой. Если тебе мало имен, которые они дали тебе, можешь влезть в долги, чтобы купить парочку, как сделал мой отец.

Ее упоминание моих родителей лишило меня воздуха. Эмоции рикошетили в моей голове, я хрипло прошептала:

— И-имена?

— Имена демонов, — рявкнула она.

— У моих родителей не было имен демонов.

— Серьезно? За дуру меня принимаешь?

— У них не было имен, — возразила я, быстро моргая. — Они не были призывателями.

Она пронзила меня взглядом.

— Мы все призыватели.

— Мои родители не были, — я продолжила месить тесто дергаными движениями. — Они не практиковали магию. Как и я. Я никогда не видела демона, — миг в библиотеке не считался.

Я закончила замешивать тесто, с дрожью вылила его в форму для выпечки. Глаза жгло — типичная Робин рыдала при первых признаках страшного разговора. Я разгладила тесто в форме, а Амалия отошла от стойки.

— Идем со мной, — сказала она.

— Куда?

— Увидишь.

Я сунула форму в печь, поставила таймер на телефоне и пошла за ней по кухне. Она надела сандалии и вышла за французские двери. Ее длинные ноги несли ее по широкой веранде на луг. Я обула чьи-то большие шлепки и пошла за ней на своих ногах, что были куда короче. Я дрожала от октябрьского воздуха, его холод боролся с теплом солнца.

Большая теплица стояла среди зелени у высокого белого забора, и Амалия прошла во влажную комнату. Я в смятении посмотрела на ряды растений, а она открыла шкаф, где было полно садовых предметов.

А потом она открыла там люк, и стало видно скрытую лестницу, ведущую под землю.

Сердце гремело в ушах, пока я осторожно спускалась за ней по тусклой лестнице. Она же не навредит мне? Она не казалась той, кто мог растерзать меня и моими костьми удобрить теплицу.

Она остановилась у закрытой двери внизу и проверила, что я была за ней. Холодно ухмыльнувшись, она толкнула дверь и отошла, чтобы я видела, что было внутри.

Одна голая лампочка на потолке тускло озаряла комнату в сорок квадратных футов, она была без окон и влажной. Вода стекала по стенам и не законченному бетонному полу, в центре холодного квадрата сиял серебром круг в десять футов в диаметре. Линии, дуги, интересные силуэты, сотни рун пересекались внутри и по краю. Я знала, что это было.

Круг призыва. Второй. В отличие от того, что в библиотеке, там не было тьмы. Но круг не был пустым.

Демон сидел в круге. Четыре длинных рога торчали из его головы, по два из каждого виска, изгибаясь. Большие крылья были сложены на широкой спине, и толстый хвост лежал на бетоне за ним, заканчиваясь чешуйчатой булавой. Мускулистые плечи поддерживали большую голову и те рога.

Даже на корточках он был огромным. Если встанет, будет выше двух метров, еще и крупный. Темная красновато-коричневая кожа натянулась на выпирающих мышцах.

Глубоко посаженные глаза смотрели на меня. Они сияли как лава, но вместо жара источали ненависть и кровожадность. Желание убивать, рвать и терзать, пролить мою кровь на пол висело в воздухе, как ядовитые испарения.

Я не понимала, что двигалась, пока пятка не задела что-то. Я упала на ступеньки, локти ударились о бетон.

Амалия закрыла дверь, скрывая круг и монстра за ним. Она стояла передо мной, темная тень в слабом свете лампочки сверху.

— Ты не врала, — отметила она. — Ты не видела демона раньше.

Я села. Конечности дрожали, зубы стучали. Желудок сжимался, грозя выпрыгнуть из моего тела, и воздух свистел сквозь зубы. Страх был сильнее всего, что я ощущала раньше.

«Определение зла — подходящее описание психологии демона». Теперь я понимала. Я уже не сомневалась в тех словах. Крылатый зверь в том круге хотел убить меня, меня и всех людей, до которых дотянется. Если бы не невидимый барьер в том круге, он уже убил бы нас.

— Если ты не призыватель, кто зачем ты тут? — спросила Амалия.

— З-з-з-завещание родителей, — пролепетала я, обвивая себя руками, чтобы они не дрожали. — Дядя Джек — исполнитель.

— Да, и?

— Я н-ничего еще не получила, — я посмотрела на ее лицо в тени. — Прошло полгода, но дядя Джек все находит отговорки. А потом он продал мой дом и оставил деньги себе. И я пришла сюда… чтобы попробовать… — я беспомощно притихла.

— Блин, — пробормотала она и протянула руку.

Я потрясенно уставилась на нее и обхватила ее ладонь. Она подняла меня на ноги, мы поднялись по лестнице.

— Так ты не учишься на призывателя? — спросила она через плечо. — Но твои родители были призывателями. Почему они тебя не научили?

— Мои родители не… не были, — боль пронзила меня, когда я исправила время в предложении. — Они не были призывателями.

— Я думала, что они были. Папа жаловался, что твоя мама испортила ему карьеру, заставив начать призывы с нуля.

Мы вышли из теплицы, но золотой свет солнца не мог выгнать дрожь холода из меня.

— Мои родители не упоминали призывы демонов, — тихо сказала я. — Ни разу. Я не знала, что дядя Джек — призыватель, пока я не попала сюда.

Амалия повернулась ко мне, убрала волосы за плечо.

— Призыв демонов — семейный бизнес. Мы были призывателями поколениями.

— Но это… этого не может быть. Мои родители бы…

«Держись от магии подальше, и она не тронет тебя». Этому меня научили родители. Строить карьеру в мире людей, а не мификов. Изучай историю магии, если хочешь, но не лезь в магию. И игнорируй древний гримуар, который так защищала твоя мама.

Что мои родители скрывали от меня?

* * *

Я сидела на стуле, который Амалия освободила, на кухне, уперев локти в стойку, опустив на ладони подбородок. Тарелка стояла передо мной, и на ней был идеальный белый пышный пирог, покрытый взбитыми сливками и красиво разложенными кусочками клубники, голубикой и брызгами растопленного темного шоколада.

Ангельская еда. Ироническая подколка для демона.

Я вспомнила с ужасом крылатого и рогатого монстра с темной кожей в круге, источающего желание убить. Я представила хриплый смех демона из библиотеки, срывающийся с его тонких губ.

Я говорила с монстром, как то крылатое существо. Я давала ему печенье. Я говорила ему, что любила готовить с семьей.

Я взяла вилку, лежащую у локтя, занесла ее над слоем взбитых сливок и шоколада. Я должна съесть эту красоту. Проглотить пирог, пойти в свою комнату и продумать следующий ход в бою с дядей Джеком. Я ничего не получила бы от разговора с демоном.

Но я все равно собиралась в библиотеку, потому что пособие призывателя уже не было просто любопытством. Одним разговором Амалия сотрясла основу моего мира.

Призыв демонов — семейный бизнес.

Вилка дрожала, и я отложила ее. Кусая губу, я открыла хлебницу, наполнила салфетку печеньем, которое испекла рано утром, а потом взяла ангельский пирог. Отвлекшись на новые тревоги из-за постоянной боли от смерти родителей, я пошла в подвал.

Огни библиотеки были тусклыми, обсидиановый купол от этого был едва заметным. Я ткнула включатель локтем, и свет прогнал тени. Я осторожно подошла к кругу, опустилась на колени на полу и придвинулась, чтобы оставить печенье на серебряной линии.

— Это за ответ в прошлый раз, — сказала я.

Тишина была ответом, а потом…

— Держишь слово, пайилас, — прошептал демон, голос звучал в футах от меня.

Я не могла смотреть на тьму. Там скрывался монстр в два или три метра высотой, с большими рогами, крыльями и хвостом, созданным для крушения врагов? Алые глаза, которые я заметила, тоже горели ненавистью и кровожадностью? Дядя Джек и Клод думали, что этот демон мог быть самым сильным, тогда он мог быть еще страшнее, если такое было возможно.

И все же… та версия крылатого демона не сочеталась с хриплым голосом, звучащим из тьмы круга.

Я посмотрела на тарелку. Клубника медленно соскальзывала с пирога.

— Я сделала это для тебя. В обмен на твое имя. Но… я хочу попросить другое.

Демон ждал. Терпеливый охотник.

— Я хочу… ты… можно увидеть, какой ты?

— Нет.

— Ох, — я опустила голову, но не знала, от радости или разочарования. — Ладно.

Я опустила тарелку и подвинула на салфетке по полу. Стараясь не приближаться к барьеру, я толкнула уголок салфетки к тьме. Даже лучше, что я не видела демона. Я же не хотела усилить свои кошмары?

Я села на пятки, посмотрела на кофейный столик, где ждала книга по Демонике. Призыв демонов. Дело семьи. Древний гримуар. Тайны. Столько тайн. Мои родители были призывателями, как дядя Джек, или они избегали магию, как научили меня? Что они скрывали от меня? Амалия могла ошибаться?

Если призыв демонов умели все в семье, и древний гримуар передавали от призывателя к призывателю поколениями, дядя Джек никогда не отдаст мне его. Мне нужно получить его первой.

— Пайилас.

Я посмотрела на темный купол. Обе салфетки были нетронуты на серебряной линии.

— Чего ты хочешь? — спросил демон.

Гримуар. Правду. Вернуть родителей к жизни.

— Я хочу увидеть твое лицо.

— Тц. Упрямая пайилас.

Я полагала, что это был отказ. Я уже отворачивалась, когда тьма в круге завертелась… и пропала.

Он сидел на краю круга, уперев руку в пол за собой, подняв колено, на котором лежало предплечье. От моего потрясенного вскрика он склонил голову с вызовом, алые глаза смотрели в мои глаза. Тусклое сияние магмы виднелось в его глазах.

Он точно был демоном, но сильно отличался от того, который был под теплицей, словно они были разных видов. У него не было крыльев. И он выглядел…

Почти как человек.

Его гладкая кожа была цвета ириски с красноватым оттенком. Черные волосы были короткими сзади, но длиннее спереди, были спутаны над темными бровями, словно их никогда не расчесывали. Резкая линия его челюсти переходила в плавные скулы, его уши были заострены. Как и у того демона, из его волос выглядывало четыре рога, по два над каждым виском, но они были крохотными, всего в пару дюймов.

Сердце гремело в ушах. Я поняла, что склонялась на месте, пытаясь увидеть ближе, не подвигаясь.

— Довольна? — спросил он.

Этот хриплый голос. Я видела теперь, как его губы двигались, звуки слетали с его губ… как я могла представить, что его голосом говорил тот крылатый монстр?

Если бы я услышала это слово из тьмы, заметила бы только сухой вопрос, но я видела его лицо, наклон головы, алые глаза были чуть прищурены — сухой сарказм, раздражение и, может, нотка недовольства от моего пристального взгляда.

— Я… я… — я не могла говорить. Была потрясена. — Попробуй пирог.

Он посмотрел на ангельский пирог. Демон придвинулся плавно и быстро, поймал край салфетки, который пересек круг. Он подтянул кусочек и схватил.

Он поднял кусочек и посмотрел на меня сияющими алыми глазами.

— Пайилас мейлешта, хватит пялиться.

Мой рот раскрылся. Я заставила его закрыться.

— Прости.

Он выждал миг.

— Все еще пялишься.

Я опустила взгляд на пол. Я подавляла желание посмотреть десять секунд, а потом, как магнит, тянущийся к стали, я подняла взгляд и успела заметить, как он запихивает в рот последний кусочек пирога.

— Ты уже его съел? — поразилась я.

Он проглотил, облизнул взбитые сливки с большого пальца. Он его вообще жевал?

Я смотрела на его необычное лицо, пытаясь понять выражение лица.

— Ты… тебе понравилось?

Он не ответил, подвинул печенье — обычное с шоколадной крошкой — в круг. Он сломал одно пополам, бросил оба кусочка в рот. Проглотил. Взял следующее.

— Нужно жевать, — тихо сказала я. — Так… лучше.

Он раздраженно посмотрел на меня, сунул следующее печенье в рот, словно не ел неделями.

Так и было. Кроме пары печеньиц, что я ему дала, никто не приносил сюда еду. Он нуждался в еде? Он явно мог есть.

Я смотрела, как он поглощает печенье в рекордное время, отмечая взглядом детали. Я не заметила одежду того демона, но теперь могла рассмотреть вещи этого демона.

Знакомой формой были его шорты из темной ткани с толстым кожаным поясом. Потертые кожаные ремешки пересекали его правое плечо и бок, придерживали пластину металлической брони на левой стороне его груди. Две пересекающиеся пластины прикрывали его левое плечо, и сияющий щиток был на левом предплечье, пристегнутый к узкому рукаву, тянущемуся до бицепса. Схожие щитки защищали его голени поверх… леггинсов? Я не знала, как еще назвать тугую черную ткань от его лодыжек до колен. Полоски ткани обвивали его ступни посередине, не закрывая носки и пятки.

Кроме шортов, остальная ткань была только для защиты кожи от металлической брони и кожаных ремешков. И… оставалось много голой кожи.

Он проглотил последнее печенье, схватил салфетки двумя пальцами и большим. Кончики пальцев стали красными, бумага задымилась и вспыхнула. Я отпрянула, но огонь поглотил салфетки за секунды. Пепел застучал по паркету. Я сглотнула.

Его глаза сияли ярко, как у другого демона, посмотрели на меня. Его губы изогнулись в волчьей улыбке, мелькнули белые зубы. Улыбка дразнила меня, насмехалась. Голодная хищная улыбка.

А потом тьма окутала круг, вернулся черный купол.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Я включила свет.

— Хорошо!

Желтое сияние залило библиотеку. С тарелкой на ладони я прошла к темному куполу и опустилась, скрестив ноги.

Прошлой ночью, дав демону кусок пирога, я три часа просидела на диване, читая пособие призывателя. Решив узнать больше о Демонике, я вернулась к третьей главе и изучала бесконечные страницы о ритуалах призыва. Даже с моим уровнем латыни и древнегреческого из колледжа технические указания были сложными.

Читая, я ощущала на себе взгляд демона. Он не говорил снова, и я не пыталась разговорить его, но он скрывался во тьме и смотрел, как я читаю. Это было… странно.

— Ты следишь? — спросила я. — Этой ночью я принесла тебе целый пирог минус кусок, что ты съел вчера.

Я опустила тарелку на пол. Четыре больших белых куска под взбитыми сливками, клубникой, голубикой и шоколадной крошкой. Технически это был не остальной пирог — я тоже съела кусочек — но это не нужно было упоминать.

Тихое фырканье донеслось из круга.

— Я должен быть польщен, пайилас?

Мои щеки вспыхнули от смущения.

— Если не хочешь, я просто возьму пирог и уйду.

Словно дым на ветру, тьма пропала в круге. Демон взглянул на меня краем глаза, лава в его глазах тускло сияла. Он лежал на спине в центре круга, согнув одну ногу, опустив на колено лодыжку другой ноги. Рука была под головой как подушка, и он выглядел удивительно удобно, хоть лежал на твердом холодном полу.

Я упивалась видом, обводила взглядом его странную одежду, блеск брони и кожу цвета красноватой ириски. Я должна была бояться, но он был не опасен, без оружия. Он был тигром в зоопарке, диким видом за прутьями, необычным и чарующим.

Он посмотрел на десерт.

— Что ты хочешь в этот раз?

— Твое имя.

— Какое?

Я махнула рукой.

— Не то, что для призыва. Личное имя.

Уголок его рта приподнялся в насмешке, и он сел. Он повернулся ко мне, и быстрое движение привлекло мой взгляд — что-то длинное и тонкое двигалось по полу за ним.

Я застыла.

— У… тебя есть хвост?

Он оглянулся. Длинный хвост, похожий на хлыст, скользнул по полу, замер, и я заметила два изогнутых шипа на конце.

— А у тебя нет? — парировал он, повернувшись ко мне. — Как ты балансируешь?

— Отлично балансирую.

— Потому hh’ainun медленные.

Я подняла первый кусочек пирога с тарелки и опустила возле серебряной линии. Каждый кусочек лежал на салфетке, чтобы я могла легко их перемещать.

— Твое имя.

— Тц.

Я смерила его взглядом, и моя смелость потрясала меня. Куда делась моя робость? Может, ключом к моей уверенности было то, что я общалась через непроницаемый барьер.

Он смотрел на меня.

— Заилас.

— Так тебя зовут? Зилас?

— Не Зи-и-илас, — он подражал мне, преувеличивая. — Заи-и-илас. Попробуй еще.

— Зи-илас.

— За-и-лас. Три слога, не два.

— Зайлас.

— Уже ближе, — отметил он.

— Я стараюсь, — пожаловалась я. — Мое имя сказать куда проще. Робин.

— Робин?

Удивление вспыхнуло во мне. С его странным акцентом мое имя звучало почти так же интересно, как его. Улыбаясь, я подвинула уголок салфетки к линии круга. Он подтянул салфетку к себе, взял пирог и проглотил в три укуса. Не жевал.

— Ты не говорил, понравилось ли тебе, — отметила я.

— Твое имя?

— Пирог, — но теперь мне было интересно, что он думал о моем имени.

Он смотрел на оставшиеся кусочки.

— Что еще ты хочешь?

Я задумалась на миг.

— Сколько тебе лет?

— Оу?

— А?

Мы смотрели друг на друга, языковой барьер мешал понять. Его возраст было сложно представить. Будь он человеком, я дала бы ему чуть больше двадцати, но кто знал, как старели и взрослели демоны?

Я попробовала снова.

— Сколько лет ты прожил?

Он нахмурился от изумления.

— Ты такое считаешь?

— Конечно. Мне двадцать.

— Двадцать, — он смотрел на меня, окинул взглядом от макушки до колен в джинсах. — Я не так выучил ваши цифры. Двадцать — не то.

Я подняла палец.

— Один, — я раскрыла все пальцы на ладони. — Пять, — я добавила другую ладонь. — Десять, — я открыла и закрыла пальцы дважды. — Двадцать.

— Насколько длинный год?

— Эм… триста шестьдесят пять дней, так что…

Он потер рукой по лицу, и это было так по-человечески, что я опешила.

— Dilēran. Я не знаю этого. У меня нет чисел.

Я разочарованно подвинула еще кусок пирога.

Он проглотил угощение.

— Что еще?

— Как ты меня называешь? Пайлас?

— Пай-и-лас, — деловито сказал он. — Это значит «маленькая женщина».

Значит, девушка. Я сморщила нос.

Он поманил пальцами в сторону пирога, намекая, что его нужно отдать. Я фыркнула.

— Ты не получишь кусочек за такой маленький ответ. Хм, что еще… — я разглядывала его раздраженное лицо. Черные волосы спутались на лбу. Если бы не алые глаза и рожки, его лицо могло принадлежать человеку. Это путало. — Почему ты показался в этот раз? Ты не должен был.

— Чтобы увидеть тебя нормально. Зря потратила вопрос, пайилас.

— Увидеть меня? Так ты не видишь сквозь ту тьму?

— Глаза не видят без света, — отметил он. — Я могу видеть иначе, но… не детали.

Я с любопытством склонилась ближе.

— Как именно иначе?

— Я вижу… горячее и холодное. Облик жара.

— Да ладно! У тебя инфракрасное зрение? Как у змеи?

Он нахмурился.

— Я не знаю такие слова.

— Инфракрасный — это спектр света, а змея — животное. Рептилия, длинная и тонкая с чешуей и… погоди, — я вскочила на ноги. — Минутку.

Я поспешила к энциклопедиям, которые нашла в первый визит сюда. Красивые тексты по зоологии с похожими корешками стояли на высокой полке. Я вытащила одну книгу и полистала.

— Вот! — я подбежала к кругу, опустилась на колени и протянула открытую книгу, на странице справа было блестящее цветное фото гадюки. — Это змея.

Он склонился, чтобы посмотреть на страницу ближе, и его голова дернулась. Мерцание пробежало по воздуху, барьер замерцал от контакта. Он сжался, чтобы избежать невидимой силы, посмотрел на страницу энциклопедии и поднял голову.

Мое сердце сжалось от чего-то, близкого к страху. Я была близко к кругу, ближе, чем раньше. Я видела гладкую текстуру его кожи, темные узкие зрачки, едва заметные в алом сиянии глаз. Я могла протянуть руку и коснуться его.

— И чем я похож на этого зверя? — спросил он, приводя меня в чувство. — Мы разные.

— Змеи тоже видят жар, — я убрала книгу, отодвинулась от опасной линии и посмотрела на страницу. — Это называется «ощущением инфракрасного термального излучения». Люди так не могут.

Он посмотрел на ждущий пирог. Я подвинула еще кусочек и смотрела, как он ест, с новой волной любопытства.

— Ты говорил, что хотел меня видеть. Зачем?

— Почему нет? — парировал он. — Только трое hh’ainun приходят сюда — ты и двое мужчин. Их я вижу только с… ощущением инфракрасного термального излучения, — он скривился, словно термин был ему противен.

Я поджала губы, удивляясь, хоть было немного не по себе. Он легко улавливал новые слова. Сколько он узнал из наших разговоров?

— Я видела двух демонов, — отметила рассеянно я, отвлекшись на свои тревоги. — Включая тебя.

Интерес озарил его лицо.

— Двух?

Я сжалась под его взглядом, но не видела проблем в раскрытии ближайшего демона. Заилас был в плену круга, он ничего не мог поделать с этой информацией.

— Тут есть второй круг с демоном в нем.

— Кто другое? Его имя?

— Не знаю.

— Опиши его.

— Эм… очень большой. Длинные рога, большие крылья, толстый хвост и пластиной на конце.

Глаза Заиласа засияли.

— На? Он? — он отклонил голову и рассмеялся, хриплый звук заполнил комнату.

Я отодвинулась, в животе испуганно порхали бабочки. Жестокая радость озаряли лицо Заиласа.

— Увидеть, как его наглость топчет нога hh’ainun’s… — он вздохнул. — Я бы хотел на такое посмотреть.

— Ты… знаешь этого демона?

Он указал на последний кусочек пирога.

— Спрашивай.

Я не знала, хотела ли общаться с ним дальше, подумала о дяде Джеке и Клоде, о другом демоне, «готовом» для контракта, и об отказе Заиласа иметь с ними дело и говорить.

— Ладно, — медленно сказала я. — Последний вопрос… почему ты не говоришь с призывателями? Другой демон…

Он взмахнул рукой так быстро, что она была размытой. Я отпрянула, его кулак ударил по барьеру, рябь пролетела по полупрозрачной поверхности.

— Kanish! — слово вырвалось рыком из его горла, глаза пылали, лицо исказила ярость. — Они тебя послали, да? Жалкую пайилас, чтобы обезоружить меня, на? Сделать послушным? Satūsa dilittā hh’ainun eshanā zh’ūltis!

Я пятилась на дрожащих конечностях.

Он снова ударил кулаком по барьеру. Алый свет вырвался из пальцев и обвил запястье.

— Kanish! С глаз моих долой!

— О-они не послали меня, — прошептала я, запинаясь. — Они не…

— Прочь!

— Прошу, послушай…

Он оскалился, зубы были острыми, хищными. Разум опустел от ужаса. Слезы жалили глаза, ладони дрожали, легкие трепетали. Столкновения всегда меня разрушали, даже без желания убить, добавленного к разговору. Если бы Заилас мог до меня дотянуться, он бы порвал мне горло.

Хотя он все время хотел меня убить. Он был демоном. Убийство было бы радостью для его плена.

Я сглотнула с болью, оторвала взгляд от пола. Пылающие глаза Заиласа заставили меня снова отвернуться, но я заставила себя посмотреть на него, сосредоточилась на его не таком страшном подбородке.

— Они не посылали меня, — повторила я, ненавидя дрожь в моем голосе. — Я не должна тут быть. Я… пришла почитать книги. Дядя Джек не знает, что я говорила с тобой.

Он прищурился.

— Тогда ты слишком глупа, раз не понимаешь, что они используют тебя.

— Они не используют меня, — сказала я полу. Когда я опустила взгляд? — Я почти не говорила с ними, а если и говорила, то не о тебе.

Тишина, пульсирующая гневом Заиласа, заполнила комнату.

— Когда ты снова поговоришь с ними, — тихо прорычал он, — скажи им, что мои кости станут пылью в этой клетке, потому что я никогда не подчинюсь hh’ainun.

Его пыл заставил меня поднять голову, но черная ночь заполнила купол, скрыв его. Мои губы дрожали, и я сжала их. Я с дрожью подвинула последний кусочек к серебряному кругу и забрала тарелку.

Я оглядывалась с каждым шагом, но Заилас не говорил. Пирог не был тронут. Я выскользнула за дверь и за угол, прижалась спиной к стене и отсчитала две минуты.

Затаив дыхание, я заглянула в приоткрытую дверь. Кусочек пирога пропал, и я смотрела, как огонь вспыхнул в круге — Заилас сжигал салфетки.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Замерев у окна, словно я наслаждалась видом, я слушала, как голоса дяди Джека и Клода удаляются по коридору. Они направлялись в подвал для их ежедневной попытки провести переговоры с молчащим демоном. Я выждала минуту, чтобы они не вернулись, а потом прошла по коридору на носочках к кабинету дяди Джека и проникла внутрь.

Миссия Разведка, шаг первый: готово. Я проникла в штаб-квартиру врага, как волшебница Целестина Перуггья из «Учения о преступлениях мификов в ХХ веке» — легкое чтение, которым я развлекала себя пару недель назад. Я была странной, раз меня восхищали воры артефактов? Она просто была сильной и умелой.

Я разглядывала большие шкафы с папками, представляя, что я была Целестиной во время новой кражи. Шкафы обыскивать долго, лучше пока их оставить. Я обошла стол дяди Джека, села в его кресло. Бумаги покрывали стол неровными стопками, и я быстро полистала их.

Я два дня не была в библиотеке с тех пор, как Заилас прогнал меня. А стоило сходить туда. Я хотела прочесть пособие призывателя, и я не должна была позволять вспыльчивому демону, который не мог покинуть круг, мешать мне. Но снова видеться с ним…

И мамин гримуар был важнее.

Я полистала конверты и распечатки, записи, рецепты, записки на липучках с напоминаниями. Где профессиональный вор искал бы ценности? Мои ладони нерешительно щупали стол, и я ругала себя за сомнения. Целестина не тратила бы время. Только лучший из лучших мог украсть Панцирь Валдурны у жуткого мастера темных искусств, известного как Друид Зорс.

Я выдвинула ящики стола. В верхнем были принадлежности офиса. Во втором — конверты, марки и сломанный степлер. Последний ящик был полон папок. Я открыла одну, нашла бланк с логотипом МП.

Хм. МагиПол усиливал законы, чтобы скрыть магию и уберечь мификов, и им не нравилось, когда люди, кхм, подделывали важные документы. Я полистала пару бланков, сложила их и сунула в карман.

Что теперь? Я пошевелила мышкой, и монитор компьютера ожил, попросил пароль. Я задумалась, ввела «админ», нажала «enter». Нет. Я ввела «админ1», снова нажала «enter». Экран ожил.

Это было просто. Такие технологические динозавры, как дядя Джек, не напрягали мозги, переживая за пароль. Я открыла входящие письма, проверила названия и отправителей. Внизу списка я увидела свое имя. «RE: Прибытие Робин Пейдж», присланное Клодом Мерсьером, деловым партнером дяди Джека. Я щелкнула по письму.

«Джек, я понимаю твои тревоги, но если это такая проблема, не нужно было пускать ее к себе. Вряд ли она поможет с переводом. Если вовлечешь ее, станет сложнее.

Клод».

Я прокрутила страницу, но под письмом не было цепочки прошлых писем. Я вернулась к входящим, ввела в строку поиска «Клод Мерсьер». Появился короткий список — слишком короткий. Дядя Джек, видимо, удалял письма Клода. Кроме одного обо мне, в остальных были вложенные файлы. Я щелкнула по самому старому, пришедшему четыре месяца назад.

«вот страница… думаю это 12й дом?? чем скорее получишь имя, тем скорее это начнем. это большой прорыв.

Дж».

Я скривилась от ужасной грамматики дяди. Выше был ответ Клода.

«Джек, почему ты отправляешь это по почте? Ты не понимаешь, сколько может стоить эта страница? Э-мейл — опасно! Не по компьютеру! Удали эти письма и сканы. Я принесу перевод лично. Усиль охрану.

Клод».

Я прокрутила до вложенного файла JPG и дважды щелкнула. Картинка открылась на экране: скан с одной страницей очень старой книги. Бумага пожелтела, чернила выцвели. Древнегреческий от руки заполнял ее, но не от этого я склонилась к монитору с расширившимися глазами.

В тексте были иллюстрации углем. Странный символ в верхнем углу, рисунок человека спереди и сзади занимал нижнюю половину. Мужчина на рисунке был в легкой броне, на нем было немного ткани, и у него был длинный тонкий хвост с двумя шипами.

Это был рисунок Заиласа. Если не его, то похожего демона. Так дядя Джек и Клод вызвали демона, которого, по их словам, никогда еще не вызывали? Они перевели страницу и узнали новое имя — имя рода Заиласа?

Шаги зазвучали в коридоре снаружи. Я охнула, вскочила с кресла и забралась под стол.

Дверь открылась. Туфли прошли по паркету, выдвинули ящик шкафа с папками. Человек заметил монитор, или тот был отвернут к стене достаточно, чтобы скрыть экран, когда тот светился? Едва дыша, я прижала ладони ко рту, кто-то рылся в файлах. Мне нужно было держать себя в руках, как делала Целестина, когда воровала Панцирь в СССР.

Я скривилась от глупости сравнения. Это было не так страшно, как то, что делала Целестина.

Выдвижной ящик громко захлопнули, и я вздрогнула. Шаги удалились, дверь стукнула. Когда стало тихо, я выбралась и схватила мышку. Пара щелчков, и принтер ожил. Страница выбралась из него.

Я очистила поиск, закрыла входящие и погрузила компьютер в сон. С распечаткой в руке я выбежала из кабинета и поднялась на второй этаж. Только когда я вернулась в свою спальню, я смогла глубоко вдохнуть.

Миссия была выполнена. Отчасти. Я хотя бы выбралась невредимой с территории врага. Целестина тоже, но через десять лет после того, как она продала Панцирь британской гильдии, мстительный Друид Зорс выследил ее и убил. Может, стоило выбирать образец для подражания лучше.

Я разгладила распечатку и посмотрела на подобие Заиласа. Эта страница была из древней книги, которую дядя Джек отсканировал и послал Клоду четыре месяца назад.

Мои родители умерли полгода назад.

Я закрыла глаза, подавляя бурю в желудке. Если призыв демонов был семейным делом, и если моя мама скрывала важные детали об этом от дяди Джека, гримуар мог быть связан с Демоникой. И через два месяца после их смерти дядя Джек вдруг получил два новых редких имени демонов.

Казалось, у дяди Джека уже был гримуар моей мамы. И был месяцами.

Ярость, отчаяние и боль предательства сдавили мое горло. Дядя Джек обманывал меня с самого начала. Он знал, чего я хотела, но не собирался это мне отдавать.

Пытаясь успокоиться, я хмуро оглядела спальню. Взгляд упал на комод, где стояли мои книги. Я подвинула «Историю Бронзового века», взяла потрепанный учебник «Полное собрание кантрипов Арканы». Страницы были отмечены яркими стикерами, уголки были загнуты, а коричневое кольцо на обложке постоянно смеялось над тем, как я поставила на книгу чашку горячего шоколада.

Подарок на мой четырнадцатый день рождения.

«Это, — сказала мама, когда я открыла книгу с радостным воплем, — вся магия, что тебе нужна».

Воспоминание о ее голосе усилило мое горе и сомнения. Я открыла страницу с большой руной, нарисованной штрихами. Заклинания — кантрипы — были основной формой магии Арканы, и абзац текста описывал их назначение, силу, произношение и метод рисования.

Я вытащила из конца книги лист бумаги, отыскала ручку в комнате и нарисовала быстро маленькую версию руны. Я подняла бумагу и прошептала:

— Luce.

Руна вспыхнула белым, сияла двадцать секунд и угасла.

Росчерком ручки и коротким словом я создала магию. Так просто. Так легко. Не вся Аркана была простой. Почти вся была ужасно сложной. Я знала, потому что с четырнадцати лет читала все книги о магии, которые могла получить. Но, хоть я годами изучала магию, я никогда не использовала ее.

«Держись подальше от магии, и она не тронет тебя», — мои родители вырезали это правило на моей душе, закрепляли мой страх к силе магии снова и снова.

Но почему? Если наша семья была давним родом волшебников, призывающих демонов, почему мои родители боялись магии? Если она не хотела призывать демонов, то почему моя мама защищала гримуар?

Меня можно было назвать самой странной заучкой из всех, но, хоть я много читала и изучала, я ничего не знала. Я не знала, почему родители боялись магии. Была ли семья связана с призывом демонов. Как работали призывы — кроме понимания нюансов ритуалов призыва. Я не знала даже, какой контракт хотел обсудить дядя Джек, и почему Заилас был против.

Знания были силой, и в этом я нуждалась. Мне нужно было пособие из библиотеки.

Я опустила распечатку гримуара на описание заклинания света, вытащила украденные бланки МП из кармана и накрыла ими выцветший рисунок двойника Заиласа. Я закрыла учебник, бумаги остались внутри. Я убрала книгу к другим.

Быстро и тихо пройдя по дому, я вошла в библиотеку, оставив свет тусклым. Тьма заполняла круг призыва, внутри была только тишина, и тихий стук моих ног в носках был неприятно громким. Заилас не говорил, а я прошла к дивану, но шею покалывало сзади. Хищник смотрел на меня, охотился.

Я вытащила пособие призывателя из-под кофейного столика и сухо сказала:

— Я ощущаю твой взгляд, Заилас. Я тут не для того, чтобы баловать тебя. Я кое-что возьму.

Я пошла к двери, его тихий голос донесся из круга.

— Что возьмешь?

Стоило уйти. Стоило сразу отправиться в комнату с трофеем. Но я вернулась к чернильному куполу, протянула в ответ книгу.

Тьма закружилась и пропала. Заилас сидел в центре со скучающим видом.

— Книгу?

— Книгу о демонах, — я пригнулась, чтобы мы были на уровне глаз, постучала по обложке. — Я изучаю работу призыва и контрактов.

Он смотрел на меня с подозрением у уголков рта.

Я опустила книгу и пригляделась. Его глаза были уже не алыми, а темно-красными, словно угли остывали, и жара оставалось немного. Он недовольно смотрел на меня, но рычащий гнев пропал. Он выглядел… утомленно.

— Эй, — неуверенно прошептала я. — Ты… в порядке?

Мышца дергалась на его щеке, подавленная реакция на мой вопрос. Он открыл рот, чтобы ответить, но посмотрел на дверь за мной, и тьма заполнила круг. Я вскочила на ноги и обернулась.

Дядя Джек и Клод вошли в библиотеку.

— …больше ждать не будет, — говорил дядя Джек. Он включил свет. — Но это не должно…

Они с Клодом заметили меня одновременно. Я сжала книгу по Демонике, мозг застыл от паники.

— Робин? — рявкнул дядя Джек. — Что ты тут делаешь? Я говорил тебе не лезть!

Клод смотрел то на мое виноватое лицо, то на черный купол.

— Ты говорила с демоном?

— Нет! — выпалила я. — Я… я… просто хотела взять книгу.

Покраснев, дядя Джек приблизился ко мне. Он вырвал книгу из моих рук. Когда он повернул ее и прочел титульную страницу, его глаза выпучились.

— Что ты с этим делаешь? Ты это читала?

— Н-нет. Я взяла ее минуту назад…

Он сжал мою руку так, что мог оставить синяки. Он потащил меня по комнате, сунул пособие Клоду по пути и повел меня к лестнице. Я споткнулась и чуть не упала.

— Ты живешь под моей крышей, — прорычал он, вена пульсировала на лбу. — Я не потерплю ложь. Ты сюда спускалась раньше?

— Нет, — прошептала я, глядя на ноги и сцепив ладони. — Ни разу после того, как вы показали мне круг призыва. Я хотела узнать больше о Демонике, так что спустилась, чтобы… чтобы…

Он сжал мою руку снова.

— Тебе не нужно ничего знать о Демонике. Разве родители тебе не запрещали? Не лезь в подвал, Робин, — он сжал ладонь, пальцы впились в мою плоть, и слезы полились по моим щекам. — Если еще раз тебя поймаю там, я выгоню тебя из дома сразу же. Ясно?

— Да, — выдавила я.

Как только он меня отпустил, я побежала по лестнице. Мои носки заскользили, и я пошатнулась и ударилась коленом об ступеньку. Легкие сдавила боль, и я услышала, как Клод сказал из библиотеки:

— Я предупреждал насчет нее.

Я поднялась и побежала. Я не останавливалась, пока не попала в свою комнату и не захлопнула дверь за собой.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Пробираться получалось все лучше.

Три дня я пряталась в своей комнате, чтобы показать послушание. Так долго я могла терпеть скуку и беспокойство. Когда я вышла снова, у меня был план: пробраться в библиотеку и украсть пособие призывателя или похожую книгу, не попавшись.

Если дядя Джек не хотел пускать меня к Демонике и призывам, то информация была важной. Он мог бояться, что я пойму, что он нарушает законы — будто это не было ясно без книг — или было нечто большее. Я узнаю.

Как только я пойму, с чем имею дело, я придумаю, как забрать у него гримуар матери.

Украсть книгу было бы просто, вот только дядя Джек и Клод стали одержимы библиотекой. За три дня, пока я сидела в комнате, он и его напарник ходили к кругу не раз в день, а каждый час или два днем и ночью. Клод даже не уходил домой, а спал в гостевой спальне между походами.

Я следила за ними два дня. Они не следовали графику, так что я не могла отыскать миг, когда точно могла бы пробраться туда незаметно. Взять пособие было важно, но куда важнее было не попасться.

Я пригнулась у лестницы подвала, слушала приглушенное эхо голосов дяди Джека и Клода из библиотеки. Когда свет затопил коридор из открывшейся двери, я убежала на кухню. Я села на стул, откусила яблоко, взятое раньше, и делала вид, что читала детектив, который оставила открытым на стойке для завтрака.

Голос дяди Джека сообщал заранее о его приближении, его тон был нетерпеливым.

— Он должен вот-вот сломаться. Нужно только проверять.

— Это должно было произойти дни назад, — ответил Клод.

— Значит, демон очень сильный, — дядя Джек появился в поле зрения. — Мы не можем упустить последний шанс…

Он замолчал и с подозрением посмотрел на меня.

— Добрый день, — вежливо сказала я, оторвав взгляд от книги.

Он шагал. Клод следовал в тишине, сжав губы, от этого натянулся шрам на подбородке. К моему удивлению, за ними шагал Трэвис. Я не знала, что он был внизу, но в этом был смысл. Трэвис был пасынком дяди Джека, так почему не учить его с Амалией?

Я слышала, как они идут по доме, пока доедала яблоко, прикидывая шансы сходить вниз и вернуться незамеченной. Я думала, что нужно попробовать, когда каблуки застучали по коридору.

Кэти прошла на кухню. То, как она посмотрела в мою сторону перед тем как открыть печь, чтобы проверить свою запеканку, заставило меня задуматься, не попросил ли дядя Джек ее приглядывать за мной.

Я выбросила огрызок, вымыла руки и схватила свою книгу, поспешила из кухни. Я поднялась в свою комнату, обдумывая слова дяди Джека. Сломаться. Он говорил о Заиласе? После моих разговоров с демоном я сомневалась, что он сдастся, но, может, призыватели знали что-то еще. Почему я не прочла пособие от корки до корки, пока был шанс?

Мои ноги замерли сами, и я не сразу сообразила. Я стояла перед дверью спальни Амалии. Я поджала губы. Она отсутствовала почти каждое утро, возвращалась днем. Я замешкалась и постучала.

Шорох и шаги. Дверь приоткрылась.

— Да?

Я посмотрела на ее лицо в щели.

— Я могу тебя кое о чем спросить?

— О чем?

— О призыве.

Она скривила губы и отошла.

— Ладно.

Она открыла дверь, приглашая меня. Каждый дюйм стен в ее комнате был покрыт крупными фотографиями ткани. Плетеная ткань вблизи, цветной шелк трепетал на ветру, узоры и текстуры, вышивка, сочетания цветов, даже застежки-молнии.

Ее огромная кровать была с лоскутным одеялом, стояла в углу, две разные рабочие зоны занимали остальное место в комнате. У двери чулана стол прогибался от веса учебников в кожаных обложках на греческом, латыни и санскрите. В другом углу, под окном, был длинный стол. На нем стояли две швейные машинки рядом со свертками ткани и рядом катушек разноцветных нитей. Неподалеку стоял манекен для платья, булавки торчали из безголовой женской фигуры.

— Ты шьешь? — удивилась я.

Она сжала губы.

— Проблемы?

— Нет, — я моргнула, не зная, как оскорбила ее. — Это круто. Ты создаешь одежду?

— Да, — она опустилась на стул перед швейной машинкой и подняла сверток ткани. — Я придумываю зачарованную одежду.

Я шагнула ближе, посмотрела на ткань. В цветочный узор было незаметно вшито заклинание. И я узнала его — impello, заклинание толчка.

— Ого! — воскликнула я. — Так это будет как блузка, которая защищает?

Она улыбнулась, радуясь, что я так быстро поняла.

— Именно. Но это непросто. Не так просто, как рисовать или вырезать заклинание, — она бросила ткань на стол и стянула светлые волосы в пучок. — Папа считает это тратой времени.

Я взглянула на книги, грозящие сломать ее стол.

— Потому что это отвлекает тебя от обучения на призывателя?

— Не знаю, как я должна учиться десять часов в день, когда я уже провожу каждое утро с учителем языка, — пожаловалась она. Схватив карандаш для ткани со стола, она сунула его в пучок, чтобы он держался. — Так что ты хочешь знать?

Я замерла, а потом села на край ее не заправленной кровати.

— Я услышала, как дядя Джек, пока шел из библиотеки, говорил о том, что демон сломается. Ты знаешь, что это значит?

— О, это основы, — она поднесла небольшой образец хлопка с узором к солнцу, льющемуся в окно. — Обычно демоны соглашаются на контракт за несколько недель, но порой он не хочет почему-то принимать контракт. И мы ждем.

Она вернула квадрат хлопка в кучу.

— Когда демон призван в круг, со временем он слабеет. На девятой или десятой неделе все демоны сдаются и соглашаются на контракт. Тогда говорят, что демон сломлен.

— А если дядя Джек упустит момент?

— Демон умрет, — Амалия поправила катушки на подставке. — Они не могут постоянно жить в том круге. Нужно ловить момент, когда они в отчаянии. Тогда они сдаются. Демоны предпочитают выживание.

Желудок сжался.

— Так… ты говоришь… призыватели вызывают демонов в этот мир, держат их в круге неделями, заставляют принять контракт. И если они не соглашаются, вы даете им умереть?

Амалия пронзила меня пылающим взглядом.

— Боже, у тебя такое мягкое сердце? Это демоны, Робин. Ты видела того под теплицей. Он убил бы нас за миг. Да, мы даем им умереть. Мы не можем отпустить их — они уничтожат все вокруг раньше, чем МП поднимет тревогу.

— Почему не отсылать демонов обратно?

— Призыв — билет в один конец, и даже если бы это было не так, зачем нам их отсылать? Иначе они не соглашались бы на контракт.

— Что вообще входит в контракт?

Она долго смотрела на меня, а потом ответила с пугающей простотой:

— Полная капитуляция.

Она поднялась и прошла к столу. Она порылась среди книг и бросила мне что-то. Я поймала предмет на длинной серебряной цепочке. Это был круглый плоский кулон размером с мою ладонь, руны были вырезаны на поверхности.

— Это, — Амалия опустилась на стул, — инфернус. Это ключ к контракту демона. Мы говорим о законных контрактах, за которыми следит МП. Контракт — это просто. Демон отдает свою автономию. Его дух привязывается к инфернусу и воле контрактора. Контрактор управляет демоном как марионеткой.

Я смотрела на серебряный кулон.

— Если демону дать свободу, он найдет способ убить контрактора.

— Зачем демону вообще соглашаться на такое? — прошептала я.

— Ради небольшого шанса, что он проживет дольше контрактора и вернется домой.

— Как они…

— Амалия! — громко позвала Кэти. — Трэвис! Ужин готов.

Амалия забрала инфернус и убрала на стол.

— Пойдем поедим.

Я вышла за ней, ощущая себя онемевшей. Я слышала в голове рычание Заиласа: «Скажи им, что мои кости станут пылью в этой клетке, потому что я не подчинюсь».

Конечно, он не хотел даже говорить с призывателями. Я удивлялась, что он заговорил со мной. Я была человеком, как и те, кто забрал его из дома и заставлял выбирать между рабством и смертью.

* * *

Я стояла на носочках, смотрела, как фары машины удаляются по длинной дороге за воротами. Дядя Джек, Клод и Трэвис сели в машину, и она уехала. Вряд ли они уехали надолго — дядя Джек не хотел бы пропустить миг, когда Заилас сломается — но времени должно было ходить. Я надеялась.

Я отошла от окна, миновала роскошную ванную и выглянула за дверь. На первом этаже из семейной комнаты звучали голоса из телевизора. Кэти что-то комментировала, ей отвечала Амалия. Отлично.

Я выбрала долгий путь — порой размер дома был на руку — и спустилась по лестнице в подвал. Я сделала свет ярче и прошла в библиотеку.

Круг Заиласа был с тьмой, как всегда, но комната не изменилась с прошлого визита пять дней назад. Я обошли тихий купол, уже приседала перед стеллажом, когда поняла, что видела.

На нижних полках, где стояли книги по Демонике, было пусто. Я проверила другие корешки. Аркана, Спириталис, Психика, Элементария. И все. Ни одной книги по Демонике не осталось.

Я сжала кулаки. Блин! Дядя Джек их убрал! Что теперь делать?

Я прорычала под нос. Я столько времени потеряла, планируя и выжидая шанса спуститься, а дядя опередил меня. Я должна была понять, что он не оставит тут книги. Он опередил меня, как и с гримуаром.

Я села на пол, с неохотой развернулась на сто восемьдесят градусов, чтобы увидеть черный круг.

— Заилас?

Он меня игнорировал, как обычно. Я теперь была его врагом.

— Есть вопрос, — я поправила рукава свитера на ладони. Тут всегда было холодно. — Если ответишь, я принесу тебе что-нибудь завтра ночью.

Тишина.

— Ты видел, кто убрал книги с полки, и куда их унесли?

Я надеялась, что дядя Джек спрятал книги где-то в библиотеке. Он был достаточно ленивым, и если он так сделал, Заилас мог увидеть.

Демон все еще молчал. Он явно меня теперь ненавидел, подозревал, что я была заодно с дядей Джеком.

— Я знаю, что ты мне не доверяешь, — я словно говорила со стеной. — Мне нужен один ответ. Я больше ничего спрашивать не буду.

И снова ничего. Я раздраженно вздохнула, но при этом ощутила тревогу. Демоны слабели в круге. Заилас был там десять недель. Пять дней назад он казался уставшим, глаза были тусклыми. Он достиг момента, когда сломается?

— Ты еще там? — я придвинулась ближе к серебру круга, сердце колотилось. — Я не уйду, пока не ответишь, — пригрозила я. Он не знал, что мне нужно было уйти до возвращения дяди Джека. — Я буду сидеть тут и раздражать тебя.

Я скрестила руки, досчитала до тридцати, открыла рот, чтобы снова укорить его.

— Уйди.

Я едва дышала. Его голос был сухим шепотом. Я не слышала даже его обычное раздражение.

— Заилас? Ты в порядке?

Он снова игнорировал меня.

— Дай на тебя посмотреть, — я придвинулась ближе, колени были в дюймах от круга. — Ну же. Если покажешь, я принесу тебе что-нибудь очень хорошее, когда проберусь сюда в следующий раз, — я снова досчитала до тридцати. — Если не покажешься, я оболью тебя холодной водой.

К моему удивлению, тьма в круге пропала, и мое сердце сжалось. Заилас лежал на боку, обвив живот руками, согнув ноги. Он не пытался выпрямиться, когда тени пропали. Он даже не открыл глаза.

— Что такое? — охнула я. — Ты…

Я не смогла закончить, ответ был очевиден. Демон в круге слабел, а потом…

Он приоткрыл глаза. Они уже не светились алым, а стали темными пустыми дырами.

— Пришла посмотреть, как я умираю, пайилас?

— Нет. Нет, я… — демон или нет, но я не хотела видеть его смерть. Я не хотела видеть ничью смерть.

Он не просил этого. Магия людей притащила его из его мира и приковала к этой комнате для медленной гибели. Он умирал… потому что дядя Джек своими грязными руками влез в гримуар моей матери. Иначе он не призвал бы Заиласа.

— Я не подчинюсь, — прошептал он.

— Знаю, — я сглотнула. — Заилас, я могу что-нибудь сделать?

Его веки затрепетали, черные утомленные глаза посмотрели на меня.

— Сделать?

— Чтобы помочь тебе. Чтобы… — я не знала, что говорила.

— Чтобы я прожил, пока не подчинюсь?

— Нет. Я знаю, что ты не станешь марионеткой контрактора. Просто… — я сжала губы. — Не честно, что ты умираешь, потому что они призвали тебя.

Он закрыл глаза, сильнее сжался на полу, словно замерзал. Его хвост подрагивал. Это ощущалось нереальным. Он казался непобедимым, сильным демоном, полным пыла и наглости, несмотря на его плен. Теперь он был на полу, слабый, неподвижный. Умирающий. Он сильно ослаб с нашей прошлой встречи.

— Скажи, как тебе помочь.

Он нахмурился, уголки губ опустились, словно он вел внутреннюю борьбу.

— Еда, — пробормотал он. — Жар. Свет. Не искусственный свет.

— Жар и свет? — я оглядела холодный подвал без окон. — И еда? Это тебе поможет?

Он слабо кивнул.

— Я вернусь, — сказала я, вставая на ноги. — Держись.

Я поспешила к лестнице. Я не могла дать ему естественный свет — в библиотеке не было окон. Я не видела нигде обогреватель, и я не могла разводить огонь в доме.

Но я могла принести ему еду. Если еда поможет, то я накормлю его.

Я прибежала на кухню, вдруг осознала кое-что и замерла. Дядя Джек и Клод не понимали, почему Заилас все еще держался… но я кормила его. Если еда помогала демону выжить, то я продлевала его жизнь угощениями. Теперь я понимала, почему он подыгрывал мне с вопросами… и почему его сила так быстро угасла после того, как я перестала посещать его.

Я открыла буфет, поискала что-нибудь для голодного демона. Я посмотрела на коробки крекеров, хлопьев и пасты. А потом увидела две банки с супом.

Горячий суп. Еда и жар.

Я вылила обе банки супа с овощами в большую миску, сунула ее в микроволновку. Пока она там крутилась, я нервно прислушивалась к телевизору из семейной комнаты, остановила микроволновку раньше, чем она начнет пищать. Суп еще бурлил, когда я подняла его, закрыв рукавами ладони, чтобы защитить их от горячего стекла. Пар летел мне в лицо, пока я несла суп в подвал.

Тревога усилилась, когда я увидела, что Заилас не затемнил круг. Я поспешила по библиотеке, опустилась на колени. Бульон плеснул мне на руку, обжигая кожу.

Заилас приоткрыл глаза, а потом они расширились при виде миски с паром над ней.

— Это суп, — сказала я. — Он горячий, и ты можешь его съесть, но пообещай, что вернешь мне миску, не разобьешь ее и не попытаешься ранить меня ею.