Притяжение ночи. Книга 1. Шаг в пропасть

Глава десятая

Когда Майк Малдун подъехал к гостинице на своем пикапе, Джоан уже ждала его у входа.

– А вы очень быстро добрались до меня, – похвалила она лейтенанта, забираясь в машину.

– Я живу недалеко отсюда, – пояснил он.

Волосы у него еще были чуть влажными после утреннего душа, щеки чисто выбриты, что делало его еще мо ложе, чем вчера. Он был одет в свою белоснежную форму, о чем его попросила Джоан. Готовый действовать, весь гладенький и бодрый, несмотря на ранний час.

В кабине пикапа приятно пахло только что сваренным кофе. На специальной подставке с круглыми отверстиями, выдвигающейся у приборной доски, стояли два пластиковых стаканчика.

– Боже мой! – восхищенно воскликнула Джоан. – Прошу вас, скажите сейчас же, что одна порция – моя!

Майк улыбнулся:

– Одна порция определенно ваша.

– Послушайте, кажется, сегодня утром я вам еще не говорила, что очень вас люблю? – Она пристегнула ремень и протянула руку к стаканчику.

– Там, в пакете, еще сливки, сахар и пара плюшек.

– Плюшек? – рассмеялась Джоан.

– Да, мне показалось, что вы их очень любите потому что сами такая… плюшечного типа.

В столь ранний час на улицах не было ни одной машины, и Майкл, ловко развернувшись на сто восемьдесят градусов, выехал на главную дорогу.

– Плюшечного типа? – Кофе оказался огненно-горячим и приятно согревал тело изнутри.

– Сейчас поясню, только поймите меня правильно. Если вы любите кофе, то, следовательно, часто останавливаетесь у придорожных забегаловок и со временем начинаете автоматически покупать одно и то же. А там продают плюшки и печенье. Я подумал, что вам больше нравятся плюшки.

– Ну все, вы меня убили, – покачала головой Джоан, отхлебывая большой глоток кофе. – Нам уже становится опасно встречаться. Вы знаете обо мне все, и очарование таинственности в наших отношениях исчезает!

У Майка был заразительный смех, при этом у глаз сразу же образовывались такие чудесные морщинки! А его зубы! Ровные, белые и такие очаровательные! Да еще и солнышко пригревало, и день обещал быть прекрасным, и солнечные зайчики играли на капоте его симпатичной машины! Короче говоря, утро казалось просто восхитительным и неповторимым.

Ну, если не считать того, что она проснулась в половине пятого, потому что там, где она жила, была уже половина восьмого. А начинать день в такое время считалось для нее непростительно поздно.

Но больше спать она не могла. Особенно вспомнив звонок от дедули прошлым вечером. Тот рассказал ей, что ее брат Донни снова надел свою обмотанную алюминиевой фольгой шляпу.

Ну а раз уж она все равно не спала, то могла бы потратить это время на визит к брату.

– Куда теперь? – Майк Малдун вел машину, как это делают очень молодые люди. И еще те, кто любит свою машину, а потому за рулем продолжают оставаться молодыми очень долго. Он небрежно, но ласково поглаживал «баранку» и рычаг переключения скоростей своими огромными изящными руками. При этом левый локоть он словно невзначай высунул в окно машины. Этот стиль заметно отличался от того, как водят свои обожаемые спортивные машины те, кто уже достиг среднего возраста.

– Я не могу точно сказать, как туда доехать, – призналась Джоан. – У меня есть адрес, но…

– Там, в кармашке на дверце, должна лежать карта города, – сказал Малдун, сбавляя скорость. – Какая улица нам нужна?

– Вэствей-драйв. – В кармашке оказалась целая коллекция карт, в том числе, как показалось Джоан, и подробный план какой-то местности в Афганистане. – Наверное, будет легче, если я пока что отставлю свой кофе в сторонку?

Но Майк уже снова прибавил скорости.

– Не волнуйтесь. Я знаю, где это. Лейтенант Старретт живет на Вэствей.

– Старретт… Мистер Техас, если не ошибаюсь?

– Все верно. – Он бросил на Джоан быстрый взгляд. – Итак, каким на сегодня будет мое прозвище?

Ах, даже так? Джоан притворилась, будто не понимает, о чем идет речь.

– Ваше что, простите?

– Старретт – это мистер Техас. А как вы будете называть меня? Снова Джуниором?

Сейчас Майк представился ей чем-то вроде яблока из райского сада: идеальный, сверкающий и предательски соблазнительный. Но ни за что на свете она не произнесет эти слова вслух.

– Нет, Джуниора больше не будет, – уверенно сказала Джоан. – Теперь вы для меня «Обожаемый «морской котик» Майк, который угощает меня кофе несмотря на то, что я так жестоко бужу его без четверти пять утра, когда он мог бы спать часов до восьми».

Он кивнул:

– На слух значительно длинней, чем просто «Джуниор», и определенно нравится мне куда больше. – Он снова бросил на Джоан быстрый взгляд. – Обожаемый, да? – Он прокашлялся. – Вы действительно так считаете?

Так как Майк вел машину, он не мог долго смотреть на нее. Джоан воспользовалась этим и с удовольствием сунула руку в пакет с плюшками.

– Вы же знаете, что обожаемы в любом аспекте, куда ни кинь, мой маленький брат. Хотите плюшку?

Она протянула ему угощение, и на секунду их пальцы соприкоснулись.

– Спасибо, сестренка. Вообще-то, когда я думаю о себе, мне на ум приходит только слово «ботаник». Но никак не «обожаемый».

Услышав это, Джоан рассмеялась:

– Нет-нет, что вы, «ботаники» не становятся «морскими котиками». Из них получаются неплохие бухгалтеры-счетоводы.

– Мне очень не хочется открывать вам свои тайны, Джоан. Но дело в том, что в школьные годы я был не просто «ботаником», а очень толстым «ботаником».

– Не может быть! – Ну разве это не занятно? Теперь понятно, почему он не красуется и не выставляется перед ней. Обычно красивые молодые люди при встрече с незнакомой женщиной сразу принимали эффектные позы, поскольку знали, как выгодно они смотрятся со стороны. Они привыкли к тому, что все их любят и восхищаются их внешностью.

К Малдуну это не относилось. Похоже, что он, наоборот, был немало смущен и растерян, когда понял, что сумел произвести на нее благоприятное впечатление. И его скромное поведение не было актерской игрой. Оно оказалось настоящим.

– Наверное, тогда вы пребывали, как говорится, в «личиночном» состоянии, – высказала свое предположение Джоан. – Или нет. Тогда вы были чем-то вроде неоперившегося птенца. Пожалуй, так лучше. И слово приятней.

– Но «личинка» более ярко передает мое физическое состояние.

– Ну, пусть будет личинка. Но, судя по вам теперешнему, можно сказать, что перевоплощение произошло удачно и цель достигнута. И «ботаник» переродился в обожаемого «морского котика».

– Нет. По-моему, «ботаник» так и остался «ботаником», только научился выживать в трудных условиях, получил отличную физическую подготовку и изучил военную стратегию. – Он покончил с плюшкой и снова протянул руку. – Если не ошибаюсь, там, в пакете, должны быть салфетки. У белых брюк есть один существенный недостаток: ты забываешь о своей форме и в самый неподходящий момент спокойно вытираешь о брюки грязные пальцы. После одного неприятного эпизода с пиццей я стал специально возить запасную пару в пикапе. Иногда я жалею о том, что на мне не две пары штанов.

Джоан нашла в пакете салфетку и передала ее Малдуну.

– То, что нам сейчас предстоит сделать, не входит, как вам известно, в список ваших обязанностей, – напомнила Джоан. – Я умышленно позвонила вам сегодня на мобильный телефон, а не на домашний, потому что, если бы он был отключен, я просто могла бы оставить вам голосовое сообщение. В общем, вам совсем не обязательно было выступать добровольцем и ехать со мной.

– Я знаю. – Он включил сигнал левого поворота, внимательно глядя на дорогу. – Я сам захотел помочь вам.

– Сами? Отправиться со мной ни свет ни заря, чтобы навестить моего безнадежно сумасшедшего брата? Ну, я бы своим свободным временем распорядилась как-то иначе. Хотя долго спать тоже не стоит.

– Для меня такое время нельзя назвать «ни свет ни заря», – поворачивая влево, произнес Майк. – Половина утра, считайте, уже прошла. Кроме того, я вчера рано лег спать.

– И все же…

– Я рад оказать вам помощь, – твердо произнес Малдун, и Джоан уловила в его голосе командные нотки. Очень скоро она поймет, что именно таким решительным и непоколебимым и должен быть настоящий офицер. Спорить с ним было бесполезно.

– Ну, в любом случае большое вам спасибо. – Господи, ей придется подробней рассказать ему о Донни, чтобы он знал, что его может ожидать. Но с чего начать? С фетровой шляпы, которую брат обмотал алюминиевой фольгой, или с аэрозолей, которые Донни распыляет по подоконникам во всем доме, чтобы отпугнуть пришельцев?

Но прежде чем она раскрыла рот, он снова быстро взглянул на нее:

– У вас… – Ему пришлось прокашляться. – У вас много знакомых в Сан-Диего?

Он задал этот вопрос слишком уж небрежным тоном. Так люди спрашивают о чем-то очень важном для себя, если при этом не хотят показать, насколько серьезной может стать полученная информация. Правда, зачастую получается, что человек «перебарщивает», и в итоге ему так и не удается скрыть своего любопытства.

– Нет. Только бабушка с дедушкой и брат.

Малдун кивнул, но по его виду Джоан поняла, что он ожидал другого ответа.

– Вот как. Гм-м-м… – И снова вопрос. Такой же, из серии «как бы между прочим». Джоан уже не терпелось услышать его. – А как вы провели вчерашний вечер? Чем занимались?

Какого… На кой черт ему это нужно? Джоан внимательно посмотрела на Малдуна и ответила:

– Практически ничем. Я дождалась того самого звонка, и оказалось, что ничего особенного мне сообщить не смогли, так что я напрасно тревожилась. Потом немного посмотрела канал новостей… В общем, я тоже легла спать достаточно рано. – И снова это кислое выражение лица. Он явно ждал от нее чего-то другого. Она понимала это и по его глазам. – А почему вас это интересует? – Джоан не верила в пустые, ничего не значащие вопросы. Она предпочитала те, которые явно преследовали какую-то конкретную цель.

Он снова бросил на нее быстрый взгляд:

– Я просто… ну, видите ли…

Она недовольно фыркнула:

– Прошу вас, не оскорбляйте мой ум и сообразительность. Мне совершенно ясно, что вы добиваетесь от меня каких-то важных для вас сведений. Почему бы не задать свой вопрос более точно, а не пытаться выудить из меня информацию какими-то окольными путями? Что, кстати, у вас совершенно не получается. Вы стараетесь сделать это аккуратно, а на деле выходит так, как если бы вы хотели потихоньку поймать рыбку в пруду и швырнули туда гранату.

Он рассмеялся:

– Ну, что ж, Джоан, продолжайте. Мне очень интересно узнать, что вы обо мне думаете. Не сдерживайте себя.

– Вот именно, – кивнула она. – Не надо сдерживать себя. Как раз это я и пытаюсь вам втолковать. Что вы хотите выяснить, Майкл?

– Сам не знаю. – Он тут же замотал головой от возмущения. Малдун втайне проклинал, но кого – себя или ее? Или, может быть, их обоих?

– Ну, спрашивайте, – подбодрила его Джоан. – Мы ведь с вами друзья, верно? Поэтому вы вправе задавать мне любые вопросы. Ну, или почти любые.

– Я звонил вам, но вас в номере не оказалось, – признался лейтенант. – Ну, это не важно. Я только… У меня выдался такой чудной вечер. Миссис Таккер все же выследила меня и отправилась за мной в продуктовый магазин…

– Да что вы! – Джоан повернулась к нему вполоборота. – Боже мой! Так это вы должны мне теперь все рассказать, а не я вам!

– Мне пришлось сбежать от нее через служебный вход…

– Не может быть! – Что ж, это уже неплохо.

– После этого я поехал в «Божью Коровку», чтобы выпить пивка, и встретил там молоденького матроса, который затевал драку со старым рейнджером. У того в виде подмоги оказалось на стоянке два здоровенных приятеля. Кроме того, рейнджер в свое время воевал во Вьетнаме, он мог бы съесть этого матросика с потрохами… Какой номер дома нам нужен?

– Четыреста двенадцать, – сказала ДаКоста. – И как вы поступили?

Он притормозил возле аккуратного белого особняка.

Дом ее матери. Теперь он принадлежит Донни. Джоан лишь мельком взглянула на него, но этого хватило, чтобы сделать сегодняшнее восхитительное утро не таким уж жизнерадостным.

– После того как начало третьей мировой войны было предотвращено мирным путем, я попробовал дозвониться до вас. Но безуспешно: вас не оказалось в номере, вот почему я решил отправиться домой. – С этими словами он выключил двигатель пикапа.

– Вам нужно было оставить свое сообщение или перезвонить мне на мобильный, – покачала головой Джоан. – Впрочем, вчера вечером, как мне кажется, что-то разладилось в спутниковой связи, и вы могли ко мне не прозвониться. Но, клянусь вам, я выходила из своего номера максимум на двадцать минут, не больше. Мне захотелось газировки, и я пошла к автомату, торгующему безалкогольными напитками. Но на половине пути задумалась: а почему бы не выпить чего-нибудь покрепче? Тогда я отправилась в бар при гостинице и там познакомилась с каким-то местным предпринимателем. Он просто светился от радости, потому что его дочка буквально час или два назад родила ему первого внука. Этот джентльмен просто искрился от счастья и рассказал мне пару забавных семейных историй. Но я беседовала с ним не более пятнадцати минут. Наверное, вы как раз и звонили мне в это самое время. Бедняжка, вам просто не повезло.

Малдун улыбнулся:

– Да, мне очень хотелось поплакаться кому-нибудь в жилетку. Но этого не получилось, а я все равно выжил.

– Расскажите мне побольше о Лорел. Как она объяснила вам свое поведение? Я же говорила, что ей не терпится завладеть вами!

Малдун рассмеялся:

– Она ничего не успела мне сказать. Я как только ее увидел, так и бросился наутек. Конечно, это недостойное поведение для «морского котика». Может быть, у меня просто разыгралось воображение, но я не на шутку перепугался. Дело в том, что буквально за несколько минут до этой встречи я видел ее на заправочной станции.

– Да она же просто преследует вас!

– Сомневаюсь. Но если и так, то, наверное, когда увидела, что я удираю, поняла, что это может означать. – Он усмехнулся. – Я бежал и вопил от ужаса.

– Ну что ж, – понимающе кивнула Джоан. – Поздравляю вас. Ваше путешествие в сумеречную зону еще не подошло к концу. Мало того что вчера вам выпал безумный денек, так теперь еще предстоит войти в мир, где в каждом темном углу прячутся пришельцы из космоса, а чтобы спастись от них и не дать им прочитать ваши мысли, приходится носить шляпу, обмотанную алюминиевой фольгой. Прошу вас, как только мы войдем в дом, не разговаривайте очень громко и не делайте никаких резких движений. Хорошо? Не удивляйтесь ничему из того, что я буду говорить. Моя задача – заставить его снова принимать прописанные ему лекарства, а иногда для этого приходиться ему подыгрывать. Скорее всего, он сам будет говорить о каких-нибудь безумных происшествиях в его доме, но не стоит даже пробовать переубедить его в этом. Совсем не обязательно доказывать ему, что он не прав. Мне самой приходится повторять про себя эту истину всякий раз, когда я его навещаю. Ну хотя бы потому, что я привыкла добиваться правды всегда и во всем. Есть у меня такая слабость. Сейчас нам придется о ней забыть.

Малдун улыбнулся:

– Я готов, – кивнул он. – Обо мне не беспокойтесь. Мне приходилось бывать в темных местах и встречаться с безумцами и раньше.

Джоан понимающе кивнула:

– Надеюсь, вы понимаете, что, когда этим безумцем является ваш родной брат, воспринимать все это становится особенно тяжело.

Улыбка тут же сошла с лица лейтенанта:

– Конечно. Могу себе представить. Но я буду все время рядом с вами.

Говоря это, Малдун оставался крайне серьезным. Джоан почему-то захотелось расплакаться. Но она только похлопала его по колену и одарила лучезарной улыбкой:

– Благодарю вас, Суперкотик. Давайте поскорей разделаемся с нашим заданием.

Брат Джоан любил читать, но вдобавок ко всему отличался неряшливостью.

Вся его гостиная была завалена книгами и журналами. В углах теснились стопки самой разнообразной литературы. Они высились от паркетного пола до лепного потолка.

В доме царила темнота, несмотря на солнечное утро. Оказалось, что на всех окнах закрыты ставни и задернуты шторы.

Джоан сразу достала из почтового ящика конверт с лекарствами, который оставил для нее дедушка, после чего принялась открывать входную дверь. Занятие оказалось не из простых, так как ей предстояло справиться с дюжиной замков и соответствующим количеством ключей на связке. Когда последний замок поддался, она открыла дверь, но первым в дом, чуть отстранив женщину, вошел Малдун. ДаКоста послушно последовала за ним и, плотно прикрыв за собой дверь, выкрикнула:

– Эй, Дон, где ты? Это я, Джоан!

В доме царила тишина.

– Знакомый старый дом, – грустно произнесла Джоан, вертя ключи в руке. При этом она просунула палец в кольцо, и уже через несколько секунд ключи больно ударили ее по ладони. – Мама купила его сразу после того, как я отправилась учиться в колледж. В том же году мои родители расстались, и мама с Донни решили переехать в Сан-Диего, потому что здесь жили мои дедушка и бабушка. Это родители отца. Родители моей матери умерли еще до моего рождения. Но все же мама была даже ближе к родственникам своего мужа, чем он сам, и вот… – Она прошла на кухню. Ключи снова звякнули у нее в руке и снова угодили ей в ладонь. – Донни, ты дома?

Малдун шел за Джоан, но всякий раз, как только он приближался к ней на достаточное расстояние, чтобы отобрать у нее ключи, она делала шаг вперед и снова становилась недосягаемой.

– Они переехали сюда и сделали в доме ремонт, – продолжала тем временем ДаКоста. – Вернее, домом занималась моя мама, а Донни в это время освоил Интернет и стал играть на фондовой бирже. В результате ему удалось сколотить себе целое состояние. – Ключи еще раз больно ударили ее по руке. Она зашагала вглубь коридора, Малдун тенью следовал за ней. – Но потом она заболела, и ее поместили в больницу… В общем, как мне помнится, она очень долго болела и до этого момента. Болезнь Ходжкина в четвертой стадии не появляется вот так, внезапно. Ну вроде того что вы сегодня живы и здоровы, а завтра – бац! – и уже больны. Причем серьезно. Мама, конечно, заболела не вдруг, но в то время, о котором я говорю, она наконец выяснила, насколько опасен ее недуг. Этот дом стал последним ее проектом. Наверное, именно поэтому Дон наотрез отказался продавать его и переезжать к бабушке с дедушкой после того, как… Ну, вы меня понимаете.

Ключи ударили ее по ладони два раза подряд.

Джоан остановилась у закрытой двери:

– Я больше чем уверена, что он там. Забаррикадировался, если можно так выразиться. Подготовился к нападению пришельцев. Донни ДаКоста с ноутбуком на коленях и в шляпе, обмотанной алюминиевой фольгой. Больше похоже на детскую игру. А вы любили в детстве играть?..

Она снова принялась вертеть ключи на пальце, но на этот раз Малдун ловко перехватил их и аккуратно снял металлическое кольцо с ее пальца. Майк переложил ключи себе в карман, и получилось так, что их пальцы переплелись. Все это произошло в одно мгновение, и Малдун, не давая ей опомниться, спросил:

– Когда умерла ваша мать?

– Это было очень давно, – отозвалась Джоан, глядя на их руки. – С тех пор прошло двенадцать лет. Мне тогда исполнилось двадцать. – Она перевела взгляд на Малдуна. – Со мной все в порядке, не волнуйтесь. То есть должно быть, по крайней мере. Я плачу своему психиатру хорошие деньги.

Он улыбнулся ее шутке. Ей хотелось хоть как-то смягчить ситуацию. К тому же она надеялась и даже рассчитывала на то, что он сейчас улыбнется.

– Мне кажется, что большинство людей никогда не перестают тосковать по своим матерям. Вам, наверное, вдвойне тяжело приезжать сюда, потому что этот дом когда-то принадлежал вашей маме.

Джоан снова попыталась отшутиться:

– Ничего страшного, нас так просто не убьешь, зря они надеются. От трудностей мы только крепчаем, верно?

– Только иногда эти трудности кажутся хуже шила в заднице.

Джоан рассмеялась, но, когда снова посмотрела на Малдуна, ее взгляд удивил его. Он увидел настоящую Джоан, без защитной скорлупы и показного лоска. Ранимую, добрую женщину. Такую искреннюю, что у него перехватило дух.

– Я ненавижу этот дом, – тихо произнесла она. – Спасибо, что не отказались приехать сюда со мной. Спасибо, что… – Она сжала его ладонь.

Малдун понял, что судьба предоставляет ему прекрасный шанс признаться в своих чувствах. Сейчас он должен сказать ей, что она сумела потрясти его при первой же встрече. Что он даже думать о ней как о сестре не желает. А потом – будь что будет! – сгрести ее в охапку и поцеловать.

Но он стоял на месте как полный идиот и не сводил с нее глаз.

Она отпустила его руку и повернулась к двери. Затем выпрямилась, расправила плечи и приготовилась ко встрече с братом. Момент был упущен. В эту же секунду он уже увидел перед собой прежнюю Джоан-воина, готовую к сражению. Она уже открывала дверь в спальню.

– Донни, это я.

В комнате было темно, поэтому ей пришлось повернуть выключатель. Одежда кучками валялась на кровати и по всему полу. Брат Джоан превратил свою спальню в некое подобие самого большого в мире платяного шкафа.

– Кто здесь? Кто? – раздался грубый мужской голос откуда-то из дальнего угла комнаты, из-за двери, ведущей в чулан.

– Это Джоан, дурачина ты этакий. Открой дверь.

Малдун тут же схватил ее за руку, не давая идти дальше. Когда она впервые описала ему своего брата, он представил себе тщедушного безобидного очкарика. Но по голосу, раздававшемуся из кладовки, можно было предположить, что он принадлежал великану-людоеду. Правда, этот людоед жил в крохотном чуланчике, но все же…

– Не может оказаться такого, что ваш брат вооружен? – на всякий случай поинтересовался Майк.

– Господи! Конечно нет.

– Джоан? – прорычал ее брат.

– Да, Дон, это я.

Но Малдун по-прежнему удерживал ее:

– Вы уверены, что это совершенно безопасно?

– Конечно. Он ни разу не проявил агрессии, – кивнула Джоан. – Честно. Я бы ни за что не пустила вас сюда, если бы хоть на секунду сомневалась в безопасности этого мероприятия. Самое страшное, что с вами может произойти, – так это то, что вас опрыскают специальной жидкостью типа «пошли прочь, пришельцы». В этом случае я оплачу услуги химчистки и приглашу вас пообедать и поужинать со мной в любом ресторане на следующей неделе. Дело в том, что только одному Господу Богу известно, из чего он составляет эту адскую смесь, но пахнет она как кошачья моча, если не хуже. Этот запах я не забуду с детства. – Она повернулась к двери и громко спросила:

– Можно мне войти?

– Джоан, это правда ты?

– Да, и я уже вхожу к тебе. А вот и я. Я поворачиваю ручку и… Боже мой, ну и запашок! Ты когда последний раз менял носки, милый мой? – Она повернулась к Малдуну и театрально поморщилась. – Кстати, я привезла с собой своего друга Майка, чтобы он познакомился с тобой. Но он, конечно, может подождать и снаружи, потому что здесь так пахнет! Боже мой, Донни, что же это такое?!

– За меня не переживайте, – спокойно заявил Малдун и прошел вслед за ней в чулан. Ему приходилось нюхать и куда более отвратительные запахи, чем аромат давно не мывшегося человека. – Здравствуйте, Дон. Меня зовут Майк.

– «Морской котик»! – восхищенно произнес Дон. У него были такие же выразительные карие глаза, как у Джоан, и немного похожие черты лица. Во всем остальном это были совершенно разные люди. Дон оказался очень крупным мужчиной, как и предполагалось, судя по его голосу. Наверное, он был еще и очень высоким, но об этом можно было только догадываться, поскольку сейчас он сидел на полу. Он накинул на плечи плащ волшебника или колдуна из темной ткани с серебряной подкладкой, видимо, оставшийся еще со времен детства после очередного праздничного маскарада, а на голову нахлобучил шляпу, обмотанную сверкающей алюминиевой фольгой. На его одутловатом лице красовалась недельная щетина. Свою одежду – поношенные штаны оливкового цвета и старенькую футболку – Донни, по-видимому, не снимал уже много дней. Он повернулся к Джоан и удивленно взглянул на нее. Малдун успел заметить, что глаза его покраснели от недостатка сна. – Ты привезла ко мне «морского котика», чтобы он охранял меня, пока я буду спать?

– Дорогой мой, боюсь, что ни он, ни я не сможем надолго…

Малдун тут же остановил ее, чуть сжав ее руку повыше локтя:

– Когда вы спали последний раз? – поинтересовался он, присев на корточки, чтобы быть поближе к Дону.

Тот принялся ритмично раскачиваться:

– Нет-нет, что вы! Мне нельзя спать, иначе они сразу же заберутся сюда, ко мне.

Боже! Неужели этот бедолага действительно не спал с тех пор, как переоделся? Скоро Малдун понял, что он не ошибается.

– Вы, наверное, сильно устали, да?

– Мой дедушка тоже был «морским котиком».

Джоан многозначительно посмотрела на Майка и незаметно покачала головой, что должно было означать «нет-нет, не слушай его», после чего уселась на пол чулана рядом с братом.

– Дон, ты смотрел на прошлой неделе передачу про «морских котиков» на канале «Дискавери»?

– Вы полагаете, что я это придумал? – спросил Дон, устало глядя на Малдуна. – Нет, я не фантазирую. Это действительно так.

– Но если наш дедушка был «морским котиком», то он хоть раз упомянул бы об этом мне. Как ты считаешь? Но он почему-то ничего подобного мне не рассказывал! – возразила Джоан.

– Он не любит об этом вспоминать.

Джоан хотела было поспорить с братом, но тут же закрыла глаза и несколько секунд молчала. Малдун знал, о чем она думает. Сейчас не обязательно добиваться своей правоты. Тут важно совсем другое. Когда Джоан снова открыла глаза, она потянулась к Малдуну и по-дружески похлопала его по ноге:

– Насчет Майка ты прав. Он тоже «морской котик».

– А знаете, вы ведь живете по соседству с одним из моих товарищей по команде, – сообщил Малдун.

– Правда? – обрадовалась Джоан. – С кем же?

– С Сэмом Старреттом.

– Вы не шутите? Он здесь живет? – она повернулась к брату. – Ну, в таком случае, ты должен чувствовать себя в полной безопасности, да?

Дон качнулся вперед:

– К нему в дом они не заходят. Они, как правило, останавливаются у въезда на его участок. Или залезают к нему в гараж. Я их там видел. А ко мне сюда приходят под видом почтальона. Или в образе Мэри-Лу.

– Мэри-Лу? – переспросила Джоан.

– Так зовут жену Сэма, – подсказал Малдун.

– Но меня им не провести, – продолжал Дон. – Они хотят завладеть моим домом, чтобы отсюда наблюдать за ним. Но я их все равно сюда не пущу. – Он тревожно взглянул на сестру. – Ты хорошо заперла за собой дверь?

– Да, конечно.

Он принялся раскачиваться сильней и, похоже, совсем потерял голову.

– Точно? Ты уверена в этом? Абсолютно уверена?

– Может, будет лучше, если я сам схожу и проверю? – предложил Малдун.

Джоан кивнула ему, а сама протянула руку к брату.

– Все будет хорошо, Донни, не волнуйся, – услышал Майк ее голос, вставая на ноги и выходя из чулана. – Ты в полной безопасности, Я тебе это обещаю. И Майк тут с нами, верно же? Он ни за что не допустит, чтобы произошло что-нибудь неприятное. Он мне постоянно говорит об этом.

В доме стояла зловещая тишина. Майк добрался до входной двери и на всякий случай закрыл ее на несколько дополнительных задвижек, о чем так беспечно позабыла Джоан.

В гостиной громко тикали большие часы, стоявшие на невысоком столике рядом с семейной фотографией. С нее на Майка смотрела молодая брюнетка с улыбающимся пухлым младенцем на коленях. Рядом с женщиной стоял застенчивый большеглазый мальчик.

Сама женщина (а это, скорее всего, была мать Джоан) присела на корточки, чтобы стать поближе к мальчику, Дону. Одной рукой она обнимала его за плечи. Казалось, все ее внимание было переключено именно на мальчика. И это невзирая на то, что на коленях у нее сидел младенец, который, если следовать логике, и должен был бы стать любимчиком семьи.

Видимо, тяжелая болезнь Дона ДаКосты давала о себе знать с самого детства и значительно усложняла жизнь всем его родным.

Малдун вернулся в спальню и тихонько постучался в дверь чулана.

Джоан вышла навстречу ему. В глазах ее светилась тревога.

– Дон не против того, чтобы принять таблетки, – сообщила она. – Только он боится, что ему сразу захочется спать. Очевидно, это и есть основная причина, почему он бросил их пить. Они в первую очередь вызывают у него желание спать.

– Он выглядит сейчас так, что еще немного – и он заснет при любом раскладе, – понимающе кивнул Малдун. – К тому же он, наверное, голоден, да и душ принять ему бы не мешало. Но он боится спать. – Майк знал, что означает подобное состояние. Ему и самому приходилось испытывать нечто подобное, когда он несколько дней сидел в засаде во время проведения разведки. – Послушайте, а ваш дедушка, о котором говорил Дон, наверное, живет где-нибудь неподалеку?

– Конечно. У нас только один дедушка, родителей мамы мы даже не знали, – пояснила Джоан и присела на край кровати в спальне. – Что вы задумали?

– Позвоните ему, – попросил Малдун. – Выясните, сумеет ли он приехать к нам сюда и побыть с Доном несколько часов. Может быть, ему даже придется переночевать здесь. Пока он не приедет, я сам останусь в доме и буду охранять вашего брата. Тогда Дон сможет спокойно принять таблетку и поспать.

Но Джоан только отрицательно покачала головой:

– Я не могу просить вас о такой услуге.

– Я понимаю. Но вы меня ни о чем и не просите. Просто позвоните дедушке, хорошо? И если выяснится, что во время войны он не был боевым пловцом, а именно так назывались те, кто сейчас известен как «морские котики», – попросите его вообще не поднимать эту тему, ладно? А мы пока что сами обеспечим вашему брату нормальный сон. Ему это необходимо, он совсем ослаб.

Джоан достала свой мобильный телефон и набрала знакомый номер.

– Вот теперь, – начала она, – мне кажется, я знаю, почему все адмиральские жены мечтают переспать с вами.

«Об этом не надо», – хотел было возразить Малдун, но Джоан в ту же секунду подняла вверх указательный палец, требуя тишины, и заговорила в трубку.

– Бабуля, это я, Джоан. Прости, что так рано. Я звоню от Донни, и… Да… Да… Знаю… Все будет хорошо. Я обещаю. Послушай, а дедуля рядом?

Винс успел только пожать руку молодому человеку, после чего Джоан буквально впихнула лейтенанта Майка Малдуна в пикап.

– Ему нужно обязательно показаться на базе через двадцать минут, – объяснила она, но Винс и так все понял. Несмотря на то, что она представила Майка как друга, дедушка тут же догадался, что внучке этот мужчина очень нравится. Наверное, по этой же причине ей было неудобно знакомить его с членами своей семьи.

Да, Джоан остается собой при любых обстоятельствах. В этом она пошла в свою бабушку. Храни их всех Господь, и в особенности лейтенанта Малдуна. Бедняжке сегодня досталось больше всех!

Джоан выглядела отлично. Во всяком случае, лучше, чем представлял себе Винс. Особенно если учесть, что почти все утро она провела в душной каморке своего братца. Кроме того, Джоан поменяла прическу и сейчас стала похожа на свою мать. Прическа, надо сказать, ей очень шла.

– Я скоро вам позвоню, – пообещала она и на прощание поцеловала и крепко обняла и бабушку, и деда.

Чарли тут же отправилась в дом проверить Дона, а Винс немного задержался во дворе, чтобы навести порядок на клумбе, которую он разбил возле дома три месяца назад. Похоже, цветы прижились. Правда, было бы неплохо, если бы в ближайшее время здесь прошел дождик.

– Мистер ДаКоста!

Он оглянулся и увидел молодую женщину, выходившую из двери кухни соседнего домика. Она была одета в фирменный фартук какого-то знакомого ресторана, а на руках несла грудного ребенка. Судя по кудряшкам и бантикам, девочку.

– Меня зовут Мэри-Лу Старретт, – представилась она, и Винс тут же узнал ее по голосу. Это она совсем недавно звонила ему по телефону. Винс сделал ей навстречу несколько шагов, потому что почти не разбирал ее слов. – Это я вам звонила насчет Донни. Как он себя чувствует?

Женщина оказалась такой молоденькой, что Винсу показалось странным, когда же она успела не только уехать из материнского дома, но и сама стать мамочкой!

– Трудно сказать, когда ему станет легче, потому что он только что начал снова принимать свои лекарства. Но это уже кое-что. Это неплохое начало, – пояснил Винс. – Большое спасибо вам за то, что вы за ним присматриваете.

– Мне не сложно, – ответила соседка. – Он мой друг. – Она улыбнулась, и на ее щеках тут же образовались симпатичные ямочки. – Немного необычный друг, конечно, но… он очень хороший человек. Мне даже неудобно перед вами, потому что я не сразу позвонила вам, как только заметила, что он стал вести себя странно. Та есть еще более странно, чем всегда. Так, наверное, будет точней.

– Это мне должно быть неудобно за то, что вам приходится взваливать на себя такой груз, – сказал Винс. – Мы звоним Дону каждый день, но он не хочет, чтобы мы приезжали к нему чаще одного раза в неделю. Я подозревал, что он перестал пить лекарства. Дело в том, что я не стал настаивать, чтобы он при мне начал глотать свои таблетки. И тем самым совершил большую ошибку. Видите ли, нарушение режима может вызвать непредсказуемый эффект. Так оно и вышло. Правда, бывает и так, что ухудшение наступает и проходит само по себе, без постороннего вмешательства. А на этот раз я просто принял желаемое за действительное.

Мэри-Лу открыла дверцу машины и начала устраивать девочку на заднем сиденье, так что Винс не расслышал, что она ему ответила.

– Что вы сказали? – переспросил он.

Женщина выпрямилась и разгладила ладонью рубашку в том месте, где за нее только что держалась девочка.

– Я говорю, что прекрасно вас понимаю. Сейчас мне нужно ехать на работу, но вы не стесняйтесь и звоните мне всякий раз, когда вам что-нибудь понадобится. Ну, там, могут возникнуть разные вопросы, правда же? Например, что ему подарить на Рождество и так далее, верно?

Услышав это, Винс тепло улыбнулся:

– Ну, спасибо, конечно, но вот как раз тут сомнений быть не может. Лучший подарок для Дона – это рулон алюминиевой фольги. И чем больше, тем лучше.

Мэри-Лу засмеялась и, садясь в машину, снова что-то сказала, но Винс снова не расслышал ее.

– Что-что? – Он нагнулся к автомобильному окошку.

– Я говорю, было приятно с вами познакомиться. Всего вам хорошего, мистер ДаКоста.

– И вам также, милочка, – улыбнулся Винс и шагнул в сторону, уступая машине дорогу.

Винс усмехнулся. Он понял, кого напомнила своим южным выговором соседка Дона. Ну как такое можно забыть! В памяти тут же всплыла небезызвестная Салли Слэггерти. Из какого бы южного городка ни прибыла сюда Мэри-Лу, Винс мог бы поспорить на любую сумму, что именно там более восьмидесяти лет назад родилась и Салли.

Та самая Салли Слэггерти, обитавшая на верхнем этаже в особняке, где жили Шарлотта и Эдна Флетчер. Та Салли, которая развлекала солдат и матросов, предлагая им чуть ли не каждую ночь свои интимные услуги.

Винс очень скоро после своего появления в доме миссис Флетчер возненавидел Салли, потому что сразу после того, как Салли являлась домой с очередным кавалером, Шарлотта тут же покидала комнату Винса, оставляя его одного.

А потом случилось нечто из ряда вон выходящее.

Было уже поздно, почти полночь, когда старушка Салли заявилась домой. Винс лежал в темноте и вот уже целый час вспоминал улыбку Шарлотты, когда та увидела, что ее подопечный впервые сам спустился по лестнице и направился в ванную комнату. Внезапно у Салли заиграло радио.

В течение той недели, пока Винс находился в доме миссис Флетчер, благодаря отличной слышимости он успел узнать о сексе довольно многое. Например, некоторые мужчины старались закончить все побыстрей и так торопились, словно решили побить рекорд на какой-то неведомой суперкороткой дистанции. Другие – а их, как правило, Салли приглашала к себе по два или даже три вечера подряд, пока они оставались в Вашингтоне, – могли трудиться очень долго. В этих случаях пружины кровати наверху скрипели около часа подряд, а сама Салли все это время сладострастно постанывала.

В таких условиях час тянулся особенно долго. Еще бы! Ведь Винсу больше ничего не оставалось делать, как только слушать эти звуки, зная, что Чарли сейчас лежит на своей кровати этажом выше, вынужденная терпеть то же самое.

Винс лежал в постели (ее постели!) и старался не вспоминать о том, как совсем недавно вдруг очутился на полу, прижимая к паркету своим собственным телом хозяйку дома. Он старался поскорей забыть и о том, как она обнимала его, как плакала и какой чудесный аромат исходил от ее тела. И уж, конечно, о том, какими мягкими оказались ее губы, когда она поцеловала его в лоб.

В ту ночь Винс решил сосредоточить свои мысли на триумфальном походе в ванную комнату. Он чувствовал, что уже достаточно окреп и может передвигаться самостоятельно. Очень скоро он встанет с кровати и уйдет из этого дома навсегда. Недолго оставалось и до заветной встречи с сенатором Говардом, о которой специально для него договорилась Шарлотта. Правда, до этого момента оставалось еще несколько дней, но Винсу хотелось попасть в кабинет сенатора крепким и уверенным в себе бойцом.

Увидев свое отражение в зеркале в ванной комнате, Винс не узнал себя, настолько бледным и изможденным оказалось его лицо.

Он еще некоторое время старался заставить себя не прислушиваться к голосам, раздававшимся из комнаты Салли, но внезапно где-то там, наверху, разбилось стекло, и Винс от неожиданности сел в кровати.

Поначалу он надеялся на то, что ничего серьезного у Салли не произошло. Сейчас, как всегда, она начнет хохотать, к ней присоединится ее пьяный кавалер… Но на этот раз ничего подобного не случилось. Только послышалось чье-то приглушенное недовольное ворчание. Затем что-то злобно выкрикнула Салли, после чего отчетливо раздались громкие слова какого-то мужчины:

– Немедленно отдать мне его назад! А уж когда мне уходить отсюда, я решу сам. Когда будет нужно, тогда и уйду. Это понятно?!

И снова звук бьющегося стекла. На этот раз Салли закричала громче, но от боли или страха – Винс так и не понял.

Он тут же выскочил из кровати и встал на ноги. Они тряслись и подгибались, поскольку единственным путешествием ДаКосты за последнюю неделю стал один-единственный поход до ванной комнаты и обратно.

И снова сверху послышались удары. Господи, да этот тип попросту избивал Салли! Куда же запропастились штаны Винсента?

– Шарлотта! – крикнул он.

В коридоре зажегся свет, затем распахнулась дверь в его комнату, и в дверном проеме возникла Чарли.

– Я вызываю полицию, – с мрачным видом сообщила она, после чего потуже запахнула свой легкий фланелевый халат и исчезла.

Судя по звукам наверху, можно было предположить, что Салли удалось запереться в ванной. Теперь ее «дружок» колотил (слава богу!) в дверь, а сама Слэггерти только громко рыдала и призывала на помощь всех, кто только мог сейчас ее услышать.

К черту штаны! К черту полицию! Вряд ли они успеют домчаться сюда вовремя.

Винс помчался вниз по лестнице. При этом он так торопился, что на последних ступеньках не сумел удержать равновесия и растянулся во весь рост. Чарли в тот же миг очутилась рядом с ним. От ее волос исходил чудесный аромат, а сама она, закутанная во фланелевый халат, показалась Винсу особенно мягкой и нежной.

– Не надо, – попросила она. – Не надо, Винс, я сама туда схожу.

– Черта лысого! – сгоряча выругался ДаКоста и тут же, спохватившись, добавил: – Я вас туда не пущу! – Он с трудом заставил себя подняться и решительно направился к двери Салли. – Зовите полицию и оставайтесь на месте.

Прохладный ночной воздух подействовал на него ободряюще. Чтобы попасть в квартиру к Салли, нужно было обогнуть дом и подняться наверх по шаткой внешней лестнице, к которой были пристроены деревянные перила. Винс быстро преодолел ее, перескакивая сразу через две ступеньки и держась за перила обеими руками.

Когда он очутился на самом верху, сзади снова появилась Чарли. На этот раз она держала какой-то предмет, пытаясь вручить его Винсу.

Им оказалась бейсбольная бита.

Без сомнения, когда-то она принадлежала Джеймсу. Что ж, спасибо и за это, старина Джеймс, сукин ты сын!

– Оставайтесь на месте! – снова приказал Винс и, покачнувшись, шагнул к двери Салли.

Но Шарлотта не послушалась и решительно двинулась вслед за ним.

Проклятая дверь оказалась запертой.

В окно сквозь тонкую тюлевую занавеску была видна гостиная. Небольшая уютная комнатка, посреди которой рядом с радиоприемником валялось на плетеном коврике опрокинутое кресло-качалка. И еще Винс сумел разглядеть диван, на спинку которого было накинуто вязаное покрывало.

Мужчина, тщетно пытавшийся проникнуть в ванную, оказался настоящим великаном. Губы его были разбиты в кровь. (Молодчина, Салли! Так ему и надо!)

– Спускайтесь вниз, – Винс еще раз попытался убедить Чарли не участвовать в этом мероприятии. Если ему придется схватиться с этим гигантом, то драка все равно не получится честной, и Винсу не хотелось, чтобы Чарли наблюдала все это со стороны.

Но она упрямо замотала головой:

– Я ни за что не брошу вас здесь одного, Винсент.

Как ему хотелось продлить это мгновение! В ее глазах светились волнение и тревога за него. Сейчас, без косметики, ее лицо выглядело особенно привлекательно, а золотистые волосы светлым облачком рассыпались по уверенно расправленным плечам.

Только – вот беда! – похоже, дверь в ванную вот-вот должна была поддаться натиску буяна.

Салли издала отчаянный вопль, и Винс рванулся вперед. Он размахнулся и ударил битой по оконному стеклу. Оглушительный звон прорезал ночь. Где-то вдали залаяла собака. На другой стороне улицы в доме зажегся свет. Слава богу! Чем раньше примчится сюда полиция, тем лучше.

Винс нагнулся, просунул руку в образовавшееся отверстие и открыл окно. Через мгновение он очутился в квартире Салли, стараясь при этом не наступать на битые стекла, что оказалось практически невозможным.

– Не вздумайте следовать за мной! – предупредил он Чарли, но она и на этот раз проигнорировала его слова. К счастью, у нее на ногах оказались тапочки, под подошвами которых тут же захрустело стекло.

– Какого черта?! Кто вы такие?

Разумеется, вторжение незнакомцев в дом тут же привлекло внимание разбушевавшегося великана. Мужчина оказался одетым в незастегнутую, но в остальном опрятную форму военного летчика. По знакам отличия Винс определил, что перед ним находится лейтенант. Кавалер Салли оказался офицером, но, к сожалению, далеко не джентльменом, и к тому же вдрызг пьяным. Он вытер кровь с разбитой губы и, осмотрев ворвавшихся в квартиру своей подруги, остановил взгляд на тоненьком халатике Шарлотты.

Винс шагнул вперед, загораживая собой женщину и молясь о том, чтобы ноги в такой ответственный момент его не подвели. Только не сейчас, Господи! Чарли крепче сжала его руку, и Винс понял, что она только что увидела, насколько грозным и внушительным оказался их потенциальный противник.

– Я морской пехотинец, и мне приходилось вступать в рукопашный бой на Тараве, – спокойным голосом пояснил Винс, обращаясь к незнакомцу и заодно к Чарли, на всякий случай, если она вдруг забыла, где он умудрился получить такие ранения, из-за которых вынужден находиться в ее доме. – Я предлагаю вам немедленно покинуть эту квартиру, лейтенант. Мне кажется, вам здесь уже не рады.

– Правда? Вот как!

– Салли, с вами все в порядке? – громко спросила Чарли, чтобы ее было слышно в ванной. Но до их слуха донеслись только безутешные рыдания несчастной Слэггерти.

– Эта гребаная шлюха украла у меня бумажник, – заявил великан таким тоном, словно этот поступок (даже если он имел место быть) давал ему право бить женщину.

– Попрошу следить за своей речью в присутствии дамы, – резко потребовал Винс.

– Если она дружит с Салли, значит, тебе сегодня досталась та еще дама, приятель. Так что посоветую хорошенько трахнуть ее, чтобы она честно отработала свои денежки. Именно этим я как раз здесь и занимаюсь, между прочим. Хочу получить то, на что я отдал свои кровные.

– Слушайте меня внимательно. – На этот раз голос Винса прозвучал достаточно ровно. – Вы недостойны даже дышать одним воздухом с этими двумя дамами. Они обе потеряли своих мужей на войне. И ни одна из них не украла ничего в своей жизни. В этом я готов поклясться на могиле своей покойной матери. Поэтому я начинаю считать. И если на счет «три» вы не выйдете отсюда и не начнете свой путь вниз по лестнице, я убью вас.

– Неужели? – усмехнулся громила.

– Именно так, – подтвердил Винс. – Посмотрите мне в глаза. Я действительно убью вас. Наверное, мне даже будет приятно это сделать. Бог свидетель, что мне приходилось убивать людей куда более достойных. Раз!

Великан смотрел то в лицо Винса, то на биту и колебался.

– Два!

Видимо, взгляд Винса в те секунды оказался столь недвусмысленным, что подействовал на незнакомца отрезвляюще. Буян рванулся вперед, но не с целью напасть на отчаянного солдата. Он бросился к входной двери, поскользнувшись при этом на осколке стекла, выскочил из квартиры и так же стремительно захлопнул ее за собой.

Шарлотта мигом очутилась возле ванной комнаты.

– Салли! Он ушел! Откройте!

Винс устало опустился на стул. Хотя ему не пришлось драться, он сумел проявить перед Чарли мужество даже в большей степени, чем намеревался это сделать.

Он посмотрел на свои изрезанные осколками стекла, кровоточащие ноги и удивился: он совсем не чувствовал боли.

– Винс уловкой заставил его уйти, – сообщила соседке Чарли, но когда она снова посмотрела на Винса, он понял, что это не совсем так. Правда заключалась в том, что тут не было никакой уловки.

Он убил бы этого негодяя и даже глазом бы не моргнул.

Все произошло, когда Мэри-Лу по дороге на работу собиралась передать Хейли на попечение миссис Устенски.

Она доставала из багажника коляску, потому что миссис Устенски и ее четырехлетняя Кэти решили вместе с Хейли прогуляться до магазина на углу, где продавали горячие пончики.

Конечно, при таких фигурах, как у миссис Устенски и ее пухленькой дочурки, им обеим было бы лучше воздержаться от пончиков, но Мэри-Лу решила держать свое мнение по этому поводу при себе. Особенно после того, как она, выставив коляску на тротуар, подошла к машине с тем, чтобы закрыть багажник, и увидела ЭТО.

Ее глазам предстал непонятный сверток из промасленной ткани (Мэри-Лу смутно припомнила, что она называется ветошью), засунутый в дальний угол багажника, туда, где миссис Старретт держала на всякий случай трос для буксира и «прикуриватель».

Она достала сверток и размотала его.

Перед ней на куске материи лежало страшное автоматическое оружие с запасным магазином.

– Кое-кто хочет еще раз поцеловать свою мамочку на прощание! – сладким голосом пропела миссис Устенски, и Мэри-Лу, быстро завернув в ткань свою страшную находку, швырнула ее назад на трос и поспешно захлопнула багажник.

Проклятие! Ну Сэм, негодяй! Что он себе думает, когда оставляет оружие вот так, где его могут обнаружить совершенно посторонние люди! Он ведь прекрасно знает, что багажник ее машины не запирается. А следовательно, любой человек может подойти и забрать сверток!

Мэри-Лу кипела от негодования, но внешне сохраняла спокойствие, лишь улыбнулась дочурке, обняла ее и поцеловала.

После этого она отправилась на работу, по пути вспоминая о вчерашнем телефонном разговоре с Ибрагимом.

– Если вы не расскажете ему о том, как вы несчастны, – говорил садовник, когда они начали обсуждать Сэма, – как же он сам догадается об этом?

Она объяснила ему, что в последние месяцы работает по дому не покладая рук, ни в чем не перечит мужу, старается угадать каждое его желание. Она стала послушной и сговорчивой, потому что очень боится, что он ее бросит.

– Но если вас так страшит одиночество, – продолжал Ибрагим, поразмышляйте вот о чем: а разве сейчас в своем несчастье вы уже не одиноки?

Весь остаток ночи ни о чем другом Мэри-Лу и думать не могла. Особенно после того, как Сэм пришел домой. Он забрался в кровать рядом с женой и моментально заснул. И Мэри-Лу почувствовала себя совершенно одинокой, такой же, как и десять минут назад.

Надо обязательно рассказать об этом оружии. Непременно!

Охранник у ворот махнул рукой, пропуская ее на территорию базы, и Мэри-Лу припарковала свой автомобиль на обычном месте.

Выйдя из машины, она направилась в «Макдоналдс», особенно болезненно ощущая навалившееся одиночество.