Простая история

Глава 18

Хмурым ноябрьским днем я зашла в новый, только что открывшийся книжный магазин. Он впечатлил меня огромным количеством книг. Я с наслаждением читала названия, брала и листала наиболее понравившиеся и ставила их на место — цены были сказочно велики. А мне хотелось купить книги и Сельмы Лагерлеф, и Джордж Элиот, и Юрия Лотмана, и… «Эх, выиграть бы тысяч сто, чтобы купить все эти драгоценности. А еще было бы лучше, если бы правительство издало такой указ, который позволял бы учителю бесплатно брать в книжных магазинах раз в месяц несколько книг», — глупо мечтала я, бредя по магазину и бросая завистливые взгляды на полки. Те сто рублей, которые учителю дают на покупку методической литературы, — насмешка. Ради интереса я попыталась найти в магазине хотя бы одну книгу за сто рублей, но, как ни старалась, не нашла.

На следующий день меня ожидало великое потрясение. Не успела я открыть дверь кабинета, как увидела на своем столе кипу новых книг — тех самых, которые я в благоговении созерцала вчера в книжном магазине. На одной из них лежал маленький букетик фиалок. Что Новый год еще не наступил — была первая мысль, пришедшая мне в голову. Что чудеса закончились в далеком детстве — вторая. Но это происходило наяву, это происходило со мной. Я вспомнила, что никого из знакомых и учеников в магазине не встретила, да у них и денег не хватило бы на все эти книги. С неба они свалиться не могли. Необходимо было срочно найти отгадку. Предпринятое мною расследование ни к чему не привело: ни сторож, ни технички ничего и никого не видели и ни о каких книгах не знали.

«Ну что ж, пусть загадочный инкогнито так и останется инкогнито, если он решил не раскрываться», — подумала я и прекратила следствие.

Но чудеса не прекратились.

После того как у нас в городе с наступлением зимнего сезона на стадионе открылся каток, я со своей восьмилетней племянницей стала ходить кататься на коньках по субботам. В один из субботних вечеров, когда я сидела на скамейке и завязывала ботинки, передо мной предстало потрясающее зрелище — на катке появился Олег. Я его в этом месте увидела впервые. К моему удивлению, он был не с Аленой Игоревной, а с компанией молодых людей. Среди них я узнала его родственницу, молодую девушку, которую он подвозил на машине в прошлом году. Таким я его еще не видела. Он, как и его спутники, был одет в спортивный костюм, на ногах — коньки. «Сейчас покажет высший класс», — подумала я и приготовилась смотреть, как он будет скользить, делая круг за кругом, но не тут-то было. Едва он сделал несколько шагов, как я поняла, что он совсем не умеет держаться на коньках, а тем более — кататься. Смешно взмахнув руками, Олег сделал два шага и растянулся на льду. Родственница бросилась на помощь, помогла подняться, предложила свою руку. Он, конечно, старался изо всех сил, но у него, как у всякого начинающего, получалось плохо и смешно. Как зачарованная я сидела на скамейке и наблюдала за ним. Племянница дергала меня за руку и требовала, чтобы мы с ней наконец пошли на лед. Я вняла ее мольбам, и мы покатились по кругу. Проезжая мимо Олега, я увидела, как он растерянно посмотрел на меня и, взмахнув рукой, тут же упал на спину. Родственница совсем измучилась с ним. Несколько раз я ловила на себе его беспомощные взгляды, но так ни разу к нему и не подъехала. На катке я решила больше не появляться.

Вскоре я случайно увидела Олега в магазине. Он очень внимательно рассматривал диски. «Наверное, тратит свой очередной гонорар», — подумала я и представила Олега в комнате, где все стены от пола до потолка были забиты дисками.

Зимние каникулы принесли не только очередные морозы, но и грипп. Я умудрилась проболеть все каникулы, да еще прихватила первую неделю новой четверти. Во время моего вынужденного безделья мне звонили мои ученики и учителя из школы. Было приятно болеть, сознавая, что о тебе не забывают.

Однажды зазвонил телефон, мама сказала мне:

— Может быть, все-таки ты сама с ним поговоришь?

— С кем? — удивилась я.

— С Олегом, — ответила мама.

Оказывается, он звонил нам домой каждый вечер и интересовался состоянием моего здоровья, но почему-то не решался позвать меня к телефону. По голосу мамы я поняла, что она просто очарована Олегом. И все же я проявила ужасную бестактность и непростительную грубость и не пожелала с ним разговаривать.

— У меня горло болит, — прохрипела я и бросила телефонную трубку, даже не попрощавшись.

— Ольга Юрьевна! Я по вас так соскучился! — закричал, бросаясь ко мне, Виталик Клемнев, едва я появилась в школьном вестибюле. — Вас так долго не было, что мы подумали, что вы к нам больше не вернетесь.

— И все-таки, Виталик, я решила вернуться и еще немного поучить вас, — засмеялась я.

— Вам не надоело болеть? — грозно спросил меня мой одиннадцатый класс.

— Надоело, — призналась я, немного слукавив.

— А вы знаете, что мы отказались от всех учителей, которых нам присылали вместо вас? — строго спросил Володя Краснов.

— Знаю, только зря вы это сделали. Придется теперь нестись галопом по Европам, чтобы нагнать пропущенный материал, — вздохнула я, но меня быстро утешили:

— Не переживайте! Мы же ваши уроки не прогуливали, а сидели и вслух читали. По очереди.

«Хороша изба-читальня», — подумала я, но возражать не стала.

В природе после морозов, которые стояли целый месяц, наступило резкое потепление. Снег стал рыхлым, мягким, превратился в серую наледь. Ходить по тротуарам стало опасно из-за гололеда. Я осторожно и медленно шла по улице, стараясь не упасть. Мне совсем не хотелось оказаться в больнице, на этот раз с переломанной ногой. И все же каблук предательски скользнул, и я, взмахнув рукой, собралась упасть, но меня заботливо поддержали.

— Каблуки носить в плохую погоду не рекомендуется, — услышала я знакомый голос и медленно повернулась. Передо мной стоял Олег и приветливо улыбался.

— Что поделать — привычка, и, увы, избавиться от нее невозможно, — сказала я и продолжила свой путь.

Адвокат последовал за мной.

— Как настроение? — спросил он.

— Рабочее, — ответила я, стараясь пресечь краткостью своего ответа его дальнейшие попытки продолжить разговор, но он вовсе не собирался разговор прекращать, а старался втянуть меня в беседу:

— Рабочее — это значит, что человек сейчас способен сделать многое.

— Спасибо за информацию, — вежливо поблагодарила я и остановилась: из-за угла дома выбежала немецкая овчарка и быстро понеслась навстречу.

От страха у меня закружилась голова, я закрыла глаза и прошептала:

— Боюсь!

— Ничего страшного — она в наморднике. Можно открыть глаза, — тихо сказал Олег.

Я открыла глаза и увидела, что собака, не добежав до нас, села неподалеку на задние лапы и поджала хвост. Внимательными глазами она смотрела то на меня, то на Олега. В это время из-за угла вышел мужчина и направился в нашу сторону.

— Долли, ко мне, — позвал он собаку, и та, услышав голос хозяина, поднялась и побежала к нему.

— До ужаса боюсь больших собак, — призналась я. — Три года назад пошла домой к одной ученице, которая постоянно прогуливала уроки. Не успела постучать в дверь, как из палисадника выскочил здоровенный черный дог и набросился на меня. Хорошо, что рядом соседи пилили дрова и отбили несчастную учительницу. Покусать он меня не успел, только шубу разодрал так, что мне пришлось ее выбросить. Вернее, выбросить то, что от нее осталось. Теперь у меня все внутри леденеет, когда я вижу больших собак.

— Придется охранять тебя, — сказал Олег и взял меня за руку.

Я сначала свою руку хотела выдернуть, но потом передумала.

— Ты обратила внимание, наши имена — они похожи, — сказал вечером Олег, когда мы стояли под зимним звездным небом.

— Тебе не кажется, что два святых — это уже слишком? — улыбнулась я. — А я тебя недавно видела.

— И где же?

— В магазине «Метро». Что ты там делал?

— Покупал диск с вальсом Георгия Свиридова.

— Вальс Георгия Свиридова? — удивилась я.

— Но мы же танцуем с тобой весной вальс?

— Может быть. Я подумаю, — ответила я. — А как успехи на катке?

— Никак, — вздохнув, ответил он и развел руками.

— Нет никаких способностей? — засмеялась я.

— Зачем мне нужны способности, если там я не могу встретить одного человека, ради которого готов встать даже на коньки, хотя ни разу в жизни не катался, — сказал он. — И вообще, ты отгородилась от меня такой каменной стеной, что все мои попытки пробиться к тебе заканчиваются неудачей.

Я замерла, услышав эти слова. Неужели его чувства ко мне остались прежними и он всеми силами старается помириться?

— Признайся, книги — это тоже твоих рук дело? — тихим голосом спросила я.

— Какие книги? — равнодушно произнес он, но по его слегка дрогнувшим ресницам я поняла, что это он, и потребовала объяснений.

Он только покачал головой.

— Я должен сказать тебе кое-что очень важное. Важнее, чем все эти книги и коньки, — заявил он. — Все это время я много думал и понял одно: я люблю тебя и ты мне так дорога, что я боюсь… очень боюсь потерять тебя. Мне кажется, что ты должна в самое ближайшее время познакомить меня со своими родителями.

Я посмотрела на него и улыбнулась.

«Об Алене Игоревне я спрошу в следующий раз», — решила я.

P.S. Я не стану заставлять читателя мучиться и ломать голову над тем, что мне ответил Олег. Алена Игоревна оказалась владелицей того самого ювелирного магазина, витрину которого я любила иногда разглядывать. Она поссорилась со своей бывшей компаньонкой и затеяла судебный процесс. Благодаря одному моему маленькому замечанию Олег отказался вести ее дело, и Алена Игоревна успешно проиграла.