Проделки малышки

ГЛАВА ВТОРАЯ

Полночь. Ведьмин час. На круто взметнувшейся вверх по холму Виргиния-стрит было тихо и безлюдно. Ресторан «Виндоуз», где подавали блюда из даров моря, притулившийся у самого начала улицы, был давно закрыт. На пристани — никого. Через речку Урбанну на другом берегу все еще горел свет в большом доме, известном под названием «Роузджил». Обитатели этого дома жили где-то в большом городе, а в Урбанну приезжали лишь провести летний отпуск на берегу реки.

Мэг и Джеб вышли на веранду, и, неожиданно для себя, Джеб обвил рукой плечи девушки.

— Посмотрите вон туда, — сказал он, показывая на «Роузджил». — Мои предки когда-то владели землей, на которой стоит этот дом, и еще тремя тысячами акров. Вы не поверите, основатель нашего рода Ральф передал в дар три сотни акров, на которых и был основан наш город Урбанна. Слушайте дальше!

— Что же случилось? — Мэг удобно устроила голову на плече Джеба.

— Случилось непредвиденное, — сказал он грустно. — Ральф Уормли умер. Его вдова вышла замуж за одного из трусливых политиков низшего сословия, которому и досталось все ее имущество — вагон и маленькая тележка. В те далекие времена вдовы выходили замуж по нескольку раз, поскольку женщины считались выгодным товаром, особенно женщины с детьми, что создавало их мужьям солидную репутацию.

— А что потом? — спросила Мэг.

— С семейством Уормли? Революция разбросала их по всей стране. Как я уже говорил, они были тори, верные англиканской церкви и английскому королю. Мой двоюродный дед Джон поселился в долине реки Шенандоа, я вам о нем уже рассказывал. Часть родственников осела в Мемфисе, штат Теннесси, откуда ведет начало наша ветвь семьи Уормли. Конечно, я бы не прочь владеть тысячами акров земли и этим прекрасным домом, но я нисколько не завидую их теперешним владельцам. Такая проблема не только у моей семьи. Так как мы будем действовать дальше?

— Мы? А я тут при чем?

— Я имел в виду ультиматум вашей бабушки, — пояснил Джеб. — Мы должны, видите ли, пожениться, каково! Не любя! Так выдавали замуж в прошлом столетии, но чтобы в наше время?

— Мне так плохо, что врагу не пожелаешь, — сказала, отодвигаясь от него, Мэг. — Знайте, в нашем штате вы не самый красивый мужчина. Будь у меня хоть какая-нибудь известность в округе Миддлсекс, я бы в два счета нашла парня гораздо интереснее вас.

— Премного благодарен, — сказал Джеб холодно. — Позвольте спросить, что же вы до сих пор не вернулись к бабушке?

— Чтобы вы в гордом одиночестве работали над «Убийством в Молдавии»? Делаете все, чтобы не дать мне интервью, а ведь оно упрочило бы мое положение в издательстве! — выпалила Мэг.

— Я не даю вам интервью? — спросил Джеб.

— Да, вы!

— Это чистое недоразумение, — покачал головой Джеб. — Оставайтесь сколько хотите, спрашивайте все, что считаете нужным, можете даже помочь мне в работе над «Убийством в Молдавии»! А заодно поможете управиться с малышкой. Вы хоть знаете, где находится Молдавия? — неожиданно спросил он.

— Нет, не знаю, Да и вы не знаете. Это всего лишь художественный вымысел, — ответила Мэг.

— Нет, моя дорогая, Молдавия — не вымысел. Вот все остальное — чистейшей воды вымысел: и сцены убийства, и — вдумайтесь в мои слова — описания любовных сцен. — Джеб снова обнял ее. — Вы только посмотрите, луна сегодня такая необыкновенная! — восторженно сказал он.

Какое разочарование! И легкий ветерок, и лунный свет, и особенно лунная дорожка на воде так трогали душу Мэг. Но это был не тот мужчина, от которого она хотела бы услышать подобные слова. Она прикусила нижнюю губу и пожалела, что не взяла с собой рабочий блокнот. Она повернула голову и взглянула на Джеба. Он улыбнулся. Перед такой улыбкой не устоит ни одна женщина!

— Мэг, мы с вами еще толком не познакомились. Ваше полное имя Маргарет?

— Нет, Маргарита.

— Вы могли бы стать знаменитой на всю Молдавию. Но я бы изменил вам имя, ну, скажем, на Карлотгу. Нет, на Гризельду.

— О Господи, — вздохнула Мэг. — Надо же, Гризельда!

Ее голова покоилась на его плече, отливавшие золотом волосы разметались на его груди. Джеб бережно повернул ее лицом к себе. Что же дальше? — пронеслось у нее в голове. Она догадывалась, что последует по типичному для подобных случаев сценарию, но вдруг ей стало казаться, что она не принадлежит самой себе, что ею управляют какие-то неведомые силы. Она была как во сне и потому, когда Джеб поцеловал ее, не сопротивлялась.

Стояла холодная ночь, на небе мерцали мириады звезд, молодая луна заливала землю ярким светом. А его губы были такими теплыми, влажными, властными и с тех пор, как ее целовали в последний раз, прошло так много времени! Джеб понял это и усмехнулся, а она, растерявшись, размышляла, что сделать: то ли влепить ему пощечину, то ли вернуть поцелуй. Трудно было на что-нибудь решиться. Помощь пришла неожиданно: наверху заплакал ребенок. Мэг, не задумываясь, вырвалась из объятий Джеба и бросилась к входной двери.

— Так вы не уйдете домой, к бабушке? — спросил Джеб.

— Скорей всего, нет, — ответила Мэг. — И дело тут вовсе не в ребенке, а в моей статье.

Они вошли вместе, рука об руку, в дом и поднялись наверх.

Ребенок все же важнее, подумала Мэг. Мужчине совсем необязательно быть красивым, чтобы стать хорошим мужем! — вдруг пришло ей в голову. Муж? — бабушкины слова так и вертятся в голове.

Рекс стоял у дверей в детскую и рассеянно вилял хвостом. Его преклонный возраст давал себя знать: вилять хвостом — единственное, на что он был способен. Рекс проводил их в комнату. Малышка Элинор лежала, упираясь головой в спинку кроватки. К тому же в ее подгузнике воды было не меньше, чем в реке Раппаханнок, подумала Мэг.

— Смените ей подгузник, — скомандовала она.

— Я не решаюсь, — замялся Джеб.

Мэг смело подошла к ребенку, и ее ловкие руки быстро справились с работой.

— И почему мужчины такие беспомощные? — спросила она, поддразнивая. — Возьмите малышку на руки, а я приготовлю ту же смесь, что и в предыдущее кормление.

— А вы освоились! Где вы этому научились? Рецепты, кормление, пеленание. У вас что, своих детей бессчетное количество? — спросил Джеб.

— Не говорите глупостей, — сказала она строго. — Я прочла памятку об уходе за малышами, когда заходила днем в аптеку.

— Быстро вы всему научились, — удивился Джеб.

— Много ли надо такой крошке! — улыбнулась Мэг. — Это одеяльце замените — оно насквозь промокло.

Пока они перешептывались, Элинор крепко уснула. Ее губы, влажные от молока, двигались во сне, пуская крошечные молочные пузыри.

— Я лягу здесь, на случай если Элинор проснется, — сказала Мэг, подталкивая Джеба к двери.

— Не лучше ли разделить заботу о малышке поровну? — предложил он' — Кровать такая огромная, мы оба можем отдохнуть на ней.

— Да уж, конечно! — сказала Мэг с сарказмом. — Моя бабушка в подобных случаях говорит: делят постель. Но поверьте, мистер Лейси, секс ради одного удовольствия — это не для меня.

С этими словами она вытолкала Джеба за дверь. Рекс понуро поплелся за ним. Джеб открыл дверь своей спальни и, прежде чем войти, взглянул на детскую. Ее дверь была плотно закрыта.

— Видал? — сказал он печально Рексу. — Я и не знал, что секс существует для чего-то еще!

У Джеба Лейси была одна хорошая привычка. Он засыпал сразу, едва касался головой подушки. Проснувшись через четыре часа, он чувствовал себя совершенно бодрым. Для писателя, чей девиз в работе — максимум прибыли при минимуме затрат, такая привычка предел мечтаний.

В этот особенный, как считал Джеб, день он проснулся на рассвете и уже в четверть пятого сидел за компьютером. Его пальцы летали по клавиатуре с непостижимой быстротой. Леди Карлотта, убив наследного принца, сбежала с любовником на свою зимнюю дачу. Но их выследили. Часов в шесть утра ее мстительный отец со слезами на глазах застрелил их обоих. Смерть, смерть, смерть. Джеб любил подобные окончания своих повествований.

Он дал компьютеру команду проверить орфографию, просчитать количество слов и вложил готовую рукопись в почтовый конверт.

Пятьдесят шесть часов — и книга готова, включая все произошедшие события: ребенок, бабушка Мэг и, конечно, инструктаж по кормлению и смене подгузников у младенца. Вот каким писателем был Джеб. Он пасовал перед необходимостью сменить подгузник маленькой девочке, зато ему было доподлинно известно, как написать любовный роман.

Он с трудом встал на негнущиеся ноги, медленно распрямил затекшую спину. От длительного сидения за компьютером его тело деревенело. Он обернулся, услышав слабый писк вместо приветствия. На шестой ступеньке лестницы, если считать снизу, стояла Мэг с Элинор под мышкой. Мэг не была «жаворонком» в отличие от Джеба. Встать в десять часов — самое подходящее для нее время, а еще лучше — в половине первого.

Джеб оглядел ее с головы до ног. На ней был старый халат его матери, которая была меньше Мэг ростом и гораздо полнее. Когда-то халат был желтым, но с годами порядком выцвел. Золотистые волосы Мэг рассыпались по плечам и спине, Элинор играла ими, и казалось, что в ее ладошках сверкают золотые гиней. В эту минуту Мэг олицетворяла классический образ материнства. Джебу захотелось запечатлеть видение на бумаге, но Мэг стала спускаться по лестнице, и видение исчезло.

— Доброе утро, — приветствовал он. — Завтракать будем?

— У вас такой вид, будто вы бодрствовали всю ночь, — сказала она, наклоняясь и укладывая малышку на коврик.

— Привычка, — подтвердил он. — «Убийство в Молдавии» закончено. — Он покачал тяжелый конверт на ладони. — Сегодня же отправлю его почтой.

— Серьезно? Вы, в самом деле, закончили роман? — удивилась Мэг.

— Поставил последнюю точку, — сказал Джеб, улыбаясь. — Сто четыре тысячи слов. Ни больше ни меньше. Компьютер подсчитал точно. Чем будем завтракать? Есть яйца, ветчина, апельсиновый сок.

Мэг, которая привыкла питаться бутербродами с кофе, чуть было не отказалась, но вовремя спохватилась. Не многие из знакомых мужчин умели готовить, и никто из них не понимал, как приятно женщине понежиться в постели в ранние утренние часы.

— Да-да, — сказала она.

— Нести все, что я перечислил? — усмехнувшись, уточнил он.

— Да, все, как вы сказали, — подтвердила она. Она сделала изящный реверанс, слишком резкий для просторного халата, полы которого разъехались, представив взгляду Джеба на мгновение соблазнительную наготу. Мэг, покраснев, поспешно запахнулась.

— Вот это да! — воскликнул Джеб, повернулся и пошел на кухню.

Маленькая Элинор, прожив на свете всего семь месяцев, с любознательностью первооткрывателя изучала окружающий мир. Уверенно сидя на круглой попке, она изобрела новый способ передвигаться — как гусеница. Не ползая на животе, как все дети, а именно перенося вес тела, как гусеница, причем очень быстро и редко падая. Джеб обнаружил это, когда она, перебравшись от лестницы к кухне, уткнулась прямо в его босые ноги. От неожиданности он потерял равновесие, зашатался и упал, а малышка подумала, что дядя играет с ней в новую игру, и весело засмеялась.

— Не вижу ничего смешного, — проворчал Джеб, вставая с пола и потирая левое колено. — Я, знаете ли, мадам, ветеран войны. Я был ранен, защищая интересы моей страны.

Мэг навострила уши и быстро раскрыла блокнот, держа карандаш наготове.

— Расскажите поподробнее, — попросила она, с трудом подавляя душивший ее смех. — Вы были ранены в бою? — спросила она.

— Не в бою, — отмахнулся он. — Я был капралом интендантской службы. Перетаскивая стофунтовые мешки с мукой, я сильно повредил колено. Но не вздумайте это напечатать, не то я… я погублю вашу карьеру.

— Не получится, — сказала Мэг твердо. — Карьеру я еще не сделала. Вот вы сказали…

— Ничего я вам не говорил, — буркнул Джеб и, хромая, пошел на кухню. Малышка последовала за ним, но застряла у порога. Мэг взяла ее на руки.

— Вы не сердитесь? — спросила она Джеба.

— Я? Нет, не сержусь. Просто я ушибся. Чем будем кормить постреленка?

— Не постреленка, а малышку Элинор.

— Да ладно, — Джеб сморщился.

— Запомните: Элинор. А теперь расскажите мне о том, как вы воевали.

— Это еще зачем? — спросил Джеб.

— До чего же надоели мне ваши ответы вопросом на вопрос! И это продолжается все время, пока я вам помогаю управиться, с ребенком! Вспомните, что вы обещали мне прошлой ночью!

— Постреленок, — буркнул Джеб. Он вытащил давно не мытую сковородку и начал скрести ее.

— Девочка, а не постреленок! Вы что, забыли?

— Не забыл, — проворчал он.

Вид у сковородки стал немного поприличнее, но назвать ее чистой Мэг не решилась бы. Джеб протер сковороду бумажным полотенцем и поставил на газовую горелку, разбил над ней четыре яйца, потом долго возился в холодильнике, доставая ветчину.

— Хорошо, расскажу. Я записался добровольцем на войну в Персидском заливе. На этой войне призывников не было, только добровольцы. Кончилось тем, что я попал в действующую армию, в бронетанковые войска. Но на всех танков не хватило, и поэтому первые восемь недель я был интендантом. Потом подошло пополнение, и началась война на суше. Вот однажды мы вели бой, но два танка из нашей же дивизии ошиблись в расчетах и открыли шквальный огонь по своим. Война для меня тогда и закончилась. И моя военная служба тоже. Все. Конец дискуссии. Вопросы есть?

— Вас ранило? — спросила Мэг.

— Да.

— Покажите куда, — сказала она.

— Господи, постыдились бы! — воскликнул он.

— Вот, значит, как, стесняетесь!

— Мне нечего стесняться, — сказал Джеб. Быстрым движением он снял пижамную куртку. В это время от сковороды пошел чад — это пригорела яичница. — О Боже! — Он схватил лопатку и попытался спасти яичницу. — Все. Сгорела. Чертова яичница. И все из-за меня!

На мгновение воцарилась мертвая тишина, потом послышались чьи-то всхлипывания. Нет, это не малышка, подумал Джеб.

— Стоит ли переживать из-за сгоревшей яичницы? — сказала Мэг. Слезы душили ее.

— Я — единственный, кого ранило, а вы — единственная, кто меня пожалел!

— О, мистер Лейси! Я не знала. Откуда мне было знать? — Она бросилась к нему и обняла, прижавшись щекой к огромному шраму на его спине. — О, Джеб, — простонала девушка.

— Шрам действительно большой, но ранение было не тяжелым, — тихо сказал он, повернувшись к Мэг. — Ну, хватит, детка, выше голову! В лазарете мне дали две таблетки аспирина, наградили медалью «Пурпурное сердце» и отправили домой. Это была самая короткая война за все время израильско-египетского конфликта. Я был рад, что остался жив и вернулся домой. Думаю, мне никогда больше не придется воевать. Пододвиньте стул и… нет, минутку.

Он положил лопаточку, взглянул через плечо на Элинор, которая что-то лепетала рядом с Рексом, и крепко прижал Мэг к своей груди. Мэг охватила дрожь, халат снова сполз с ее плечей, и ее упругие груди раздавила сила его объятий. И вот тут-то он ее поцеловал. Во второй раз, успела подумать Мэг. В следующее мгновение ей показалось, что ее подхватил ураган и унес в головокружительном смерче. Во второй раз! Ее бросило в жар. Она едва дышала, задыхаясь в его объятиях. Но вот он ослабил хватку и отпустил ее.

У нее кружилась голова. Но уже потянуло холодком отчуждения, когда Джеб сдвинул полы ее халата, затянул и крепко завязал пояс.

— Что-то не так? — спросил он озорным тоном. — Ешьте, пока не остыло.

— Да-да, — сказала она, вздохнув. — Все в порядке.

Пока она отчаянно пыталась справиться с вилкой, Джеб сел рядом, взял на руки малышку и превзошел самого себя, стараясь накормить Элинор детским питанием из баночки. Тоже что-то из яиц, но абсолютно несъедобное. Тем не менее, Элинор ела с большим аппетитом. Вот сидит Джеб Лейси, подумала Мэг со счастливой улыбкой на лице, словно его наградили вторым «Пурпурным сердцем». Может, и впрямь наградили?

Почтовое отделение открывалось в восемь утра. Джеб пришел в девять. Его здесь все знали. Как считали работники почты, он был самым верным клиентом их почтового отделения, человеком, который — они могут побиться об заклад — и в дождь, и в бурю придет к ним с тяжелой рукописью, всегда готовый оплатить любые почтовые расходы. Сегодня он пришел с ребенком в детской коляске.

— Мистер Лейси! Рады вас видеть снова! Что, новая рукопись?

— Совершенно верно, мистер Фербер.

Наступившую паузу заполнило воркование Элинор, которая пыталась обратить на себя внимание трех клиентов, находившихся на почте.

— А как дела на ниве почтовых марок? — спросил Джеб.

— Вечно вы со своими шуточками, — сказал заведующий, сухо улыбаясь. — Дела идут хорошо. У нас есть пара новых выпусков марок и… что-то я не видел раньше этого мальчугана.

— Это девочка, — поправил его Джеб. — Она живет у нас недавно, это моя племянница Элинор.

— Славная, — сказал заведующий. — Девочка, а головка без волос. Ой, нет, есть три волоска!

— Я как-нибудь загляну к вам ознакомиться с этими выпусками, — пообещал Джеб, передавая пакет со своей рукописью. — Я выложился на полную катушку, мистер Фербер, — сказал Джеб, кивая на рукопись. — Я бы хотел, чтобы адресат получил ее через два дня. От этого зависит моя судьба.

— Мы доставим рукопись за ночь, и это обойдется вам не намного дороже, мистер Лейси, — заверил заведующий.

— Хорошо, уговорили. За ночь! Вот уж мой посредник удивится. Впервые за десять лет я пришлю рукопись раньше срока!

— Рада слышать, что вы получите большую прибыль, мистер Лейси! — раздался сзади язвительный голос, и дама — дабы убедиться, что он услышал ее, — ткнула Джеба острием зонта.

Джеб оглянулся.

— Мадам, — попросил он. — Нельзя ли поосторожней?

— Я и так осторожна, — ответила она, продолжая колоть зонтом. — Где моя внучка, отвечайте!

— О Господи! — простонал Джеб.

— Не поминайте имя Господа всуе. Моя внучка была добропорядочной прихожанкой двадцать восемь лет, а вы, сатанинское отродье, погубили ее! Бог никогда не простит вам этого! Ни Бог, ни я. У, дьявол!

— Уймитесь, Энни Мэй! Никто и не думал губить вашу внучку. Поверьте, она девушка строгих правил. Я ее и пальцем не тронул, видит Бог!

— Сатана ваш свидетель, так и знайте! И не называйте меня Энни Мэй. Я для вас — миссис Хаббард! Слышите, волокита! — Последовал еще один укол зонтиком. Ни дать ни взять — смертельный удар шпаги, и следующий уже наготове.

— Мадам, сейчас же прекратите. Я позову полицейских, если вы не перестанете. Ничего плохого с вашей внучкой не случилось. Когда я уходил, она работала над своей статьей для журнала.

— Тогда скажите, когда у вас свадьба? — потребовала бабушка Мэг.

— Свадьба? Не дождетесь, мадам. Я убежденный холостяк!

— Это мы еще посмотрим! — выкрикнула миссис Хаббард. — Вы за все ответите головой!

— Мадам, — сказал мистер Фербер, — это почтовое отделение. Поймите, вы находитесь в государственном учреждении. Ведите себя прилично!

— Прилично? — миссис Хаббард переключилась на него. — Если вы разрешите этому мужчине пользоваться услугами вашего почтового отделения, то я объявлю вам бойкот, и бьюсь об заклад, что все прихожане моей церкви последуют моему примеру.

Малышка Элинор, проснувшись в своей новенькой коляске, по тону голоса поняла, что ее дорогому дяде причинили боль. Она глубоко вздохнула, ее личико сморщилось, и она горько заплакала, сообщив миру все, что она о нем думает.

— Сейчас, сейчас, — сказала миссис Хаббард спокойнее.

Она приложила свой мизинец к крошечным губкам девочки и была тут же укушена одним из трех острых зубиков, которые уже прорезались у Элинор.

От неожиданности пожилая дама три раза повторила скверное слово. Очень громко. Это слово прозвучало бы куда более уместно на скотном дворе и, между прочим, было запрещено церковью, любой церковью. Миссис Хаббард сунула укушенный палец в рот, дабы унять боль, и покинула помещение.

Джеб Лейси зашел в несколько магазинов в центре Урбанны, прежде чем вернуться с племянницей к себе на крутую Виргиния-стрит. Библиотекарша в доме напротив, как по часам, вышла на веранду и приветливо помахала им рукой.

— Привет, мистер Лейси. Как у вас дела в этот прекрасный солнечный день?

— Да, день действительно солнечный и прекрасный, миссис Макгрудер, — отозвался Джеб. — Приятный денек. Малышка так любит прогулки. Я думаю, она станет достойной жительницей города королевы Анны.

— Красивое имя — Элинор. Традиционное для вашей семьи?

— Боюсь разочаровать вас, оно единственное на всю семью.

— Да вы остряк, мистер Лейси! — рассмеялась библиотекарша.

— В любом случае вы правы только наполовину, — пробормотал Джеб, переходя улицу и направляясь к дому.

Мэг ждала его на ступеньках крыльца. Она подошла к коляске и протянула руки к Элинор. Девчушка радостно заворковала, что на ее языке, возможно, означало приветствие. Мэг взяла ее на руки и пошла обратно к лестнице.

— Как она вам обрадовалась, — произнес Джеб с оттенком сожаления в голосе. — Как же я втащу коляску на веранду?

— С помощью мускулов, — бросила Мэг через плечо. — Возьмите коляску за ручку и тяните ее вверх со ступеньки на ступеньку, пятясь спиной вверх по лестнице. Вот так она и вскарабкается.

— Да, но… — хотел что-то уточнить Джеб, но Мэг уже скрылась в доме. — Коляска будет карабкаться, — повторял он про себя, — я буду пятиться. Чисто женское занятие. Им это легче удается.

На лестнице было всего шесть ступенек. Минут через пятнадцать, обливаясь потом, Джеб втащил коляску на веранду и опустил тормозок.

Мэг и Элинор были на кухне и ласково ворковали.

— Ну вот, я отнес «Убийство в Молдавии» на почту, — объявил он, едва ли не лопаясь от гордости.

— Хорошо, — сказшга Мэг равнодушно. Элинор промолчала. — Звонила ваша сестра.

— О Господи! — Далее Джеб употребил слово, сказанное Энни Мэй в почтовом отделении. Оттого что его произнесли на кухне, а не у почтового окошечка, оно лучше не стало. — Чего она просит на этот раз?

— Того же, что и в прошлый, — чек, — ответила Мэг.

— Можно подумать, что у меня деньги растут на деревьях, — зарычал Джеб. — Откуда она звонила?

— Из Торонто, это в Канаде. Она сказала, что у нее были большие неприятности в Атланте, и ей пришлось махнуть в другую страну.

— Торонто довольно близко, — отозвался Джеб. — Совсем недалеко, если учесть, что неприятности у нее большие. Ведь между нашими странами заключено соглашение о выдаче нарушителей закона, как вам известно.

— Да? Я не знала. Что бы там ни было — она ваша сестра!

— И я обязан, по-вашему, послать ей чек? Ха!

— Она сказала еще, что если вы не пошлете ей чек, то очень об этом пожалеете.

— Ничего, как-нибудь переживу, — проворчал Джеб. — Она хоть спросила, как дочь?

— Нет, не спросила. Ваша мама тоже звонила, — сообщила Мэг.

— Можете не говорить: ей тоже нужен чек, — догадался Джеб.

— Но это еще не все, — продолжала Мэг. — Мы с ней поболтали о том, о сем. Она заявила, что знала мою маму. Они вместе учились в школе в Ричмонде.

— Выходит, я должен послать чек моей матери только потому, что она ходила в ту же школу, что и ваша? — спросил Джеб.

— Я так не думаю. Моя мама умерла семнадцать лет назад.

— О Господи, извините меня, Мэг.

— Не извиняйтесь, это случилось очень давно. А вы и не заметили, что впервые назвали меня по имени? Мне так больше нравится.

— Я назвал вас просто Мэг? Ну, больше не буду, не стоит быть слишком фамильярными в обращении друг к другу. Ведь наши отношения чисто деловые! А что, моя мама действительно ходила в школу вместе с вашей? — спросил Джеб.

— Вздор! Моя мама всю жизнь прожила в нашем округе Миддлсекс.

— Я что-то не понимаю, — Джеб озадаченно потер лоб. Жизнь становится все запутанней и запутанней, подумал он про себя.

— Да, вы не понимаете. И вообще, вы сухарь, Джеб Лейси! О чем вы там говорите сами с собой? То, что моя мама никогда не ходила в школу вместе с вашей, ясно как Божий день, но зачем ей лгать мне? Это что, фамильная черта всех Лейси? Как вы объясните ее ложь?

— Я так думаю: моя мать решила, что поскольку в моем доме появилась женщина, то это неспроста. Значит, она мне небезразлична. Вот моей матери и захотелось сказать вам что-нибудь приятное. Моя мать не выносит две вещи: сидеть без денег и зарабатывать их. Они с Гвен называют меня семейной дойной коровой.

— Скорее, быком. А… — Мэг осеклась на полуслове и решила переменить тему разговора. — Обратите внимание на новый хорошенький высокий стульчик.

— Да, симпатичный, — сказал он.

— Его принес какой-то мужчина, я не знаю, кто это был.

— Зато я знаю, — сказал Джеб.

— Так это вы заказали стульчик? — удивилась Мэг.

— Как удобно с детской коляской! Мы зашли на распродажу кое-каких товаров. Оказалось, что это распродажа мебели, которая вполне подходит детям.

— Вы купили только две вещи? — спросила Мэг.

— Еще я купил новую детскую кроватку на вырост, она подходит к стульчику по отделке.

— Боже мой! Да вы сегодня раскошелились!

— А как же! Мы заслужили это. «Убийство в Молдавии»…

— Вы нисколько не сомневаетесь, что ваш роман будет нарасхват? — спросила его Мэг.

— На все сто, — твердо сказал Джеб.

— По такому случаю я вам сделала бутерброды с тунцом. Вы бутерброды с тунцом любите? — Она с тревогой посмотрела на него. Ее небольшой опыт общения с мужчинами подсказывал, что девушке очень трудно предвидеть ответную реакцию мужчины. На бутерброды с тунцом, например.

— Тунец? Да это моя любимая рыба! — воскликнул Джеб. По правде говоря, это было не совсем так, но какая разница!

Мэг подошла к холодильнику и вынула поднос с бутербродами.

— А молока не хотите? — спросила она.

— С удовольствием. Откуда у нас молоко? — спросил Джеб.

— Я договорилась, чтобы привозили молоко на дом.

— Толково, — похвалил ее он. — Мы и в самом деле сработаемся. А как продвигается ваша статья?

Мэг на всякий случай отошла от него на шаг.

— Я нашла ваш дневник, — сказала она почти шепотом.

— Да зачем он вам? — удивился Джеб. — Я больше года не веду его!

— Я хочу использовать его для вводной части статьи. — Она отступила еще на шаг. — Я отыскала папку с удостоверениями на ваши боевые награды. Медаль «Пурпурное сердце» единственная? Как бы не так! Четыре таких медали! И «Серебряная звезда» в придачу.

— Мэг, я бы не хотел, чтобы вы об этом писали. Какой из меня герой! Я знаю многих настоящих героев, а сам всего лишь пушечное мясо — обыкновенный солдат.

— Что-то не верится, — сказала Мэг. — Ну, хорошо, я включу в статью только то, что вы разрешите. А теперь попробуем бутерброды.

Все трое налегли на еду, втроем пили молоко; когда Элинор все съела, то схватила столовую ложку маленькими ручками и стала стучать ею по столу, как по барабану. Вся кухня вмиг оказалась забрызганной яблочным пюре.

— Я тут подумала, что нам не помешает нанять уборщицу, по крайней мере, на два дня в неделю. Вы не могли бы проследить за этим?

— А сами вы не можете? — спросила Мэг.

— У меня совсем не будет времени. Я собираюсь начать новый роман — «Герцог-сатана». У меня отведено на него тридцать дней.

— «Герцог-сатана»? — изумилась Мэг.

— Это будет исторический роман, действие которого происходит в Англии в 1815 году. Это время называется эпохой Регентства.

— Господи, когда вы остановитесь? — спросила она.

— Когда почувствую, что хватит! — Джеб широко улыбнулся, наклонился и запечатлел на ее губах мимолетный поцелуй. — Когда захочу бросить все и поехать порыбачить, — добавил он.

Мэг пристально посмотрела на него, подперев рукой подбородок.

— Джеб, можно я кое-что спрошу у вас?

— Спрашивайте, — кивнул он.

Мэг покраснела и опустила голову.

— Когда ваша мама…

— Ну же, не стесняйтесь, — подбодрил ее он.

— Вы сказали… Вы сказали, будто ваша мама дала мне понять, что если девушка живет в вашем доме, то вы в ней очень заинтересованы.

— Ну и что?

— Это правда? — спросила Мэг.

Джеб мгновенно понял, что она имеет в виду. Эта тема никогда не была предметом его глубоких размышлений. Межличностные отношения, в частности. О, как часто он использовал их в качестве сюжетного трюка. Из-за него он мог вскочить в шесть часов утрa, но чтобы в действительности? Хорошенько подумай, Лейси, это не вымышленная женщина, сказал себе Джеб.

— Да, — протянул он, так как это было сущей правдой. — Это действительно так.