«Нет», потому что сказать ей «да» было слишком просто. Хал прижал ее к себе, и его решимость растаяла, как кубик льда в жерле вулкана.



– Я тебя хочу, – выдохнул он. – Блин, как же я тебя хочу.



– Я твоя, – прошептала Хани, стаскивая с него футболку через голову.



После аварии, это первая женщина, которой он коснулся, и Хал до чертиков жалел, что не видит красоту сидящей у него на коленях соседки. Он знал, что она красива. Это ему подсказывали руки и сердце. «Твоя». Нет, она никогда не станет его, но прямо сейчас Халу отчаянно этого хотелось.



***



С Халом Хани узнала то, чему ее не мог научить ни один мужчина – искусству смаковать момент. Все ее прежние любовники спешили поскорее перейти от поцелуев к действиям. А вот Хал – нет. Он неспешно ласкал ее губами, обхватив лицо ладонями. С благоговением, сверх-интимно, так, как следует целовать любую женщину – вот только мало кому выпадало такое счастье. Хани ощущала его горячее твердое тело. Они идеально подходили друг другу, и на какое-то время его губы стали центром ее мира. Полуобнаженный, Хал более чем заслуживал свое прозвище. Настоящая рок-звезда. Невероятный. Худощавый. Крепкий, Прекрасный. Руки разукрашены татуировками – темными свидетельствами бурной молодости и импульсивной натуры. В нем ощущалась тьма, опасность. Если не готов рискнуть – лучше не подходи. Если бы Хани предложили охарактеризовать его одним словом, она выбрала бы «убийственный».



– Дыши, детка, – промурлыкал он, целуя ее шею и впадинку между ключицами.



Хал расстегнул маленькие пуговицы спереди на ее платье, а когда приспустил ткань до талии, то дышать стало совсем трудно. Он застонал, опустил голову и провел губами по холмикам груди. Затем принялся дразнить пальцами соски, пока те не затвердели, а потом снял с нее лифчик.



«Так вот, как оно должно быть».



От того, как Хал держал Хани, как опускал темные ресницы при поцелуях, у нее комок встал в горле. Он медленно, с почти благоговейным выражением лица стал ласкать сосок языком. Хани никогда не видела Хала таким, и это было невероятно трогательно и безумно эротично.



– Пожалуйста, – взмолилась она, гладя его плечи, пока Хал снова не поднял голову и не впился в ее губы голодным поцелуем.



У Хани кружилась голова. Он вжал ее в свое тело, запустил одну руку в волосы, а другой ласкал шею, грудь, гладил бедра под платьем.



– Пусть это будешь ты, – прошептала она. – Я хочу, чтобы это был ты.



Раскачиваясь у него на коленях, Хани хотела взять все, что Хал готов был ей предложить, и оказалась на грани – только непонятно чего, оргазма или влюбленности.



***



Проводя вдоль кромки ее трусиков, Хал услышал безрассудные слова Хани.



Он хотел ее как никого и никогда в своей жизни. Член напрягся до боли, Хал практически чувствовал жар сквозь ткань трусиков Хани. Похоже, «сорок седьмой» размер оказался его любимым, а ощущение, что тебя хотят, что ты снова мужчина, пьянило крепче виски.



– Хани, – прошептал он, замедляясь, но не желая окончательно оторваться от ее губ. – Останови меня.



– Ни за что, – улыбнулась она, возясь с пуговицей его джинсов.



Хани явно не восприняла просьбу всерьез, но разве можно ее за это винить? Хал раздел ее и целовал, как в последний раз. Она вся дрожала, и ему больше всего на свете хотелось сунуть пальцы ей в трусики и подарить желаемое.



– Хани. – Он убрал руки и отстранился. – Я не могу.



Судя по тому, как она напряглась, в этот раз Хани все поняла. Первый раз в жизни Хал порадовался своему увечью, потому что не хотел видеть ее боль.



– Можешь, ну пожалуйста… – Она прильнула к его груди, и он принялся ее укачивать. – Впусти меня, Хал. Ты мне так нужен… – шептала Хани, гладя его по спине.



Халу так хотелось снова ее ласкать. Да, впустить Хани просто, но ей не понравится то, что она обнаружит.



Он опустил голову, уткнулся в ее шею, вдохнул аромат, а затем мягко усадил обратно на колени.



– Ничего не будет, Хани. Прости, я не могу.



Раздражение отлетало от нее искрами точно электричество.



– Можешь. Уже смог. Ты меня хочешь, Хал, я это чувствую здесь, – она коснулась его губ, – здесь, – груди, – и здесь.



Он едва успел перехватить ее руку до того, как она дотронулась до паха. Как жаль, но единственный выход – солгать.



– Прямо сейчас – возможно. Но после я тебя не захочу, и что тогда нам делать? Это просто минутное помешательство, Хани, потому что я одинок, а ты в отчаянии. – Судя по резкому вздоху, слова ее ранили. – Надень платье и иди домой. Утром еще спасибо мне скажешь.



Когда она всхлипнула и отскочила, Хал себя возненавидел.



– Ошибаешься, – дрожащим голосом ответила Хани. – Не поблагодарю. Потому что я с тобой покончила.



Он встал и пошел вслед за ней из ванной по коридору.



– Хватит с меня твоей злости, ярости и… и твоих подачек. Знаешь что, Хал? Будь ты женщиной, тебя назвали бы динамщицей. Ты ужасный отвратительный человек, который играет со мной, лишь бы с поводка не отпускать.



Похоже, она и сама удивилась своим словам. Хани явно чувствовала себя так же паршиво, как он. Она выскочила к себе и захлопнула дверь, а Хал остался стоять в коридоре, ощущая себя полным ничтожеством.



Глава 16



Хани металась по магазину, сердито набирая сообщение Таше и Нелл. «Операция “поцеловаться с Халом” провалилась. Ненавижу его».



Она проснулась с еще худшим настроением, чем легла – если такое вообще возможно. Утро выдалось таким же серым, как настроение Хани. Она вышла из дома в сапогах и плаще, всерьез мечтая на прощание пнуть дверь Хала. Что это для него? Игра, развлечение? Что он за человек такой? Может, Хал чертовски сексуален, но сейчас Хани на него дико злилась. Из-за Хала она мучилась от неудовлетворенности и готова была на стенку лезть от сознания, что, по злой иронии судьбы, он – единственное лекарство.



Телефон зажужжал, сигнализируя о получении сообщения. Таша.



«Значит, возвращаемся к проекту «Пианист»?»



Хани фыркнула и набрала ответ.



«Нет. Ни пианистов, ни соседей, ни других мужиков. С меня хватит».



Пару секунд спустя сотовый снова ожил.



«Так нам что, искать пианистку?..»



Хани невольно рассмеялась. У Таши на все найдется ответ.



– Хани, милая, не поможешь? Он такой тяжелый.



Она убрала телефон в карман, подняла голову и кинулась через весь магазин к Люсиль, чтобы забрать у той здоровенный ящик.



– Ты что делаешь? Он же тонну весит. Надо было сразу меня позвать. – Хани взгромоздила его на прилавок. – Откуда он взялся? Я пришла десять минут назад, и вроде снаружи ничего не было.



– Наверное, пропустила, ящик стоял прямо у двери, – сказала Люсиль, разглядывая его сквозь очки на золотой цепочке.



На аккуратно запечатанном ящике не обнаружилось ни ярлыков, ни адреса.



Хани пожала плечами.



– Наверное, пожертвование. Хотя дверь была открыта, могли бы и занести. – Она достала канцелярский нож и только хотела взрезать ленту, как Люсиль ее остановила.



– А вдруг там что-то живое? Я читала в газете, как одна мать отправила в благотворительный магазин змею своего сына.



– Дырок для воздуха нет, – сообщила Хани, оглядев ящик.



– На всякий случай, будь поаккуратнее.



Хани вскрыла ящик, отогнула клапаны в стороны и вместе с Люсиль заглянула внутрь. И пару секунд спустя разразилась смехом. Там оказалась куча пушистых наручников всех цветов радуги. В сопроводительной записке говорилось, мол, это подарок резидентам для будущих протестов. Отправитель желал им всяческих успехов в кампании по спасению дома.



– Как странно, – заметила Хани. – Здесь штук тридцать.



В этот момент вошли Мими и Билли и уставились на ящик.



– О, девочки! – воскликнул Билли, потирая руки. – Отличное начало дня. Мне четыре штуки, пожалуйста. – Он поиграл бровями. – Больше ключи не ешь, Ханисакл. А то опять оставишь Мими в компрометирующем положении.



– Они не на продажу, – пояснила Хани. – Таинственный даритель прислал их в знак поддержки кампании.



– Очень кстати, – заметила Мими. – Вчера ночью мы договорились, что один из нас будет постоянно прикован к ограде. Ну или хотя бы до темноты.



– Каждый день? – переспросила Хани.



Серьезный шаг для таких пожилых людей.



Мими, Люсиль и Билли твердо кивнули.



– Вроде голодной забастовки, – сказал Билли. – Только Патрик собирается все-таки снабжать нас ланчем на вынос.



– Значит, никакой голодовки, – рассмеялась Хани. – Отличная идея. Пресса точно такого не пропустит.



– Это я придумала, – похвасталась Мими. – Вот меня первой и пристегнете. Хани, позвони сыну старика Дона, пусть приедет.



Билли выбрал ярко-зеленые наручники и поболтал ими в воздухе.



– Не окажешь ли ты мне честь, любовь моя?..



Мими кивнула.



– Только не этими. Хочу красные, в тон кардигану. – Она развернулась на каблуках, подмигнула Хани и прошествовала наружу.



Люсиль покачала головой, скрестив руки на груди.



– Некоторые люди не меняются. Ей всегда и во всем надо быть первой. В детстве она первая прибегала за стол. Первая ушла из дома. Даже родилась первая.



Хани заметила грусть в голосе Люсиль. Странно. Обычно она всегда поддерживала свою пробивную сестру.



– Хотя это у нее не вышло, – добавила Люсиль, почти про себя. – Не Мими первой родилась, а Эрни.



Так вот в чем дело. Хани медленно кивнула.



– Вы уже решили, как поступите с письмом?



Люсиль вздохнула.



– Мими решила, что нечего нам с ним встречаться.



– А ты? – спросила Хани, стараясь придерживаться нейтралитета.



– Он мой брат, Хани. – Люсиль сжала накрашенные губы, отчего морщины проступили четче. – Я встречаюсь с ним на следующей неделе, и Мими меня не остановит, потому что ничего не знает.



Хани беззвучно ахнула, предчувствуя неприятности. Сестры мало в чем расходились, в основном потому, что Мими решала, а Люсиль не спорила. Крайне странно, что у них противоположные мнения по такому важному вопросу. Хани стало не по себе, что теперь ей придется невольно играть на два фронта.



– Наверное, лучше все-таки рассказать Мими. Уверена, она смирится.



– Ни за что. Она упряма как осел, и… – Люсиль обхватила себя руками, словно прижимая секрет к себе. – Я хочу, чтобы какое-то время это была только моя тайна.



Хани посмотрела в задумчивые и такие непривычно дерзкие глаза подруги. Опасная затея.



– Пойду заварю нам чай, – сказала она, оставляя Люсиль наедине с ее тайной и загадочной улыбкой.



***



Когда тем же вечером Таша постучала в дверь Хани, та не особо удивилась. Подруга никогда не могла упустить повод посплетничать. Поставив на кухонную стойку бутылку красного, Таша сняла жакет и изучающе оглядела Хани.



– Ну давай. Выкладывай.



Хани пожала плечами, принесла два бокала на кофейный столик и устало опустилась в угол дивана.



– Не о чем рассказывать. Я на него кинулась, а он меня послал.



– Что-то сильно все просто. – Таша налила вино, протянула бокал Хани и устроилась на другом конце дивана. – Ты что, просто заявилась к нему и потребовала поцелуй?



– Нет, конечно, – с преувеличенным терпением ответила Хани. – Я… ну я даже не собиралась с ним целоваться, потому что этот план изначально тупой. – Она отпила вина, наслаждаясь букетом. – А потом вспомнила, что не отдала Халу электрическую бритву, которую купила на работе, поэтому решила все же постучать. Не ради поцелуя. Просто отдать вещь.



– Ты купила ему бритву? Странный подарок.



– Она была ему нужна. Он и так почти зарос.



Таша махнула рукой, поторапливая подругу.



– Так что произошло?



– Я постучала к нему в дверь и психанула, когда Хал не ответил. Потом он выскочил наружу и тоже психанул. Заорал, мол, его зовут Бенедикт Халлам, и до нашей встречи он жил на полную катушку.



Таша нахмурилась, а потом вытаращила глаза.



– Блин! Да ладно. Твой сосед – Бенедикт Халлам?



– Ты его знаешь?



Имя показалось ей знакомым, но потом было трудно сосредоточиться со всей этой любовью и ненавистью.



– Ты тоже, – сказала Таша, ставя бокал на стол. – Бенедикт Халлам, знаменитый шеф-повар. – Она нахмурилась, явно что-то вспоминая. – У него был шикарный ресторан в Лондоне и… Боже, точно! Он попал в аварию… настоящий адреналиновый наркоман. Кажется, на сноуборде разбился.



Хани медленно кивнула. Вроде она что-то такое читала, но любила желтую прессу куда меньше Таши.



– И он сейчас здесь? – оживилась подруга. – А можно с ним познакомиться?



– Ни в коем случае! Не надо с ним говорить, он все равно дверь не откроет. Станет орать ругательства. Самый невоспитанный тип на свете. Поверь, это не шутки.



– Если я правильно помню, про него писали, что он ходячий секс.



Хани глотнула больше вина, чем собиралась.



– Да ничего особенного.



Таша выразительно на нее посмотрела.



– Он ходячий секс, и ты это знаешь.



– Ладно. Может быть, – проворчала Хани, понимая, что Таша права. – Но он жутко унылый и играет со мной в кошки-мышки.



Подруга заново наполнила бокал и нахмурилась.



– Вернемся к твоему рассказу. Ты заорала, он заорал – дальше что?



– А потом он вдруг начал флиртовать и попросил меня его побрить.



– Блииин. – Таша вздохнула. – Какой мужик.



– Затем усадил меня себе на колени, расстегнул мне платье и зацеловал до потери пульса.



С сияющими глазами Таша облизнулась.



– Знаю, ты будешь ругаться, но я читала, что незрячие мужчины прекрасные любовники. Они более внимательные и лучше орудуют руками, потому что не тупеют от вида обнаженной женщины. Раз уж с пианистами туго, Хал прекрасный кандидат для решения твоей небольшой проблемы. – Она выразительно глянула на пах Хани.



– В этом-то все и дело. Не знаю, что в нем особенного, но стоит ему лишь коснуться меня, как я превращаюсь в трясущуюся идиотку. Хал грубит мне, оскорбляет – а потом целует, и я таю.



Таша задумчиво кивнула.



– Итак, он раздел тебя, поцеловал – что потом?



– Потом заставил меня практически умолять о сексе, решил, что с него хватит, приказал одеваться и идти домой.



Таша скривилась.



– Классический обломщик.



Хани непонимающе на нее уставилась.



– Мужской эквивалент динамщицы, – пояснила Таша, снова беря бокал.



Хани усмехнулась, жалея, что не знала термина вчера вечером.



– Он хоть объяснил, в чем дело?



Хани покачала головой.



– Просто заявил, мол, утром еще спасибо скажешь. Не сказала, уж поверь!



– Тише ты. – Таша тяжело вздохнула. – Дурочка озабоченная.



– Вообще-то ты должна быть на моей стороне, помнишь?



– Да, да. – Подруга покрутила вино. – Дерьмово он с тобой обошелся. Совет хочешь?



Хани кивнула. Ей сейчас любой совет пригодится, даже от Таши.



– Тебе либо придется пойти к нему и потребовать закончить то, что начал, либо прекратить о нем вздыхать.



– Я не вздыхаю.



– Когда нам с Нелл о нем рассказывала – точно вздыхала.



– Да я в жизни ни по кому не вздыхала.



Таша выразительно глянула на Хани.



– Если что – я за первый вариант. У тебя по соседству живет горячий шеф-повар. Воспользуйся случаем. Уломай его приготовить тебе ужин и поиграй с ним так, как он играет с тобой.



– Ээ… вообще-то он меня вчера послал, помнишь?



– Хани. – Пришел черед Таши говорить с преувеличенным терпением. – Ты женщина. Он мужчина. Вы оба одиноки. Наверное, у него просто день не задался. Попробуй еще раз.



– Мой мозг говорит «нет». Хал меня с ума сводит. Честно, Таша, половину времени он мне вообще не нравится. – Хани прочертила ладонью линию поперек горла. – Сверху и досюда я понимаю, что надо перестать по нему вздыхать. А вот ниже… – Она возвела глаза к потолку, а потом снова уставилась на содержимое бокала. – Я хочу его так, как никого никогда не хотела.



Глава 17



Несколько дней без Хала мало чем помогли Хани. Она не стучала к нему в дверь, он не кричал оскорбления, слыша ее в общем коридоре. В одном Хани была уверена: в этот раз не ей делать первый шаг. Хал точно ничего не станет объяснять, но, по крайней мере, обязан перед ней извиниться. Если упрется – что ж, тогда конец их дружбе.



Обычно Хани не отличалась такой кровожадностью, но похоже, Хал вытащил на свет все самое хорошее в ней и самое плохое. Заставил чувствовать себя счастливой, желанной, даже способной на кулинарные подвиги – а еще пробудил упрямство, ярость и раздражение. Учитывая эту какофонию эмоций, Хани радовалась, что благодаря очередному приступу молчания Хала у нее есть время с ней справиться. Вдобавок кампания по спасению дома изо дня в день набирала обороты, особенно с тех пор, как резиденты организовали дежурство у ограды.



Хани откинулась на стуле и выглянула в окно магазина. Сегодня на пост заступил Билли Боббисокс. И если Элси вчера спокойно сидела, напевала себе под нос и мягко улыбалась прохожим и газетчикам, то он подошел к задаче в своем стиле главного заводилы. Раздобыл где-то оранжевый, похожий на тюремный комбинезон, жутко смотревшийся в сочетании со светло-зелеными наручниками, и приковал себя к ограде за одну руку. В другой он держал мегафон и почти все утро активно общался с прохожими и репортерами, которые все больше интересовались историей.



Со своей удобной позиции Хани увидела, как по дорожке прошествовал Патрик в своем фартуке, неся еду сегодняшнему активисту. Судя по виду – суп и тарелка сэндвичей. Билли отставил мегафон и сел. Вдруг откуда-то выскочил Кристофер и встал между стариком и его обедом.



– Нет. Никакой кормежки навынос, Патрик. Это противоречит санитарным нормам и правилам безопасности. – Менеджер махнул на поднос в руках шефа, придерживая свой многострадальный зачес, а потом наклонился ближе и прошипел: – Нечего их поощрять.



– Я стар. – Билли снова взял мегафон и заговорил неожиданно ломким дрожащим голосом. – И хочу есть. Прошу, сэр, позвольте мне пообедать.



Он только что шапку Кристоферу не протянул для подаяния.



Хани вышла из магазина, чтобы присмотреть за происходящим.



– Боюсь, не могу, мистер Эбден. А вдруг вы поперхнетесь, находясь вне дома? Заведение закроют. Буду бесконечно рад впустить вас внутрь, чтобы вы пообедали вместе с прочими резидентами. – Кристофер повернулся и улыбнулся фотографам.



– Заведение все равно закроют, придурок, – рявкнул Билли в мегафон, и Патрик рассмеялся.



– А он прав, Крис. Отойди и дай мне поставить поднос.



Все знали, как Кристофер ненавидит сокращенную форму своего имени. Даже Хани поморщилась.



– Я категорически запрещаю есть на тротуаре. – Кристофер ухватился за край подноса. – Соблюдайте правила.



– Соблюдать правила? Лучше на входную дверь посмотри! Ее закрывают у меня перед носом! – взвыл Билли. – Меня оставляют без крыши над головой, а я стар и хочу свой суп!



Хани задумалась, а не играл ли Билли в прошлом на сцене – так натурально он вжился в роль.



– Я сейчас, Билли, – прогрохотал Патрик и попытался обойти Кристофера, но тот не убирал руки. – Пусти!



Они принялись перетягивать поднос, и каждый из соперников был решительно настроен выиграть сражение.



Билли с надеждой сунулся между ними.



– Ой, томатный, да?



Кристофер стиснул зубы и резко дернул поднос. Еда полетела во все стороны, суп залил комбинезон Билли. Было трудно сказать, нарочно менеджер так поступил или нет, но хитрый старик воспользовался ситуацией по полной. Он развернулся к газетчикам и едва ли слезами не разразился.



– Горячо! – жалобно взвыл Билли в мегафон, хотя вряд ли он что-то чувствовал сквозь плотную ткань и одежду под ней.



Хани ринулась на выручку, но дорогу ей загородил Патрик, который словно раздулся до размеров Халка и хуком слева опрокинул Кристофера на землю.



– Ты набросился на старика! – яростно прогрохотал шеф-повар.



– А ты напал на своего босса! – заорал Кристофер, барахтаясь на спине в остатках сэндвичей.



– Да и хрен с тобой! Я увольняюсь, ты, засранец! – закричал Патрик громче, чем Билли в мегафон.



Затем сорвал свой полосатый фартук через голову, швырнул его в лицо менеджеру и влетел обратно на кухню.



Едва веря собственному счастью, газетчики принялись яростно строчить в блокнотах и делать снимки. История не переставала их радовать. Хани обошла Кристофера и помогла Билли выбраться из заляпанного комбинезона, под которым оказалась футболка со слоганом.



– Ты не старый, а опытный. Знатный обед вышел.



– Как я смотрелся, милая? – подмигнул хитрец, довольный собой.



– Лучше не бывает.



Он с обаятельной улыбкой повернулся к камерам, а Хани отступила в тень, надеясь, что этого окажется достаточно. Может, прохожим Билли и казался чудиком, но под всей показной бравадой скрывался пожилой человек, который искренне боялся за свое будущее. И в этом не было ничего смешного.



***



– Мы же с голоду помрем, Хани. Тощий Стив, благослови его господь, старается изо всех сил, но он еще новичок и сегодня утром сжег тосты. Старик Дон чуть вставной зуб об них не сломал.



Хани сочувственно глянула на Мими и подвинула к ней пачку песочного печенья. Драматический уход Патрика автоматически повысил его семнадцатилетнего ученика до шеф-повара. Худой и неопытный Стив никогда не учился следить за диетой привередливых пожилых резидентов. Вообще-то именно Кристоферу полагалось решить вопрос и найти Патрику замену, но после вчерашнего сидения в куче сэндвичей менеджер не особо торопился приступить к обязанностям.



– Что нам с обедом делать? Мы с Мими перетерпим, крепкие как буйволы, – заверила Люсиль, попивая приготовленный Хани сладкий чай. – Но некоторые резиденты очень слабы. Если их не кормить как следует… даже думать об этом не хочу.



Проблема касалась и сестер, невзирая на их стойкость и твердость духа. Они уже успели умять полпачки печенья.



– Ладно, слушайте. – Хани ободряюще улыбнулась подругам. – Вы держите здесь оборону, а я сбегаю помогу Стиву разобраться с ланчем.



Глава 18



Тощий Стив не разбирался с ланчем. Он пребывал в полнейшей панике. Его обычно бледное лицо покраснело и покрылось испариной.



– Я не смогу, – заявил он Хани, едва та зашла на кухню. – Масла осталось совсем чуть-чуть, а хлеб все еще заморожен! – Стив глянул на часы. – Ланч через два часа. Что мне делать?



Не того человека он спрашивал, но Хани видела, что бедняга на грани истерики, поэтому попыталась его успокоить:



– Стив. Угомонись. Давай, вдох-выдох. Я пришла помочь.



От облегчения его костлявые плечи опустились, и Хани практически почувствовала, как вся ответственность легла на нее. Стив просиял, радостно вернулся к привычной роли ученика и стал ждать указаний. Отлично, вот только Хани понятия не имела, как управляться на кухне.



– Так… есть какой-нибудь план на неделю, на который мы могли бы ориентироваться?



Стив кивнул.



– Да. Он… – Глянув на дверь огромного алюминиевого холодильника, ученик перестал улыбаться. – Это старый. Патрик должен был повесить сегодня новый.



– Ладно. Все равно, давай посмотрим. Если придется, повторим его, ничего страшного.



Стив покачал головой.



– Они догадаются, – прошептал он, со страхом кивнув в сторону столовой, будто там собрались зомби из «Ночи живых мертвецов».



– Тощий Стив, – строго произнесла Хани, словно мать, называющая провинившегося ребенка полным именем. – На данном этапе чудо, если они вообще получат ланч. Соберись.



Он с трудом сглотнул и расправил плечи.



– Хорошо.



Хани сняла с вешалки фартук и надела его через голову. В буфете обнаружились несколько больших банок супа и куча сыра. Куриный суп с сыром и сэндвичи с помидорами. Не так уж плохо.



– Давай разогреем хлеб в микроволновке. Наделаем сэндвичей.



После ланча Хани помогла Стиву помыть посуду, испытывая легкую гордость, что они сумели без происшествий накормить подопечных. Не бог весть что, конечно, но тарелки быстро опустели, а резиденты быстро наелись.



Хани устало присела на стул.



– Неплохо вышло, да?



Стив поднял голову от раковины и задал вопрос, повергший Хани в ужас:



– А на ужин что подадим?



Радость от успеха лопнула как мыльный пузырь.



– Понятия не имею. Что в плане?



– Жареная свинина.



– Где мы ее возьмем? Что еще можно сделать?



Она принялась изучать содержимое холодильника. Горы ветчины, овощи, сыр. Упаковки рубленого мяса. Стив подошел и встал рядом.



– Похоже, Патрик собирался сделать запеканку с картофелем. Он разморозил мясо.



– Умеешь ее готовить? – с надеждой спросила Хани.



Тощий Стив изобразил жуткую сосредоточенность – что ему не особо шло.



– Там точно должно быть пюре, – наконец изрек он.



Хани вздохнула. Это она и без него знала. Открыв отделения для овощей, она нашла лук и чеснок.



Лук, чеснок, рубленое мясо. Может…



– Стив, ты когда-нибудь готовил болоньезе?



Он задумался и кивнул.



– Там точно есть рубленое мясо.



Хани вытерла о фартук вспотевшие ладони и достала мясо, от души надеясь, что помнит уроки Хала. Ранее она нашла в шкафу банки с томатом и упаковки пасты. Итак, оставался шанс, что, возможно, ей все-таки удастся выкрутиться.



***



В начале девятого Хани открыла дверь и вползла в освещенный коридор, измотанная, но все еще в эйфории от похвал резидентов. Пришлось обойтись без панчетты и прочих изысканных ингредиентов, но вкус не сильно пострадал. На этот раз Хани не стала добавлять вино, зато хорошенько приправила соус. Ужин получился достойным, даже очень, раз уж Билли умял две с половиной порции. Десерт был еще проще – взбитые сливки с клубникой из магазина за углом, но даже они заслужили одобрение подопечных, с пониманием отнесшихся к тяготам военного времени.



Хани с тоской глянула на дверь Хала. Вот кто без проблем накормил бы резидентов.



– Хал? – Ее голос был едва слышен в холодном пустом коридоре. – Хал.



Он, как обычно, не ответил, но Хани это не остановило. Она рассказала ему о вчерашнем скандале, о неожиданном уходе Патрика, о том, как Тощий Стив сжег тосты, и ей пришлось занять место шеф-повара. Даже в тишине Хани практически слышала мысли Хала, мол, вот и очередное подтверждение ее комплекса правильной девочки. Она поведала, как выкрутилась с ланчем, похвасталась успехом, который снискал ее болоньезе, и почти со смехом рассказала о взбитых сливках из баллончика.



– Бог знает, что мне завтра делать. Стив сообразит завтрак, пока я открываюсь, но рассчитывает, что в десять часов я снова к нему присоединюсь. Не думаю, что они захотят два дня подряд есть болоньезе. В холодильнике есть здоровенная упаковка куриных грудок. Вот только какого черта мне с ними делать?



Хал предсказуемо не ответил. Хани даже не знала, впечатлил ли его рассказ или утомил. Пару минут спустя она затащила себя в квартиру, разогрела в микроволновке ужин и отключилась.



***



На следующее утро, выходя из дома, Хани застыла как вкопанная, услышал сквозь дверь голос:



– Запеки их.



– Хал?



– Куриные грудки. Разложи их на противни вместе с консервированными томатами и чесноком, добавь травы, если есть. Не забудь приправы. Накрой фольгой, и пусть томятся несколько часов. Запомнила?



У Хани так билось сердце, что она едва могла дышать.



– Разложить грудки поверх консервированных томатов. Добавить чеснок и специи. Накрыть фольгой и оставить томиться, – медленно повторила Хани.



– Подавай с вареным рисом и овощами, – прибавил Хал.



Она подошла к его двери и прижала ладонь к прохладной древесине. Затем повернула голову и прислушалась. И, кажется, почти уловила его дыхание.



– Спасибо, – тихо поблагодарила она.



– Только не убей никого. Твой хренов образ матери Терезы сильно пострадает, если кто-то из них подавится куриной косточкой.



Глава 19



Хал сел на пол в своем коридоре. Вчера он был рад услышать, как Хани возится с замком, хотя в жизни не признался бы, что волновался из-за ее позднего возвращения. А потом она остановилась у его двери и рассказала о своем дне – очередной последовательности невероятных событий, от которых Хал за голову хватался и гадал, как Хани и ее окружение вообще умудрились все это пережить. Сначала она стала героиней местной газеты. Потом встретилась с совершенно непонятными мужиками только потому, что они играют на пианино. А теперь исхитрилась накормить тридцать пенсионеров, хотя себе-то еле-еле готовила. Казалось, Хани каждое утро встает и воспринимает жизнь как фейерверк – потенциальную угрозу здоровью вкупе с высокой вероятностью украсить чье-то существование. Только вчера она украсила существование Хала самим своим присутствием, а он отплатил ей, рассказав простенький рецепт для «чайников». Похоже, Хал в большом долгу.



***



– Тощий Стив после проверки забыл закрыть курицу обратно, поэтому получилось суховато, но в целом неплохо.



– Я бы этого Тощего Стива выкинул пинком под зад, – сообщил Хал, слушая вечером отчет Хани за день.



Она пришла часов в восемь (снова поздно), устало окликнула его, и на этот раз он не стал ее игнорировать. Любопытство взяло верх над упрямством. Все-таки она готовила, а Хал был шеф-поваром.



– Смеешься? Стив – единственное, что стоит между мной и голодной смертью резидентов. Он знает больше, чем про себя думает, ему просто надо расслабиться и довериться своим инстинктам. А по добру ему нужен хороший учитель.



Хал сильно подозревал, что именно поддержка Хани вдохновляла Стива – он сам часто видел подобное на профессиональной кухне. Видел шеф-поваров, окрыленных похвалой, и бедняг, сломленных критикой.



– Тебе тоже нужно довериться своим инстинктам, Хани. Они хороши.



Никакого остроумного ответа не последовало. На самом деле Халу показалось, что Хани тихонько всхлипывает. Он не смог сдержаться, встал и взялся за ручку двери, готовый открыть.



– Ты что, плачешь?



Да уж, не особо тактично. Вот только она и правда плакала.



– Это все ты виноват. Сказал мне доброе слово, а я так устала, а тут еще Тощий Стив чуть ужин не испортил…



Хал попытался сопоставить три куска информации, затем вздохнул и открыл дверь.



– Чай хочешь?



Она хлюпнула носом.



– Ага.



Он повел ее за собой на кухню.



– Хочешь, я заварю? – неуверенно спросила Хани.



– Отвали. Сам сделаю. Иди сядь пока в гостиной.



Дожидаясь, пока закипит чайник, Хал сделал ей сэндвич, а потом принес все на кофейный столик.



– Ты не должен…



По крайней мере, судя по звукам, плакать она перестала.



– Ешь уже, – грубо оборвал Хал.



Сэндвич с курицей, бри и салатом, конечно, не бог весть какое угощение, но хоть что-то он мог ей предложить.



– Вкусно, – некоторое время спустя сообщила Хани. – И чай хороший.



– Тебе лучше? – спросил Хал, хотя уже по голосу понял ответ.



– Немного. Спасибо.



– Виски хочешь?



– Лучше не надо, – рассмеялась она, а потом осеклась. – Хочешь скажу, чего я действительно хочу?



Опасность. Хал нюхом ее учуял. Волоски на шее встали дыбом.



– Хани…



Ее теплая и мягкая ладонь легла ему на колено, а пальцы стали поглаживать кожу в прорехе джинсов.



– Не следовало мне тебя приглашать, – тихо заметил он.



– А мне не следовало подходить к твоей двери после того, как ты так меня разозлил. Похоже, мы квиты. Не получается держаться от тебя подальше.



– Старайся сильнее, – нахмурился он, отвлекаясь на прикосновения ее пальца к его коленной чашечке.



– Я кое-что придумала. У меня есть для тебя предложение, – храбро заявила она и затаила дыхание.



Хал с трудом сглотнул.



– Какое?



Она сглотнула еще громче. Собралась с духом.



– Одна ночь, Хал. Ни свиданий, ни обязательств. Одна ночь. Покажи мне, что такое настоящий секс.



Черт, черт, черт. Как заставить себя сказать одно, когда думаешь другое? Хал понятия не имел, поэтому счел за лучшее промолчать.



– Знаю, ты против отношений. Мне они тоже не нужны. На самом деле, как по мне, из нас бы вышла ужасная пара. Я не прошу романтики, только секс. Бог знает почему, но когда ты меня касаешься, мне лучше, чем было с другими мужчинами. – Она пожала плечами, словно сама не понимала, в чем же дело. – Моему телу ты нравишься. – Ее голос сорвался, выдавая нерешительность, но проник во все уголки души Хала.



Хани придвинулась ближе, и Хал не смог отстраниться, потому что отчаянно хотел того же. А когда она коснулась его щеки, повернул голову и, повинуясь инстинкту, поцеловал ее ладонь. Ну какой мужчина смог бы отказаться от предложения переспать с прекрасной податливой женщиной? Особенно той, чьи руки сейчас обвили его шею, а губы оказались в миллиметре от его губ? Ни единого шанса устоять.



– Хани, мы уже это обсуждали, – пробормотал он ей в рот.



– Ты обсуждал, – выдохнула она, гладя его волосы и приоткрывая губы.



– Это плохая затея, – выдавил Хал, уже лаская ее языком.



Хани низко застонала и прильнула к нему.



– Это ты так думаешь.



Хал ее обнял, и она прижалась грудью к его торсу. Идеально.



– Для плохой затеи это слишком приятно. – Ее дыхание участилось. Хани прикусила губу Хала, затем лизнула. – Просто целоваться с тобой лучше, чем заниматься сексом с кем-либо другим.



– Хани, – выдохнул он, не зная, собирается ли остановить соблазнительницу или просто хочет произнести ее имя.



– Назначь срок, Хал, и я твоя. Завтра. Сегодня. Прямо сейчас. Покажи мне. Пожалуйста.



Она перемежала слова поцелуями, нежными и сладкими. Халу так хотелось согласиться, опрокинуть ее на диван и раздеть. Он уже представлял себе, каково это будет. Она права. Он мог разжечь ее желание так, чтобы Хани трепетала и неминуемо испытала бы оргазм. Просто исключительная девушка, и было потрясающе чувствовать себя тем, кто способен дать ей то, что не может никто другой. Пьянящее ощущение, головокружительное.



– Мы не можем продолжать в том же духе, – выдавил Хал, обхватывая ее лицо ладонями. – Потому что, как бы я ни хотел сказать «да», а ты, блин, понятия не имеешь, насколько мне этого хочется, правда в том, что ты себя обманываешь. Одной ночью ты не ограничишься.



– Я смогу, – настаивала Хани. – Одна ночь, Хал. Ни лжи, ни обещаний, ни отношений. Да мы даже друг другу не нравимся.



Ее язык говорил одно, тон – другое.



– Ты не такая, Хани.



– Значит, стану. С тобой.



– Лгунья.



Хани раздраженно топнула, схватила его за руку и прижала к своей груди.



– Чувствуешь, как у меня бьется сердце? Наверняка, чувствуешь, потому что у меня сейчас просто чертов приступ случится. Я свое предложение не с потолка взяла, а с той самой ночи обдумывала. – Она сглотнула и продолжила: – Хал, если ты не согласишься, я пойду на улицу и перепихнусь с первым встречным! И виноват будешь ты! Я не шучу. Вся моя жизнь стоит на кону и по большей части зависит от тебя. Ты разбудил мое тело, и я не смогу уснуть, пока кто-нибудь не споет мне чертову колыбельную! – За время этой страстной речи ее голос взлетел на октаву выше. Хани словно в дискуссионном клубе выступала. – Я хочу, чтобы это был ты, но богом клянусь, если упрешься – найду другого, причем скоро.



Наконец она выдохлась, и Хал сжал ее трясущиеся плечи.



– Не надо. Ты ведь не серьезно.



– О, совершенно серьезно, – жарко выдохнула Хани. – За эти несколько недель я через столько прошла. Пианисты. Кампании. И ты, Хал, ты кричал, ругался и целовал меня, как никто другой. Разве плохо, что я тебя хочу?



Хал редко лишался дара речи, но это был как раз такой случай. Она и правда серьезно. Клубничка, красивая чокнутая соседка, его хотела – вернее, хотела, чтобы он научил ее кончать.



– Ты ведь понимаешь, насколько странно это звучит? – через минуту спросил он, потерев заросшую щетиной щеку.



– Да.



Сознавая, сколько зависит от того, что он скажет, Хал осторожно подбирал слова.



– Я подумаю над твоим предложением, хорошо? Просто пообещай, что не рванешь таскать в дом незнакомцев.



Хани фыркнула.



– А ты не сильно торопишься облегчить мне жизнь.



Хал боролся с искушением. Ему не хватало секса, близости теплого тела, ослепительных оргазмов. Хани тоже пробудила его тело, вот только Халу хотелось не упасть в кровать, а сбежать подальше. Если дать ей желаемое, то он быстро окажется там, где не хочет быть. В месте, куда Хал закрыл дверь, закрыл и заколотил наглухо. Открыть его было бы грандиозной ошибкой, но сказать Хани «нет» тоже неправильно. Хал оказался между молотом и наковальней или, в его случае, между дверью и мягким, соблазнительным, пахнущим клубникой телом. Он переехал сюда, надеясь обрести покой, спасти остатки рассудка, погрузиться в забвение и научиться жить заново. Просто не ожидал встретить здесь Хани.



Хал поднялся и помог ей встать. А потом отвел через коридор прямиком к ее жилищу.



– Вот. Я тебя проводил. Сегодня никаких незнакомцев, договорились?



Хани все не отнимала свою теплую ладонь. Хал почувствовал, как она поднялась на цыпочки и легко коснулась его губ.



– Ты сказал, что любое свидание должно заканчиваться поцелуем.



– Это же не свидание.



– Ты приготовил мне ужин.



– Видишь? А только что говорила, мол, никаких свиданий, никаких сложностей. Сказал же, что ты не удержишься.



– Удержусь. Я женщина, умудрённая жизненным опытом, – улыбнулась Хани.



В своей жизни Хал знал много таких, и Хани явно к ним не относилась. Он даже некогда любил такую «умудренную» – и она стала одной из причин, почему он наглухо закрыл пресловутую дверь. Мог ли Хал ее приоткрыть и временно впустить Хани так, чтобы наружу не вырвалось все то, что там скрывается? Горечь отторжения, разочарования, сознание, что он больше не подходит на роль мужа, отца? Хал был сломлен. Ослепшие глаза, разбитое сердце.



Он прижался губами ко лбу Хани:



– Иди спать.



Она едва заметно кивнула.



– Обещаешь подумать над тем, что я сказала?



Он ответил ей таким же кивком.



– Спать.



Лишь вернувшись к себе, Хал опустил руку и обнаружил на столике в коридоре темные очки. Они служили ему защитой, но за весь вечер он о них и не вспомнил.



Глава 20



– Может, пойдешь со мной? – прошептала Люсиль на следующее утро, нервно перебирая нить ярко-голубых бус и умоляюще глядя на Хани.



Та посмотрела на Мими, болтавшую с посетителем, и попыталась придумать такой ответ, чтобы не обидеть ни одну из сестер. Плохо уже то, что Люсиль тайно встречается с братом, не хватало еще тащиться вместе с ней.



– Люсиль, а не лучше все-таки рассказать Мими? Если сознаешься потом, будет в десять раз хуже. Вдруг она захочет пойти с тобой?



– Не захочет. Она вообще со мной о нем не говорит. Я пыталась, Ханисакл, но тщетно. Она меня не остановит. – Люсиль нервно глянула на сестру, которая как раз показывала молоденькому студенту, как завязывать виндзорский узел на предстоящее собеседование.



– Знаю. Только учти, что с этими тайнами ссоры вам не избежать.



– Я расскажу ей, как только смогу, – пообещала Люсиль. – Просто хочу увидеть брата. Что тут плохого?



Ничего, и Хани прекрасно понимала желание подруги встретиться с новообретенным родственником. Письмо открыло ящик Пандоры, и просто так обратно его не закроешь. В какой-то мере ситуация напоминала Хани предложение, которое она вчера сделала Халу. Люсиль просила о помощи, потому что нуждалась в ответах, – и Хани тоже. Подвешенное состояние утомляло. Возможно, если она поможет Люсиль, а Хал ей, они все смогут двигаться дальше и вернуться к нормальной жизни.



– Пообещай, что поговоришь с Мими, как только мы вернемся.



– Обещаю, – кивнула Люсиль. – Спасибо, Хани, ты чудо.



Глядя на Мими, чудом себя Хани не считала. Она оказалась в западне и постаралась не задумываться, а не то же ли самое испытывал вчера Хал.



***



Позже днем Хани стояла на торговой улице, высматривая в толпе Нелл. Подруга прислала ей странное сообщение, своего рода призыв о помощи.



«Срочно. Встречаемся у того секс-шопа на Хай-стрит в четыре часа. Потом все объясню. Нелл».



Хани аж дважды перепроверила имя отправителя. Получи она такое от Таши – глазом бы не моргнула, но для Нелл подобное поведение совершенно нетипично.



– Вот ты где, – возникла рядом подруга в своем строгом учительском костюме. – Спасибо огромное. Мне нельзя идти туда одной, вдруг кто увидит. А так смогу сказать, мол, просто вместе с тобой зашла.



Хани закатила глаза.



– Вот спасибо, дорогая. Вообще-то у меня тоже репутация есть, если что.



– За тобой не следит школьная мафия. Поверь, хоть малейший намек на скандал – и меня тут же вызовут на ковер.



Хани посмотрела на стоящий в витрине секс-шопа манекен в школьной униформе и постаралась не рассмеяться.



– Итак, за чем мы пришли?



– Сегодня моя очередь, – пояснила на ухо Нелл.



– В смысле?



– Покупать что-то новое, – кивнула на магазин подруга. – Для нашей… коллекции.



– А-а. Понятно. – Хани засомневалась, хочется ли ей помогать Нелл выбирать очередную секс-игрушку, но… – Ладно, пойдем. Заглянем в тот отдел за занавесом?



Оказавшись в магазине, Нелл оглядела полки куда более опытным взглядом, чем в последний раз.



– Возможно.



Они прогулялись по отделу нижнего белья, где висело все от светлого кружева до яркого нейлона, на любой вкус. Хани задержалась у бледно-персикового шелкового комплекта, красивого, сексуального, но не вульгарного. Интересно, Халу понравилось бы? Было так легко представить, как он с удовольствием касается тонких лямок лифчика, шелковых чашечек, тонкого как паутинка кружева. Проигрывая сцену в голове, Хани автоматически нашла на вешалке свой размер и с комплектом в руке прошла вслед за Нелл в зону строго для взрослых.



– Есть мысли, что искать? – спросила Хани.



Нелл растерянно покачала головой.



– Без понятия.



Хани осмотрела забитые под завязку полки.



– Наверное, тебе лучше было позвать с собой Ташу. Она бы за секунду придумала.



Нелл рассмеялась.



– Пожалуй. Только боюсь, она заставила бы меня купить что-нибудь совсем немыслимое.



Бродя среди стендов, Хани задумчиво взяла черную повязку на глаза, совершенно позабыв о постельной дилемме Нелл. Пропустив черный шелк между пальцами, она представила, как Хал завязывает его у нее на голове, временно ставя их в одинаковые условия. Нелл с улыбкой забрала у Хани повязку.



– Ты просто спасительница. Идеально.



Глядя вслед подруге, Хани после секундного замешательства торопливо схватила вторую повязку и пошла следом.



***



Этим вечером Хал на ее появление не отреагировал, но когда Хани в одиннадцать часов пошла спать, то услышала движение в коридоре и стук в дверь.



– Не открывай, – приказал Хал. – Просто слушай.



Хани застыла как вкопанная, положив ладонь на створку.



– Я подумал над твоим предложением, – низким уверенным голосом заговорил сосед.



– И? – Хани закусила губу и, сама того не замечая, скрестила пальцы за спиной. – Что ты решил?



Он помолчал.



– Когда ты грозилась, мол, если я не соглашусь, ты пойдешь и найдешь другого, это ведь не шутка была?



– Нет, Хал, я не собиралась блефовать, – вздохнула Хани, упершись лбом в дверь.



– Ни свиданий, ни отношений. Одна ночь – и потом мы эту тему больше не поднимаем.



Пораженная, Хани прикрыла рот рукой и потянулась к ручке двери.



– Я же сказал тебе – не открывай! – рявкнул Хал, удерживая ручку с той стороны.



Хани так хотелось его сейчас увидеть, но он явно был категорически против.



– Ладно, – сказала она, опустив руку. – Хал… когда?



Он снова затих, а потом проворчал:



– Я приду к тебе в пятницу.



Хани с трудом сглотнула. До пятницы еще три ночи.



– Значит, в пятницу, – едва слышно подтвердила она.



– Это не свидание, – предупредил Хал.



– Я поняла, – нервно ответила Хани.



– Постарайся до этого времени не кидаться на незнакомцев.



Хани услышала в его голосе сдержанное веселье.



– Ладно. – А когда он пошел прочь, крикнула вслед: – Хал… закуски покупать?



Его молчание длилось дольше, чем она ожидала.



– Никаких закусок, Ханисакл. Никакой ерунды. Купи виски, если неймется сходить в магазин. Вот как все будет: я прихожу, мы занимаемся сексом, я ухожу к себе. Все ясно?



– Да, – подтвердила Хани, гадая, какая нелегкая ее дернула предложить закуски.



Она вообще это слово в жизни не произносила.



– Я пошел. Сделай одолжение: больше ни слова.



Хани зажмурилась и кивнула.



Ему и правда надо домой, а ей точно нужно заткнуться.



Глава 21



– Это здесь?



Хани посмотрела на большой ухоженный дом с террасой и блестящей зеленой дверью. Подобные дома агенты по недвижимости называли «резиденцией джентльмена». Внутри в вестибюле наверняка стоят вазы с цветами.



– Красиво, правда? – спросила Люсиль, разглядывая сверкающие окна. – Пойдем, постучим?



Хани сжала руку подруги и улыбнулась.



– Ну мы же не за тем в такую даль забирались, чтобы просто на висячие корзинки посмотреть.



– Кстати, очень милые. Интересно, он сам в них цветы сажал? Я с растениями не лажу, а вот Мими их обожает. Поразвела кучу на подоконниках. Как говорится, золотые руки.



Люсиль явно пыталась провести параллели между любимой сестрой и обретенным братом и найти общие черты, чтобы потом проще было переубедить Мими. Определенно подруга твердо настроилась сдержать свое слово и поговорить с сестрой.



– Идем, – сказала Хани, мягко подталкивая Люсиль к дому. – Наверняка он в сто раз больше волнуется. У тебя есть Мими и воспоминания о родителях. А он всю жизнь прожил сам по себе.



Люсиль кивнула и расправила плечи.



– Пойдем поздороваемся с ним.



Им не пришлось долго ждать у двери. Стоило Люсиль нажать на звонок, как на пороге возникла темноволосая опрятная женщина.



– Должно быть, вы Люсиль, – дружелюбно улыбнулась она. – Я Кэрол, помощница Эрни. Пожалуйста, входите.



Внутри дом оказался таким же ухоженным, как снаружи, чистым и светлым. Блестящие плиты пола, полированное дерево. В солнечной гостиной, куда и отвела гостей Кэрол, на кофейном столике стояли свежие цветы.



– Эрни сейчас придет. А пока сделать вам чай или кофе?



Хани покачала головой, а Люсиль кивнула. Кэрол широко улыбнулась.



– Эрни сегодня тоже такой. Ни с чем не может определиться. Не думаю, что он вообще ночью спал. Я сегодня застилала его кровать, так покрывала едва тронуты.



– Я же тебе сказала, – прошептала Хани, оставшись с Люсиль наедине. – Он переживает не меньше твоего.



– У меня помада не размазалась?



Сидя на диване рядом с Люсиль, Хани практически чувствовала, как та дрожит. Подруга уже дважды справлялась о своей помаде.



– С ней все отлично, прическа прекрасная, а платье очень тебе идет. Люсиль, расслабься, пожалуйста.



Когда в коридоре послышался тихий гул мотора, обе подняли головы. Пару секунд спустя в гостиную въехал человек в инвалидной коляске. Эрни. Хани почему-то не задумывалась, как он может выглядеть, но выяснилось, что с Мими его объединяет не только любовь к растениям. Эрнест был ее мужской копией. Люсиль ахнула, и Хани передала ей платок, чтобы вытереть текущие по щекам слезы.



– Жаль, Мими этого не видит, – пробормотала подруга, вставая на ноги, потому что Эрни этого не мог.



Он нажал на кнопку и вырулил на середину комнаты. С комком в горле Хани смотрела, как Люсиль впервые в жизни обнимает брата.



– Столько лет прошло, – произнес Эрнест сильным голосом, не вяжущимся с больным телом. – Я всю жизнь этого ждал, Люсиль.



– Я понятия не имела, – прошептала та, отстранилась и посмотрела на брата. – Ты просто копия нашей сестры Мими. Правда, Хани?



Эрни посмотрел на вторую гостью. Хани улыбнулась и кивнула.



– Точно. Просто невероятно.



– Прости, Эрни, я совсем позабыла про манеры! – воскликнула Люсиль. – Это Ханисакл.



– Твоя… внучка? – с надеждой спросил Эрнест.



– Нет. Хотя по сути да, – ответила Люсиль.



Ком в горле Хани грозил прорваться наружу потоком слез. Она пришла сюда поддержать подругу и не ожидала, что так расчувствуется сама. Встав с дивана, Хани легко коснулась плеча Люсиль.



– Я оставлю вас вдвоем? Схожу попью чаю.



Люсиль кивнула, не выпуская руку брата.



– Хорошо. Нам о многом надо поговорить, да, Эрни?



Хани вышла из дома и обнаружила сидящую на ступенях Кэрол. Та обернулась на звук открывшейся двери.



– Пусть побудут вдвоем, – кивнула назад Хани.



– Да, им столько нужно обсудить. – Кэрол закурила сигарету и протянула пачку Хани.



Та покачала головой.



– Нет, спасибо. Ничего, если я присяду?



Кэрол убрала пачку в карман плаща и махнула рукой.



– Да пожалуйста.



Хани плюхнулась рядом, и Кэрол переложила сигарету в другую руку, подальше от гостьи.



– Извините. Дурная привычка. Они ментоловые, хотя какая разница. Эрни меня за них уже столько лет шпыняет.



– Вы давно у него работаете?



Кэрол кивнула.



– Уже лет двадцать. Он мне ближе, чем моя родная семья.



Хани провела пальцем по трещине в ступени. Похоже, они тут прощупывают друг друга так же, как Эрни с Люсиль внутри дома. Прямо как боксеры и их помощники по разным углам ринга. Хани прекрасно понимала, что такое, когда друзья ближе родных: Люсиль и Мими уже несколько лет выступали в роли ее приемных тетушек.



– Жаль, что вторая сестра не смогла прийти, – тихо заметила Кэрол.



Хани постаралась подобрать нейтральные слова.



– Для них обеих письмо Эрни стало потрясением. Мими придет. Она… упряма, вот и все. Думаю, ее ошеломила сама новость о том, что у их матери был еще один ребенок.



Кэрол склонилась и выкинула сигарету в спрятанную у стены пепельницу. Помощница явно частенько тут курила.



– Я понимаю. Эрни уже лет сорок о них знал. У него было больше времени свыкнуться с мыслью.



Хани смущенно нахмурилась.



– Можно узнать, почему он не попытался встретиться с ними раньше?



Кэрол повернулась к собеседнице.



– Он пытался. Написал своей матери. Их матери.



– Правда? Но…



– Она ответила. Написала, что не желает с ним общаться. Что оставила все это в прошлом и не желает откапывать обратно на свет божий.



– Ого. Как печально.



Мими и Люсиль наверняка тоже будут в шоке, узнав о поступке родительницы.



Хани с Кэрол еще посидели на солнышке, каждая переваривая услышанное.



– А Эрни всегда пользовался коляской? – спросила Хани, пытаясь ради подруг разузнать о жизни их брата.



Кэрол покачала головой.



– Ранило во время войны. Ему тогда было двадцать три. С тех пор он инвалид.



– И никогда не женился, не завел детей? – осторожно поинтересовалась Хани, боясь, как бы ее расспросы не показались бестактными.



– Нет. Он почти не покидал дом. Так жаль. Эрни провел здесь всю жизнь, запершись после войны в личной башне из слоновой кости. Пришел домой, закрыл двери – и все.



Хани покачала головой. Эрни казался добрым, приятным человеком. Какая несправедливость, что он стал затворником. У нее на глаза навернулись слезы. Эрни уже не помочь, но будь она проклята, если позволит Халу обречь себя на такое же существование.



– Насколько я знаю, его приемные родители были хорошими людьми, но больше у него никого не осталось, – продолжила Кэрол. – Я единственный его собеседник, кроме физиотерапевта, который приходит днем. – Ее лицо помрачнело. – Здоровье Эрни уже не то, что прежде.



Бедняга. Похоже, жизнь крепко его побила. Как же здорово, что ему хватило мужества написать Люсиль и Мими, и как жаль, что последней сейчас тут нет. Оставалось надеяться, что она изменит мнение после того, как Люсиль ей все расскажет.



– И все-таки, почему он решил снова испытать судьбу? Сейчас, после стольких лет?



Кэрол тяжело вздохнула и опустила глаза.



– Как я и говорю, его здоровье не очень, и лучше уже не будет. Он одинокий человек.



Судя по лицу помощницы, за ее словами таилось куда большее. Кэрол явно была так же бесконечно привязана к Эрни, как сама Хани к Мими и Люсиль.



«Я бы извелась, заболей любая из них».



Хани не стала торопить собеседницу, давая той возможность собраться с мыслями.



– За последний месяц Эрни привел все дела в порядок. Думал, я не замечу. Куда там. Честно говоря, я не поддерживала его решение написать сестрам. Очередное разочарование – последнее, что ему нужно.



Хани в который раз пожалела, что Мими этого не слышит.



– Эрни за всю жизнь дурного слова не сказал о матери. Вы о ней что-нибудь знаете? – спросила Кэрол.



Хани постаралась припомнить обрывки разговоров с Мими и Люсиль. За прошедшую неделю сестры иногда делились давними воспоминаниями.



– Насколько я поняла, она была певицей. Мими и Люсиль не отзывались о ней плохо, но у меня сложилось впечатление, что она отчаянно жаждала славы, но так ничего и не достигла.



– Очаровательно, – тихо фыркнула Кэрол. – Слишком амбициозная, чтобы оставить своего первенца.



– Я не знаю всех деталей, только то, что она была молодой и незамужней. Наверное, внебрачный ребенок по тем временам вызвал бы серьезный скандал и перечеркнул ее шансы на карьеру. – Хани печально улыбнулась. – Тогда у них не было «X-фактора».



Кэрол скривилась.



– Пожалуй, это к лучшему.



Они еще долго сидели вдвоем на солнце и гадали, что же происходит в доме.



– Я постараюсь поскорее привести сюда Мими, – пообещала Хани.



Кэрол кивнула, не поднимая глаз.



– Будь добра. Как можно скорее.



Кивнув, Хани отвела взгляд. Непременно. Ради обоих мужчин, выбравших судьбу затворников.



Глава 22



Утро пятницы выдалось серым и холодным, но Хани проснулась рано и в поту.



Сегодня. Ночью. В пятницу. Та самая ночь с Халом. В попытках не накручивать себя, Хани никому об этом не рассказала. Ни Таше, ни Нелл, ни Люсиль и Мими. Может и зря, ведь съеденный завтрак уже через пять минут попросился обратно. Хани жутко нервничала. Таша прекрасно разрядила бы ситуацию хорошей шуткой, но сейчас находилась где-то на высоте девяти километров над землей и помочь не могла. Нелл… Нелл, скорее всего, развлекается с Саймоном, поэтому тоже отпадает. Ну а уж обсуждать такую затею с Мими и Люсиль совсем неудобно. Довериться было некому. Разве что тому единственному, кто и так обо всем знал. Халу. Но что, спрашивается, ей делать? Постучать к нему… а дальше? Спросить, не передумал ли Хал насчет секса? Хани состроила себе рожицу в зеркале, накинула плащ и вышла из квартиры.



***



Сидя у себя, Хал услышал, как дверь напротив открылась и закрылась, а потом раздались шаги Хани. Он уже мог различить, идет она на выход или к нему, и сегодня соседка на миг замерла у своей квартиры. Решала, куда отправиться? Собиралась с духом? Может, ему осмелеть? Хала мучило дурное предчувствие. Тело мгновенно приходило в возбуждение от сознания, что Хани его хочет, а разум кричал, мол, это все ошибка космических масштабов. Он коснулся холодной ручки, но остановился и замер, затаив дыхание. Если Хани подойдет к его двери, он откроет и все отменит. Если же ко входной, то…



В разгар его терзаний хлопнула входная дверь, и Хани ушла на работу, лишив Хала роскоши выбирать. Она ничего не отменила, он тоже.



Хал с радостью приветствовал знакомое ощущение, охватившее тело, словно старый знакомый. Адреналин. То, чем Хал жил до аварии. То чувство, когда вот-вот сделаешь какую-то невероятную глупость, и нужна безумная храбрость, чтобы сигануть с обрыва.



Вот только не всегда внизу тебя ждет мягкое приземление. Иногда это и правда невероятно глупо. Иногда способно сломать тебе жизнь. Проблема заключалась в том, что Хал не знал, куда его заведет эта авантюра.



Несколько часов спустя Хани вернулась и прошла прямиком к себе.



«Я смогу». Есть способ дать ей желаемое со своим минимальным участием. Вероятно, Хани не особо понравится, но его игра – его правила.



Хал потянулся за бутылкой виски.



***



Хани весь день провела в состоянии лебедя: спокойная снаружи и дерганая внутри. Сердце бешено билось, ускоряясь каждый раз, как она вспоминала о предстоящей ночи. Голова вообще не работала. Когда из агентства прибыл шеф-повар на помощь Стиву, Хани с облегчением выдохнула, потому что мозг хотел думать только о Хале и ни о чем больше. Что надеть? Где все произойдет? Утром она сменила простыни, чтобы заполнить время между тошнотой и уходом на работу. Наверное, лучше всего устроиться на диване. Тогда можно естественно перевести беседу в горизонтальное положение. «Как прошел день, дорогая? – Хорошо. – Вот и славно, давай перепихнемся».



В конце концов Хани решила ничего не планировать. Пусть Хал всем заправляет. Все-таки он учитель, а она ученица. Когда в восемь часов Хал наконец пришел, Хани пребывала на грани истерики и отчаянно мечтала выпить для храбрости.



– Блин, – прошептала она, застыв как вкопанная. – Блин!



Сердце грохотало в груди почти так же громко, как Хал стучал в дверь. Он здесь. Не забыл, не отыграл назад. Стоит там, и надо его впустить.



– Иду! – застенчиво крикнула Хани, затем прочистила горло, зажала рот, чтобы не ляпнуть «пока не передумала» и открыла соседу.



– Ханисакл, – сказал он, и от одного этого ей захотелось выдохнуть «возьми меня».



Хал выглядел как обычно, но все же немного иначе. Чуть менее ворчливая версия себя самого. Вероятно, дело в том, что он надел с джинсами не футболку, а рубашку – того же иссиня-черного цвета, что и волосы, которые Хал попытался укротить.



– Мне войти, или ты предпочитаешь сделать все в коридоре?



Хани запоздало поняла, что так и не пригласила гостя в дом.



– Извини… извини. Проходи, пожалуйста.



В гостиной Хал сел на диване. Хани замялась, выбирая между диваном и креслом. Кресло победило.



– Если, конечно, ты не ожидаешь, что я подарю тебе оргазм с расстояния трех шагов силой мысли, придется сесть поближе.



Хани нервно рассмеялась.



– Ха. Ага. Не хочешь сперва, гм, выпить?



– Уже выпил, но ты не стесняйся. Судя по голосу, тебе не помешает.



– Разве? – переспросила она, прекрасно понимая, что он прав. – Да все нормально. В полном порядке. Спокойна, как сарай. – Хани пересела на другой конец дивана. – Видишь? Я тут, совершенно хладнокровна. – После минутного неловкого молчания она снова вскочила и ринулась на кухню: – Пойду выпью.



Оказавшись одна, Хани три раза стукнула лбом о дверцу холодильника, отругала себя и вернулась с двумя большими бокалами красного.



– Я купила вина, – сообщила она, ставя ношу на стол. – Шираз. Австралийское.



– Хоть закусок не принесла? – сухо спросил Хал.



– Нет. – Хани присела рядом с ним, стараясь не касаться и жалея, что не работает телевизор, потому что тишина мучила, а теперь включать его было бы грубо, словно Хал ее утомляет.



Он отпил вина, и Хани последовала его примеру.



– Ну, как прошел день? – спросила она, чувствуя себя глупо.



Хал медленно снял очки и неверяще уточнил:



– Серьезно? Ты так это хочешь сделать? А потом что, о погоде поговорим?



– Хал, это просто беседа.



– Я сюда не беседовать пришел. Пошли в спальню.



Ого.



– Полегче, пещерный человек. А то еще на плечо закинешь. – Когда ответа не последовало, она встала и проворчала: – Ладно, принесу вино туда.



Хал пробрался в спальню и сел на краю кровати, словно экспонат в выставочном зале. Большая темная мрачная фигура в светлой комнате.



Поставив бокалы на тумбочку, Хани нервно оглядела Хала.



– Что на тебе надето? – спросил он.



Она удивленно распахнула глаза. Хал в мгновение ока переключился с пещерного человека на любителя секса по телефону. Ну и как отвечать?



– Э… ну, я в черном платье с молнией по всей спине, чтобы проще было снимать, – промурлыкала Хани, крепко зажмурившись от смущения. – И… у меня новое белье. Я выбрала его для тебя. Оно…



– Просто сними все и ложись на спину.



Хани взяла бокал, одним махом все выпила и села на другой край кровати. Последний раз ей такое говорил гинеколог.



– Хал. Давай ляжем рядом, но я пока в одежде. Для меня мы слишком спешим, ясно?



Хани как-то не предполагала, что об этом придется говорить. Предыдущие встречи с Халом были медленными и сексуальными, но сегодня все шло не так.



Она улеглась на подушках, и Хал устроился рядом, уставившись в потолок.



– Довольна?



– Не особо. Мы сейчас похожи на глубоко женатую пару.



– Если разденешься – будет намного проще.



Наряжаясь к вечеру, Хани подсознательно рассчитывала доставить ему тактильное удовольствие, чтобы Хал наслаждался, снимая с нее платье и белье.



– Я… я купила повязку на глаза. Хочешь, надену?



Господи, она слово официантка в кафе, интересующаяся, не добавить ли двойную порцию сливок в эспрессо.



– Не особо. Раздевайся.



Ну вот. Совсем не впечатлился.



– Может, хоть поцелуешь сперва?



Хал помедлил.



– Я как-то не рассчитывал.



– Что?



– Ну это же не свидание, помнишь?



– Но ты же не к проститутке пришел! Поцелуй меня! Я на сто процентов уверена, что без поцелуя не кончу.



Хал вздохнул, перекатился так, что наполовину накрыл ее собой и вдавил в матрас. Затем склонил голову и слегка коснулся губами ее губ, задержавшись всего на пару мучительных мгновений.



– Вот. Ну так что, ты разденешься, или это платье задирается достаточно, чтобы трусики снять?



– Хал, бога ради! – фыркнула она. – Не такого я от тебя ожидала!



– Нет? А чего?



– Не знаю. Чуточку романтики? Знаю, это ненастоящее свидание, но хоть притвориться-то можно?



– Хочешь, чтобы я тебе лгал?



– Да. Я хочу, чтобы ты мне солгал, – заявила Хани к собственному удивлению. – Скажи, мол, весь день только и думал, что о нашей встрече. Сними с меня платье и скажи, как я сексуальна. Скажи, что возбуждаю тебя. Тебе необязательно все это чувствовать, и потом мы больше никогда об этом не вспомним, но здесь и сейчас – солги мне.



Хал уронил голову и снова прильнул к ней, на этот раз горячо и страстно. Накрыв Хани своим телом, он обхватил ее лицо руками и углубил поцелуй до предела. Она обхватила его руками и попыталась стащить рубашку, чтобы добраться до теплой кожи.



– Ты знаешь, что заводишь меня, Ханисакл, – выдохнул Хал ей на ушко.



Она выгнулась навстречу. Хал нащупал молнию, расстегнул ее и подвинулся, снимая с Хани платье.



– И ты сладкая, словно богиня секса, – продолжил он, снова целуя ее, медленнее, проводя пальцами от впадинки между ключицами до пупка.



Лжет? Судя по реакции его тела, признание было чистой правдой.



Хани коснулась пуговиц его рубашки, но Хал замер и накрыл ее ладонь своей.



– Нет. Только ты.



Хани открыла глаза.



– Что?



– Мы не будем заниматься сексом, Хани, – тихо сказал он, массируя ее бедро. – Все только для тебя.



– Но я хотела, чтобы ты тоже…



Хани невольно поняла, что сама того не подозревая, на это и настраивалась. Она хотела, чтобы Хал тоже получил удовольствие. Разрядка должна быть взаимной.



Он покачал головой, целуя ее подбородок.



– Ш-ш. Расслабься.



– Не могу.



Ей до безумия хотелось снять с него чертову рубашку. Проведя ладонью по телу Хани, Хал запустил руку ей в трусики.



– Можешь. Здесь только ты и я. Раздвинь ноги.



– Не уверена, что получится. – Когда он начал медленно ее массировать, Хани напряглась.



Хал прикусил чувствительную кожу у нее за ушком.



– Позволь касаться тебя так, как тебе хочется. Позволь сделать это для тебя, детка.



Он раздвинул пальцами влажные складки и принялся поглаживать Хани, ловя ртом ее вздохи, шепча ласковые словечки.



На миг она позабыла о сексе, о том, чтобы доставить Халу удовольствие, потому что мысли испарились и остались лишь ощущения. Так хорошо. Безумно хорошо. Ей хотелось взять все, что он может ей предложить.



– Передумай, Хал, – промурлыкала она. – Разденься и останься со мной на ночь. Я же чувствую, что тебе тоже этого хочется.



Он остановился.



– Так мне сделать это или нет? – спросил Хал, мгновенно превратившись из страстного любовника обратно в держащего себя под контролем парня.



– Вряд ли я кончу, если ты одет. И не ври, будто не хочешь.



Она погладила его выпирающий пах.



– Ты о чем меня просила? Прийти сюда и помочь тебе кончить. Минуту назад все шло нормально, а теперь… Что с тобой не так? Только получишь что-то и сразу хочешь больше. «Солги мне, Хал. Скажи, что возбужден».



– Ты лгал? – спросила Хани, надеясь на обратное.



Он раздраженно выдохнул и убрал ладонь.



– Если мужик, сунув руку тебе в трусики, говорит, что ты красивая, скорее всего, он правда так думает.



– Так лгал или нет?



Внезапно ответ на этот вопрос стал очень важен, потому что если Хал притворялся, то, блин, ему можно было Оскара давать.



– Хани, давай уже прекратим? Повторю еще раз для тех, кто в танке. Сними одежду, раздвинь ноги, я лягу между ними и дам тебе желаемое. Солгу тебе. Доставлю такое удовольствие, что ты свое имя не вспомнишь, не то что мое. Но уясни одну вещь. Трахаться мы не будем. Ни сегодня, ни завтра, никогда.



И вот так незатейливо всякая надежда спасти вечер улетучилась. Хани подобрала платье и натянула его обратно.



– Что я такого сказал? – пробормотал Хал, залпом допивая вино.



– Просто уйди. Не знаю, с чего я решила, будто ты чем-то отличаешься от прочих мужчин. – Она встала. – Ошиблась.



Он поднял руки.



– Поступай, как хочешь.



– Вот и поступлю. С кем-нибудь другим.



– Удачи, – произнес Хал, медленно прошел по коридору и открыл дверь. – Целовать на ночь не буду.



– А тебе никто и не даст.



– Спокойной ночи, Ханисакл, – сказал он, заходя к себе. – Сладких снов, детка.



Глава 23



Какие там сладкие сны. Вместо этого Хани допила вино и всю ночь на нервах прокрутилась в кровати, пока Хал по другую сторону коридора до бессознательности надирался виски.



Выходные обе стороны встретили с похмелья и в дурном настроении. Вдобавок Хани обнаружила, что молоко к столь необходимому кофе закончилось.



– Я в магазин, – крикнула она, выходя из квартиры с сумкой на плече, в джинсовой куртке и с забранными в хвост волосами. – И мне плевать, если тебе что-то нужно, потому что я тебе не служанка!



– Постарайся не притаскивать в дом левых людей!



– Захочу – и притащу! Любой окажется гораздо внимательнее тебя в постели.



– Мы с тобой не спали – и не будем.



– Вот тут ты прав, придурок! У тебя был шанс провести со мной ночь, и ты облажался! – крикнула Хани, открывая входную дверь.



И оказалась нос к носу с почтальоном. Тот окинул ее оценивающим взглядом, вручил ей утреннюю почту и, тихо посмеиваясь, прошествовал прочь. Хани быстро просмотрела полученное. Счета, рекламки пиццы и прочие листовки. Она бросила это все на столик в коридоре – все, включая коричневый конверт, адресованный мистеру Бенедикту Халламу. Судя по тому, что до этого Хал писем не получал, он намеренно перенаправил всю корреспонденцию.



Хани от души выругалась, а потом так грохнула дверью, что стекла задребезжали.



***



Наступил понедельник, а они по-прежнему не общались. Никто и не думал насладиться выходными. Хани вообще не понимала соседа. К чему он согласился с ней переспать, если потом устроил какую-то ерунду? Решил лишний раз за поводок дернуть? Даже два дня спустя сложно было оценить ситуацию иначе.



***



Со своей стороны Хал изводился молчанием, злясь на самого себя. Он просто фантастически облажался. Так старался не удариться в романтику, что превратил все в суррогат на грани насилия. И что теперь? Всю жизнь неправильно оценивать положение и совершать ошибки? Хал понимал, с чего все началось – не следовало вообще соглашаться на всю эту авантюру.



***



– Пойдем, прикуешь меня, – попросила Мими примерно час спустя.



Сегодня настал ее черед заступать на вахту. Она нарядилась в футболку со слоганом, ярко-розовые леггинсы, повязала на голову розовый же шарф в горошек и напоминала постаревшую звезду мюзикла «Бриолин». Мими определенно сошла бы за Френчи, Люсиль за Сэнди, а Билли с удовольствием исполнил бы роль одного из «Ти-Бердс».



Хани глянула на Люсиль, разбиравшую очки в дальнем конце магазина. Интересно, она уже рассказала сестре о встрече с Эрни? Судя по спокойной атмосфере – нет.



– Конечно. Готова? – спросила Хани, вытаскивая из-под прилавка пушистые красные наручники.



Мими кивнула.



– Правда очень есть хочется. Тот повар, которого прислало агентство, просто тихий ужас. Подал сегодня утром на завтрак печенье. Нам, старикам, хлопья нужны.



Хани скривилась.



– А как на выходных справился?



– Ужасно. И вспоминать не хочу. – Мими передернуло. – Даже твоя готовка лучше.



Хани не знала, гордиться ей или обижаться. В итоге решила гордиться. На правду не обижаются. Крикнув Люсиль, что вернется через пять минут, она двинулась на улицу, но не успела покинуть магазин, как младшая из сестер окликнула:



– Хани, милая! – Застегнула рот на воображаемую «молнию» и сконфуженно пожала плечами.



Хани только головой покачала.



– Люсиль, так не может продолжаться, – прошипела она, но подруга лишь махнула ей вслед.



Снаружи обнаружилась не только Мими, но и Билли, а также две незнакомые женщины лет сорока.



– Хани, милая, прихвати еще пару этих фривольных наручников, – крикнул Билли, приобняв за плечи дам. – У нас сегодня гости. Мишель и Лиза решили помочь делу.



Те синхронно кивнули, и Хани на миг отвлеклась, пораженная их сходством друг с другом и со Сьюзен Бойл.



– Здесь живет моя тетя Титания, – сообщила одна.



– Она и моя тетя тоже, – прибавила другая и уточнила: – Мы сестры.



– Близнецы, – сказала первая, и обе торжественно кивнули.



Хани вернулась в магазин за наручниками, а потом старательно приковала к ограде всех четверых протестующих.



Билли сегодня надел красные джинсы-дудочки и футболку с надписью «Парни в возрасте делают это лучше!». Когда близнецы сняли свои плащи, то остались в одинаковых белых футболках с написанным от руки слоганом «Мы любим тебя, тетя Тити!». К сожалению – или к счастью, смотря как к этому относиться, – обе дамы оказались весьма фигуристыми, и их декольте «съедало» часть букв. В итоге на футболках осталось: «Мы любим Тити!». Близняшки спокойно улыбнулись, а Билли кивнул и заговорщически подмигнул газетчикам, большинство дней дежуривших поблизости на случай сенсации.



– В точку, леди. Кто ж не любит?



Раздались смешки, и Хани поняла, что благодаря близняшкам фото кампании вновь появятся на передовицах газет. На прошлой неделе впервые приехало местное телевидение, отчего Билли просто в восторг пришел. Неужели в главном офисе этого не заметили? Может, они и считают, что черный пиар – тоже пиар, но вряд ли репутация черствых ублюдков благоприятна для людей, делающих деньги на содержании домов престарелых.



– Я думаю, вы большие молодцы, – сказала какая-то женщина с тяжелыми сумками и двумя детьми, остановившись рядом с Хани, пока фотографы делали снимки.



– Спасибо. Это так много значит для резидентов, чтобы их не выселяли. – Хани быстро привыкала к роли пресс-секретаря. – Представить не могу, что с ними станется, если дом закроют.



– Не будь у меня этих двух охламонов, непременно бы к вам присоединилась, – кивнула женщина на своих отпрысков, улыбнулась и пошла дальше.



Хани смотрела на ограду, а в голове роились мысли. Сколько всего людей можно к ней пристегнуть? Забор уходил за угол улицы, значит, не так уж много. Тридцать? Сорок? Больше? Собравшись назад в магазин, она встретила встревоженного Тощего Стива, несущего протестующим горячий чай.



– Отлично справляешься, – потрепала она помощника по плечу.



– Не уходи! – громко прошептал тот вслед.



Хани остановилась и медленно обернулась. Уж слишком много отчаяния звучало в голосе Стива.



– Ты в порядке? – осторожно спросила Хани.



Он яростно потряс головой.



– Этот повар из агентства просто чокнутый. Совсем меня не слушает.



Хани нахмурилась.



– Я слышала, возникли кое-какие проблемы.



Стив фыркнул и нервно потер пятнышко на подбородке. А потом затараторил, словно обрадовавшись возможности выговориться:



– Проблемы? Даже я не всучил бы резидентам креветок с карри. Они просто с ума посходили, потому что постоянно хотели в туалет. Старик Дон не успел вовремя попасть в уборную и обмочился на туфли Элси. – Судя по лицу, Стив видел это лично. – Все плохо, Хани. Очень плохо. А сейчас этот повар готовит там такое чили, что им можно рот сжечь. Точно знаю, ведь мне пришлось пробовать. – Он болезненно сглотнул. – Не думаю, что он любит стариков. На самом деле… – Стив с опаской взглянул на Хани, словно она была полицейским и брала у него показания. – Боюсь, он пытается уморить их острой пищей.



Хани едва не рассмеялась, но сумела сдержаться. На самом деле, ничего смешного. Навряд ли, конечно, агентство прислало им повара, имевшего зуб на стариков, однако ноша определенно была слишком тяжела для тощих плеч Стива. Обращаться к Кристоферу тоже бесполезно – на самом деле, он, скорее всего, подберет худшего повара, что только сумеет найти.



– Я схожу на кухню и поговорю с ним, когда смогу, – ободряюще улыбнулась Хани. – А пока просто попытайся повернуть ланч в нужное русло.



Стив так закивал, что едва не расплескал чай.



***



А в это время на высоте девять тысяч метров Таша тоже подавала чай. Самолет попал в зону турбулентности, и она нечаянно пролила немного напитка на колено ближайшего пассажира.



– Сэр, мне так жаль, – извинилась она, быстро поставила чайник и схватила полотенце.



Промокая бумаги парня, она заметила, что это нотные листки, а не отчеты и графики, которые обычно изучают пассажиры в бизнес-классе.



Он остановил ее, а когда Таша подняла голову, улыбнулся.



– Эй, все в порядке. – Судя по акценту, парень оказался американцем. – Все равно это ерунда. Вы только что спасли мою работу.



– Вы пишете музыку? – спросила Таша, всегда готовая поболтать с пассажирами, особенно с голубоглазыми и улыбчивыми.



– Пытаюсь, – уныло кивнул парень. – Я пианист.



Глава 24



Хани отложила встречу с новым поваром почти до ланча, но потом все-таки пошла на кухню. Оттуда доносился грохот и крики. Повар стоял спиной к двери и, размахивая сковородкой, вопил на Стива. Вряд ли он собирался угрожать, но все равно со стороны смотрелось так, будто помощник вот-вот отхватит по щам.



– Эй, вы чего? – весело спросила Хани, затем прокашлялась и попробовала снова: – Эй?



Наконец заметив ее, повар резко обернулся и с тяжелым акцентом спросил:



– Что?



Судя по внешности и гневно торчащим усам, он приехал из Испании или Мексики. Невысокий мужчина – кое-кто даже назвал бы его коротышкой, – то, что не добрал по росту, компенсировал в ширине.



– Что тебе надо, женщина? – заорал повар.



Хани стала осторожно приближаться, поглядывая на сковородку – как бы по голове не прилетело.



– А вы не могли бы ее опустить? – начала она, припомнив все просмотренные сцены с переговорами по освобождению заложников.



Повар так уставился на свое орудие, будто только его заметил.



– В смысле эту сковородку?



Хани кивнула и нервно улыбнулась.



Повар перевел взгляд со сковороды на нее, потом на Стива… и снова начал рычать.



– Тааак. – Хани просигналила помощнику отступать в сторону задней двери.



Дважды повторять не пришлось. Словно худший герой в истории, Стив ринулся на свободу и бросил Хани разбираться с поваром. Она поспешно захлопнула за ним дверь.



– Ты чего творишь? – заорал повар и с грохотом швырнул сковородку на стойку.



Хани подскочила, но так и осталась защищать выход.



– Вы его напугали.



– А он кто – мужчина или мышь? – У повара от возмущения аж подбородок дрожал. – Все утро только мне и говорил: того не делай, сего не делай, то им не понравится, се не понравится. – Он схватил целый чили. – А вот это им, видите ли, точно не захочется!



Повар откусил половину стручка и принялся жевать.



– Моя мама в Мексике их на завтрак ест, а ей сто три года. – Он кинул в рот остаток стручка, проглотил и с отвращением махнул в сторону столовой. – Эти люди пресные. Я пытаюсь приправить их жизнь, а этот мальчишка… – метнул он убийственный взгляд в окно, – мне не дает. Кто здесь главный – он или я? Мой чили кон карне завоевал три перца на Чихуахуа Чили Эвордс 2010. Три перца!



Повар схватил еще три стручка, разом сунул их в рот и принялся спокойно жевать. Хани потрясенно смотрела на этот смертельный номер.



– Может, вам стакан воды дать? – шепотом спросила она, когда у повара по щекам полились слезы.



Он выплюнул семечко.



– Я плачу не из-за чили. Чили прекрасны. А вот мое сердце разбито. Разбито людьми, которые сделаны из бумаги и едят пресную пищу. – Повар с такой быстротой ударился в сентиментальность, что и камень бы разжалобил. – Я плачу потому, что скучаю по маме. Я должен вернуться домой и поцеловать ее морщинистую щеку. – Промокнув слезы фартуком, повар снял его и повесил на стул. – Я ухожу. Сию минуту. Поеду повидаюсь с мамой.



– Но…



Он остановил ее взмахом руки.



– Моя мама. Я ухожу.



– В Чихуахуа? – недоверчиво уточнила Хани. Повар коротко кивнул. – А как же ужин?



– Я приготовил чили, – махнул он на бурлящий на плите чан. – Кожа-и-кости знает, что с ним делать.



Видимо, речь шла о Тощем Стиве. Вот только этим блюдом можно было краску со стен сводить. Хани беспомощно смотрела, как повар закинул сумку на плечо и выплыл из кухни – правда, вернулся и прихватил свою связку перца. А потом снова ушел – теперь окончательно.



– Мы не можем это подавать, – сообщила Хани вошедшему Стиву, отважившись попробовать блюдо на кончике ложки и тут же схватив стакан воды. – Есть идеи, как его смягчить?



Стив покачал головой, свел брови в единую монобровь и спустя целую минуту напряженных размышлений выдал:



– Нет.



Хани глубоко вздохнула и попыталась что-нибудь сообразить.



– Водой?



– Неа. Тогда просто суп получится.



Пожалуй, он прав, но это натолкнуло Хани на мысль.



– Суп? А у нас есть томатный суп? Может сработать.



Стив подумал и кинулся рыться в буфете. Выставив на стойку четыре большие банки с супом, он обернулся к Хани.



– Стоит рискнуть. Все выливать?



Хани кивнула. Даже будучи полным «чайником» от кулинарии она знала, что чили надо посильнее разбавить. Стив опустошил банки в чан.



– А теперь попробуй, – приказала Хани.



– Почему я?



– Ну ты же шеф-повар.



– Не люблю чили, – пробормотал Стив.



Хани вздохнула и взяла ложку.



– Отойди.



Содержимое существенно изменилось: стало вязким и кроваво-красным, до ужаса напоминая останки сбитого на дороге животного. Сама бы Хани такое есть не решилась и в душе искренне посочувствовала резидентам. Она осторожно зачерпнула «суп» ложкой, попробовала, покачала головой и прохрипела:



– Не особо помогло.



– Что же нам делать? – горестно прошептал Стив. – Уже почти два. Если к половине пятого мы ничего не придумаем, нас линчуют.



Хани задумалась. Технически она-то к кухне отношения не имеет и могла бы удрать. Правда теперь, воочию убедившись, как бегает Стив, она не сомневалась, что паршивец успел бы смыться первым. Вдобавок он был в отчаянии, а Хани не хватило бы духа бросить его в беде. Итак, они оба оказались лицом к лицу с грандиозной проблемой: приготовить ужин на тридцать человек за два с половиной часа. Еще бы сообразить, как это сделать.



– Как думаешь, агентство успеет прислать замену? – спросил Стив.



Весьма сомнительно. Хани открыла холодильник, ощущая тошнотворное чувство дежа вю. В прошлый раз ей удалось выкрутиться, но дважды судьба такие подарки не делает. Чили оставляло мало простора воображению, и непохоже, что горе-повара сумеют спасти свои задние части. Разве что раздобудут свиные…



– Бекон резиденты едят?



Стив сморщил нос и виновато пожал плечами.



– Не все. Бекон застревает у них в зубах. А у некоторых вовсе зубов нет.



– А сосиски?



На лице помощника мелькнула надежда.



– Да. Можно приготовить.



– Сосиски с… – Хани попыталась заставить его хоть немного напрячься.



Все-таки Стив тут повар, он же каждый день готовит!



-… пюре! – просиял помощник, точно рождественская елка. – Сосиски с пюре!



Хани улыбнулась. Еще одна гроза миновала.



– Ну вот. Садись чисть картошку. Ее ведь чистят для пюре, так?



***



Знаете это чувство, когда у тебя что-то получилось, и тебе говорят, мол, ты чудо? Конечно, вышло не настолько блестяще, но обычные сосиски с пюре и пудинг с фирменными взбитыми сливками из баллончика снискали настоящий успех. Однако потом, проверив календарь на кухне, Стив пошел нездоровой зеленцой.



– О нет.



Хани оторвалась от составления тарелок.



– Что такое?



– Завтра день рождения старика Дона. Вечеринка в три часа.



– Вечеринка? – переспросила Хани. Ее и без того усталый мозг заболел от новых попыток подумать. – То есть нужны закуски? Сэндвичи, пирожки с мясом и все такое?



– И торт, – произнес Стив, глядя на нее глазами загнанного оленя.



– Печь умеешь? – спросила Хани, уже зная ответ.



Она тоже не Мэри Берри, пусть и просмотрела все серии «Лучшего пекаря Британии». Хотя, честно говоря, больше любовалась голубыми глазами Пола Холливуда, чем техникой выпечки, о чем сейчас горько сожалела.



– Дерьмо. – Хани рухнула на ближайший стул. – Мы попали.



Стив выглядел, точно потерпевший поражение борец. Поникшие плечи, опущенные уголки губ.



– С меня хватит. Прости, Хани. Знаю, это нечестно с моей стороны, но я увольняюсь. Я больше не могу.



– Что? Нет! – Хани вскочила и схватила его за ворот спортивной куртки. – Стив, ты не можешь так поступить со мной! Или с ними, – кивнула она в сторону столовой. – Прошу тебя. Мы что-нибудь придумаем. Торт я куплю в супермаркете. А скоро найдем нового повара, обещаю.



– Хани, да он нам уже утром нужен. – Стив пожал плечами. – Они мне платят минимальный оклад. А я слишком много дерьма разгребаю за такие гроши.



От отчаяния Хани не знала, что и предложить.



– А что если я пообещаю тебе привести завтра утром повара? Того, кто сможет давать тебе поручения, как Патрик?



В серых глазах Стива зажглась хрупкая надежда, и Хани ощутила себя взрослым, приманивающим ребенка конфетой.



– Обещаешь?



Она кивнула и на миг зажмурилась, от души надеясь, что сумеет сдержать слово.



– Обещаю. Ты только приди завтра вовремя, хорошо?



Тощий Стив улыбнулся на прощание и вышел из кухни, оставив Хани с тоскою смотреть на бутылку хереса.



***



Этим же вечером Хал услышал, как Хани вернулась домой и подошла к его квартире.



– Хал!



Неужели она решила нарушить молчание? Ее голос прозвучал так сурово, что Хал всерьез засомневался, простят ли его когда-нибудь.



– Хал!



Трудно ее судить – Хани явно переволновалась и устала.



– Что? – как можно безразличнее отозвался он.



– Мне нужно с тобой поговорить.



За ее словами таилось нечто большее. Хал чувствовал, что она вымотана и на самом деле предпочла бы не подходить к его двери.



– Я слушаю.



Кажется, Хани принялась расхаживать по коридору.



– Мне нужна твоя помощь.



Хал от души понадеялся, что не та же самая, о которой она просила неделю назад.



– Хани, не думаю, что нам стоит снова поднимать эту тему… – начал он, пытаясь смягчить.



– Обломись. Я по поводу работы.



– Работы? – встревожился Хал. – Твоей работы?



Она подошла обратно к двери и сползла вниз по стене. Очень шумно.



– Да. Помнишь, я говорила, что Патрик – тот самый повар, который ударил босса – уволился? Ну так вот, тот, кого прислали на замену, не способен ничего приготовить, не запихав в блюдо восемь миллионов чили. Резидентам грозило умереть от внутреннего возгорания. В любом случае, я попыталась с ним поговорить, а он швырнул фартук и первым рейсом умотал к маме в Мексику.



– Ого. А ты ему и правда не понравилась, – впечатлился Хал.



– Он мне тоже. Нам со Стивом пришлось срочно придумывать, чем кормить людей. На самом деле получилось неплохо. Сосиски с пюре, раз уж спросил.



– Я не спрашивал.



– Сделаю вид, будто спрашивал, мне нравится фантазировать, что ты вежливый человек. Ну так вот, вышло неплохо, но… боже, Хал, я так больше не могу! Ты же знаешь, какой из меня паршивый повар, а у Стива воображение золотой рыбки. Если все пойдет в том же духе, меня удар хватит. Бедняжкам Мими и Люсиль приходится держать оборону в магазине, а это не так-то просто в их возрасте. Завтра день рождения у старика Дона, и нам придется закатывать чертову вечеринку. Придут его родные и все такое. Мне нужен торт! Как я его сделаю? – в ужасе спросила Хани. – И чем еще нам их кормить? Стив грозится уволиться, и я его не виню. А еще я вроде как пообещала привести завтра утром профессионального повара. Хал, единственный знакомый мне повар – это ты.



Она придушенно вздохнула, а он сел на пол, схватившись за голову. Хал чувствовал, к чему она клонит, и знал, что не способен ей помочь. Нечестно его об этом просить.



– Я не могу, Хани. Просто не могу.



– Хал, пожалуйста. – Она снова затараторила: – Знаю, я поздно предупредила, и тебе не хочется покидать дом, но я лично доставлю тебя туда и обратно, в целости и сохранности. Тебе буквально надо просто сидеть на кухне и говорить Стиву, что делать. Да, я сказала, что у него туго с воображением, но поручения он выполняет хорошо, правда-правда.



Отчаяние в ее голосе рвало ему душу. Халу приходилось делать выбор между своими страхами и ее. И как бы Хани не переживала, его демоны выиграли.



– Я могу рассказать тебе, что делать, – попытался он найти компромисс. – Продиктовать список, инструкции. Это – пожалуйста. Если хочешь, прямо сейчас бери ручку и бумагу, я подожду.



– Ты не понимаешь. Мне нужны не списки, а ты. Если я утром приду без повара, то резидентов некому будет кормить завтраком. А потом обедом и ужином! Старик Дон не отпразднует день рождения – а он ветеран войны! – Ее голос поднимался и хрипел из-за сдерживаемых слез. – Даже протестующих не накормят!



Хал хотел ей помочь. На самом деле. Хани так все обставила, будто он мог отказать лишь из грубости. Возможно, для нее все и правда легко, она смотрела на мир не так, как он после аварии. Хал не мог найти слов, чтобы ей объяснить, поэтому прибегнул к ругательствам, чтобы ее отпугнуть.



– Это не мое долбаное дело, Ханисакл. Я тебе не мальчик на побегушках, исправлять все дерьмо в твоей жизни. На той неделе ты изводилась от желания. На этой тебе нужны мои профессиональные навыки. Что дальше? Только не приходи, если понадобится пауков погонять, потому что я, блин, не тот, кто тебе нужен.



Он ожидал взрыва, но получил в ответ тишину. А потом Хани тихо сказала одно-единственное слово, и оно было гораздо хуже:



– Трус.



Несколько минут спустя она поднялась и прошла к себе. Хал ощущал ее уныние и ненавидел себя больше, чем когда-либо. Он был кем угодно, но не трусом.



***



«Не мое долбаное дело».



«Я, блин, не тот, кто тебе нужен».



Хани лежала в кровати и плакала навзрыд. Она устала. На ее плечи свалилось столько ответственности, что Хани понятия не имела, сколько еще продержится. Однако из всей гадости, что произошла за день, больше всего ее ранили слова Хала.



Глава 25



Рано утром Хани проснулась от жужжания телефона. Засада. Она почти не спала. Прищурившись, Хани прочла сообщение от Таши.



«Пианист номер три найден. Не смей отказываться. Он офигенный, и вы встречаетесь за ланчем в субботу в пабе».



Хани застонала и снова закрыла глаза. Таше придется все отменить, потому что проект «Пианист» потерпел крах. Даже если Хани больше никогда не пойдет на свидание, еще слишком рано переключать внимание на другой объект.



Ей совсем не хотелось вылезать из кровати, потому что тогда придется начать новый долгий день. А еще потребуется больше мужества, чем уличному трюкачу на Ковент-Гарден. Дыхательные упражнения в позе эмбриона помогли всего на пару минут: тело расслабилось, а вот разум нет. Мозг просто кипел. Слишком много мыслей роилось в нем. Не подавятся ли подопечные, если подать им сэндвичи с лососем? Подойдет ли для праздника торт-гусеница, который она видела в магазине на прошлой неделе? Хотя одного все равно не хватит – нужно как минимум шесть или даже больше. Есть ли специальное название для группы гусениц? Рой гусениц? Выводок? Все эти мысли хаотично гонялись друг за другом в голове Хани, пока она не выползла из кровати, как та самая гусеница, и не пошла в душ.



***



– Я не трус.



Хани услышала резкие слова Хала, когда закрывала дверь в свою квартиру. И замерла.



– Прости, если обидела.



На самом деле она и жалела о выборе слов и нет. С одной стороны, Хани видела, что, прячась от мира, Хал идет по простому пути, а с другой стороны, возможно, он самый смелый человек из ее знакомых.



Щелкнул замок, и секунду спустя его дверь медленно открылась. Хал стоял на пороге и выглядел как обычно, за исключением одной детали. Он надел пальто.



– Хал, боже! – Хани подбежала и инстинктивно поцеловала его в щеку.



– Откуда ты знаешь, может, я на прогулку вышел? – проворчал он, пытаясь обернуть в шутку решение, над которым промучился всю ночь.



– Сомневаюсь, что ты хоть раз в жизни гулял. – Хани замялась. – Так как мы это сделаем?



– Что?



– У тебя есть трость?



Хал раздраженно фыркнул.



– Нет.



– А нужна?



– Так они говорят.



Хани оставалось лишь согласиться с загадочными «ими». Оглядев коридор на предмет возможных препятствий, она наткнулась на подставку для зонтиков – а конкретно на свой длинный зонт, подарок Нелл на прошлое Рождество. Она схватила его и сунула Халу.



– Подойдет?



Он ощупал изогнутую ручку.



– Там что, дождь?



Ну разумеется, Хал знал ответ на свой вопрос.



– Я просто пытаюсь помочь.



– Дав зонтик, который слишком короткий и наверняка украшен какими-нибудь идиотскими рюшечками? Чтобы все сразу понимали, что я ни хрена не вижу?



Хани запихнула зонт обратно в стойку.



– На самом деле он очень стильный. Мне его подарила Нелл, а у нее идеальный вкус.



– Если правда хочешь помочь, то просто иди рядом. Ненавязчиво держи под руку, будто мы друг другу нравимся, и предупреждай о ступеньках или бордюрах. Справишься?



– Я не идиотка, Хал, – заметила Хани, но ворчать не стала.



А то еще передумает.



– Вообще-то, ты частенько совершаешь глупости, – сообщил Хал, закрывая свою дверь.



От взгляда Хани не ускользнуло, как тяжело вздымалась его грудь.



– Я никогда прежде не видела тебя в пальто, – сказала она для поддержки беседы. – Ты так похож на… сексуального рыбака.



– На сексуального рыбака? – неверяще переспросил Хал.



Хани открыла входную дверь.



– Две ступеньки до тротуара, довольно невысокие, – предупредила она, выходя первой. – Ну да. Как капитан Птичий глаз. – Хани придержала его под локоть и осмотрела тихую утреннюю улицу. – Нам налево к автобусной остановке. Вокруг никого.



– Только не проси бежать за автобусом. Капитан Птичий глаз?



Как обычно, Хани слишком поздно поняла, что ляпнула.



– Блин. Прости.



– Меня больше напрягает, что его изображают толстым мужиком на седьмом десятке.



Хани уловила нотку юмора в напряженном голосе Хала. Лучшее, что она сейчас могла для него сделать – это продолжать бессмысленную болтовню. Уж в этом-то ей равных не было.



Они стояли рука об руку на автобусной остановке и обсуждали, что же приготовить на вечеринку старика Дона.



Хал решил ей помочь. Он и правда решил ей помочь.



***



– Тощий Стив, познакомься, это Хал. Он шеф-повар.



Хани помогла соседу устроиться на стуле на кухне и практически летала от гордости, когда помощник полчаса спустя пришел на работу.



Стив только что на колени не рухнул.



– Ты это сделала, – прошептал он. – Я не верил, но ты правда смогла.



На миг Хани поняла, каково быть Санта Клаусом.



– Ну я же обещала.



Стив кивнул и протянул Халу руку.



Хани категорически помотала головой, и помощник нерешительно опустил ладонь.



– Привет, Стив, – поздоровался Хал. – Хани сказала, ты здесь су-шеф.



Помощник нахмурился.



– Почему ты ему сказала, что я умею готовить суп? – спросил он уголком рта.



Хани закашлялась.



– Хал, мы отлучимся на минуточку? – И утянула Стива в столовую. Затем повернулась к нему и глубоко вздохнула: – Стив, тот человек – один из топовых шеф-поваров страны. Он попал в аварию и лишился зрения, но пришел помочь. Не облажайся, ладно?



– Все равно тебе не следовало говорить, что я готовлю суп, – нахмурился Стив. – А вдруг он попросит меня его сделать?



– Хал сказал не «суп», а «су», – прошипела Хани. – Это по-французски. Означает… супер-повар, – солгала она. – Да, я ему тебя расхвалила, и он готов преподать тебе пару уроков, так что соберись и сделай так, как Хал скажет.



Пихнув Стива обратно в кухню, Хани мысленно вознесла молитву.



***



Когда Хани подняла глаза от стопки рубашек, то в голове зазвенели тревожные звоночки. К магазину шли Таша и Нелл. Повидаться с одной или другой в течение дня – всегда пожалуйста, но если подруги выступили единым фронтом – жди беды.



– Привет, – улыбнулась им Хани. – Внезапный обеденный перерыв?



– Скорее, дружеские посиделки, – поправила Нелл так мягко, как умеет только учительница, привыкшая иметь дело с раздражительными родителями.



Таша выудила из своей огромной сумки сотовый и подняла очки на макушку. Быстро пролистав снимки, она повернула экран к Хани, которая поспешно отвела глаза.



– Ой. Это кто, Юсеф?



– Неа. – Таша покачала головой и ухмыльнулась. – Это твой субботний кавалер. Сказала же, он горячий.



– Настолько, что решил снять всю одежду?



– Что? – Таша нахмурилась, посмотрела на экран и, ни капли не смутившись, улыбнулась. – Ха! Прости, милая. Да, это Юсеф. Настоящий жеребец, правда? – Порывшись еще немного, она снова повернула телефон. – А это Кристиан.



Взору Хани предстал безусловно симпатичный и, к счастью, одетый парень.



– Не могла снять получше, так, чтобы он не заметил, – повинилась Таша. – Видишь, о чем я? А в жизни он еще лучше. Голубоглазый и с таким приятным голосом. Честно, словно с Элвисом говоришь – только к помощи медиума прибегать не приходится.



– Спасибо, конечно, но сейчас столько всего навалилось…



Нелл выразительно глянула на Ташу в духе «я же тебе говорила».



– Это просто ланч. Один ланч. Всем надо есть, Ханисакл.



– Необязательно с незнакомым мужиком с голосом Элвиса.



Зеленые глаза Таши решительно сверкнули.



– А чем ты иначе займешься? Так и будешь вздыхать по своему соседу-эмо?



– Нет. – Хани нахмурилась, не желая распространяться, насколько паршиво все получилось с Халом. – Встретилась бы с вами двумя.



– Я в субботу не могу, – быстро открестилась Нелл.



– Я тоже, – ухмыльнулась Таша, и обе выжидательно уставились на Хани.



От ответа ее спасла взвывшая за окном сирена.



Глава 26



Три подруги высыпали на газон у магазина вместе с разношерстной толпой покупателей. Замыкал шествие Билли в цветастом фартуке. Он как раз чинил протекший кран в служебном помещении.



– О боже! Что случилось?



Заметив карету скорой помощи у сегодняшних протестующих, Люсиль и Мими, Хани ринулась к ним. Рядом с сестрами сидело еще как минимум шесть человек. С тех пор, как племянницы Титании в своих футболках засветились в местных газетах, стало твориться что-то странное. Люди со всего города приходили на помощь, ежедневно к резидентам присоединялось по три-четыре, а то и пять незнакомцев. Жители с интересом следили за развитием истории, а пресса была более чем рада откликнуться.



– Разойдитесь, пожалуйста, – попросил парамедик, проталкиваясь к Мими.



Кто-то вынес ей из дома стул. По-прежнему прикованная к ограде, она ворчала, мол, не по тому поводу люди обеспокоились.



– Столько шума из ничего. Просто лодыжку потянула.



Хани раздирало облегчение и волнение. В возрасте Мими и растяжение могло привести к тяжелым последствиям. Хани потрепала подругу по плечу.



– Пусть глянут. Надеюсь, все нормально. Что случилось?



Мими сердито надула губы.



– Ты знала, что Люсиль встречалась с Эрни?



– А. Ну да. Извини, это не мое дело, чтобы вмешиваться. Значит, она тебе призналась.



– Только что. Дождалась, когда меня пристегнут, а потом выпалила.



– Ясно… и как так вышло, что ты растянула лодыжку?



Мими вздохнула и отвела глаза.



– Ну может, я пыталась дотянуться до руки Люсиль. И достала бы, если б не эта ерунда. – Она грозно загремела наручниками.



– И где сейчас Люсиль? – Хани оглядела тротуар, пока парамедик осторожно вращал ногу Мими.



– Прячется, если у нее мозги есть, – мрачно ответила подруга. – Мы же договорились с ним не встречаться. Почему она это сделала, Хани?



Поглаживая Мими по плечу, та вздохнула и постаралась подобрать правильные слова.



– Ей нелегко далось это решение. Думаю, она просто не могла удержаться.



Мими покачала головой.



– У нее есть я. Он ей не нужен.



Хани одновременно хотелось обнять подругу и встряхнуть.



– Не нужно ставить ее перед выбором. Ты знаешь, Люсиль тебя любит, и ничто этого не изменит. Ни мужья, ни друзья. – Хани глянула на Билли, который сорвал фартук и пристроился по другую сторону Мими. – Ни братья. Эрни так на тебя похож. Просто дух захватывает.



Слеза скатилась по щеке пожилой леди.



– Больно? – встревожено спросил парамедик.



Мими покачала головой и смахнула слезинку.



– Ладно, думаю, вы немного потянули связки, – подытожил врач. – Постарайтесь ходить осторожно и поднимайте ногу, когда лежите. Если будет невмоготу, прикладывайте лед или принимайте обычное обезболивающее. – Он сочувственно посмотрел на Мими. – Наверное, будет лучше, если вы пару дней воздержитесь от своей акции.

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги