Призрак прошлого

11

Николь наконец поправилась. Она спешила наверстать упущенное за время болезни и стремилась вновь ощутить себя сильной и самостоятельной. Вскоре такая возможность ей представилась, и совсем не так, как она предполагала.

Наступило 14 Июля — национальный французский праздник, по случаю которого в обновленном ресторане «Замке Иф» был устроен прием. Правда, еще остались кое-какие недоделки, но они касались главным образом кухни и подсобных помещений.

Николь надела длинное серебристо-серое платье и с особой радостью — туфли на высоком каблуке. Наконец-то я иду, не переваливаясь с ноги на ногу, как утка, думала она, спускаясь по лестнице, и вдруг вспомнила, что забыла в ванной кулон, который носила, почти не снимая.

Она моментально почувствовать себя чуть ли не голой и поспешно повернула назад. Но не рассчитала движений и налетела на красивого мужчину в смокинге, выходившего из номера. Тот галантным жестом поддержал ее и окинул оценивающим взглядом прекрасную незнакомку. Вечернее платье отнюдь не скрывала точеной фигурки девушки.

Поблагодарив вежливого постояльца отеля, Николь поспешила дальше. А мужчина еще некоторое время смотрел ей вслед с откровенным восхищением во взоре. Он был явно не прочь познакомиться и, кто знает, может, рассчитывал, что ему повезет чуть позже, в зале ресторана…

Николь уже почти подошла к двери своего номера, как путь ей преградили две супружеские пары. Веселые, нарядно одетые, они никак не могла запереть дверь. И по очереди пытались попасть ключом в замочную скважину. Неудачи вызывали у них взрывы хохота.

Опять счастливые пара, подумала Николь, протискиваясь между молодыми людьми.

— О, мадемуазель! — воскликнул вдруг белокурый юноша, говоривший с непонятный акцентом. — Вы не поможете нашей беде? А то мы начали праздновать еще с утра, на набережной, и вот теперь ключ нас не слушается.

— С удовольствием, — ответила Николь и, вставив ключ, легко повернула его в замочной скважине. — Пусть все ваши беды будут такими, — пожелала она. — Встретимся внизу.

— О да-да! Конечно! Огромное спасибо, очаровательная мадемуазель! — раздалось ей вслед.

Николь еще ни разу не видела Патрика в вечернем костюме, и сердце ее буквально замирало в предчувствии великолепного зрелища.

За время вынужденного бездействия Николь он успел многое о ней разузнать. Гораздо больше, чем ей бы того хотелось. Патрик постоянно задал вопросы, которые порой носили личный характер. И это Николь не нравилось. Слава богу, что, когда она вновь приступила к работе, у него осталась меньше времени на подобные «допросы».

Поначалу она пыталась оттолкнуть Патрика показной строптивостью, но это не срабатывало. Он не скрывал, что ему не нравятся выходки Николь, но продолжал навещать ее и приносить еду, хотя вполне мог послать кого-нибудь из горничных.

Николь чувствовала, как стена, которую она с таким старанием возводила вокруг себя, постепенно разрушалась. И не знала, как поступить: сдаться на милость победителя или предпочесть бегство.

Нет! — приказала себе Николь. Этим вечером она не будет думать ни о чем серьезном: никаких проблем, никаких волнений. Сегодня праздник, и в какой-то степени ее личный праздник!

Николь вынула из сумочки ключ, вставила в замочную скважину, повернула. Но дверь почему-то не открылась. Так, подумала она, похоже, мой ключ тоже меня не слушается. И что же теперь делать, так же как и той развеселой компании ждать случайного спасителя? А если никто не появится? Ведь все уже наверняка собрались в зале ресторана.

С унылым видом она оперлась о дверь… и та распахнулась. Неужели она забыла ее запереть? Крадучись, Николь вошла в номер, огляделась по сторонам. Торшер в углу освещал гостиную мягким, рассеянным светом. Все вещи лежали на своих местах.

Пожав плечами, Николь направилась в ванную. И тут в спальне ей почудилось какое-то движение. Она испуганно уставилась в темноту и в глубине комнаты разглядела высокого мужчину. Он был в черном костюме, и только треугольник белой рубашки выделялся во тьме.

Николь все поняла: это Патрик, который решил устроить ей сюрприз! Но как он мог предугадать, что она вернется в номер? Наверное, придумал, какой-то хитрый ход, чтобы заманить ее сюда, а она пришла сама. Вот ведь как распорядилась судьба!

— Патрик! — окликнула Николь.

Мужчина стоял неподвижно. Тогда она шагнула вперед, и сразу же была отброшена в сторону резким ударом кулака. В голове у нее затуманилось, нет, это не Патрик, лишь успела промелькнуть мысль. Когда несколько секунд спустя Николь пришла себя, незнакомец был уже в гостиной.

— Стой! — крикнула она и, вскочив, схватила с кровати подушку и что было сил запустила в спину незнакомцу.

Не ожидавший нападения с тыла мужчина потерял равновесие, неловко развернулся вокруг своей оси и рухнул на пол. Там он и остался лежать, не подавая признаков жизни.

Николь испугалась. Каковы были намерения человека, она не знала. Может, он просто ошибся номером и растерялся, когда она вошла. Еще, чего доброго, я убила ни в чем не повинного постояльца отеля, подумала она, и сердце ее похолодело от ужаса. Схватив трубку, Николь набрала номер портье.

Патрик влетел в номер и с ходу выпалил:

— Николь, с тобой все в порядке? Ты не пострадала?..

И остановился, не веря своим глазам: на полу неподвижно лежал довольно крупный мужчина, а рядом, всхлипывая, пристроилась Николь.

— Со мной-то — да. А вот с ним — не знаю? — утирая слезы, простонала Николь и, вскочив, бросилось ему на грудь.

Патрик обнял ее и ласково погладил по волосам.

— Кто бы он ни был, ему нечего было делать в чужом номере. Он напугал тебя, причинил тебе вред?

— Нет, я испугалась сама по себе, когда поняла, что кто-то есть в спальне. А дальше действовала по наитию. Как ты думаешь, я не убила его?

— Конечно нет. Он просто без сознания. — Патрик снова посмотрел на бездыханное тело. — Постой-ка, он мне кого-то напоминает.

Отпустив Николь, он склонился над мужчиной и перевернул его на спину.

— Вот это да! — присвистнул Патрик. — Это же один из наших постояльцев. Но он живет двумя этажами ниже и никак не мог перепутать номера… Эй, месье Пуппо. — Он похлопал мужчину по щеке. — Очнитесь!

Тот что-то промычал в ответ и слегка пошевелился. Из кармана его пиджака на пол выкатилась какая-то сверкающая штучка.

— Моя сережка! — воскликнула изумленная Николь, поднимая ажурное золотое колечко.

Затем опрометью бросилась в спальню.

— Вот, смотри, — сказала она, вернувшись и протягивая Патрику пустую шкатулочку.

Тот выругался сквозь зубы. И добавил уже громче:

— Что, черт возьми, заставило его заняться таким грязным ремеслом?

— На это может ответит только он, — философски заметила Николь.

В комнату поспешно вошел Жак Беар.

— Жак, — обратился Патрик к детективу. — Вызови полицейских. Похоже, Николь поймала нашего вора. И обыщи его. Драгоценности Николь должны быть при нем.

Жак кивнул и принялся выполнять поручения шефа.

Буквально через пять минут с завывающей сиреной подъехала полицейская машина. Когда стражи порядка поднялись в номер и увидели все еще не пришедшего в себя злоумышленника, то с уважением посмотрели на Патрика, а один из них спросил:

— Месье Перрен, чем это вы его вырубили?

— Это не я, — сообщил Патрик и указал на скромно потупившуюся Николь. — Это мадемуазель Оже нейтрализовала преступника с помощью… подушки… Инспектор, — обратился он к старшему по чину, — я не прочь поговорить с ним, когда он очнется.

— Вы не одиноки в своем желании. Но, похоже, это произойдет нескоро. Видимо падая, он неудачно ударился виском об пол. Придется везти мерзавца сначала в больницу. — И он по рации связался с отделением.

Когда санитары со злополучным месье Пуппо на носилках покидали номер, один из них, тот, что был постарше подмигнул Патрику.

— На вашем месте, месье Перрен, я бы вел себя с мадемуазель осторожнее. — И широко улыбнулся Николь. — Мадемуазель, вы великолепны!

У Патрика в тот момент было дурное настроение. Поэтому он ограничился лишь фразой:

— Не уроните месье Пуппо, а то он вообще не сможет предстать перед судом.

Какая муха его укусила, недоумевала Николь. Но что-то в тоне Патрика настораживало ее.

Инспектор взял показания у Николь и сообщил, что пока не сможет вернуть драгоценности, которые являются вещественным доказательством. Она нисколько не расстроилась, потому что бриллиантовый кулончик — единственная по-настоящему ценная вещь для нее, — остался лежать на полочке в ванной.

Патрик все это время молча сидел в кресле с непроницаемым видом. Его, похоже, даже не радовало то, что вор наконец-то был найден.

Инспектор, поблагодарил, Николь за помощь и поднялся, чтобы уйти.

— Мадемуазель Оже, месье Перрен, желаю вам обоим приятно провести время. Наверное, мне придется потревожить вас еще пару раз, а пока всего доброго.

С этими словами он вышел из комнаты.

— О чем ты думала? — набросился Патрик на Николь, как только за инспектором закрылась дверь.

— Когда? — не поняла она.

— Когда решила напасть на этого типа. И это надо же — с подушкой в руках! Умнее ничего не придумала, а?

Слова Патрика не на шутку разозлили Николь. Она уперла кулаки в бока.

— А что мне было делать? Спрятаться? Броситься наутек?

— Да! Да! Да! Именно так! Ты совсем потеряла голову! Разве не понимаешь, что он мог покалечить тебя?

Николь надвинулась на противника.

— Я поступила так, как поступила! В другой раз, я возможно…

— Другого раза не будет! Я не отпущу тебе ни на шаг! — взревел Патрик.

Так вот чего он, оказывается, хочет: чтобы она всегда опиралась на его сильную мужскую руку.

— Прости, но меня это не устраивает!

— А что тебя устраивает, позволь спросить? — взвился Патрик.

— Сейчас не место и не время говорить об этом.

— Согласен.

— Прекрасно. Тогда я предлагаю тебе покинуть поле боя. Можешь катиться отсюда к чертовой матери!

И жестом разгневанной королевы Николь указала ему на дверь. Патрик не сразу понял, что разговор окончен. Тогда она подскочила к двери и распахнула ее.

— Повторяю, убирайся!

В следующую секунду Патрик оказался рядом и с грохотом захлопнул несчастную дверь.

Николь в упор посмотрела на него. Ее глаза пылали яростью.

— Хочешь стать следующей жертвой? Учти, то, что в первый раз получилось случайно, теперь…

Гнев делал Николь еще прекрасней. Патрик колебался между двумя желаниями: придушить ее собственными руками или заняться с ней любовью.

— Перестань улыбаться. Слышишь?

От негодования пальцы Николь непроизвольно сжались в кулак.

— Я понимаю одно: ты недоволен тем, что я проделала работу, с которой не могли справиться ни ты сам, ни твой детектив. Это ущемляет твою мужскую гордость.

— Мужскую гордость? Причем здесь она?

— А разве не так? Тебе не нравится моя независимость. Ты хочешь полностью контролировать меня.

— Я вовсе не хочу тебя контролировать. Всего лишь немного попридержать.

Николь в сердцах оттолкнула от себя Патрика.

— Мы не на бегах.

— Тогда почему ты все время ускользаешь от меня?

Она опустила взгляд: разговор зашел на опасную для нее тему.

— Я не ускользаю.

— Да ну. Ты прекраснее, женственнее, чувственнее всех женщин, которых я когда-либо встречал. А их было достаточно. — Патрик вспомнил девочек из кордебалета, и весьма настойчивых девочек. — Но как только я делаю полшага за воображаемую линию, которую ты прочертила перед собой, так ты сразу прячешься в свою раковину.

— У тебя богатая фантазия.

— Хотел бы я ошибиться в своих фантазиях относительно твоего поведения.

Николь посмотрела Патрику в глаза и сделала шаг назад. Потом еще на один, и так до тех пор, пока не уперлась спиной в стену. Больше отступать было некуда. Патрик приблизился и обнял ее.

— Думаю, ты не ошибаешься, — прошептала она, когда его губы были в сантиметре от ее.