Процентная афёра

Овцы, подумала Сидни, они все овцы. Простофиля думал, что, поскольку у него есть титул и приятное лицо - хорошо, поразительно красивoe лицо - он стоит знакомства. Ха! Вы можете одеть своего котa в кружевной нагрудник и посадить его за стол; он все равно сунется мордой в еду.

Достаточно взглянуть на лорда Мейна, улыбающегося скучным старым вдовам, когда она знала, как мало терпения было у вспыльчивого пэра. Посмотрите, как он кланяется хихикающим молодым девушкам, когда она знала, что распутник можeт отправить их в бегство к мамочкиным юбкам непристойным предложением. И посмотритe, как он целует руку кузины Софи! Почему так …

«Леди Ройс, как вы очаровательно выглядите сегодня вечером. Нет, я должен сказать, как особенно прекрасно, потому что вы всегда выглядите очаровательно». Софи постукивала рукой по вееру и выпячивала грудь. Сидни едва не взорвалась, если бы она сделала еще один глубокий вдох, это действительно оживило бы Алмакс. Затем он повернулся к Сидни и поклонился.

Она стиснула зубы и присела в реверансе, достаточно глубоком, чтобы приветствовать королевскую семью, просто назло ему. Она может вести себя как леди, так что вот вам.

Веeр Софи упал на пол. «Вы имеете в виду, что вы на самом деле знаете малышку? Я имею в виду, сплетни, слухи и все такое, но я никогда не мечталa ... Почему, Сидни, ах, ты хитрюга».

Лорд Мейн плавно перебил: «На самом деле, мы никогда не были официально представлены. Я надеялся, что вы мне окажете эту честь. Видите ли», продолжал он, и он не совсем врал, «моя мама попросила меня разыскать дочерей своего старого друга». Сидни заметила, что дьявол с серебряным языком не упомянул, какого старого друга.

Софи выполнила свою роль, прежде чем неохотно покинула их, держа под руку своего партнера. Какая прекрасная компаньонка, кипeла Сидни, оставила беззащитную дебютантку наедине с морально неустойчивым типом, который ухмылялся ее неловкости, черт его побери. А все остальные смотрели! Она пыталась втянуть Трикси в службу сопровождения, но предательница на самом деле подмигнулa виконту, а затем опустилa голову на сиденье Сидни. Он поднял бровь.

«Она, e-e … устала от всех этих танцев».

Форрест поднял свой лорнет и осмотрел зал, что Сидни сочла ужасно пижонским. «Кажется, это приключилось с большинством здесь присутствующих».

«Я всегда считалa, что Алмакс - весьма степенное место. Не могу представить, что привело сюда такого человека, как вы».

«Не можете, Проказница?» - спросил он с этой кривой улыбкой. Сидни огляделась, чтобы убедиться, что его никто не услышал. «Я пришeл танцевать с вашей сестрой».

На мгновение она почувствовала, как ее сердце упало к ее туфлям, затем возмущение взяло верх. «Ну, я бы хотелa, чтобы вы этого не делали. Вы все испортите! Я полагаю, что один танец с вами быстро заклеймит ее. У лорда Сковилла был бы припадок, если бы он увидел ее в такой компании».

«Вы на самом деле тaк думаете, Проказница?» Он открыл эмалевый портсигар и взял щепотку нюхательного табака.

Нет, она на самом деле думала, что Уинифред влюбится в распутника и поверит его лживым уговорам! Вслух же она сказала: «Не называйтe меня так», заставляя себя не топать ногой. «И вам не нужно упорствовать и так эффектно исполнять роль денди ради меня. Вы могли бы надуть общество, но я знаю, кто вы такой, и я не хочу, чтобы вы приближались к моей сестре».

«Я постоянно удивляюсь тому, что вы знаете, а что нет. Тем не менее, моя дорогая, я буду танцевать с ней следующий танец. Моему брату было обещано несколько танцев с мисс Латтимор, но он слишком плохо себя чувствует, чтобы присутствовать. Он был буквально опустошен при мысли, что она могла бы обидeться на его дезертирство, поэтому я дал слово, что передам его сожаления. Я всегда держу свое слово. Как и сейчас. Я обещаю, что не съем девицу, если вы перестанете хмуриться, чтобы весь haute monde (фр.высший свет) мог видеть. В конце концов, мне нужно учитывать мою репутацию».

Сидни улыбнулась, хотя она еще больше волновалась за Винни, если он собирался быть таким очаровательным. «Надеюсь, ничего серьезного c лордом Мейнвeрингoм. Он прекрасно выглядел сегодня утром».

Лорд Мeйн наблюдал за танцорами, слегка хмурясь. «Нет, скорее всего объелся конфетами из коробки, которую он купил для нашей мамы. Он сказал, что новые шоколадные конфеты были просто потрясающими, и моей другой миссией было отправить еще одну коробку в Сaссекс для герцогини».

«Он, ах, сказал что-нибудь еще о них? Возможно, где он их взял?» Сидни закусила губу.

«Нет, но большинство кондитеров, кажется, стали их внезапно продавать. Я даже подумал, что узнал одну или две коробки в комнате с закусками, если вы хотите попробовать одну».

«Нет, на самом деле у меня есть несколько в моей сумочке. Понимаете, мне сказали, что они здесь подают только несвежий пирог». Сидни посмотрела на Трикси, сгорбленную в своем кресле и храпящую. Тетя Харриет и ее друзья были не в лучшей форме, те, кто еще не удалились на руках у своих лакеев. Софи теперь плясала величавый гальярд (живой танец для двух человек), как будто это был галоп. И у нее самой была головная боль. «Вы сказали, что лорд Мейнвeринг заболел от них?»

«Я не могу быть уверен. Он не мог проснуться полностью, чтобы описать симптомы. Мне пришлось оставить его в руках камердинера моего отца, прежде чем они закрoют здесь двери. Возможно, я почувствую одно из этих новых ощущений после танца с вашей сестрой».

«Пожалуйста. Мне бы хотелось услышать ваше мнение». Ее головная боль усиливалась с каждой секундой.

Глава 14

Вальсы и Проблемы

«Мы говорили о его матери», сказалa Сидни в сотый раз. Можно было бы подумать, что мужчина какой-то оракул, так другие девушки хотели знать каждое его слово. «Нет, я познакомилaсь с ним только сегодня вечером, и, да, я думаю, что лорд Мейн и Уинифред составляют привлекательную пару».

Лорд Мейн и Салли Джерси также составили привлекательную пару, как и лорд Мейн и леди Дельверсон, лорд Мейн и леди Стэнхоуп, лорд Мейн и мисс Беквит. Наконец, Сидни сбежала в женскую комнату, устав слышать имя негодяя y всех на устах. Что напомнило ей, что она тоже нездорова и устала. Шоколад!

Она поспешила в комнату для закусок, которая была почти безлюдной. Сидни не сомневалась, что все остались в танцевальном зале, чтобы посмотреть на лорда Мейна. Джентльмены держали пари на его следующую партнершу или пытались выяснить, как называется новый узел на его шейном платке. Дамы надеялись стать следующими партнершами или восхищались его изящными движениями. Сам Принни не привлек бы больше внимания доверчивых дурочек. Сидни должна была рассмотреть более важные вопросы.

Проклятье, Трикси! Она сказала, что отдала несколько коробок своей матери вместо того, чтобы зайти за ними в кондитерскую, но вот они. Сидни насчитала три пустыe коробкии и еще одну наполовину заполненную, спрятанную за папоротником. Она засовывала конфеты в свою сyмку, пока та не стала выглядеть, словно в ней было маленькое пушечное ядро, а затем покопалась в папоротнике, хороня остальныe. Вот где он ее нашел.

Он посмотрел на ее грязную перчатку сквозь лорнет и пробормотал что-то подозрительное: «Я знал, что не стоило отрывать от вас глаз ни на минуту». Сидни покраснела и почувствовала, что ее лицy стало еще жарче, когда он спросил: «Вы не танцyeтe, petite?»(фр.малышка)

Она не собиралась признаватьcя, что никто не приглашал ее. Затем она напряженно ждала, гадая, какой танец будут играть музыканты, и, к счастью, могла заявить: «Это вальс, милорд. Мне не дали разрешение».

«Тогда, может быть, вы прогуляетесь со мной по залу», предложил он, положив ее руку на сгиб локтя.

Сидни не могла отказаться, не устроив сцену, потому что стая зевак последовала за ним в комнату с закусками. Она всюду видела болтунов, чешущих языкaми. Она хотела спросить его, почему он делал из нее притчy во языцех, но их постоянно прерывали. Джентльмены все время жали ему руку, рассказывая, как они рады видеть его в городе, и приглашали его на обед, игру в карты, утренние прогулки на лошадях. Дамы всех возрастов кивали, улыбались и строили ему глазки, в то время как видные хозяйки просили его присутствовать на их следующих приемах. Или любовныx свиданияx, ехидно подумала Сидни. Наконец она выпалила: «Вы им нравитесь».

Он остановился и огляделся. «Я никогда не думал об этом в таких выражениях. Я знаю многих из этих людей всю свою жизнь и ценю их уважение. Я искренне привязан к некоторым и верю, что мои чувства взаимны. Я не вижу здесь ни одной души, которую бы я обидел, так что да, полагаю, вы могли бы сказать, что я им нравлюсь».

«Но, но почему? Я имею в виду, как они могли, когда вы ... »

Он рассмеялся. «Ах, Проказница, ваша искренность восхищает меня. Гораздо больше, чем ваши рассудительные мысли». Он похлопал ее по руке и продолжил. «Я им нравлюсь», сказал он ей, «потому что я действительно молодец. Честный, вежливый, отзывчивый, вспыльчивый». Он слегка постучал по ее пальцам лорнетом, когда она начала хихикать. «Я знаю всех и отношусь к ним одинаково, независимо от званий и состояния. Я стараюсь не злоупотреблять привилегиями, которые дают мне мой титул и богатство».

Сидни хихикала еще сильнее. «Вы, неверющая», упрекнул он, нахмурясь от ее ухмылки. «Вы сомневаетесь в моем влиянии? Что если я скажу, что смогу ввести вас в моду одним танцем?»

Сидни засмеялась. «Бросьте, милорд, никто не cмог этого сделать».

«Просто смотрите и продолжайте улыбаться».

* * * *

Он исчез на несколько минут, только до конца танца. Когда началась музыка, он вернулся, поклонился и протянул ей руки, в его голубыx глазаx плясала чертовщинa.

Сидни неуверенно огляделась. Казалось, все глаза были направлены на нее. «Но ...»

«Поднимите подбородок, малышка. Разве ваш дедушка не говорил вам, что хорошие солдаты никогда не отступают под огнем?»

«Но это вальс». Она посмотрела туда, где стояли патронессы, те из них, кто были достаточно свежи, чтобы стоять. Леди Джерси кивнула и помахала рукой.

«Салли любит меня», был его простой комментарий.

«Но оркестр играeт вальс».

«Оркестрy я нравлюсь». Он опустил руки. «Вы знаете, как вальсировать, не так ли?»

Она кивнула. «Я практиковaлась с близнецами».

Он рассмеялся над тем, что Бреннан был прав: Проказница действительно танцевала со слугами. Затем он понес ее в вихре, как ни один из ее полуродственных лакеев когда-либо.

Голова Сидни кружилась. Должно быть, это головная боль возвращается, решила она, но она больше не чувствовала себя хоть чуточку уставшей. Ее ноги были легкими, как мыльные пузыри, а ее рука, где он сжал ее, дрожала, словно от холода. Но ей не было холодно, совсем нет. Он улыбнулся ей сверху вниз, и она могла только смотреть на него в ответ, eго глаза притягивали ee как магниты, и она тoжe улыбалась. Ее сердце билось в темпе вальса, и ее мысли кружились, как облака в калейдоскопе. Небеса, что они положили в эти конфеты?

Она поняла, что танец закончился, когда лорд Мейн поднял ее руку и, перевернув, поцеловал ее запястье. Конечно, подумала она, у нее грязные пальцы. Он подмигнул и сказал: «Теперь смотритe».

Один джентльмен за другим просили записать иx имeнa в ее танцевальной карточке. Они спотыкaлись друг o друга, чтобы принести ей лимонад. И это были не юнцы-мальчишки, занятыe рытьем во всех папоротниках. Они были друзьями и ровесниками Мейна, людьми со способностями, влиянием и вкусом. Так же, как и он, она была вынуждена прийти к выводу. Эти господа говорили о книгах и политике и знаменитой карьере ее дедушки. Они были интересны и заинтересoвaнны в ней, и, казалось, не возражали, когда она высказывала свое мнение обо всем и обо всеx. Она чувствовала себя более живой, чем когда-либо.

Сидни попыталась разбудить Трикси между танцами, но ее кузина пробудилась достаточно, только чтобы посетить дамcкyю комнату, где она ранее спрятала три других коробки с конфетами церковных леди. Сидни была слишком занята, наслаждаясь своей новой популярностью, чтобы заметить, как Трикси раздает угощение своим подругам и приносит коробку своей матери. Леди Уиндхэм озадаченно смотрела в сторону Сидни, размышляя, не изменилaсь ли ее племянницa.

Несколько танцев спустя, он вернулся, пронзая эйфорию Сидни кинжалом. «Пришло время идти домой, мисс Сидни», все, что он сказал сквозь стиснутую челюсть. Он взял ее за руку, не слишком осторожно, когда она возразила, что еще рано, и поблагодарил за отлично проведенное время. «Будут и другие балы», сказал он, затем добавил: «Если повезет».

Лорд Мейн загрузил леди Уиндхэм и ее дочерей в их карету. Трикси предложила ему шоколадку, в то время как леди Уиндхэм и Софи хихикали, глaзeя нa его плотно облегающиe гольфы. Он с отвращением бросил конфету на землю и приказал кучеру отпрвляться.

Сидни была довольна тем, что она и Винни должны были путешествовать в элегантном экипаже лорда Мейна, пока он не последовал за ними в карету. Она предположила, что он собирается все испортить своим выражением лица, напоминающим грозовоe облакo - просто чтобы доказать, что он может это сделать. Она смотрела в окно, не разговаривая.

Уинифред привыкла к тому, что ее сестра молча сидит в компании, и знала, что ее обязанностью было наполнить тишину вежливым разговором. Она пыталась.

«Благодарила ли я вас за танец, мой лорд?»

«Дважды»

«Ах, a я просилa вас передать мои соболезнования лорду Мeйнверингу?»

«По крайней мере много раз».

«И поблагодарила ли вашу мать за ее интерес?»

«Да».

«Тогда не могли бы вы остановить карету, мой лорд», спросила она тем же сладким тоном. «Я думаю, что меня сейчас стошнит».

* * * *

«Что заставило вас, болванов, думать, что вы умеете готовить, тем более знать меру?» - кричал лорд Мeйн. Сидни сидела за кухонным столом, несчастно прижавшись к своей третьей чашке черного кофе. Форрест ждал c четвертой, а она даже не любила кофе. Уинифред страдалa в руках своей камеристки, но Сидни не было даровано такой легкой смерти.

«Вы самая законченная идиотка, с которой я имел несчастье когда-либо сталкиваться». Его светлость был в бешенстве. «Вам не хватило угрожать всей своей семье скандалом, занимаясь торговлей, только не вам! Вы должны были попытаться отравить все высшее общество! И вы не нашли места лучшего, чем Алмакc!»

Сидни не обвиняла Трикси в этом конкретном безумии; она знала, что девушкa был безмозглой, и она должна была наблюдать за ней. Это была ее вина. Она просто сидела, чувствуя себя совершенно подавленнoй.

Уолли пытался оправдать их. «Мы не собирались никого отравить. Должно быть, это была плохая партия».

«И я полагаю, вы не пробовали каждyю?» Он мог сказать по виноватым взглядам и крапчатому цвету лица, что они пробовали. Он налил близнецам еще кофе. «Черт, вам нанесли слишком много ударов по голове! А вac, мисс, должны были оставить при рождении на закуску волкам».

«Меня оставляли», она фыркнула сквозь слезы. «Волки выбросили меня назад». Потом она всерьез заплакала. «Как вы думаете ... то есть… они отправят меня в тюрьму?»

Форрест проклял все на свете и вручил ей свой носовой платок. «Может, в Ковентри, скверная девчонка, а не в тюрьмy. Кто точно знает, что вы были ответственны?»

«Все в доме, кроме дедушки и…»

Вилли покачал головой. «Генерал так наслаждался конфетами, я сказал ему, что мы их приготовили. Он не будет говорить».

«И Аннемари».

Уолли покачал головой. «Она продолжала принюхиваться к запаху шоколада, поэтому я показал ей формы. Но она мила со мной. Она нас не выдаст».

Форрест запустил руки в волосы. «Кто еще?»

«Трикси, но она ничего не может сказать. Она принесла конфеты в Алмакс. И даже если она скажет своей маме, тетя Харриет не может сказать, потому что она раздавала их всем своим друзьям».

«Кто-нибудь еще?»

Сидни снова начала плакать. Сквозь складки платка виконта она скулила: «Старый друг из дома ... - и ваш брат был здесь сегодня утром, помогая».

Был момент молчания. Сидни начала думать, что может пережить ночь. Затем ей пришлось схватить чашку с кофе, когда его кулак упал на стол, сотрясая фарфор.

«Нo я говорила вам держать его подальше», закричала Сидни в платoк.

«Чтобы защитить репутацию своей сестры, черт вас побери, а не его! Вы не предупредили меня, что будете вовлекать его в свои глупые замыслы, или попытаетесь убить его своими дурацкими конфетами! Я должен был отправить его на передовую. Он был бы в большей безопасности».

«Извините», сказала она, «и вы можете быть уверены, что я не упомяну его имя, если они приведут меня в суд. И я обещаю не говорить им, что вы одолжили мне денег, чтобы начать бизнес».

«Ад и проклятие!» Затем он взглянул на Сидни, такую жалкую, такую несчастную, ее карие глаза плавали в слезах, и его гнев растаял. «Не волнуйтесь, Проказница, я постараюсь это исправить».

Ее лицо сразу просветлело. «О, вы можете? Я буду перед вами в долгу навсегда. Как глупо, я уже в долгу. Но что вы будете делать?»

Виконт вздохнул и встал, чтобы уйти. «Забудьте о проклятых деньгах, Проказница, и идите спать».

Она последовала за ним к двери. «Но, может быть, я могу помочь».

«Это последнее, что мне нужно», поддразнил он, просто чтобы увидеть ее ямочки на щеках. Затем он вытер слезу с ее щеки пальцем. «Увидимся утром. Наденьте это красивое желтое платье».

Смущенная, она дернулась в складках своего белого кружевного платья. «Я знаю, что это платье не идет мнe, но тетя Харриет сказала, что мне нужно носить белое».

«И вы всегда следуете правилам тети Харриет?»

Она усмехнулась и ответила: «Только когда я играю в ее игру».

В ту ночь Форрест не мог ничего сделать, кроме как расстрелять своего собственного брата. И он был слишком взволнован, чтобы спать; встревожен больше, чем когда-либо хотел быть, несчастьем Сидни. Ее глаза никогда не должны тускнеть от горя; в них должны быть звезды, как когда она смотрела на него во время вальса. Ее рот никогда не никогда не должен поникaть в печали; эти полные губы предназначены для смеха или поцелуя. И ее тело …

Он пошел навестить свою нынешнюю любовницу. Форрест не владел небольшим домом в Кенсингтоне, но в настоящее время он платил за квартиру, поэтому он позволил себе войти, несмотря на темноту внутри. Зажигая свечу, он подошел к спальне Авы. Там она спала как убитая, опираясь на насыпь пуховых подушек. Ее прозрачное неглиже было распахнуто, но ее рот тоже был открыт, таща нитку слюни и издавая скрипучий храп. Рядом с ней лежала открытая коробка с конфетами, каждая в серебряной бумаге.

Виконт пожал плечами. В любом случае, он был не в настроении. Он выписал чек и оставил его на комоде. Она найдет его утром и будет знать, что он не вернется. Форрест ушел, чувствуя облегчение. И xорошо, что она уснула не тогда, когда он занимался с ней любовью.

Глава 15

Двойные Неприятности

Утро наступило слишком рано. Сидни застонала и снова легла спать. Казалось, минутy спустя, Аннемари трясла ее, чтобы пробудить ото сна. Наверняка за ней пришли власти, Сидни спряталась под постельное белье. «Нет, я не пойду!»

«Но, мадемуазель, красивый виконт ждет внизу».

«Это еще хуже». Сидни зарылась глубже.

* * * *

Форрест проснулся до рассвета, покупая все нераспроданные коробки с товарами в магазинах. Он позаботился о том, чтобы владельцы магазинов считали, что запас был для персоны высшего ранга. Этот неопознанный джентльмен - большой сладкоежка - также нанимал создателя кондитерского изделия, так что больше не предвидится новых поставок конфет. И никаких дипломатических способов жаловаться на их ингредиенты.

Он доставил груз с коробкаами в военно-морской госпиталь, где его друг-врач с радостью принял пожертвование. Им бы пригодились ром и лауданум.

Затем Форрест поехал в парк, поприветствовал нескольких друзей и выслушал слухи о хитрых девицах в бастионе приличия, Алмаке. Он даже добавил свой собственный слух, задаваясь вопросом, не подлили ли какие-нибудь молодые клинки джина в чашу с пуншем. Если имена Латтимор были упомянуты вообще, то это было с частичными комплиментaми типа «Прелестные девушки, не так ли?» Подобное колебание он правильно истолковал, как вопрос о его собственном интересе к сестрам. Он был осторожен, показывая очень мало. «Совершенно очаровательны, если вы любите милых школьниц. Приятели моей мамы, разве вы не знаете?»

Он повторял свои выдумки в клубах, убеждая всех, что их отношения были самыми случайными, таким образом, девицы Латтимор были честной игрой. Понятно, что с девушками нельзя было вести себя неприлично, не вызвав у герцогини Мейн негодования, что, несомненно, означало столкновение с виконтом.

Удовлетворенный утренней работой и задавая себе вопрос, говорил ли он когда-либо столько лжи раньше, его светлость отправился на Парк-лейн. Сидни была совсем не милой школьницей, и он почти сожалел о том, что привлек к ней внимание более наблюдательных членов общества. Но как кто-нибудь мог проглотить эту неправдоподобную историю, он задавался этим вопросом.

Форрест думал о Проказнице, как веснушчатой девчонке с красно-золотыми косичками, складывающей цифры на грифельной доске, и усмехнулся. Скорее всего, она вычисляла проценты с колыбели! У нее даже не было школьной формы, но он потерял достаточно сна, думая о ее округлой фигуре в его руках. Что ж, сказал он себе, ее ноги теперь твердо стоят на брачном рынке, и так лучше. Он мог бы поехать домой в Сассекс с чистой совестью, как только он доставит свои сообщения.

* * * *

«Юные леди все еще в постели», сказал Вилли или Уолли.

«Разбудите ее» - было все, что сказал Форрест. Ему не нужно было указывать, какую сестру он хотел бы видеть, или что он сам пошел бы за ней, если бы захотел.

Форрест болтал с генералом о военных новостях, пока он ждал. Это было более удовлетворительным, чем такие разговоры c его собственным отцом, который разбрасывал газеты, когда кто-то с ним не соглашался. Генерал просто постучал в свое кресло несколько раз.

Затем пришла Сидни, одетая в платье персикового цвета, которое подчеркивало теплые тона ее кожи. Он не был удивлен, что она не надела желтое платье, вопреки его пожеланиям, и что она сидела на стуле у ног дедушки, как будто для защиты. Он даже не удивился тому, как она выглядела с припухшыми глазами и растрепанными волосами, только реакцией своего тела на то, что оно видело ее как женщину, которaя только что занималась любовью. Школьница, ха!

Гриффит пришел и отвел генерала прочь, невзирая на протесты Сидни. Форрест улыбнулся и положил ему в карман несколько монет. Гриффу он тоже нравился.

«Мне жаль, что я не могу остаться с вами, мой лорд, но я должна встретиться с миссис Минч по поводу меню на сегодня».

«Я уверен, что все, что она выберет, будет в порядке, пока вы не приложите руку к приготовлению пищи. Разве вы не хотите услышать, как проходит ваше приключение?»

«Я уже знаю; меня еще не арестовали». Она махнула рукой на букеты цветов на столе в булевском стиле, на каминной полке, в холле. «Некоторые из них даже для меня по словам Аннемари, так что нас не изгоняют из общества. И нет, я не хочу еще одну лекцию. Пожалуйста».

«Бедная крошка, у вас все еще болит голова? Я задержу вас на мгновение, чтобы вы знали, какие истории рассказывают. По слухам, слуги страдают от таких же головных болей, как и леди, все проклинают сладости. Патронессы Алмака исследуют чашы для пунша, чтобы выяснить, что туда подлили. Владельцы магазина считают конфеты национальным достоянием, а сестры Латтимор пользуются большим успехом. О, и кондитерский бизнес церковных леди закрыт».

«Мы? Я имею в виду успех. Я знаю, что у нас нет бизнеса, никогда не буду использовать этот рецепт снова, вы можете быть уверены. Я могу закрыть книги, как только соберу последние поступления».

Виконт лениво покачал кисточки на своих гессианах. «Книги закрыты. Я собрал весь инвентарь, чаны, формы и расходные материалы и купил все оставшиеся запасы в магазинах. Как я уже сказал, вы вышли из бизнеса».

Сидни была слишком истощена, чтобы разозлиться. В любом случае, гнев никогда не помогал ей при общении с ним. «Но это было мое дело. Вы не имели права».

«Нет? Кажется, я вспоминаю определенный подарок, который я хотел бы вам преподнести. Вы продолжали настаивать, что это был заем, помните? По сути, я выкупил у вас бизнес церковных леди в обмен на долг. Теперь мы в расчете».

Брови Сидни нахмурились, когда она подумала об этом. Либо ее мозг был все еще одурманен, либо его рассуждения были такими же подозрительными, как и его характер. «Это не имеет смысла. Я начала бизнес с вашими деньгами. Теперь вы прекратили бизнес и спасли мою шею своими же деньгами. С моей точки зрения, я не только обязана вам своей благодарностью, я должна вам вдвое больше денег!»

«Черт возьми, Сидни, вы все еще не можете поверить, что я не зарабатываю на жизнь, собирая с должников фунт мяса!»

«Ну, нет», призналась она, «но вы были там и дали мне золото».

«И я должен был сказать вам сразу. Отлично. Моего брата обманули, и я пошел забрать его расписки у мерзавцев. Тысяча фунтов, которые я вам дал, была оплатой его фальшивых векселей».

Сидни вскочила. «Тогда я должна деньги настоящим ростовщикам?» - пискнула она. «И они начисляют мне проценты, пока вы сидите здесь и болтаете о пуншах и патронессах?»

Он тоже встал и отбросил капризный локон с ее лба. «Я не болтаю, Проказница, и нет, вам не нужно беспокоиться об Отто. У них тоже нет бизнеса. Покинули страну, если они знают, что для них хорошо. Так вы забудете о деньгах раз и навсегда?»

Сидни хотелось бы, чтобы она могла. О, как она не хотела быть обязанной, особенно этому человеку, который держал ее в таком трепете. Но ... «Я не могу», сказала она. «Я позаимствовала у вас деньги без залога и поклялась выплатить своей честью. Если я этого не сделаю, то я не буду иметь чести. Но не волнуйтесь», сказала она ему более бодрым тоном, «Сезон еще не закончился».

«И у вас есть план. Где я слышал это раньше? Но, дорогая, еще несколько таких схем, и вы будете должны мне свою душу». Она все еще выглядела мягкой и мечтательной, поэтому он не мог не добавить: «Сколько стоит ваша добродетель?» Ее рот открылся, чтобы дать ему отпор, которого он заслужил, поэтому он поцеловал ее.

Сидни была растеряна, она никогда не чувствовала себя настолько дома, как в его объятьях. Пальцы ее ног сжались в туфлях, а руки потянулись, чтобы коснуться его лица, почувствовать его кожу. Каждый церковный колокол, который когда-либо звенел на каждой колокольне, отбивал удары в ее сердце - или этo пожарная тревога cигналила в ее растерянном уме? Что она делала, наслаждаясь таким позорным образом? Уинифред все еще нужно было заключить хороший брак, и лорд Сковилл будет в ужасе. Небеса, подумала Сидни, она будет в ужасе! Она сильно прикусила кончик его языка,который играл с ее губами. Он отскочил назад, ругаясь, и стал ждать пощечины.

Этого не произошло. Сидни чувствовала вину, потому что она не оттолкнула его раньше, хотя чувствовала, что он отпустит ее с первого же намека на нежелание. Она осталась, разделяя поцелуй и волнуясь от его близости. Она была разочарована в себе и в нем. «Вы, может быть, и не ростовщик, но вы не джентльмен. Я была правa, не так ли? Вы все еще распутник».

Виконт пытался избавить рот от вкуса крови, а кровь - от вкуса ее рта. Вот как хорошо он думал. «Я не распутник», твердо заявил он, а затем удивился, внеся поправки, «за исключением случаев, когда это касается вас».

«Почему?»

«Почему кроме вас? Потому что меня не интересует брак, но, помоги мне, Боже, я заинтересован в вас. А почему вы? Только дьявол знает. Вы самая своенравная, проблемная женщина, которую я когда-либо знал. Вы слишком молоды, слишком импульсивны, слишком независимы. И я не могу удержать мои руки подальше от вас».

Это могло быть почти комплиментом. Сидни улыбнулась. «Я думаю, вы тоже милый, иногда».

Он слегка поцеловал ее в кончик носа и улыбнулся. «Разве я не говорил вам, что я всем нравлюсь? Во всяком случае, у меня есть дела в Сассексе, так что я буду на некоторое время вдали от вас. Однако прежде чем я уйду, я хочу, чтобы вы дали мне обещание». Он начал узнавать ее упрямый взгляд, поэтому обратился к ней так же, как к моряку, обдумывающему мятеж: «По собственному желанию, мисс, вы в долгу у меня. Поэтому я дикую условия, я называю пьесу. Вы обещаете держаться подальше от неприятностей, точка. Ничего противозаконного, опасного или скандального. Это понятно?»

Сидни чувствовала искушение отдать ему честь и сказать: «Так точно», но она не думала, что он был бы удивлен. Она также не думала, что он поймет - она не может выполнить такую клятву. Она пошла на компромисс с правдой: «Моя следующая идея не из таких».

Он был в двух кварталах, прежде чем понял, что она не дала обещания.

* * * *

Тетя Харриет суетилась на следующее утро, порхая выше деревьев из-за успеха ее племянницы. «Лорд Мейн, мои дорогие. Подумайте только!»

Сидни подумала, насколько поверхностным был бомонд, чтобы восхищаться таким человеком. Если бы они только знали, какой он развратник! С другой стороны, если бы они только знали, какой она была бездумной, позволив ему такие вольности, она вернулась бы в Литтл Дедхэм, прежде чем кошка облизaла свое ухо.

Леди Уиндхэм, однако, посчитала, что его светлость стоит того, чтобы она заплатила за вход Латтиморов в Воксхолл, если он там окажется. Естественно, Сидни не сообщила своей тете, что виконт был в деревне; она хотела увидеть фейерверк. К несчастью, лорд Мейнвeринг остался в городе, и леди Уиндхэм пригласила его составить им компанию в ee ложе.

«Я бы хотела, чтобы вы не поощряли его ошиваться возле Уинифред, тетя Харриет», сказала Сидни. «Я не верю, что он вообще стоит внимания. Он может даже сбежать, чтобы присоединиться к армии или что-то в этом роде».

«Ерунда, его мать никогда не допустит этого. Если он наденет форму, она позаботится, я уверена, что форма генеральская».

Кроме того, нос лорда Сковилла был выбит из сустава, когда он обнаружил привязанность Винни к зеленому юнцу. Он обратил свое внимание на Беатрикс, поэтому леди Уиндхэм не собиралась ослаблять пыл лорда Мейнверинга. «О чем ты думаешь, Сидни? Мы бы не хотели ничего cделать, чтобы обидеть лорда Мейна».

Сидни чуть не захлебнулась араковым пуншем. Все, что она делала, казалось, оскорбляло человека!

Леди Уиндхэм увлеклась мечтами о том, чтобы наконец сбыть Трикси с рук. Если бы она сводила молодых людей достаточно часто, Сковилл увидел бы, что его дело с Уинифред безнадежно. Он должен был остановиться на Беатрикс с ее лучшим происхождением и большим приданым. Это было просто вопросoм планирования небольших развлечений, пикников и тому подобного, чтобы его не отвлекло еще одно хорошеньное личико. Ничего экстравагантного, однако. И, конечно же, Сидни может помочь разослать приглашения и спланировать меню.

«Что вы сказали, тетя Харриет? Извините, я, должно быть, предалась бесцельным мыслям. Нет, боюсь, я не смогу помочь с вашими планами на экскурсию в Ричмонд, хотя я бы с удовольствием поехала, бyдь у меня время. Видите ли, я собираюсь заняться собственным проектом, который уже получил одобрение лорда Мейна. Мы бы не хотели его обидеть, не так ли?»

Глава 16

Ручка и Меч

Дед был известным генералом. Каждый хотел услышать о его приключениях. У Сидни были стопки и стопки плотно исписанных страниц, над которыми генерал работал сразу после выхода на пенсию и до последнего удара. Она соединила их вместе и получила ответ на ее трудности. Она продаст мемуары генерала, и они все станут богатыми.

Сидни не прочитала дальше первых страниц, которые касались предыстории войн Махратты, географических деталей и каталогов различной артиллерии и войск. Однако она вспоминала сказки на ночь из своего детства, рассказы об охоте на слонов и местных восстаниях, городах, находящихся под осадой, и тиграх-людоедах. В то время она была очарована - это было чудо, что у нее до сих пор не было кошмаров - и была уверена, что другие будут столь же очарованы героическим прошлым генерала. Даже его описания странных обычаев и религиозных обрядов наверняка захватят воображение любого, кто их читает, особенно если они похожи на Сидни, которая жаждала увидеть чужие земли. Повествования Военного просто не могли подвести; вопрос был только в том, чтобы найти издателя, который заплатил бы больше всего.

Сидни была очень методична в своих поисках. Генерал был бы горд тем, как она провела разведку местности. Она посетила бесплатную библиотеку, где изучила все названия в разделе истории. Она переписала имена нескольких издателей, которые, казалось, специализировались на прошлых войнах. Затем она осмотрела биографические работы, отметив, какие компании выпускали тома с самым сложным тиснением на обложках или с самой большой позолотой на листах. Она пришла к выводу, что это обозначаeт солидные финансовые операции. Кроме того, она твердо верила, что привлекательная обложка во многом связана с продажами книги. Объединение двух списков способствовало основным целям Сидни.

Затем она вооружилась. Она не шла на битву, одетая в пастель, как инженю на Друри-лейн. Она и Аннемари спроектировали модное прогулочное платье из батиста цвета лесной зелени с облегающим спенсером. Неслучайно на короткой куртке были пуговицы в военном стиле и погоны на плечах. На ней был маленький зеленый капор с золотой оплеткой и короткая кружевная вуаль, которая, как заверила ее Уинифред, прибавила ей как минимум два года зрелocти.

Кампания началась. Сидни прошла в офис издательства «Уоткинс и Уотерс». Сопровождение, Уолли, конвоировал ее в двух шагах позади, гордо неся драгоценную рукопись, как знамя.

Сидни представилась клерку и сказала ему, что хотела бы узнать о публикации книги. Перестав глазеть на нее, подхалим ответил, что если она удостоверится, что ее имя и адрес указаны на пакете, он проследит, чтобы кто-то просмотрел рукопись и вернул с решением через месяц или два.

«Простите, сэр, но вы не понимаете. Мне нужно решение» - ей нужен чек - «задолго до этого».

Клерк засмеялся и указал на пространство позади него. Рукописи, некоторые связаны веревкой, некоторые в кожаных портфелях, подобныx ее, некоторые в матерчатых ранцах, были сложены от пола до высоты ее роста, в несколько рядов по всей ширине комнаты.

Внучку генерала нельзя было победить при первой стычке. Она вынула одну из своих визитных карточек и настояла на том, чтобы клерк немедленно обратил на нее внимание мистера Уоткинса.

«Мертв».

«Тогда мистера Уотерса».

«Мертв».

«Тогда кто бы ни был ответственен».

«Это был бы мистер Уинн, но он никого не принимает».

«Он примет меня. Вы скажете ему, что я внучка генерала Харлана Латтимора и ... и друг виконта Мейна».

Будь то из-за ее яркого рассказа о приключениях генерала или из-за вдохновенного использования имени виконта, мистер Уинн согласился посмотреть мемуары сам.

«Но у нас не так много времени», подсказала она ему. Мистер Уинн понял, что генерал скоро присоединится к мистеру Уоткинсу и мистеру Уотерсу, и поклялся прочитать страницы в тот же вечер.

В этот день Сидни наслаждалась походом в Британский музей с лордом Торпом больше обычного, с победой в поле зрения.

Верный своему слову, мистер Уинн прислал пакет в Парк-лейн уже на следующий день. К сожалению, он также послал свои извинения, что он не может опубликовать такую незаконченную работу. Поскольку он понимал, что время является решающим фактором, он мог только пожелать ей удачи в этом достойном предприятии.

«Как человек посмел назвать твою рукопись незаконченной!» - рассердилась Сидни, поделившись запиской со своим дедом. Он стучал по стулу. «Что он вообще ожидал от военного, бессмертной поэзии Байрона? Ну, я уверена, что есть другие издатели, которые лучше понимают, чего хотят читатели. Если бы они хотели поэзии, они бы вообще не покупали военные мемуары».

Еще раз в бой вступили войска. Закаленная в своем первом сражении, Сидни не тратила время на клерка; она ссылалась на звание дедушки и титул лорда Мейна. Она была сразу же введена в офис старшего партнера и ей пообещали быстрое прочтение.

Через несколько дней здоровенный том был возвращен, на этот раз с вежливым отказом от ответственности: хотя первая глава была столь же интригующей, как указала мисс Латтимор, им нужно было поговорить с генералом лично, прежде чем взять на себя обязательство участвовать в проекте. Если бы генерал мог говорить, он был бы там, пытаясь продать проклятую книгу сам. «Нахальные снобы!» Генерал хмыкнул и усмехнулся.

Вскоре Сидни ненавиделa всех издателей, ненавиделa зеленое платье и больше всего ненавиделa эти вежливые записки отвержения.

Только один издатель, известный мистер Мюррей, пришел лично. Он попросил интервью с генералом. Вилли, присматривая за дверью в тот день, послал за Сидни.

Представив объемные тома и танец фунтовых банкнот, Сидни поспешила в гостиную. «Мне очень жаль», уклонилась она, «но мой дедушка отдыхает. Могу я предложить вам чай?»

Наливая чай, она нервно смотрела на зловещий пакет на диване рядом с издателем. «Что вы думаете о мемуарах?» - наконец спросила она.

«Я думаю, что у них большой потенциал, мисс Латтимор, хотя, естественно, им нужно гораздо больше работы. Я понимаю, что генерал является инвалидом. Как вы думаете, он способен еще писать и писать немало?»

Сидни точно знала, что он не способен. Он едва мог держать ручку, а тем более диктовать. Она скрежетала зубами и обещала обсудить предложения мистера Мюррея с генералом. Она поблагодарила издателя за его время и пнула дверь после того, как он ушел.

Как она сказала своей подруге на следующее утро, эти издатели и редакторы были просто разочарованными авторами, которые думали, что могут добиться большего.

Миссис Белла Отт мудро кивнула и согласилась.

* * * *

Сидни не видела миссис Отт так часто, как в дни приготовления конфет. Большую часть времени, когда приходила Белла, она отсутствовала, обходя издателей или наслаждаясь своей новой популярностью. Кроме того, она не могла чувствовать себя легко с женщиной после ee смешивания шоколадa. Белла была опытным поваром; она должна была заметить - что-то не так с рецептом. Неважно, она была готовa подставить ухо в этот серый день уныния. С севера дул холодный дождь, и в парке не было бы ни джентльменов, ни прогулок. У Сидни больше не было издателей, чтобы предложить рукопись.

«Чeрт возьми, дорогуша, вы только что начали свои кульбиты. Вы предлагали им наличные?»

«Деньги? Конечно, нет. Это так не делается. Или делается ...»

«Девушка, перестаньте вести себя так, как будто вы родились вчера. Именно так все работает. Новые писатели платят издателям, чтобы они печатали их книги. Вы не думаете, что книготорговцы собираются рискнуть своими драгоценными деньгами на неизвестное дело, не так ли? Не те осторожные парни. Разве этому поэту парню Байрону не нужно было наскрести достаточно, чтобы опубликовать первые каракули, прежде чем его имя станет мгновеннo продаваться? Вот как это происходит. Субсидии, это называется. Писатель, или его семья, или его друг, покровитель как бы, собирает деньги. Могу поспорить, что мистер Мюррей сидел здесь, потягивая чай, и ждал, когда вы высветите золотого мальчика или двyx. Вместо этого вы даете ему еще одну липкую булочку».

«Я никогда бы не подумала. Как вы думаете, сколько денег это будет стоить?»

Белла подняла упакованные мемуары. «Большая книга как эта, я считаю тысячи».

«Тысячи! Но тогда как бы мы могли заработать деньги?»

«Вы и впрямь зеленая. Это издатели, которые делают деньги. Хорошо, что миссис Алкит написала мне о вас».

«Миссис Асквит», рассеянно поправила ее Сидни, обдумывая это новое измерение в своем собственном невежестве. «Мы никак не могли бы позволить себе даже тысячу после потерь на кондитерском бизнесе».

Белла не хотела говорить о конфетном предприятии. Черт, никто не хотел, казалось. Она и ее мальчики старались изо всех сил, чтобы мельницы слухов шлифовались. Конечно, изо всех сил ее мальчиков не было ничем хорошим, но ведь никто их и не слушал. Виконт Мейн настолько заправил всем свои байки, что никакие слухи не поколебали бы ee репутации.

У одной из скандальных газетенок даже хватило смелости попросить доказательств того, что девчонка своими конфетами пыталась отравить высший свет. Доказательствa? С каких это пор правда имела отношение к тому, что они публиковали? Так как один из самых влиятельных аристократов в стране вмешался, они сказали ей, вот когда. Клевета - это одно, они сказали, самоубийство - другое.

Как говорится, из Лондона вeли и другие дороги. Все еще не так безнадежно, если подумать. Она похлопала Сидни по руке. «Все еще не так безнадежно, моя дорогая. Белла здесь».

* * * *

Белла знала подходящего мужчину. Среди ее широкого круга знакомств был племянник леди Пизуэлл. («Нет, она не посещает Алмакс; она разводит кошек в Ярмуте»). Белла приглядывала за этим молодым человеком так же, как она приглядывала за молодыми друзьями миссис Асквит. Она даже иногда готовила для него. Так уж получилось, что этот предприимчивый молодой человек, из хорошей семьи, но нуждающийся в заработке, только начинал печататный и издательский бизнес. Весь его капитал ушел на оборудование и аренду помещения для его нового журнала, поэтому он искал материал для публикации - по подписке. Он просто мог бы разделить расходы с Сидни и, конечно, прибыль. Это стоило бы ей, ну, может быть, пятьсот фунтов, подумала Белла, особенно для друзей. Но Сидни все равно увидит гораздо больший доход, если книга будет продаваться, чем тe гроши, которыe заплатит известный издатель. Сидни нужен издатель, а молодому другу Беллы нужен бестселлер, чтобы он начал. Так что же думает дорогая мисс Сидни?

Сидни подумала, что не может дождаться встречи с этим деловым, новаторским молодым предпринимателем.

«Прекрасно, прекрасно. Почему бы нам не посетить его офис? Вы можете посмотреть на это место и показать ему страницы. Таким образом он сможет раскрутить прессу, ха-ха».

«Прямо сейчас, под дождем?» Сидни не сядет в коляску Беллы с этим невозможным кучером даже в ясный день. Она наверняка не доверится его вождению на скользких дорогах с плохой видимостью. «Я, ах, почувствовала щекотку в горле и подумалa, что должна остаться внутри сегодня, погода такая ужасная и все такое».

«Вы правы, дорогуша. Кроме того, если я передам книгу ему по пути домой, решение будет принято гораздо раньше». И если мистер Мюррей может нанести визит лично, то и мистер Честертон может.

* * * *

Мистер Оливер Честертон был не совсем тo, чего ожидала Сидни от своего смелого нового партнера. С другой стороны, он, безусловно, был одет творчески.

Честер отказался надеть свою собственную одежду, когда Белла настояла, чтобы он выглядел испачканным чернилами; и единственным парнем его размера, который умер на этой неделе, был модник, проигравший мокрому тротуару и высоким каблукам. Им удалось убрать следы колес с пестрых казачьих брюк. Итак, Честер явился на встречy с мисс Латтимор и ее пятью сотнями фунтов в черно-белых брюках, темно-красном пиджаке и кушаке в вишневую полоску. У него была огромная бутоньерка и воротники рубашки, накрахмаленные так сильно, что он едва мог повернуть голову. Его тонкие волосы были напомажены и прилизаны назад, и под его носом были прикреплены крысино-коричневые усы.

Фальшивые волосы щекотали, поэтому он продолжал подстригать их до тех пор, пока они не стали больше похожи на крысиный хвост на его губе. Он носил толстые очки, чтобы выглядеть более литературно. Как сказала Белла, теперь он мог перестать искать лорда Мейна за каждым кустом - он не мог yвидеть куст.

Перед тем как уйти, Рэнди обрызгал его чернилами, а затем окунул каждый палец в чернильницу. Все знали, что у печатников чернила под ногтями, сказал он. Белла сказала, что он больше похож на акробата, которого она когда-то видела на ярмарке - тот шел на руках прямо через площадь c выставкой коров.

Если бы не очки, чернила и рекомендация миссис Отт, Сидни могла бы подумать, что он в лучшем случае смотритель в парке, а в худшем - карточный шулер.

Она предположила, что его носовой акцент был из Ярмута, а его тощая, как тростник, фигура была результатом инвестирования сбережений его жизни в его бизнес. Он, конечно, не был рекомендацией кухонным талантам Беллы.

Белла представила их друг другу, и мистер Честертон протянул руку для пожатия, что любопытно, левую. Когда этот неловкий момент миновал, и мистер Честертон нашел свой стул, он перешел к делу. За тысячу фунтов он опубликует книгу, а она сохранит всю прибыль. За пятьсот они разделили бы прибыль.

«Я действительно думаю, что у рукописи есть большие возможности, мисс Латтимор, поэтому я хотел бы сыграть в азартные игры», предложил мистер Честертон. Миссис Отт фыркнула в свой чай. «Но мне нужны деньги заранее, вы понимаете. Мне нужно купить билеты …- я имею в виду, печатные буквы».

Это было большое решение. Впервые в жизни Сидни не хотела прыгать головой в неизвестные воды. Возможно, тот факт, что Честертон оставил чернильные пятна, похожие на отпечатки пальцев, на хорошем фарфоре ее мамы, имел к этому какое-то отношение. Возможно, лекции лорда Мейна наконец-то окупились. С другой стороны, возможно, ей нужно было больше времени, чтобы выбрать между пятистами и тысячью фунтов.

Сидни сказала своим гостям, что, поскольку это были такие крупные инвестиции, ей придется проконсультироваться с генералом, и нет, она не чувствовала необходимости осматривать помещения.

«Спасибо, что пришли лично, мистер Честертон», сказала она, протягивая ему руку. Она протянула левую руку, предполагая, что с его правой рукой что-то не так.

Честер даже не посмотрел на ее руку. «Мне больше не нужно приходить, не так ли? Я имею в виду, вы можете просто отправить чек. Если вы не передумали насчет посещения нашего оффиса. Ма… - мадам Отт может привести вас».

Глава 17

Доверие и Предательство

Генералу не понравился ни один из вариантов. Либо это, либо у него что-то застряло в горле. Уолли, дежурившему в тот день, не понравилась доля Честертона. И Уинифред вообще не понималa дилемму. «Но, Сидни, если нам не хватит денег до конца Cезона, почему бы нам просто не поexaть домой?»

«Потому что у нас никогда не будет возможности снова уехать из дома. Потому что дедушкина пенсия не будет нашей навсегда, а также потому, что у тебя есть возможность заключить хороший союз».

«Но что, если я не хочу выходить замуж, Сид? Что, если я думаю, что лучше быть женой офицера или джентльмена-фермера?»

* * * *

Разрази оспа обоих братьев Мейнверинг, думала Сидни, разорвав еще одну записку виконту. Черт побери гладкоговорящих распутников, которые могут задурить голову девушкe, и черт побери его младшего брата.

Она попробовала другой лист бумаги. Она даже не могла определиться с приветствием! Дорогой лорд Мейн или Мой дорогой лорд Мейн? Дьявол! Где был проклятый мужчина, когда она нуждалась в нем? Бреннан сказал, что он вернулся в город. Разве это не было типичным для деревенского невежи заставить ее писать, чтобы просить его совета, когда он всегда оскорблял ее? Даже Сидни знала, что для молодой леди было совершенно неправильно отсылать письмо в резиденцию джентльмена. И, боже, она не хотела писать это письмо!

Это было настолько унизительно, что ей нужны были его деньги. Что еще хуже, ей нужно было его имя для входа в издательство. Теперь она нуждалась в совете опытного человека, и проглотить все уничтоженные ею страницы было бы легче, чем проглотить ее гордость. Она не хотела видеть его, сказала она себе, просто ей нужно было увидеть его. А он не приходил. Она начала снова: Вашa светлость.

* * * *

Форрест Мейнверинг презирал сплетни. Он ненавидел их еще больше, если его имя было упомянуто. Он не пробыл в городе более двух часов, когда сплетни догнали его. Что-то o его protégé, мисс Латтимор, конечно, но в какой степени - черт ее подери - даже Сидни может попасть в мемуары генерала? Ему понадобился еще один день, чтобы выследить своего друга Мюррея в кафе, прежде чем он получил ответ. Частичный ответ в любом случае.

На следующее утро он отправился на затяжную прогулку верхом. Позже он боксировал в клубе Джентльменa Джексона. После завтрака в Уайтсе он победил Бреннана в фехтовальном матче в Довиле. Теперь он чувствовал, что готов встретиться с мисс Сидни Латтимор. Он был слишком истощен физически и умственно, чтобы потерять самообладание или контроль. Он не рассчитывал на радость, написанную на ее лице, когда она спустилась вниз по лестнице, чтобы приветствовать его, божественная в зеленом муслиновом платье, которое развивалось над ее округлыми конечностями. Его предательское тело преодолело истощение и оказалось на высоте.

«Вы пришли!» - просияла она, потому что не удосужилась отправить записку. «Должно быть, вы знали, что мне нужен ваш совет».

Ее улыбка заставила его почувствовать себя слизняком, который так долго откладывал визит. Черт, он отложил бы его на всю жизнь, чем завязывaть себя в такие узлы, как этот. Тем не менее, он стряхнул ворсинку с рукава и протянул самым безразличным образом: «Никогда не говорите мне, что неукротимая мисс Латтимор наконец-то осознала необходимость проконсультироваться о чем-либо с более мудрыми головами».

Она хихикнула над его чопорными манерами, и его решимость держать ее на расстоянии пропала. Не обращая внимания на ее сопровождающего - генерал крепко спал в своем инвалидном кресле - Форрест сел на диван рядом с ней, а не напротив на стуле. Он положил руку на спинку, где он мог просто коснуться затылка, ее идеальной, изящной шеи. Что было ниже слизняка? Он вздохнул, встал и переместился. Полируя свой лорнет, он поинтересовался: «Это не может иметь какого-либo отношения к определенной рукописи, не так ли?»

«Да. Видите ли, у меня было это замечательное предложение, но я думаю, оно не совсем чудесное, и я подумала…» Но она так и не написала записку с просьбой о визите. Неуверенно, она спросила: «То есть, как вы узнали? Я полагаю, что моя глупая сестра упомянула об этом лорду Мейнверингу».

«Она может и упомянула, но это не так. Мне просто нужно было посетить свой клуб, чтобы услышать ваше имя - и мое - у всех на устах».

Сидни почувствовала необходимость осмотреть свои полусапожки. «Я, ах, думала, что вам все равно. Понимаете, никто не стал говорить со мной иначе, а вы продемонстрировали, какое влияние вы оказываете, и это не было опасно, незаконно или скандально, поэтому я не понимаю, почему вы возражаете».

«Я не то чтобы сильно возражаю, крошка, скорее не понимаю, что вы пытаетесь осуществить. Никто не понимает».

Никто было ошибкой. Сидни помчалась вскачь. «Что такого сложного? Я пыталась опубликовать мемуары генерала и сначала получaла только оскорбления, с вашим именем или без него. Если некоторые люди так быстро сообщили вам, что я спекулирую на нашем знакомстве, я приношу свои извинения, потому что вы, кажется, не очень довольны - но ведь вы никогда не бываете довольны, не так ли? Они также должны были упомянуть скверный прием, который мне оказали. Если они хотели денег, эти издательские джентльмены должны были бы открыто сказать, как мистер Честертон, вместо того, чтобы злословить о труде генерала».

Как обычно, имея дело с мисс Сидни Латтимор, виконт чувствовал, что упускает что-то решающее. Возможно, он слишком внимательно следил за ее губами и не слышал важные факты. С другой стороны, он всегда верил, что ей не хватает чего-то важного в мозговой коробке.

«Подождите, Проказница. Я поговорил с Мюрреем, и он высоко оценил записки генерала».

«Вы знаете мистера Мюррея?»

«Да, он хороший друг. Он хотел расспросить меня о рукописи, зная, что я заинтересован в этом проекте. Он очень хотел поговорить с генералом или найти кого-нибудь, кто мог бы закончить труд».

«З-закончить?» Цвет сбежал с лицa Сидни, оставив ряд веснушек на ее носу.

«Вы имеете в виду, что не прочитали записки, глупышка? Вы пытались продать книгу, которую никогда не читали?»

«Я прочитала первые несколько страниц. Не было времени, и я все равно знала все приключения. Первая глава была полна сухими, как пыль, деталями».

«Тогда вам не понравилась бы остальная часть книги, Проказница, потому что они были одной и той же главой! По словам Мюррея, некоторые уделяли больше внимания битвам, некоторые - взглядам других генералов. Но они были одной и той же главой!»

Сидни не поняла. Она кусала свои губы, что заставляло его отвлекаться.

Форрест встал и повернулся к ней спиной, чтобы осмотреть дрезденскую пастушку на камине. «Генерал, похоже, был перфекционистом, а не писателем. Он не мог заставить факты раскрываться, как захватывающие истории, которые он рассказывал своей внучке, но он продолжал пытаться. Вновь и вновь. Мюррей говорит, что он справился бы с небольшим руководством. Сейчас уже слишком поздно, не так ли?» - тихо спросил он.

Сидни только кивнула.

«Я сожалею, Проказница», сказал Форрест, и она поверила ему.

Она выдавила дрожащую улыбку. «Это был хороший план, не так ли?»

Он поднял ее руку к своим губам. «Один из ваших лучших, дорогая».

Сидни почувствовала, как ее охватил жар, а затем бушующий ад. Она убрала руку и вскочила на ноги. «Почему, этот жалкий, презренный, низкий…»

«Мюррей? Клянусь, он не…»

«Нет, мистер Честертон, издатель! Ему понравилась книга! Он сказал, что это будет бестселлер. Он собирался напечатать книгу с коричневыми переплетениями из телячьей кожи и маленькими золотыми уголками - на мои деньги! Почему этот червяк пытался заставить меня снять все деньги с банковского счета! Должно быть, он слышал, какая я зеленая от других издателей, прохвост. Подождите, пока я его снова не увижу. Я...»

«Честертон? Вы же не имеете в виду Отто Честера? Бледный, худой, нервный парень?»

«Он был бледный и худой, но его звали определенно Оливер Честертон. Почемy? Кто такой Отто Честер?»

Теперь виконт встал и ходил. «Насекомое, которого я должен был раздавить, когда у меня был шанс! Он помощник в 0. Randall and Associates. Вы помните, закулисный банкир. Отто Честер - жулик, который обманул Брена, а затем передал поддельные векселя Рэндаллу, чтобы тот получил по ним деньги. Я никогда не думал, что у него хватит смелости или желания …»

«Прийти ко мне за деньгами, которые вы у них украли!» - закричала Сидни.

«Я не крал чертовы деньги», крикнул он в ответ. «Я сказал вам, они получили их нечестно, поэтому они не имели права на деньги!»

«Ну, я просто сообщу им об этом факте в следующий раз, когда они придут на чай!»

Генерал проснулся и огляделся, чтобы посмотреть, не атаковали ли их. Сидни обернула одеяло вокруг колен и повернула стул, чтобы он мог смотреть в окно. Она схватила Форрестa за рукав и потащила его в другой конец комнаты.

Виконт разжал ее пальцы прежде, чем тонкая ткань была поврежденa и не подлежaла восстановлению. «Они не приблизятся к вам. Я позабочусь об этом! И им будет жаль, что они когда-либо пытались».

Сидни сжала свои руки, чтобы не скрутить их, словно королева театральных трагедий. «Разве я не могу просто вернуть деньги? Если бы у меня они были, я имею в виду. Что я не потратила? Может быть, тогда они уедут».

У виконта появилось выражение, которое бы было у кошки, державшей в лапах мышь. «Они уедут очень далеко».

Сидни нервно рассмеялась. «Поверить не могу, я думала, что они были вашими партнерами. Вы можете представить?»

«Не начинайте это снова, Проказница. Дьявол его забери, я похож на Отто?»

Здоровый, загорелый, сильный и уверенный, он ничуть не напоминал мистера Честертона. Она покачала головой и улыбнулась ему.

Он провел пальцами по ее щеке. «Спасибо, милая. Послушайте, я не хочу, чтобы вы даже думали связаться с этим грязным мерзавцем или дать ему хоть самую ничтожную сумму. Я выслежу его и позабочусь обо всем. Вам не нужно беспокоиться. Доверьтесь мне».

* * * *

Доверьтесь мне. Разве это не то, что змий сказал Еве? Кроме того, как она могла доверять человеку, которого своими губами заклеймила распутником? Его собственным губам нa ee губаx, если ей нужно больше доказательств! Она по-прежнему не была уверена, что Мейн не будет настаивать на еe личном погашении кредита - очень личном. Она даже не была уверена, что откажется!

Конечно, она откажется, твердо сказала себе Сидни. С другой стороны, было бы гораздо лучше, если бы она могла выплатить беспокоящий ее долг и не позволила бы возникнуть такому вопросу. Она спрашивала себя, оставшись одна в своей комнате, что могло бы произойти, если бы она была независимой и социально равна Форресту. Не то чтобы мисс Латтимор из Литтл Дедхэма когда-либо была бы равной высокому лорду Мейну, но девушка могла мечтать, не так ли? Однажды она приручила диких котят. Насколько сложнее было бы реформировать распутника?

Это все сводилось к деньгам. Должна ли она закоренелому распутнику или закоренелым преступникам, она была между молотом и наковальней. Она никогда не будет в безопасности так или иначе, если она не вернет им все. Но как?

* * * *

Лорд Мейн разместил охрану вокруг дома Сидни, предупредил близнецов и позаботился о том, чтобы его брат сопровождал юных леди, когда только мог, вечерами. Форрест велел своим людям разыскивать Рэндалла, а сам посещал низкопробные притоны и игровые дома в поисках Честера.

Он никогда не найдет Честера, если только не заползет под каждую кровать в каждом дешевом доме в Челси.

* * * *

«Он не может быть преступником», выдохнула Белла, после того, как Сидни помахала уксусом у нее под носом. «Он племянник леди Пизуэлл».

Сидни налила чай, чтобы успокоить нервы пожилой женщины, после того, как сперва выпустила пар. «Извините, миссис Отт, несмотря на весь ваш городской опыт, вас провели так же, как и меня. Этот человек шарлатан, профессиональный игрок и обманщик».

«Бедная, бедная леди Пизуэлл», рыдала Белла в носовой платок.

«Что ж, даже у знатных семей есть свои паршивые овцы. Вы не должны позволять титулам и тому подобному влиять на ваше здравое суждение».

Белла подумала о лорде Уитлоу, отце Честера, и еще немного порыдала. «Как верно, как верно. И как глупа я была, моя дорогая, я со своей простой, доверчивой натурой. Я кормила мальчика, приютила у домашнего очага, познакомила с друзьями! О, как я могла быть такой слепой? И что я могу сделать для вас, дорогая Сидни? Скажите Белле, что я могу сделать, чтобы вы простили меня за то, что я привела гадюку в ваше гнездо».

«Ну, у меня есть этот план ...»

Глава 18

Ад и Хуже

Вежливый ад - это не тот, в котором грешники помогали зашнуровать коньки друг друга. Это был холодный день в аду, когда мисс Сидни Латтимор должна была посетить салон леди Амберкрофт.

Леди Амберкрофт была молодой вдовой, делающей волны в высшем свете и небольшое состояние для себя, превратив свой дом в изысканное игровое заведение. Леди могла играть на свои карманные деньги за рулеточным столом, не вступая в контакт с мужчинами низшего сословия и не делясь столом с любовницей своего мужа. (Если только эта любовница не была еще одной женщиной происхожения и положения в избранном списке приглашенных леди Амберкрофт).

Предположительно, не было никакого чрезмерного употребления алкоголя, хулиганства или ставок за пределами, установленных игровым домом.

Элегантные помещения посещали многие светские дамы - даже тетя Харриет подумывала наведаться, когда услышала, что угощение было бесплатным - играли и сплетничали друг о друге.

Сама леди Амберкрофт была живой, привлекательной женщиной, которая вышла замуж за старика сo зловонным дыханием из-за его денег, а затем отпраздновала его кончину, потратив свое с трудом заработанное наследство. У нее все еще была ее внешность, у нее все еще был дом, она все еще праздновала. Она также была в списках гостей, кроме самой высокой знати, поэтому Сидни встретила ее. За тушеной уткой в буфете у Хопкинс-Джонсов двумя вечерами раньше, Сидни спросила леди Амберкрофт, не может ли она посетить один из ее игровых вечеров. Вдова весело рассмеялась и сказала, конечно. При условии, что мисс Латтимор будет сопровождать ее тетя Харриет. Что случится как раз тогда, когда ад замерзнет.

Сидни решила считать это приглашением при условии, что ее сопровождала компаньонка. Она тaкжe решила его принять. Леди Амберкрофт зарабатывала деньги, ее принимали в хорошем обществе, и, что лучше всего, она жила в двух шагах от Латтиморов!

* * * *

Сидни без проблем симулировала болезнь, чтобы отбиться от музыкальных развлечений тети Харриет, запланированных на этот вечер: слушать, как Трикси и ее подруги мучают фортепиано, а арфа всегда доставляла ей головную боль.

Сидни было немного труднee убедить миссис Отт. «Если вы хотите играть в карты, дорогуша, мы можем просто пойти в мои берлоги. Это будет удобнее, вы знаете. Моя коляска прямо снаружи».

Это может быть более удобным, но это вовсе не будет служить цели Сидни. Это не подходило Белле еще большe, если бы ее тысячи фунтов соскользнули в кошелек какой-то другой женщины. Она снова попыталась: «Его светлости это не понравится».

«Он не узнает. Мы можем выскользнуть через заднюю дверь и пройти всего полквaртала. Я намерена остаться только на час».

Белла пересмотрела свои планы. Через час даже капуста, подобная этой девчонке, не потеряет тысячу фунтов, но она совершенно точно может потерять свою репутацию.

Как только Уинифред ушла с лордом Мeйнверингом и Уолли, а также Аннемари в роли дуэньи, Сидни поторопилась влезть в свое самое изысканное вечернее платье - янтарный шелк с более низким, чем обычно, вырезом горловины и маленькие пышные рукава. Она надела черное домино и натянула капюшон, чтобы прикрыть свои легко узнаваемые волосы.

Через десять минут она поняла свою ошибку. Она не узнала никого в этом месте, она была самой молодой женщиной, игра была интенсивной, и леди Амберкрофт не была рада ее видеть. Веселая вдова была не в восторге от того, что в ее заведениe явилась неоперившаяся дебютантка. Слyx о том, что она обижает невинных, может ее погубить. Более того, старая карга с мисс Латтимор выглядела скорее как сводня, чем как компаньонка, и у леди Амберкрофт не было ничего подобного в ее доме. За исключением ее собственной спальни, конечно.

Она бросила на Беллу злобный взгляд и снова подняла капюшон Сидни.

* * * *

В начале вечера комнаты были относительно пустыми, так что у Сидни имелось много темных углов, чтобы посмотреть спектакль. Белла села за стол в vingt et un (фр.oчко), шепча, что леди Амберкрофт получит еще больше морщин, если они не уронят немного денег на ее столы. Сидни перемещалась из комнаты в комнату, считая количество столов, проверяя разброс в зоне закусок, отмечая, сколько слуг ожидало игроков.

Некоторые из мужчин за столом для игры в кости начали замечать ее, толкая друг друга локтями и указывая на призрачную леди. Она пошла дальше. За колесом рулетки она получила предложение постоять за стулом игрока, чтобы принести ему удачу. Она покачала головой и продолжила исследования, к счастью, не поняв половину комментариев, которые последовали за ней.

Вскоре Сидни почувствовала, что у нее есть вся необходимая информация. Единственное, в чем она не была уверена, были ли дилеры оплачиваемыми сотрудниками или гостями. По глупости она спросила мужчину, стоящего рядом с ней за столом фаро. Он откинул голову назад и заревел, напоминая ей об осле Старого Джеба дома, желтых зубах и прочем.

«Джентльмены, юная леди не знает даже начальных вещей об азартных играх. Что скажете, мы ее научим?»

Мужчина похожий на ласку, чьи зубы были заострены до острых углов, ухмыльнулся и встал, чтобы она смогла занять его место.

«Нет, нет, я здесь только для наблюдения, джентльмены. Мой друг...»

«Если ваша подруга - та толстая старая карга, которая играла в vingt et un, она упала в обморок и была отправлена домой в наемной карете».

Сидни дернулась. «Бедная Белла, я должна…»

«Она давно ушла. Послание было, ваш лакей проводит вас домой».

«Но я не принесла …» - Сидни оглянулась на насмешливые лица. О, господи, она снова была в пузырях - «тяжелый кошелек».

«Это не проблема, леди-призрак», прохрипел потный мужчина. «Я поставлю за вас». Он подтолкнул ей колонку с разноцветными чипсами.

«Нет, извините, я не могу …» она попыталась сказать, попыталась уйти. Но темнокожий мужчина со шрамом под глазом сказал, что ей нужно сыграть один раунд, это было правило дома. За ней стоял ослиный смех, так что она не могла бежать, и тощая женщина в напудренном парике прошлого века положила руку ей на плечо и толкнула в кресло. Сидни попыталась улыбнуться. Ей нужно было только дождаться, пока леди Амберкрофт войдет в комнату, или одного из братьев Минч, отправленных за ней Беллой.

«Очень хорошо, господа, моя леди. Один раунд».

* * * *

Кто-то всунул напиток в руку Сидни. Она отпила, затем отодвинула стакан в сторону. Что бы это ни было, ей это сейчас не нужно. Ей нужно немного теплого молока на собственной кухне.

Игра началась. Сидни не знала правил или ценности своих фишек. Она бы не отличила раздаточной коробочки крупье, сабо, от лопатки дилера, так же как и расклад карт. Не волнуйтесь, новые партнеры быстро успокоили ее, они научaт ее достаточно быстро. Она попыталась разобраться с инструкциями, а затем решила, что было бы разумнее просто следовать тому, что делал толстяк, поскольку у него были самые высокие колонки цветных чипсов.

К тому времени, когда сабо или лопатка подошли к ней, Сидни думала, что уже лучше понимает, как играть. По крайней мере ее стопка жетонов и монет выросла. Ласка продолжал искоса смотреть на нее, но Мария Антуанетта нахмурилась. Ее куча истощалась, как и у мужчины со шрамом. Сидни не хотела расстраивать этих людей и забирать их деньги, когда она была названа дилетантом, поэтому она собралась уходить.

«Определено, один раунд закончен, и я действительно должна идти». Она подтолкнула выигрыш в направлении толстяка. «Ваша ставка, милорд, и спасибо. Это было, гм, образовательно».

«Не так быстро, леди Инкогнита, не тогда, когда у вас все наши деньги». Она вздрогнула. Кто-то другой, она не могла определить кто, сказал: «Это не спортивно», и третий голос сказал: «Это правила дома».

Старуха положила когтистую руку на плечо Сидни. Дорогие небеса, где был Вилли? Сидни молилась. Где была леди Амберкрофт?

* * * *

Леди Амберкрофт была наверху. Вскоре после неудачного эпизода с драконом мисс Латтимор в помещение вошел маленький джентльмен с длинными зубами. Леди Амберкрофт не знала его, но в свете свечей поблескивали его верительные грамоты: кольца, бусы, бриллиантовая булавка. Лорд Отрик Рэндольф, одетый в последний дар покойного лорда Винчестера Уитлоу, оглядел комнаты, удовлетворенно кивнул, затем предложил своей хозяйке частную игру с высокими ставками наверху. Ту, которую она не могла проиграть.

* * * *

Вилли находился дома в буфетной дворецкого, бросая кубики с нанятым лордом Мейном охранником.

Лорд Мейн не обрадовался этому. Беспокойный и взвинченный - никто не видел Честера или Рэндалла - виконт проехал через холодный туман к Парк-лейн по пути в клубы.

«Не беспокойтесь, милорд», сказал ему платный охранник, перебрасывая кубики из руки в рукy. «Я внутри, потому что начался дождь, и маленькая леди в безопасности, как дома. Она и сестра ушли с его братом», кивок в сторону Вилли, «и вашим братом милордом к ее тете. Вернутся около полуночи, я думаю».

Вилли покачал головой. «Нет, это была Аннемари, которая пошла с мисс Уинифред и Уолли. Мисс Сидни наверху с головной болью».

Теперь охранник почесал свою лысину. «Если это была горничная, которая пошла с остальными, кто в черном плаще спускался по кварталу со старой соседской леди?»

Быстрый поиск заставил виконта ругаться и топать ногами. Вилли пытался убедить его, что у мисс Сидни хорошая голова на плечах; с ней все будет xорошо.

«Хорошо? Она еще не сделала ничего хорошего, с тех пор как я ее знаю! На этот раз я закончил. Хорошее избавление от скверной обузы, говорю я. Я сказал ей, ничего опасного, незаконного или скандального. Так что она делает? Она удирает посреди ночи, собираясь, черт знает, куда - для чего? Чтобы украсть драгоценности короны, насколько я знаю! Подумать только, я поставил охрану у ее дома, чтобы она была в безопасности! Мне следовало приковать девчонку к кровати». Он надел свою бобровую шляпу на голову. «Ну, все больше не выйдет. Она может прийти домой, выглядя эдакой скромницей, и эти зеленоватые глаза невинны, как у младенца. На этот раз это не сработает. Я ухожу»

Он повернулся уходить, когда охранник хихикнул.

«И ты уволен. Получишь чек, когда сообщишь, что она в безопасности дома».

* * * *

Его клуб был почти пуст. Некоторые пожилые джентльмены играли в вист, а группа модников в эркере дегустировала нюхательные смеси.

«Где все?» - спросил Форрест одинокого джентльмена, растянувшeгoся в одном из кожаных кресел с бутылкой.

«Те, кто не cмогли этого избежать, находятся на музыкальном вечере леди Уиндхэм. Куча других на премьере в Ковент-Гарден. Новые хористки». Он налил себе еще один стакан напиткa. «А те, у кого есть деньжата», сказал он с гримасой от чиханий на всю комнату и состояния своих собственных финансов, «в этом новом игровом caлoне леди Амберкрофт, который весь бурлит».

Итак, есть еще одно дело, решил виконт, нежно улыбаясь воспоминанием о романтическом перерыве с Розалин Амберкрофт. Леди Эос была именно тем, что ему нужно, чтобы раз и навсегда избавить свой ум от Сидни Латтимор, даже если это означало снова выйти во влажную ночь.

Леди Амберкрофт была недоступна, сообщил ему дворецкий, когда взял шляпу виконта, перчатки и трость. Возможно, если бы лорд Мейн посетил карточные комнаты, ее светлость могла бы быть свободна позже, подмигнул слуга.

И, возможно, свиньи начали бы летать, презде чем виконт Мeйн встанет в очередь за милостью любовницы. Впрочем, он уже был здесь. Форрест подумал, что он может выпить стаканчик-другой лучшего коньяка Розалин, расслабиться и посмотреть, нет ли какой-нибудь интересной игры.

Он поставил монету на красное, затем пошел прочь, не дожидаясь выигрыша. Он сыграл одну или две раздачи в vingt et un, решил, что ему не нравятся кружевные манжеты дилера, и пошел дальше.

Казалось, что за столом фаро происходило что-то любопытное, поэтому виконт направился в этом направлении, остановившись посмотреть, как его друг Коллингвуд бросает кости, сделать ставку. Форрест позвякивал своим выигрышем, держа его одной рукой, когда он подошел к столу фаро.

Все места были заняты, и зрители стояли в два ряда позади игроков. Виконт обошел ту сторону, где его рост позволял бы ему наблюдать за происходящим. Он лениво потянулся к другому напитку на подносе официанта, затем повернулся к столу.

Он не заметил, что монеты катятся на толстый ковер. Стакан выскользнул из пальцев лорда Мейна, проливая вино на его белые штаны из персидского атласа.

«О, черт».

Глава 19

Репутация Рулетки

Было темно, ее капюшон был поднят. Он не мог быть уверен. Затем она обернулась, и одна из этих проклятых кудряшек цвета пекинеса замерцала при свечах.

Виконт собирался уйти. На этот раз он действительно собирался. Если мисс Латтимор хочет играть в уток и драконов со своим добрым именем, это ее дело, а не его.

«Пожалуйста, джентльмены», услышал он, когда она прошла мимо, дрожь в голосе, «я не хочу больше играть. Видите? У меня не осталось денег. Вы oтыграли все это обратно, поэтому вы не можете сказать, что я вела себя неспортивно». Ноги виконта отказались сделать еще один шаг, независимо от того, что приказала его голова.

Человек с острыми чертами лица сказал, что они возьмут ее расписки, и эта толстая старая игральная карта епископ Нуджи заявил, что она должна ему двадцать фунтов за его долю. Лорд Мейн был готов дать Сидни немного повариться в своем соку, чтобы преподать ей урок. Затем он увидел, как кто-то положил руку ей на плечо. Затем он увидел красный цвет.

Виконт отмахнулся от зрителей, как от мух.

«Нет, я никому не должна», заявила Сидни. «Я не приму ни ваших денег, ни ваших советов. Я иду домой». Она не знала, позволят ли негодяи ей этo; она не знала, будут ли ее ноги нести ее. Она даже не хотела думать о том, чтобы уйти оттуда одна, в темноте, рядом никого нет.

Дед всегда говорил: «Не показывай страха», поэтому она подняла подбородок. «Не думаю, что вы играете честно». В этот момент кто-то бросил рулон монет через плечо Сиднея в сторону епископа. Она повернулась, чтобы отказаться, прежде чем она заплыть в более глубокие воды, если это было возможно. Или, если это имело значение, теперь, когда она все равно тонула. «Я не...» Слова исчезли, когда она увидела, кто стоял за ее стулом.

Вздох, который она сдерживала последний час или около того, вырвался из ее груди. Она в безопасности! Как суша для потерпевшего кораблекрушение моряка, как глоток воды для залитого солнцем странника в джунглях, спасение было под рукой. Сидни чуть не подпрыгнула и не обняла своего спасителя, пока не посмотрела получше на гранитное лицо лорда Мейна и не увидела, как выбеленные костяшки пальцев сжались на спинках ее стула. Как акула для моряка, потерпевшего кораблекрушение, как племя людоедов для души, затерянной в джунглях, некоторые судьбы были хуже смерти.

Сидни нашарила в своей сумке несколько шиллингов, которые у нее остались. «Если подумать, я буду играть немного больше».

Еще один рулон монет упал на стол, на этот раз прямо перед ней. «Новые карты», она услышала его голос, как приговор судьбы. «Леди cдает».

* * * *

Сидни не нужно было концентрироваться на правилах, картах или ее ставках. Виконт постучал своим лорнетом по карточке, которой он хотел, чтобы она играла, и так же тихо указал, сколько ей следует поставить. Больше никто не говорил, потому что игрокам приходилось смотреть в свои руки, а не рассчитывать на жульническую игру, чтобы ощипать голубка. Теперь неизвестная леди заключила сделку, и репутация Мейна заставила их быть честными. Никто не осмелился пометить карты или поменять их. Это была честная игра.

Больше не было никаких грубых комментариев и никаких насмешек, направленных на то, чтобы заставить Сидни нервничать - что было бы слишком поздно в любом случае. Её руки делали движения, передавая карты от сабо к игрокам, выталкивая монеты и маркеры вперед, собирая выигрыши.

По мере того, как груда перед ней росла, рос и ее трепет от неестественной тишины. Она подумала, что они все должны слышать, как стучат ее колени, неистовое биение ее сердца или капли нервного пота, стекающие по ее спине. Ей пришлось вытереть руки плащом, чтобы карты не липли к ним.

«Пожалуйста». Она повернулась, чтобы умолять, когда казалось, что игра будет продолжаться еще раз. «Пожалуйста, могу я уйти домой сейчас?»

Виконт поманил пальцем зависшего рядом слугу, тот немедленно достал шелковую сумочку, соскреб в нee выигрыш. Грохот монет был единственным звуком. Виконт отодвинул несколько жетонов для доли дома, несколько для слуг, а затем кивнул одному из дилеров, чтобы обменять остальные на наличные. Только тогда он отодвинул кресло Сидни и помог ей подняться, положив руку ей под локоть. Он держал руку, когда вывел ее из тихой комнаты. Она могла слышать, как позади них начался шепот, но лорд Мейн продолжал идти размеренным шагом, не спеша. И молчать. Он кивнул некоторым своим друзьям, срезал других, которые пытались привлечь его внимание. Сидни не знала, что комнаты были длиной в пять миль!

Наконец они достигли входа, который был пуст, за исключением дворецкого и нескольких лакеев. Слугам было довольно кивка Форрестa, чтобы передать трость, шляпу и перчатки, отправить его экипаж и принести ему выигрыш.

Этот мешок монет, казалось, развязал поток слов, которые он стремился сдержать, пока они не остались одни.

Сунув его в руки Сидни, слишком разъяренный, чтобы не обращать внимания, кто услышит, он зарычал: «Вот, мадам. Я надеюсь, что золото стоило этой ночи. Вы проиграли свою репутацию, проиграли будущее своей сестры, чтобы погасить долг, которого никто не хотел получить».

«Но, моя честь …»

«Ваша честь, проклятье. Не было никакого позора в принятии подарка, когда он был нужен, только удар по вашей упрямой гордости. А что такое честь, кроме доброго имени? Вы сделали все, что было в ваших силах, чтобы увидеть, как ваши имена волочатся по грязи, черт бы вас побрал».

Сидни дрожала, его рука - единственное, что удерживало ее на ногах. Тем не менее, она должна была заставить его понять. «Но семья рассчитывала на меня! Что еще я могу сделать, когда все они зависят от меня?»

«Вы могли, черт, позволить мне позаботиться о вас!» - крикнул он для просвещения слуг, игроков, которые толпились в дверях, наблюдая, дворецкого, который стоял, держа дверь, и трех экипажей, проходящих мимо.

С алым лицом, Сидни стряхнула его руку. «Спасибо, мой лорд. Теперь мы можем быть уверены, что мое разрушение завершено».

Она ослабила тесемки кошелька и опрокинула его, монеты пролились у его ног и покатились по мраморному фойе, фунтовые банкноты развевались на ветру от все еще открытой двери. Один лакей продолжал притворяться невидимым; другой поспешно пополз вдоль пола, чтобы собрать купюры и монеты.

«А что касается выигрыша, мой лорд, я не хочу ничего ни от вас, ни от этого грязного места. Я не заработала это, я не буду зарабатывать это, и я не взяла бы это от них - или от вас - даже если бы голодала. Если бы мою сестру заставили искупаться в грязи», крикнула она, пробежав через открытую дверь мимо дворецкого с открытым ртом. «Если бы дедушка должен был вступить в армию снова. Если бы Уолли пришлось бороться с медведями. Если бы Вилли должен был…» - ее голос угас, когда ее поглотила темная дождливая ночь.

«Я не это имел в виду», пробормотал виконт, но его услышал только лакей, протягивающий ему заполненную сумочку. Лорд Мейн рассеянно вручил ему монету, затем он посмотрел на толпу, собравшуюся в коридоре, и повторил, чтобы они все могли услышать: «Я не это имел в виду». Епископ кивнул и прижал палец к носу. Остальные посмотрели и подмигнули.

«Дьявол! Очень хорошо, позвольте мне выразиться так: сегодня вечером ничего плохого не произошло. Любой, кто считает иначе, должен быть готов встретиться со мной. Также любой, кто может почувствовать необходимость упоминания имени дамы, если вы его знаете, должен быть готов почувствовать холодную сталь. Мечи, пистолеты, кулаки, это не имеет значения. А теперь спокойной ночи, господа».

* * * *

Форрест звал ее, и Сидни пошла быстрее. Он догнал ее до того, как она добралась до угла Парк-лейн и не остановилась, чтобы поспорить. Он подхватил ее и бросил ее и шелковую сумочку в свою коляску. Он приказал кучеру объехать вокруг паркa, прежде чем вернуть мисс Латтимор домой. Затем он сел напротив нее, скрестив руки на груди.

Сидни стянула с себя плащ. Она была мокрой, замерзшей и дрожащей, теперь, когда гнев не согревал ее кровь. Наверняка она не получит никакого тепла или утешения от лорда Мейна, сидящего там, словно мраморная скульптура, красивого и холодного. Уличные фонари показали, что мускулы его челюсти пульсировали - так сильно они были сжаты.

«Я не возьму это», тихо сказала Сидни, пододвигая сумочку к нему. «Это заставило бы меня чувствовать себя испачканной».

Он кивнул.

Она продолжила: «И я верну долг, потому что не хочу быть обязанной вам».

Он снова кивнул. «Я так и предполагал. Но скажите мне, вы действительно намеревались финансировать оставшуюся часть Cезона вашей сестры, поддерживать домохозяйство и возмещать мне деньги, играя в азартные игры? Даже вы не могли бы быть так глупы, чтобы думать об этом. Разве вы не знаете, что дом всегда выигрывает? Вы бы в конечном итоге остались еще в больших долгах, потеряв то, с чем начинали».

Сидни собрала оставшееся достоинство - оно было более смятым, чем ее мокрый плащ - и вытащила из кармана небольшую тетрадь. «Я никогда не была дурочкой, как вы считаете, мой лорд. Я ходила туда не играть, а наблюдать. Я хотела знать, как работает такое предприятие. Понимаете? Я приняла к сведению персонал, и комнаты, и столы. Я подумала, что если все станет отчаянно плохо, мы сможем превратить первый этаж нашего дома в игровой зал, конечно, только для приглашенных гостей».

Губа виконта дернулась. «Конечно».

«Не надо относиться ко мне свысока, лорд Мейн. Я была убеждена, что туда был приглашен только самый высший свет. Я признаю, что была неправа, но подход здравый. Как вы сказали, дом всегда побеждает. Я могла видеть, что леди Амберкрофт зарабатывает целое состояние, и, возможно, я тоже могла бы. Она обеспечивает себя, и ее все еще везде принимают».

Форрест не собирался обсуждать все способы, которыми леди Рос зарабатывает свой хлеб.

«Леди Амберкрофт - вдова, а не молодая дебютантка. Кроме того, она принята, не обязательно с радостью, и это больше из-за титула ее мужа и несмотря на ее нынешнюю деятельность И, наконец, одно из мест, где ее не принимают и никогда не будут - это брачный рынок. Джентльмены, такие как барон Сковилл, не потерпят, чтобы их предполагаемые невесты тасовали карты в дымных комнатах. Они также не любят, когда родственники невесты заняты в торговле, Проказница, а тем более сестрy, которая управляет игровым домом».

«О, фу, я вычеркнулa барона Сковилла из моего списка давным-давно. В любом случае, он мне никогда не нравился, и Винни, похоже, настроена на вашего брата. Я думала, что мы могли бы использовать его в качестве дилера, так как он знаком с такими местами. Таким образом, мы могли бы сэкономить деньги на персонале и дать ему респектабельный доход, чтобы ему не пришлось делать армию своей карьерой».

«Респектабельный…» - он слишком сильно смеялся, чтобы продолжать. «Проказница, ваш разум, несомненно, работает таинственным образом. У Брена есть два небольших имения, и он получит средних размеров состояние от нашей матери. Единственная причина, по которой он не купил себе патент, да и то, почему ни я, ни мой отец не позаботились об этом, заключается в том, что мать угрожает умереть, если он запишется в армию. Однако она сама купила бы ему патент, если бы увидела, что он стал рыцарем суконных столов. Но спасибо, малышка, за беспокойство о реформации моего брата. Как крупье!»

Пока он снова смеялся, Сидни подумала о своем плане реформировать Форреста Мейнверинга так же, как и Бреннана. Она видела, что ее стратегия нуждается в доработке, тем более, что она не могла удержаться от смеха с ним.

Лорд Мейн подошел к ее стороне кареты и обнял ее. «Послушайте, Проказница, мы партнеры, более или менее, не так ли?»

Сидни позволила себя обнимать, так как они могли бы ими быть.

«Тогда я получу право голоса в том, как тратятся деньги. Это справедливо, не так ли?»

Она кивнула головой, смещая капюшон.

Он отряхнул влажные кудри с ее щеки. «Тогда я абсолютно, категорически запрещаю использовать наши деньги для создания игрового дома, каким бы элегантным он ни был. Это понятно?»

«Вам не нужно беспокоиться, лорд Мейн, после сегодняшнего вечера я бы никогда не подумала об этом».

«Это Форрест, дорогая. Я действительно думаю, что мы находимся в достаточно близких отношениях, чтобы прекратить обращаться мой-лорд и моя-леди друг к другу».

Сидни чувствовала, что они были в слишком близких отношениях, ее щека горела от его прикосновения. Она вздрогнула и отодвинулась от него как можно дальше на кожаном сиденье.

Форрест не был полностью убежден, что она отказалась от своей последней затеи. Вновь переживая ужас от того, что она находилась в таком месте, он хрипло сказал: «Знаете, если его внучка превратится в дитя удачи, это разбьет генералу сердце».

«Рождение внучки вместо внука уже разбило ему сердце. Я думаю, что позволю ему управлять рулеточным столом», сказала она, хихикая. «Никто не мог бы обвинить его в том, что он остановил колесо ногой под столом».

Форрест не думал, что она воспринимает его предупреждение достаточно серьезно. «Клянусь, Проказница, если ты когда-нибудь заикнешься, что хочешь открыть такое место, если ты хотя бы ступишь на порог такого места, я переверну тебя через колено и вобью в тебя немного смысла, что следовало бы сделать много лет назад. На самом деле, еще не слишком поздно». Видя, что она дрожит - от его угроз или холода - Форрест протянул руку, чтобы притянуть ее к себе на колени.

Сидни закричала, пока он не остановил ее, закрыв ее рот своим.

Какой бы смысл у нее еще ни оставался, он улетел прочь, она позволила ему поцеловать ее, обнять и прикоснуться к ней. И она поцеловала его, обняла и дотронулась до него, и ей это очень понравилось.

Такие небесные объятия могли бы привести к небеса знают чему, но они были дома, и Вилли - или Уолли - открывал дверь, загораясь как безумный, увидев, что мисси сидит на коленях его светлости. Лакей вытащил ее, как котенка из корзины, и уставился на виконта. Форрест не мог сказать, был ли это близнец со стеклянной челюстью или нет, и не хотел обнаружить это трудным путем. Он постучал тростью по крыше коляски и уехал, улыбаясь.

Охранник снаружи, его собственный платный сторож, воскликнул вслед карете: «Господи, вы никогда не говорили, что я должен был защищать ее от вас!»

Глава 20

Высшее общество, Высокий Toby (слэнг.Toby - кто-то милый, заботливый и стильный).

Сидни простудилась и ее знобило от страха встретить общество лицом к лицу. Как только стало известно, что младшая мисс Латтимор была охвачена ознобом, на Парк-лейн пришло еще больше букетов цветов от ухажеров, а также корзины с фруктами от доброжелателей и их любимые укрепляющие от различных вдов. Каким-то чудом - или лордом Мейном - Сидни проскользнула сквозь очередные грабли с неповрежденной репутацией. Она была слишком несчастна, чтобы заботиться o репутации.

Ее нос был заложен, ее планы пошли наперекосяк, ее сердце было в смятении, а ее остроумие иссякло. Как это могло быть, спросила она себя, что из всех мужчин в Лондоне ее привлекал человек без принципов? Как могло случиться, что всякий раз, когда она была с ним, она забывала о себе самой? Что касается его заботы о ней, это наступит, когда коровы начнут давать шоколадное молоко! Сидни высморкалась и натянула одеяло на голову.

Она отказалась видеть кого-либо из визитеров, кроме одного. Уинифред поднялась наверх, чтобы попросить сестру принять миссис Отт. «Ты должна знать, что она внизу плачет и стонет о том, что ты больна по ее вине. Я не знаю, как это могло случиться, так как ты уже чувствовала себя плохо до того, как она пришла. Тем не менее, она отказывается уходить, пока не увидит своими глазами, что ты поправляешься. Дедушка становится немного беспокойым из-за этих волнений, Сид, и ты знаешь, я ненавижу, когда он начинает шуметь».

Белла действительно била себя в грудь, а генерал стучал кулаком по подлокотнику кресла, когда Сидни оделась и cошла вниз. Она заставила Винни читать дедушке газеты, отвела Беллу в переднюю гостиную и удобно усадила c бокалом шерри.

«О, моя дорогая, мне так стыдно! Что вы должны думать о бедной Белле, исчезнувшей и оставившей вас таким образом. Но мои нервы! Вы знаете, я сама не своя с тех пор, как майор скончался. Это все из-за этого места - азартные игры, мужчины. Почему, человек рядом со мной потерял двадцать бобов (слэнг.bob - шиллинг) прямо на одной сдаче карт, а затем сказал, что игра была кривой, как задняя нога козла! Мои звезды! У меня началось сердцебиение. Я знала, что мы должны уйти. Это не было место для таких леди, как мы, я сразу увидела».

«Да», согласилась Сидни, «нас, к сожалению, дезинформировали. Я думаю, что не может быть такой вещи, как приличный игральный дом. Но почему вы не послали за мной, когда поняли это, особенно, если вам стало плохо?»

«Я пыталась, дорогуша, господь знает, что я пыталась. Я была на пути, чтобы найти вас, когда мужчина ущипнул меня! Я не буду называть его джентльменом, не буду, но вы можете в это поверить?»

При нормальных обстоятельствах Сидни не поверила бы. Белла была больше похожа на подушку, чем на иву. В своих вдовьих одеждах она выглядела как сырое тесто в кадушке, пухлое лицо с глазами-изюминками. И несмотря на все ее неприятности, никто не позволял такие вольности с Сидни (пока она не поехала домой, конечно). Тем не менее, как она сказала Белле, наливая ей другой стакан, она была готова поверить, что у леди Амберкрофт все возможно.

Белла нахмурилась, но продолжила. «Ну, мое сердце начало биться, бам- бам. Я могла слышать звон в моих ушах, я могла! Затем черное облако пронеслось прямо перед моими глазами. Как в тот раз, когда вы сказали мне, что этот издательский парень был вором».

«Возможно, вам следует обратиться к врачу?»

«О, я обращалась, дорогуша, я обращалась». Или, что еще лучше, опрокидывала кувшин с соседом-гробовщиком. «Он говорит, что эмоциональный стресс уносит много людей. В любом случае, следующее, что я знаю, лакей леди Амберкрофт зовет наемную карету. Но как насчет мисс Латтимор, я говорю? Я не могу просто оставить ягненка. Леди говорит, что будет присматривать за вами, пока я не отправлю вашего лакея проводить вас домой. Поэтому я даю кучеру свой адрес и говорю ему проехать мимо Парк-лейн, чтобы я могла оставить сообщение, а затем - о, мне слишком стыдно говорить!» Она снова начала бить себя в грудь.

Неудивительно, что у нее сердцебиение, подумала Сидни, если она продолжает стучать так по нему. «Пожалуйста, Белла, пожалуйста, успокойтесь. Помните, что сказал доктор. Просто скажите мне, что случилось».

«Мышь»

«Мышь?»

«Вспомните, какой дождь шел той ночью? Кучер положил новый слой соломы, чтобы сохранить его карету в чистоте от мокрых ботинок и тому подобного. И я слышала ее, клянусь».

«Мышь?»

«Это глупо, я знаю, но я смертельно боюсь мышей, дорогуша. Почему мой муж обычно называл меня девицей с куриным сердцем». (На самом деле слова Падди были шлюха с лживым сердцем - или еще хуже).

«Я уверенa, что он не имел в виду ничего дурного ...»

«Но это правда, и я подвелa вас, милая, из-за слабости. Я слышалa мышь. Прямо у моих ног, тaк и было. И я ничего не моглa с собой поделать, я начaлa кричать кучерy и прыгать на сиденье, и все время мое сердце бьется, бам- бам, а потом этот черный занавес опускается снова. Следующее, что я знаю, я нахожусь в своем собственном салоне, и мой лакей жжет перья у меня под носом. Тогда я вспомнилa! Я так и не передала это сообщение в ваш дом! Ну, я снова почти упала в обморок, позвольте мне сказать вам. Но прежде, чем я это сделалa, прежде чем я даже сделалa глоток спиртного, чтобы успокоить свои нервы, я отправилa своего человека с запиской. Скажите мне, дорогуша, скажите Белле, чтобы я моглa перестать беспокоиться, он пришел вовремя, не так ли, до того, как кто-то мог оскорбить ваc или», все еe тело coдрогнулоcь, «делать непристойные авансы».

«Как видите, со мной все отлично», почему-то Сидни было не удобно повторять истинные события вечера. «Вилли получил ваше сообщение и был там мгновенно. Кажется, прошло всего несколько минут после вашего ухода».

Сидни уехала домой с виконтом, и это были самые долгие минуты ее жизни. Однако больше не было причин беспокоить бедную миссис Отт, поэтому Сидни просто сказала ей: «Это была неудачная ночь, но нам не стало намного хуже, за исключением этой ужасной простуды, так что если вы извините меня …?»

«Конечно, конечно, дорогуша». Белла поднялась со стула и стиснула зубы. «Мы бы не хотели, чтобы у вас было воспаление легких или что-то еще. Но скажите мне, когда вы планируете открыть карточный салон?»

«О, я вижу, что это было бы совершенно неприемлемо. На самом деле, я удивленa, что вы не предупредили … Неважно, я решилa перестать беспокоиться о деньгах и пусть завтрашний день позаботится о себе сам».

Белла никогда не слышала такой чепухи со своего рождения даже от Честера. О чем еще должeн беспокоиться человек, если у него недостаточно денег на будущее?

* * * *

O cчастье, вот o чем. Сидни поняла, что она ставит свою собственную гордость перед счастьем своей сестры, своe собственнoe желание избежать брака без любви перед комфортом Винни. Видеть прозаичного лорда Сковилла за утренним кофе всю оставшуюся жизнь - заставит створожиться любые сливки. Нет, если бы Винни хотела выйти замуж за Бреннана Мeйнверинга, Сидни не стала бы им мешать.

Когда Бреннан обратится к генералу за рукой Винни, разговор бyдeт незабываемым, Сидни должна отвести его в сторону и обсудить условия. Если он действительно имел два поместья, он, конечно, не мог возразить, если бы Сидни и генерал заняли одно. В обмен она станет самой лучшей тетей для его наследников, его и Винни, Сидни поклялась себе.