Прописывая правила (ЛП)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА 17

АЛЕКСАНДРА

— Ты готова?

Когда Грейсон задаёт вопрос, его серые глаза впиваются в мои. Его взгляд, как обычно, непроницаем. Порой мне хочется, чтобы он стал более открытым и поделился со мной своими мыслями.

Я не нуждаюсь в его комплиментах. Я знаю, что хорошо выгляжу в выбранном мною платье полуночно-синего цвета, которое облегает моё тело мягко и в то же время чувственно. Многие коллеги оборачивались, чтобы посмотреть на меня, и я была бы не против, если бы хоть раз Грейсон положительно отозвался о моих стараниях.

Я позаботилась о каждой детали. Юбка достаточно длинная, чтобы скрыть кобуру на бедре. Благодаря разрезу я смогу беспрепятственно достать и удержать оружие за считаные секунды. Я собрала волосы с помощью заколки, в которую Хадсон вживил жучок, но больше всего мне нравится вырез платья, который открывает одно плечо. Это придаёт моему образу изящества и величия.

Я не просто женщина, я выгляжу как богиня.

Если бы не знала, что сегодняшняя вечеринка закончится арестом, а не свадьбой или похищением, я могла бы назвать себя достойной невестой Аида. Мои мышцы напрягаются. Я прогоняю эту безумную мысль сразу же после того, как сформулировала её, и возвращаюсь взглядом к Грейсону. Он безупречен в своём тёмном костюме.

Но равнодушный.

— Сегодня мы сделаем всё по-моему. — Он ставит пистолет на предохранитель и убирает его в подмышечную кобуру. — Мы всё время будем на связи. Я буду слышать всё, что вы с Аидом скажете друг другу. Если возникнет необходимость, тебе нужно будет только сказать кодовое слово, и я обязательно найду тебя.

Не обращая внимания на стеснение в животе, я киваю.

Грейсон натягивает пиджак, затем берёт наручники и прячет их в карман.

— Ты не оперативник, Александра. Так что придерживайся плана и не облажайся. Какая у тебя задача?

— Опознать Аида, — механически отвечаю я.

— И не предпринимай никаких инициатив, — добавляет он.

— Даже если на карту поставлена моя жизнь?

Осторожными, размеренными шагами Грейсон сокращает расстояние между нами.

Он кладёт руки мне на плечи и смотрит прямо в глаза. Его близость вызывает чувство, которое я не могу полностью понять, но которое сбивает меня с толку.

— Даю слово, Александра. Что бы ни случилось, я буду защищать тебя и верну домой.

***

Я никогда не была в Сиэтле до того, как оказалась здесь по работе, но уже была наслышана о грандиозных рождественских вечеринках Rules Corporation. Они проводятся в штаб-квартире в канун Рождества. Каждый год выбирается особая тематика, в соответствии с которой один из этажей компании полностью преображается и открывается для сотрудников и важных клиентов.

Если бы мне сказали, что однажды я буду присутствовать на празднике, я бы, наверное, не поверила. И вот я здесь, цепляюсь за руку Грейсона и жду лифт, который доставит нас на этаж, где проходит вечеринка.

Я делаю глубокий вдох. Затем задерживаю дыхание, и медленно выдыхаю, чтобы снять напряжение.

— Всё будет хорошо, — Грейсон наклоняется ко мне и шепчет на ухо, а затем притягивает меня к себе. В его прикосновении нет ничего чувственного или собственнического, но я ощущаю, как внутри меня всё сжимается, словно я совершаю какую-то ошибку.

Я использую открытие дверей лифта как повод, чтобы отойти от него и вернуть себе личное пространство. Я напряжена, да. Но его близость не облегчает ситуацию.

— У меня плохое предчувствие, — признаюсь ему.

Мы не одни, поэтому не можем говорить свободно. Грейсон переплетает свои пальцы с моими. Не знаю, пытается ли он таким образом успокоить меня, сделать нас более похожими на пару, которой мы должны притвориться, или просто хочет прижать меня к себе.

Всё, что я знаю, что мне это не нравится.

Преодолев короткий коридор, мы оказываемся в главном зале. Внезапно напряжение, сковавшее моё тело, сменяет удивление.

Организовано всё на высшем уровне. Зная страсть Рулза к показухе, я не могла ожидать ничего другого, но всё равно удивлена. Стены кабинетов снесены, окна заменили панелями, покрытыми растениями. Потолок выкрашен в голубой цвет и украшен лампочками, похожими на множество маленьких звёзд. В воздухе витает экзотический аромат. Вокруг колонн и над столами, уставленными фруктами, напитками и едой, растут вьющиеся цветы, которых я никогда не видела.

Несмотря на то что мы находимся в здании Rules Corporation, создаётся ощущение, что мы попали в другой мир. Возможно, в сад. А может, и в сам Эдем. Вероятно, именно поэтому, несмотря на то, что на этаже много людей, здесь царит спокойствие. Люди общаются друг с другом тихо, словно боясь нарушить гармонию.

— Видишь что-то необычное?

Я несколько раз моргаю, чтобы прийти в себя. Мой взгляд блуждает по залу.

Официант с поклоном предлагает нам бокалы с шампанским. Грейсон вежливо отказывается, а я качаю головой.

— Всё необычно.

Он прищуривается.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Разумеется, знаю. Будь я более искренним человеком, я бы даже сказала ему, что знаю, кого искать, но я предпочла оставить свои подозрения относительно Томаса при себе.

Я сжимаю его руку, пока мы вместе идём вперёд.

Внезапно я замечаю тень, движущуюся сквозь толпу. Моё сердцебиение учащается. Я подаюсь вперёд, но Грейсон удерживает меня.

Черты его лица ожесточились.

Он тоже что-то увидел.

— Он здесь.

Проследив за его взглядом, я понимаю, что он смотрит на потайную дверь, открывшуюся в конце комнаты, и на человека, который только что вошёл в неё.

Роберт Рулз идёт вперёд, приветливо улыбаясь и обмениваясь рукопожатиями. В костюме, сшитом на заказ, и с выразительными чертами лица он больше похож на голливудскую звезду, чем на генерального директора многомиллионной компании.

Неудивительно, что при его появлении гости оживились и повернулись, чтобы посмотреть на него. Я тоже. Только в отличие от других, я смотрю на женщину, сопровождающую его.

Хотя лицо Шэрон Аллен скрывает маска, она следует за ним с гордо поднятой головой, не обращая внимания на прошлое, которое оставила позади. На ней алое, словно кровь, платье, спина полностью обнажена. Ткань ниспадает до самого пола, слегка касаясь его.

Я впервые вижу её вживую.

Понятия не имею, как они познакомились и как ей удалось обратить на себя внимание такого влиятельного человека, как Рулз. Она отличается от всех женщин, которые у него были, и не только потому, что она не модель и не дочь крупного бизнесмена, но и потому, что она из мира, совершенно противоположного его миру.

— Они идеально подходят друг другу. — Голос Грейсона необычайно резок. — Я не знаю, кто из них нарушил больше законов. Не удивлюсь, если в конце всего этого мы узнаем, что Рулз и Аид — один и тот же человек.

— Исключено. — Когда Грейсон смотрит на меня с укоризной, я объясняю. — У Рулза нет навыков в области информационных технологий. И кроме того, он первым столкнулся с атакой на свои серверы.

Грейсон указывает подбородком на Шэрон.

— Может, это она.

— Слишком молода, — комментирую я. — Когда имя Аида стало распространяться в сети, она была ещё совсем ребёнком.

— На кого бы ты поставила?

Я не умею врать, поэтому не отвечаю.

С улыбкой Рулз кладёт руку на спину Шэрон и притягивает её к себе. Он едва касается её кожи, почти игриво. Но в этой комнате нет ни одного мужчины — или женщины — который бы хоть немного сомневался в том, что он может сделать, если кто-то попытается отнять её у него. Он убирает руку от Шэрон лишь на секунду — достаточно, чтобы подать знак кому-то присоединиться к ним.

В моей груди возникает чувство напряжения, когда я осознаю, что это Томас. И снова он кажется мне совершенно другим человеком, не таким, каким я его знала. Но, вероятно, это я воспринимаю его иначе, ведь мне известно, что он может скрывать.

Мой взгляд пробегает по его фигуре: от ног, обтянутых элегантными брюками, до шёлкового пояса (прим. пер.: Камербанд — широкий пояс, который традиционно носят со смокингом), стягивающего его талию. Пиджак от смокинга сидит на нём как влитой. Его обычно непослушные волосы аккуратно причёсаны. Они достаточно длинные, чтобы завиваться на шее, и вызывают у меня желание прикоснуться к ним.

Я так пристально смотрю на него, что это граничит с одержимостью. Невозможно, чтобы он не чувствовал моего внимания. Я жду, что он вот-вот обернётся, но этого не происходит. Поприветствовав Рулза, он идёт в конец зала и теряется среди людей.

Я слегка тяну Грейсона за руку.

— Могу я отойти на минутку.

— Ты что-то заметила?

— Там Браун, — говорю я почти без запинки. Мне трудно называть его по фамилии, но я не могу поступить иначе. Грейсон уже подозревает его, и я не могу допустить, чтобы он заподозрил и меня. — Я бы хотела поговорить с ним.

Не понимая моего интереса, Грейсон смотрит на меня с неодобрением.

— Наш приоритет — Аид.

— Мне нужно всего пять минут...

Он стискивает зубы, но кивает. Я прохожу мимо него и направляюсь к Томасу. Он слишком крупный, чтобы скрыться, но я нигде не могу его увидеть. Вдруг я ощущаю лёгкое покалывание в затылке, будто кто-то наблюдает за мной.

Я резко поворачиваюсь, уверенная, что это он.

Но я ошибаюсь.

Мои глаза сталкиваются с глазами Роберта Рулза. Хотя его окружают люди, он полностью сосредоточен на мне. Судя по выражению его лица, он не в восторге от того, что я оказалась на его вечеринке. Я делаю несколько шагов назад, намереваясь исчезнуть, как Томас.

Моё отступление прерывает официант, который подходит ко мне с приветливой улыбкой и подносом, на котором стоит напиток.

— Комплимент от джентльмена у барной стойки.

Я уже собираюсь отказаться, как вдруг замечаю, что рядом со стаканом лежит асфодель. Мой взгляд устремляется к барной стойке.

— Не могли бы вы показать мне, кто прислал напиток?

— Разумеется. — Он тоже поворачивается к стойке. Его взгляд, который до этого был дружелюбным, становится растерянным. — Джентльмен ушёл.

— Не могли бы вы описать его?

Он на мгновение задумался.

— Простите, боюсь, я не уделил достаточно внимания его внешности.

— Ничего страшного.

Я игнорирую предложенный мне напиток и беру цветок. Как и предполагала, между его лепестками спрятана записка. Я поднимаю взгляд на Грейсона. Он не сводит с меня глаз ни на секунду. Он заметил и взгляд Рулза, и записку, которую я получила, и поэтому кивает.

— Действуй.

Несмотря на то что он находится на другом конце зала, его голос доносится до меня громко и ясно благодаря гарнитуре, которую мы оба используем. Я бросаю последний взгляд на Рулза, затем направляюсь к выходу.

***

Rules Corporation — настоящий лабиринт.

Несмотря на указания, написанные в записке Аида, я дважды ошибаюсь, прежде чем мне удаётся добраться до нужного места. Это не офис, а комната переговоров. Я понимаю это, потому что здесь нет ни компьютеров, ни шкафов с документами. Свет выключен, мебель безликая. Три стола, два десятка стульев и несколько проекционных стоек. Однако присутствие Рулза ощущается, потому что за большим окном, занимающим заднюю стену, открывается потрясающий вид.

Чем дальше я иду, тем меньше у меня уверенности в себе, я словно теряю свою значимость.

Прижимаю руку к груди.

Моё сердце бьётся как сумасшедшее. Дыхание учащается. Грейсон, должно быть, слышит меня, потому что говорит, чтобы я успокоилась.

— С тобой всё будет хорошо, Александра.

Я прислоняюсь лбом к стеклу и вздыхаю.

С каждой минутой Аид приближается ко мне.

А вместе с ним и страх, что я не покину эту комнату.

«Соберись, Александра».

От груди я скольжу рукой к животу. А затем к бедру. Я касаюсь пистолета, спрятанного под платьем, в поисках уверенности. И хотя я не хочу этого делать, с моих губ невольно срывается вопрос, больше похожий на вздох.

— Где ты?

От внезапного шума я вздрагиваю. Шторы передо мной начинают закрываться. Я отступаю, наблюдая, как постепенно исчезает город, поглощаемый тканью.

Я оказываюсь в темноте.

Но не одна.

Я слышу дыхание мужчины позади себя, его пронзительный голос — слишком близко — ласкает мою шею.

— Не оборачивайся.

АИД

В платье, которое по цвету напоминает ночь, с причёской и зажимами в виде цветов в волосах, Александра выглядит словно ожившая мечта.

В тот момент, когда увидел её выходящей из лифта вместе с Грейсоном, моё самообладание пошатнулось, я был в секунде от того, чтобы броситься к ней. Я был готов пойти на всё: пожертвовать своим положением, своим прикрытием, своей местью — лишь бы иметь возможность прикоснуться к ней.

Притворяясь, что не смотрю на неё, пока Рулз разговаривал со мной, я испытывал физическую боль, но самое ужасное произошло позже, когда я осознал, что она следует за мной, и, хотя мне хотелось только одного — быть достигнутым, я был вынужден отступить и отправить ей сообщение через официанта.

Я ни на миг не сомневался, что она прибежит в маленькую комнату, где я назначил ей встречу. Но я не предполагал, что она решит ждать меня в темноте, а лунный свет так красиво будет играть на её коже.

Александра создана для тьмы.

Для удушения во время секса.

Для цепей и манипуляций.

Для меня.

Внезапно я вижу, как она проводит рукой по горлу и груди, пока не касается живота.

Тревожная улыбка искривляет мои губы, когда я вспоминаю слова Рулза.

— Ты хочешь это сделать?

— Что?

— Развратить.

Я засовываю руку в карман и включаю глушитель частот, чтобы Грейсон не слышал, что мы говорим, а затем нажимаю кнопку, чтобы закрыть шторы. Александра вздрагивает.

Она отступает, когда в комнате становится совсем темно.

— Не оборачивайся — приказываю я.

Я стараюсь говорить тише, чтобы она меня не узнала. В глубине души понимаю, что рано или поздно она всё равно догадается.

Но не сегодня.

Не сейчас.

Я продвигаюсь вперёд, пока не достигаю её. Я не прикасаюсь к ней, в этом нет необходимости. Дрожь, пробежавшая по её рукам, уже говорит всё, что мне нужно знать.

Александра знает о моём присутствии. Более того, она почти одержима им; до такой степени, что превращает напряжение, связанное с ситуацией, в которую она попала, в нечто совершенно иное. Возможно, волнение. Нет.

Ярость.

— Почему я должна подчиняться тебе?

Я нежно касаюсь её руки, от локтя до плеча. Это лишь намёк на прикосновение, но её тело внезапно напрягается. Кожа покрывается мурашками.

— Ты знаешь, почему.

Перед глазами проносятся более или менее яркие воспоминания о ночах — и секретах, — которые мы делили между собой. В мыслях я представляю, как раздеваю её, как снимаю с тела это красивое платье, чтобы она предстала передо мной обнажённой.

От этой мысли мой голос становится хриплым, почти пропадает.

— Подними руки.

Шелест ткани подтверждает, что она повиновалась. Я вознаграждаю её, продвигаясь ещё на шаг. Моя рубашка задевает её голую спину. Тепло, исходящее от тела Александры, напоминает мне о пожаре, изменившем мою жизнь. Тогда, как и сейчас, я чувствую головокружение.

Воздух становится таким плотным, что я не могу дышать. Когда прижимаюсь к её бёдрам, она внезапно делает вдох и задерживает дыхание.

Мои руки осторожно скользят по её телу. Они поднимаются к её груди, но не сжимают её. Я касаюсь её рук, затылка, а затем снова опускаюсь к её бёдрам.

Она едва покачивается на каблуках, такая же жертва притяжения между нами, как и я.

— Обычно людей обыскиваю я.

В моей груди зарождается весёлый смех. Он обрывается, как только я чувствую что-то необычное: какая-то кожаная полоска опоясывает её левую ногу. Я провожу по ней пальцами, пока не добираюсь до маленького пистолета, спрятанного у неё между бёдер.

Александра отводит таз назад, пытаясь вырваться из моих рук. Это ошибка, потому что при этом она оказывается прижатой к моему твёрдому члену.

Вместо того чтобы отстраниться, я приближаюсь к ней. Прижимаю её к окну.

Одной рукой я крепко держу её за шею, а другую запускаю под платье.

Александра стонет. Вздрагивает.

Я ожидаю, что она попытается отстраниться, но вместо этого она раздвигает ноги и прижимается к моим пальцам. Она крепко держится за тяжёлые шторы. Из её горла раздаётся тихое бормотание. Я не могу разобрать слов, да мне это и не нужно. Она теряется в моих объятиях. Когда моё тёплое дыхание касается её затылка, она внезапно замирает. Её дыхание становится прерывистым, а мышцы напрягаются.

Я вынимаю пистолет из кобуры.

Медленно.

Каждое движение продумано — и намеренно. Я провожу сначала костяшками пальцев, а затем стволом пистолета между её бёдрами.

— Я не милостивый, — прохрипел ей прямо в кожу. — Если ты расскажешь мне о своих желаниях и попросишь как следует, я, возможно, решусь удовлетворить тебя.

Я двигаю бёдрами вперёд, словно трахаю её.

Она поджимает губы. С её уст срываются проклятье.

Но она не умоляет.

— Тебе не стоит бояться. — Я ласкаю ей горло, очарованный её учащённым сердцебиением. — Что бы ни случилось, он не услышит твоего крика.

Александра внезапно застывает, будто я дал ей пощёчину. Как только она понимает, что контакт с Грейсоном прерван, она ударяет меня локтем в рёбра и отходит. Её движения настолько стремительны, что она случайно натыкается на стол, стоящий в центре комнаты. При этом она произносит какое-то ругательство сквозь стиснутые зубы.

Но опять же, не умоляет.

Напротив, она нападает на меня.

— Что ты сделал?

Большую часть своей жизни я провёл в закрытых помещениях, в темноте. Мои глаза, в отличие от её, адаптировались к темноте, поэтому я знаю, что она дотрагивается до своего уха.

Наушник остался на месте.

Он просто не работает.

— Я позаботился о том, чтобы Грейсон тебя не слышал.

Я направляюсь к ней, высказывая своё недовольство.

— Мы установили правила, Александра. — То, что происходит между нами, остаётся между нами, цитирую мысленно. — А ты их нарушила.

Когда я снова делаю шаг вперёд, она тянется к пистолету. Она понимает, что его нет, но всё равно пытается его нащупать.

— Ты не должна была никому рассказывать о нашей встрече.

— А ты не должен был присылать цветы в мой офис. — Не обращая внимания на опасность, она выпрямляется и делает шаг ко мне. — Наши действия говорят сами за себя, Аид.

Я заинтригованно улыбаюсь.

— Что тебе говорят мои?

— Ты хотел, чтобы Грейсон был здесь сегодня вечером.

Если раньше я считал себя хищником, теперь понимаю, что это не так. Между мной и Александрой начинается странный танец. Мы кружим друг вокруг друга. Мы присматриваемся, ища подходящее место, куда можно нанести удар.

— Я не заинтересован в том, чтобы этот слизняк был рядом.

— Нет. Ты хочешь меня.

— Мне необходимо твоё доверие, — поправляю я. — Не твоё тело.

— Однако ты всё равно его возьмёшь?

— Да.

Поступки говорят сами за себя.

Но эти две буквы кричат.

Они настолько впечатляют, что Александра замирает, а внутри меня разгорается настоящий пожар. Прежде чем сделать что-то, о чём могу пожалеть, я обхватываю пальцами зажигалку, которую всегда ношу с собой.

— Правда пугает тебя?

— Ты пугаешь меня.

— Это не обязательно должно быть так. — Я снова подаюсь вперёд, окутанный и скрытый тьмой. — Вместо того чтобы бояться меня, ты можешь мне довериться.

Я протягиваю руку к её лицу и прикасаюсь к волосам. На этот раз она не вздрагивает.

Провожу большим пальцем по её губам, и она даже приоткрывает рот.

— Ты доверяешь мне, Александра?

— Нет.

Я крепко держу её лицо. Толкаю большой палец, пока не чувствую влажный жар её языка. Страх и желание — самые сильные афродизиаки. Александра испытывает их оба.

Она впивается ногтями в мои руки. Она пытается оттолкнуть меня, но я не обращаю внимания. Напротив, хватаю её за волосы свободной рукой. Заставляю запрокинуть голову и обнажить шею. Только тогда я вынимаю большой палец из её рта и провожу им по коже, смачивая её собственной слюной.

— Это позор, понимаешь? — Мой голос понижается, будто я делюсь с ней каким-то секретом. — Потому что я доверяю тебе. Только тебе.

Я беру её руку, которая крепко сжимает мою, и направляю её вниз. Её кулак твёрд. По одному пальцу за раз я разжимаю его, а затем вкладываю кое-что в её ладонь.

Я вижу, как она поднимает руку и смотрит на предмет. В выражении её лица столько не заданных вопросов, но она не произносит ни слова. Поэтому я отступаю на шаг.

Без её тела, прижатого ко мне, в этой комнате холодно. Ничего страшного. Я предпочитаю мрак и холод огню и свету. И всё же я чувствую, как покалывает кожу, когда вспоминаю тепло её тела, прижатого к моему.

— Я выполнил свою часть сделки и встретился с тобой. Теперь твоя очередь.

Александра несколько мгновений смотрит на флешку, которую я вложил ей в руку, а затем поднимает голову. Несмотря на то что в темноте Александра не может меня разглядеть, она всё равно пытается это сделать.

— Чего ты от меня хочешь?

В её голосе нет смирения. Она не стремится удовлетворить мои запросы: она бросает мне вызов, чтобы я открыл ей свои истинные желания. Она ещё не готова услышать правду, поэтому я открываю ей лишь часть.

— Прежде чем передать флешку Хадсону, ознакомься с содержимым.

— Зачем?

Я наслаждаюсь видом её силуэта в последний раз, зная, что после этого вечера ничто уже не будет прежним.

Наконец отвечаю:

— Затем, что ты мне доверяешь.

Глава 18

АЛЕКСАНДРА

— Это неприемлемо!

Хадсон бьёт кулаком по столу так громко, что дрожат папки и ручки, а также флешка, которую только что ему вручила.

— ФБР сделало всё возможное, чтобы Грейсон тоже попал на вечеринку Rules Corporation. Вы оба были там, в шаге от Аида и Рулза, и что вы получили? Ничего!

— Александре удалось вступить в контакт с Аидом и получить информацию, которую он хотел ей передать, — пытается защитить меня Грейсон. — Она сделала всё, что было в её силах, но она не оперативник. Она не подготовлена.

— И по чьей же вине?

Грейсон сжимает челюсти, но не отвечает — и не потому, что не имеет на это права. Он слишком уважает авторитеты, чтобы открыто выразить своё мнение, поэтому это приходится делать мне.

— Грейсон — превосходный агент. За несколько месяцев он научил меня всему, что умел. Он отмечал, что я пока не готова к...

— Это уже не просто отсутствие должностной подготовки, — перебивает меня Хадсон. — У тебя украли пистолет, Дюпре. Можешь ли ты представить себе что-то более унизительное, чем это?

Трудно прогнать румянец, который поднимается по моей шее, когда я понимаю, что именно это и произошло, и не только это.

Аид не просто обезоружил меня.

Он прижал меня к стене.

Обыскал.

Прикоснулся.

В тот момент, когда он провёл стволом пистолета по моему лону, я всем своим существом захотела, чтобы он пошёл дальше и раздел меня. Аид обладает врождённым талантом разрушать мои границы и побуждать меня стремиться к чему-то большему.

Это не просто безумие.

Это опасно.

— Он хотя бы поделился с тобой какими-нибудь ценными сведениями? — настойчиво интересуется Хадсон.

— Я... — Мой взгляд останавливается на флешке. Кожу покалывает, когда я вспоминаю о том, как грубо он вложил её мне в руку. Я откашливаюсь, пытаясь вернуть самообладание. — Я ещё не успела её просмотреть.

— Почему?

— Аид велел передать её вам.

Несколько мгновений Хадсон молчит, а затем разражается бранью.

— Не дай бог, чтобы агент ФБР осмелился оспорить желание самого разыскиваемого человека в стране. Не знай я твоего отца всю свою жизнь, подумал бы, что ты шпионка Аида, а не агент ФБР!

Я внезапно бледнею, потому что его слова находят глубокий отклик в моей душе.

Мой взгляд снова обращается к флешке. В голове проносится множество мыслей, но я не высказываю ни одной из них. Хадсон устало трёт виски.

— Пусть наши специалисты проверят её и вернут мне.

Я машинально киваю. Беру флешку, и мы с Грейсоном покидаем кабинет Хадсона. Я так измотана, что едва держусь на ногах. Грейсон успевает подхватить меня, когда я чуть не падаю.

Он понимающе улыбается мне.

— Ночь была долгая.

И она ещё не закончилась.

— Скоро всё закончится, — уверяет он. — Как только ты снимешь это платье и уляжешься в постель, тебе сразу станет лучше. Поверь, завтра ты увидишь всё в другом свете.

Я не заслуживаю ни его доброты, ни его понимания, так же как не заслуживаю того, чтобы меня защищали. Сегодня я облажалась. Я позволила Аиду забрать табельное оружие и руководить нашей встречей, но — что хуже всего — я солгала единственному человеку, который пытался защитить меня.

Я замедляю шаг и останавливаюсь. Флешка прожигает мою ладонь, почти так же сильно, как и секреты, которые я храню. Я поглаживаю пластик большим пальцем, а затем сжимаю.

— Я должна тебе кое-что сказать, Грейсон.

— Что?

Мой отец часто повторял, что чем дольше тайна остаётся в секрете, тем тяжелее она становится. И, глядя на Грейсона, я вспоминаю, как много раз могла признаться ему в своих чувствах к Аиду. Теперь я понимаю, что отец был прав. В глубине души я знаю, что должна рассказать Грейсону всё и принять на себя ответственность за свой выбор.

Вместо этого я опускаю взгляд.

— Ничего. Думаю, я просто устала.

Я уже собираюсь продолжить свой путь, когда он останавливает меня.

— Александра. — Грейсон пристально смотрит на меня. Возможно, это от усталости, но внезапно морщины вокруг его рта становятся более заметными. — Ты ставишь на кон свою карьеру. Ты ведь знаешь это, верно?

Мне известно об этом. Однако, наблюдая, как он исчезает в лифте, я осознаю, что Аид, согласившись на встречу со мной, пошёл на гораздо более серьёзный риск.

И что причина кроется во флешке, которую он мне дал.

Глава 19

ТОМАС

Отпусти её.

Вот уже тринадцать лет я только и делаю, что повторяю про себя эти два простых слова. Это уже вошло в привычку: каждый вечер, выйдя из своего кабинета в Rules Corporation, я направляюсь на своё истинное рабочее место и стараюсь не думать о том, насколько бесполезна вся та власть, которой обладаю.

Любой, кто слышал обо мне, знает, что я способен добыть любые сведения и заставить работать любую систему. Я приложил немало усилий, чтобы создать себе такую репутацию, но, несмотря на все знания и накопленные ресурсы, есть нечто, чего я не могу достичь.

Некто, кого не смог найти.

Бросаю очки на стол и растираю лицо обеими руками. Все боятся смерти. Люди считают, что смерть — это худшее, что может случиться с ними или их близкими.

Это ошибочное мнение.

Хуже смерти — сомнения.

Ханна исчезла в одночасье.

Чтобы отыскать её, я задействовал все возможные методы — как легальные, так и нелегальные. В течение нескольких месяцев я ежедневно задавал вопросы о ней, ежедневно искал её, а каждую ночь проводил в интернете в поисках информации. Я отслеживал каждую зацепку. Использовал угрозы и подкуп, но всё было тщетно.

Я всё ещё переживаю те ужасные моменты, когда у меня начинает звонить мобильный телефон. Это Рулз. Уже поздно, и мне не хочется отвечать на звонок, но и проигнорировать его я не могу, поэтому принимаю вызов. Не успеваю я и слова сказать, как он начинает говорить.

— Ты где?

Прежде чем ответить ему, я смотрю на часы.

— Уже полночь, мистер Рулз.

Сегодня также Рождество, но, зная его, я сомневаюсь, что это имеет для него большое значение.

Честно говоря, мне тоже всё равно.

— Ты рано ушёл с вечеринки.

Я провожу рукой по волосам, запутывая их.

— Вы же знаете, что я не люблю светские мероприятия. Я лучше буду работать, чем...

— Знаешь, что я не люблю? — перебивает он. — Тратить время на агентов ФБР; особенно тех, кто имеет наглость появляться на моих вечеринках, незаконно получив приглашение.

— Я бы хотел помочь вам, но...

— Мне не нужна твоя помощь, Томас. Эти агенты пришли на мою вечеринку не из-за меня, а из-за тебя.

Я потираю лицо одной рукой.

— При всём уважении...

— Если ты попадёшь в тюрьму, то уважение не принесёт тебе никакой пользы, — говорит он. — Мне сообщили, что код, который ты создал для моей компании, использовался в даркнете.

— Я думал, Шэрон занимается этим вопросом...

— Шэрон уже удалила код и заблокировала сайт. Как я и говорил, проблема в тебе.

— К сожалению, я не понимаю.

Рулз фыркает.

— У ФБР есть досье с твоим именем, Томас. Они ведут расследование. Тебе нечего сказать?

Я зажимаю телефон между плечом и щекой и тянусь руками к клавиатуре. Через мгновение на мониторах вокруг меня появляются записи с внутренних камер штаб-квартиры ФБР в Сиэтле. Уже поздно, но Александра до сих пор там. Она сидит за своим столом, в руках у неё флешка, которую я ей дал, и её лицо выражает крайнюю сосредоточенность.

— Мне нужно знать, Томас. Между тобой и агентом Дюпре что-то происходит?

— Нет.

Однако мой взгляд невольно скользит по её фигуре.

Хотя она распустила волосы, на ней всё ещё надето изысканное платье. Чтобы не стеснять движения, она приподняла его, обнажив ноги. Теперь можно отчётливо разглядеть полоску ткани, которая охватывает её левое бедро. В голове проносятся безумные мысли о том, как я буду цепляться за неё, чтобы глубже войти в Александру.

Мой член твердеет.

Ненавижу себя за это.

Но я совсем не ненавижу её.

— Если хочешь, я могу позаботиться об этом, — весело предлагает Рулз.

Я несколько раз моргаю, чтобы прийти в себя.

— О чём?

— О девушке.

Я поднимаю глаза к небу.

Боже. Нет.

Я хорошо знаю, что происходит с людьми, о которых Рулз «заботится». Мысль о том, что он может приблизиться к Александре, вызывает волну гнева такой силы, что у меня сводит живот. Я обхватываю пальцами зажигалку, которую всегда держу в кармане, и крепко сжимаю.

— Спасибо, но в этом нет необходимости.

— Уверен?

Краем глаза вижу, как она снимает защитный колпачок с флешки, которую я ей дал, и подключает её к компьютеру. От волнения у меня перехватывает дыхание, и я улыбаюсь.

— Абсолютно.

Глава 20

АЛЕКСАНДРА

Уже далеко за полночь.

Сегодня Рождество, а я до сих пор сижу в офисе.

Одна.

Я беру флешку, которую передал мне Аид, и держу её перед собой. Поворачиваю в пальцах, рассматривая со всех сторон. До сегодняшней ночи никому не удавалось оказаться с Аидом в одной комнате или раскрыть его истинные намерения.

Он пошёл на огромный риск, чтобы передать её мне.

Возможно, именно поэтому я не могу перестать рассматривать её.

— Любопытство сгубило кошку, — ворчу я.

Я осознаю, что мне необходимо разорвать все связи и вернуться домой. Мне нужно снять это платье и отдохнуть, но я не уверена, что смогу это сделать.

«Я доверяю тебе. Только тебе».

Слова Аида, обращённые ко мне, продолжают звучать в моей голове, наряду с тысячей других мыслей. Внезапно я вспоминаю о деле сенатора Саммера. Если то, что он мне рассказал, правда, и кто-то подделал информацию, переданную им в ФБР, то это может произойти и с данными на этой флешке.

«Прежде чем передать её Хадсону, ознакомься с ней».

Моё дыхание становится учащённым, когда в голове появляется совершенно безумная мысль. Если я сначала ознакомлюсь с содержанием флешки, то смогу точно определить, причастен ли к этому кто-то из сотрудников моего офиса и кто именно.

Меня охватывает трепет. Я кладу флешку на стол и отвожу руки. Качаю головой в изумлении. Хадсон — мой руководитель, он служит в ФБР уже более сорока лет.

Ослушаться его приказа — не просто неправильно, это будет расцениваться как государственная измена. Есть множество причин, почему я не должна даже рассматривать такой вариант, и только одна причина, чтобы всё-таки сделать это.

«Затем, что ты мне доверяешь».

Я снова беру флешку. Смотрю на неё в последний раз, прежде чем снять колпачок и вставить в компьютер. С замиранием сердца жду, когда на экране появится запрос на проверку содержимого, но он не появляется. Флешка даже не отображается среди подключённого оборудования.

Я уже собираюсь наклониться, чтобы проверить, правильно ли её подключила, как вдруг экран темнеет. Я в изумлении смотрю на него: одна за другой появляются буквы, складываясь в слово, последнее, которое я ожидала увидеть.

Умоляй.

У меня перехватывает дыхание.

— Дерьмо.

Я извлекаю флешку, но экран остаётся тёмным. Я начинаю судорожно стучать пальцами по клавиатуре. Тщетно пытаюсь заблокировать то, что запустил Аид.

Его команды множатся на экране.

Умоляй.

Умоляй.

Умоляй.

Слова сплетаются в причудливый узор, пока не образуют жуткую фигуру — череп с пустыми глазницами и зловещей ухмылкой, от которой по спине пробегает холодок. В конце концов, я это делаю.

Умоляю.

— Пожалуйста, не надо! Пожалуйста!

Несмотря на все мои усилия, ничего не меняется. Его команда повторяется, пока с жутким шипением всё здание не погружается во тьму.

Нет.

Весь квартал.

Повсюду срабатывают сигналы тревоги. Я опускаюсь на четвереньки и начинаю искать флешку, но не могу её найти. Запускается резервный генератор, включается аварийное освещение — и камеры.

От страха внутри всё сжимается. Я вскакиваю на ноги и подхожу к лестнице. Снимаю туфли на каблуках, чтобы быстрее спуститься по ней. Из штаб-квартиры ФБР я выхожу с платьем, перекинутым через одну руку, и испуганным выражением лица. Мои ноги скользят по влажному асфальту. Небо грохочет, пока я бегу к дому — и к мобильному телефону, по которому смогу позвонить Аиду.

Я так взбешена, что сама не своя.

«Он заварил эту кашу, ему и расхлёбывать».

Я уже почти дошла до входной двери, когда почувствовала, как кто-то схватил меня за талию и потащил в переулок. Пытаюсь впиться ногтями в руку нападавшего, чтобы освободиться, но он намного сильнее меня. Я уже готова закричать, как вдруг он зажимает мне рот.

Сладковатый запах заполняет мои ноздри, и я прихожу в ужас. Голова начинает кружиться, я наклоняю её вниз, мне кажется, что земля уходит из-под ног, и я погружаюсь всё глубже и глубже.

Навстречу тьме, аду...

Или, возможно, чему-то ещё более страшному.