Проказница

13.

— Ана, деточка! — воскликнула Тилли, обнимая Диану, когда на следующий день та вошла в Феллзмер-Холл. — Слава богу, ты жива и невредима! Когда я вернулась за ножницами в гостиную и нашла это письмо, я чуть не умерла со страху.

— Со мной все хорошо, Тилли, — заверила ее Диана. — Я просто немного устала.

Тилли пристально на нее посмотрела.

— Ты уверена? Ты побледнела, и под глазами у тебя тени, как будто ты… — Заметив вошедшего с ней мужчину, Тилли ахнула. — Мистер Девлин! Неужели это вы? Что вы здесь делаете? Ну и дела! Это вы спасли мою бедную девочку от этих головорезов?

Смущенный Джад покачал головой:

— Нет, мисс Тилли. Дело в том, что… видите ли, я… это я похитил Ану, — выговорил он с трудом. — Простите меня за то беспокойство, которое я вам доставил.

— Вы пробрались в дом и увели с собой мою крошку? — Тилли поразила его, расплывшись в улыбке. — Да это самая романтическая история, какую я когда-либо слышала! Говорила я тебе, что мистер Джад…

Взяв Тилли за руку, Диана увлекла ее за собой к лестнице.

— Ничего здесь романтического нет. Это всего лишь политика. Я тебе все расскажу, пока буду мыться и переодеваться.

Она обернулась к Джаду:

— Располагайтесь как дома. Я пошлю за экономкой, чтобы вам и Дермоту приготовили комнаты. Если вы голодны или вам что-нибудь понадобится до моего возвращения, позвоните. Шнурок звонка вот здесь в углу.

Джад молча проводил ее глазами. Как холодно и равнодушно отдавала она короткие и четкие приказания! После их разговора прошлой ночью она все время оставалась такой холодной и равнодушной.

Единственным проявлением какого-либо чувства были слезы у нее на глазах при прощании с его матерью. Они обнялись скорее как родные, чем люди, впервые встретившиеся пару дней назад. Мать уезжала в Дублин с Финбаром, и Диана, целуя ее, пообещала, что Ронан скоро будет с ней.

По дороге в Феллзмер он всячески старался вовлечь ее в разговор. Усадив ее перед собой на лошадь, он пытался то нежностью, то дерзостью вызвать в ней хоть искру чувства, но безуспешно. Она была холодна как лед, отвечая односложно или простым пожатием плеч. Женщина, которую он полюбил, становилась для него чужой.

— Могу я войти, Джад? — Дермот заглянул в дверь.

— Да. Ана пошла переодеваться. А где Лайэм, поехал домой?

Дермот вошел и закрыл за собой дверь.

— Да. Сказал, что не хочет попасться на глаза своей тете Розе. Мы встретимся с ним попозже в роще за деревней.

Сняв шляпу, Дермот оглядел просторный холл и присвистнул:

— Однако у твоей красотки неплохой дом. Вот уж никогда не думал, что буду ночевать в замке.

— Дом большой, но замком его не назовешь. И попридержи язык. Эта дама не имеет ко мне никакого отношения.

Дермот продолжал оглядываться по сторонам.

— Ладно, я это запомню. А нет ли тут где-нибудь спиртного? Неплохо бы горло промочить после дороги.

Джад нахмурился, когда его приятель направился прямо к столику, где стоял поднос с напитками.

— Веди себя пристойно, Дермот. Хозяйке не понравится, если ты станешь тут пить.

Открыв хрустальный графин, Дермот принюхался к содержимому.

— Ошибаешься. Когда я пожаловался Лайэму утром, что у меня в горле першит, она предложила мне попробовать бренди как лекарство. Сказала, что ее мать всегда держит его в доме. И при этом очень по-дружески держалась.

Открыв бутылку, он принюхался и улыбнулся.

— Ага, это оно самое и есть. Когда он налил себе рюмку и сделал глоток, Джад нахмурился.

— Это все твои выдумки. Я никогда не слышал, чтобы Ана с тобой разговаривача.

— Ну да, не слышал. Ты тогда как раз лошадь выводил. Она мне еще сказала, что, если горло у меня не пройдет, у ее няни есть от этого травка.

То, что Диана разговаривала с его друзьями, но не с ним, еще более усилило раздражение Джада. Она со всеми хорошо обращается, кроме него!

Дермот привлек его внимание, указав на портрет на стене.

— Вот это красавица! Кто бы это мог быть?

К своему удивлению, Джад узнал женщину на портрете. Он хотел сказать Дермоту, что это леди Виктория Прескотт, бывшая его хозяйка, но внезапно заметил что-то странное в ее изображении. Если у леди Виктории были пышные локоны, у женщины на портрете волосы были длинные и прямые. Вместо нарядного платья на ней были простая белая блуза, бриджи и высокие сапоги, а изображена она была на палубе корабля. Но в своей мужской одежде она выглядела на удивление женственной.

В точности как еще одна хорошо знакомая ему особа.

— Смотри, здесь ее имя, — сказал Дермот, указывая на металлическую пластинку под портретом. — Кэтрин Грейсон, графиня Фоксвуд. Это, должно быть, мамаша твоей красавицы. Счастливчик ты, Джад!

— Ана не моя красавица, Дермот. Сколько раз мне тебе напоминать?

— Пока сам не поверишь в это, приятель. Как только я тебе сказал, что она говорила со мной утром, у тебя шерсть дыбом встала, как у волка, охраняющего свою волчицу. Ты же ее любишь. Почему ты даешь ей ускользнуть?

Джад устало потер себе затылок.

— Ничего я не даю. Ты же слышал ее, когда мы вчера обсуждали план освобождения брата. Как только Ронана приведут, мы вытаскиваем пистолеты, связываем ее и Ярдли и скачем в Дублин. Диана ясно сказала, что не желает меня больше видеть после этого.

Дермот фыркнул:

— Не знаю, кто из вас глупее. Она, потому что так говорит, или ты, который ей верит.

— Ты начинаешь походить на мою мать с твоими заявлениями.

Дермот поднял рюмку:

— На свете нет женщины мудрее Айрин Девлин Макбрайд, так что я принимаю твою насмешку за комплимент. За ее здоровье, приятель!

— Я просто не могу этому поверить, — говорила Тилли, застегивая платье на Диане. — Твой Джад в бегах от правосудия, да еще он из семьи мятежников! Я понимаю теперь, почему ты не хочешь, чтобы он знал о ребенке. Тебе и младенцу лучше держаться от него подальше.

— Ты не права, Тилли, — раздосадованно заметила Диана. — Я не хочу, чтобы он знал о ребенке, чтобы не создавать ему лишних забот. Джад хороший человек, а его семья пострадала от англичан, распоряжающихся в этой стране. Не хватало ему только англичанки в жены, чтобы напоминать, что он потерял и почему.

Тилли покачала головой:

— Но ты любишь этого человека, Ана. Я слышу это в твоем голосе и вижу в твоих глазах. Почему ты не можешь сказать ему о ребенке?

— У меня нет другого выбора. Джад должен бежать со своей семьей, и в Англии ему тоже оставаться небезопасно. Если бы он узнал о ребенке, он бы счел своим долгом остаться со мной, а этого я не могу позволить. Я не хочу, чтобы он подвергался опасности из-за меня.

Диана взглянула на себя в зеркало.

— Ты отлично подновила это платье, Тилли. В нем совсем не видно, как я пополнела, правда?

Не слыша ответа, Диана повернулась к ней.

Тилли смотрела прямо перед собой. Она, казалось, пребывала в глубокой задумчивости.

— Тилли, что с тобой? Ты расстроилась, что я решила скрыть от Джада известие про ребенка?

Тилли улыбнулась. Слезы заблестели у нее на ресницах.

— Нет, голубушка. Я горжусь тобой. Ты так любишь этого человека, что готова пожертвовать своим добрым именем и репутацией ради него. Какая жалость, что он не узнает, что ты для него сделала.

Пока Тилли расчесывала ей волосы, Диана рассказала о страданиях семьи Джада и о том, как она собирается помочь спасти Ронана.

— …поскольку меня к этому как бы принудили, меня свяжут вместе с Ярдли, в то время как Джад и остальные скроются через боковую дверь. Лайэм встретит их там с оседланными лошадьми.

— А куда они потом денутся?

— Мать и дядя Джада постараются попасть на корабль, отплывающий в Америку. В Дублине у них есть друзья, которые могут им помочь.

Тилли вздохнула.

— Мятежники, побеги, приключения! Как это все увлекательно! А мне с тобой можно?

Диана с улыбкой покачала головой:

— Нет, Тилли. Джад против того, чтобы и я принимала в этом участие. Дай ему волю, он бы меня не допустил.

— Но я тоже хочу помочь тем, кто заслуживает помощи.

Диана обняла худые плечи своей старой няни.

— Для тебя у меня особое задание. После ужина ты своими искусными руками переделай для Джада и его друга Дермота две ливреи. Так как они будут сопровождать меня под видом моих слуг, надо, чтобы у них была подобающая одежда.

— Друга его я не видела, но твой Джад повыше и поплотнее, чем наши лакеи. Но я сделаю, что смогу.

— Он не мой Джад, Тилли.

— Я знаю, но ты же не можешь запретить мне надеяться. Отдохни, пока я помогу Розе с ужином.

Когда за Тилли закрылась дверь, Диана присела на кончик кровати. Сердце у нее сильно билось, боль в боку все еще мучила, но выступившие на глаза слезы не имели никакого отношения к этим ощущениям.

«Господи, дай мне силы довести это до конца. Я не могу сказать Джаду о ребенке и о том, как сильно я его люблю. Дать ему уйти — это самое тяжелое, что мне пришлось испытать в жизни. Но другого пути нет».

На следующий день из ворот Феллзмера выехала карета. В ней сидели Диана, Джад и Дермот.

Встретив за деревней Лайэма с друзьями верхом, они все двинулись к монастырю.

Дермот нервно дергал концы своего парика.

— Я никогда такие штуки не надевал. Вы уверены, что это необходимо, леди Диана? Диана сочувственно улыбнулась:

— Ничего не поделаешь, Дермот, так надо. А кроме того, Ярдли знает Джада в лицо, так что парик и очки его надежно прикрывают.

Она поправила на нем отвороты.

— А вам идет этот костюм. Голубой цвет вам к глазам. А как ваше горло сегодня? Настойка, что Тилли приготовила, вам помогла?

Обветренная физиономия Дермота еще больше покраснела.

— Да, миледи. Она меня прямо-таки усыпила, и я забыл о всякой боли.

Джад гневно на него уставился.

— Скорее это бутылка бренди, что ты прикончил за ужином, подействовала на твое горло и на твою слабую голову. А теперь хватит болтать и сосредоточься на том, что нам предстоит.

Отвернувшись к окну, Джад мысленно ругал себя за эту вспышку. Его гнев был вызван не столько поведением старого друга, сколько присутствием сидевшей напротив них женщины.

Диана выглядела подлинной аристократкой с головы до ног, в собольей накидке и элегантном платье из лилового бархата. В уложенных короной волосах сверкали усыпанные бриллиантами шпильки. Она надела также бриллиантовые серьги и сапфировый кулон. Вид у нее был поистине королевский.

«Только идиот мог не догадаться, что перед ним не искательница приключений из Америки, а благородная леди, — укорял он себя. — Страсть ослепила меня. Как я мог даже вообразить, что такая женщина полюбит меня?»

Чувствуя устремленный на него взгляд, Джад, повернулся к Диане. На какую-то долю секунды он увидел в ее глазах печаль, созвучную той, что таилась в его собственном сердце. Но она тут же исчезла. Быть может, он только вообразил себе это, чтобы унять душевную боль.