Глава 4

Люблю сентябрь. В сентябре стоят замечательные дни и необыкновенно пахнет сухой травой и грибами. В сентябре радуешься каждому теплому дню, потому что впереди — зима длиною в полгода с сильными морозами и ветрами. Каждый год в конце сентября наша школа принимает участие в соревнованиях по спортивному ориентированию.

В этот сентябрьский день погода с утра не радовала. Было холодно. Свинцовые, неприветливые тучи бороздили небо. Настроение было таким же пасмурным, как и погода. Когда я вошла в вестибюль школы, он уже был полон детей. Кто-то играл на гитаре, кто-то фотографировался, Илья Смирнов с наслаждением ел огромный бутерброд.

— Ольга Юрьевна, всех учителей срочно приглашают в кабинет директора, — обратился ко мне завхоз. — Кажется, что-то случилось.

Случилось вот что: автобус, который должен был везти нас за город, сломался. Было воскресенье, и, следовательно, никто нам не мог помочь. Ситуация казалась безвыходной.

— Что будем делать? Как и на чем добираться? — обратилась директор школы Нина Николаевна к сидящим вокруг стола учителям. — Автобус мы наладить не можем. Наверное, придется детей отправлять домой.

— Может быть, обратимся за помощью в милицию? Ведь милиция работает каждый день, — предложила учительница математики Елена Львовна.

— Да и начальник милиции — наш бывший выпускник. Не откажет же он нам, — поддержала ее завуч Юлия Сергеевна.

— Хорошо, — сказала Нина Николаевна и набрала номер телефона начальника милиции. — У них свободен только автозад, — сообщила она.

— Не автозад, а автозак, — поправила ее Юлия Сергеевна.

Для тех, кто не знает, что это такое, поясню: автозак — это машина, в которой возят арестованных.

— Соглашайтесь, — сказали мы. — Не идти же нам пешком.

Детям очень понравился необычный вид транспорта, они быстро расселись по отсекам и дружно запели: «Черный ворон, что ты вьешься над моей головой…» В такой романтической атмосфере я путешествовала впервые. «Да, — думала я. — Теперь я не понаслышке знаю, как возят настоящих преступников».


Я езжу на соревнования каждый год в качестве повара, каждый раз мы варим на костре борщ, тушим картошку и настаиваем на травах чай, чтобы накормить и напоить набегавшуюся команду детей и учителей. Но в этом году с погодой нам явно не везло. Не успели приехать, пошел мелкий и нудный дождь. Казалось, струйки воды стекают за шиворот и бегут по спине. «Не представляю себе героинь Тургенева и Толстого в платьях из кринолина, ездящих в автозаке, а затем сидящих под дождем и чистящих картошку», — подумала я. Слава богу, что дождь закончился. Зато выяснилось, что мы забыли взять из столовой открывашку для консервных банок.

— Что будем делать? — спросила Елена Львовна, глядя на закипающую воду.

— Ладно, давайте их мне, — вздохнула я, взяла нож и вскрыла консервные банки.

— Ничего себе! — восхищенно прошептал Володя Краснов, появившийся из-за березы. — Ольга Юрьевна, вы, случайно, в спецназе не служили?

— Нет, Володя, — ответила я. — Я служу в школе, а это, как вы говорите, намного круче, чем какой-то спецназ.

Когда соревнования стали подходить к концу, выяснилось, что куда-то исчезли несколько мальчишек. Мы долго не могли их найти, но потом, когда они появились, с громким криком разбежались остальные. Не знаю где, но где-то они нашли змею, убили ее и привязали к палке, которой размахивали и пугали всех встречных. Змею пришлось оставить в лесу, к великому огорчению мальчишек, зато все они, невредимые, непокусанные и непокалеченные, вернулись домой.

Да, в школе не приходится скучать. Ни с детьми, ни с их родителями.


— Здравствуйте, Ольга Юрьевна, — остановила меня в школьном коридоре худенькая крашеная блондинка с родинкой на щеке, мама Виолетты Курочкиной. — Я могу с вами поговорить?

— Конечно, — согласилась я и предложила ей пройти в кабинет.

Виолетта училась в моем классе и была крепко сбитой, рослой девочкой. Мама рядом с ней казалась в два раза меньше и тоньше. Впрочем, сейчас модно выглядеть младшей сестрой старшей дочери. И Виолетта, и ее мама были неординарными особами. Мама на родительских собраниях постоянно сидела с презрительно-скучающим видом. Она всегда была прекрасно одета, несмотря на то что никогда и нигде не работала. У нее было девять классов образования и очень обеспеченные мужья, которые сменяли друг друга в определенном, раз и навсегда установленном ритме. Виолетта среди девочек слыла самой стильной и продвинутой, но, в отличие от мамы, задумывалась над своим дальнейшим образованием. Однажды она призналась, что хочет учиться на актрису МХАТа. Ей нравилось, как это красиво звучит — актриса МХАТа. Полным откровением для Виолетты стали мои слова о том, что МХАТ — это театр. «Есть Школа-студия МХАТа, но без литературы и русского языка там точно не обойтись», — сказала я, на что Виолетта тяжело вздохнула. Через некоторое время планы у нее изменились — она увидела себя известным дизайнером. «Дизайнеру не обязательно знать правила русского языка», — сказала она девочкам.

Мы прошли в кабинет, мама Виолетты села на стул, положила одну ногу на другую.

— Вы знаете, — заговорила мама, снисходительно глядя на меня, — я очень обеспокоена тем, что Виолетта получила двойку за вчерашний диктант. Ведь это десятый класс. Вы нам и так поставили тройку в девятом, — упрекнула она меня.

Странная дама. Как будто раньше у Виолетты были только четверки и пятерки. Ведь тройка — это мой самый лучший ей подарок.

— Могу посоветовать одно: пусть Виолетта не пропускает уроки. Ведь русский язык у нас по расписанию всего раз в неделю — во вторник, а мы с ней за этот месяц встретились лишь однажды, — печально сказала я. — И не забывайте дома почаще заглядывать к ней в тетрадь, а то она любит сдавать ее пустой. В лучшем случае там написано число, да и то с ошибками.

Мама возмутилась:

— Да вы что! У нас в семье Виолетта самая грамотная! Она ведь даже мне ошибки исправляет!

— Ну, если даже вам! — развела я руками.

Родители бесподобны и уникальны так же, как и их дети!

Сентябрь пролетел незаметно.

— Ого! У меня двойка! — удивился Вадим Лейкин, получив тетрадь для творческих работ. — За что?

— А ты посчитай, сколько ошибок у тебя в сочинении, — предложила я.

Вадим начал считать.

— Двадцать восемь! — радостно сообщил он.

И это еще не предел, потому что Вадим как слышит, так и пишет.

— А ты что хотел за двадцать восемь ошибок?

— Хотя бы трояк, — протянул он, глядя на меня с надеждой.

— Не получится, — ответила я.

— Совсем? — не поверил он.

— Совсем.

— А если постараться?

Я оцепенела от такой нескрываемой наглости.

— Тебе постараться или мне?

— Да ладно, Ольга Юрьевна, стараться буду я, — произнес Вадим, глядя на меня хитрющими глазами. — Но вы тоже старайтесь мне меньше двоек ставить. Я же за вас переживаю, а то на педсовете вам еще попадет за мои двойки.

Активно и дружно начал стараться во время словарного диктанта пятый класс. Только продиктовала первое слово, как одновременно в разных концах класса послышалось сдержанное покашливание.

— Так, — грозно произнесла я, — сейчас всех больных отправлю к врачу.

Класс дружно уткнулся носами в тетради. Кашель — это давно отработанный и устаревший прием. Система подсказок с каждым годом совершенствуется. Это может быть поглаживание мочки уха, поднятие одного плеча или другого, наклон головы, подмигивание, выставление ноги в проход между рядами, пощелкивание пальцами…

Иногда дети идут напрямую.

— Ольга Юрьевна, а вы не подскажете, в каком магазине можно купить книжку, из которой вы берете контрольные диктанты? — лукаво спросил Виталик Клемнев. — Мы тогда дома тренироваться будем, ошибок меньше станет.

Замечательные, заботливые дети! И мы их любим такими, какие они есть, сколько бы ошибок они ни сделали в сочинении.

Загрузка...