Призраки озера

Глава 42

Келли Арчер похоронили рядом с ее давно умершим мужем на семейном кладбище над озером. Такова была ее воля, но все же потребовалось особое разрешение от городских властей, поскольку теперь захоронение даже на частных землях требовало согласований. Когда пробьет последний час для Большого Джона, он тоже найдет покой в той половине склепа, где покоится его жена Маргарет. Остальным членам семейства Арчер места на семейном кладбище уже не оставалось, они обретут свой последний приют на кладбище церкви Святого Луки.

Всю ночь лил дождь, но день похорон выдался погожим. Густой туман, покрывавший окрестности утром, по большей части рассеялся под полуденным солнцем. Было тепло, но без удушливой летней влажности. На чистом синем небе не было ни облачка. Вокруг пели и порхали птицы, жужжали насекомые.

Занимающее около акра когда-то цветущей, а ныне бесплодной, покрытой скудной травой земли на вершине утеса, нависшего над Озером призраков, кладбище было обнесено высокой металлической изгородью, слегка поржавевшей от времени. Похоронный кортеж прибыл на кладбище по подъездной дороге и остановился у ворот. Гроб от катафалка по ухабистой дорожке поднесли к похоронным дрогам у могилы, выкопанной накануне. Прибывшие на похороны на машинах припарковались вдоль узкой дорожки и последовали за гробом в полном молчании, которое нарушал только скрип гравия под ногами.

Оливия не была здесь уже долгие годы. В детстве она часто наведывалась сюда, переходила от надгробия к надгробию, выискивая знакомые имена. Она не могла понять, почему ее мать не лежит здесь, рядом с отчимом. Однажды она спросила об этом, но в ответ услышала что-то непонятное: ее мать кремировали. С годами она поняла, что означало это слово, как и поняла с пугающей ясностью, почему это было сделано. Как самоубийце, Селене Арчер было отказано в праве ступить в вечность на освященной земле.

Боль от осознания этого была настолько сильна, что Оливия тотчас же постаралась забыть об этом, изгнать эту мысль из своей памяти.

– Ма-а, мне больно, – прошептала Сара, пытаясь высвободить пальцы, которые Оливия сжала слишком сильно.

– Извини.

Оливия поспешно разжала руку и тут же почувствовала, как боль отпускает ее. Ее милая Сара, кареглазая и круглолицая, была одновременно и ее прошлым, и будущим. А вот мать Оливии принадлежит прошлому и по крайней мере сегодня должна там оставаться.

Фамильное кладбище Арчеров было заложено в честь основоположника рода и первого владельца плантации Ла-Анжель полковника Роберта Джона Арчера и его жены, чей прах покоился в настоящем мавзолее. Выстроенный из белого мрамора, с годами слегка пожелтевший, он был спроектирован как миниатюрный греческий храм: портик со сложным резным орнаментом, четыре узкие высокие колонны и два мраморных ангела в полный рост, охраняющих двери. В руках у ангелов были жертвенники со свечами, которые ярко горели в дни траурных церемоний. Вокруг мавзолея выстроились, как часовые, еще шесть каменных ангелов – у могил каждого из шести детей полковника. Более поздние могилы были увенчаны высокими плитами и простыми каменными крестами. По мнению Оливии, самым трогательным был небольшой, розового мрамора крест, водруженный над каменным основанием. Простая надпись «Абигайл» над датами рождения и смерти отдавала дань памяти давно умершей шестилетней девочке. Бывая на кладбище в детстве, Оливии казался самым красивым именно этот старый крест. Теперь же, будучи матерью, она ощутила прилив скорби к этой так рано ушедшей из жизни девочке и потому опять крепко сжала руку дочери.

– Мама! – Наградив Оливию недовольным взглядом, Сара высвободилась из хватки.

Провожать Келли в последний путь на кладбище пришло значительно меньше народа, чем было на прощальной службе в городе. Церковь Святого Луки была переполнена, и многие из пришедших вынуждены были остаться снаружи, заняв даже часть парковочной площадки.

На последнюю службу на кладбище, прежде чем предать тело Келли земле, приглашены были только члены семьи и ближайшие друзья. Они собрались вокруг гроба из орехового дерева, усыпанного, как покрывалом, белыми лилиями. Остальные цветы лежали у могилы. Сет с Хлоей стояли перед гробом, держась за руки. На Сете был черный костюм, а на девочке – неподобающе веселое голубое платьице, украшенное белыми и желтыми маргаритками.

Сет, осунувшийся, побледневший, с красными глазами даже ссутулился под гнетом горя. Хлоя выглядела куда менее скорбно. Глядя на них, казалось, что девочка утешает его, а не наоборот. По другую руку от Сета стояла Мэлори в соответствующем случаю строгом черном платье и с молитвенником в руках. Каждый раз, когда она двигала рукой, в ярком солнечном свете вспыхивало ярким сполохом обручальное кольцо на ее пальце. Оливия старалась отвлечься от мыслей об их грядущей свадьбе, но каждый раз, кода Мэлори склонялась к Сету, что-то шептала ему на ухо или брала его под руку, она ощущала, как острое жало ревности пронзало ее, затмевая даже скорбь по Келли.

Несмотря на ту страстную ночь, которую они провели вдвоем, Сет собирался жениться на Мэлори. С фактами, как говорится, не поспоришь.

Когда отец Рэндольф, который вел службу и в церкви, и здесь, начал читать слова молитвы, Айра, не выдержав, громко разрыдался, развернулся и, спрятав лицо в ладони, пошел прочь. По щекам Оливии тоже потекли слезы. Мысль о том, что Келли, едва обретя любовь после стольких лет, тут же ее потеряла, добавляла скорби и к без того тяжелому чувству потери. Склонив голову и снова крепко ухватив за руку дочь, Оливия простояла среди скорбящих друзей и родственников Келли до самого конца службы.

Она подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как упала в объятия Сета Мэлори, а он, крепко прижав ее к себе, шептал слова ободрения. Очевидно, ему не нужны утешения, которые готова предложить ему Оливия. Она отвернулась и тут же оказалась в медвежьих объятиях Кей-та, который вместе с Дэвидом стоял справа от нее. Кейт, мягкая душа, плакал, не стесняясь, в то время как типичный Арчер – стоик Дэвид – сдерживался. Обняв Кейта в ответ, Оливия тоже дала волю слезам. Когда сил плакать больше уже не осталось, они вместе с остальными участниками траурной процессии двинулись к Большому дому на традиционные поминки.

К началу следующей недели жизнь на плантации Ла-Анжель более или менее вернулась в привычную колею. Если в воздухе еще и витал дух невосполнимой потери, то люди всеми силами старались занять себя повседневными заботами: нужно было ухаживать за детьми, что-то есть, что-то зарабатывать. Одним словом, жизнь должна была продолжаться.

Дэвид с Кейтом сразу же после похорон улетели в Калифорнию: во второй половине дня в понедельник их уже ждали дела. Хлоя снова спала в своей комнатке рядом с комнатами Сета и Марты, которая должна была оставаться в доме до самой свадьбы. Оливия с Сарой оставались на прежних местах. Комната Келли поддерживалась в том же порядке, что и в тот вечер, когда она ее покинула. Войти в нее и собирать вещи умершей пока казалось не под силу никому из домашних.

Оливия тоже погрузилась в обычные заботы: собрала девочек в школу, затем поехала на работу. Сет уезжал из дому в семь утра, так что к приходу Оливии он уже два часа занимался делами. Дверь в его кабинет была закрыта, но Оливия точно знала, что он сейчас там. Она знала также, что он плохо спит: пару раз в ночные часы Оливия слышала на веранде его шаги. Но на этот раз она не стала выходить, чтобы успокоить его: одного случая хватило, чтобы разрушить их отношения и разбить ее сердце.

С момента похорон они ни разу не оставались наедине. Несмотря на то, что Сету приходилось работать в пятницу, субботу и даже часть воскресенья, а также ежедневно навещать Большого Джона в Батон-Руж, он старался возвращаться домой как можно раньше, чтобы побыть с Хлоей. Дважды они вместе ужинали, и Оливия была благодарна судьбе, что за столом присутствуют обе девочки и Марта. Во всех прочих случаях Оливия старалась оставлять Сета наедине с Хлоей, а сама занималась с Сарой. Если бы они проводили все время вчетвером, это слишком бы напоминало семью и едва ли привело бы к добру, учитывая все обстоятельства. Но больше всего ее ранило то, что Сет, казалось, чувствовал себя неловко в ее присутствии. Пару раз Оливии показалось, что он хотел ей что-то сказать, но так и не решился.

«Скорее всего, он просто хотел передо мной извиниться», – решила она. Сказать что-то вроде: «Давай забудем о той ночи, дорогая, хорошо?» Оливия просто чувствовала это.

Пятницу она обычно полностью посвящала Саре и Хлое, так что на службу возвращалась только в понедельник. Ей нравилась работа, хорошо было чувствовать себя занятой делом, общаться с людьми. Ильза, которая первый рабочий час, из уважения к семейной беде, продержалась необычно молчаливо и гихо, уже ближе к полудню принялась без умолку болтать о ребенке и приближающемся декретном отпуске, которого не могла дождаться. Все, с кем говорила Оливия, от поставщиков до клиентов, вели себя подобным образом – сначала слова соболезнования, потом деловые разговоры.

Минут за пятнадцать до обеденного перерыва в офисе появилась Мэлори – как всегда, удивительно элегантная, в синем костюме, на высоченных каблуках и с белой папкой в руках. Появление Мэлори в офисе было делом привычным, по крайней мере, до смерти Келли. Она заезжала сюда чуть ли не каждый день, чтобы посоветоваться с Сетом по тому или иному поводу. Однако с того времени многое изменилось.

По крайней мере, многое изменилось для Оливии. Она предпочла бы встречу с бешеным хорьком, чем с Мэлори.

– Оливия, привет! Здравствуй, Ильза! – поприветствовала их Мэлори с легкой улыбкой. Оливия, сражаясь с непослушным компьютером, сочла позволительным ограничиться кивком головы. Однако неустрашимую Мэлори ее сдержанное приветствие не остановило. Подойдя к Оливии, которая пыталась изо всех сил заставить компьютер вывести на экран данные, которые она загрузила в банк памяти две недели назад, она положила руку на панель и спросила доверительно: – Как он?

Понимая, что имеется в виду Сет, Оливия постаралась выдавить из себя любезную улыбку, которая не очень-то ей удалась:

– Насколько мне известно, прекрасно.

– Рада слышать, – удовлетворенно произнесла Мэло-ри. – Наконец-то готовы приглашения, и мне бы хотелось, чтобы он просмотрел их, прежде чем они будут разосланы. Я понимаю, время сейчас не самое удачное, но до свадьбы осталось полтора месяца. Мы уже опаздываем. И Келли говорила, что не хочет, чтобы мы откладывали свадьбу из-за нее. – Улыбнувшись, Мэлори выпрямилась, раскрыла папку и положила приглашение на стол перед Оливией. – Что ты об этом думаешь?

Мэлори Бриджхэмптон Ходжес и Майкл Сет Арчер сочтут за честь видеть вас на банкете по случаю их бракосочетания…

Дальше Оливия читать была не в силах.

– Очаровательно… – выдавила она из себя, снова переводя внимание на экран компьютера. Приглашения были столь же элегантны, как сама Мэлори, – изящные, без всяких излишеств. Однако они означали ужасающе близкую дату бракосочетания.

«Он мой», – мелькнуло в голове, хотя это было не так. Она видит это своими глазами, написанным черным по белому: Сет принадлежит Мэлори. И ей лучше с этим смириться.

То, что она вступила в интимные отношения со старшим кузеном, было непоправимой ошибкой. Оливия с самого начала знала, что это недопустимо. И все же решилась, пошла на это, как безмозглая идиотка. Но теперь уже поздно сокрушаться. Просто пора перестать строить иллюзии по поводу той ночи. Со стороны Сета это была лишь отчаянная попытка успокоиться, прийти в себя. При этом поблизости оказалась она, женщина, хорошо знакомая и желанная. Вот и все. Самое разумное сейчас – внушить прежде всего самой себе, что это никогда не повторится. Они останутся просто добрыми друзьями.

Вот только когда это Оливия поступала разумно?

Она полюбила Сета. Это открытие нагрянуло внезапно, без предупреждения, и, осознав это, Оливия почувствовала себя уничтоженной. Она не хотела этого. Она ни за что на свете не хочет этой любви.

Влюбиться в человека накануне его женитьбы – разве это не кратчайший путь к разбитому сердцу?

«Нет, нет и нет!» – в панике твердила себе Оливия, отталкивая кресло от стола, и даже не услышала протестующе громкий скрип старых колесиков. Вскочив, она попыталась улыбнуться Мэлори, которая с некоторым удивлением наблюдала за ней, потом взглянула на Ильзу.

– Я скоро вернусь, – бросила она и исчезла.

Проведя некоторое время в туалете, где она умылась холодной водой и подержала руки под краном, пока не прошло головокружение, Оливия вернулась. В офисе была одна Ильза.

И слава богу! Оливия больше не вынесла бы присутствия Мэлори. Да и Сета тоже, хотя за весь день ни разу его не видела.

– У тебя все в порядке? – озабоченно спросила Ильза.

Оливия кивнула, усаживаясь перед компьютером. Похоже, Ильза ей поверила на слово. И все же, когда спустя какое-то время в офисе появились Филипп с Карлом, Оливия с облегчением переключила внимание на них.

Высокие, темноволосые, почти одинаково одетые в синие пальто и серые брюки, они могли бы сойти за близнецов. Братья сердито переглядывались, насупив черные широкие брови, и было ясно, что отношения между ними не самые теплые.

– До пятнадцатого июня и думать не о чем, – жестко сказал Филипп брату. – Раньше мы никак не уложимся.

– Но я же пообещал успеть к первому апреля! – Карл с нескрываемым раздражением посмотрел на Филиппа.

– Отмени обещание. «Арчер Боутуоркс» не дает обещаний, которые не может выполнить. Именно поэтому мы до сих пор и остаемся в бизнесе.

– Слушай, речь ведь идет не об оплате рекламы! – разозлился Карл. – Мы говорим о заказе на яхту в пять миллионов долларов! Не понимаю, почему нельзя поторопиться?

– Именно потому, что это пятимиллионная яхта, болван! – В голосе Филиппа звучало раздражение. На какое-то время оба замолчали, остановившись около Оливии и гневно глядя друг на друга.

– Ну-ну, мальчики, – шутливо-насмешливо остановила их Ильза из своего угла. – Почему бы вам не успокоиться?

– Потому что у меня идиот брат, – произнесли они оба одновременно. Удивленно взглянув друг на друга, братья расхохотались.

Даже Оливия не смогла сдержать улыбки.

– Он там? – спросил Филипп, кивая на дверь кабинета Сета.

– Они с Мэлори ушли обедать, – отозвалась Ильза, качнув головой.

– Кстати, об обеде. – Карл подмигнул Оливии. – Как насчет того, чтобы я угостил тебя ленчем? Сегодня в меню фирменный куриный салат.

Карл приглашал ее пообедать почти с того самого момента, как она появилась в Ла-Анжеле. И с такой же регулярностью Оливия ему отказывала. По привычке она собралась было отказаться и на этот раз, но остановила себя.

Если она хочет излечиться от любви к Сету, значит, нужно найти ему замену. И хотя Карл далеко не мужчина ее мечты, в качестве скорой помощи он вполне сгодится. А ее случай как раз требует срочного вмешательства.

– Звучит заманчиво, – сказала она, тепло улыбаясь.

Когда Оливия поднялась, чтобы идти с ними, все присутствующие: Филипп, Карл и Ильза – застыли от изумления.